Актуальные проблемы государственной политики

Основные выводы

Стереотипизация позволяет власти и управлению изучить и понять язык, логику и поведение людей, собравшихся в конкретную общность. В свою очередь, власть и управление при взаимодействии с группами или их представителями могут выбрать при первом приближении подходящие язык, логику и поведение. В современном сложном и фрагментированном обществе без агрегирования населения на группы взаимодействие государство с обществом было бы невозможно. Обе задачи сложны, политики и чиновники нередко ошибаются, группы подданных или граждан тоже, но при наличии доброй воли обе стороны обучаются.

Представления о человеке в разных культурах различаются (например, у русских предпочитают говорить «личность»). Вспомним, что главная трудность при попытке российских либералов в начале ХХ в. построить гражданское общество по западной модели заключалась в антропологии – ином представлении о человеке.

Гармонизация политического и социального периодически давала сбои – возникали кризисы, волнения, бунты и революции. В ходе этих драм и катастроф не действовали оптимистические модели взаимодействия государства с индивидами – и Платона, и Просвещения ХVIII в. Индивиды переставали быть «копиями государства» и отвергали его идеи и законы. Происходили более или менее мирные или кровавые трансформации, в ходе которых менялись понятия, идеи, критерии справедливости, структуры политической и социальной систем.

В периоды смут, катастроф и войн государство вынуждено непосредственно призывать индивидов выполнить свой гражданский долг – по совести и по закону. В этой ситуации взаимодействие с классами, сословиями, партиями и другими общностями представляет собой массивный и медлительный процесс, а к индивиду лично власть обращается в форме приказа. Индивид получает повестку именно как индивид – в ней обозначены его имя и фамилия, час и место пункта сбора. Если он не подчинится, за ним придет патруль, если он спрячется, его найдут и расстреляют. Между властью и индивидом в этой ситуации нет никаких посредников.

Современное государство Запада обязалось охранять от посягательств тело индивида как его частную собственность, но оно изначально не брало на себя обязанность охранять право на жизнь.

В советском обществе человек был членом общины, он рождался не только с некоторыми личными, но и с неотчуждаемыми общественными, социальными правами. Поскольку он был личностью («делим»), его здоровье было национальным достоянием, и бесплатное здравоохранение было (уже бессознательно) естественным правом. Оберегать здоровье человека было обязанностью государства как распорядителя национальным достоянием и гражданским долгом человека.

В целом отношения государства с индивидом (личностью), как и вообще система общественных и человеческих отношений, есть важная часть этнической (национальной) культуры. Никакая отдельная модель не может их адекватно представить. Эти отношения с развитием общества и государства, с изменениями политической и социальной систем также меняются (иногда сознательно модернизируются), однако культурные особенности инерционны.

Голосование – древнейший ритуал любой разновидности демократии, от родовой до современной либеральной. Этот ритуал лишь завершает процесс согласования интересов и выработки решения, приемлемого для всех влиятельных групп.

В парламенте голосование есть ритуал, символизирующий конкуренцию, в которой побеждает сильнейший (пусть даже с перевесом в один голос). В Cоветах (любого вида – от совета старейшин племени до Верховного Совета СССР) голосование есть ритуал согласия. Здесь стремятся обеспечить единогласность.

За последние 30 лет на Западе индивид (включая средний класс) опять стал беззащитным и буржуазное государство перестало быть «социальным» и демонтировало гражданское общество. В отношении индивида идеология неолиберализма, на платформу которого перешли все буржуазные партии и государственная власть, оказалась гораздо более жесткой, чем либерализм времен «дикого капитализма». Главное в отношениях государства с индивидом – уход от обязанности обеспечивать стабильность образа жизни большинства населения.

Контрольные вопросы

Опишите основные составляющие проблемы отношения государства и индивида.

Дайте характеристику отношениям между государством и индивидом в стабильном и кризисном периоде.

Поясните утверждение «парламент – индивидам, собор – личностям».

Дополнительная литература

Дюмон Л. Эссе об индивидуализме. Дубна, 1997.

Кара-Мурза С.Г. Кризисное обществоведение. Т. 1, 2. М., 2011.

Козловски П. Общество и государство: неизбежный дуализм. М., 1988.

Манан П. Общедоступный курс политической философии. М., 2004.

Розенваллон П. Общество равных. М., 2014.

