Кровь и Плен

Проследив за направлением его ладони, я медленно повернулась. И застыла, смотря на темный камень с проблеском алого внутри. Идеальные плавные линии, даже складки на одежде – произведение искусства. Орест указывал прямо на статую, внутри которой будто горело пламя – зловещее, отражавшее всю суть теневого бога, Фародея.

Указав на статую, див потерял сознание, и в зале надолго повисла напряженная тишина. Сильфа сидела на полу, аккуратно положив голову юноши себе на колени. Наставник, проверив состояние парня и задержав особое внимание на его руке, поднялся, приближаясь к неожиданно наполнившимся магией печатям.

Айвен, немного постояв, все же направилась к раненому, предлагая помощь. Опустившись на пол и положив ладони на виски светлого, она прикрыла глаза. Айвен, как и ее мама, была сильным сомниумом. Но мне всегда казалось, что она с неохотой использует свои способности, а еще она никогда не разговаривала о занятиях, которые проводила с ней Изабель.

Когда девушка воспользовалась даром, воздух со свистом вырвался сквозь плотно сжатые губы парня. Его лицо расслабилось, но оно все еще оставалось слишком бледным.

Люций стоял рядом с Рафаилем, рассматривал знаки и о чем-то переговаривался с другом. Тот хмурился, покачивая головой.

– Надо вернуться к статуе. Сильфа, думаю, ты в силах сама позаботиться о своем товарище, – вдруг произнес Прауд, и слова прозвучали жестоко и странно. Ведь наставник в первую очередь должен был помочь раненому. – Айвен, поможешь мне?

– Да, конечно. – Та, отмерев, с готовностью сорвалась с места. Она будто ухватилась за возможность отойти от пострадавшего.

– Спасибо, – поблагодарил ее наставник. И вновь мягко улыбнулся. Они оба направились к статуе.

– Что происходит? – беспомощно прошептала Сильфа. В ее глазах отражалось искреннее неверие.

Ее слова эхом прозвучали со стороны, когда я двинулась следом за наставником, подавляя свои эмоции. Учитель объяснял Айвен, как создать печати, которые, предположительно, были способны разрушить древние знаки. Его рука лежала на эфесе меча. Наблюдая, как пальцы мужчины сжимают рукоять с болтающейся на ней голубой подвеской с бусинами, я поняла, что более подходящего момента не будет.

Наставник на много лет старше любого из нас, и, без сомнения, он был способен свести каждого в могилу.

Я ускорила шаг, нагоняя их и отводя в сторону Туманный, который сверкал в этой тьме ярче других клинков. Айвен, будто что-то почувствовав, обернулась. Глаза ее в удивлении расширились, когда эфес моего меча точным ударом приземлился на затылок наставника. Он чуть ниже ростом, поэтому у меня было преимущество.

Лоуз Прауд тихо вскрикнул и стал заваливаться на бок, падая на каменный пол, но я подхватила его свободной рукой, замедлив падение, и опустила. Айвен наблюдала за мной, хватая ртом воздух. Пораженная, она переводила неверящий взгляд с моего меча на наставника. Я же стремительно вытаскивала из рукава листы, рисуя печати и покрывая ими учителя, пока тот не очнулся.

Я поступила правильно и верила в это, но мне все равно было тревожно. Никогда не думала, что нападу на собственного наставника. От этих мыслей мир воспринимался странно – будто все происходило во сне, а не в реальности. И даже время словно пошло иначе, гораздо медленнее.

Я делаю все молча, пока все семь символов не оказываются на теле наставника – по одному на ноги и руки, три на грудь. Айвен кричит и даже бросается навстречу, пытаясь мне помешать. Но путь ей преграждает Люций, не позволяя дэве оказаться еще ближе.

– Вы что сотворили?! – эхом разнесся голос Сильфы.

И этот окрик будто привел всех в чувство. Повисла напряженная тишина. В пространстве словно сверкали молнии – еще немного, и воздух бы затрещал. Воспользовавшись всеобщим замешательством, я вновь осмотрела поверженного учителя с безвольно свесившейся головой, убеждаясь, что печатей достаточно.

Закончив, встретилась с внимательным взглядом Морана.

«Думаешь, это он?» – будто говорил взор дива.

Я откинула в сторону полы мантии Лоуза, указывая на его меч и болтающуюся кисточку на эфесе. На ней были нанизаны две сапфировые бусины, такие же, как та, которую мы нашли в библиотеке Туриса.

