Черный вдовец

Глава 10, о красоте, которая страшная сила

Виен, Астурия. Кроненшутц

Людвиг

Этим вечером Людвиг ненавидел политику особенно сильно. Впрочем, политика отвечала полной взаимностью. Исключительно из ненависти к Людвигу политический курс Астурии относительно Франкии развернулся на сто восемьдесят градусов, и вчерашние противники сегодня стали чуть ли не лучшими друзьями. А он, верный подданный короны, чуть ли не предателем! И все почему? Потому что «не хватило гибкости и чувства момента»! Он, видите ли, должен был выслушать барона де Флера, проявить Барготом драную гибкость… упредить желание короля… Герман Энн, разумеется, не обвинял его прямо, еще бы он посмел. Но…

«Если бы ты не был таким прямолинейным, друг мой, нам было бы куда проще. Не пришлось бы пускаться в авантюры в самый последний момент».

В гробу он видал эту гибкость! Вместе с политическим чутьем! Пусть в эту дрянь кузен играет, ему по должности положено. А Людвиг со шпионами дел не имеет, и точка.

От злости он так сильно хлопнул дверью Оранжереи, что золотой символ «корона над скрещенными мечами», намертво приделанный на фронтоне, покосился и едва не упал. Ему же на голову.

– Мобиль вашей светлости подан, – невозмутимо отрапортовал Мюллер, дожидавшийся его на крыльце конторы. – Прикажете сесть за руль?

Людвиг нехотя кивнул. Здравый смысл подсказывал, что таким злым садиться за руль – верное убийство ни в чем не повинной техники. И вообще, надо как-то расслабиться, что ли. Отвлечься.

Прочитавший по хмурому лицу начальства все, что должен читать хороший адъютант, Мюллер достал из бардачка плоскую фляжку и молча протянул Людвигу, едва тот сел на заднее сиденье.

После пары-тройки глотков в животе потеплело, окружающий мир перестал казаться настолько мерзким, и Людвиг даже нашел в себе моральные силы признать, что Герман не так уж и неправ. Отчасти. Но высказывать Людвигу недовольство все равно не имел права!

Чтоб она была здорова, эта политика!

Твердо решив отвлечься и подумать о чем-нибудь более приятном, Людвиг прикрыл глаза…

– Приехали, ваша светлость, – голос адъютанта вырвал его из сна.

Несколько мгновений Людвиг не мог сообразить, где он, и куда делась его жена?

– Ваша светлость? – теперь уже Рихард, открывший перед ним дверцу мобиля.

– Наша, – буркнул Людвиг.

Баргот бы побрал… Людвиг не мог точно сказать, кого или что. Но сон был таким… О, как она стонала, как отдавалась! Как сладко прогибалась, принимая его в себя, и держалась за его плечи, и…

Нет, штаны были сухими. Хотя бы не опозорился во сне, как подросток. Но вот все прочее!

Прочее стояло. Как камень. И требовало сейчас же, немедленно, продолжить с того самого места, где закончился сон. Можно прямо в библиотеке. Или в гостиной. Да где угодно!

– Фрау Рина дома? – спросил он как можно равнодушнее и про себя порадовался, что нынче в моде длиннополые сюртуки, прикрывающие все, что следует прикрывать в таких случаях.

– Дома, герр Людвиг, – ответил Рихард и выразительно кивнул на длинный и черный, как катафалк, мобиль доктора Мессера.

Проклятье! Какие демоны его принесли?! Не то чтобы он имел что-то против герра Мессера, нет. Правильный медик, в политику и дворцовые игры не лезет, к партиям не примыкает, никого отравить не пытается. Но Барготовы же подштанники, заявиться так не вовремя!

К его жене.

Трижды проклятье.

Людвиг слишком хорошо помнил, как не желал возвращаться в собственный дом, где его не ждала Эльза. Течная сучка. Она готова была раздвинуть ноги перед кем угодно, кроме собственного супруга! Его она, видите ли, боялась и им брезговала. То ли дело трахаться с королем, чтоб ей земля была камнями!

И вот, пожалуйста. Новая жена – старые традиции. Первый день женаты, а она уже принимает гостей.

