Уже смеркалось. Снежинки стали совсем серые. Вова прошёл мимо большого тёмного грузовика. Засыпанный снегом шофёр, согнувшись, стоял возле колеса и подвинчивал какую-то гайку.

Шофёр выпрямился и отряхнулся. Во все стороны от него полетел снег.

– Это знаешь что? – сказал шофёр Вове и показал ему большой гаечный ключ.

– Знаю! – поспешно ответил Вова и добавил: – Мне папа таким ключом велосипед чинил.

– Ну если ты уже на велосипеде гоняешь, – с уважением протянул шофёр, – тогда вот что, брат: подержи-ка минуточку ключ вот в таком положении…

Шофёр на животе уполз под грузовик, а Вова ухватился за рукоятку ключа и забыл о своих огорчениях. А тут ещё на заборе появились трое засыпанных снегом мальчишек.

Они с завистью уставились на Вову, который помогал чинить настоящий большой грузовик. Вова посмотрел на них с гордостью, а потом нарочно сделал обычное, скучное лицо, как будто он каждый день помогает всем шофёрам в городе чинить грузовики.

– Держи. Держи крепче. Ровнее! – из-под грузовика сказал шофёр.

Вова и так держал ключ изо всех сил. Ключ был большой, чёрный и очень холодный. И почему-то он становился всё тяжелее и холоднее. Он тянул Вовины руки вниз. Вова напрягся изо всех сил, стиснул зубы и даже зажмурился. Но ключ всё-таки вырвался из его рук и упал прямо на ногу шофёра, торчащую из-под грузовика.

– Э-эх! – страдальчески охнул шофёр, выглядывая из-за колеса. – А ну, ребята, помогите мне! – крикнул он мальчишкам, сидевшим на заборе, и добавил: – А ты домой иди. К мамке. Тебе спать пора.

Засыпанные снегом мальчишки свистнули от восторга и спрыгнули с забора.

А Вова, втянув голову в плечи, поспешно свернул за угол.

«Да я, может, в десять часов ложусь. Да я, может, недавно в пять минут одиннадцатого лёг… – думал он, изо всех сил стараясь не зареветь от глубокой обиды. – Да я, если хочу, сто гаек сам заверну…»

Вова оглянулся. Он никогда не был в этом переулке. Переулок был кривой, тёмный, весь засыпанный снегом.

«Куда это я забрёл? – подумал Вова. – Может, тут и люди не живут? Никого не видно. И темно как…»

Но в это время замигали, замерцали сиреневым светом фонари, подвешенные где-то высоко-высоко, почти в небе. И все снежинки радостно бросились к ним, завились вокруг них кругами.

И тут Вова увидел вдалеке, в самом конце переулка, свою бабушку. Она была маленькая, в старом пальто. Бабушка шла, немного перекосившись набок, потому что в одной руке она несла чемодан.

Она останавливалась под каждым фонарём, ставила чемодан на землю и, развернув какую-то узкую бумажку, близоруко наклонялась и рассматривала её.

– Бабушка! – крикнул Вова и подбежал к ней.

Но тут он увидел, что это вовсе не его бабушка, а просто какая-то очень похожая на неё старушка.

И хотя у старушки и нос, и глаза, и рот были совсем другие, всё равно она была похожа на Вовину бабушку. Наверно, потому, что у неё было очень доброе лицо и старые узкие плечи.

– Видишь, внучек, – сказала старушка, беспомощно поднося бумажку к глазам, – к дочке приехала. Ведь писала мне дочка: «Телеграмму пришли – я тебя встречу». А я всё сама да сама. Вот тебе и сама! Заблудилась я. И адрес не прочту никак. Вон буквы какие мелкие, словно букашки…

– Давайте я прочту, – не выдержал Вова. – И чемодан доне…

Тут Вова покосился на чемодан и не договорил. Это раньше ему ничего бы не стоило отнести этот чемодан хоть на край света. А теперь он, наверно, с трудом приподнял бы его двумя руками.

