Последнее зелье

– Спасибо. – кротко ответила она, и отвернулась к книге.

Аврора водила пальцем по страницам и шептала заклинание предания сил для переходящего колдуна. Её горящие глаза были закрыты, она была вся погружена в свою ворожбу. Свободная левая рука коснулась руки Германа. По ней пробежали мурашки.

Колдун почувствовал прилив сил, в которых очень нуждался, а ещё звериный голод. Однако, он не думал об этих, таких простых чувствах и желаниях, казавшихся сейчас не нужными. Он блуждал глазами по шее ведьмы, по её пышной груди, спускался взглядом ниже…

– Герман, ты слушаешь? – прервалась Аврора, и посмотрела на него с укором.

– Нет. – признался он и улыбнулся.

– Сосредоточься! – упрекнула Первая. – Ещё минутку, и я покормлю тебя.

Герман кивнул, и закрыл глаза, чтобы не видеть её соблазнительных форм, и было для него пыткой.

Аврора начала сначала. Покалывающая энергия холодной рекой потекла по его венам, окутывала его жилы, вонзалась в голову. Колдун всем существом принимал её, как воду в жаркий день.

– Теперь это. – она протянул ему пробирку, которую всё это время держала в руке. – Очень сильное зелье, подавляющее агрессию. Будет побочное действие – станешь немного апатичным. Зато не разнесёшь здесь всё. Пока Герман послушно пил, Аврора отрывисто произнесла заклинание. Апатии колдун не почувствовал, как не почувствовал и агрессии.

Аврора замолчала и отдышалась. Она выглядела усталой и измотанной, так как давно не спала, и весь день провела на ногах, готовя зелья для своего гостя. Ещё предстояла ночь. Их первая ночь.

– Ложись со мной. – сказал Герман, отодвигаясь и приглашая её к себе под одеяло. Аврора непонимающе посмотрела на него.

– Ты устала. Иди ко мне. – он притянул её к себе и, уложив рядом, крепко обнял.

Впервые за годы их разлуки, она позволила себе, всего на минуту, отдаться приятным воспоминаниям. Тёплые руки её друга, ласково грели её, и ведьмочка не заметила, как уснула.

Герман, тихонько выбрался из постели, и к своей радости нашёл на кухне ужин. После того, как покончил с ним и выкурил две сигареты в открытое окно, он решил ещё раз попробовать просмотреть книги. В этот раз он взял с полки книгу в красном бархатном переплёте. Решив прочесть её, что бы в ней ни было, Герман устроился в кресле под напольным торшером.

Книга оказалась более чем занятной. Эта была так называемая «Красная книга». В ней содержалась некоторая информация о размножении колдунов, об искусстве Первых женщин, состав любовных зелий, любовные заклинания, моральный кодекс в отношениях между полами. Герман был рад, что эта книга попала ему в руки до его первого раза. Исследовав её вдоль и поперёк, подробно останавливаясь на первой части, колдун отправился в душ.

В ванной он с удивлением обнаружил новые изменения своего тела. Его мускулы, которым он уделял много внимания в последнее время, были теперь видны отчётливо, хотя до этого его раздражало отсутствие результата тренировок. Его подбородок покрывала щетина, и выглядеть он стал старше. Пришлось побриться. Он не был уверен, но, кажется, его голос стал немного ниже.

Вымывшись и вернувшись в комнату, Герман увидел, что Аврора ставит «Красную книгу» на место.

– Добра тебе! – сказала она с загадочной улыбкой. – Спасибо, что дал мне поспать.

За окном было уже темно. Девушка прошла к двери.

– Я скоро вернусь. – она вышла за дверь.

Герман переоделся и обнаружил, что одежда стала ему коротковата. Он закатал рукава рубашки и, не взъерошив мокрые волосы, решил ещё раз заглянуть в холодильник. Воображение рисовало яркие картинки в голове. Есть расхотелось. Зато очень захотелось видеть Аврору.

Герман открыл дверь ключом и вышел из комнаты. В баре сидела Первая-лисица и курила из длинного мундштука. Она заметила Германа и развернулась к нему.

– Чего тебе? – спросила лисица, немного обиженно, но всё ещё заинтересованно глядя на колдуна. Она была практически без одежды, на ней было только бельё и большая, не по размеру, мужская рубашка, едва прикрывающая её округлые бёдра. Герман подумал, что, похоже, короткое отцовское заклинание здесь ему придётся повторять часто.

