Последний Лучафэр

– Так быстро?

– Почему быстро? Целую неделю искали. А в наших местах, знаете, медведи, волки. Если за неделю пропавшего человека не нашли, то уже и не… – Охранник поймал взгляд Вулкана и осекся. – Но всякое бывает! – продолжил ободряющим тоном. – Может, вернется!

Вулкан закрыл лицо руками, и охранник, скорбно глядя на Каталина, покачал головой. Из этого следовало, что жители деревни в возвращение Серджиу не верили.

– Значит, Ева сейчас дома? – продолжил опрос Каталин.

– Наверное, – пожал плечами охранник. – Обычно она торгует сувенирами на площади, но в последнюю неделю ей не до торговли было.

– Торгует сувенирами? – глухим голосом из-под прижатых к лицу ладоней спросил Вулкан. – Дочь Серджиу Вулкана торгует сувенирами на площади, мне не послышалось?

– Все так, – подтвердил охранник.

Вулкан убрал руки от лица и вопросительно уставился на него.

– Что тут вообще происхо-одит? – в его голос вернулось раздражение. – Папа продал поместье, живет в хибаре приемной дочери, а та торгует сувенирами на площади.

– Всему должно быть объяснение, – заметил Каталин.

– Коне-ечно, – согласился Вулкан, – и я уверен, во всем виновата девчонка. Она во что-то вли-ипла, а отцу пришлось отдуваться. – Он, не спуская глаз с охранника, спросил: – Ева после школы уезжала из деревни?

– Ну да, – ответил тот, – в Крайовский университет. Но она и года не продержалась, вернулась домой.

– Вернулась уже по-осле того, как домнул Серджиу продал поместье?

– Незадолго до этого. У вашего отца еще сердечный приступ тогда случился.

– При-иступ?! – На Вулкана было жалко смотреть.

Каталин с деланным простодушием улыбнулся охраннику:

– Вы так хорошо осведомлены о жизни семьи Вулкан. Могу я взять номер вашего мобильного?

– Зачем это? – на рябой физиономии охранника отразилось беспокойство. – Тут все осведомлены. Деревня, секретов нет.

– Мне понадобятся некоторые уточнения.

– Нет у меня телефона, – оборвал он разговор и ушел в сторожку.

Каталин закивал ему вслед, потом аккуратно, словно девушку, взял под локоток в конец расстроенного Вулкана и со словами: "Надо ехать" повел к машине.

Вновь заурчал мотор кроссовера.

К развилке на дороге вернулись быстро, свернули, как было указано, налево и поднялись в гору. Проехали деревню. Потом еще два с лишним километра по пустой вечерней трассе, вглядываясь во все, что хоть отдаленно напоминало жилое строение. Но хибары лесника не нашли.

Лес стал гуще, а дорога уже и извилистей. Асфальтовое покрытие кончилось. Теперь шины кроссовера шуршали по разбитой грунтовке.

– Ты сюда раньше ездил? – спросил Каталин у сосредоточенного Вулкана.

Тот отрицательно покачал головой и спустя полминуты со вздохом сказал:

– У отца в этой стороне дел никогда не-е было. Тут живут только бедняки и тунеядцы.

– Хорошего лесника тунеядцем не назовешь, – возразил Каталин. – Рисковая профессия. Мочат их пачками.

– Кого? – не понял Вулкан.

– Лесников. Новости совсем не читаешь? Только это? – Он достал из бардачка журнал-талисман, но тут же отвлекся на дорогу. – О, смотри, местная идет. Сейчас у нее спросим.

По правой стороне грунтовки, с трудом толкая перед собой тележку, доверху заполненную клетчатыми баулами, в каких обычно возят товар, шла худая женщина в джинсах и растянутом свитере грязно-серого цвета. Ее покрытая капюшоном голова понуро склонилась.

Автомобиль поравнялся с ней и остановился. Из открытого окна показалась татуированная ручища Каталина, а затем его бритая макушка.