– А ты разве читать умеешь? – недоверчиво спросила старушка и улыбнулась.

– Я в четвёртом классе учусь! – даже обиделся Вова. Старушка вздохнула и как-то нерешительно протянула ему бумажку.

– У… л… и… Ули… – начал читать Вова, но почему-то он читал по складам, – ц… а… ца. Улица, – наконец прочёл Вова.

– Правильно, улица, – обрадовалась старушка. – Надо же, какой разумник! Ну, дальше читай, внучек.

– Дальше… – Вова запнулся. – Дальше…

Что такое? Странное дело. Вова никак не мог вспомнить следующую букву. Буква была большая, заглавная и очень знакомая. Вова мог поклясться, что встречал её в книжках сто, тысячу раз… Но сейчас он никак не мог её вспомнить.

«А, ладно, и без первой буквы обойдусь как-нибудь», – решил Вова.

– П… р… о… про… – сложил Вова, не замечая, что он немного переставил буквы местами, – т… и… в… тив… н… а… я… противная. Улица Противная, – наконец прочёл Вова и поднял на старушку глаза.

– Противная?! – негромко ахнула старушка. – Нет, не Противная. Мне дочка её как-то по-другому называла.

Она укоризненно посмотрела на Вову и вытянула из его пальцев бумажку с адресом. Под ближайшим фонарём она опять остановилась. А снег падал ей на спину и плечи.

«Зря я только с этой пилюлей связался…» – вдруг с тоской подумал Вова.

Вот бы вспомнить сейчас все буквы и прочесть этот злосчастный адрес! Тогда Вова обязательно отвёл бы эту старушку к её дочке. Он бы позвонил в звонок, а дочка открыла бы дверь, и обрадовалась, и удивилась. А Вова бы сказал совсем просто: «Вот вам пожалуйста ваша мама. Я её нашёл на улице, далеко-далеко отсюда…»

Но тут Вова увидел, что к старушке быстрым шагом подошла какая-то девушка. На ней была короткая клетчатая юбка, а на голове узкая вязаная шапочка. В руке у неё была папка, а в ней, наверно, книги и тетради.

– Улица Спортивная, дом пять, – громко прочитала девушка. И уж конечно, она читала не по складам и помнила все буквы.

– Спортивная, точно, Спортивная, – с облегчением засмеялась старушка. – Так мне и дочка называла: Спортивная улица. А не Противная.

Девушка легко подняла чемодан, как будто он был набит одним пухом, и пошла рядом со старушкой, стараясь приноровиться к её мелким шагам.

Вова посмотрел им вслед и почувствовал себя каким-то совсем жалким, никому не нужным. От этого ему стало ещё холодней, ещё зябче.

Он побрёл по переулку.

Дома стояли тёмные, молчаливые. И только где-то высоко-высоко одно за другим зажигались разноцветные окна. Они были так высоко, что, конечно, никто оттуда не мог разглядеть Вову.

Но зато на Вову теперь смотрели все водосточные трубы. Они смотрели на него со злорадством, открыв свои круглые чёрные рты и дразнили его белыми ледяными языками.

Вове стало страшно.

Он побежал по переулку, но вдруг поскользнулся на тёмном обледенелом тротуаре и упал, нелепо взмахнув длинными рукавами. Он проехал ещё немного на животе и остановился, ухватившись за колёса какой-то детской коляски.

И вдруг к Вове подбежали сразу три настоящих моряка. Они были высокие, как мачты, эти моряки.

– Человек за бортом! – сказал один из моряков.

А второй моряк нагнулся и поднял Вову.

Вова почувствовал у себя на лице его тёплое дыхание.

Потом моряк расправил Вовино пальто и аккуратно положил его в коляску рядом с каким-то сладко спящим ребёнком, завёрнутым в белое одеяло.