На нитке подвески оставалось свободное пространство, как раз для еще одной драгоценности. Я запустила руку в карман, вытаскивая находку. Сравнив бусину с остальными, лишь окончательно удостоверилась в ее происхождении.

Люций подошел ближе, принимая драгоценное изделие. А я осторожно коснулась рук учителя – перчатки все так же плотно охватывали его пальцы.

– Люций… – позвал мрачный Рафаиль, но его прервал возглас Сильфы:

– Вы двое! Немедленно объяснитесь!

Девушка была в гневе и выглядела грозно. Она даже готова была сражаться, отчаянно и до последнего. В ней не ощущалось ни капли страха, и это даже восхищало.

– Это долгая история. Но именно он разрушал статуи в Академии Снов, – ответил за меня Люций невеселым, уставшим голосом.

– Может, все же поведаете свою сказочку? – язвительно продолжила Сильфа, придерживая голову Ореста. Парень был плох, несмотря на счастливую улыбку на бескровных губах. Ладони девушки лежали на его щеках, своим даром она поддерживала в нем нужные эмоции и не позволяла яду распространиться.

В этот момент наставник заворочался, раздался стон.

Я нахмурилась.

У нас не было никаких доказательств. Лишь слова. Мои и Люция. Этого явно было недостаточно. Мой поступок наверняка будут расследовать. Ведь не каждый день ученик нападает на своего наставника.

Но я из семьи Сорель. И поэтому разбирательство будет обоюдным. Даэвы проверят жилище Лоуза и опросят всех о его жизни. Если что-то найдут, меня оправдают, если нет, преступник останется на свободе.

«Я бы не вырубила его, если бы… – Мой взгляд вновь невольно коснулся Айвен. – У меня не было выбора…»

Люций четко дал понять, что никто не должен касаться символов. Но Лоуз Прауд собирался поступить иначе. Очевидно, он намеревался зажечь все печати на стенах этой комнаты.

«Ему понадобились бы все мы…» – вспыхнуло четкое осознание, а взор метнулся к Оресту, который с каждой секундой становился все бледнее, будто жизнь капля за каплей утекала из него.

– Сорель… – наставник открыл глаза. – Это ты меня ударила? – уставился он на меня снизу вверх.

– Да, – холодно ответила я. То, что именно мой наставник был истинным преступником, все же меня потрясло. – Это ведь вы разрушали реликвии в Академии Снов и пытались подставить Люция Морана?

– Что? – Глаза учителя расширились. Он выглядел потрясенным и таким невинным. – Сорель, с чего ты это взяла? И зачем ударила меня? Ты хоть понимаешь, что ты напала на наставника? Убери печати, и мы поговорим. Я не знаю, почему ты так решила, но я готов выслушать.

Слова звучали так правильно, что на мгновение я даже засомневалась. Можно было прикоснуться к нему, проверить его чувства, но он намного опытнее меня, и я боялась попасть в чужую ловушку. Не стоило недооценивать того, кто на три десятка лет старше.

– У вас имеется достаточно знаний, чтобы изменить даже самые сложные и редкие печати… – произнесла я для самой себя. Но наставник лишь с искренним возмущением заявил:

– А я не должен их знать? Я ведь учитель.

Надо же, сколько лицемерия…

Я отвернулась, тяжело втягивая воздух через зубы.

Где свет, а где тьма? Пожалуйста, кто-нибудь объясните мне!

– Сара Сорель, убери печати! Ты хоть понимаешь, чем тебе это грозит?! – стал угрожать див.

– Наставник… – позвал почти ласковый голос. Я обернулась. Люций присел перед Праудом на корточки, внимательно разглядывая его лицо. Взгляд был изучающим, а тон все таким же дружелюбным, будто Моран разговаривал с другом. – Что же вы искали? Что же вы так настырно и упорно пытались отыскать?

Всего один вопрос, а выражение праведного гнева на мгновение схлынуло с лица мужчины. Его будто взбесило, что Люций говорил с нимтак. Будто с ничего не смыслящим нашкодившим ребенком.

Что ж, Моран прекрасно умеет выводить из себя, этого у него не отнять.

Почему-то увиденная сцена остановила сумятицу мыслей в моей голове.

Но сознание потревожил крик, полный боли и муки. Орест вздрогнул, хрипло вдохнул, так сильно, что его грудная клетка на пару мгновений вздыбилась и вновь опала. Он прокусил губу, и теперь из нее сочилась кровь, рисуя алые дорожки по подбородку.

