Полная версия
Черный вдовец
М-да. Не повезло матушке, король разозлился всерьез. И поделом. Матушка совсем заигралась в свой погорелый театр!
Буквально через полминуты прибежал лейб-медик. Пощупал фрау Рине пульс, заглянул в глаза и покачал головой:
– Переутомление, нервное истощение. Ваша, э…
– Супруга, герр Мессер.
– Ваша супруга нуждается в покое, свежем воздухе, укрепляющих средствах и наблюдении врача… о, шоколад! То, что сейчас нужно. Пока вы не обеспечите герцогиню защитой, ей не стоит появляться в свете. Проклятие…
Лейб-медика прервал звук открывшейся двери и топот каблучков. Четырех пар.
Мимо прошествовали маменька в сопровождении пигалиц. Оскорбленные в лучших чувствах, но не сломленные – если верить гордо задранным носам и презрительному не-смотрению на Людвига.
Ничто не меняется под звездами.
– Не подействовало, – кивнул Людвиг лейб-медику. Матушку и сестер он тоже проигнорировал, а Рине и вовсе было не до них.
– Ваша светлость видит сам, атипичная реакция.
– Вижу. Прошу вас, сегодня вечером навестите фрау в нашем городском доме.
– Разумеется, ваша светлость.
Лейб-медик откланялся, и Людвиг легко сжал руку бледной Рины.
– Герр Мессер прекрасный доктор и сильный светлый маг. Ему можно доверять. А пока выпейте шоколад.
– Надо поднять уровень глюкозы в крови? – спросила она, отпив из чашки. – Не думала, что глюкоза помогает от проклятий.
Людвиг невольно улыбнулся. Вот что значит девушка из другого мира и другой культуры: вместо того, чтобы жаловаться и требовать защитить ее, интересуется физиологией магии. Действительно, дочь ученого. Пожалуй, это намного интереснее, чем кроткая и смиренная сиротинушка. Может быть даже удобнее, она точно не склонна визжать и падать в обморок от всякой ерунды.
– Проклятие на вас не подействовало, но вы потеряли очень много энергии. Обычно это работает иначе.
– Только не надо меня препарировать во благо науки, пожалуйста.
– Не буду, и герру Мессеру не позволю. Обещаю.
– Я вам верю, Людвиг, – на этот раз ее улыбка была куда живее. – У вас тоже непростые отношения с учеными мужами, не так ли? – она легонько провела пальцем в перчатке по его щеке.
Людвиг не сразу понял, о чем это она. И только услышав тихий шелест чешуи, удивился: она настолько уравновешенна? Или настолько дочь ученого?
– Вы не боитесь, фрау Рина.
– Я слишком устала бояться и удивляться. К тому же, не вижу смысла падать в обморок. Вы представили меня королю, а значит, вряд ли собираетесь сегодня же ночью принести в жертву Ктулху. Ну, я на это надеюсь.
– Ктулху?..
– Это такое страшное зубастое божество, – слабо улыбнулась супруга. – Выдуманное. Я читала про него в детстве, и потом мне долго снились кошмары. Теперь вот…
– Кузен прав, мне досталось сокровище. – Людвиг поцеловал ей руку и поймал себя на том, что, во-первых, у них неожиданного много общего, а во-вторых, насчет сокровища он не соврал. – Если вам лучше, то не стоит тут задерживаться.
Рина едва заметно передернула плечами и согласилась, что задерживаться не стоит.
Дворец они покинули без приключений, если не считать перепуганных чешуйчатым герцогом лакеев и слегка заикающегося шофера, подавшего мобиль к подъезду. Людвиг в утешение дал ему золотой.
– Это от нервов, да? – во взгляде фрау Рины было любопытство и немножко сочувствия. – Тоже атипичная реакция?
Как ни странно, Людвига это не разозлило, а наоборот, успокоило. Хотя обычно от сочувственных ахов ему хотелось убивать.
– Именно. Особенности родового проклятия. Не беспокойтесь, это не заразно.