А третий моряк прикрыл Вовины ноги какими-то кружевами и спросил:

– Моряком быть хочешь?

– Лётчиком… – еле слышно прошептал Вова.

– Тоже неплохо, – одобрительно кивнул высокий моряк, – молодец!

Все они улыбнулись Вове и ушли. Наверно, они отправились на свой корабль.

А Вова остался в коляске.

Он с тревогой покосился на своего соседа. Сосед тихо дышал носом, держа в маленьких губах оранжевую соску.

В это время из-за угла, фыркая, выехал грузовик. В его кузове, вопя от восторга, подпрыгивали засыпанные снегом мальчишки.

– Дяденька, меня вот к этому дому! – крикнул один из мальчишек, стуча кулаком по кабине.

– А меня к этому! – крикнул другой.

«Ишь, по домам развозит… – с завистью подумал Вова и вдруг похолодел от страха. – Только бы они меня в этой коляске не заметили! Зачем только фонари горят?..»

Вове показалось, что фонари горят просто ослепительно. Заливают его светом всего с ног до головы. Он вцепился в край белого кружевного одеяла и попробовал натянуть его на себя. Но одеяло было слишком коротким, и Вова только разбудил спящего рядом с ним малыша. Малыш зашевелился и сонно зачмокал губами.

Вова съёжился в коляске, с ужасом глядя на подъезжающий грузовик.

И тут случилось самое страшное. Один из мальчишек, перегнувшись через борт грузовика, что-то громко крикнул и захохотал, указывая на Вову. Все остальные мальчишки подкатились к нему и тоже свесились через борт, разглядывая Вову.

Они что-то захлебываясь кричали, пихали друг друга локтями, мяукали, пищали.

А тут ещё грузовик, как нарочно, притормозил около поворота.

Вова лежал неподвижно, зажмурившись изо всех сил, уши у него так и пылали. Он просто с удовольствием провалился бы сейчас сквозь землю.

Наконец грузовик громко зафыркал, насмешливо, как показалось Вове, и уехал.

Вова поспешно перекинул ноги через край коляски и, как мешок, шлёпнулся на землю. Он с трудом встал и скорей отошёл в сторонку, отбрасывая ногами длинные полы пальто.

В это время стукнула дверь подъезда. Из дома вышли две тёти. Одна тётя была в белой короткой шубке, другая в чёрной.

– Ну видишь, видишь, – возбуждённо и радостно сказала тётя в светлой шубке, – что я тебе говорила?

Вова согнул коленки, присел на корточки и прижался спиной к стене.

– Удивительно вырос! – сказала вторая тётя, наклоняясь над коляской. – Просто взрослый человек!

– Растёт не по дням, а по часам! – Тётя в светлой шубке заботливо оправила одеяльце.

Она взялась за ручку коляски. Коляска, приятно поскрипывая, покатилась. Две шубки, светлая и тёмная, скрылись. Снег пошёл ещё гуще, засыпая всё кругом.

– Не хочу я так больше, не могу… – Слёзы потекли у Вовы из глаз, холодя и обжигая щёки. – Этому-то в коляске хорошо… Чего ему? Лежи себе, и всё. Он ещё ничего не знает. А я… а я…

Вова, всхлипывая и подтягивая пальто кверху, решительно полез в карман за красной пилюлей. Карман был какой-то огромный. Он был просто бездонный. Но Вова всё-таки нащупал в дальнем уголке маленький шарик.

Пилюля лежала у него на ладони. Она была маленькая и в темноте казалась совсем чёрной.

Вова поднёс её ко рту.

Глава 7. В которой рассказывается, кто принял красную пилюлю и что из этого вышло

Вова Иванов уже открыл рот, чтобы поскорее проглотить красную пилюлю, но вдруг снежинки разлетелись в разные стороны, и перед Вовой появилась Толстая Тётя. Это была та самая Толстая Тётя, которая вместе с Худым Дядей везла зеркальный шкаф.