То, что она принимала доктора – которого сам Людвиг просил заехать – несколько поправляло дело, но… но… Все они одинаковы! Сегодня доктор, завтра – кузен…

Барготовы подштанники, за что ему такое наказание?

О том, что мефрау Амалия Вебер была бы наказанием куда худшим, он теоретически помнил. Но отвращения к статусу женатого человека и наличию в его доме очередной развратной красотки это не отменяло.

А все матушка, чтобы она жила вечно! Матушка, и кузен, и проклятая политика, и сама фрау Рина – как убедительно она притворялась испуганной, послушной и скромной! Чтобы в первый же день… О, Людвиг прекрасно помнил, как Гельмут смотрел на нее, а она – на Гельмута! Да тут святой мученик озвереет!

Чтобы не озвереть окончательно и не покрыться чешуей, Людвиг сделал дыхательные упражнения. На свежем воздухе, не заходя в дом. Дворецкий терпеливо ждал, когда хозяин успокоится. Ему-то торопиться было некуда.

– Герр Мессер прибыл полчаса назад, – отчитался Рихард, принимая у Людвига плащ и шляпу. – Ее светлость велели накрыть к чаю.

Людвиг поморщился. Вести светские беседы вместо хорошего секса – отвратительное занятие. Но выгнать герра Мессера нельзя. Лейб-медик непременно все доложит кузену, и кузен выест Людвигу мозг. Мол, сам не обольщаешь супругу – так мне не мешай.

Чтоб он жил вечно, любимый брат!

Может, ну ее, супругу? Поздороваться, сослаться на усталость и уйти к себе. Ужин в кабинете с видом на кладбище, очередная дядюшкина книга по некромантии и здоровый спокойный сон. А перед сном позвать эту, рыженькую. Камеристку. Не в веселый же квартал ехать, право слово!

Трогать супругу Людвигу резко расхотелось.

– Рихард, где там моя… э… супруга?

– В утреннем будуаре, герр Людвиг.

Утренний будуар Людвиг ненавидел почти так же, как политику. Именно там его покойная супруга принимала дорогого кузена, и наверняка не только его. Проверять точно Людвиг брезговал. Просто после гибели Эльзы выжег все остаточные эманации ее ауры и всех, кто бывал в ее комнатах, и велел их запереть. А теперь там поселилась новая заноза.

Ладно. Надо успокоиться. Ему все равно придется делать с ней наследников, от долга перед родом никуда не деться. Да и сваливать свое проклятие на племянников или, Баргот упаси, Гельмута, будет не по-человечески. Хватит того, что проклятие поломало жизнь Людвигу. А его сын будет готов к своей ноше с рождения, Людвиг научит его всему, что знает сам. Всему, что добывал по крупицам, с кровью и слезами.

Ох, матушка! Вашу бы любовь, да в мирных целях!

К утреннему будуару он подошел почти спокойным. По крайней мере, никакой чешуи. И никакого подросткового стояка. К своей супруге он сейчас испытывал самые противоречивые чувства, и желания среди них определенно не было.

– Фрау Рина, герр Мессер, – он был готов быть милым и проявить гостеприимство. В конце концов, он герцог, а не хрен собачий. Но…

Его супруга только что кому-то отдалась. С удовольствием. Этих перламутровых взблесков ауры ни с чем не перепутаешь. К тому же, румянец на скулах, припухшие губы, довольная поволока в глазах. И она еще и посмела ему улыбаться! Делать вид, что рада ему!

– Людвиг? – радость в ее глазах сменилась недоумением и обидой так натурально, что он почти поверил.

Почти.

Поверил бы, если б она хотя бы дала себе труд почистить ауру и не так сиять!

А доктор… не сияет. Поэтому доктора он убьет потом. Не в собственном доме.

– Продолжайте, не буду вам мешать.

Людвиг даже не хлопнул дверью. Недостойны. Это – его дом, а от неверной супруги он избавится. Только не так, как от предыдущих двух. На это раз все будет мирно и прилично. И на этот раз он получит своего наследника. В конце концов, она подписала контракт – и она выполнит все, что обещала.

– Вы будете ужинать, герр Людвиг? – тихо спросил его Рихард.