Глава 5. Гражданское общество: идея, понятие, эволюция смысла

§ 1. Понятие гражданского общества

Понятие «гражданское общество» является центральной категорией западной политологии. Содержание его широко, однозначной дефиниции нет, для понимания смысла надо учитывать контекст. Так, Маркс трактовал это понятие очень широко:

Цитата

Форма общения, на всех существовавших до сих пор исторических ступенях, обусловливаемая производительными силами и в свою очередь их обусловливающая, есть гражданское общество… Гражданское общество обнимает все материальное общение индивидов в рамках определенной ступени развития производительных сил… Выражение «гражданское общество» возникло в ХVIII веке, когда отношения собственности уже высвободились из античной и средневековой общности.

К. Маркс. Немецкая идеология

В учебниках политологии определения размыты. Так, в учебнике «Категории политической науки» (рук. А.Ю. Мельвиль. М., 2002) сказано: «Гражданское общество – совокупность множества межличностных отношений, семейных, социальных, экономических, культурных, религиозных и других ассоциаций и структур, которые развиваются в данном сообществе вне рамок государства и без его непосредственного вмешательства либо помощи. С гражданским обществом нельзя смешивать политическое общество (комплекс институтов, в том числе государство и иные коллективы) и глобальное общество (самая широкая социальная общность, которая осуществляет наивысший уровень интеграции индивидов и автономна по отношению к своему окружению; например, античный полис, египетская империя)».

В учебнике К.С. Гаджиева «Политология» (М., 2001) в определении присутствует, хотя и «с оговорками», сильный тезис: «Гражданское общество представляет собой форму самоорганизации людей, включающую разного рода добровольно сформировавшиеся негосударственные социальные, экономические, профессиональные, образовательные, религиозные, культурные и иные институты, организации, объединения, союзы… Гражданское общество и правовое государство предполагают определенный тип экономики, основанный на частной собственности и системе свободного рынка».

Из истории политической науки

А.Ю. Мильвиль (1950 – н.в.)

Российский политолог, один из основателей современной российской политической науки.

Основные сочинения: «Демократические транзиты» (1999), «Внешние и внутренние факторы демократических транзитов» (1999), «От метафоры к объяснительной модели: "волны демократизации" "воронка причинности"» (2002)

К.С. Гаджиев (1940 – н.в.)

Российский политолог, специалист в области политической теории и политической философии.

Основные сочинения: «Американская нация: национальное самосознание и культура» (1990), «Имидж государства в конфликте идеологий» (2007), «Кавказский узел в геополитических приоритетах России» (2010)

Важно!

В приводимых выше определениях введено жесткое формационное ограничение: гражданское общество может существовать только в условиях «экономики, основанной на частной собственности и системе свободного рынка», т.е. ни докапиталистические, ни посткапиталистические, ни некапиталистические общества не могут сформировать структуры гражданского общества, даже если бы имели «разного рода добровольно сформировавшиеся негосударственные организации». Иными словами, в этом учебнике под термином «гражданское общество» понимается именно современное западное общество, институты которого сейчас быстро трансформируются.

Всплеск интереса к проблематике гражданского общества был вызван крахом коммунистических режимов в Восточной Европе, при этом ушли в тень труды классиков западной политической философии, которые указывали на изначально сложную и конфликтную природу категории гражданского общества. Сегодня в гражданском обществе часто видят средство преодоления кризиса современной западной демократии, замалчивая тот факт, что этот кризис непосредственно затрагивает само гражданское общество, которое переживает глубокую трансформацию. Его кризис во многом и является причиной кризиса западной демократии.

Поэтому изучение становления гражданского общества важно для знания и понимания современного Запада. Надо лишь учитывать, что в политологии локальные феномены западной культуры часто представляются как универсальные, «обязательные для всех». Так, гражданское общество в его западном варианте многие политики и политологи считают общеприменимой моделью общества для любой культуры. Тем обществам, где такая структура не сложилась, предлагаются программы «поддержки институтов гражданского общества».

Смыслы таких крупных понятий в ходе развития изменяются, но под новыми наслоениями всегда тлеют исходные идеи. Хотя современное гражданское общество – продукт Нового времени, оно строилось на фундаменте сохраненных в истории мыслей и опыта.

§ 2. Гражданское общество западного типа: становление

Истоки концепции гражданского общества уходят в эпоху Античности. Аристотелевское понятие koinonia politikè (политическое сообщество) и его латинские аналоги (societas civilis, communitas civilis, communicatio) обозначали сообщество граждан, собравшееся для общего благополучия и поддержания неравенства. «Цивилизованное», или гражданское, общество (societas civilis) противопоставлялось «естественному» обществу (societas naturalis). Здесь частное сочеталось с политическим, с «общим делом» (res publica).

