Алмазные слезы

Услышав легкие шаги, Виктор внутренне напрягся, поднял голову и с прищуром посмотрел на показавшуюся из-за книжных полок девушку. Темно-зеленое платье бросилось ему в глаза первым, лишь после он приметил бледную кожу и уложенные темные волосы. Фрейлина отличалась от своих предшественниц хотя бы тем, что не пыталась разыгрывать скорбь – это было видно по одной только ее походке.

Только когда она остановилась возле его стола, он понял, что в руках девушка держит серебряный поднос с чайным прибором и вазочкой печенья. Виктор поспешно вскочил, а фрейлина приветливо улыбнулась.

– Я подумала, что вам не повредит перекусить – особенно после поездки в мороз, – поднос с тихим звоном лег на свободный от бумаг угол. Виктор благодарно кивнул.

– Да, чай сейчас был бы весьма кстати, благодарю. Присаживайтесь, Ваше сиятельство.

– Я вас прошу, без чинов, – вновь улыбнулась Элен, на сей раз грустно. – Зовите меня по имени. Или даже просто Элен, так привычнее.

Она быстро налила в чашку чай и протянула ему на блюдце, которое он с небольшой растерянностью принял.

– Что ж, как скажете, Елена Павловна. Тогда, с вашего позволения, начнем. Вы давно при дворе?

– Три года. Я знала Марфу с ее первого дня на службе.

– Хорошо знали?

– Настолько, насколько может знать фрейлина камеристку. Мы иногда разговаривали с ней по душам, так что, наверно, из всех фрейлин я знала ее лучше других.

– И что можете о ней сказать? – спросил Виктор, сделав глоток. Мятный чай с примесью жасмина тут же прошелся по телу волной тепла. Элен пожала плечами.

– Старательная, умная, внимательная. Могла подмечать малейшие детали, всегда понимала, что от нее хотели. Тонко чувствовала настроение окружающих, подстраивалась под него.

– В каком смысле?

– Ну, например, если кто-то был чем-то опечален, она всегда старалась отвлечь человека своими рассказами. О чем угодно, о погоде, о ее прошлом – она родом из провинции где-то на севере империи. Родители купцы, но почти разорившиеся, а семья у них небольшая. Насколько я знаю, у Марфы была младшая сестра лет тринадцати.

– Редкий человек будет говорить с прислугой о ее семье и прошлом, – заметил Виктор. Элен выдержала его долгий светлый взгляд. – А прислуга о столь личном не станет рассказывать только, чтобы поднять настроение.

– Мне было интересно знать людей, с которыми я живу под одной крышей. Это ведь не преступление?

– Ни в коем случае.

– Марфа была очень хорошей, доброй девушкой, – продолжала Элен. – Поэтому известие о ее смерти… это что-то невероятное. Хотя пару раз она отпрашивалась к доктору. Я тогда ее спрашивала, но она отмахнулась, сказала, ничего серьезного, просто головные боли.

– Спасибо, я это учту…

– Но вы ведь не верите, что это несчастный случай, верно?

Вскинув голову, Виктор столкнулся с пристальным взглядом девушки. Проницательности ей не занимать, не зря он подумал об этом, едва увидел. Была в ней какая-то опасность, таинство, которое делало ее непредсказуемой.

От такой девушки впору держаться подальше – хотя пару минут назад Виктор думал, что самой опасной из пятерки фрейлин является Анна.

– Могу я узнать, почему вы так решили?

– Вы представились Роману Аркадьевичу судебным следователем. Одной этой должности достаточно.

– Ваш отец, кажется, дипломат? – уточнил Виктор. Элен кивнула.

– Верно, российско-немецкие отношения. Отец на четверть немец.

– Должно быть, словоохотливостью и умением вести диалог вы пошли в него.

– Приму как комплимент. Однако вы не ответили.

Помедлив, Виктор допил чай, выдержал паузу, схлестнувшись с фрейлиной в новом поединке взглядов, и позволил себе легкую полуулыбку.

– Я следую за фактами, Елена Павловна. А они таковы, что исключать насильственную смерть на данный момент нельзя.

– Отчего-то я так и думала.

На этих словах Виктор улыбнулся уже по-настоящему, что не укрылось от Элен.

– Вам есть, что еще добавить следствию?

– Вы забыли меня кое о чем спросить.

– О чем же?

