Последнее зелье

Джейн улыбнулась. А Герман подошёл к Марте и посмотрел ей в глаза.

– Сосредоточьсья. И смотри вньимательно. – вкрадчиво проговорил он.

Марта кивнула и посмотрела глубоко в чащу.

– Почему так темно?

Герман и Джейн переглянулись. Глаза их засветились.

– Что ты видьишь? – спросил колдун.

Его голос слышался издалека, как будто через воду. Марта видела чёрный лес, чёрный, как в ту ночь. Она стояла одна, лицо её обдавал холодный ветер. Марте стало больно, руки свело судорогой. Она пошла вперёд, как будто что-то её манило.

– Марта! Ты слышишь менья?! – повторил колдун.

– Марта! – позвала Джейн.

– Как темно. – сказала Марта – И холодно.

– Здьесь кто-то есть. Дженни, слышишь? – колдун обхватил булочницу за плечи, не давая ей сделать новый шаг вперёд.

Из темноты показались светящиеся глаза. Послышался шёпот. Марта подалась вперёд, но колдун не позволил ей сделать шаг.

– Что ты видишь?

– Оно смотрит на меня. – сонно проговорила Марта.

– Кто?

– Не знаю. Я вижу только глаза. Оно зовёт меня. Шёпот.

Джейн закрыла глаза и громко произнесла слово «видеть» на колдовском языке. Кое-что и эта ведьма умела.

Вокруг всё потемнело и стихло. На фоне сумрачного леса отчётливо выступала чёрная, как ночь, тень с глазами, горящими зелёным светом.

Марта застонала и уронила голову. Герман обхватил её, не давая упасть. Вторую руку он направил на тень, явившуюся из темноты, и приготовился принять бой.

В этот миг послышался выстрел. Джейн вздрогнула и обернулась. Тень исчезла.

– Чёрт! – сказала ведьма.

Бежать было поздно.

……

– Что с ньей будет? – спросил колдун, смотря, как Марте надевают кислородную маску и погружают на каталку скорой помощи.

Коренастый колдун в чёрной военной форме ответил:

– Если выживет, то наши братья о ней позаботятся. Сейчас, мастер Тьери, я бы советовал Вам подумать о себе. Совету будет очень интересно узнать, что вы двое делали в лесу с человеком. И как связаны с убийствами.

Герман покосился на сестру, стоящую поодаль.

– Джейн нье причьём.

– Это не Вам решать. Следуйте за мой.

6. СУД

Сводчатые потолки заброшенного католического костела едва не обваливались. Лавки сдвинуты в виде семиконечной звезды в самом центре залы. На стульях с резными спинками, обитых явно ещё в прошлом веке, сидели семеро колдунов, одетых в чёрные мантии с капюшонами, прямо как для карнавала.

Джейн надела чёрное платье, и пришла босая, как это было положено ведьмам по особым случаям. Она сидела на коленях на каменном полу в центре импровизированного алтаря. Герман также сидел на коленях слева от неё.

Он был подавлен. Теперь едва ли он сможет вернуть себе хорошую репутацию перед Советом. Слишком часто колдун пренебрегал правилами и полагал, что закон ему не писан. Тьери решил действовать по обстоятельствам. Он знал, что всё, что он скажет, будет подтверждено или опровергнуто экспертом – колдуном, который владеет способностью чувствовать ложь.

Даже небольшое преступление закона будет караться, как минимум изгнанием за пределы области, подведомственной местным органам Совета.

Это если ему повезёт. Если нет…

Суд давно начался, Герман держал себя в руках, в отличие от Джейн, которую своими заклинаниями уже дважды успокаивал один из судей. Её уже допросили. Теперь была очередь знахаря.

– Итак, повторите для нас ещё раз, пан Тьери, как Вы впервые встретили Марту Шварц?

– Я нашёл её в льесу. – отвечал Герман.

– Это произошло в ночь убьийства Марии Воржак, верно?

