Любовь вопреки

– Прошенька, я люблю тебя больше жизни! Ну, сглупила я, прости меня ради Бога! Хочешь на колени перед тобой упаду, только не оставляй меня! – она отчаянно разрыдалась, но Волгин грубо оттолкнул её от себя.

– Да не нужна ты мне со своей любовью проклятой! Камнем она у меня на шее висит! Только тяжесть от неё да страдания одни! – он с яростью застегнул чемодан, и схватив сюртук, направился к двери.

Но Катерина загородила собой проход, прижавшись к дверям спиной.

– Лучше отойди! – предупредил Прохор ледяным голосом.

– Не пущу! Хоть убей, не пущу! Проша, милый мой, любимый, неужели ты думаешь, что в зелье дело? Глупости это всё, ребячество одно! Я ведь просто так, для пущей уверенности тебе его подливала! А любовь твоя ко мне самая что ни на есть настоящая! Ты всегда, всю жизнь меня любил и любить будешь! Как и я тебя! Послушай сердце своё, как оно бьётся рядом со мной! Неужели ты своему сердцу не веришь?!

Она вновь кинулась к нему на шею, покрыла его лицо жаркими поцелуями. Прохор ощутил, как жар волнами разливается по его телу, как страстно ему хочется сжать девушку в объятиях и забыть про всё на свете. Но собрав всю свою силу воли, он незаметно снова вонзил себе острую булавку в ладонь. Боль мгновенно отрезвила его. Волгин резко вырвался из рук Катерины и твёрдо сказал, глядя ей в глаза:

– Моё сердце никогда не принадлежало тебе! Никогда! Оно всегда чувствовало обман! Прощай, Катерина!

Спускаясь по лестнице, Волгин услышал настойчивый стук в дверь. Распахнув её, он радостно улыбнулся, и бросив чемодан на пол, кинулся обнимать Антона.

– Антошка! Что ты здесь делаешь?! Неужели что дома стряслось?! – холодея, спросил он.

– Стряслось, Прохор Андреевич! Я только сейчас с поезда, и сразу же к вам, не дожидаясь утра…

– Что-то с матушкой? – побледнел Волгин.

– Нет, с Анной Николаевной всё в порядке, за исключением того, что слёзы все выплакала она уже по вам…

– Тогда что? – вздохнул с облечением Прохор, краем глаза замечая, что Катерина стоит за его спиной.

– Мы же с Митей вам две телеграммы отправляли! – воскликнул Антон. – Неужто ни одной не получили? Да Рязанов совсем обнаглел в ваше отсутствие! Мы и шагу ступить не можем! Всю торговлю под себя подмял! У нас убытки одни кругом! Фёдора запугал, он горькую пьёт целыми днями, да по кабакам прохлаждается и в ус не дует, что всё прахом идёт! Мы с Митей да с Моретти с ног сбились уже! А через две недели после вашего отъезда неизвестные ресторан подпалили, ну мы-то сразу смекнули, чьих это рук дело! И прямо полиции сказали! А они только руками разводят, мол, не мог Степан Игнатьевич этого сделать! Он такой уважаемый человек…

– Что с «Вероной»? – Прохор до боли прикусил губу, готовясь к самому худшему.

– Да, Славу Богу, сторож не спал! Потушили всеобщими усилиями! Убытки, конечно, есть, но незначительные. Могло быть гораздо хуже. Благодаря стараниям Лоренцо, ресторан уже снова работает. Мы охрану поставили из наших парней, боимся, что повторится всё. А от вас ни слуху, ни духу! Вот меня и решили отправить за вами! И не зря! – довольно улыбнулся Антон.

– Это ты телеграммы перехватила?! Отвечай! – рявкнул Прохор, приближаясь к Катерине.

– Но всё ведь обошлось, Прошенька! – плакала она. – Я как лучше хотела, тебя не беспокоить…

Волгин влепил ей звонкую пощёчину. Девушка вскрикнув, упала на диван.

– Я убью тебя! Мало того, что из-за тебя я семью бросил, так ещё чуть ресторана не лишился и вообще всего, чем дорожу! Будь ты проклята!