Сделаем небольшое отступление. Перевод с латинского на русский несколько исказил смысл понятия: вышло так, будто речь идет об обществе граждан (от слова город). В точном переводе «гражданское общество» – это общество цивильное, цивилизованное. Изначально понятие означало оппозицию «цивилизация – Природа» и «цивилизация – дикость» (мягче – варварство). Об этой проблеме приходится напоминать. И. Ионов пишет о тех разрывах в сознании, которые возникают, когда западные понятия политологии буквально переводят на русский язык. Как пример он и берет понятие «гражданское общество».

Содержание этого понятия и смысл входящих в него слов противоречат друг другу. Дело в том, что в России не было того западного города, чье население составляло городскую («гражданскую» – от слова «град», «город») общину, давшую смысл понятию «гражданское общество».

У нас понятие «гражданский» неразрывно связано с понятием «государство». Отсюда: гражданское общество – это общество граждан (государства), общество в его неразрывной связи с государством (тем более что у нас в быту понятия «общество», «нация» и другие часто выражаются понятием «государство»). Русский историк, для того чтобы правильно использовать понятие «гражданское общество», должен каждый раз специально «переводить» его для себя, использовать его не как родное, а как иностранное слово.

И. Ионов. Кризис исторического сознания в России

и пути его преодоления

Важно!

Современное представление о гражданском обществе как сфере частных интересов возникает на заре Нового времени в трудах Гоббса и Локка (XVII в.). Протестантская Реформация и научная революция разрушили представление о единстве социального мира и сконструировали новую общественную фигуру – индивида. Societas civilis, по Гоббсу, – это не мир, сочетающий политическое и социальное, а сообщество индивидов, соединенных страхом насильственной смерти и заключивших пакт, чтобы положить конец опасностям «естественного состояния».

Страх стал важнейшим фактором, консолидирующим гражданское общество. Гоббс писал: «Следует признать, что происхождение многочисленных и продолжительных человеческих сообществ связано… с их взаимным страхом». При этом страх должен быть всеобщим, должно существовать равенство в страхе.

По Гоббсу, гражданское общество учреждает государство, которое берет на себя функции защиты индивида и его частной сферы. Так гражданское общество деполитизируется и превращается в область частных интересов. Есть расхождения между доктринами, выработанными в английской культуре и на континенте. Например, Дж. Локк утверждал, что общество предшествует государству, оно существует «по природе», а государство представляет собой некое «новое тело». Если оно каким-либо образом уничтожается, то общество сохраняется со всеми своими естественными законами и правами. Согласно другой концепции, государство организует и контролирует гражданское общество, и эта установка устойчива. Так,

А. Грамши следовал формуле: «Государство = политическое общество + гражданское общество, т.e. гегемония, бронированная принуждением». Он так разделял функции гражданского общества и «политического»: «“Этика” относится к деятельности гражданского общества, к гегемонии, “политика” – к инициативе и государственно-правительственному принуждению. Когда возникает противоречие между этикой и политикой, между требованиями свободы и требованиями силы, между гражданским обществом и государством-правительством, то наступает кризис».

Важно!

Разрабатывая понятие индивида и его отношений с обществом, Гоббс и Локк дали концепцию частной собственности. Неделимость индивида обосновала исходный элемент частной собственности – тело индивида. Он раздвоился, одна его ипостась – собственник, а другая – собственность. Возникло новое, вне Запада не ставшее привычным, представление о человеке. Человек представлен как индивид, имеющий свое тело как частную собственность. Эта частная собственность, которой наделены все индивиды, стала осью гражданского общества.

Руссо в «Рассуждениях о происхождении неравенства» (1755) писал: «Первый, кто расчистил и огородил участок земли и сказал: "Это мое!" – и нашел людей достаточно простодушных, чтобы тому поверить, стал подлинным основателем гражданского общества». Он добавил далее, что в основании гражданского общества – непрерывная война, «хищничество богачей, разбой бедняков».

Чтобы понять роль собственности, надо посмотреть, из кого состоит цивильное, гражданское общество и каковы отношения «граждан» к тем, кто находится вне этой «зоны цивилизации». Каждый индивид имеет теперь частную собственность – свое тело, и в этом все индивиды равны. Но на этом равенство кончается, и люди делятся на две категории – на пролетариев (тех, кто не имеет ничего, кроме своего потомства, – prole) и собственников капитала (пропьетариев). Пролетарии живут в состоянии, близком к природному (нецивилизованному); собственники капитала объединяются в гражданское общество – в «республику собственников». Вот слова Локка: «Главная и основная цель, ради которой люди объединяются в республики и подчиняются правительствам, – сохранение их собственности».