Фрау лишь пожала плечами, снова укутанными в мех, и собралась сесть в мобиль. И вдруг засмеялась.
– Вот собака! Вы посмотрите, Людвиг! – она подняла обеими руками сонное животное. Кош-ка. Точно, оно называется кошка. – Она так и спала на моем месте!
– Мудрое животное, – улыбнулся Людвиг. Кошка определенно ему нравилась.
Глава 6, о тяжкой шпионской доле
Виен. Посольство Франкии. Час спустя
Антуан де Флер
– …план полетел во Тьму Изначальную. Некромант женился на никому не известной русской, – доложил барон де Флер и очень осторожно отодвинул от уха трубку стационарного фониля, будто остерегался, что из нее на гладко выбритую щеку попадут брызги слюны.
– …ты понимаешь, что твоя голова через три дня окажется на плахе? Его величество умирает! Три дня, не больше, де Флер!
Барон тяжело сглотнул и зажмурился: даже по фонилю Д’Амарьяк внушал безотчетный ужас, а уж когда он злился – у подчиненных горели защитные артефакты и случались нервные срывы, а то и инфаркты.
– Прекрати дрожать, каналья, и слушай меня. Герцогу Ланжерскому не удалось договориться с некромантом, хоть в чем-то нам повезло. Но заговорщики собираются его ликвидировать, и как ты будешь изворачиваться и предотвращать покушение, меня не волнует. Ты меня понял?
– Так точно, генерал.
– У тебя сутки, максимум двое, чтобы доставить некроманта в загородную резиденцию нашего венценосного маразматика. Обещай что угодно, но договорись! Иначе я лично уложу тебя в могилу рядом с его величеством, и будешь вечность охранять его покой!
Фониль замолчал. Барон Флер медленно, как опасный артефакт, положил трубку на место, и так же медленно отошел от стола. Руки предательски дрожали. Темный маг – это вам не бантик на ботфортах ловеласа.
Антуан де Флер подошел к окну и невидяще уставился на статую императора, установленную на розовой клумбе посреди подъездной аллеи. Вместо спины плечистого героя, за пять десятков лет ношения императорской короны превратившегося в маразматического старикашку, он видел изящный силуэт и платиновые локоны проклятой русской девицы. Откуда она взялась? Как Бастельеро умудрился привезти себе невесту так, что ни один из десятка следящих за ним агентов ничего не заметил? Да и Тори клялась и божилась, что некромант не спит ни с кем, кроме нее.
Но юная герцогиня – попорченный плод, а значит, Тори ошиблась. Не мог же некромант взять чьи-то объедки! Пусть даже кузена-короля. К тому же, во дворце она раньше не появлялась. Значит – попортил девицу сам. Когда только успел.
Проклятье! Кто она? Если в самом деле дочь русского генетика, то астурийская Оранжерея переиграла франкский Цветник с разгромным счетом. Но ни разу не подводившее чутье подсказывало Антуану, что с фрау Бастельеро все очень, очень непросто…
Так, надо подумать еще раз…
Барон де Флер остановился, наткнувшись на стол. Надо же, сам не заметил, как начал расхаживать туда-сюда.
– Шоколад, – велел он, нажав кнопку переговорного устройства.
Маленькая, крохотная слабость Черного Лиса. Хоть кавалер Д’Амарьяк и рекомендовал от нее избавиться, но отказываться от всех удовольствий этой жизни барон не спешил. К тому же, с чашечкой шоколада ему лучше думалось.
Вот и на этот раз, смакуя сладкий напиток, сдобренный корицей и капелькой сливочного ликера, барон придумал неплохой план.
Один из пунктов – познакомиться с фрау Бастельеро лично, поздравить (или посочувствовать, по обстоятельствам), а там, глядишь, и получится побеседовать с самим некромантом.
Но это чуть позже, а пока следует использовать еще одну прекрасную даму.