– Верно. – кивнул Тьери.

– А что пан Тьери делал в лесу в ночь убийства? – спросил старший ловец.

Герман молчал.

– Пан Тьери?

– Я искал цветок папоротника. Оказалось, что в моём лесу кто-то рьежет мастеров и мьестных, как свиньей. Я рьешил разобраться. – Герман чувствовал, что не имеет значения, что кажется ему сейчас правильным, а что – нет. В своё оправдание ему практически нечего сказать.

– О, так Вы во всём разобрались? – искусственно удивился судья.

– Ньет. – ответил Герман, опустив глаза.

– И как успехи в поисках цветка? Он был найден? – с иронией поинтересовался старший ловец.

– Ньет. – поджал губы Герман.

– Полиция не допрашивала Вас по делу Воржак, верно я понимаю? – спросил другой колдун, записывая весь разговор в блокнот.

– Ньет. – снова ответил Тьери.

– Конечно нет. – кивнул обвинитель и переглянулся с сидящим напротив колдуном в смешной мантии.

– Вы утверждаете, что не имеете отношения к убийствам. – поднял на Германа глаза Ловец, отвлекшись от своего блокнота, и смотря своим зелёным сканирующим взглядом.

– Я нье знаю, кто убьийца. – ответил Герман ровным голосом.

– Что произошло дальше с этой девушкой Шаврц? – прозвучал вопрос обвинителя.

Джейн смотрела как колдуны Совета, как хищные птицы сидят на своих стульях и решают, под каким соусом подавать к обеду её лучшего друга, а может быть, и её тоже. По щекам ведьмы катились слёзы.

– Я увидьел её в льесу. Она осталась одна и испугалась. Я хотел вывьести её, но она нашла цвьеток папоротника. Я и сам не повьерил своим глазам, когда его увидьел. – отвечал Герман.

– Цветок папоротника был там?

Колдуны в мантиях замолчали, смотря друг на друга.

– Это невозможно. Это значит…

Двое колдунов из совета начали переговариваться на немецком, ярко жестикулируя.

– Тихо! – рывкнул судья.

– Она рьешила сорвать цветок. Я попыталсья отвльечь её, но нье хотел показываться. Я взьял голос у волка и завыл, чтобы её напугать, но она нье сразу это замьетила. Марта успьела коснуться цвьетка. Тогда она меьня услышала и побьежала куда-то в тьемноту. Я пошёл за ньей. Потом она упала в овраг и сломала руку. Потьеряла сознание.

– А что было потом?

– Я врач. – вздохнув, ответил Герман, зная, что для обвинителей этот аргумент ничего не значит.

– В настоящее время Вы занимаетесь врачебной практикой, пан Тьери? – уточнил старший ловец.

Герман покачал головой. Судья молча ждал продолжения.

– Он не мог оставить её умирать в лесу! – не выдержав, ответила за него Джейн.

– Помолчите, пани Иктис, Ваши показания мы уже выслушали.

– В Вашем случае было бы гораздо более благоразумным оставить её в лесу – послышался тихий голос самого старого колдуна Малого Совета, что хранил молчание всё это время.

– Я врач. – повторил Герман.

– Это мы уже слышали, пан Тьери. – продолжал судья. – Итак, девочка осталась в живых. Как Вы объяснили ей произошедшее?

Джейн посмотрела на Германа, он сидел на коленях с опущенной головой. Ей было страшно. Совет, который защищал права Белых, как она всегда думала, оказался чем-то совсем иным.

– Она ничьего не знайет. – сказал Герман.

Повисла тяжёлая тишина. Слышно было только свист ветра где-то высоко под прохудившейся крышей.

– Знаете ли Вы, что именно в результате Ваших действий, один из участников группировки «Охотников» погиб в перестрелке с нашими ловцами?

Герман молчал. Джейн опустила голову. Это было уже слишком.

