Жизнь Петра Великого

В самом деле Шлиппенбах, стоявший в то время под Ревелем с тремя эскадронами драгун, предпринимал попытки пробиться с разных сторон к Нарве. Однако царь, ни на мгновение не утрачивавший бдительности, отправил полковника Рённе [Renna]630 с восемью тысячами солдат631, чтобы выбить Шлиппенбаха с этих позиций. Заметив его, шведы отступили, но Рённе стал преследовать их и догнал под Лесной [Lesna]632. Шлиппенбах защищался храбро, но из‐за решающего численного превосходства неприятеля был разбит, так что спаслось не более двухсот человек из его отряда, остальные же тысяча пятьсот были перебиты или попали в плен. Одновременно с этим осада обеих крепостей продолжалась с одинаковым рвением, однако казалось, что Дерпт должен был сдаться первым. Огонь мортир и одной пушки не прекращался ни на мгновение. Первые разрушали здания, вторая проделала в стенах две большие бреши. Осажденные, однако, продолжали защищаться, являя чудеса храбрости. Они имели смелость совершить не одну вылазку, потеряв при этом немало людей, хотя осаждавшие потеряли еще больше. 24 июля633 состоялся общий приступ. Сопротивление было столь же упорным, сколь и атака, но в конце концов шведам пришлось уступить московитам, которых воодушевляло присутствие их государя. Они сдались на следующий день с условием, что тем, кто пожелает, будет позволено уйти из крепости, но без оружия634. Победитель занял город в тот же вечер, приняв от жителей клятву верности. Дабы вызвать у людей расположение к себе, он позволил возвратиться в свои дома всем крестьянам, нашедшим прибежище в этом городе, призвав их вернуться к обработке своих полей, а для вящего воодушевления пожаловал им освобождение от налогов на восемь лет и одновременно опубликовал указ, где заверял в своей благосклонности, подтверждая все их привилегии635.

Пока не капитулировал Дерпт, осада Нарвы шла медленно, но, как только Дерпт сдался, царь приказал усилить огонь из артиллерийских батарей. Огнем из пушки московитам удалось проделать в стенах две большие бреши, но осажденные выкопали различные рвы и траншеи, чтобы в случае приступа бороться за каждую пядь земли: это стоило бы русским значительных потерь, если бы благодаря необыкновенному происшествию в стене не образовалась еще одна, более широкая, брешь, которую не смогла бы проделать вся их артиллерия даже за долгое время. Неожиданно обрушился фундамент одного бастиона, так что весь его фасад вместе с парапетом и установленной на нем артиллерией рухнул в ров, который сразу же заполнился и тем самым превратился одновременно в мост и брешь, через которую могли проникнуть до двухсот человек. Это дало случай маршалу Огильви написать любезное письмо графу Горну и побудить его «мирно сдать город и не проливать излишней крови, что неизбежно случится, если начнется приступ». Граф Горн в бешенстве ответил, что «будет сопротивляться до последнего»: одновременно он приказал горожанам взяться за восстановление ряда бастионов. Однако маршал не дал ему времени и 9 августа636 предпринял общий штурм со стороны сразу всех бастионов637: московиты ворвались в крепость с такой яростью и вместе с тем в таком порядке, что шведы не смогли им противостоять и решили отступить в Старый город. Но это не принесло им никакой пользы, потому что московиты усилили натиск, не оставив времени инженерам противника прорыть траншеи, и одним ударом захватили Старый город и крепость, потеряв при штурме всего одного старшего офицера и три тысячи солдат638. Шведов при этом погибло немногим менее двух тысяч человек639, в том числе немало офицеров. Граф Горн, шесть полковников и многие младшие офицеры попали в плен. Впоследствии царь отпустил их на свободу, не желая, чтобы они расплачивались за упрямство своего командира. Графа Горна привели к царю, который, сделав ему суровый выговор, велел посадить его в темницу640, одновременно выпустив из нее полковника Шлиппенбаха641, бывшего коменданта Нотебурга, которого граф Горн приказал арестовать, обвинив его в слабой обороне порученной его защите крепости.