– Разумеется. Сообщите фрау Рине, что я жду ее к ужину через… – Людвиг глянул на любимый хронометр, – четверть часа.

Виен, Астурия. Вилла «Альбатрос»

Рина

Когда Рихард сообщил, что его светлость ожидают супругу и доктора к обеду через четверть часа, Ринка по его сочувственно-официальному тону поняла, что дело плохо. И оказалась права.

Ужин, который в этом доме именовался обедом, прошел в недружественной официальной обстановке. Ринку усадили в торце длиннющего стола – метрах в трех от Людвига, сидящего в противоположном конце. Герру Мессеру досталось место сбоку и посередине, видимо, чтобы никого не обделить непринужденной беседой.

При этом столовая сияла голубоватым светом газовых рожков, блестела хрусталем бокалов и подвесок на люстре, и подавляла гигантскими размерами и помпезностью. Что-то в духе Людовика Четырнадцатого. Или Шестнадцатого. Короче, чистый Версаль.

И розы. Опять повсюду белые розы. С Черным герцогом они сочетались просто великолепно. Дорогой супруг выглядел на их фоне как натуральный черный паук: нечеловеческая холодность и аристократизм, а со жвал – Ринке упорно казалось, что они вот-вот отрастут – капает яд. Или серная кислота. В общем, сейчас она очень хорошо понимала Амалию Вебер, и будь ее воля – сбежала бы.

Если б было, куда.

И этот человек показался ей нормальным и даже симпатичным? И этот человек снился ей в эротическом сне? Вот дура-то! Надо было отказываться от его любезного предложения. Те бродяги, конечно, манерами не отличались, но они хотя бы были людьми, а не чудовищами.

Впрочем, в столовой присутствовал человек, которому на Черного герцога было как минимум начхать. Скорее всего, и не такое видел.

Доктор Мессер с жизнерадостной улыбкой рассказал парочку анекдотов из жизни двора – Ринка категорически не поняла, в чем тут соль, и кто вообще эти люди, но была искренне доктору признательна за попытку. Потом доктор немножко обсудил с Людвигом какой-то новейший трактат, Ринка даже не поняла, по медицине или по магии.

Да и, честно говоря, ее это не особо интересовало.

У нее от переживаний даже аппетит пропал, хотя всего полчаса назад была голодна, как волк. А теперь гоняла серебряной вилочкой по изящной тарелочке что-то очень красивое и совершенно безвкусное.

– Фрау Рина, вам нужно хорошо кушать. Нервно-магическое истощение весьма коварно, – наконец-то обратил на нее внимание доктор.

В его внимании было очень, очень много сочувствия.

Ринка нашла в себе силы улыбнуться:

– Конечно, доктор. Благодарю вас.

Их кратчайший диалог прервал порыв ледяного ветра. Или Ринке только показалось? Белые тюлевые занавеси даже не шелохнулись, а вот Ринку чуть не заморозило.

Черный герцог изволил гневаться. Выразилось это в слегка, не более чем на миллиметр, сведенных бровях, на миг замершей в воздухе серебряной вилке и резком похолодании. Градусов этак на двадцать. Виртуально.

– Мы оба благодарим вас за визит, герр Мессер. Ваша помощь бесценна.

– Всегда к услугам вашей светлости, – как ни в чем не бывало улыбнулся доктор. – Совершенно изумительный штрудель, фрау Шлиммахер, как всегда, неподражаема.

– Великолепный штрудель, – принужденно улыбнулась Ринка. – Такого не подают даже при русском дворе.

– Рихард непременно передаст фрау Шлиммахер ваши восторги, дорогая, – впервые за весь обед Людвиг обратился к Ринке напрямую.

Лучше бы он этого не делал. От пронзительно-черного взгляда ее продрала дрожь, и страшно захотелось сделать что-нибудь… что-нибудь… Да хоть тортом запустить в надменную физиономию! Или спеть неприличную частушку про ежика, елку и ершик. В качестве национального фольклора!

Ее спас от истерики Рихард. Молча воздвигся за плечом герцога и скрипуче покашлял.

– Рихард? – герцог слегка приподнял бровь. На полмиллиметра.

– Ваша светлость велели доставить для фрау Рины.