Барон цокнул языком, вспоминая весьма приятные обстоятельства их знакомства в школе при Ордене. Ах, как Тори была хороша в шестнадцать! А сейчас – еще лучше. И не только в постели.
Впрочем, кроме прекрасных дам, у барона де Флера в рукаве был еще один козырь. Очень, очень сильный козырь, по сравнению с которым меркнли даже самые очаровательные дамы.
Через час в дверь дома по Айзенштрассе позвонил посыльный из шляпного магазина.
Занавеска в окне на втором этаже колыхнулась, внутри дома простучали каблучки – но дверь не открылась.
Посыльный снова позвонил. Три раза.
В доме что-то упало и со звоном разбилось, но дверь так и осталась запертой.
Антуан де Флер выругался под нос, перехватил шляпную картонку подмышку и, оглядевшись – не торчат ли в соседских окнах кумушки? Даже если торчат, демоны с ними! – активировал артефакт «дымовая завеса», на полминуты отводящий глаза всем немагам в радиусе сотни метров, и взялся за отмычки. Две секунды – отпереть дверь, отбросить ненужную коробку и оценить царящий повсюду беспорядок. Еще три секунды – взбежать на второй этаж, откуда раздался грохот и звон, и полсекунды – окинуть взглядом разбросанные повсюду вещи, осколки вазы и раскрытый чемодан на полу, и хозяйку всего этого безобразия с ворохом платьев в охапке…
Барон медленно выдохнул, про себя досчитал до десяти, спрятал револьвер обратно в кобуру.
– Какого демона ты не открываешь?
– Откуда я знала, что это ты? – фыркнула опомнившаяся Тори и сбросила всю охапку в чемодан.
Подойдя поближе, барон пнул бок чемодана и критически оглядел разбросанные вокруг вещи.
– Не влезет.
– Сама вижу, – огрызнулась Тори, но все равно попыталась закрыть крышку чемодана.
Безуспешно.
– И куда же ты собралась, моя прелесть?
– К бабушке в деревню, – фыркнула Тори. – Не задавай глупых вопросов, Антуан. Я не собираюсь оставаться здесь и ждать, когда меня убьют вместе с этим твоим монстром!
– Поэтому ты нанесла упреждающий удар… – Антуан принюхался и покачал головой. – А я думаю, почему дворецкий не открыл мне дверь? А вы, мадемуазель, его уволили. Радикально. Но платяной шкаф – не лучшее место, чтобы прятать труп.
Тори пожала хрупкими плечами:
– Под кровать он бы не влез. Разожрался на твоих подачках. Только не говори, что тебе его жаль.
– Чушь. Не переводи тему. Какого демона ты пытаешься сбежать, не завершив операцию и не поставив меня в известность? Прекрасно же знаешь, шеф не любит таких финтов. Он тебя и в Новом Свете достанет.
– Прекрати меня пугать! – Тори отчаянно сверкнула глазами и отступила к окну, словно бы там было что-то, способное ее защитить…
Не додумав мысль, барон в два длинных прыжка достиг окна, сунул руку под подоконник – и достал оттуда тонкий стилет.
Тони поникла, выругалась под нос и кулем осела на пол, обняла колени руками и уткнулась в них лицом.
Осмотрев стилет и понюхав маслянистые пятна яда на лезвии, барон покачал головой, сунул стилет обратно под окно и достал из-за пазухи плоскую флажку. Вложил ее в руки Тори.
– Пей и рассказывай, в честь какого праздника ты поменялась мозгами с курицей.
– Сам ты… – буркнула Тори и булькнула фляжкой. Закашлялась. Снова булькнула. И только потом подняла голову и взглянула Антуану в глаза. Обреченно. – Они собираются убить Людвига. Обещали, когда я им помогу, вывезти меня обратно во Франкию, наградить… чуть ли не орден посулили, сучьи дети.
– Сучьи дети, – согласился Антуан и сел с ней рядом, обнял за плечи.