Толстая Тётя посмотрела на Вову жадными глазами и радостно сказала:

– Ну конечно, ребёнок заблудился. А какой он хорошенький, толстенький!

Вове показалось, что она даже облизнулась.

Худой Дядя с жалостью поглядел на Вову и грустно, как лошадь, покачал головой.

Тут Вову обступили ещё какие-то высокие тёти и высокие-высокие дяди и стали почему-то ругать Вовину маму.

– Мама не знает, что я маленький! – обиженно пискнул Вова. Голос у него стал каким-то удивительно тонким и слабым.

– Вы видите, она даже не знает, что у неё есть маленький! – с возмущением сказала Толстая Тётя и подняла руки вверх. С рукавов у неё посыпался снег.

В это время из-за Толстой Тёти появился Гришка Ананасов. Конечно, ему давно было пора идти спать. Но он всё бродил по улицам, надеясь встретить ещё хоть кого-нибудь, кто бы ему позавидовал. Хотя, собственно говоря, завидовать было уже почти нечему. Гришкин щенок теперь больше всего напоминал жалкую потёртую рыжую шкурку, набитую ватой. Он даже не упирался, а бессильно волочился за Гришкой по снегу.

Гришка прошёл мимо Вовы, задрав нос, стреляя глазами по сторонам. Он нарочно очень громко сказал:

– Рэкс, ко мне! – И добавил потише, даже со вздохом: – Однолюб! Одного меня любит…

Конечно, все повернулись и посмотрели на него. А Гришке только того было и надо. Он захихикал от удовольствия и грубо подтянул щенка к себе.

– Граждане, кто тут потерялся? – раздался спокойный, твёрдый голос.

Все расступились. К Вове подошёл милиционер. Он был совсем молодой и очень румяный. Но у него были строгие нахмуренные брови.

– Иди домой и не мешайся! – сердито сказал милиционер Гришке, и было видно, что он нисколечко ему не завидует.

– Подумаешь, пацанёнок потерялся… – оскорблённо проворчал Гришка Ананасов, но всё-таки отошёл в сторонку.

Никогда ещё Вова не видел таких высоких милиционеров. Когда он наклонился, ему пришлось сложиться, как перочинному ножику.

– Ребёнок заблудился! – сказала Толстая Тётя, нежно улыбаясь милиционеру.

– Я не заблудился, я уменьшаюсь! – отчаянно крикнул Вова.

– Что-о?! – удивился милиционер.

– Он не умещается в этом пальто! – объяснила Толстая Тётя. – То есть пальто не умещается в нём…

– Минуточку, гражданка! – поморщился милиционер. – Скажи мне, мальчик, где ты живёшь?

– На улице… – прошептал Вова.

Больше он ничего не добавил, потому что забыл свой адрес.

– Вот видите, он живёт на улице! – угрожающе сказала Толстая Тётя и умоляюще сложила руки.

– А как твоя фамилия? – ласково спросил милиционер и ещё ниже наклонился к Вове.

– Вова… – ответил Вова и горько заплакал.

Толстая Тётя застонала, а потом вынула носовой платок с жёсткими кружевами и приложила его к Вовиному носу.

– Сделай вот так, деточка! – сказала она и громко дунула носом.

Вове стало нестерпимо стыдно. Он отчаянно рванулся, но Толстая Тётя крепко держала его за нос двумя холодными твёрдыми пальцами.

– Нет, я знаю, что надо делать с этим несчастным ребёнком! – неожиданно громко воскликнула Толстая Тётя и выпустила Вовин нос.

Все с удивлением поглядели на неё.

Гришка Ананасов воспользовался тем, что все отвернулись, размахнулся и сильно стукнул Вову кулаком по спине.

Вова пошатнулся. Он взмахнул руками, чтобы устоять на ногах. И тут пилюля, зажатая в его кулаке, вылетела и покатилась по земле.