– Добрый вечер, доамна! – пробасил он, и прохожая в испуге попятилась на заросшую травой обочину. – Не бойтесь, мы мирные! О, да ты ребенок совсем, – улыбнулся он. Женщина оказалась девчонкой. – Мы ищем старый дом лесника. Где-то тут должен быть.

– Зачем вам? – храбрясь, спросила прохожая.

– Там живет Серджиу Вулкан. Может, знаешь? Мы к нему.

Она опустила тележку, достала из кармана скомканный носовой платок – вытерла проступившие слезы – и сообщила:

– Серджиу Вулкан пропал без вести. Неделю назад ушел и до сих пор не вернулся. Это мой отец.

Каталин всмотрелся в ее обветренное лицо. Вышел из машины и удивленно спросил:

– Ева Дмитреску?

В растерянности она кивнула и, глядя на Каталина с низкой обочины, запрокинула голову. Капюшон съехал. Из-под него показались сухие, похожие на паклю светлые волосы.

– Мы знакомы? – спросила она.

Каталин не успел ответить. Из автомобиля выскочил ошарашенный Вулкан.

– Ева-а?! – выкрикнул он.

При одном взгляде на Раду Вулкана ее лицо расплылось от счастья. Она онемела. Невразумительно мыча, в волнении сделала шаг назад, показала рукой поворот к дому, незаметный из-за разросшихся кустов, споткнулась о свои же сумки и упала через них, нелепо раскинув ноги.

Глава 2

Загадки

Солнце закатилось за верхушки древних сосен. Стало холодно и тихо. Только стук одинокого дятла, подхваченный эхом, разносился по лесу и таял высоко в горах. Заросли колючего кустарника, подобно крепостной стене, окружали покосившуюся деревянную хибару в два этажа, мрачную и сырую. Почерневшая от времени и дождей гонтовая крыша, темные влажные стены и окна, похожие на бойницы, словно шептали: «Уходи, случайный прохожий, тебе здесь не рады». В дом через открытую веранду с кривыми столбами-опорами вела деревянная лестница. Ступени прогнили, в некоторых зияли дыры.

Выглядывая из такой же темной, как и все вокруг, будки, у ворот сидела большая карпатская овчарка. Она свирепо вращала мохнатой головой и время от времени обнюхивала сегодняшний трофей – обрывок штанов нежданного гостя.

Внутри дома пахло сыростью. Вулкан распахнул окно.

– Как вы с отцом сюда попа-али? – сердито спросил он Еву.

В ответ она залепетала:

– Отец продал имение…

– Без тебя знаю! – перебил Вулкан и уперся в ее мокрые от слез глаза тяжелым взглядом. – Но, если ты втянула отца в проблемы и лишила состояния, неужели ему не хватило денег на дом в деревне? Не представляю, как отец терпел все это!

Вулкан брезгливо поморщился и обвел рукой гостиную.

Потертые бревенчатые стены, мебель из далеких восьмидесятых и ламповый телевизор в хибаре у черта на куличках казались после богатого имения явным перебором. Это не бедная жизнь. Это жалкое нищенское существование.

– Я никуда отца не втягивала, – опешила Ева.

– Да-да, расскажи-и! – сильнее прежнего разозлился Вулкан и, встав у окна, вдохнул густой воздух надвигающихся сумерек.

Сколько раз у этого окна Ева представляла их встречу! Мысленно звала Раду Вулкана и молила поторопиться: «Раду, любимый! Если бы ты знал, как тебя здесь ждут!»

В полумраке комнаты его лицо показалось Еве бледным и нереальным. Она даже подумала, что, если включить свет, то Раду исчезнет, как дивный сон или мираж. Рассеется серебристым туманом. Упорхнет сказочной златокрылой птицей… Бог, заглянувший в ее скромный дом.