– Иди сюда. – она встала и налила колдуну из начатой им с Авророй бутылки, текилы. Герман подошёл и с удовольствием осушил стакан, не сводя глаз со стройных ног лисицы.

– Был бы умнее, – сказала она в ответ на его взгляд, – спал бы со мной сегодня.

Герман сдвинул брови и посмотрел ей в глаза.

– Я сделал правильный выбор. – сказал он, испытывая, на самом деле, противоречивые чувства.

– Ну-ну. – рассмеялась лисица. Герман налил себе водки. Из-за двери без номера появилась Аврора, и тоже спустилась в бар. На ней было короткое чёрное платье и туфли на высоком каблуке. Она выглядела недовольной.

Аврора взяла Германа за руку и сказала ему:

– Тебе не следует выходить без меня. Пойдём. – она подтолкнула его в сторону лестницы. Колдун сделал несколько шагов и, обернувшись, остановился. Аврора злобно посмотрела на лисицу и сказала ей:

– Заговоришь ещё раз с моим мастером, сука, мало тебе не покажется!

– И что ты сделаешь? – подняла бровь лиса.

– Жасмин будет интересно узнать о твоих ночных приключениях, не так ли? – выдала Аврора заранее приготовленный козырь.

Лиса изменилась в лице:

– Не посмеешь!

Аврора, не удостоив её взглядом, развернулась и ушла наверх. Герман последовал за ней. Заходя в комнату номер «3», он услышал, как лиса ещё раз окликнула Аврору, но та только сильно хлопнула дверью, зайдя внутрь.

Не говоря ни слова, она закурила сигарету, отвернувшись к окну. Герман хорошо помнил эту её особенность и не подходил, зная, что ей нужно остыть.       Первая стояла у окна и молчала. Пользуясь моментом, колдун любовался ей. В комнате было тихо. Выждав несколько минут, он медленно подошёл к Авроре и спросил шёпотом:

– Можно мне поцеловать тебя?

Ведьма развернулась к Герману и горячо поцеловала его губы.

Первый раз плавно перешёл во второй, пока оба не уснули в объятиях друг друга. Вокруг них, спящих на большой кровати, лежала наспех сброшенная одежда колдуна и туфли на высоком каблуке. На руках и шее спящей ведьмы краснели отметины от сильных мужских рук, губа была разбита и кровоточила. Когда ведьма уснула, на её щеках всё ещё блестели слёзы.

– Напоминаю, – говорила Аврора, когда однажды они обедали слишком поздно, – что ты не должен влюбляться в меня. Мы просто друзья. Ясно?

Всё то время, что они были вместе, Аврора учила Германа вести себя с женщинами, напаивала его сильными зельями, показывала хитрые колдовские приёмы, позволяющие манипулировать людьми, которые знала сама. Через пару недель колдун уже был вполне готов ко «взрослой» жизни. Большую часть времени они проводили в постели. Приступы ярости почти полностью прошли, и теперь молодой колдун был ласков со своей Первой и вёл себя предсказуемо, так что Аврора перестала его бояться.

Герман ухмыльнулся и посмотрел на неё с иронией.

– Ну да. Друзья. – сказал он, прекратив жевать и смотря на её грудь.

– Это очень серьёзно! – Первая едва сдерживала смех.

– Конечно, конечно. – сказал Герман, вернувшись к еде. Он старался всегда быть весёлым, чтобы загладить вину за побои и не расстраивать свою Первую.

Аврора бросила в него маслиной. Оба смеялись.

– Сегодня у тебя будет клеймо. – сказала она, между прочим.

– А разве я уже – мастер? – удивился Герман.

– Ты себя в зеркале-то видел?

Герман усмехнулся. Он уже был мужчиной и выглядел на свой возраст.

– Да, понятно.

Аврора встала из-за стола.

– Как доешь, спускайся в бар. Я пойду, договорюсь. – и она направилась к двери.

Герман спустился вниз, только через полчаса. Аврора вместе с Первой, тотемом которой была мышь, сидели на высоких стульях за барной стойкой и беззаботно болтали. Перед ними, разложенные на белоснежной салфетке из ткани, лежали инструменты: тонкий кинжал, чернила, печать с резной рукоятью, стакан спирта и толстая книга заклинаний. Печать изображала традиционное колдовское клеймо – отпечаток медвежьей лапы.

Когда Герман подошёл к девушкам, они обе вскочили со стульев и поклонились новоявленному мастеру. Он остановился и озадаченно уставился на них. Но уже через пару секунд, он сообразил что делать, и поклонился в ответ.