– Вы возомнили себя ловцом, мастер Тьери? Решили самостоятельно обезвредить чёрного? Так вот, это не Вашего ума дело. Кроме того, Вы стали причиной кровавой резни в городе.

– Что?! – не выдержав, спросила Джейн, нарушая нормы поведения.

– Охотники, найденные в городе устранены, пани Иктис. Не перебивайте больше.

– Я хотьел помочь. – проговорил Герман.

– Мастер Тьери, ни Ваше образование, ни знахарство, что без сомнения похвально, не даёт Вам права подвергать опасности весь наш род. А также жизнь человеческой девушки. Нам известно, что вы встречались с ней несколько раз. В том числе вас видели вместе в заведении с сомнительной репутацией поздно ночью. Поскольку Вы врач, мастер Тьери, то вам должно быть известны последствия, в том случае, если она зачнёт от Вас.

Герман не ожидал такого поворота. Если бы сейчас Совет назвал имена всех его любовниц, которых за эти годы было столько, что он давно сбился со счёта, то он бы это признал. Но эта девочка была совсем юной, и Герман не прикоснулся к ней и пальцем! Знахарь хотел опровергнуть грязное обвинение насчёт Марты, но судья не дал ему сказать.

– Ваше желание спасти человечество похвально, мастер Тьери, но не оправдывает Вас перед законом. Суд признаёт Вас виновным в связи с людьми и преступной халатности, грозящей опасностью Белому братству. По решению суда, Вы проговариваетесь к изгнанию. – провозгласил судья, и как бы между делом добавил, – Если Вам повезёт убежать.

– Пани Иктис, Вы получаете предупреждение и можете быть свободны.

Герман вздохнул с облегчением.

Колдуны в мантиях синхронно поднялись со своих мест. Судья тут же обратился филином и улетел. Старший Ловец поймал взгляд Джейн, и кивнул в сторону Германа.

– Прощайтесь. – сказал он.

Из глаз ведьмы, не переставая, лились слёзы. Она подошла к Герману и крепко обняла его. Брат поцеловал её в лоб и тихо сказал:

– Поезжай к мойему отцу и оставайсья у него.

– А если они убьют тебя? – так же тихо спросила Джейн.

– Они меня нье поймают. – подмигнул Герман, – Скоро мы увидьимся.

На сердце у него было тяжело, ведь на самом деле он не был уверен, что они встретятся снова.

Тьери посадили в машину и увезли. Последний из оставшихся ловцов бросил короткий взгляд на заплаканную ведьму.

– Не беспокойтесь, мы выдадим Вам его тело. – сообщил он, и растворился в воздухе.

Эпилог

На рассвете Германа привезли за город в безлюдную местность, развязали руки и толкнули по направлению к лесу. Пятеро мастеров в военной форме, прибыли на место раньше. Командовал ими старший Ловец. Они стояли полукругом.

Герман был собран. Он знал, что по традиции они должны огласить приговор.

– Пан Герман Тьери, Вы обвиняетесь в открытой демонстрации колдовских способностей, а также связи с людьми. Суд приговаривает Вас к изгнанию.

Герман сделал шаг назад, и окинул пронзительным взглядом стоящих перед ним.

– Беги. – коротко приказал старший.

Герман дерзко улыбнулся, глаза его тут же блеснули зелёными огнями. Колдун неестественно изогнулся назад. Он подпрыгнул и перевернулся через голову. На землю опустился чёрный лис. Зверь фыркнул, и со всей силы оттолкнувшись задними лапами от земли, бросился в лес.

Уже через долю секунды за ним вдогонку пустились пять натренированных собак. Бежали они слаженно, мастерски огибая деревья, перепрыгивая кусты. Ветер свистел в ушах от скорости.

Маленькое сердце лиса колотилось, как отлаженный мотор, глаза его горели азартом, адреналин ударил в голову, прибавляя сил больше, чем страх смерти. Он нёсся как чёрная пуля, обманывая, подскакивая, меняя направление и путая следы.