Победа обыкновенно будит в солдате дурные инстинкты. Victoria est semper insolens642 643, говорит князь римского красноречия. Солдаты Царя, захватив Нарву, рыскали по домам в поисках добычи. Петр, желавший приобрести расположение своих новых подданных, узнав об этом, лично поспешил пресечь это безобразие, не просто приказывая солдатам прекратить грабеж, но и вырывая из их рук добычу и возвращая ее владельцам. Он даже убил одного московита, который показался ему слишком наглым. Когда горожане явились изъявить почтение своему новому государю, тот, показывая свою окровавленную шпагу, сказал им следующие памятные слова: «Эта шпага окроплена не вашей кровью, а кровью одного из моих московитов, которую мне пришлось пролить ради спасения ваших жизней». Первым делом царь приказал восстановить укрепления как в Нарве, так и в Дерпте: он устроил удобные квартиры для офицеров и солдат и возвратил христианам греческого обряда храм, который шведы у них отняли, не тронув при этом остальные, принадлежавшие протестантам644.

Под контролем шведов оставался Ивангород, где было не более двухсот человек гарнизона. Так как Нарвская крепость господствовала над этим городом, комендант ее крепости, после недолгого сопротивления, решил согласиться на почетную капитуляцию, которая тотчас была ему дарована, и россияне 16 августа645 вошли в крепость. В тех крепостях нашлось большое количество пушек, мортир, бомб, гранат, пуль, пороха и свинца, не считая огромного множества фризских лошадей со снаряжением: почти всю эту амуницию за четыре года до того король Швеции захватил в памятный день Нарвского поражения. Царь приказал воспеть благодарственный молебен [Te Deum646], а также несколько богородичных гимнов, принятых в Восточной Церкви.

Фаворитом Петра Великого был князь Меншиков, юноша самого ничтожного происхождения, но добившийся в жизни блестящих успехов. Он был сыном московского пироженщика647. Во время службы в царском дворце Петр заметил его и сделал сначала своим камердинером648, а потом, со временем, назначил его на высшие должности при своем дворе и в своей империи. Он был спутником царя в его путешествиях, вместе с благородной свитой. Царь уже пожаловал ему титул князя649: теперь же, желая пожаловать ему также и соответствующие доходы, назначил его вечным губернатором Ингрии650, которую потом пожаловал ему в ленное владение651.

В Польше положение дел изменилось. По настоянию короля Карла в Варшаве королем был избран Станислав Лещинский652, которому было тогда двадцать семь лет: он происходил из одного из знатнейших семейств этого королевства, разделенного на два лагеря борьбою между двумя победоносными монархами. Царь поддерживал Августа, а король Карл – Станислава. Хуже всего было то, что приверженцы противных партий постоянно устраивали набеги на земли неприятелей, требуя друг от друга контрибуций и чиня всеобщее разорение. На стороне Августа, помимо царя, была также лучшая часть князей империи и даже сам Верховный Понтифик653, который решительно отверг решение кардинала-примаса и даже призывал его с повинной в Рим за поддержку кандидата от государя-лютеранина. Однако сей государь-лютеранин, стоявший с могучей армией в самом сердце Польского королевства, внушал полякам больший страх своим оружием, чем Папа своими бреве654.