Антон крепко ухватил Прохора за плечи, не давая ему подойти к Катерине.

– Прохор Андреевич, она не стоит того! Прошу вас, пойдёмте скорей отсюда!

Волгин стряхнул с себя руки Антона, и в последний раз взглянув на Катерину испепеляющим взглядом, выскочил на улицу. Антон подхватил его чемодан и бросился за ним следом.

– Здесь недалеко, дойдём! – бросил ему на ходу Прохор.

– А куда мы направляемся? – запыхавшись, спросил Антон, догоняя его.

– Увидишь. Где Софья? С матушкой? С ней всё хорошо? Ну, что же ты молчишь? – Волгин остановился и посмотрел на Антона.

– Прохор Андреевич, так ведь она в монастырь ушла. Анне Николаевне лишь письмо прощальное оставила. Лоренцо пытался вернуть её, но всё напрасно…

Прохор покачнулся, словно от порыва ветра, и глухо простонал, проведя рукой по разгорячённому лицу и волосам.

– Но ведь она ещё не должна принять постриг?! – вдруг взглянул он на Антона, и тень надежды промелькнула по его лицу. – Насколько я знаю, такие дела быстро не решаются, сначала дают время подумать!

– Но не забывайте, что настоятельница монастыря – её тётушка, там уж как она решит, так и будет! – вставил Антон.

– Замолчи! – гневно сверкнул на него глазами Прохор. – Без тебя тошно, а ты ещё соль сыпешь!

– Что-то я вас, барин, вовсе не понимаю! Вы же вроде как к Катерине вернулись! Так какое дело вам теперь до Софьи? Раз она в монастырь ушла, вам теперь легче развод получить будет!

– Да не нужен мне никакой развод! – топнул ногой Волгин. – Опоила меня Катерина дрянью какой-то! Ненастоящие чувства у меня к ней! И я хочу поскорее избавиться от этого наваждения! Идём!

– Так значит правда это! – присвистнул Антошка. – Мне Анна Николаевна толковала что-то о привороте, а я и не поверил, мимо ушей пропустил! Ничего себе дела!

Вскоре они уже заходили в доходный дом, где Волгин оставил Лизавету пару часов назад. Девушка ещё не ложилась, словно ожидала прихода Прохора.

– Лиза, ты во всём права оказалась! – с порога сказал он. – Я в неоплатном долгу перед тобой! А теперь поехали к твоей тётке! Я хочу вновь стать прежним!

Девушка радостно кивнула и накинула платок на плечи.

– Так может, с утра и поедем? Куда на ночь глядя тащиться? Ещё и далеко, небось? – предложил Антон.

– Нет, я не хочу терять ни минуты! – тряхнул головой Прохор. – Едва я за порог вышел, как меня вновь потянуло к Катьке. Так и стоит перед глазами, ведьма проклятая! И я ничего с этим поделать не могу!

– Если всю ночь будем ехать, к утру должны непременно добраться! – пообещала Лиза.

– Главное, хороших лошадей нанять! Я сейчас сам поговорю с хозяином! – сказал Волгин и бегом выскочил из комнаты.

Глава 37

Выложив хозяину доходного дома приличную сумму денег, Прохор тут же получил пару молодых вороных жеребцов с коляской и кучером.

– К утру довезёшь нас до деревни, вдвое больше обещанного получишь! – крикнул Волгин кучеру.

– Не беспокойтесь, барин! Не успеете глазом моргнуть, на месте будем! – пообещал обрадованный мужичок.

Стояли первые дни сентября. Погода была на удивление тёплой и солнечной, но к ночи опускалась неизменная осенняя прохлада, да и листья на деревьях уже начинали желтеть. Довольно легко одетая Лиза зябко передёрнула плечами. Прохор снял свой сюртук и накинул ей на плечи.

– Ну что вы, барин, не стоит, – смущённо принялась отказываться девушка.