– Велели выманить его сюда. Не позднее послезавтра. А если я их предам, то скормят меня диким русалкам. – Допив бренди из фляжки, Тори отдала пустую Антуану и задрала юбку. – Вот что они на меня нацепили, сказали, если попытаюсь снять сама, оно взорвется и оторвет мне ногу. Эй, не трогай!
Антуан отдернул руку от тонкой металлической змейки, обвившей щиколотку Тори поверх шелкового чулка.
– У меня есть знакомая нелегальная колдунья… она бы сняла, наверное… – неуверенно шепнула она и тихо попросила: – Сделай что-нибудь, пожалуйста.
– Ладно. Только не дергайся. Ничего тебе эта дрянь не оторвет, обыкновенная следилка.
Закрыв глаза, Антуан нащупал магический замок, вскрыл его – чем-то вроде воображаемой отмычки, как это называется по-научному, ему было глубоко начхать – и снял браслет с тонкой женской ножки.
Ему наградой послужил облегченный вздох и легкий поцелуй в щеку.
– Пойдем отсюда, а? У тебя в посольстве наверняка найдется…
– Нет. – Он поймал шаловливую ручку, скользнувшую вниз по его животу. – Мы не можем просто взять и сбежать, Тори. То есть можем, но бежать придется слишком далеко. Так что придется довести дело до конца.
– И что же мы должны довести до конца? – теперь к ремню его штанов подбиралась вторая ловкая рука.
– Дело, моя прелесть. Нам нужен Бастельеро, и я знаю, как мы его добудем. Ты ему…
Горячие пальцы закрыли Антуану рот, я прямо перед его глазами оказались темные, глубокие, манящие, словно ночное море, глаза.
– Отличный план, но мы обсудим его чуть позже, – с улыбкой шепнула Тори, и вместо пальцев его губ коснулись губы.
«Ладно, позже», – подумал Антуан, поднимая Тори с пола и наощупь отыскивая кровать. Не мог же он, истинный франк, не утешить испуганную женщину! Тем более, такую, о… такую женщину!..
Виен, Астурия, часом раньше
Рина
В голове у Ринки было пусто и звонко. Настолько пусто, что она даже не смогла испугаться, когда на лице некроманта стали появляться чешуйки. Черные. Матовые. Объективно очень страшные.
Вот некромантская матушка – та испугалась. И сестры. И придворные.
Поделом им, пираньям! Правильно Людвиг их… проклял?
Тут тоже надо было испугаться. Проклятия летают только так, некромантская матушка ее чуть не убила на глазах у полусотни любопытствующих аристократов, сам некромант черт знает что сотворил черт знает с кем, и все это – одним только злобным взглядом… А ей все равно. Трын-трава.
Наверное, это последствия. Атипичная реакция, как сказал милейший толстый дядечка-доктор.
Атипичная реакция продолжалась, пока Ринка не вышла на воздух. Она что-то говорила, возможно – чушь. Что-то делала. Кажется, погладила некроманта прямо по чешуйкам, из чистого научного любопытства. А может быть потому, что он был очень милый, этот некромант, даром что страшный. Он заступился за нее перед матушкой… и король, кажется, тоже. Странно. Непривычно. По папа, когда к мамаша Влада закатила ей скандал, так не заступался – потому что он интеллигентный и воспитанный человек, настоящий ученый… а Людвиг – аристократ, тоже воспитанный человек, но он заступился и у него чешуйки… Надо подумать, почему…
Но вместо того, чтобы думать о «почему», она не думала вообще. Взяла на руки кошку по имени Собака, обняла и принялась чесать. А та – мурлыкать. Под ее мурлыканье Ринка почти уснула с открытыми глазами, очнулась, лишь когда мобиль резко остановился.
– Мы уже дома?..
И только спросив, увидела причину остановки: впереди, по перпендикулярной улице, шли люди в черном, с печальными лицами и ветками в руках. Катафалк уже скрылся за углом. Зато музыка все еще слышалась, что-то ужасно торжественное и печальное. И ужасно фальшивое.