Между тем в Ингрии полным ходом шло строительство вышеупомянутой Петербургской крепости, завершившееся в краткие сроки. По повелению царя начали также строиться дома, и он личным примером и щедрыми раздачами побудил и других делать то же самое: в конце концов среди этих берегов возник город, где день ото дня росло количество зданий и обитателей. Своим проницательным взором царь издалека заметил подходящее место и повелел заложить на нем крепость, которая в скором времени получила название Кроншлот655 и которая стала своего рода бастионом новопостроенного города, препятствующим к нему приблизиться любому вражескому флоту. Отдав все необходимые для строительства приказы и наблюдая, как едва ли не на его глазах возникает крепость, разрастаясь все больше, царь решил в конце года вернуться в Москву и устроил там пышные торжества, во время которых в триумфальной процессии народу были продемонстрированы сто сорок шесть знамен, а также восемьдесят четыре артиллерийских орудия, захваченных в последнюю кампанию у шведов656. Царь, как и подобает хорошему политику, считал необходимым проводить подобные праздники, ибо считал, что благодаря им люди, держа в мысли славу и преимущества, доставленные подобными победами государству, легче будут нести бремя налогов и поборов. В оставшиеся дни зимы царь полностью посвятил себя приготовлениям к следующей кампании. С одной стороны, он условился с королем Августом послать в Польшу сто тысяч россиян657, с другой – ничто не мешало ему предпринять осаду Риги, чего он особенно страстно желал, дабы отомстить за дурной прием, который был ему оказан, когда он проезжал через этот город инкогнито со своим посольством, а кроме того, что гораздо важнее, – зная, что захват этого города давал ему полный контроль над Ливонией. Для этой цели он переправил в Псков, а оттуда в Полоцк [Polocz] значительную артиллерию, чтобы затем перевезти ее в Ригу по реке Двине [Duna], однако шведы не позволили ему беспрепятственно завершить приготовления. Генерал Майдель, командовавший войсками в Карелии, решил помешать строительству Петербурга, хотя ему удалось лишь сжечь два корабля да еще несколько домишек на краю островка, но они были деревянными, и московиты быстро их отстроили658. Гораздо большие опасения вызывал у царя флот шведов в Карлскруне [Carelscron]659, где они сосредоточили двадцать два линейных корабля и двадцать восемь больших фрегата. Так как эта флотилия должна была преодолеть крепость Кроншлот, чтобы добраться до Петербурга, царь решил сосредоточить там все свои морские силы, которые, хотя и были еще не равны по силе шведской флотилии, все же могли противостоять ей. Адмирал Анкерштейн [Ancherstein]660, соединившись с вице-адмиралом Спааром [Spaar]661, отправился на поиски российской флотилии, которой командовал вице-адмирал Крюйс [Creis]662. Четвертого июня 1705 года663 российские корабли обнаружили неприятельский флот664, приближающийся к Кроншлоту. На следующий день шведы, подойдя на достаточно близкое расстояние, обрушили на недавно построенную крепость великое множество бомб и одновременно попытались на сорока плоскодонках высадить на остров крупный десант гренадеров. Однако те были отброшены московитами с такой энергией, что им пришлось спешно вернуться к основным силам, бросив на произвол судьбы пять своих кораблей, попавших в руки московитов вместе со всем экипажем665. Командующий флотом, поняв, что все попытки захватить крепость потерпели неудачу из‐за отважного сопротивления московитов, принял решение вернуться на предыдущее место дислокации, чтобы не подвергаться превратностям боя в столь опасном месте. Этот успех тем более добавил славы московитам, что они одолели врагов при значительном численном превосходстве последних, потеряв за весь бой только одного человека666.