– Лизавета, не спорь! – строго сказал ей Волгин. – К тому же, мне жарко…

Антон принялся во всех подробностях рассказывать Прохору новости из Рябининска, произошедшие в его отсутствие. И осторожно докладывать ему о состоянии дел, которые оставляли желать лучшего. Когда Волгин чертыхнулся в очередной раз и обругал Антона за недосмотр, тот не выдержал:

– Прохор Андреевич, но вы же сами оставили Фёдора за главного! Он принимал все важные решения, нас и близко не подпускал! Хозяином себя возомнил, грудь колесом ходил, на всех сверху вниз смотрел, пока Рязанов его не прищучил. Тогда сразу притих. Да если бы не мы с Митей, да итальянец, совсем бы худо всё было!

– Фёдор! Конечно же, Фёдор! – вдруг хлопнул себя по лбу Волгин.

Антон удивлённо уставился на него.

– Да я всё думал о том, как же я умудрился это чёртово зелье выпить! И только сейчас понял, что его мне Федька подсунул тогда в ресторане! А потом Катерина намекнула мне, что самым правильным решением будет все дела её брату доверить! А я и согласился! Болван! Ну, Фёдор, ты у меня попляшешь! Предатель! – Прохор сжал кулаки.

Когда они миновали последнюю городскую заставу, стало совсем темно. Теперь фонари не освещали дорогу, и путники больше не различали лиц друг друга. Вскоре и луна спряталась за тучи и вокруг воцарилась кромешная тьма.

– Антошка! Хватит трещать! У меня от тебя уже голова раскалывается! – пробормотал Волгин, прекрасно понимая, что он тут абсолютно ни при чём.

С каждой минутой ему становилось всё хуже. Образ Катерины упрямо стоял перед глазами, как он не старался прогнать его. А на сердце было невыносимо тоскливо. Всем своим существом Прохор рвался обратно. Булавка уже не помогала, а на его руке похоже живого места не осталось. Но признаваться Лизавете в своей слабости ему не хотелось. Поэтому он молча терпел свои душевные терзания, которые постепенно начали переходить в телесные. Прохору словно не хватало воздуха, он задыхался, тело горело как в лихорадке, стук сердца отдавался в ушах. Он прижался горячим лбом к холодной стенке коляски и прикусил губу.

Лиза, видимо почувствовав его мучения, приложила свою прохладную ладонь к его вспотевшему лбу и что-то тихо зашептала. Кажется какую-то молитву. И к огромному удивлению Прохора, ему стало гораздо легче. Сердце успокоилось, жар схлынул, и его потянуло в сон. Вскоре, покачиваясь в такт ехавшей коляске, он и не заметил, как задремал. Его голова упала на плечо девушки. Волгин встрепенулся и распахнул глаза.

– Спите, спите, барин, – Лиза склонила его голову обратно себе на плечо.

И Прохор окончательно провалился в глубокий сон.

– Что с ним? – тихо спросил Антон.

– Плохо ему, – зашептала девушка. – Зелье продолжает дурманить ему голову, а он сопротивляется…

– Но ведь твоя тётка поможет?

– Поможет, непременно. Знал бы ты, скольким людям она за свою жизнь помогла.

– А ты, значит, тоже колдунья? – хихикнул Антон.

– Никакая я не колдунья! – обиженно произнесла Лиза. – И тётка не колдовством людей лечит, а травами да молитвами.

– Но ведь зелье Катеринино тоже из трав, наверное, сделано!

– Так-то чёрная магия, богопротивная. Тётка Марья ею в жизни не занималась! А я вообще не хочу свою судьбу с этим связывать. Вот помогу Прохору Андреевичу и сразу обратно в город. Я уж привыкла там. В услужение снова к кому-нибудь пойду.

– А мы ведь с тобой даже толком не познакомились. Меня Антон зовут! – парень нашёл в темноте руку девушки и пожал её.

– Лизавета! – смущённо ответила она.

– Лиза, расскажи-ка мне, как ты поняла, что на барине приворот, и главное, как ему об этом сказала?

– Да я с самого первого дня заметила! Не зря же меня тётка премудростям всяким обучала! – гордо начала свой рассказ девушка.