Собаки были быстрее. Несколько раз они окружали Германа. Он прыгнул одному из ловцов на морду, оттолкнувшись когтистыми лапами от его головы, разорвав ему ухо, и умчался в другую сторону, выиграв пару секунд форы.

В лапы впивались иглы от елей и мелкие камни, но колдун не чувствовал боли. Окрас скрывал лиса в тени. Увидеть его было не просто, но ловцы были профессионалами.

Они убежали уже довольно далеко. Герман не знал, сколько времени прошло, но его дыхание стало тяжёлым, он всё чаще оступался и сбавлял скорость. На миг ему показалось, что он оторвался от преследователей, и колдун воспользовался мгновением, чтобы обернуться. Тут зубастая челюсть, показавшаяся ему огромной, клацнула у его ребра и вырвала клок шерсти, оставив раны, впрочем, не смертельные. Новая волна адреналина накрыла лиса, и у него открылось второе дыхание.

Они бежали в гору, Герман плохо знал эту местность. Тут он снова услышал, что собачьи зубы, как железные капканы, лязгают у его задних лап. Он прибавил скорость на пределе возможностей, и вдруг под ним кончилась земля. Колдун полетел вниз с обрыва изящным лисьим пируэтом и, красиво, мордой вниз, вошёл в воду. К его счастью, там текла глубокая река.

Ловцы затормозили. Тормозной путь поднял много пыли. Они подошли к краю обрыва, тяжело дыша с присвистом, высунув длинные языки, которые болтались как тряпки. Они посмотрели вниз.

Течение было быстрым. Ловцы перевоплотились, и понаблюдали ещё какое-то время, переводя дыхание и доставая винтовки. Подождав немного, крепкие парни в военной форме констатировали, что дело, по-видимому, сделано и поплелись обратно. Впрочем, теперь они передвигались по краю обрыва, смотря во все глаза, ловя возможность увидеть в потоке человека.

Часть 2

Пролог

Герман поднял голову на поверхность и резко вдохнул, закашлявшись. Новая волна накрыла его с головой. Изнеможденный, он всё же выбрался на берег, и уронив голову на песок, тут же заснул.

Ханна и её брат жили в деревне неподалёку и теперь, глубокой осенью, уходили в лес, чтобы найти последние грибы. Проходя мимо пустынного в это время года пляжа местной реки, девушка вдруг остановилась.

– Антон, смотри, – она подставила ладонь ко лбу, чтобы закрыть глаза от солнца, – там кто-то есть.

Приглядевшись, она взялась за сердце.

– Господь всемогущий…

– Утопленник. – предположил её брат – пойду, посмотрю.

Ханна побоялась подойти. Утопленники – зрелище не девичьих глаз.

Антон спустился с холма, спрыгнул с обрыва и, оставляя глубокие следы на песке, подошёл к спящему колдуну. Герман лежал наполовину в воде, и видимых признаков жизни не подавал. Парень увидел, что цвет его кожи, хоть и бледный, но не трупный. Отёка тоже не было.

Пацан слегка пнул «утопленника» ногой. Ничего не произошло. Тогда он присел на корточки и нерешительно тронул колдуна пальцем за руку. Рука была мягкой и холодной.

«Хмм.. – подумал Антон, – на мертвеца, вроде, не похож.»

Этот деревенский парень был гораздо более трусливым, чем казался на первый взгляд. Прикасаться к трупу голыми руками было отвратительно и страшно, но всё-таки он медленно поднёс руку к горлу Германа, и пощупал его пульс. Сердце колдуна билось спокойно, отдавая ритмичными ударами в пальцы Антона.

– Он живой! – крикнул сестре парень. – Беги в деревню, зови мужиков!

Ханна всплеснула руками и побежала вверх по пригорку.