Пока адмирал Крюйс был занят отражением шведского флота в акватории Кроншлота, маршал Шереметев во главе отряда в двадцать тысяч россиян вел боевые действия против шведской армии числом в восемь тысяч человек на территории Курляндии. Корпус генерала Боура [Baver]667 из двух тысяч россиян-кавалеристов, выйдя из лагеря маршала Шереметева, проник до самой Митавы [Mittau], столицы герцогства668. Застав гарнизон врасплох, он со своими людьми ворвался в город и, захватив крупную добычу, вернулся в лагерь. Левенгаупт [Levenopt]669, узнав об этом, поспешил со шведской кавалерией к этому злосчастному городу, чтобы защитить его, но обнаружил там только последствия страшного разорения, учиненного московитами. Решив, что те вскоре вернутся и атакуют, Левенгаупт, заняв выгодную позицию, подготовился к отражению нападения: предчувствие его не обмануло. Шереметев явился на сей раз670 со всей своей армией, состоявшей из четырнадцати тысяч драгун, четырех тысяч пехотинцев и двух тысяч казаков671. Левенгаупт приказал выдвинуться вперед нескольким шведским полкам, чтобы узнать, приближаются ли русские войска, с приказом, однако, вернуться сразу же, как только они их увидят. Однако этот отряд не успел даже выдвинуться, как был атакован двумя батальонами россиян, переправившихся через реку. Шведы сумели отбить атаку и вернуться к основным силам. В конце концов несколько эскадронов россиян переправились через реку ради атаки неприятеля с фланга, так обрушились на шведскую кавалерию, что она смяла собственных гренадеров и совершенно расстроила шведские ряды. Левое крыло уже начало подаваться, и победа склонялась на сторону московитов, когда пехота шведов, стоявшая на другой линии, дала возможность им перестроиться, и пехота российская, зажатая между двумя рядами шведов, почти полностью была перебита. На правом фланге шведы также сумели привести в смятение московитов, однако, когда подоспела русская кавалерия, те сумели перестроиться и отразить атаку шведов. Исход боя был неизвестен, и как в одном, так и в другом войске потери были велики, но потом маршал Шереметев получил рану672, и московиты решили отступить к своему обозу, стоявшему на расстоянии полумили от поля битвы673. Солдаты, разъяренные тем, что им не удалось одержать победу после столь ожесточенной битвы, набросились на пленных, взятых под Митавой, и с поистине бесчеловечной свирепостью всех их изрубили674. Однако если бывают на свете славные поражения, то это было одним из них. Московиты не стяжали лавры победителей, но зато заслужили звание храбрых солдат, о чем сам Левенгаупт засвидетельствовал перед королем Карлом.

Царь в то время был в Вильно [Vilna], столице Литвы, где он проводил смотр своим войскам в присутствии знатнейших людей своего царства, которые не могли понять, как этому государю за такое короткое время удалось завести столь выученное войско. Главной его целью было провести свою армию вдоль берега Двины для осады Риги. Однако неудачный исход событий в Курляндии, о котором известил царя сам Шереметев, явившийся к нему несмотря на не вылеченную до конца рану, заставил его повременить с этим, тем более что король Карл собрал в Варшаве Сейм ради избрания королем Станислава и репутация царя требовала не допустить созыва этой ассамблеи. Поэтому, когда город Данциг [Danzica], устрашившись угроз графа Пипера675

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Согласно греческому написанию – Антониос Катифорос, однако мы будем придерживаться традиционного, итальянизированного варианта – Антонио Катифоро (при этом С. И. Писарев, переводчик «Жизни Петра Великого» в XVIII в., русифицировал имя как Антоний Катифор).

2

В связи с таким пограничным обитанием в двух мирах и идентичность Катифоро становится неопределенной. Современные греческие исследователи считают его, естественно, греком, а итальянцы – итальянцем, раз он писал преимущественно по-итальянски и являлся всю жизнь гражданином Венецианской республики. Если нужна этническая конкретизация, то думается, что правильнее называть его итало-греческим автором.

3

Ястребов А., свящ. Русско-венецианские дипломатические и церковные связи в эпоху Петра Великого. М., 2018. С. 215–220.

4

Там же.

5

См.: Losacco M. Antonio Catiforo e Giovanni Veludo: Interpreti di Fozio. Bari, 2003.

6

Μπόμπου-Σταμάτη Β. Στοιχεῖα γιὰ τὸν ᾿Αντώνιο Κατήφορο κα τὸν Θραγκίσκο Μηνιάτη // Κερκυραϊκὰ χρονικά. 1982. Τ. 26. Σ. 297–310; Καραθανάσης Α. Ε. Η Θλαγγίνειος σχολή της Βενετίας. Θεσσαλονίκη, 1986.

7

Следует заметить, что еще ранее Вольтера образ монарха-просветителя был создан немецкими авторами (И. Г. Лоэнштейн, Ю. Г. Рабенер) – именно они стали первыми, – а также Фонтенелем, «Похвального слова» которого Катифоро не мог не знать. Следуя по стопам Фонтенеля, Вольтер создал свой образ Петра I в «Истории Карла XII» (1730–1731), которую наверняка также использовал венецианский автор. Кроме того, на французском языке выходили очень содержательные записки Ф. Х. Вебера. Что касается Голландии, то там вышла действительно первая полная посмертная биография Петра, написанная Ж. Руссе де Мисси (Нестесураной) по-французски.