Так за разговорами незаметно и ночь проскочила. С рассветом, как и обещала Лиза, на горизонте показалась небольшая деревенька.

– Вот и приехали! – радостно произнесла она и принялась будить Прохора, который всё ещё сладко спал на её плече.

Волгин, сонно щурясь, огляделся вокруг. Вид у него был неважный. В лице ни кровиночки, глаза воспалённые, губы слегка дрожат.

– Потерпите немного, барин, совсем чуть-чуть осталось! – сказала Лиза и указала кучеру, к которому дому подъехать.

– Прохор Андреевич, что это с рукой у вас? – спросил Антон.

Волгин слабо улыбнулся Лизавете, переглянувшись с ней, и ничего не ответил. Выпрыгнув из коляски, он слегка пошатнулся. Антон тут же подбежал к нему, чтобы поддержать. Но Прохор раздражённо оттолкнул его руку:

– Да в порядке я! – огрызнулся он и быстро направился к дому.

Антон и Лиза поспешили за ним. Прохор принялся громко стучать в запертую калитку. Поднялся собачий лай.

– Иду! Иду! Нечего так ломиться! – послышался приятный женский голос.

Вскоре калитка распахнулась и перед ними предстала самая обыкновенная женщина – совсем ещё не старая, с добрыми голубыми глазами, светлыми волосами, выбившимися из-под платка, и совершенно не похожая на колдунью.

– Господи, Лизонька! – воскликнула она и кинулась обнимать девушку. – Неужели насовсем вернулась?

– Нет, тётушка, – вытирая выступившие слёзы, покачала головой Лизавета. – Моё решение остаётся неизменным. Я к вам очень хорошего человека привезла, в беду он попал, помощь ему требуется…

– Да уж вижу я! – промолвила женщина, окидывая Прохора внимательным взглядом с головы до ног. – Ну что ж, проходите, гости дорогие! Милости просим!

Хозяйка провела их в светлую просторную комнату, усадила за стол, накрытый белоснежной узорной скатертью, и принесла самовар.

– Сейчас чай пить будем! Меня Марья Тимофеевна зовут! – улыбнулась она, и множество лучиков появилось возле её добрых глаз.

– Антон! – улыбнувшись ей в ответ, представился парень.

– Прохор, – произнёс Волгин и умоляюще взглянул на женщину. – Прошу вас, Марья Тимофеевна, помогите мне. Я щедро вас отблагодарю. Лиза сказала мне, что вы…

– Помогу, помогу, не волнуйся! Вижу, что плохо тебе! – она ласково провела рукой по волосам Прохора. – Приворот сильный, но я и не с такими напастями справлялась! Пейте чаёк пока, а я пойду, всё необходимое приготовлю!

И она скрылась в другой комнате. Волгин залпом осушил чашку чая. Его мучила сильная жажда. Затем уронил голову на руки. Сил уже никаких не осталось. Антон взволнованно посмотрел на Лизу, но она ответила ему ободряющим взглядом. Вскоре вернулась Марья Тимофеевна.

– Ну что, соколик, пойдём со мной! – потрепала она Прохора по взлохмаченной шевелюре.

Он поднялся, неуверенно поглядывая на женщину.

– Ишь ты, какой раскрасавец! Видать, не одной девке голову-то вскружил! Вот и пошла одна из них на крайние меры! Я бы тоже такого приворожила, была бы помоложе! – весело рассмеялась Марья Тимофеевна.

Прохор, не выдержав, тоже улыбнулся. Он ощущал к этой незнакомой женщине безграничное доверие, едва только увидел её.

– Лиза, пойдём с нами. Ты мне поможешь! – уже серьёзно сказала она племяннице.

– Конечно, тётушка. Катерина, ну девушка та самая, не успела ему второй бутылёк с зельем выпоить. Я помешала! Я сразу поняла, что приворот на нём! – не без гордости доложила ей Лизавета.

– Это хорошо. А то бы туго ему пришлось! – Марья Тимофеевна указала Прохору на стул, стоявший посередине комнаты.