А покатилась она не куда-нибудь, а прямо к носу Гришкиного щенка, который уже почти без чувств лежал на снегу.

Вова вскрикнул и бросился за пилюлей. Но тот, кто это испытал, знает, как неудобно бегать в пальто, которое волочится по земле. Вова сделал два шага и растянулся на снегу.

Конечно, щенок вовсе не знал, что это за пилюля. Он даже не догадывался, что произойдёт в следующее мгновение. Ему уже было всё равно. Просто какой-то шарик подкатился к его носу, и он, сам не зная как, высунул язык и слизнул его со снега.

И вот что случилось в следующий момент.

Голова у щенка стала расти. Вместо мелких щенячьих зубов блеснули белоснежные клыки. Ошейник лопнул на его могучей шее. На спине и на боках выросла густая чёрная шерсть, а роскошный хвост развернулся веером.

«Ай! Ой! Ах! Ох!» – закричали все. Даже молодой милиционер сказал: «Хм!» Жалкий щенок превратился в огромного пса.

Пёс некоторое время стоял в полном остолбенении, широко расставив свои мощные тяжёлые лапы. Потом он осторожно оглядел себя через плечо одним глазом. Зарычал густым басом и, наклонив голову, прислушался к своему новому голосу.

Наконец он всё понял. Он подошёл к Вове и с признательностью облизал ему обе щеки горячим мягким языком. Он несколько раз благодарно пролаял. И хотя никто из присутствующих не знал собачьего языка, все почему-то тут же поняли, что он сказал Вове «спасибо».

Потом он дружественно подал лапу растерявшемуся милиционеру, удивительно вежливо повилял хвостом перед Толстой Тётей и ласково ткнулся носом в ладонь Худому Дяде.

– Какое милое создание! – не выдержав, воскликнула Толстая Тётя.

Но огромный пёс тем временем уже повернулся к Гришке.

Тут с огромным псом произошла какая-то странная перемена. Шерсть вздыбилась у него на загривке, и он стал от этого ещё огромней. Он глухо и угрожающе зарычал. Тяжело и медленно переступая лапами, он грозно двинулся прямо на Гришку. Гришка тихо пискнул и попятился.

– Однол-люб… Одного м-меня л-лю… – заикаясь, пробормотал он.

Услышав эти знакомые ненавистные слова, пёс просто взвился от ярости. Он сделал молниеносный прыжок и цапнул Гришку за палец.

Гришка испустил оглушительный вопль, похожий на гудок приближающейся электрички. Даже снежинки на мгновение остановились в воздухе вокруг него.

Милиционер бросился между Гришкой и псом. Но пёс уже равнодушно отвернулся от Гришки, на прощание дружелюбно помахал хвостом и не спеша отправился в тёмный переулок.

Было ясно, что он пошёл искать себе нового хозяина, совсем не похожего на Гришку.

Гришка в отчаянии взмахнул поводком, на котором болтался разорванный ошейник, и завопил ещё громче. Это было уже похоже на гудок совсем близко подъехавшей электрички.

Все обступили Гришку.

– Не волнуйтесь, граждане, – спокойно сказал милиционер. – Ничего особенного. Небольшой укус в мизинец левой руки. Это твоя собака? – обратился он к Гришке.

– Не знаю… – жалобно всхлипнул Гришка Ананасов.

– Как это ты не знаешь? – Милиционер изумлённо поднял брови.

– Ничего я не знаю… – отчаянно шмыгая носом, повторил Гришка.

– А если подумать? – строго сказал милиционер. – Всё-таки твоя или не твоя?

– Была моя, – бестолково забормотал Гришка, – а потом стала… не знаю… вроде моя, а будто и не моя…

– Странно, – нахмурился милиционер, – в этом надо ещё разобраться. Но так или иначе, в первую очередь необходимо промыть и перевязать палец. А вас, – тут милиционер повернулся к Толстой Тёте, – я попрошу две минуты последить за этим малышом, который сказал, что его зовут Вова. Я только зайду в эту аптеку и мигом вернусь обратно.