– Не слышала ли я чего-нибудь этой ночью, – пряча улыбку, пояснила девушка. – Я слышала шаги. Не скажу, во сколько, но мимо моей комнаты кто-то проходил. Как раз в сторону старого крыла.

– Интересно. Ваши подруги в один голос утверждают, что они мирно спали.

– К несчастью для меня и радости для следствия, у меня бессонница.

Виктор задумчиво вгляделся в светлые глаза, в тени под ними. Вот и объяснение ее усталому виду – он заметил это, едва только она вошла в комнату. У всех остальных фрейлин вид ухоженный и цветущий, а вот Елена Павловна выглядела так, словно нормально не спала уже пару дней, если не дольше.

– Благодарю вас, Елена Павловна.

– Всегда к вашим услугам, – легко отозвалась Элен и встала. Виктор окликнул ее, когда она не сделала и пары шагов.

– Скажите, а во дворце в последние дни ничего необычного не происходило?

– Если бы что-то подобное было, вам бы уже сообщили. Новые сплетни – это главное блюдо придворных.

– А о личной жизни Марфы вам что-нибудь известно? Быть может, при дворе у нее появился поклонник?

– Мне она об этом не говорила.

– Еще раз спасибо, Елена Павловна.

Когда она ушла, Виктор сделал пару пометок.

Во-первых, теперь стоит более тщательно допросить прислугу. Возможно, среди них найдутся посвященные в личные тайны придворных. Вполне может быть, что одна такая тайна и стоила Марфе жизни.

А во-вторых, нужно проследить весь путь камеристки, от ее комнаты до места убийства. Может, найдутся другие свидетели, хотя то, что ему повезло с показаниями фрейлины, уже являлось огромной удачей.

Впрочем, и списывать Елену Павловну со счетов пока рановато.

Пришедшая после Василина Тимофеевна просидела возле него меньше других фрейлин. Торопливо проговорив, что ничего не видела и не слышала, девушка опасно покачнулась, и Виктор, опасаясь обморока, спешно ее отпустил.

Мария Петровна появилась через пару минут, мертвенно-бледная и уставшая. Светло-голубое платье подчеркивало ее изможденный вид, но, в отличие от графини Штерман, это было болезненное измождение.

– Вы плохо себя чувствуете, Ваше сиятельство?

– Слабость после всего случившегося. И лучше без титула, обстоятельства не способствуют.

– Хорошо, Мария Петровна. Я вас надолго не задержу. Скажите только, какие поручения выполняла Марфа, и не слышали ли вы что этой ночью?

– Поручения самые обыкновенные, как у всех. Разве что я довольно часто просила ее передать письма, личные, но это, наверно, единственное отличие. Что до прошедшей ночи… боюсь, здесь я ничем не смогу помочь. Мои комнаты находятся дальше всех от лестницы, и хотя я сплю чутко, я ничего не слышала.

– А в последние дни Марфа не вела себя странно?

– Нет, ничего такого. Обычная болтовня прислуги, слухи, сплетни. Разве что однажды она завела разговор об истории дворца, но это было пару месяцев назад. Она хотела знать чуть больше об этих комнатах, о бывших императорах, жильцах дворца. Простое любопытство.

– Возможно, – для вида согласился Виктор. – Благодарю вас, не смею больше задерживать.

– Всего доброго.

Оставшись один, он откинулся на спинку кресла. Вопросов пока стало больше, чем ответов. Для чего-то ведь эта Марфа поднялась на императорские этажи. Чье-то поручение? Собственное любопытство? Если ей доверяли передачу личных писем, о чем говорили несколько фрейлин, она вполне могла вскрыть одно из них, а затем незаметно запечатать и шантажировать адресата.

Ни одну из этих версий нельзя было отбрасывать. А пока стоило как следует поговорить с прочей прислугой – кто знает, какими секретами обладают тайные осведомители дворцовой полиции. Глядишь, и Роман Аркадьевич тут ему поможет.

От Виктора Андреевича Элен направилась к выходу. Остальные фрейлины уговаривали ее задержаться еще хотя бы ненадолго, на что она только состроила грустные глаза и сослалась на недомогание. Больше всего ей было жаль оставлять Натали: сразу после обсуждения внезапной кончины камеристки девушки непременно переключились бы на ее непростые отношения с поручиком, а распространяться об этой связи Натали не хотела. Однако Василина ее удивила, предложив всем сейчас разойтись по своим комнатам и хорошенько отдохнуть, а собраться уже после обеда где-нибудь во дворе. Мари и Анна с явным недовольством согласились, а Натали не удержала облегченного вздоха.