Руки Зефирос заметались по его лицу – она ничем не могла ему помочь. Не здесь. Не в подземелье. Им нужны были лекарства.

– Он… он… – забормотала она, а в следующую секунду подхватила раненого парня на руки и процедила, едва не выплевывая слова: – Мы уходим отсюда. Немедленно.

Человеческая девушка ее комплекции никогда бы не удержала своего сверстника, но Сильфа даэв, и это в корне меняло дело. Если в ее крови достаточно магии и она развивала свою силу, то она донесет его даже до города. Пусть и не без труда.

– Зефирос, уговори их освободить меня. Наверху опасно. Ты не можешь уйти одна, – заявил наставник.

Но девушка даже не оглянулась, убегая с дивом на руках и скрываясь в коридоре.

Ей надо помочь…

«Плюх-плюх», – прокатилось по залу. Шум отдаленно напоминал капли дождя.

Я медленно подняла голову, чтобы увидеть, как несколько лягушек, спрыгнув с потолка, неслись к земле. Дождь из тварей. Я такое встречала только в сказках.

– Что за безумие! – воскликнул Рафаиль, создавая печати вслед за Люцием. Многочисленные знаки активировались над головой, разрывая маленькие тельца, раскидывая ошметки плоти, окуная нас в ядовитую кровь. Хоть и не такую едкую, как та, что текла в жилах ревенантов.

Люций защищал себя и наставника – черный клинок порхал, то пронзая тварей, то откидывая их прочь своей плоской стороной.

Увидев прикрытые глаза учителя, я вдруг догадалась:

– Это он! Это он заставил их напасть!

Моран, услышав мои слова, замер. Склонил голову, гневно взглянув на наставника, и вдруг с чувством пнул его под зад. Даэв на метр прокатился по полу.

Я едва не споткнулась о тварь. А Лоуз удивленно распахнул глаза, отвлекшись, и лягушки перестали падать с потолка. Но те, что уже достигли пола, продолжали нападать.

– Идиот! Не зли его!

Даже со связанным учителем следовало обходиться достойно.

– А то, что он меня злит, ничего?! – прокричал Люций. С его ладони яростным вихрем слетела птица и пронзила несколько монстров, висевших на колонне. – Твою мать! Нет! – воскликнул он, бросаясь к учителю, но было поздно.

Айвен, воспользовавшись моментом, кинулась к наставнику, сдергивая сразу две печати с груди, а потом еще одну с руки, прежде чем Моран смог ее остановить.

Магия ослабла, и этого оказалось достаточно.

Оставшиеся листы со знаками просто слетели с одежды Прауда, не выдержав выплеска его дара. Эта волна была столь сильной, что ощущалась физически. Я пошатнулась, на мгновение теряя ориентацию в пространстве.

Мои ладони похолодели, а кожу закололо, когда я увидела, как светлый меч несется к шее Люция.

Звон оружия стал пронзительной нотой в воцарившемся хаосе. Светлый и теневой клинки столкнулись. В воздухе засверкали высеченные искры.

Наставник стянул со своей руки перчатку. Светлая материя безвольно упала на пол.

Нет… Он не должен коснуться Люция!

Туманный в руках вспыхнул, на краткий миг залив зал светом. Шаг за шагом, отбиваясь от лягушек, я приближалась к сражающимся.

Лодыжку пронзила боль. Забывшись, я позволила одной из тварей себя укусить.

Холод теневой магии щупальцами пополз вверх по ноге, контрастируя с теплом проступившей крови.

Выхватив кинжал и пронзив тварь, я откинула обмякшую тушку.

– Почему вы сражаетесь? Зачем? – громко спросила Айвен, отбиваясь от тварей мечом. Схватка была смертельной, и она это понимала.

Каждый удар наставника был не просто сильнее предыдущего. Он был коварнее. Все ближе к тому, чтобы сталь его меча искупалась в крови. В крови юного даэва, а вовсе не монстра. Преимущество опытного воина было неоспоримо.

Еще один шаг… И Моран проиграл.

С того момента, как ты оказался в плену способностей эмпата, иных исходов быть не может. Рука Прауда без перчатки плотно сомкнулась на чужой шее. Сдавила. А Люций даже не сопротивлялся – его взгляд остекленел. Ноги теневого дива оторвались от земли на пару сантиметров.

Почувствовав свою победу, наставник расслабился, медля, словно раздумывал о чем-то, и не спеша убивать теневого.

