Гусь

– Надо вести здоровый образ жизни, знаете ли! И вовлекать в это других! – закутавшись в полотенце и расправляя плечи, провозгласил Буль. – Вот я и кричу, чтобы привлечь внимание.

– Умно, – заулыбался Сурри. – Вы на правильном пути к Достижению здоровья. Поправите здоровье в Доме Странных Людей и вернётесь к нормальной жизни – будете Достигать!

– Нет! – твёрдо ответил Буль, зябко переминаясь босыми ногами по снегу. – Я уже всего достиг. Я – есть, и это уже Достижение.

– Во даёт, философ! – вмешался Руб. – Вы же голый совсем, у вас ничего нет, а говорите, что достигли.

Чертингс не отрывая головы, быстро печатал в гаверофоне, пытаясь зафиксировать все найденные нарушения.

– Человек рождается тоже голым, заметьте, – Буль театрально раскинул полы полотенца, обнажая волосатую грудь. – Да и уходит в мир иной в таком же виде. Никому еще не удавалось захватить с собой на тот свет клаеры, дома, гаверы. Достижения гибнут вместе с человеком, так в чём смысл их накапливать? Надо не достигать, а жить, – оборвал монолог Буль и, не прощаясь, исчез в палатке.

– Странный он какой-то, – заметил Сурри.

– Здесь только странные, – засеменил Хрям. – Нормальных не держим.

Инспекция миновала несколько палаток, раздавая листовки в каждые встречающиеся странные руки. Остановившись возле самой шумной, члены инспекции переглянулись. Из под плотного брезента вырывались радостные возгласы и заливистый смех.

– Горько! – донеслось из палатки в тот момент, когда комиссия попыталась в неё войти.

– Это что за безобразие? – ощетинился Чертингс, пожирая взглядом Хряма, остановившегося в дверях.

– Свадебное безобразие, – виновато пробормотал Хрям. – Женятся, так сказать, отмечают событие. Кстати, правилами поведения в палаточном лагере свадьбы не запрещены, – Хрям протянул Чертингсу листовку.

– Да вы заходите! – донеслось из палатки, до отказа забитой людьми.

– Может, погреемся? Перекусим? – министр строительства толкнул в бок Чертингса.

– Вы с ума сошли, Руб! Они же странные! Да и вообще, мы на работе! – возмутился Чертингс.

– Не согласен! Надо знать жизнь странных изнутри, понимать её детали, вникать в самую сердцевину! – поддержал Сурри – Это и есть наша работа.

Взяв под руки Чертингса, Руб и Сурри впихнули его в палатку.

Люди повскакивали со своих мест, уступая скамейки комиссии. В центре стоял длинный стол с неказистым угощением. По углам ровными кучками лежали спальники. Под палаточным куполом колыхалась натянутая гирлянда из сердечек, вырезанных из красочных рекламных проспектов, активно раздаваемых на каждом углу в Аскерии.

– Рады дорогим гостям! – воскликнул тамада.

– А кто на ком женится? – спросил Сурри.

Жених и невеста светились счастьем. Щуплый, невысокий молодой человек, одетый в местами потёртую чёрную кожаную куртку, обнимал полную, розовощёкую блондинку гренадёрского роста в белом кружевном платье.

– Он давно в Доме Странных Людей! – Хрям кивнул на жениха. – Тихий такой, неприметный, а всё же странный. В Высшем Аскерийском Климадосте обучаясь на биолога, подрался с профессором Дайлоном, плюнул в него несколько раз со злости публично, а потом лёг посреди учебной аудитории и несколько часов отказывался вставать. После этого его к нам и привезли.

– Дайлона? – Сурри наморщил лоб.

– В том то и дело! Известный в Аскерии человек.

Сурри покачал головой.

– А невеста?

– Вообще жуткая история, – перешёл на шёпот Хрям. – Закончила престижный факультет торгового дела Великого Аскерийского Климадоста с отличием. Устроилась на работу в известную фирму «Аскергрев».