С замиранием сердца она щелкнула выключателем. В люстре на три рожка загорелась единственная лампа. Этого света гостям хватило, чтобы разглядеть давно не метенный пол, заросли паутины по отсыревшим темным стенам и густой слой пыли на всем, до чего можно было дотронуться. Вход в кухню преграждала лужа – то ли крыша протекала, то ли труба водопровода.

Вулкан снова оглядел комнату и закусил губу. Теперь вместо брезгливости на его лице отразился ужас перед новой, уродливой реальностью, которая совсем не походила на его детские воспоминания и с которой он не желал иметь ничего общего. Какое унижение! Нелепое, позорное пятно на имени! Вулкан отказывался верить, что его отец – этот умный, добрый и могущественный человек, богач, наделенный изысканным вкусом к вещам и людям, за исключением Евы, конечно, – был вынужден прозябать в нищете. И не важно, по собственной воле или по принуждению он тут оказался! Судьба не имела права так обходиться с ним! Только не с ним!

Фантазия Раду Вулкана рисовала страшные картины. На одной Серджиу сидел в библиотеке особняка и, прикрыв рукой лицо, читал извещение о банкротстве. На другой и того хуже: стоял на коленях перед сворой бритоголовых, выбивающих долги бандитов! И все это из-за Евы! Из-за кого же еще?!

Раду Вулкан содрогнулся. Сжал кулаки и уставился в окно, чтобы лишний раз не встречаться взглядом с девчонкой.

«Спокойно… – уговаривал его внутренний голос. – Нужно держать себя в руках».

Каталин принес с дороги баулы и поставил у кресел. В одном из баулов что-то звякнуло.

– Допустим, домнишоара (юная госпожа) говорит правду, и она никуда не втягивала домнула Серджиу… – заговорил Пап, сел в кресло и прикрыл рукой порванные брюки. Добрая часть их осталась лежать во дворе под лапой сторожевого пса. – Пусть она расскажет, как все было. Мы внимательно выслушаем.

Ева с готовностью закивала:

– Расскажу, что знаю, конечно. Полицейские тоже меня спрашивали. Но давайте я сначала зашью ваши брюки. Мика на цепи и уже успокоился. Я могу забрать у него лоскут.

– Нет-нет, – отмахнулся Пап. – Брюки не спасти… Странный день, полный агрессии. – В ответ на недоуменный взгляд Евы он добавил: – Сегодня в ресторане на Раду напали.

– Напали? – ее голос дрогнул.

– Да, – подтвердил Каталин. – Две нервные кобылы привязались.

– Фанатки? – спросила Ева без задней мысли, и деревенская непосредственность заставила Каталина запнуться.

– Э-эм… – промычал он, растерянно погладив лысину. – Скорее, наоборот.

Вулкан у окна поморщился:

– О, господи… Может хватит?

Хватит так хватит. Каталин пожал плечами и посмотрел на шефа, который с недовольным видом разглядывал дыру на своей штанине. Каталин понял намек – пошел к автомобилю за сменными вещами.

Со двора донеслось рычание пса, которое, впрочем, тут же смолкло.

– Расскажите, пожалуйста, – обратился Пап к Еве, – когда и по какой причине Серджиу Вулкан продал имение?

Она села на край дивана и после вздоха, полного переживаний и усталости, заговорила:

– Это случилось два года назад. Внезапно. Несмотря на скромные доходы, отец хотел сохранить поместье.

Вулкан с прищуром посмотрел на нее:

– Скромные доходы?

– Да, – кивнула Ева. – Последние годы в поместье мы жили очень скромно. Отец рассчитал всех слуг, остались только садовник и старая кухарка. Он бы и их уволил, но парк требовал ухода, а кухарка в одиночку растила внука и нуждалась в деньгах. Другого заработка она бы не нашла.