Лоуз развернулся, выставляя перед собой живой щит.

Самодовольно улыбнулся.

«Все кончено», – говорил его взгляд.

А я потеряла контроль… Не над даром, а над собой. Будто вспыхнула. Мои эмоции, о существовании которых я почти забыла, воспламенились в груди. Но разум стал чистым, как стекло.

И я убрала Туманный обратно в ножны…

Приблизилась и прыгнула с занесенным кинжалом. Одной рукой обхватила голову Морана, повиснув на нем, так что из-за внезапной тяжести ноги дива вновь оказались на земле, другую опустила, и лезвие вспороло руку мужчины. Алая влага пропитала светлую мантию.

Но наставник даже не вскрикнул, хотя от неожиданности разомкнул хватку. Люций свалился на пол, и я вместе с ним. Падая, я вторглась в его эмоции, вычищая навеянные чужой силой, резко выделяющиеся на фоне остального чувства.

Моран моргнул. Широко распахнул глаза и пораженно посмотрел на меня, лежащую под ним. А в следующую секунду крепко обнял, и мы вдвоем покатились по полу. Я чувствовала, как отчаянно бьется сердце в его груди.

Обрушившийся на камень меч высек искры. Лезвие со звоном отскочило от места, где еще мгновение назад лежали мы. А зал вдруг затопил тревожный алый свет. Я будто слышала роптание, хор голосов, сливавшихся в нечто жуткое из-за зловещего ритма, напоминавшего какую-то мелодию. Голоса звучали вразнобой – тут были и мольбы о прощении, и восхваляющие речи и крики, и даже брошенные с яростью проклятия.

Я повернула голову и застыла, смотря на статую божества, свет в глубине которой стал пронзительно-ярким. У меня на глазах изваяние вдруг сотряслось, а по обсидиану поползли сотни трещин.

Мы поднялись. Сначала я, потом Люций.

Наставник стоял к нам спиной, полностью захваченный происходящим. Его рука была опущена, но пальцы все так же сжимали клинок. Я нашла взглядом Айвен и Рафаиля. Пока мы сражались с учителем, те двое отбивались от тварей, которые оттеснили их к тоннелю, ведущему в глубину подземелья.

Печати на спине божества замерцали. Люций отчего-то схватил мою ладонь, крепко сжав, так что заболели пальцы. Заставив ощутить его же тревогу, взвившуюся еще выше, когда оплетенная змеей рука изваяния вдруг отвалилась и рухнула на пол, распавшись на куски. Из нее наружу хлынул черный непроглядный туман.

А в следующую секунду нас откинуло магической волной. Наставника – ближе к тоннелю, ведущему на поверхность, а нас – к ходу, что вел в глубину подземелья.

Я упала прямо у ног Люция, которому не повезло удариться о колонну.

Сразу же поднялась.

Когда юный страж брал в руки клинок, первым правилом, которому его учили, было всегда оставаться на ногах. Сколько бы ты раз ни упал, подняться обязан. Или умрешь.

Наставник на другой стороне зала уже тоже оправился от случившегося и шел прямо на нас, решительно сжимая клинок. Рукав его мантии пропитался кровью, но Лоуза это не останавливало. В его глазах горело пламя. Жажда убийства захлестнула меня – светлый див намеренно отпустил свои эмоции.

Пространство разорвал треск, заставивший мужчину остановиться. Изуродованное изваяние сотрясалось.

– Все прочь! Она сейчас разрушится! – вскричал Люций, едва не оглушая меня.

Раздался взрыв и свист – статуя взорвалась, разметав кусочки во все стороны. Мы едва успели спрятаться за колонной, тесно прижавшись друг к другу.

– Ты в порядке? – прошептал Люций мне в губы.

Я кивнула, но тут же мой взгляд заметался по залу.

Айвен… Где Айвен?

Успокоилась я, лишь заметив их с Рафаилем у хода. Они, как и мы, успели укрыться от осколков статуи.

– Это было опасно… – продолжил шептать Люций. Но лучше бы он молчал. После его слов зал сотряс новый оглушительный грохот. Колонны стали рушиться, а потолок пошел волной, готовый вот-вот упасть нам на головы и похоронить в подземелье.

X. Подземная река

По тому, что нам известно, на землях Сент-Морьена никогда не появлялось орденов даэвов.

Там обитают лишь отступники, и это роднит его с Аркадианом.