К себе в покои Элен, однако, не пошла. Ноги сами понесли ее прочь с императорского этажа – в сторону старого крыла, но на полпути она замерла, словно очнулась.

Если ее там застанут, сочтут соучастницей или главной преступницей.

Подумав мгновение, она свернула на лестницу, поднялась еще на один этаж, прошла насквозь залу и коридор, кивнула встречным лакеям и остановилась у окна.

Припорошенная снегом Дворцовая площадь напоминала сказочную сцену. Ангел на вершине Александровской колонны будто знал наверняка о том, что происходило в стенах дворца, и выглядел печальнее обычного, укрытый белым одеялом. Несколько прохожих кутались в пальто, прятали носы в шарфах и меховых воротах, с недоумением глядя на восток, где темнели тяжелые тучи.

Должно быть, к вечеру непременно начнется буран.

Ей вдруг вспомнилось, с каким теплом Марфа рассказывала ей о своей младшей сестренке. Девочку звали Лидией, и больше всего на свете она любила зиму, огромные белые сугробы и стройные хороводы снеговиков.

Мелькнула мысль написать родным Марфы письмо, но она неуверенно отмела ее. Без ведома следователя лучше ничего не предпринимать.

Виктор Андреевич производил впечатление человека рассудительного и дотошного. Не без своих тайн, скрытного, но приятного. Отчего-то она ни секунды не сомневалась, что уж он обязательно докопается до истины. Бестолкового сотрудника ни за что не поставили бы судебным следователем на расследование во дворце самого императора – по всему выходило, что у мужчины был внушительный послужной список. Кроме того, он упомянул, представляясь, что назначен министром юстиции, а уж этот факт вкупе с остальными, по крайней мере, внушал уважение и трепет.

И все-таки интересно, для чего Марфа отправилась посреди ночи в старое крыло? Неужели и правда тайное свидание? Но с кем?.. Или чье-то личное поручение? В таком случае чье?

Натали? Насколько знала Элен, их отношения с поручиком Раевским ограничивались перепиской и редкими встречами недалеко от дворца. Маловероятно, чтобы фрейлина отправила служанку провести во дворец поручика – жандармы непременно их бы заметили.

С Василиной было проще всего – насколько ей было известно, ее родители дали согласие на брак дочери со штабс-капитаном, и девушка готовилась к свадьбе.

Мари? За ней ухаживали сразу несколько придворных советников, которые тоже проживали во дворце. А вот на Аннет заглядывались некоторые жандармы. Могла ли Марфа передавать весточку от кого-то из них? А почему нет?

Но это не объясняет причину ее смерти. Ведь Виктор Андреевич практически прямым текстом сказал ей, что гибель камеристки была насильственной – уж разбираться в завуалированных формулировках и прочей игре слов Элен умела с детства. Что же выходит, что Марфу убили? За что?

Она попыталась припомнить, о чем в последние дни они разговаривали с Марфой наедине. Вроде бы ничего нового: планы на день, семья, будущее, обязанности… Досужие сплетни. Один раз дошло до обсуждения истории императорской семьи и связанных с ней легенд.

Последняя мысль цепко царапнула, Элен зажмурилась, силясь вспомнить, и вдруг услышала тихие голоса где-то неподалеку. Она огляделась в поисках укрытия, но коридор был абсолютно пуст и просматривался с обеих сторон. Не за портьерой же прятаться, в самом деле!.. Тем не менее, Элен притихла, прислушалась и осторожно подкралась к двери в самом центре коридора. Лакей на другом конце показательно отвел глаза в сторону.

Поначалу она не могла разобрать ни слова. Затем голоса стали громче и отчетливее, отчего она даже испугалась – приближаются!.. Но вскоре говорившие снова отдалились, и Элен пришла к выводу, что они ходят по комнате, как если бы кто-то из них нервничал, а другой пытался его успокоить. После этого открытия она неожиданно поняла, что говорят мужчина и женщина.

Говорили тихо и взволнованно, явно боясь быть пойманными. Элен рискнула подойти еще на шаг ближе, делая вид, что изучает рисунок малахитовых вставок на стене.