В голосе Вулкана появилась горькая ирония:

– Узнаю папу. К чужим людям он всегда великодушен. – Камень был в огород Евы. Она поняла это и смутилась. – Хочешь сказать, – продолжил Вулкан, – ты сама убирала особняк?

– Конечно.

– Почему же ты тут порядок не навела?

– Я навела, но… – развела она руками. – С некоторых пор в доме творится что-то странное. Особенно по ночам. Голоса, шаги…

– К мозгоправу давно ходила?

Ева вспыхнула. Тот далекий визит к психиатру, что случился в детстве, перед ее удочерением, она запомнила навсегда. И странные вопросы врача, и тревогу в глазах Серджиу Вулкана. И облегчение, с каким выбежала из кабинета после вердикта: «Здорова!» Единственным, кого не порадовал результат медосмотра, был Раду. Он будто знал, что с ней что-то не так, видел ее насквозь. Проник в ее тайну.

Шеф заерзал в кресле.

– Перестань, – попросил он Вулкана. – Ты мешаешь домнишоаре рассказывать. – Повернулся к ней и уставился бездонными черными глазами. – Что же произошло два года назад?

– Неприятная история, – ответила Ева. – Я обещала отцу молчать об этом. Могу лишь сказать, что папа продал имение домнулу Кирикэ и мы переехали сюда. – Она искоса глянула в сторону Вулкана и добавила: – Поверьте, наш переезд не имеет никакого отношения к исчезновению папы.

На этих словах она придвинула к себе баул, который больше других пострадал во время ее падения у дороги, и с удрученным видом начала извлекать товар: разноцветные футболки, календари, кружки и миниатюрные, размером с кулак, керамические кувшины. На всех сувенирах красовались фотографии и названия местных достопримечательностей «Cetatea Poenari» (Замок Поенарь) и «Transfăgărășan» (Трансфэгэраш). Несколько кувшинов оказались разбитыми. Она покачала головой: весь день работала, а в итоге осталась должна хозяину.

Глядя на нее, Пап погладил усы.

– Простите, домнишоара, – отчеканил он, – но вы, кажется, не понимаете всей серьезности своего положения. Если не раскроете тайну отца, полиция заподозрит вас в причастности к его исчезновению. Возможно, уже подозревает.

Во дворе снова зарычал Мика.

Через минуту в комнату вошел Каталин с сумкой в руках и отдал ее шефу. Тот оживился. Завертел головой в поисках подходящего для переодевания уголка. Ева показала на хлипкую деревянную лестницу, ведущую на второй этаж, – наверху виднелись двери двух спален.

– Выбирайте любую, – разрешила она.

Пап направился к лестнице. У нижней ступени оглянулся и произнес все тем же строгим тоном:

– Пока меня не будет, домнишоара, поразмыслите над моими словами. Все очень серьезно. Вы можете попасть за решетку.

Аккуратно ступая, он поднялся на второй этаж и скрылся за дверью хозяйской спальни.

Ева, огорошенная внезапным поворотом ситуации, завертела в руках разбитый кувшин с надписью «Transfăgărășan». Когда-то в детстве она каждое лето ездила с отцом по Трансфэгэрашскому шоссе к плотине Видрару. От плотины дорога шла через перевал. Отец вел машину по тоннелю, останавливался у высокогорного озера Быля и там, в ресторанчике на воде, они с Евой съедали по порции горячих колбасок. Потом возвращались в поместье. Для Евы такие вылазки были целым приключением. С каким восторгом она смотрела на отца, которого знали и уважали далеко за перевалом, каким всесильным и могучим он ей казался. И вот теперь ее подозревают в его исчезновении. Вынуждают раскрыть секрет, который едва его не убил. Как же так…

Из-за тяжелых мыслей ее лицо осунулось. Скорбная борозда легла меж красивых бровей.

Как только за Папом захлопнулись двери, Вулкан словно сошел с ума – схватил Еву за плечо и прошипел: «Почему отец продал дом? Говори-и». Ева вскочила с места и вырвалась.