– Та, что грелки продаёт?

– Да. Занимала первое место по объёмам продаж этих грелок. Её так и называли в полном и переносном смысле: «Наше самое большое Достижение». Потом девушку как подменили.

– Как же такую большую подменить можно?

– В том-то и дело. Сломалась на поставках грелок в Дом Странных Людей. Увидела там его, – Хрям скосил глаза в сторону жениха. – И всё! Влюбилась без памяти. Начала под видом инструктора по использованию грелок навещать любимого.

– Возмутительно! – вмешался Чертингс. – Я всё время говорил, что в Доме безобразия творятся – любовь и другие отклонения от нормы!

– Проглядели, виноват! – заискивающе промямлил Хрям. – Знаете, любовь сложно разглядеть с первого взгляда. А проглядишь, её потом предотвращать ещё сложнее.

– И как же она тут оказалась? – нетерпеливо спросил Сурри.

– Публично отказалась Достигать. Проткнула медицинской иглой партию грелок. Все накопленные гаверы истратила на аллею любви рядом с Домом Странных Людей, засадила её вдоль забора кустами роз. Сама пришла с вещами к нам. А потом пожар случился. Спасла она его… Из огня вытащила, без сознания.

– А свадебное платье где взяла? – включился в разговор Руб.

– Так, извините, напопрошайничали вдвоём и упросили одну сердобольную швею в Земляном районе платье ей пошить, – виновато произнёс Хрям. – На костюм жениху уже не хватило. Говорят, аскерийцы на свадьбу плохо подают.

– Вот молодцы! – вставил Руб. – Наши люди на что попало подавать не будут.

– Среди нормальных людей эти любовные слюни-нюни давно исключены. Им некогда, они Достигают. Иногда даже устраивают семейные гонки, кто больше гаверов заработает: жена или муж, – заметил Чертингс, активно продолжая стучать отчёт в гаверофоне.

– Что же вы, дорогие гости, всё между собой, да между собой, – не унимался тамада. – Скажите и молодожёнам доброе слово.

– Говорите, Сурри! Тосты – это по вашей части, – скомандовал Чертингс.

– Дорогие жених и невеста! – Сурри встал, окидывая взглядом свадебный стол.

Люди прекратили есть, с интересом подняли глаза на министра. В палатке воцарилась полная тишина.

– Свадьба – это всегда весело, хорошо. Но не надо забывать о том, что после неё наступают будни Достижений. В вашем случае – это будни на пути возвращения к Достижениям.

– Мы никуда не собираемся возвращаться, – тихо, но твёрдо заметил жених, зловеще дёрнув скулами.

На секунду Сурри замялся, вспоминая о привычке жениха плеваться в серьезных людей.

– Горько! – нашёлся Сурри, примирительно подмигивая жениху.

Люди подхватили слова министра, и палатка снова зашумела. Жених и невеста слились в поцелуе.

Странные люди вернулись к еде, наполняя прозрачные пластиковые тарелки овощами и дешёвыми колбасами, а стаканчики – аскерийкой.

– Эй, налей! – Руб протянул свой стакан человеку с забранными сзади волосами. – И огурчик подай на закусь.

Чертингс брезгливо положил в тарелку несколько помидорок, налил компот. Сурри, озираясь по сторонам, сидел перед пустой тарелкой. Странные люди веселились, хохотали и казались счастливыми. Министры с опаской поглядывали на них, словно боясь заразиться чем-то опасным и неизлечимым, подхватить вирус счастья без Достижений.

– Слово Хвостатому! – оживился Тамада.

Пластиковые сосуды наполнились горячительным напитком и компотом. Хвостатый поднялся, устремив прицельный взгляд на жениха и невесту.