«О землях Дэвлата» Библиотека Академии СновАкадемия Снов, тридцать один год назад…Сара

Отправляясь в Турис, я не могла и предположить, чем закончится наша охота. Что мы найдем преступника и что будем спасаться бегством, пытаясь сохранить свои жизни, пока за спиной поддерживающие свод колонны разваливаются одна за другой. Поднявшаяся пыль забивала горло, от нее чесались и слезились глаза и нестерпимо хотелось чихать.

Первые обрушившиеся опоры поделили зал пополам, отрезав нас от наставника. В последний раз, когда я его видела, мельком обернувшись во время побега, он едва увернулся от падающей прямо на него груды камней.

Зал грозил вот-вот превратиться в руины, и нам не оставалось ничего иного, как скрыться в тоннеле, уходящем в глубь подземелья.

Тьма поглотила нас и не отпускала все то долгое время, пока мы просто бежали, стремясь оказаться как можно дальше от обвала.

Грохот то и дело прокатывался по тоннелю, и казалось, будто стены превращаются в ничто прямо за нашими спинами. Меч больно ударялся о бедро, став гораздо тяжелее из-за энергии Серого мира, разлитой повсюду. Она нарушала связь между нами с Туманным, возвращая оружию его вес.

Мы остановились, лишь когда в пещере воцарилась оглушающая тишина, нарушаемая лишь нашим хриплым и частым дыханием. Моран вскинул руку, создавая слабую световую печать, что озарила наши покрытые каменной пылью лица.

– Если статуя уничтожена, то и тьма рассеялась? – тревожно спросила Айвен, упираясь руками в колени и переводя дыхание.

– Она не может рассеяться и исчезнуть в никуда. Но теперь ее ничто не удерживает в одном месте – вскоре она разлетится по всему материку, – хмуро ответил Люций.

– Появятся новые монстры. Может, не возле Туриса, а где-то дальше, но обязательно появятся, – прошептала я. Темной силы оказалось слишком много, особенно под землей. Гораздо больше, чем мы предполагали. И теперь она будет искать себе новое пристанище – людей, чьи души запятнаны грехами и омрачены тяжелыми чувствами.

– Зачем ты это сделала? Зачем сдернула печати? – Моран остановился, развернулся. Губы его были напряжены, у сжатых в кулаки ладоней вилась магия, из-за сильных чувств ставшая видимой. – Мы могли погибнуть из-за тебя. Все мы.

Айвен опустила взгляд и принялась неуверенно оправдываться:

– Я не думала… не думала, что все обернется таким образом. Он ведь наставник. Когда я была маленькой, Лоуз посещал наш орден. Как я могла поверить, что именно он рушит статуи? И зачем надо было нападать на него именно теперь? Вы ведь сами спровоцировали его! – С каждым словом голос подруги звучал увереннее, и защищалась она все отчаяннее, под конец выпалив: – И не тебе обвинять меня в том, что я подвергла кого-то смертельной опасности. Ты сам чудом не стал убийцей.

Моран застыл. Нахмурился.

Покачал головой, не смотря ни на кого.

Я же была зла. Очень зла. Перед глазами до сих пор стояло вздернутое вверх тело дива. Если бы Лоуз не был так самоуверен, то оборвал бы жизнь Морана гораздо раньше, чем я до них добралась.

Даже шутки Люция не вызывали во мне столько эмоций. Это был настоящий гнев – неподдельный, который, даже остыв, продолжает жечь тебя изнутри. Теперь я поняла разницу. Но истинную ярость контролировать получалось лучше. Она клокотала внутри, вызывая дрожь в голосе, но не толкала на необдуманные поступки.

– Айвен… – позвала я – пора было кончать со всем этим.

– Что «Айвен»?! – взорвалась она, яростно уставившись на меня.

Лицо ее было в пыли, и даже сквозь нее проглядывались черные разводы грязи, что остались после падения на болоте. Но пыль – мелочь. Хуже всего была кровь монстров на одежде.

Все мы были перепачканы в останках лягушек. И от всех нас шел смрад, убивающий всякое обоняние.

– Ты соврала моей матери! – продолжила Ларак, уверенная в своей правоте. – Ты ведь не брала ту книгу! Чтобы ты взяла что-то в библиотеке и не отметилась у смотрителя? Не лги хотя бы мне. Я помню время, когда ты помогала вести записи в читальне ордена, и дотошнее тебя никого нельзя было найти! Да и это алиби, будто ты видела его утром… Почему ты соврала ради теневого, Сара? Ты говорила, что всегда будешь служить ордену. Будешь на моей стороне… – Ее голос становился все тише, горестнее. – На стороне Фредерика… Но что теперь? Что ты творишь?!