– Говори, или будет хуже, – грозно наступал Вулкан.

– Нет, – заявила Ева дрожащим голосом. – Когда отец вернется, а он обязательно вернется, я уверена, он вам сам расскажет. Если посчитает нужным, конечно. А я не нарушу слово. Не хочу расстраивать отца. У него больное сердце.

Левое веко Вулкана заплясало.

– Больное се-ердце?! – взвился он. – Да это из-за тебя отец продал поместье и исчез! Гадина, признавайся!

Совсем потерявший контроль над собой, он толкнул Еву в кресло и, навалившись, стал душить.

Каталин на мгновение оторопел: «Да сколько же задвигов у актеришки – он и на людей бросается!» Резким движением оторвал Вулкана от жертвы и возмущенно гаркнул ему:

– Сбрендил?! Отелло, мать твою!

– Что ты ее защищаешь?! – закричал Вулкан. – Она лжет мне!

– Не душить же из-за этого!

Перепуганная Ева вжалась в кресло.

– Поверьте, – взмолилась она, глядя на Каталина; умолять Раду, судя по его взбешенно-остервенелому виду не имело смысла, – тайна отца никак не связана с его исчезновением! Мы тут два года жили спокойно. Но потом начались какие-то странности!

– Там, где ты, всегда стра-анности! – завопил Вулкан. – Угробила своих родителей и принялась за моего отца?!

Ева чуть не плакала.

– Что вы такое говорите? – пролепетала она белыми как мел губами. – Я бы никогда не причинила вред ни отцу, ни вам!

– Ты уже причинила нам вре-ед! Ты разлучила нас!

Он снова ринулся к ней. В этот раз Каталин не медлил: обхватил его за плечи и прижал спиной к себе.

Несколько минут Вулкан безуспешно вырывался, бурчал под нос проклятья, потом опустил руки и в отчаянии рявкнул:

– Ненавижу!!!

Наверху открылись двери.

– Что происходит? – зазвучал сердитый голос Папа с высоты второго этажа. – Ни на минуту нельзя тебя оставить, Раду!

Гнев шефа подействовал на Вулкана отрезвляюще. Он похлопал Каталина по руке и тот ослабил хватку.

– Простите, Януш, – забормотал Вулкан, – я снова вышел из себя. Эта девчонка…

– Коварна! – подхватил Каталин.

Вулкан освободился из его "объятий", повернулся лицом и с тихой ненавистью в голосе произнес:

– Ты ошибся профессией, Каталин. Серье-езно. Тебе бы в цирк. И лошади тебя любят.

– Прекратите оба! – нахмурился Пап. – Скоро стемнеет, а мы до сих пор не узнали, при каких обстоятельствах пропал домнул Серджиу. – Он зыркнул на Еву и приказал: «Сварите нам кофе!», но тут же сообразив, что находится в гостях, а не в офисе своего агентства, добавил вежливое «Пожалуйста» и вновь сменил тон на пренебрежительно-напористый. – Потом расскажете все, что знаете. Не советую лгать и скрывать важные детали.

Ева послушно отправилась в кухню.

Спустя пять минут по комнате пополз удушливый запах жженого пластика, и Пап с испугом в глазах посмотрел на Каталина. В ответ тот пожал плечами.

Ева принесла кофе и села в кресло.

В треснувших плохо вымытых чашках напиток выглядел неаппетитно, да и запах оставлял желать лучшего.

Каталин взял одну из чашек с журнального столика, отхлебнул из нее, скривился и тут же вернул чашку на место. Кофе был сущей отравой…

Пап сник. Нарушение многолетних привычек выбило его из колеи. Он решил закурить, однако и это у него не получилось – Ева запретила. По ее словам, домнул Серджиу не выносил табачного дыма и прокуренных помещений.

– Но вашего отца здесь нет, – резонно заметил Пап.