Парень опустился на него, а Лиза плотно затворила двери. Женщина взяла небольшой пустой тазик и подала его племяннице. Затем перелила какую-то жидкость из одного сосуда в другой и подошла к Прохору.

– Что это? – спросил он с любопытством.

– Вода, – с улыбкой ответила Марья Тимофеевна. – Да только не простая, а заговорённая!

Поймав недоверчивый взгляд Прохора, она снисходительно объяснила ему:

– С помощью заговоров я не один приворот на своём веку сняла, а ещё и порчу, сглаз, испуг у маленьких ребятишек, головную али зубную боль и много каких недугов. Так что не бойся, соколик, не ты первый, не ты последний!

– Да не боюсь я вовсе! – возмутился Волгин, вздёрнув голову. – Просто не верится мне как-то, уж простите…

– А ещё тётушка умеет кровь заговаривать и повитуха знатная, скольких младенцев спасла за свою жизнь! – сказала Лиза.

– Ладно, хватит балакать! – прервала её Марья Тимофеевна. – Прохор, сапоги сними и рукава рубахи закатай!

Парень послушно сделал, что она просила.

– А теперь постарайся расслабиться и не думать о ней!

Волгин прикрыл на минуту глаза, но тут же распахнул их:

– Не получается! – тряхнул он волосами. – Все мысли лишь о Катерине. Как наяву передо мной стоит! Тошнёхонько мне, Марья Тимофеевна! И кажется, чем дальше, тем хуже… Когда я с ней находился, ничего подобного я не чувствовал!

– Это потому, что она рядом была! А стоило тебе покинуть её надолго, сила тёмная тебя обратно к ней потянула! Борись с ней! Подумай о чём-то таком, что сильнее её! О большой радости или горе пережитом. Что может отвлечь тебя от мыслей о ней, заглушить их… Чего ты хочешь гораздо сильнее, чем снова быть с Катериной?!

– Да. Есть такое желание! – внезапно встрепенулся Прохор. – Я хочу отыскать убийц моего отца, которых так и не нашли! Я так виноват перед ним…

– Хорошо. Сосредоточься и думай об отце! Гони Катерину прочь из головы!

Марья Тимофеевна положила обе руки на голову парня и принялась что-то тихо шептать. Затем взяла сосуд с водой, и продолжая нашёптывать, умыла его лицо, руки и ноги водой. Лиза безмолвно стояла рядом, держа тазик, в который лилась вода. Израсходовав всю воду до капли, женщина насухо протёрла кожу Прохора, и снова обхватив его голову руками, продолжила то ли молиться, то ли читать какие-то заклятья.

Вскоре Волгина потянуло в сон, голова его склонилась на грудь, веки отяжелели, ресницы опустились, он уже больше ни о чём не мог думать. Хотелось одного – немедленно заснуть. Как будто он не спал целую вечность.

Сквозь дрёму он услышал, что Марья Тимофеевна велела Лизе выплеснуть воду из тазика за околицу, а полотенце, которым она его вытирала, сжечь. Потом он почувствовал, как его заботливо подхватили под руки, кажется Антон и Лиза, и отвели в другую комнату. В которой, на его счастье, была постель. С каким блаженством он опустился на мягкие прохладные подушки. И наконец позволил себе окончательно закрыть глаза. Кто-то провёл по его волосам ласковой рукой, но никакая сила не могла заставить его ни пошевелиться, ни даже приоткрыть глаза.

*** *** ***

– Долго он ещё проспит? – обеспокоенно спросил Антон у Марьи Тимофеевны.

Уже смеркалось. На небе появились хмурые серые тучи, предвещавшие скорый дождь. Антон, Лиза, кучер и хозяйка сидели за вечерним самоваром. Они успели пообедать, поужинать, и снова сесть за чай, а Волгин продолжал безмятежно спать.

– Скоро должен очнуться, – сказала Марья Тимофеевна. – Это очень хорошо, что он спит. Чем дольше – тем лучше. Не нужно тревожить его!

– Да всё я понимаю! Но нам надо как можно быстрее вернуться в Рябининск! – воскликнул Антон. – И так уже сколько времени потеряли!