– Сегодня большое событие, – начал он. – Впервые среди странных случилась свадьба. Все мы понимаем, что если бы не пожар, вряд ли бы это стало возможным. Так выпьем же за огонь, который зажёг в этих двух любящих сердцах желание соединить свои судьбы. Гори, гори ясно, чтобы не погасло!

Пластиковые стаканчики взметнулись навстречу друг другу. Свадьба вспыхнула возгласами и поздравлениями.

– Старое сгорит, – новое построим! – пробубнил уже изрядно запьяневший Руб. – Из искры да возгорится стройка! – стукнул он кулаком по столу.

– А вдруг у них дети родятся? – боязливо спросил Чертингс. – Вы что же, будете открывать Домик Маленьких Достигаторов для странных детей?

– Постараемся пресечь этот процесс, – заверил его Хрям.

– Как же вы его пресечёте? – хохотнул Руб.

– Разъяснять будем, листовки раздавать! – нашёлся Хрям.

Комиссия покидала свадьбу под аплодисменты присутствующих. Морозец куснул раскрасневшиеся лица министров. Чертингс продолжал возмущаться и отчитывать Хряма. Тот, спохватившись, резко метнулся в палатку и через несколько секунд выскочил оттуда, на ходу натягивая клетчатую кепку.

– Смотрите! – Сурри указал пальцем вперёд. – Снежную бабу лепят со снеговиком.

– Какую бабу? – уточнил еще не протрезвевший Руб.

– Снежную, – услужливо пояснил Хрям. – Стараемся создавать малые снежные формы.

– Так это вовсе и не баба! – не унимался Руб, подходя со своими коллегами к месту событий. – У неё красный клюв!

– Это снежный Гусь получается! – быстро сориентировался Хрям, оценивая косым глазом изваяние. – Видите, странные люди тоже скорбят по Гусю.

– Вот это хорошо! – впервые обрадовался Чертингс. – А то кошки, свадьбы, попрошайки! Вот это позитивное событие. Объявите конкурс на лучшего снежного Гуся.

– Будет сделано! – подтвердил Хрям, давая указания странным людям.

– И листовки раздайте с календариками, – крикнул Сурри вдогонку.

Странные люди убежали, вероятно собирать конкурсантов.

– Предлагаю на этом завершить осмотр палаточного лагеря, – делая последние пометки в гаверофоне, подвёл итог Чертингс и направился в сторону припаркованного клаера.

Завернув за палатку, они наткнулись на группу странных, сгрудившихся в кучку.

– Что это у вас тут? Что за собрание, что обсуждаем? – спросил Сурри, расталкивая людей.

В центре на корточках сидел Рыжий и подсовывал в занимающийся костёр газеты и какие-то бумажки.

Рядом стояли лепщики снежных гусей, подавая ему новый материал для растопки.

– Кто разрешил костры жечь? – снова взбудоражился Чертингс. – Мы же всех печками обеспечили.

– Мясом пахнет! – заводил ноздрями Руб.

– На шашлычок пожалуйте, – пригласил гостей толстенький коротышка в кроличьей шапке, неловко пряча за спиной шампур с покусанным куском аппетитного мяса.

– Не есть, Руб! – зашипел Чертингс.

– Ладно, ладно, – замахал руками министр строительства.

– Сурри, посмотрите, они жгут печатные материалы! – Чертингс схватился за голову.

– Вы что творите? – Сурри ринулся к костру, вытаскивая горящие проспекты.

– Они плохо горят, эти листовки, – опустив глаза, пробормотал Рыжий. – Но я перед тем как их использовать для нужд, всем вслух зачитал правила! – начал оправдываться он.

– Мы лишь хотели подбросить жару под шашлык, – замялись странные.

– Это читать нужно, а не жечь! – вскипел Сурри, размахивая обгоревшим листком. – Отобрать у них зажигалки! Хрям, это уже полный аскернец какой–то! – выругался Сурри.

– Эти отберём, они в Золотом районе новых выпросят, – обреченно заметил Хрям.