– Он может вернуться в любую минуту, – заявила она с видом, не терпящим возражений.

Из-за резкого отказа Пап насупился. Работать без кофе и сигарет было чем-то новым для него. Увы, выбирать не приходилось. Он достал записную книжку, ручку и приготовился записывать рассказ Евы.

– Я не говорила об этом полиции, – начала она, теребя прохудившуюся обивку кресла, – и сейчас вы поймете почему. Две недели назад в доме стали происходить странные вещи. По ночам на первом этаже слышались шаги и звон посуды.

Детективы переглянулись.

– Ваш отец перекусывал ночью или варил нормальный кофе? – усмехнулся Каталин.

– А утром, – невозмутимо продолжила Ева, – дом выглядел так, будто здесь пировала компания бездомных. Двери и окна на ночь мы всегда запирали. Несколько раз отец дежурил в гостиной, но засыпал, и выследить никого не удавалось.

– Вероятно куница в доме хозяйничала или крыса, – предположил шеф.

– Нет-нет, – завертела головой Ева, – это не животное. Мы находили следы обуви большого размера.

Повисла тишина.

Вулкан с подозрением уставился на Еву.

Детективы погрузились в раздумье. Неужели Серджиу похитили?

– Есть фотографии следов? – нарушил молчание Каталин.

– Понимаете… – замялась Ева, не оставляя в покое бархатные подлокотники кресла. – Хотя, вряд ли вы поймете. Я и сама не понимаю, как такое возможно. В общем, следы сами собой исчезали. Беспорядок оставался, а следы исчезали. Вот они есть, а вот их нет. И сфотографировать не получалось. – Она обвела присутствующих взглядом и, заметив на лицах недоверие, затараторила: – Поверьте, я не лгу. Потому мы с отцом и не сообщали в полицию. Не хотели выглядеть сумасшедшими. Я только вам рассказала. Больше никто не знает.

– Это все странности, или были другие? – поинтересовался шеф. Вскинул бровь, и Каталин, следуя его немому приказу, прошелся по комнате и заглянул на кухню в поисках следов, которые могли бы подтвердить слова Евы.

– Были еще странности, – закивала она. – Очень жуткие. Каждую ночь, часа в два-три, Мика начинал лаять. Он так лает, когда чужие подходят к воротам. Не любит чужих…

– Мы заметили, – прервал ее шеф. – Хочу уточнить: во двор можно попасть только через ворота?

– Да, вокруг дома колючие заросли. Они здесь сколько себя помню. Кусты так разрослись, что справа дом невозможно обойти – ветки примыкают к стене. Но даже там мы с отцом отчетливо слышали шаги.

Она показала на глухую стену позади дивана, и шеф невольно оглянулся. Потом перевел взгляд на вышедшего из кухни Каталина – тот отрицательно качал головой и как бы говорил: "Нет никаких доказательств". Шеф нахмурился. "Похоже, Раду прав, и у девчонки проблемы с психикой," – расшифровал мимику шефа Каталин.

Ева ничего не поняла и увлеченно, с придыханием рассказывала дальше:

– Каждую ночь кто-то ходил по двору, а потом по дому. Но кто именно, мы с отцом так и не узнали. Мы боялись выходить.

– И правильно, – перешел Пап на тон, каким говорят с малыми детьми и слабоумными взрослыми.

Ева уловила перемену.

– В ту последнюю ночь отец был сам не свой, – заговорила она увереннее и строже. – Лицо у него сделалось какое-то неживое. Надел куртку и молча вышел во двор. Я пыталась остановить. Даже за руку схватила, но он оттолкнул меня. Впервые за все годы оттолкнул.

– Неприятно, да-а? – вторгся в разговор Вулкан, и Ева отвернулась от него.