По мере того как складывался современный Запад и колониальные империи, в модель пришлось включить и дикаря. Теперь система выглядела так: ядро – гражданское общество (республика собственников, цивилизация), вокруг него пространство пролетариев, живущих в состоянии, близком к природному, в колониях – аборигены, не признающие частной собственности и живущие в состоянии «природы» (дикости). Колонизация заставила отойти от христианского представления о человеке. Западу пришлось позаимствовать идею избранного народа (культ «британского Израиля»), а затем дойти до расовой теории Гобино.

Локк считал, что «гражданское общество» имеет естественное право вести войну против тех, кто «не обладает разумом», обращать их в рабство и экспроприировать их богатство в уплату за военные расходы. Эти рассуждения вызвали полемику в последние годы, потому что ими буквально оправдывалась война против Ирака. Так, гражданское общество породило расизм, и объектом его стали не только «дикари», но и свои неимущие – что вызывало ответный расизм с их стороны.

Таким образом, гражданское общество основано на конфронтации с неимущими. В норме государство гражданского общества должно было поддерживать условия для конкуренции, а периодически – вести войны и устраивать революции.

Цитата

1789 год построил необычную конструкцию – государство перманентной революции. Постоянная угроза со стороны старого режима заставляет современное государство непрерывно повторять революции. Вот небывалое изобретение 1789 г.: соединение государства и революции, повторение революции ради государства… Полно глубокого смысла, что пришествие демократии как государства не могло произойти без развязывания гражданской войны. Гражданские войны и революции присущи либерализму так же, как наемный труд и зарплата – собственности и капиталу. Демократическое государство – исчерпывающая формула для народа собственников, постоянно охваченного страхом перед экспроприацией. Эта демократия предполагает, что «народу» угрожает множество рабочих, которым нечего терять, но которые могут все завоевать; она предполагает, таким образом, что в гражданском обществе, вернее, вне его, существует внутренний враг.

Понимаемая таким образом демократия была не чем иным, как холодной гражданской войной, ведущейся государством. Гражданская война является условием существования либеральной демократии. Через войну утверждается власть государства так же, как «народ» утверждается через революцию, а политическое право – собственностью.

История идеологии

Нельзя игнорировать тот факт, что в основе буржуазной доктрины гражданского общества лежит убеждение в порочной природе человека и экзистенциальный страх. Б. Мандевиль писал в «Басне о пчелах» (1705): «Не добрые и любезные, но злые и ненавистные качества человека, его несовершенства, его желания преимуществ, которыми щедро наделены другие животные, являются главной причиной, которая сделала людей более общественными, чем другие животные, с тех пор как люди были изгнаны из рая».

Так же рассуждает о природе человека Гоббс: «Когда же частные граждане, т.е. подданные, требуют свободы, они подразумевают под этим именем не свободу, а господство».

Так возникла необычная для незападных культур связка «гражданское общество – государство-Левиафан». Они разделены и в то же время неразрывно связаны. Свобода в цитадели «республики собственников» также необычна и специфична. А. Тойнби в труде «Постижение истории» пишет об утверждении в западном обществе «культа Левиафана»: «В западном мире в конце концов последовало появление тоталитарного типа государства, сочетающего в себе западный гений организации и механизации с дьявольской способностью порабощения душ, которой могли позавидовать тираны всех времён и народов…

В секуляризованном западном мире ХХ в. симптомы духовного отставания очевидны. Возрождение поклонения Левиафану стало религией, и каждый житель Запада внес в этот процесс свою лепту».

Проекты устройства гражданского общества в ходе буржуазных революций натолкнулись на несоизмеримость ценностей, лежащих в основе доктрины западной демократии: равенства и свободы. Якобинцы попытались разрубить этот узел принципом «равенство перед Законом не означает равенства перед фактом». Им пришлось грубо разъяснить это, отправив на гильотину тех, кто требовал экономического равенства на основании того, что, мол, «свобода, равенство и братство».