– Подождут ваши дела! – отмахнулась от него женщина. – Дай ему в себя прийти!

– Бедный Прохор Андреевич, каково ему будет, если его жена постриг успела принять! Как он дальше жить будет? – горестно вздохнула Лизавета.

Антон уже рассказал своим новым знакомым всю историю Волгина, и теперь они пытались предугадать дальнейшее развитие событий. Сам Антон больше беспокоился за Митьку, оставшегося один на один с Рязановым, чем за судьбу Софьи.

– На всё воля Божья! – рассудила Марья Тимофеевна. – Как Он решит, так и будет! Нам остаётся только смириться с Его волей! – и она перекрестилась.

– Но ведь это несправедливо! – воскликнула Лизавета. – У них с Софьей такая любовь была, а Катерина всё разрушила! Неужели теперь и Прохор Андреевич, и жена его вечно страдать будут! Почему тогда эту злодейку Катерину Господь не покарает?!

– Не нам её судить! – женщина строго посмотрела на племянницу. – Думаю, она сейчас горько расплачивается за страсть свою безумную! Ничего нет на свете хуже неразделённой любви.

– А мне жаль Катерину, хоть и не знаю я её! – вмешался в разговор кучер, беря ещё один пирожок с тарелки. – Раз уж она на такой шаг отчаянный решилась, душу дьяволу продала, видать, невыносимо ей жить было без него. Вот это любовь, я понимаю! А в монастырь-то уйти, на это нехитрое дело каждая способна! Я бы на месте Прохора Андреевича Катерину выбрал!

– Потому что ты её не знаешь! – хмыкнул Антон. – Тоже мне нашлась жертва несчастная! Да она любого вокруг пальца обведёт! Ведьма!

– Я не понимаю, как её можно жалеть! – вторила ему Лизавета. – Как вспомню глаза её злющие, холодные да колючие, так до сих пор мурашки по коже! Такая ни перед чем не остановится!

– Любой, даже самый страшный грешник, коли раскается, в Царство Божие попадёт! И Господь прощение ему своё дарует! – вновь вмешалась Марья Тимофеевна.

– Ну, уж Катька-то не раскается, помяните моё слово! – хохотнул Антон. – Небось, уже домой вернулась, пока мы тут чаи распиваем, и дальнейшие козни строит!

– Ты, Антон, береги уж там Прохора Андреевича, – грустно произнесла Лиза, взглянув на парня. – Чтобы опять беды какой не случилось! Я тоже думаю, что она так просто от него не отступится, тем более, если его жены рядом не будет…

– А я теперь, Лизавета, и сам смогу за себя постоять! – на пороге появился улыбающийся Волгин.

Достаточно было одного взгляда на него, чтобы понять, что ему стало легче, и это снова тот самый Прохор Волгин, который старается никогда не унывать и способен найти выход из любой ситуации. На щеках его горел алый румянец, а глаза вновь светились озорством и лукавством. Лиза поспешно отвела взгляд от его красивого лица. Нельзя, ох, нельзя ей засматриваться на него! И так уже сердечко неспокойно трепыхается.

Прохор подошёл к Марье Тимофеевне и опустился перед ней на колени:

– Вы моя спасительница! – горячо произнёс он, целуя ей руку. – Простите, что не верил вам поначалу! Сомневался в вашем даре! Он поистине от Бога!

– Ну, будет тебе пол-то подметать! – усмехнулась женщина. – Как себя чувствуешь, голова твоя бедовая?

– Лучше не бывает! – улыбался Волгин. – Словно заново родился! Вроде всё помню, что со мной было, но в то же время, как в тумане всё, и словно там не я был, а другой человек! Будто от кошмара тяжкого пробудился! – парень тряхнул тёмно-русыми кудрями, прогоняя от себя воспоминания.

– Садись, чаю попей с пирогами! Голодный ведь!

– Нет, Марья Тимофеевна! Некогда мне чаи распивать! – Прохор поднялся на ноги, и в его светлых глазах появилась невыразимая грусть. – Надо постараться исправить ошибки, которые я допустил! Дорога каждая минута! Антон, ты вернёшься домой и объявишь, что я приеду со дня на день!