– Мы этого не планировали, понимаешь?

– Это просто перестраховка. Никто ни о чем не догадается. А вот с камеристкой могли возникнуть проблемы.

– Не догадается? А этот следователь? Он меня уже допрашивал! Если ему станет известно об этих слезах… что нам теперь делать?

– Ни о чем не волнуйся, я все решу. Встретимся, где обычно.

Голоса окончательно удалились, и как Элен не напрягала слух, больше не смогла разобрать ни слова. Выждав несколько секунд, она аккуратно приоткрыла дверь, потом еще шире, заглянула внутрь. Коридор был пуст.

Ближайшие часы нашлись за поворотом. Без четверти полдень.

Интересно, Виктор Андреевич уже закончил с допросом прислуги?

В свои покои Элен ворвалась так, что напугала прибиравшуюся там комнатную служанку. Быстро ее отпустив, она припомнила весь диалог в мельчайших деталях, после чего села за стол, достала бумагу и макнула перо в чернила.

Следователь должен знать об этом разговоре. И, как бы он не был занят, он ее выслушает.

– Никита!

Лакей, дежуривший у ее двери, тихо вошел в комнату и встал у ее стола.

– Найди прибывшего утром судебного следователя, он или разговаривает с прислугой, или осматривает старое крыло. Передай ему это и непременно скажи, что это очень важно!

– Будет сделано.

– Ступай, Никит.

Никита исчез так же неслышно, как и появился, а Элен наконец смогла спокойно выдохнуть. Быстрый шаг в тугом корсете теперь отдавался легким головокружением и головной болью, и она поторопилась выпить прописанное доктором лекарство.

Теперь стоило еще раз все как следует обдумать.

«Уважаемый Виктор Андреевич! Только что я стала невольной свидетельницей разговора двух неизвестных, из которого явно следовало, что именно они виновны в кончине бедной Марфы. Опознать говоривших мне не удалось, однако часть их разговора я сочла весьма любопытной.

Если вы уже начали опрос прислуги, советую вам непременно составить список тех, кто на момент получения вами этого письма уже был отпущен, поскольку один из говоривших упомянул ваш с ним разговор.

Более того, довожу до вас тот факт, что эти двое преступников – мужчина и женщина.

Сообщите мне, когда вы освободитесь, дабы мы могли поговорить с вами более подробно без посторонних ушей».

Сложив записку пополам, Виктор спрятал ее во внутренний карман сюртука и выпрямился. Принесший письмо лакей спокойно дожидался, пока его отпустят, время от времени косясь на кровавое пятно на блестящем паркете. Кивнув ему, Виктор еще раз внимательно огляделся.

Осмотр места преступления не дал ровным счетом ничего. Ни следов, ни каких-либо намеков на то, что камеристка могла делать ночью в этом крыле. Только окровавленный канделябр и пятно на полу.

Быть может, Роману Аркадьевичу повезло больше.

Отпустив сопровождавшего его жандарма, он вышел в жилое крыло дворца, попетлял по коридорам, вконец заблудившись, пока не увидел выходившего из зала камердинера, которого и попросил проводить его к комнатам фрейлины. Тот если и удивился, никак этого не выказал.

У покоев Элен камердинер попросил его обождать и вошел в комнату с тихим стуком. Спустя пару мгновений из комнаты показалась сама фрейлина, слуга же прикрыл за ней дверь и тихо удалился.

– Не думала вас так скоро увидеть, – улыбнулась Элен. Виктор коротко улыбнулся в ответ.

– Ваше послание застало меня врасплох. Признаться, не ожидал от вас такой сознательности.

– Решили, раз я фрейлина Ее Величества, то буду скрывать информацию из-за собственных интересов?

– Была такая мысль, каюсь, не сочтите за грубость.

– Ни в коем случае. Мы все хотим, чтобы эта трагедия как можно быстрее закончилась и забылась.

Она погрустнела, видимо, подумав о Марфе, а Виктор невольно на нее засмотрелся. Элен успела сменить прическу на более свободную, отчего темные волосы спадали по спине ровным каскадом, удерживаемые несколькими лентами.