– Добра тебе – поприветствовал он девушку-мышь.

– Какой красавец из тебя получился! – искренне порадовалась мышка. – Настоящий мастер!

Аврора сияла, слыша, как мышка хвалит её мастера.

– Странно, что ты не выбрал лисицу, ведь она тебе больше подходила… Впрочем, знаешь, она хоть и лиса, а мы зовём её змеёй!

Девушки засмеялись.

– Моя Первая женщина прекрасна, и я ни о чём не жалею. – галантно улыбаясь, ответил Герман.

– Птичка, какой он воспитанный! – так мышь обратилась к Авроре, – Повезло тебе! Мои мастера такие грубияны!

Аврора указала Герману на стул, на котором до этого сидела сама. Герман сел, мышка устроилась справа от него, а Аврора встала с другой стороны барной стойки, опершись локтями на столешницу. Герман тихо сказал ей:

– Я тоже хочу звать тебя «Птичкой». – и протянул руку Первой, сидящей рядом.

Аврора не ответила. Мышь обмакнула печать в чернильницу, простым заклинанием огня раскалила её так, что чернила зашипели.

– Готов? – бодро спросила мышь.

– Нет. – так же бодро ответил Герман.

Мышка опустила печать на руку колдуна. Раздалось шипение, запахло горелой кожей. Мышь и Аврора синхронно произнесли девять коротких заклинательных фраз, пока Герман строил из себя мужчину, изо всех сил стараясь не заорать от боли.

Когда мышь убрала печать с измученной руки, Герман громко выругался. Девушки хихикнули, впрочем, сочувствуя ему. Аврора подала Герману стакан со спиртом. Он выпил его залпом, пока мышь водила ладонью над его рукой, произнося заклинания запечатления. Минуту спустя, колдовская печать была готова, стала похожа на чёрную татуировку и перестала болеть.

. Мышь положила печать на салфетку, чернила потекли, пачкая бумагу. Аврора внимательно следила, чтобы всё было сделано, как положено.

Колдун, оценив работу, нашёл, что получилось очень даже неплохо.

– Благодарю – поклонился он, и многозначительно посмотрел на свою Первую.

– Завтра ты уйдёшь. – проговорила мышка.

Колдун посерьёзнел. В нём снова закипела ярость. Лицо его покраснело, дыхание участилось. В то же мгновение глаза его вспыхнули зелёным светом. Аврора сильно сжала его ладонь, напоминая о том, что нужно держать себя в руках.

– Да-да, учись быть благодарным, мастер. – сказала мышь, и поклонившись обоим, вышла на улицу. Аврора поднялась наверх, не говоря ни слова. Молодой мастер последовал за ней.

Той ночью Аврора не могла уснуть. Её разрывали противоречивые чувства.

Утром Первая женщина и её мастер пили кофе, сидя на полу. С рассвета и до завтрака, они уже пережили вместе два несильных приступа Германа, после чего у них состоялся такой разговор:

– Скажи, как я могу загладить свою вину? – спросил колдун, проводя пальцами по ссадине на её щеке. Ссадина тут же заживала.

Аврора молчала. Кодекс приписывал ей быть смиренной и не болтать лишнего. Ядовитая смесь из любви и ненависти к своему другу бурлила в её сердце. Говорить об этом было трудно. Никогда и ни с кем она не испытывала такого раньше. Она уже привыкла к агрессии новоявленных мастеров, но он… Ему она не могла это простить. Он был её единственным хорошим воспоминанием из прошлого. Единственным, кто связывал её со светом. Мысли о нём помогали ей не сойти с ума все эти годы. И теперь он здесь, смотрит на неё и не видит, не понимает, как болит её сердце.

– Не волнуйся. – тихо сказала она и попыталась улыбнуться. – Мне уже не больно.

Её поражало: неужели он верит, когда она говорит это?

«Зачем ты выбрал меня, Тьери?!» – кричали её мысли.

– Расскажи, как ты оказалась здесь? – попросил он. Аврора посмотрела на него, сдерживая злость, и немного помолчала.

– Ты и правда хочешь знать? – спросила она.

– Да.

Аврора помедлила, мысленно решая, о чём можно рассказать колдуну, а о чём нет.

– В тот день, когда мы с тобой виделись в последний раз, – начала она, разливая только что сварившийся кофе в чашки, – к нам в Школу приехала «знатная дама», как нам её представили. Это была Жасмин.

Теперь Герман понял, почему хозяйка Дома ему так не понравилась.