Вчетвером мокрого, перепачканного в песке Германа приволокли в деревню и положили на кровати в доме Антона. Местный фельдшер бегло осмотрел его. Кроме глубоких царапин на пояснице, повреждений не было. Германа переодели, вымыли его порезы, лицо и руки, и оставили приходить в себя. Прошёл день, «утопленник» не просыпался. Вздыхал он редко, сердце его билось медленно.

Утром следующего дня, Ханна, пришла, чтобы разбудить спящего гостя. Она принесла к его постели миску с бульоном и пару ломтей хлеба. Вздохнув, девушка присела на кровати. Она провела тыльной стороной ладони по чёрной щетине на его щеке, тронула пальцем его губы и легко прикоснулась к груди.

Герман глубоко вздохнул и перевернулся на бок. Девушка затаила дыхание. Ей стало стыдно. Подождав немного, Ханна осторожно толкнула колдуна в плечо, и позвала:

– Эй… эй, проснись…

Колдун не просыпался. Девушка подождала ещё немного, и всё-таки вышла из комнаты, оставив дверь приоткрытой.

Проходя по коридору, она услышала, как её брат говорил с отцом в кухне. Ханна замедлила шаг и прислушалась.

– Нечего ему делать в нашем доме! – говорил Антон – Нужно отвезти его в город, позвонить в полицию, пусть ищут родственников и забирают его!

– Побойся бога! Парень не бездомный. – пытался успокоить Антона отец – И документы у него есть и деньги наверняка есть. Пусть придёт в себя, потом и поговорим.

Ханна была согласна с отцом и вмешиваться в разговор не стала.

Поздно вечером девушка приготовилась ко сну.

Ворочаясь и путаясь в простынях, Ханна никак не могла найти себе место. Посражавшись с бессонницей ещё какое-то время, она сдалась, и села на кровати. Обессилено вздохнув, девушка откинула одеяло и опустила босые ступни на холодный деревянный пол. Лицо её горело.

Она встала и вышла в коридор, намереваясь умыться, но тут заметила, что дверь в спальню того парня, которого они нашли в реке, была приоткрыта. Сердце её ёкнуло, но только на миг, потому что она вспомнила, что сама оставила дверь не закрытой.

На цыпочках пройдя по коридору, Ханна снова заглянула в комнату, где спал колдун. Было темно. Она зажгла светильник, и тусклый свет озарил просторную спальню.

Девушка смотрела на колдуна. Представляла, какого цвета должны быть его глаза, какой тембр имеет его голос. Ханна присела на кровать и тронула серьгу в его ухе, потом положила голову на край подушки, чтобы всего на минуту быть ближе к его лицу…

И незаметно для себя, уснула.

Когда первые лучи рассвета показались из-за верхушек деревьев, Герман поморщился, и открыл глаза. Проморгавшись, и очнувшись ото сна, он увидел спящую рядом с собой Ханну.

Множество вариантов того, что вообще происходит, пронеслось у него в голове. Он сел на кровати, двигаясь медленно, чтобы не разбудить её. На спящей девушке была только полупрозрачная ночная рубашка. Одна бретель упала с её плеча.

Герман подумал ещё немного, но ничего не вспомнил. Стараясь двигаться бесшумно, он откинул одеяло, поднялся с кровати, и обнаружил себя в лёгких брюках, которые он нашёл безвкусными, и на этом всё. Колдун огляделся внимательнее, и нашёл глазами свою одежду, выстиранную и сложенную на столе у окна. Переодеваясь, знахарь, между делом, взглянул в окно. Оно было заперто на шпингалет, через него были видны пара деревенских домов и чёрный лес.

Герман понятия не имел, где находится, но возвращаться домой было нельзя. Он положил руку в карман. Там ничего не было. Ещё раз посмотрел на столе. Там лежали его водительские права и мелочь. Колдун вздохнул с великим облегчением. Всё ещё оставаясь босым, он потянулся, чтобы открыть окно. Шпингалет громко щёлкнул. Герман замер и выдохнул. Девушка, спящая на его подушке, не проснулась от шума. Ему стало не по себе.