Если говорить открыто, он не понимал эту девушку. Любопытства и проницательности ей было не занимать, однако она не старалась пользоваться этими качествами для достижения своих целей. Порядочность и честность при дворе были редким явлением, у каждого придворного были припрятаны свои тузы в рукаве, каждый плел свою паутину интриг, и то, что Елена Павловна не попала в нее и так старательно избегала острых углов, его поражало.

– Вы что-то хотели мне рассказать, – напомнил Виктор. Элен встрепенулась, кивнула и указала рукой на коридор.

– Давайте выйдем во двор. Не стоит об этом говорить на всех углах.

Тут уже Виктор удивился по-настоящему, но согласно кивнул, последовав за фрейлиной к лестнице.

На улице кроме жандармов никого не было. Темные тучи стали еще ближе, нависнув почти над самым дворцом, тихо падал легкий снег. Спрятав руки в муфту, Элен потерлась озябшим носом о меховой край своего полушубка и глубоко вздохнула. Виктор наблюдал за ней искоса, не забывая поглядывать по сторонам.

– Вы успели поговорить с кем-то из прислуги? – нарушила молчание девушка.

– Только с парой человек. Мы разделились с Романом Аркадьевичем. Все-таки дворец – это больше его вотчина, я здесь так, любопытствующий посторонний.

– К чему склоняется следствие, можно узнать?

– Сожалею, ответить не могу. Сами понимаете.

Элен смерила его быстрым острым взглядом, губы тронула легкая улыбка. Морозный зимний день стал немного теплее.

– Да, конечно, простите. Вы тоже поймите, это не праздное любопытство. Я могу вам помочь.

– Каким образом? – резче, чем требовалось, поинтересовался Виктор. – Вы фрейлина императрицы, не боитесь появляться в обществе полицейского? Кроме того, просить вас о помощи значит подвергнуть вас опасности, а этого я допустить не могу.

– Я вас услышала, – туманно ответила Элен.

Что-то в ее тоне заставило Виктора остановиться и вглядеться в девушку более внимательно.

Нет, не послушает она его. Так и будет дальше лезть в полицейское расследование.

– Хотя бы без меня ничего не предпринимайте, – устало попросил Виктор. Элен игриво сверкнула глазами.

– Только если вы пообещаете, что не станете оставлять меня за бортом. Я ведь все равно от вас не отстану.

– Я уже догадался…

Фрейлина звонко рассмеялась, вспугнув спрятавшихся в ветвях воробьев. Виктор проводил их глазами и сильнее поднял ворот пальто.

– Я сегодня слышала кое-что, – наконец перешла к сути их встречи Элен. – Когда вышла от вас, решила прогуляться, поднялась на верхний этаж. В соседней зале разговаривали двое, мужчина и женщина. Один из них говорил, что теперь все запуталось, что убийство камеристки они не планировали, а второй успокаивал первого, обещал, что он все решит.

– Голоса вы не узнали?

– Нет, они говорили тихо, но это точно кто-то мне знакомый. Да, и первый еще сказал, что с ним уже разговаривал следователь, и вы можете обо всем догадаться. Что если вам станет известно о каких-то слезах, все будет кончено.

– А второй что на это ответил?

– Сказал, что все решит, что они должны будут встретиться сегодня на том же месте, где обычно, – пожала плечами Элен. Виктор задумался.

– Интересно. Значит, Марфу они убивать не хотели?

– Нет, но второй сказал, что с ней могли возникнуть проблемы, и так было нужно.

Любопытный поворот. С самого начала ему казалось, что здесь действует не один преступник. Выходит, он не ошибся, и Марфа действительно знала нечто такое, что стоило ей жизни.

Неужели и впрямь она вскрыла чье-то письмо? Тогда круг подозреваемых сужается до фрейлин, которым она прислуживала, – и шагавшая рядом с ним Елена Павловна входила в этот круг. Впрочем, теперь он не был так в этом уверен, хотя ее интерес к этому делу находил иррациональным.

Будто почувствовав, о чем он думает, Элен иронично на него посмотрела.

– Гадаете, не соврала ли я вам?

– Гадаю, что это может значить, – подавил улыбку Виктор. – А о каких слезах шла речь?

– А это вторая причина, по которой я просила вас о разговоре. Помните, вы спрашивали, о чем мы говорили с Марфой?

– О погоде, семье и прошлом, я помню.