– Всех учениц привели в танцевальный зал, и велели раздеться. Потом Жасмин нас рассматривала и измеряла со всех сторон. Она искала в нас способности к чувственной магии. У меня оказались самые сильные. – она сделала глоток кофе. – И размер груди тоже повлиял на её выбор.

Герман хотел было усмехнуться, но осёкся.

– И вот, она выбрала меня и мою сестру Роксану. Жасмин учила нас искусству Первых и за год до совершеннолетия, я уже взяла первого мастера.

– Но… ты была ещё ребёнком! – возмутился Герман.

– Да. Со временем, я привыкла, а когда перешла, мне стало намного легче. Теперь я одна из лучших. – Аврора произнесла это без улыбки.

– А та девушка, которую Жасмин выбрала вместе с тобой, она тоже в этом Доме? – спросил Герман.

– Нет… – опустила глаза Аврора. – Моей сестрёнки больше нет в живых.

– Что? – Герман оторопел.

– Она влюбилась в своего мастера и хотела сбежать вместе с ним. – Аврора замолчала, надеясь, что ему будет достаточно такого объяснения.

– И что было потом? – напряжённо спросил Герман.

– Их нашли, конечно. – пожала плечами Аврора. – Его отправили домой, и напоили отворотным зельем, а Роксану замучили насмерть.

Голос Авроры задрожал.

– После этого случая, никто из нас и не думает бежать отсюда.

Герман молчал.

– Ещё вопрос. – попросил он, когда молчание слишком затянулось. – Что такое последнее зелье?

– Разве ты не читал об этом в красной книге?

– Не помню. Иначе я бы не спрашивал.

– Это и есть отворотное зелье. – пояснила Первая. – Его дают мастеру, когда ему приходит время уйти.

– Зачем это?

– Многие колдуны влюбляются в свою Первую. Представь, что будет, если каждый начнёт добиваться её любви! У нас новый мастер каждые три месяца. Они поубивают друг друга! Думаю, ты понимаешь, что это значит. Сердце этих ребят будет разбито и возможно они не смогут потом полюбить кого-то другого и жить нормальной жизнью. А наша задача обратная.

Герман подумал об отце.

– Да, я понимаю. А когда ты дашь мне это зелье, я, что, забуду тебя?

– Тебе будет всё равно. Как будто, между нами ничего не было. – сказала Аврора, как показалось Герману, слишком равнодушно.

– Я этого не хочу. – возразил Тьери.

– Так надо. – тут в голове Авроры родилась идея.

– Давай договоримся. – неожиданно сказал Герман.

– О чём? – отвлеклась от своих мыслей ведьма.

– Ты не даёшь мне этого зелья, а я даю тебе слово, что не буду убивать твоих мастеров.

Аврора потупила взгляд.

– Я не буду искать тебя, и мы никогда не увидимся больше. – воодушевившись, продолжал Герман.

– Зачем это тебе? – спросила Аврора. Она действительно не понимала.

– Не хочу забывать тебя.

Аврора долго молчала, обдумывая, что ей делать.

– Ты согласна? – повторил свою просьбу колдун.

– Обещаешь, что не будешь искать и добиваться меня? – недоверчиво спросила Аврора.

– Даю слово. – обещал Герман.

– Ну, как скажешь, мастер Тьери.

Утро последнего дня в Доме. Герман лежал в постели, прижав к себе Аврору, очень долго. Он был расстроен, и не мог избавиться от мысли, что они снова теряют друг друга.

– Спасибо, что была со мной. – сказал он.

– Я рада была тебя видеть. – ответила ведьма.

В середине дня, мастер Тьери младший, молча собрал вещи в рюкзак, с которым приехал, надел брюки на размер больше, купленные для него Авророй, и спустился в холл. Жизнь там шла своим чередом. В баре собрались обитатели Дома.

Аврора сидела за барной стойкой и пила мартини. В стакане плавали солёные маслины. Когда мастер спустился вниз, все девушки, сидящие кто где, в этот момент синхронно поднялись со своих мест, и склонились в поклоне. То же сделала и Аврора, а затем проводила его до двери. Герман открыл дверь и ещё раз посмотрел на свою Первую. Она протянула ему обе руки для поцелуя, как это было заведено, между Первой и её мастером. Герман целовал её руки, а сердце его обливалось кровью. Аврора смотрела на него странно. Глаза её были сухими.

– Прощай, Герман Тьери. – сказала она.

– Прощай, моя птичка. – чуть не плача, как мальчишка, ответил Герман.