– Тогда я сбегала в кухню за ножом и фонариком, – продолжила она. – Пошла к воротам – там никого. Стала звать отца, но он не ответил. Я вернулась в дом и до утра не сомкнула глаз. Как только рассвело, бросилась искать за воротами, в лесу, побежала к соседям, хоть они и живут далеко… – Она достала из кармана мятый носовой платок и промокнула слезы. – Отца нигде не было.

Шеф в задумчивости постучал ручкой по записной книжке.

– Когда вы обратились в полицию? – спросил он.

– В тот же день, – всхлипнула Ева. – И людям в деревне рассказала. Они помогали мне искать папу.

– У вашего отца были враги?

– Нет, что вы. Его все любили и уважали.

– Не допускаете мысль, что Серджиу Вулкан просто ушел из дома?

– Он не мог! – с жаром воскликнула Ева. – Удостоверение личности осталось дома! А еще у папы больное сердце! Два года назад, когда он узнал, что… – Она осеклась, прикрыла рот рукой и, растерянно глянув на Вулкана, продолжила после паузы: – В общем, у отца два года назад случился сердечный приступ. Врач назначил лекарство. Отец принимал его каждый день утром и вечером. И я точно знаю, что папа никуда не ушел по своей воле – флакон с лекарством остался дома.

– Вот как… – Пап вскинул брови. – Можете показать его?

– Конечно.

Ева сходила на второй этаж и вернулась с маленьким флаконом сердечных капель.

– Такие продают только по рецепту, – пояснила она и протянула флакон шефу. – Отец не мог остаться без них, понимаете?

– Понимаю… – Пап повертел в руке флакончик. – Возможно, Серджиу похищен. Но зачем?

Застывший подле шефа Каталин многозначительно произнес:

– Обычно людей похищают ради выкупа.

Ева всплеснула руками:

– Ну о чем вы, ей-богу? Какой выкуп? У нас нет денег.

– А деньги от продажи имения? – поинтересовался шеф.

– Папа сразу их отдал, – заверила она. – Не спрашивайте меня кому, я все равно не скажу. У папы осталась небольшая сумма в банке. Сколько именно, он не говорил, но тратил экономно: оплачивал счета за землю и дом, иногда покупал дорогие лекарства. В остальном мы жили на мою зарплату.

– У вас хорошая зарплата? – Шеф приготовился записать сумму.

– Нет, – упавшим голосом сказала Ева и вернулась в кресло. – Я никудышный продавец. Нам едва хватало на скромную еду и одежду.

Вулкан не выдержал, с треском захлопнул форточку и шагнул к Еве – девчонка довела до предела его и без того расшатанные нервы.

– Невыносимо! – закричал он. – Она же врет! Попала в переделку, и отец продал дом, чтобы откупиться! Переехал в хибару, а доход от бизнеса копил на банковском счете. Вот и решила деньги к рукам прибрать! – Он навис над ней грозной тучей. – Покажи нож, с каким за отцом бегала!

От страха Ева закрыла лицо руками.

Детективы не вмешивались. Сам того не подозревая, Вулкан взял на себя роль злого полицейского и мог помочь расследованию – поведение Евы было слишком подозрительным.

Крики прервал звонок мобильного. Вулкан вытащил из кармана телефон, вышел на веранду, несколько раз прокричал «Алло!», будто на другом конце его не слышали, и наконец ответил по громкой связи:

– Да, мам! Слушаю!

– Куда ты пропал? – взволнованно спросил из трубки женский голос. – Звоню весь вечер, а ты не в сети!

– Я в Аре-ефу, – потянул Вулкан с нотками раздражения и усталости. – Тут сложно с сетью. Тут вообще все сложно!

– Все-таки поехал…

– Пое-ехал. Не мог иначе. Я кое-что выяснил. Оказывается, отец продал поместье и переселился в гнилую хибару! – Раздражение в тоне Вулкана достигло пика. – И эта гадина Ева не хочет рассказывать из-за чего отец так поступил! Но я уверен, это ее вина! Девчонка за все ответит!