– Ах, да, – на полмиллиметра поднялись уголки тонких губ. – Небольшой подарок для моей прекрасной супруги. Надеюсь, вам понравится, дорогая.

Следующая сцена почти примирила Ринку с отсутствием супницы на голове Черного герцога. Потому что, когда он протянул руку за подарком для супруги, – не глядя, разумеется, – Рихард все так же невозмутимо положил ему на ладонь нечто… э… неожиданно большое и тяжелое. Ринка бы сказала, что это больше похоже на изящно упакованный и перевязанный бантиком кирпич, но таких здоровенных кирпичей она еще не встречала. Скажем так: небольшой такой ящичек кирпичей этак на шесть. Плоский.

Судя по тому, как Черный герцог сжал губы, весили кирпичи, как и положено кирпичам. И только врожденное (и хорошо натренированное) упрямство не позволило герцогу эти кирпичи уронить прямо на стол. Или себе на ногу.

А жаль. Ринка бы с удовольствием послушала, как он ругается. Наверное, и спесь бы с морды слезла. Вот нечего поручать выбирать подарки для жены дворецкому!

Но кирпичи на неудобно согнутой руке он удержал, зараза высокомерная. И даже бровью не пошевелил. Вместо этого воззрился на Ринку, как на мебель, и развязал ленточку. Неторопливо и изящно.

От любопытства Ринка чуть не подпрыгнула. Не она одна. Доктор тоже смотрел спектакль с нескрываемым удовольствием.

Ну, что же там, не томи!..

«Там» оказалась книга. Чертовски знакомая книга в перламутрово-зеленой кожаной обложке, с массивными золотыми застежками, инкрустированными чем-то каменно-драгоценным и чертовски крупным.

«Лучшие друзья девушки – бриллианты». Ага. Они самые.

Ринка почти ожидала увидеть те же, что и во сне, колко-электрические нити и услышать вкрадчивый шелест, но книга молчала. Притворялась обычной книгой. Но Ринка ей ни на грош не верила.

А заодно задалась вопросом: кто или что было причиной ее сна, а точнее, сложной наведенной галлюцинации. Не Людвиг, сто процентов. И не доктор, он слишком удивленно рассматривает книгу, да и про иной мир он, похоже, не знает. Но кто? И зачем? И что теперь со всей этой катавасией делать?

– Вы же хотели больше узнать о драконах, дорогая, – отвратительно быстро сориентировался Черный герцог. – Эта книга хранится в нашей семье больше четырех веков. Теперь она ваша.

С любезной улыбкой, адресованной Ринке, он отдал книгу обратно Рихарду – и тот торжественно понес ее Ринке. Версаль, вашу ж за ногу. Лувр! Наверное, какая-то там Медичи вот с такой же улыбкой дарила отравленную книгу своему неудачному сыну, Генриху Третьему. Вроде. В истории Ринка была не особо сильна, но сериалы время от времени посматривала. Так вот – очень похоже. Особенно ледяная жажда чьей-то смерти в бездонных некромантских глазах.

Зачем, спрашивается, женился, если в первый же день уже хочет убить? Вот что ему такого Ринка сделала? Он хотел послушания – она слушалась. Он хотел, чтобы она выглядела аристократкой – она тоже послушалась. Он хотел, чтобы она родила ему наследника – она была готова хоть сегодня же этим заняться! А он?!

Чтоб ты подавился! Чтоб ты весь чешуей покрылся и неровно облез!

– Как это мило с вашей стороны, дорогой! Я невероятно вам признательна, – пропела она, принимая из рук дворецкого книгу.

– Я рад, доро… – начал с убийственной вежливостью Людвиг и схватился за горло, закашлялся. К нему тут же бросился доктор, метнувший на Ринку озадаченный взгляд, хлопнул его по спине.

Изо рта Людвига вылетело что-то черное, слюдянисто поблескивающее. Похожее на чешуйку. И кожа на лице приобрела странный блеск, покрылась сеточкой рисунка. И руки тоже. А глаза замерцали мертвенно-синим, как газовая горелка. Даже жвалы показались – или Ринке уже померещилось со страху.

Ой, мама.