Он развернулся и вышел вон, закрыв за собой дверь. Быстро пошёл по дорожке через сад, из сада на просёлочную дорогу, оттуда на станцию…

Герман представлял, что как только он закрыл дверь, поток слёз, словно прорвавшаяся лавина хлынул из глаз Авроры, как тогда, в школе. Что она упала на колени и закрыла лицо руками. К ней тут же подбежали сёстры и увели её в комнату. Герман не слышал этого, но ему хотелось, чтобы это было так.

Сорок лет спустя, Герман Тьери недоумевал, почему там и тогда он не испытывал чувство вины. Той испепеляющей вины, которая ела его изнутри все эти годы. Той вины, которая останется с ним до последнего вздоха.

Воспоминания колдуна прервал звук открывшейся двери. Вернее, звук того, как Джейн ввалилась в дом, чуть не упав, и засмеялась, как дурочка. Герман отложил свою трубку и поднялся с кресла.

– О! Привет! – Джейн едва стояла на ногах и язык её заплетался. Колдун подошёл к ней и хотел поддержать, но она просто упала к нему в руки и отключилась.

– Прьекрасно… – вздохнул Герман, и хотел было пожурить её, но ведьма уже его не слышала.

5. ВОЛШЕБНЫЙ ЧАЙ

Всю ночь Марта провела, мучаясь от головной боли. За окном гавкали псы, порывы ветра трясли оконные стёкла, из крана капала вода, мерно хлюпая по уже наполненной мутной водой кружке, стоящей в раковине. Марта вставала с постели несколько раз и раздражённо закручивала проклятый кран, но стоило ей улечься обратно и с облегчением выдохнуть, как снова слышалось:

«Кап…».

Марта слышала о людях, у которых, как они утверждают, есть способности. Кто-то верит в экстрасенсов, гадалок, да ещё и не в такое. Она никогда не воспринимала это всерьёз. Даже злосчастное свечение глаз Германа она с радостью списала бы на перенесённый ею стресс, если бы не эти люди в форме, что приходили вчера в булочную, если бы не тот сумасшедший, что преследовал её на улице. От этого становилось страшно по-настоящему.

Все сразу с ума не сходят, насколько знала Марта, ведь помешательство не заразно.

«Значит, одно из двух – размышляла булочница – или у меня начинается паранойя, или мне не повезло наткнуться сразу на нескольких ненормальных».

Марту передёрнуло.

Больше всего сумбура во всю эту историю вносил бездомный. Он называл «их» – «существами», сказал, что Герман – не человек.

Марта решила подвергать критике и здравому смыслу всё.

«Допустим, что Герман не человек. Тогда, зачем он спас меня? Если бы он хотел меня убить, разве не прикончил бы меня ещё тогда в лесу?».

Она снова встала с кровати и выпила стакан воды.

«Зачем я нужна охотнику? Разве он не может поймать «колдуна» и без меня? А что, если он и вправду какое-то «существо»? Ведь я ясно видела его глаза. У меня галлюцинации? Или он инопланетянин, как у Брэдбери? Супермэн?».

Она вспомнила о своей руке, которая зажила чудесным образом.

«А что, если мне привиделось всё это? Что если сумасшедшая здесь только я?».

Новые вопросы кружились в её голове весь следующий день и мешали думать о чём-либо другом. Она еле дождалась конца рабочего дня, разбитая от бессонной ночи.

Попрощавшись с коллегами, Марта вышла из булочной, села на свой мопед, надела шлем и стала ждать.

Вскоре она увидела Тьери. Он закрыл магазин ключом, как обычно и, опустив ставни, махнул ей рукой. Она махнула ему в ответ, и сделала вид, что собирается уезжать в другую сторону. Герман запер и ставни, подошёл к своей новой Skoda Favorit 136 припаркованной рядом. Он завёл мотор и аккуратно выехал с парковки.

Стараясь остаться незамеченной, Марта тоже завела мотор мопеда и поехала за колдуном, надеясь выяснить, где он живёт.

Вечерело уже заметно. Тусклый свет, ещё теплился, пробиваясь сквозь размазанные по небу тучи.

Ехать пришлось довольно далеко. Дом Тьери стоял на самом краю города, не доезжая до ближайшей деревни. Трасса шла по коридору из елей, росших, прижавшись друг к другу, наподобие забора, иногда прерываясь и обнажая поля.

Марта следовала за Тьери на расстоянии. Было холодно, и хотелось посильнее закутаться в куртку, но на ходу Марта не могла этого сделать.