– Вот, о прошлом. Пару раз Марфа спрашивала меня об истории дворца – в том числе, об истории старого крыла. Кто там жил, почему сейчас оно не жилое и все в том же духе. Обыкновенные дворцовые легенды, но тогда мне это показалось странным. Марфа никогда до этого не интересовалась историей.

– Да, Мария Петровна об этом упоминала, – припомнил Виктор. – А о чем именно она спрашивала, не помните?

– Помню. О периоде жизни императора Павла I и его первой супруги, княгини Натальи Алексеевны.

От подобного заявления он на секунду оторопел.

– Для чего камеристке такие знания?

– Понятия не имею. Марфа пусть и была из небогатой семьи, но историю изучала. Однако она больше спрашивала о легенде, которая появилась в народе после смерти Натальи Алексеевны. Вы ее не слышали?

– Отчего мне кажется, что вы мне ее сейчас расскажете?

Элен отвела смеющийся взгляд, присела на скамейку, выпустив его локоть, и запрокинула голову, глядя на ветви дерева. Помедлив, Виктор сел рядом, положив свою трость на колени.

– Если вкратце, после смерти княгини Павел I долго горевал – он очень любил супругу. Во дворце все напоминало о ней: в покоях по-прежнему находились ее вещи, безделушки, украшения, – и все это приносило тогда еще будущему императору боль. Тогда он велел увезти из дворца все ее вещи и спрятать их в своей резиденции в Царском селе, где он бывал крайне редко. Но за считанные часы до отъезда он вдруг передумал, все вещи княгини остались во дворце, однако одно колье – любимое колье Натальи Алексеевны – оказалось утрачено. Ходили слухи, что Павел I повелел скрыть его во дворце, кто-то думал, что его спрятали в Петропавловской крепости, но точного места никто не знал.

– И что это за колье? – не без иронии поинтересовался Виктор.

– Алмазное колье из одиннадцати подвесок. В народе его частенько называли «алмазные слезы».

Не удержавшись, он фыркнул.

– Вы хотите сказать, что камеристка знала, где скрыто это колье, и за это ее убили?

– А зачем делиться таким сокровищем со служанкой? – недоуменно переспросила Элен. Виктор смотрел на нее так снисходительно, что она разозлилась. – Слушайте, это может быть такой же версией, как и шантаж, о котором вы наверняка уже задумывались. Я не утверждаю, что Марфа знала место тайника, но покои Натальи Алексеевны были как раз в старом крыле. Она могла потребовать свою часть за помощь в поисках – вот вам и мотив!

– Звучит слишком невероятно для простой камеристки, – с сомнением заметил Виктор.

– Может быть, но не невозможно. Марфа была умной девушкой.

– Откуда ж вы свалились на мою голову?.. – тяжко вздохнул он.

Элен не нашлась с ответом, густо залившись краской, а довольный реакцией Виктор встал.

Версия хоть и была странной, но выглядела вполне рабочей. Осталось узнать о результатах допроса прислуги, может, кто-то сможет подтвердить подозрения Елены Павловны. Впрочем, это не решало проблемы с поиском тех двух преступников, разговор которых подслушала фрейлина.

– А те двое, они не называли место встречи?

– Нет. Это может быть и за пределами дворца.

– Может быть. А полностью перекрыть дворец мы не можем, новости разлетятся по всему Петербургу.

– А если послать людей Романа Аркадьевича? – вновь выступила с предложением Элен. Виктор недоуменно вскинул бровь. – Что вы так удивляетесь? Думаете, я бы не догадалась, кто он на самом деле? После его разговора с императрицей Натали обмолвилась, что видела его в доме своего отца, а он генерал от кавалерии. Да и к Ее Величеству его пустили по первому требованию. Так что хоть я и не знакома со всей охраной Государя, сделать выводы было несложно.

– Вас впору саму на службу в полицию принимать, – пошутил Виктор. – Посмотрим, кто к вечеру решит уйти из дворца. Если с одним из преступников я говорил до осмотра места преступления, то таких людей немного. Проследить за каждым труда не составит.

– И за мной тоже?

Элен встала, остановилась в двух шагах от него и склонила голову, внимательно его изучая. По ее взгляду было трудно понять, о чем она думает, но по какой-то причине Виктор точно знал, что она не видит в нем врага. Ее желание помочь было искренним, что выгодно отличало ее от других придворных, и каким-то интуитивным чувством он осознавал, что может ей доверять.