– Руб! Новый Дом нужно сдать раньше срока во что бы то ни стало! Вы меня поняли? – Сурри схватил за ворот министра строительства.

– Постараемся, – отшатнулся от него Руб.

В молчании комиссия добралась до клаера.

– Я могу пока забор построить. Поддержите? – предложил Руб.

Голоса министров утонули в шуме взлетающего клаера.

26

Ночные кошмары Гуса сменились музыкальной феерией. Его регулярные прогулки в Золотой район не всегда увенчивались успехом, лишь изредка ему удавалось снова услышать музыку, льющуюся из огороженного дома, а еще реже – увидеть женский силуэт в окне. Но ночью он наслаждался и тем, и другим в своих сновидениях.

Снежинки робко кружили над Аскерией. Кутаясь в пальто и согревая озябшие пальцы тёплым дыханием, Гус снова бродил вокруг знакомой ограды. Внезапно калитка распахнулась, чуть не ударив Гуса. Хозяйка дома улыбалась, внимательно разглядывая незнакомца. Её зелёные глаза показались Гусу знакомыми. Мысли рыскали по закоулкам памяти, пытаясь отыскать где-то уже виденную ранее картинку. От неожиданной встречи Гус оторопел и покраснел.

– Здравствуйте, – промямлил он. – Извините…

– Как вас зовут? – прервала его замешательство женщина.

– Гус.

– А меня – Линда, – она протянула ему руку, продолжая улыбаться.

– Вы очень красиво играете. Вы не подумайте, я ничего плохого не замышлял, я прихожу сюда послушать вас, – начал оправдываться Гус.

– А я и не подумала, – Линда рассмеялась, невольно стряхнув с ресниц крохотные снежинки, мерцавшие словно бриллианты. Молодой человек её забавлял и вызывал любопытство. – Сейчас мне нужно ехать на концерт. Завтра воскресенье. Хотите, приходите ко мне утром на чай. Я сыграю для вас, Гус, – весело сказала она.

Помахав рукой, Линда быстро села в ожидающий её клаер и исчезла в небе.

Чувства обрушились на Гуса градом, расталкивая друг друга. Удивление. Радость. Надежда. Волнение. Счастье. Восторг. Оглушенный неожиданным предложением, он возвращался домой, продолжая удерживать перед внутренним взором смеющиеся, горящие изумрудами глаза. Гус еще не знал, это ли люди зовут любовью, но его новое состояние ему определенно нравилось.

Ночь без сна не сильно сказалась на самочувствии Гуса. Молекулы счастья носились по его организму, заряжая невиданной энергией каждую клеточку и, выплескиваясь наружу, летели дальше, подстраивая мир Гуса под его чувства.

– Сегодня у вас получилась вкуснейшая каша, Салли! – с аппетитом уплетая пресную сероватую гущу, сказал Гус.

Салли изумленно посмотрела на кастрюлю, понюхала, зачерпнула ложкой варево.

– Каша как каша… – пожала она плечами.

Хоних крякнул и, покачав головой, внимательно посмотрел на Гуса. Озадаченная Салли надолго замолчала. Воцарившаяся тишина царапала слух. Ядовитые пары невысказанных замечаний и недовольств, отчаянно цепляясь за право быть, таяли под натиском других, новых и непривычных витающих в воздухе волн.

27

Всю дорогу до Золотого района Гус шёл, улыбаясь и подмигивая всем прохожим. Те, в свою очередь, по большей части шарахались в сторону от чудака, а то и вовсе смотрели под ноги, пребывая в призрачном мире забот и тревог, являя в настоящем лишь механически передвигающиеся тела. Иные, уткнувшись в мерцающие экраны гаверофонов, впавшие в устойчивую зависимость от своих устройств, путали, в каком мире живут, в результате расплескивая и теряя себя и там, и здесь. Жизнь, как живое, проходила мимо них.