Сказав это, милиционер взял Гришку за здоровую руку, перешёл на другую сторону улицы и позвонил в слабо освещённую дверь аптеки.

Глава 8. О том, как у Детского Доктора волосы на голове встали дыбом

Окончив приём, Детский Доктор оделся потеплее, обмотал шею толстым полосатым шарфом, натянул на ноги тёплые боты и вышел на улицу.

Был уже поздний вечер.

Снежинки плавали в воздухе, как маленькие рыбки, и целыми стайками кружились вокруг светлых фонарей. Мороз приятно пощипывал за нос.

Детский Доктор шёл, глубоко задумавшись.

Сегодня у него на приёме побывало тридцать пять мальчиков и тридцать девочек. Последним пришёл Миша. У него была тяжёлая и запущенная болезнь: Миша не любил читать книжки. Детский Доктор сделал ему укол, и Миша, схватив первую попавшуюся книгу, моментально погрузился в чтение. Пришлось силой отнять у него книжку и выставить его из кабинета.

«Какая замечательная вещь – современная медицина!» – подумал Детский Доктор и чуть не налетел на невысокого старичка, закутанного в толстый клетчатый шарф.

Это был его старый приятель Заведующий Аптекой.

Детский Доктор сказал:

– Извините! – и поздоровался.

Заведующий Аптекой сказал:

– Пожалуйста! – и тоже поздоровался. Они пошли рядом.

– А я и не знал, Петр Павлович, что вы теперь взрослых лечите! – помолчав, сказал Заведующий Аптекой и покашлял в кулак.

Детский Доктор помолчал, покашлял в ладонь и не спеша ответил:

– Да нет, Павел Петрович, я уж как был Детским Доктором, так, видно, и умру. Я, знаете ли, дорогой мой, сейчас над одним интереснейшим препаратом работаю. Называться он будет «Антивраль». Прекрасно действует на хвастунов, врунов и отчасти…

Но Заведующий Аптекой вежливо покашлял в кулак и снова перебил его:

– Ко мне в аптеку сегодня от вас мальчик приходил. Брал лекарство для дедушки.

Детский Доктор обиженно кашлянул в ладонь. Он просто терпеть не мог, когда его прерывали.

– Это недоразумение! – сказал он и сердито дёрнул себя за толстый полосатый шарф. – Так вот, что касается «Антивраля», то…

Заведующий Аптекой снова смущённо кашлянул в кулак и сказал скромным, но настойчивым голосом:

– Я даже фамилию этого мальчика запомнил: Иванов.

– Иванов? – переспросил Детский Доктор. – Совершенно верно. Я посылал к вам сегодня Иванова за зелёной пилюлей.

– Да-да! – сказал Заведующий Аптекой. – За зелёной пилюлей для его дедушки.

– Нет-нет, – растерянно сказал Детский Доктор. – За зелёной пилюлей для мальчика.

– Да нет! – сказал Заведующий Аптекой. – Мальчик попросил зелёную пилюлю для дедушки…

И тут Детский Доктор побледнел так сильно, что это было заметно даже в темноте, сквозь густой падающий снег. Его седые волосы встали дыбом и немного приподняли чёрную каракулевую шапку.

– Несчастный Иванов… – простонал Детский Доктор. – Сначала надо было ему дать «Антивраль»! Но он скрыл от меня, что он не только лентяй, но и врун…

– Вы думаете, что он сам… – повторил Заведующий Аптекой и умолк. Он не мог продолжать.

Так они стояли, бледные от ужаса, держась друг за друга, чтобы не упасть.

– А… на сколько должна омолодить его зелёная пилюля? – наконец спросил Детский Доктор слабым и тихим голосом.