8

Гузевич Д. Ю., Гузевич И. Д. Первое европейское путешествие царя Петра: Аналитическая библиография за три столетия. 1697–2006. СПб., 2008; Они же. Великое посольство: Рубеж эпох, или Начало пути: 1697–1698. СПб., 2008.

9

См.: Талалай М. Г. Католический фактор внешней политики Петра I и его визит во Францию в 1717 году // Европейские маршруты Петра Великого. К 300-летию визита Петра I во Францию. Материалы IX Международного петровского конгресса. СПб., 2019. С. 358–366.

10

В русском языке для данного плана возник удобный нюанс: Западная Церковь – католическая, Восточная – кафолическая; обыгрывается возможность разной транслитерации греческой фиты.

11

То есть самодержец, однако не «император», как в итальянском. Впрочем, сам титул включал оба слова: «Император и Самодержец Всероссийский».

12

Не исключено, что в русских дипломатических кругах знали о геополитической ориентации автора: он выпускал популярный в Европе ежегодный альманах «La storia dell’ anno» («История года»), с обзором важнейших событий в разных странах, и в альманахе за 1741 г. в хвалебных тонах описал восшествие на престол Елизаветы Петровны.

13

[Катифор, Антоний.] Житие Петра Великаго, Императора и Самодержца Всероссийскаго, Отца Отечества, собранное из разных Книг, во Франции и Голландии изданных, и напечатанное в Венеции, Медиолане и Неаполе на диалекте Италианском, а потом и на Греческом: с коего на Российской язык перевел статский советник Стефан Писарев. СПб., 1772 («К читателю», без пагинации).

14

Пештич С. Л. Русская историография XVIII века. Ч. I. Л.: Изд-во ЛГУ, 1961. С. 203.

15

Буш В. В. «Житие Петра Великого» Стефана Писарева // Журнал Министерства Народного просвещения. Новая серия. Ч. LIX, окт. 1915. С. 289–291. При этом заметим, что между «соизволением» царицы, т. е. пожеланием, и ее «повелением» разница все-таки есть.

16

Обзор его творчества см.: Николаев С. И. Писарев Стефан // Словарь русских писателей XVIII века. Вып. 2 (К–П). СПб.: Наука, 1999. С. 437–438.

17

См.: Шмурло Е. Ф. Вольтер и его книга о Петре Великом / Подгот. текста к публ. М. В. Ковалева и А. Е. Кулакова. СПб.: Нестор-История, 2021.

18

Пештич С. Л. Указ. соч. С. 203.

19

Там же. С. 204.

20

Об этом см.: Кагарлицкий Ю. В. К вопросу об издании переводных религиозных книг в России XVIII века: переводы Стефана Писарева и их издательская судьба // Век Просвещения. Вып. II. Цензура и статус печатного слова во Франции и России эпохи Просвещения. Кн. 1. М., 2008. С. 470–497.

21

В. В. Буш, убедительно предполагая, что Елизавета Петровна вряд ли сама могла указать на книгу Катифоро, категорично заявляет, что «выбор был предоставлен Писареву»; см.: Буш В. В. Указ. соч. С. 268. Однако думается, что в таком ответственном деле участвовали более высокопоставленные лица, нежели молодой сенатский чиновник.

22

Без гнева и пристрастия (лат.).

23

Буш В. В. Указ. соч. С. 263.

24

Там же.

25

Хотя и это ошибка: после смерти матери Параскева Иоанновна тайно вышла замуж за генерала и сенатора Ивана Ильича Дмитриева-Мамонова; см.: Сукина Л. Б. Первые Романовы: Жажда власти и любви. СПб.: Питер, 2007. С. 164–165, 378.