Ринка сморщилась и виновато покосилась на некроманта, все же стыдно – у людей горе, а ей музыка уши режет. И с удивлением поняла, что не ей одной. У Людвига была такая страдальческая мина, словно ему бормашину показали.
Посочувствовать, что ли…
Но она не успела. Дверь цветочного магазина, поблизости от которого они остановились, распахнулась, и оттуда вылетел… вылетела… судя по вороху коричневых юбок и отчаянно рыжим косам, девушка. С характером девушка, потому что она тут же вскочила и с воплем: «Га-анс! Ты же обещал!..» – бросилась обратно. Ей дорогу преградила белобрысая полная фрау в «богатом» цветастом платье, а за ее спиной маячил откормленный парень с бегающими глазками.
– Пошла вон! – фрау уперла руки в боки. – Мой сын ничего тебе не обещал! Убирайся, пока цела!
Рыжая остановилась, неверяще посмотрела на трусоватого блондинчика.
– Ганс, но как же… мы же…
– Заткнись, тварь! – фрау шагнула к ней с видом немецкого танка, идущего на штурм Сталинграда, а парень стушевался и опустил глаза. – Постыдилась бы орать о своем позоре на весь квартал! И не смей тут появляться…
– Но я… но вы… отдайте хотя бы мое жалованье! Ганс!..
– Ах ты!.. – фрау покраснела от возмущения, набрала в грудь воздуха и заорала: – Ах ты, воровка! Шлюха! Полиция!..
Размахнувшись, фрау отвесила рыжей девице оплеуху – такую, что бедняжка покачнулась и упала прямо на чисто выметенный тротуар.
Вот тут Ринку переклинило. Для нее перестало иметь значение все – и траурная процессия, и собственное воспитание, и что подумает княгиня Марья Алексеевна.
Фрау орала что-то еще, но Ринка уже толком не слышала. У нее перед глазами стояла Владова мамаша, вот так же высказывающая ей, Ринке – где место девицам, не умеющим держать ноги сдвинутыми…
– Людвиг, открой мне, – проскрипела она: показалось, что она снова не может говорить, не может даже звука издать.
– Рина, не вмешивайтесь.
Бесполезно, поняла она. Перед матушкой за жену он заступился, а до девчонки-простолюдинки ему дела нет. Никому нет. Вон, пырятся из окон, как в цирке. Ненавижу!
Она дернула дверь мобиля, толкнула – тоже без толку. Тогда, подобрав юбки, она вскочила на сиденье и выпрыгнула из мобиля прямо поверх дверцы.
Фрау заткнулась, все любопытные лица повернулись к Ринке, даже трусливый парень забыл, что он трусливый, и смотрел не нее, открыв рот. Но Ринка на все это не обращала внимания, как и на собственного супруга. Она подлетела к опешившей фрау и загородила собой рыжую девчонку.
– Вы! Не смейте ее трогать! А вы… – она ткнула пальцем в трусливого парня, сейчас безумно похожего на Влада, – тряпка, а не мужчина. Это вас надо в полицию! Как вы можете!..
Она осеклась, потому что ей на плечо легла тяжелая некромантская рука. Или потому что голос вдруг пропал, прямо как тогда, два года назад…
– Дорогая, не волнуйтесь так. Это всего лишь тупые простолюдины без чести и совести, – холодный голос герцога Бастельеро тек, как сок анчара. – Вы расстроили мою супругу.
Блондинистая фрау больше не была красной, нет. Теперь она была серой, и ее сыночек – тоже. Но фрау не готова была так просто сдаться, когда речь шла о защите цыпленка. Дрожа и заикаясь, она закрыла его собой.
– Прошу прощения, ваша светлость, но это всего лишь падшая девка, она недостойна…
– Не вам решать, кто и чего достоин, – голос некроманта стал еще морознее, а лицо фрау – еще серее. – Дорогая, не думаешь ли ты, что этих дерзких простолюдинов следует превратить в крыс? Или, может быть, в клопов?