Герман тихонько подошёл к девушке в неглиже и накрыл её одеялом. Потом взял со стола свои кеды и вылез в открытое окно. Опустившись на траву, он обулся и, обратившись лисом, потрусил прочь.

2.1. ДВОЙНАЯ ЦЕНА

Телефонный звонок.

– Алло? – молчание в трубке. – Алло, говорите!

Старик с газетой в руках, дышал в трубку вчерашним перегаром и чесноком.

– Добрый дьень. Я звонью оп объявлению. Дом по ульице святой Софии, льиния два.

– Да.

– Предложение о продаже всьё ещьё актуально?

– Так когда подавали-то… как его, объявление. Так это когда было!

Молчание в трубке.

– Дом-то снесли, лет пять как. – продолжал старик.

– Могу я приехать и посмотрьеть то, что осталось?

– А как же? Можно-то можно. Земля-то осталась. Да только там одни развалины.

– Цена осталась прьежней?

Старик посмотрел в потолок, прикидывая, сколько же может стоить разрушенный, заросший осокой и давно заброшенный дом.

– В объявлении указана цьена в двьести шестьдесьят.

– По старому курсу? Может быть.

– Я предлагаю чьетыреста.

У старика округлились глаза от удивления. Он положил газету на столик.

– Вас это устрайивает?

– Ох.. даа, да.

– Когда я могу прийехать посмотрьеть дом?

– Да, когда хочешь, сынок!

– Тогда я прийеду завтра после обьеда. До свидания.

Послышались короткие гудки. Старик ещё некоторое время стоял с телефонной трубкой в руке. В комнату вошёл заспанный Антон.

– Пап, кто звонил?

– Дак это… дом-то помнишь, старый, бабкин, у которого крыша рухнула. Купить хотят. Да ещё за двойную цену.

Антон нахмурился.

– Да ну?

– Ну так… Не продавать что-ли?.. Он завтра приедет.

– Посмотрим. – сказал парень. Отец взялся за сердце.

– Ой.. ой опять.

Антон быстро подошёл к отцу и, взяв его за локоть, усадил в старое кресло.

– Отдохни, пап. Чай будешь?

– С ромашкой? – по-стариковски простонал отец.

– С ромашкой – уверил Антон.

Вечером следующего дня, около пяти часов вечера, пожилой Вацлав, отец Антона, надел поношенный, единственный, что был у него, пиджак поверх пожелтевшей, но хорошо отглаженной рубахи, заправленной в спортивные брюки с лампасами. Он причесал оставшиеся на полулысой голове седые лохмы, и побрызгал на себя видавшим виды одеколоном, хранившемся у него для особых случаев. Антон тоже заинтересованно, но больше настороженно ждал покупателя. Ему показалось подозрительным, неожиданное предложение.

«Двойная цена, за такую-то рухлядь! Что-то тут не так…» – думал он.

Ханна тоже не захотела оставаться в стороне. В их глухой деревушке гости были редкостью. Особенно люди с деньгами. Ей захотелось выглядеть достойно. С тех пор, как человек, что спал в их доме, внезапно исчез, она была расстроена.

Она надела мамино белое платье с кружевами и посмотрела на себя в зеркало. Русая коса, лицо, обветренное и загорелое от тяжёлой работы на свежем воздухе. Первые морщины вокруг глаз. Она немного располнела в последнее время. С тех пор как заболел отец, она и думать не смела о замужестве и смирилась с участью старой девы. Да и за кого тут замуж выходить? Кругом одни старики да пьяницы. Все хорошие парни рано женились и уехали в город. Она вздохнула. Платье теперь казалось ей нелепым. Девушка накинула платок на плечи, и вышла в гостиную.

В дверь постучали.