26

Следует отметить, что сам Катифоро употреблял два слова: архаичное Imperador (Imperadore) и Imperatore, причем первое, архаичное, более близкое к латыни, он ставил исключительно в случаях официального титулования «император», а второе – в широком смысле (самодержец, государь и т. п.).

27

Ломоносов М. В. Краткий российский летописец с родословием. М., 1760.

28

Хилков А. Я. Ядро российской истории. М., 1770.

29

В. В. Буш был введен в это заблуждение существованием другой греческой книги о Петре Великом, удивительным образом вышедшей в той же Венеции, в том же 1737 г. (что и перевод книги Катифоро), – книги другого венето-греческого автора Афанасия Скьяды «Происхождение, характер, опасности и свершения Петра I, Отца Отечества, Всероссийского Самодержца».

30

Николаев С. И. Указ. соч. С. 437.

31

Цифры значительно завышены и превышают всё городское население страны на тот момент. К концу Петровской эпохи в Петербурге, по современным оценкам, насчитывалось около 6 тыс. дворов и около 40 тыс. жителей (1/8 всего городского населения России), в то время как официальная статистика давала на 1725 г. 25–30 тыс. жителей. К концу 1720‐х гг. численность населения упала, однако в царствование Елизаветы Петровны, по официальной статистике, она достигла 74 тыс., и реальную цифру можно полагать в приблизительно 100 тыс. [Агеева, 1999, с. 95; Анисимов, 2004, с. 263–265; Мавродин, 1978, с. 106; Очерки истории Ленинграда, 1955, с. 102; и др.].

32

Катифоро весьма точен. Было построено или заложено ровно 60 линейных кораблей (20 – 50–54-пушечных, 21 – 58–66-пушечных, 6 – 70–74-пушечных, 9 – 80–84-пушечных, 4 – 90–100-пушечных). Однако в это число не вошли 18 купленных кораблей, 10 «малых» кораблей и 24 фрегата, а также ранние (плохого качества) корабли Азовского флота – 39 кумпанских и 2 галеаса. См.: [Чернышев, 1997–2002].

33

Эта цифра соответствует действительности. Суда галерного типа, построенные до конца 1720‐х гг. (т. е. в основном задуманные при Петре I и заложенные при Екатерине I), а также купленные и захваченные в тот период, имели следующую статистику: галеры, полугалеры, скампавеи и бригантины – 612; галиоты (фактически большие галеры) – 26; шкуты (парусно-гребные, плоскодонные) – 116; забытая захваченная в 1695 г. турецкая галера – 1; итого: 755 судов, к которым следует добавить ряд мелких парусно-гребных судов. См.: [Чернышев, 1997–2002].

34

Петербургская Академия наук (так ее имя закрепилось в истории) была создана в 1725 г., уже после смерти Петра, но по его указу от 28 янв. ст. ст. 1724 г., и называлась Академией наук и Художеств; с 1747 г., после принятия Устава, официально – Императорская Академия наук и Художеств в Санкт-Петербурге.

35

Академия Морской гвардии, она же – Морская Академия в Санкт‐Петербурге. Создана в октябре 1715 г.

36

На эту тему см.: [Акимов, 2019; Он же, 2020].

37

Tacit. Annal. 3. – Прим. автора. «Не всё было лучше у наших предшественников, кое-что похвальное и заслуживающее подражания потомков принес и наш век» (лат.) (Тацит. Анналы. Кн. 3, параграф 55).

38

В современном издании см.: [Тацит, 1993, т. 1, с. 106].

39

Имеется в виду Станислав Лещинский, избранный новым королем Речи Посполитой в 1704 г. по указанию Карла XII (оставался на престоле до 1709 г., когда Карл XII потерпел сокрушительное поражение под Полтавой).

40

То есть императора Священной Римской империи германской нации.

41

Вольтер. Предисловие к «Истории Карла XII». – Прим. автора.

42

В русском переводе см.: [Вольтер, 1999, с. 7].

43

Петр I и Карл XII лично командовали армиями в одном и том же сражении лишь один раз – 27 июня ст. ст. 1709 г. при Полтаве.