– А вы разве не со мной вместе, Прохор Андреевич? Не забывайте, что Рязанов…

– Да всё я помню! Но прежде я должен побывать в монастыре и забрать Софью оттуда! И мне плевать, приняла она постриг или нет, я не отдам её ни Богу, ни чёрту!

Все, включая Антона, набожно перекрестились.

– Бог с тобой, Прохор, не смей так говорить! Если Софья теперь Христова невеста, ты должен уважать её выбор! – строго сказала Марья Тимофеевна.

– Но это вовсе не её выбор! Это моя вина! Я во всём виноват! Один только я! Как подумаю, что весь этот месяц я даже не вспоминал о ней, так убить сам себя готов!

– Не вините себя, барин, в чём не следует! – взглянула на него Лиза полными слёз глазами. – Вы были под действием чар! Вы сами жертва!

– Как бы там ни было, я не позволю Софье расплачиваться за мои грехи! – твёрдо произнёс Прохор. – Живо запрягайте коляску!

Кучер с Антоном поспешно вскочили из-за стола и бросились выполнять его приказ. А Волгин протянул Марье Тимофеевне пачку ассигнаций.

– Это самое малое, что я могу для вас сделать! – промолвил он.

– Окстись, дорогой ты мой! Куда мне такие деньжищи?! – замахала на него руками женщина. – Вот двух бумажек мне будет вполне достаточно! А остальное лучше на церковь пожертвуй! Она у нас вот уж седьмой год строится… Как раз по пути заедешь, и отдашь батюшке нашему! И своей душе место в раю обеспечишь! Такова моя воля! – не терпящим возражений тоном сказала она, не дав Прохору и рта раскрыть.

– Ну что ж, будь по-вашему! Но я вам обещаю, что когда всё утрясётся, я ещё заеду к вам непременно!

– Буду ждать дорогого гостя, коли не забудешь! – Марья Тимофеевна обняла его на прощание. – Сердце доброе у тебя, Прохор, но постарайся усмирить гордыню свою и натуру пылкую, тогда всё хорошо у тебя в жизни будет! А не то наломаешь ещё дров, ох, наломаешь!

– Уж каков уродился! – улыбнулся Волгин. – Ну всё, прощайте! Лиза, ты с нами?

– С вами! Только с тётушкой попрощаюсь!

– Ну, давай поскорее, мы ждём тебя! – и Прохор вышел из дома.

– Всё-таки покидаешь ты меня? – женщина крепко обняла племянницу.

– Да я уж привыкла в городе-то! Мне там жизнь по душе! – твёрдо сказала Лиза.

– Что ж, поступай как знаешь! Умница ты у меня выросла! Только один совет позволь дать тебе! На Прохора не заглядывайся! Запомни, он случайный гость в твоей жизни! А не то будешь слёзы лить потом…

– Тётушка, да как вы могли такое подумать? – вспыхнула Лиза. – Вот доедем до столицы и простимся навеки.

– Так-то оно так! Но сколько таких вот случайных встреч людские судьбы коверкало! Вижу я, что неравнодушна ты к нему! Взор с него не сводишь!

– Отчего бы и не поглядеть напоследок? – тихо произнесла девушка.

Марья Тимофеевна лишь головой покачала и больше ничего ей не сказала.

– Возьми пирожков на дорожку! – она поспешно завернула их в полотенце и подала Лизе.

Ещё раз обняв тётушку, девушка стремглав выбежала из дома. Марья Тимофеевна только и успела перекрестить её вслед.

Глава 38

Проезжая мимо строящейся церквушки, Прохор велел кучеру остановиться. Рядом с ней притулился небольшой деревянный домик, где и жил местный батюшка, как ему объяснила Лиза. Парень постучал в дверь и быстро вошёл внутрь, пригнувшись, чтобы не удариться головой о притолоку. В полутёмной комнате, почти лишённой какой-либо мебели, он увидел немолодого мужчину в рясе, сидевшего за скромной трапезой, который поднялся ему навстречу.