Ой-ой-ой, мама! Хочу обратно, домой! К милому, обычному, скучному Петечке! К его дюжине наглаженных рубашек, офисным галстукам и ежевечернему чтению новостей! Не надо мне этой вашей магии, и сказок не надо, и драконов не надо!..

В руках у Ринки что-то пошевелилось. Обиженно. Ей даже показалось, что кто-то прошелестел: ну, я так не играю!

Все. Совсем крыша поехала.

– Благодарю, доктор, – прохрипел Людвиг, которому герр Мессер подал бокал воды. – Тяжелый день, прошу нас простить.

– Я все понимаю, ваша светлость. Хорошего вам вечера, – тут же откланялся доктор и, ободряюще улыбнувшись Ринке, ушел.

Сбежал, можно сказать.

Что ж. Отличный план!

– Очень тяжелый день, ваша светлость. – Ринка встала из-за стола, прижимая к груди книгу, словно та могла ее защитить от чудовища. – Я пойду к себе.

Ответа она ждать не стала, развернулась и спаслась бегством. И ей даже совершенно неинтересно было, покроется Людвиг чешуей полностью и отрастут ли у него жвалы. Совсем-совсем неинтересно! И полевые испытания она проведет как-нибудь потом. Не сегодня.

И грохот разбитой посуды позади, когда она вылетала в дверь, ей послышался.

И укоризненно качающий головой полупрозрачный незнакомец, мимо которого она пробежала, померещился.

А вот замок на двери, отличный крепкий замок на отличной дубовой двери, был самым настоящим. Как и тяжеленное кресло с парчовой обивкой, которым Ринка подперла дверь изнутри.

Уф. Вот так-то лучше. Авось дорогому супругу сегодня будет не до первой брачной ночи! А если ему чего-то такого захочется, пусть ищет себе большую, красивую паучиху. Может она даже будет так любезна, что его съест.

– Что это вы делаете, мадам? – раздалось от двери в смежную комнату.

Ринка обернулась, пожала плечами. Улыбнулась.

– Вечерний моцион. Из твоей комнаты есть дверь наружу?

– Конечно, мадам. Негоже вас беспокоить, бегая туды-сюды!

– Ага… давай-ка быстренько принести чего-нибудь поесть, и запри дверь изнутри. Она ж запирается?

– Дак… вроде да… а… – Магду разрывало на части любопытство и желание как можно лучше услужить госпоже, и потому она зависла, как девяносто пятая винда. Бедняжка.

– Бегом! – дала нужную команду Ринка, чем несказанно облегчила рыжей муки выбора.

Через пять минут, которые Ринка провела у окна – фантастически красивый сад с мерцающими огоньками завораживал и успокаивал, как ничто другое, – вернулась Магда с подносом. Ринка как раз отдышалась, успокоилась и даже начала соображать здраво. То есть приняла взвешенное решение не рубить сгоряча, а для начала собрать больше информации – о мире, о Людвиге, о ситуации. Возможно, посоветоваться с кем-то, кто знает Людвига близко. Да в конце концов, газеты почитать! С ее-то умением фильтровать информацию, натренированным потоком пропаганды и страшилок из каждого утюга, грех не разобраться.

А к Людвигу пока не подходить близко. На всякий случай. А то мало ли!

И поесть, наконец! На голодный желудок какой только дряни не примерещится.

Штрудель и в самом деле оказался выше всяких похвал. Особенно с мятным чаем. И шариком сливочного мороженого. Да и котлетка… м… какая котлетка!..

– Ты сама-то поужинала? – на половине котлетки вспомнила Ринка о правилах вежливости, и тут же прикусила язык.

Вежливость в разных мирах – разная, надо уже это принять и успокоиться.

– Благодарствую, мадам, я уж того… на кухне-то… – Магда зарделась от удовольствия, на открытом полудетском лице читался восторг: какая добрая хозяйка попалась, чистое счастье!

– Вот и отлично, – Ринка даже немного смутилась.

Впрочем, когда котлетка закончилась, то и смущение прошло. Чего смущаться-то? Она дала девочке работу, если (когда) та захочет замуж – то и приданое даст. Если, конечно, ее до тех пор саму не съедят.

А чтобы не съели, надо все же узнать побольше.