«Странные существа, эти люди», – думал Гус. Обрастая вещами и заботами об их приобретении, они заворачиваются в них, как в кокон, с каждым слоем все плотнее и плотнее. Становятся слепыми, глухими и бесчувственными. Перестают радоваться солнцу, падающему снегу, первым цветам и пению птиц. А главное, они перестают радоваться друг другу. Глубоко окопавшись в неживом, они продолжают этот путь, называя его жизнью, на самом деле двигаясь от неё в прямо противоположном направлении.

Приближаясь к дому Линды, Гус полностью отдался власти чувств. Волнение, радость и робость овладели им. Мыслям места не осталось. Успокаивая колотящееся в груди сердце, Гус несмело приоткрыл калитку и вошёл в сад. Аккуратно подстриженные кусты и высаженные в замысловатом порядке деревья застыли заснеженным лабиринтом. Редкие солнечные лучи, пойманные белыми одеяниями сада, искрились, танцуя на ветках. Жмурясь и продолжая улыбаться, молодой человек шёл по дорожке, оставляя за собой змейку следов. Внезапно с ближайшего дерева взлетела птица, брызнув ворохом снежинок в сторону Гуса. Он рассмеялся и, отряхнувшись, посмотрел вслед улетающему красногрудому снегирю.

Хозяйка дома уже несколько минут с интересом наблюдала за Гусом с крыльца. Её стройную фигуру подчеркивала длинная узкая терракотовая юбка и облегающая зелёная шерстяная кофточка с узорными косами и большим воротником, в котором она прятала свою улыбку.

Гус подошёл к ней. Кивнув в знак приветствия, он замер, смело глядя в зелёные, смеющиеся с хитринкой глаза. В одно мгновение судьбоносные нити переплелись и начали выстраивать вероятное будущее.

– Ну что же вы стоите, Гус? Проходите!

Линда взяла его за руку и потянула за собой в дом. Прохладные пальцы уверенно сжали ладонь Гуса. Переступив порог дома, он остановился, озираясь вокруг.

– Ау, Гус? Что с Вами? – рассмеялась Линда.

Спохватившись, он отпустил руку и протянул Линде пакет с булочками.

– Это вам… То есть нам с вами к чаю… Булочки.

– Булочки?

– Да. Я сам пёк. Я помощник пекаря.

– Вы – помощник пекаря? Какая прелесть!

– Они правда вкусные! Самые лучшие в Аскерии! Специально для вас.

– Пойдёмте за стол. Чай стынет.

Гус очутился среди книжных стеллажей, занимавших все стены комнаты, в центре которой располагался небольшой круглый чайный столик. Книги аккуратными рядами стояли на полках, пестря цветовым разнообразием переплётов.

– Никогда не видел столько книг! – оглядывая комнату, изумился Гус.

– Это библиотека моих родителей! Они фанатично любили читать.

Гус смутился. Линда разлила горячий дымящийся напиток в белые фарфоровые чашки. Аромат мяты и душицы разлился по комнате благостью и уютом. Успокоившись, Гус прихлебывал горячий чай, периодически дуя на него. Линда изучающе посмотрела на булочки, прежде аккуратно выложенные на небольшую тарелку. Взяв одну из них, она медленно откусила и, смакуя, прикрыла глаза.

– Я знал, что вам понравится! – трепетно наблюдая за ней, очень тихо проговорил Гус.

– Хороший продукт! – отреагировала Линда, вытирая салфеткой губы.

– Продукт? – удивился Гус. – По-моему, просто вкусные булочки.

– Я имела в виду, что это ваше Достижение – помогать печь такие вкусности! – пояснила Линда.

– Достижение? Не думаю, что это так! Я с удовольствием делаю свою работу, не стремясь к Достижениям!

– Вы против Достижений?