Отец, кряхтя, поднялся со своего кресла и выпрямился, как солдат. Антон, пошёл открывать. Рука его заныла, отдавая в локоть. Он отворил толстую дверь. Затем отодвинул кружевную занавеску на второй двери и посмотрел через стекло на улицу. Спиной ко входу стоял мужчина. Не высокий. Серое классическое пальто до колен, чёрные брюки. Антон сразу же обратил внимание на его начищенные ботинки. На крыльце возле его ног стояла большая чёрная сумка.

Антон открыл дверь. Герман обернулся. Золотая серьга блеснула в его ухе. Искусственная улыбка.

– Добрый вьечер.

Антон замер с кислым лицом.

«Это же тот парень, которого я нашёл на берегу! Хватило же ему наглости явиться сюда, после того что даже не поблагодарил нас!»

– Я пришёл поговорьить по поводу продажи дома. – сказал Герман.

Антон молча кивнул.

– Можно войтьи? – поинтересовался колдун.

«Можно войтьиии?» – мысленно передразнил его Антон.

– Ну, допустим. – процедил сквозь зубы он, и отошёл, освобождая Герману дорогу.

«Ты посмотри, какой лощеный. Воняет одеколоном, и серьга как у женщины. И эти волосы, блестят как у женщины. Не мужик, а баба!»

Герман прошел в дом.

– Проходите, проходите! Здравствуйте! – тут же поприветствовал его Вацлав – Эммм… добро пожаловать к нам в дом!

Герман учтиво улыбнулся, и протянул старику руку. Старик обхватил её ладонями и пожал долго, даже слишком.

– Добрый вечьер. Моё имья Герман Тьери. Я приехал посмотрьеть дом.

– Да-да, мы уже Вас ждём. Пожалуйста, садитесь, позвольте ваше пальто…

Антон закрыл двери, смотря на Германа в упор. Он так старался изобразить из себя грозного хозяина, что это выглядело смешно. Его сестра вошла в комнату. Она коротко вздохнула, взглянув в лицо колдуна.

– Ханна, возьми у дорогого гостя пальто, – попросил отец – а я приготовлю чай.

– Не бьеспокойтесь… – начал, было, колдун.

– Что Вы, что Вы! Пожалуйста, располагайтесь.

Ханна, робко подошла к Герману, тот взглянул на неё, не зная, что сказать. Он всё ещё не был уверен, почему она спала рядом с ним той ночью. Девушка же сгорала от стыда. Она покраснела и протянула руки, чтобы взять пальто, глядя ему в глаза. Колдуну стало неловко.

«Боже! Какой стыд! Он видел, как я спала на его кровати. Боже! Какие у него глаза!» – она взяла его пальто и опустила взгляд. Тьери улыбнулся одним уголком губ и уселся в кресло.

Вацлав, шаркая ногами, почти бегом, пришёл с кухни, неся в руках две чашки крепкого деревенского чая, расплескав половину по пути.

– Живём мы просто.

– Благодарью. – с улыбкой отвечал Герман, принимая из его рук уже полчашки чая.

Наконец, старик перестал суетиться и уселся в кресло напротив. Он тяжело дышал. Герман отпил немного чая и поставил чашку на столик, что стоял перед ним.

– Ну что ж, – начал Вацлав – значит, Вас зовут… Эээ…

– Герман Тьери. – повторил Герман.

Антон встал за спиной у отца и скрестил руки на груди. Выражение его лица было враждебным. Ханна села на табурет в углу, и с тревогой смотрела на брата.

– Да-да. Пан Тьери. Зовите меня – Вацлав. – он положил руку на грудь и снова перевёл дыхание.

– Рад познакомьиться, Вацлав. – Герман старался произвести впечатление бизнесмена из высшего общества, однако со стороны он скорее походил на танцора фламенко. Чёрная рубашка, с закатанными до локтя рукавами, блестящий гель на волосах в сочетании с его выразительной внешностью, выглядели вызывающе. Впрочем, старому Вацлаву такой образ внушал некое уважение.