Она сбавила скорость и пройдя поворот, поняла, что перед ней прямая линия асфальтовой дороги, но Favorita Германа на ней нет. Она проехала ещё немного, не понимая, как так вышло. Вернулась назад, опасно развернувшись, затем снова проехала по тому же пути. И только тогда, увидела заросший проезд между деревьев, что был плохо виден с трассы. Марта отправилась туда.

Дорога была песчаная, пыльная, с попадающимися кое-где булыжниками. Марта заглушила мотор, чтобы не разбить себе голову и решила остаток пути пройти пешком, если будет не далеко.

Скоро из-за старых елей выплыл добротный, сложенный из цельного бруса дом в два этажа. Из трубы шёл ароматный дым, распространяющийся терпким ореолом. Возле дома стояла Skoda Германа, накрытая сверху брезентовым чехлом.

Марта остановилась, её прошиб озноб. В ту самую ночь, здесь она поправлялась после блужданий в тёмном лесу, здесь же и получила известие о гибели Марии, и сама была напугана до смерти.

Булочница оставила мопед поодаль от дома, и тихонько подошла. Стараясь не создавать шума, она встала на цыпочки и заглянула в окно.

Марта увидела знакомую просторную комнату, переходящую в кухню. Она с интересом рассматривала то, что не видела в прошлый раз. Полки, висевшие справа на стенах, на которых стояли склянки с мутными жидкостями, с левой стороны, у окна стоял стол, на котором располагалась целая химическая лаборатория. Мензурки, пробирки с делениями, стоящие на подставке, большая колба Вюрца, ареометр и ещё много мелочей, разложенных и расставленных в определённой последовательности. Названий Марта не знала, для неё всё это было нагромождением какой-то посуды для химии. Слева, у камина, она увидела полки с книгами, рядом в деревянных рамах висели дипломы и фотографии.

Вдруг, Марта услышала, как открывается входная дверь и спряталась за угол дома. Удаляющиеся шаги, затем шорох, и больше не было слышно ничего. Подождав немного, она приподнялась на цыпочках, прижимая руки к груди как ребёнок, потому что они неприятно ныли. Хотелось размять их, встряхнуть, чтобы избавиться от этого раздражающего ощущения. Марта снова заглянула внутрь через стекло. По ногам у неё прошли мурашки.

Кто-то спускался по деревянной лестнице. На кухне горел свет, падая прямоугольником на пол в гостиной с камином. Послышались помехи радиоприёмника, обрывки фраз диктора, ещё раз помехи, мелодия, затем снова помехи.

Марта увидела, как рыжая женщина, которую она встречала раньше, стоит на кухне и пытается поймать нужную волну на новом приёмнике, поворачивая переключатель одной рукой, а другой упираясь в бок. Волосы её были заплетены в косы, спускающиеся ниже пояса. Одета она была в чёрную майку, заправленную в широкие джинсы с высокой талией.

Послышался знакомый ритм. Эта мелодия была популярна пару лет назад и звучала на всех дискотеках. Рыжую женщину это устроило. Раскачиваясь в ритм, она отошла, затем вновь вернулась с чайником в руках.

– I bless the raaaains down in Aaaaafricaaa… – подпевала рыжая певцу по радио.

Эта женщина создавала вокруг себя удивительную ауру уюта. Марте даже захотелось присоединиться к ней. Она упрекнула себя за такую мысль и отвела взгляд. Булочница задала себе вопрос о том, что она вообще хотела здесь найти. Разбросанные возле дома черепа? Пентаграммы или магические шары для спиритизма? Она почувствовала себя очень глупо.

Марта отошла от окна и тут она чуть не схватила инфаркт, потому что прямо перед ней стояла рыжая ведьма с лучезарной улыбкой.

– Оу, да у нас гости! – сказала она, и по её тону было не понятно, притворное ли это гостеприимство.

Марте хотелось провалиться на месте, так ей было стыдно.

– Прости, я… я просто…

– Знаю, дорогая, не смущайся. Любопытство – не порок. Так говорят?

Ведьма ласково улыбалась. Марта густо покраснела, слова застряли у неё в горле, но всё-таки она выдавила:

– Я не хотела ничего плохого.

– Ты Марта, верно? Меня зовут Джейн. – сказала рыжая. – Раз уж ты пришла, то заходи. Я как раз заварила чай.

– Мне наверно лучше уйти. – Марта сгорала от стыда. Всё что ей хотелось сейчас, это исчезнуть.