Она повернулась, указывая на Люция:

– Как этот див смог запудрить тебе мозги? Ты считаешь, что он лучше, чем кажется со стороны?! А ты уверена? Уверена, что все это не ложь?

Лицо Морана было в тени. На виске виднелась небольшая рана, которая слабо кровоточила. Когда нас откинуло от статуи, именно на Люция пришелся основной удар. На шее дива выделялся красный след от чужой руки. Эти кровоподтеки были такими яркими на его бледной коже, что я не сразу смогла отвести взгляд.

Он слышал обвинения и не пытался оправдаться, будто принимая их все.

– Светлые всегда и во всем винят теневых, – негромко выплюнул Рафаиль.

– Не надо, – остановил его Моран, поворачиваясь спиной и хрипло добавляя: – Идемте. Обвинить друг друга успеем позже.

Он неспешно побрел по тоннелю, а я перевела взгляд с его спины на подругу. С каждым днем я понимала ее все хуже. Во мне укрепилось ощущение, что мы стали чужими друг другу.

– Айвен… ты ведь видела, что случилось с Орестом? – сухо и тяжело проговорила я. – Видела, что стало с его рукой?

Дэва отвела взгляд и, помедлив, кивнула.

– Все потому, что он прикоснулся к знакам на стенах. Ты разве этого не поняла? А потом наставник повел тебя к изваянию бога, чтобы ты исправила печати. Тебе не показалось это странным? Опасным? Нет, ты ни капли не задумалась! – Обычно я не повышала голос, но за последний час сделала это дважды. – А после ты еще и сняла печати с наставника, подвергла нас опасности, и из-за этого была разрушена статуя теневого бога… Айвен, доверять мне не обязательно, но научись делать выводы, думая своей головой, и осознай наконец всю ответственность. Если не за чьи-то жизни, то хотя бы за свою.

Следующие мои слова прозвучали жестко, но если бы я не сказала этого сейчас, то пожалела бы. Хватит опеки. Я делаю только хуже. Для самой Айвен.

– …Ведь я больше не стану помогать тебе.

Я зашагала прочь. Ларак и раньше страдала из-за своей легкомысленности, даже в ордене. Но в то же время порой она умела поступать смело и отважно. Даже то, что она сняла печати с Лоуза, было тому доказательством.

Но какой прок в этой смелости после смерти?

Мне не хотелось, чтобы она погибла. Я не желала, чтобы погиб кто-то другой. Ведь глупость в жизни даэвов могла стоить слишком дорого.

Долгое время мы брели в молчании. Иногда на стенах попадались древние печати – багровые линии выглядели непримечательно, по всему выходило, что знаки потеряли силу. Но обманываться не стоило. Это странное, загадочное место хранило в себе много тайн прошлого.

После недавнего разговора в воздухе витало напряжение. Я все еще не могла до конца усмирить свой гнев. Вспоминая последний месяц, я понимала, что мы с Айвен уже давно жили в разногласиях и недоверии.

– Почему там все же оказалась статуя теневого бога? – спустя время первым нарушил тишину Рафаиль.

– Точно не знаю… Но подземелье принадлежало ордену Хранителей. Те три кольца, пересеченные линией, что мы увидели на входе, – это их символ, – ответил Люций, не оборачиваясь и продолжая шагать впереди всех. Временами его голос звучал совсем хрипло. – Орден Хранителей основал Академию Снов, библиотеку в Турисе и лагерь у озера Спокойствия. В их времена в лагерь не пускали учеников, он был лишь местом уединения для воинов, ушедших на покой. А еще в ордене Хранителей состояли как светлые, так и теневые. Полагаю, они не замечали друг в друге отличий. Хотя их образ жизни больше соответствовал светлым орденам. Много правил, постоянные медитации, во время которых они копили силы и воспитывали спокойствие духа. Звучит очень скучно.

Рафаиль фыркнул.

– Что? – спросил Люций, и, даже не видя его, я поняла, что он улыбается. Тому, как менялось настроение дива, можно было позавидовать. Но вот странность – эта веселость в его голосе помогла мне окончательно справиться с остатками гнева.

– Если бы ты родился в то время, то превратил бы жизнь этого ордена в хаос.

– Боюсь, ты слишком высокого обо мне мнения, – усмехнувшись, отозвался Моран.