Ринка зависла. Что это с господином герцогом, полковником и некромантом? Он же не хотел… он же… он же должен вести себя совсем иначе! Почему он вдруг встал на ее сторону? И он что, в самом деле может превратить человека в крысу?! Как?! Вот бы на это посмотреть!..
Так. Стоп. Не увлекайтесь, Рина Николаевна. Это же люди, хоть и твари.
– Не достойны, – Ринка тоже задрала нос. – А эту девушку… – Ринка обернулась к рыжей, так и сидевшей на тротуаре и растерянно хлопающей глазами. – Как твое имя?
– Ма… Магда, ваше сиятельство.
– Магду я забираю с собой.
Некромант рядом напрягся, но виду не показал.
– Дорогая, зачем тебе эта оборванка? Дай ей денег, с приданым ее с радостью возьмет замуж какой-нибудь бюргер.
– Я… мне… – в словах супруга был смысл, но все равно это было неправильно. Как будто она поманила девчонку защитой, и тут же от нее отказалась. Откупилась. Нет, так нельзя! Надо… да, точно! – Мне нужна служанка. Я возьму… то есть…
– Но она же падшая девка!.. – придушенно вякнула фрау, а ее сыночек согласно закивал.
– Пожалуй, все же в крыс, – задумчиво пробормотал Людвиг.
– Лучше пристрелить, а то еще кого-нибудь покусают.
– Ваша светлость!.. – фрау, побледнев еще сильнее, бухнулась на колени и дернула за рукав сыночка, чтобы тоже падал и молил. – Пощадите, ваша светлость!
– Пощадите… – прогундосил парень.
И тут рыжая девчонка прыснула. Тихо, в кулачок.
А Ринка – следом за ней.
Ведь это же мультик, как есть мультик! Сейчас злобный колдун дернет себя за бороду, скажет «трах-тибидох-тух-тух», и вытащит из рукава золотой дворец… Великий Ктулху, как же это смешно!..
– Прочь, – прошелестело рядом что-то очень, очень холодное.
И этим холодным сдуло и фрау с сыночком, и любопытные морды из окон, и даже прибежавшего на шум полицейского. На пустой улице остались только Ринка, которую внезапно отпустила истерика, Людвиг и съежившаяся, словно от мороза, рыжая Магда.
Она с такой надеждой смотрела на Ринку, что та решилась:
– Магда, если ты не боишься, поехали. Будешь моей камеристкой.
Рыжая закивала и замотала головой одновременно – и так радостно, словно всю жизнь мечтала пойти в услужение к страшному-страшному колдуну. Ну или к его милой, доброй, умной… ну да, кто ж еще ее похвалит-то? К жене колдуна, в общем.
От резкого смеха Людвига Ринка вздрогнула. А смех так же резко оборвался.
– В мобиль, – скомандовал он, и все четыре дверцы распахнулись, едва не отвалившись.
Рыжая, мелко кивая, скользнула на заднее сиденье и там постаралась слиться с обивкой. А Ринка, неожиданно для самой себя, поднялась на цыпочки и поцеловала страшного-страшного колдуна в щеку, покрытую чешуйчатым рисунком. Теплую, пахнущую горьковатым парфюмом, человеческую щеку.
– Спасибо, Людвиг.
Вместо ответа некромант криво усмехнулся и подтолкнул ее к мобилю. Правда, Ринке показалось, что он удивлен ничуть не меньше ее самой.
Глава 7, о черном-черном замке и белых-белых розах
Виен, Астурия. Вилла «Альбатрос»
Людвиг
Людвига разбирал смех. Совершенно неподобающий герцогу, полковнику и некроманту детский, жизнерадостный смех. Его супруга… Барготовы подштанники, да какая из нее шпионка? Это же надо, подобрать на улице нищую цветочницу и взять в услужение! Хорошо хоть порченая девица оказалась не беременной. По крайней мере Людвиг надеялся, что она не беременна. В отличие от целителей, он мог видеть ауру младенца не сразу, а лишь через месяц-полтора после зачатия.