– Это надо спросить у Нины Петровны. Она выдавала Иванову зелёную пилюлю.

Заведующий Аптекой и Детский Доктор бросились бежать по улице, громко шлёпая по белому тротуару своими тёплыми ботами и поддерживая друг друга на поворотах.

Аптека была уже закрыта, но Нина Петровна ещё не ушла.

Немного бледная от усталости, она стояла за прилавком и пересчитывала бутылочки с валерьянкой.

– Ах, не волнуйтесь, пожалуйста! – сказала Нина Петровна и улыбнулась. – Всё сделано как полагается. Мальчик сказал, что его дедушке восемьдесят лет. Я дала ему зелёную пилюлю номер восемь. Она омолодит его на двадцать лет.

Голубые глаза Доктора померкли. Они стали как увядшие незабудки. Он облокотился на прилавок. Бутылочки с валерьянкой посыпались на пол.

– Иванову всего десять лет… – простонал Заведующий Аптекой. – Если его омолодить на двадцать лет…

– Ему будет минус десять лет… – прошептал Детский Доктор и закрыл руками своё бледное лицо. – Подобный случай даже не описан в медицине…

Нина Петровна посмотрела на них огромными глазами, ресницы у неё задрожали, и она тихо села на пол, прямо в большую лужу валерьянки.

– Ах, зачем, зачем вы прописали ему эту зелёную пилюлю? – проговорила она.

– Но у него ещё осталась красная пилюля! – с надеждой в голосе воскликнул Доктор.

В этот момент кто-то громко позвонил в дверь аптеки.

– Аптека уже закрыта! – слабым голосом крикнула Нина Петровна.

Но Заведующий Аптекой тронул её за локоть.

– Надо открыть… Может быть, экстренный случай… Нина Петровна с трудом поднялась с пола и открыла дверь.

На пороге стоял милиционер и держал за руку Гришку.

– Гриша Ананасов! – ахнул Детский Доктор. – Знаменитый хулиган Ананасов собственной персоной! Избиватель малышей и обижатель девчонок. Как раз сегодня я хотел побывать у его родителей. Представьте, я описал Ананасова в тринадцатой главе моей книги. Бесчестная, несправедливая драка. Да, да! Вы только посмотрите на его трусливые, бегающие глаза, на его…

– Простите, товарищ, – вынужден был прервать Детского Доктора милиционер, – мальчика укусила собака.

– Мальчик? Собаку? – воскликнул Детский Доктор. – То есть собака? Мальчика? Нина Петровна, прошу вас, бинт, вату, йод!

– Йод?! – завопил Гришка, заранее извиваясь всем телом.

Но Детский Доктор с необычайной ловкостью и проворством ухватил Гришку за руку и мгновенно прижёг ему палец йодом.

– Будешь ходить в поликлинику на уколы! – строго сказал Детский Доктор.

– На уколы?! – Гришка стал дёргаться, крутиться и изо всех сил вырываться из рук Детского Доктора.

– Никогда не видел такого извивающегося ребёнка, – недовольно сказал Детский Доктор.

Милиционеру пришлось положить руки Гришке на плечи. Гришка разок трепыхнулся в его руках и затих. Детский Доктор так быстро забинтовал ему рану, что казалось, бинт сам собой крутится вокруг Гришкиного пальца.

– Я сейчас в милицию одного малыша поведу, – сказал милиционер, ещё поддерживая Гришку за плечи. – Как раз около вашей аптеки потерялся. Спрашиваю его: «Как твоя фамилия?» Он отвечает: «Вова…»

– Вова? – повторил Детский Доктор и горящими глазами уставился на милиционера.

– Сам маленький, а пальтишко-то на нём по земле волочится… – продолжал милиционер, не замечая волнения окружающих. – Уронил на снег круглую конфетку и ревёт. А какая-то собака её проглотила и…

<1...3 4 5 6 7 8 >

На страницу:

Перейти

5 из 8