– Фрау Шлиммахер настоящая волшебница. Ее штрудель мертвого из могилы выманит, – вздохнула Ринка, подбирая последний кусочек вишни с тарелки. – Ты же с ней познакомилась? Рассказывай.

Магда тут же расцвела и принялась выкладывать новости. Все подряд, Ринка не перебивала, лишь иногда задавала наводящие вопросы.

Выяснилось довольно много интересного. Для начала, этот дом вместе с титулом и даром Людвиг унаследовал от дяди, старшего брата матери – той самой фрау Бастельеро, что едва не уморила Ринку проклятием. У дяди был наследник, года на три старше Людвига. Фрау Шлиммахер утверждает, что очень умный, спокойный и милый мальчик, вовсю учился и к тринадцати годам, когда погиб вместе с отцом, уже был сильным магом.

О сути фамильного дара Магда ничего толкового не рассказала. Только делала большие глаза, вздрагивала и выдавала идиотские городские сплетни.

– Ох и зря не верите-то, мадам! В Пустоши этакие твари водятся, этакие!.. о восьми ногах, девяти глазах и с зубищами, как офицерская шпага! Вот вам круг!

– Почему же, верю, – успокоила ее Ринка. – Ты лучше о доме.

– Ага… так вота, в подвале здеся лаботи… лариба…

– Лаборатория?

– Она ж самая! Слово-то какое, язык сломаешь! И там, в ентом ларибе… ну, в подвале то бишь, всякие струменты стоят. Дорогущие, жуть! Их светлость, старый герцог, из самого Лундена выписывали, от альвов! Туда даже горничных не пущают, чтобы чего не поломали. Сам герр Рихард полы моет! А мне и одним глазком глянуть не вышло… Но это ничего, вот завтра… – Магда внезапно смутилась. – Я ж вам обсказать все должная!

Ринка устало улыбнулась и потрепала Магду по слегка растрепавшимся волосам.

– Узнаешь, только осторожно. Не хочу, чтобы Рихард тебя отругал.

– А фрау Шлиммахер говорит, ему сто лет! Она совсем маленькой была, он уже тут служил, и был таким же старым, вот! Наверное, он вовсе даже не человек! А это, как его… вомпер, вот!

– Ерунда.

– Вот и не ерунда! Герр Мюллер сказал, он кровь пьет! Как какую служанку ночью поймает, так и пьет, прям из шеи. Жутко-то как… мадам, можно я не буду по ночам выходить? А то вдруг он и меня… – Магда испуганно схватилась за горло, словно ее уже кто-то попытался укусить. – Эта, если вам чего надо будет, я сбегаю, только… ох, они, говорят, серебра боятся. Я канделябру с собою носить буду, можно? Вон ту, о трех свечах. Она тяжелая, авось отмахаюсь…

– Да хоть два канделябра, – кивнула Ринка. Убеждать девчонку, что вампиров не бывает, она не стала. Кто их разберет, что тут водится! Может и вампиры. А что, запросто. Герцог – некромант, дворецкий – вампир, камердинер вообще черт хвостатый.

– Ой, благодарствую, мадам! Вы вот тоже бы ночами не ходили. Тут всяко бывает… – Магда понизила голос. – В гостиной портрет висит, там злой старик, он как на меня зыркнет, и прям ветром, ветром по шее, я чуть не сомлела! А потом шаги, да прям за мной, а я как остановилася, да обернулася, а там никого! Призраки, верно! Ох… вы ж не боитесь призраков, мадам?..

– Не боюсь. И ты не бойся, призраки ничего тебе не сделают.

Разговор все больше напоминал Ринке вечер страшилок родом из школьного детства. Осталось только рассказать про Черную Руку и Красное Печенье. Самая та компания для вампиров.

Магда продолжала что-то такое рассказывать, но Ринка уже толком не слышала. Усталость давала себя знать. И страх. Хоть она и не верила в страшилки, но сегодняшний день здорово пошатнул ее научный скептицизм. Одни чешуйки на лице Людвига чего стоили. Хотя, может быть, просто свет так падал, и ей все показалось? Наверняка завтра утром окажется, что она придумала себе страхов на пустом месте…

– Ой, слышите, мадам? Это он, старик с портрета! – Магда приложила палец к губам и повернулась к двери.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.