Гус поймал на себе прямой и откровенно изучающий взгляд Линды. Краска залила его лицо. Линда улыбнулась и заправила выбившийся локон за ухо, оголив аккуратную маленькую розовую мочку. Гус покраснел еще сильнее и отвёл взгляд. Желание прикоснуться к этой крошечной части её тела стало невыносимым. Он принялся активно болтать ложкой в чашке, разглядывая кружащиеся чаинки. Взяв очередную булочку, он быстро прожевал её, пытаясь обуздать нарастающее волнение.

– Не знаю… – Гус собирал хаотичные мысли в слова. – Но мне кажется, что они… Достижения… усложняют жизнь, подменяют её.

– Почему вы так решили? – наклонив голову, заинтересовалась Линда.

– Человек теряет себя в этой гонке, забывает, кто он есть на самом деле, – осторожно произнёс Гус.

Линда перестала улыбаться и задумчиво устремила глаза мимо Гуса. Он испугался, что сказал что-то не то.

– Вы обещали мне сыграть, Линда? – попросил Гус, осторожно коснувшись её руки.

– Да, конечно, с удовольствием, – встрепенулась она и быстро встала.

Скрипка привычно очутилась в руках Линды. Игриво улыбнувшись, она взяла смычок.

– Я написала это вчера, Гус! Знаете, наша первая мимолётная встреча вдохновила меня. Считайте, что посвящается вам!

Гус не успел отреагировать. Поток звуков скрутил его ощущения с первой секунды в луч света, вырывающийся далеко за пределы комнаты, дома. Гуляя по просторам Аскерии, он выхватывал из головы картинки, кружил их, перемешивал, бросал, снова поднимал вверх. Вот дорога в Золотой район сменилась яркой вспышкой лица Хониха, гуси на палочках взмыли вверх, достигая самой вершины золотой статуи, уступая место пышным булочкам Крума. Переливы звуков, словно калейдоскоп, сменяли друг друга. Линда играла Аскерию в нём, дёргая ниточки его мыслей и эмоций. Вот она появилась сама. В белоснежном прозрачном платье спускалась по лунной дорожке, ступая по воздуху, всё ближе и ближе к Гусу. Скрипка на мгновение замерла в руках Линды, а затем зашлась неимоверным, как ему показалось, недостижимым звучанием новых ощущений в его душе. Она раскрывала тайну, страшную тайну, знать которую ему пока не хотелось, которой он очень боялся. Она выворачивала его наружу, наизнанку, безжалостно показывая, обнажая его. Звуки вызывали страх, желание бежать, спрятаться. Они достигали высшей точки безумства и снова устремлялись вниз, рождая новое, сильное, остервенело бьющееся чувство. Он рассыпался, теряя себя, но звуки снова собирали его, открывая ответы на многие вопросы.

Музыка остановилась. Глаза Линды смотрели на Гуса тайной, обволакивающей всё вокруг.

– Что с вами, Гус? – Линда вернула его в комнату.

– Простите… Со мной происходило что-то невероятное. Это правда для меня?

– Это не только для вас, это о вас.

– В этой музыке вся жизнь… Моя жизнь.

– Вы ещё не видели жизни. Я сыграю для вас другую жизнь. Хотите?

– А это возможно?

– Это необходимо. Прежде всего, вам.

– Почему?

– Потерпите, Гус. Вы всё поймёте, но позже! Просто доверьтесь мне, как доверяетесь звукам музыки.

28

Рэйф разложил части разобранного именного пистолета перед собой на столе. Многие годы Аскерия не знала оружия. Однако в последние дни ситуация вышла из-под контроля. Глава СЗА долго переживал, укоряя себя в том, что не смог настоять на своём в ходе знаменательного обеда в ресторане. Хорошо, что он оставался профессионалом все эти безоружные годы, не веря в сладкие речи Сурри. В последнее время он перестал доверять всем, кроме самых преданных и верных соратников. Бездействие Мистера Гавера смущало его больше всего. Уже не что-то, а всё шло не так. Мистер Гавер одновременно существовал повсюду и рассыпался пустотой. Система требовала перезагрузки и волевых решений человека. Некий компьютерный вирус безжалостным палачом обезглавил Аскерию, лишил способности принимать новые и быстрые решения. Это означало гибель Аскерии, спасти которую мог только он – Рэйф.