В целом логика методологического индивидуализма, на котором стоит гражданское общество, шаг за шагом сдвигала баланс в пользу свободы. Идеология свободного рынка, невидимая рука которого якобы приведет в равновесие все интересы и ценности, увлекла и гражданское общество, и даже пролетариев – вплоть до Великой депрессии. Равенство и братство были сняты с повестки дня, произошел откат к Гоббсу. Вебер писал: «Примером может служить хотя бы поразительно часто повторяющееся, прежде всего в английской пуританской литературе, предостережение не полагаться ни на помощь людей, ни на их дружбу. Даже кроткий Бакстер призывает к глубокому недоверию по отношению к самому близкому другу». А Бейли (1724) советует каждое утро, выходя из дому, представлять себе, что тебя ждет дикая чаща, полная опасностей, и оградить себя просьбой к Богу об «осторожности и справедливости». Шпангенберг настойчиво напоминает о словах пророка Иеремии (17, 5): «Проклят человек, который надеется на человека» (1779).

После кризиса и Второй мировой войны на время стабилизировали ситуацию с помощью «социального государства», гражданское общество было расширено до «общества двух третей». Страх перед бедной третью опять сплачивал благополучную часть в гражданское общество, делал обывателей «сознательными и активными гражданами».

§ 3. Гражданское общество западного типа:

современное состояние

Кризис индустриализма подорвал дееспособность ценностей, на которых стояло гражданское общество. Произошла эрозия методологического индивидуализма. Исходный элемент частной собственности – тело – оказался объектом государственной власти (биовласти). Индивид уже не распоряжается своим телом как собственностью, государство шаг за шагом ограничивает эти свободы, хотя новые законы в этой сфере вызывают протесты той или иной части общества. Неолиберальная волна и постмодерн резко усложнили общественные отношения в этой сфере.

Более того, сбываются, как считает Дж. Грей, опасения Адама Смита, что «индивидуализм растратит тот культурный капитал, из которого рыночные институты в течение многих поколений черпали средства своего обновления. Опыт подсказывает нам, что подобный страх перед саморазрушительными эффектами рыночных институтов, когда они основаны на индивидуалистических культурных традициях, далеко не беспочвенен». Индивидуализм глобальной элиты, сложившейся с конца ХХ в., подрывает институты, на которые раньше опиралось гражданское общество.

Важно!

Происходит эрозия важного достижения периода «социального государства» – стабильная и массовая органическая солидарность, высокий уровень доверия между разными социокультурными группами. Сейчас социологи говорят о неожиданном возврате механической солидарности (ее даже называют неомеханической). Более того, главной проблемой нынешнего общества называют «смерть субъекта» (социального актора). Это означает дезинтеграцию гражданского общества, даже при сохранении видимости плюрализма групп. Переход к политике мультикультурализма лишь маскирует этот процесс, его скорее можно уподобить неотрайбализму. Большое число организаций – феминистских, по защите прав сексуальных меньшинств, инвалидов, пожилых людей и др. не объединены ценностями прежнего гражданского общества – плюрализмом, интеграцией, участием и мобилизацией. Эти ценности несоизмеримы, но вместе образуют систему. А сейчас все эти ассоциации стали «эгоцентричны» как секты или трайбы.

Поэтому сильно устарело важное утверждение учебников политологии: «Гражданское общество, вычлененное из человеческого социума в качестве самоосознанной и самостоятельной сущности, придает ему новое качество. Все его подсистемы пронизаны единым комплексом основополагающих, или осевых, принципов, ценностей, установок и ориентации» (К.С. Гаджиев)6.

Но эти «осевые ценности» проникнуты релятивизмом. Как сообщает BBC News, президент США Барак Обама, выступая

1 августа 2014 г. перед Сенатом, признал, что американские спецслужбы после 11 сентября 2001 г. применяли пытки к подозреваемым. «Мы пытали некоторых парней. Мы делали вещи, которые противоречат нашим ценностям», – сказал Обама. По его словам, сотрудники спецслужб тогда использовали жесткие методы из-за «огромного давления» общественности, т.е. современного гражданского общества США.

С другой стороны, мультикультурализм размывает культурное ядро гражданского общества, и релятивизм становится именно осевым принципом. Дж. Грей пишет: «Требование сторонников мультикультурализма предоставить культурным меньшинствам, как бы они ни определялись, права и привилегии, отвергающие культуру большинства, по сути дела упраздняет саму идею общей культуры. Эта тенденция, следовательно, усиливает рационалистическую иллюзию Просвещения и радикального либерализма, воплощенную в большинстве современных североамериканских практик… а именно иллюзию, что преданность общим устоям может существовать благодаря признанию абстрактных принципов без опоры на общую культуру. Сама идея общей культуры начала рассматриваться как символ угнетения».