Интересно, если рыжая дурочка принесет в подоле, герцогиня все равно оставит ее при себе?
Покосившись на притихшую и растерянную жену, он сам себе ответил: да, оставит. Упрямства ей не занимать. Импульсивности и дури – тоже. Вот именно поэтому она и не может быть шпионкой.
Он снова искоса глянул на жену, потерянно обнимающая кошку по имени Собака. Рина все еще была бледна, под глазами залегли тени, губы пересохли…
Некстати вспомнилось, как эти сухие губы коснулись его щеки, и как стало тепло, почти горячо где-то внутри.
Глупости. Всего лишь поцелуй благодарности. Нежданный, ненужный и… Баргот подери, он тоже устал! Жениться на иномирянке, несостоявшейся шпионке и чуть не проклясть собственную матушку – это вам не шуточки. Сейчас бы домой, принять горячую ванну и съесть отбивную с хрустящей корочкой, под нежным сливочным соусом…
Почему-то прекрасная картина полной тарелки вдруг сменилась видом декольте собственной жены. Демонски аппетитным декольте.
Проклятье! Он только вчера был у Тори, и ему хватило… должно было хватить минимум до послезавтра! У него нормальный темперамент, не то что у папеньки, трахавшего все, что шевелится!
Видимо, виноват стресс. Надо отвезти жену домой и срочно, немедленно ехать на службу. Все лишние мысли как рукой снимет, стоит только спуститься в прозекторскую.
Поймав себя на том, что снова косит глазом на жену, Людвиг выругался под нос и прибавил скорость. Он обожал быструю езду, ветер изгонял из головы все лишнее, оставляя божественно прекрасную ясность.
Вот и на этот раз он разогнал свой «Драккар» (Рина была права, сделанный по спецзаказу, с усиленным движком и двойным аккумуляторным кристаллом) так, что дома и деревья слились в одну цветную полосу, а все встречные и поперечные шарахались в стороны и посылали в проклятого некроманта новые проклятия.
Ха-ха три раза. Вот уж что, а новые проклятия к нему не липнут. Одного хватило.
К дому, оставшемуся от дядюшки, Людвиг подъехал уже совершенно спокойным. Посигналил перед воротами – тяжелыми, коваными, с герцогскими гербами в виде перекрещенных серпов. Дождался, пока старый Рихард, тоже доставшийся в наследство от дядюшки, отворит и посторонится. Остановил мобиль перед крыльцом. И внезапно задумался: а каким видит его дом фрау Рина? И не только его дом, а весь привычный Людвигу город? Ведь он так и не расспросил ее о другом мире, слишком торопился исполнить свой гениальный план.
Нет, не годится герцог Людвиг Бастельеро в шпионы! Импульсивен, упрям и…
«Детство в заднице играет», – прозвучал, как наяву, голос Германа.
Людвиг фыркнул и улыбнулся.
Ну, играет! Нельзя же всегда быть серьезным, как похоронная контора!
– Добро пожаловать домой, герцогиня, – он с улыбкой обернулся к супруге.
Та во все глаза смотрела на дом, и было в ее глазах удивление пополам с… удивлением.
– Неожиданный дизайн, – пробормотала она, прилипнув взглядом к статуям, подпирающим балкон.
Обычные статуи. Белый мрамор, обнаженная натура. И окна самые обычные – высокие, от пола до потолка, чтобы пропускать как можно больше света. И терраса, увитая алым диким виноградом, мало чем отличается от всех прочих подобных террас. Может быть, в их мире какая-то другая архитектура? Или ее смущают белые розы, украшающие крыльцо и дверь? Сказать по чести, Людвигу они тоже не нравились. Слишком напоминает дамские романчики, зачитанные сестрами до дыр. И вообще, розы – дело рук Рихарда. Просто он понял приказ «подготовить дом к приезду новобрачной» буквально.