Воин снова проснулся в нём, заставляя сердце биться быстрее. Бей или беги! Эту истину он усвоил с детства. Дворовые потасовки воспитали в нём желание сражаться до конца, невзирая на порезы и царапины. Самым сильным мальчишкой в их дворе считался Крон. Среднего роста и крепкого телосложения, с коротким ёжиком рыжеватых волос, он завоевал своё лидерство в темных аскерийских переулках, в жестоких драках с более рослыми и сильными конкурентами.

Одно из таких противостояний навсегда врезалось в память Рэйфа, на тот момент самого младшего в мальчишеской банде Крона. В подворотне, недалеко от аскерийской свалки, две группы озлобленных подростков встали друг напротив друга, готовясь к бою. Ветер гонял пыль, больно скребущую в глазах. Нестерпимо воняло гниющими отходами, сваленными вперемешку с отжившими вещами. Несколько ворон взлетели, громко хлопая крыльями и хрипло каркая. Желваки играли на лице Крона, предвкушавшего победу. В эти минуты он жил, как никогда. Вдруг в стане их противников, словно по команде, на солнце блеснули лезвия ножей. Демонстрируя оружие, семь головорезов в один миг изменили расклад сил. Крон любил живой бой, борьбу сил людей без оружия. Он опешил, сжал кулаки и заурчал по-звериному.

– Ты проиграл, Крон! – начал вожак чужаков. – Мы просто перережем вас, как кроликов. Поэтому слушай наши условия… – начал он, ухмыляясь сквозь решето потерянных в драках зубов.

Глаза Крона налились кровью. Он оглянулся. Сзади него, вооружившись палкой, стоял его верный соратник – огромный толстый парень с близко посаженными медвежьими глазами. Крон кивнул ему, давая старт войне – его войне, простой и справедливой. Толстяк понятливо опустил глаза вниз.

– Вперёд! Пусть они сами ульются своей кровью! – зло заорал Крон, делая рывок в сторону противника.

Ножи призывно дёрнулись в ожидании людской плоти, готовые в любой момент начать резню бездушного металла по мягкому живому телу. Войско Крона взметнулось за командиром навстречу беспощадному оружию. Палка Толстого взмыла в воздух и со всей силы опустилась на голову Крона. Командир вмиг осел на землю, успевая повернуть голову в сторону Толстого, и зарычал, пытаясь преодолеть себя. Толстый спокойно посмотрел на Крона, оценивая ситуацию.

– Ему хватит! – заржал вожак чужаков. – Молодец, Толстый! Ты сработал в самый нужный момент. Держи своё вознаграждение, – небрежно протянув несколько крупных банкнот Толстому, сказал он. – Я своё слово держу!

Члены банды Крона застыли в оцепенении, ничего не понимая в происходящем.

Крон слабо шевелился, валяясь на земле у них в ногах. Его пальцы из последних сил, ломая ногти, сгребали землю, рвали ни в чём не повинную траву.

– Предатель… – прохрипел он. – Продажная тварь!

– Не предатель, а наш человек в вашем дворе, – вожак чужаков, скривив губы, присел на корточки рядом с Кроном. – Ты, чучело, так и не понял, что не сила побеждает в войне, а оружие, помноженное на гаверы.

Крон приподнялся на локте, зашипел. Струйки крови стекали по лицу, орошая землю.

– Эй, мелкота! Окажите помощь поверженному! – вожак победно оглядел своё порядком подросшее войско, не допуская ни малейшей возможности никому из новых членов ретироваться. – Я теперь здесь главный. Меня зовут Костлявый!

29

Борни появился в кабинете как всегда незаметно. Рэйф кивнул ему, глубоко вздохнув.