Всё о приключениях жёлтого чемоданчика, Веснушке и Лоскутике

– Где, где калитка? – снова закричала Анна Петровна.

Но рыжий мальчишка несколько раз открыл рот, как рыба, вытащенная из воды, и опять ничего не ответил.

– Да что с тобой такое? – закричала Анна Петровна и, оттолкнув рыжего мальчишку, бросилась вперёд, как паровоз, который снова поставили на рельсы.

– Ха-ха-ха!

– Ой, братцы! Хо-хо-хо!

– Ой, не могу! Хи-хи-хи!

Детский Доктор и Анна Петровна замерли потрясённые. Они увидели трёх мальчишек.

Мальчишки лежали на земле. Они корчились от смеха, из глаз их лились крупные слёзы, ослабевшими руками держались они за животы и хохотали не переставая. Самый маленький мальчишка в коротких штанах лежал на земле, задрав кверху розовые коленки. Он был похож на жука, который лежит на спине и никак не может перевернуться.

– Где здесь калитка? – закричала Анна Петровна, останавливаясь над ним и сжимая кулаки.

– Калитка? – в полном изнеможении простонал маленький мальчишка. – Ха-ха-ха!

– Калитка? Ну и смешное слово! Хо-хо-хо! Ха-ха-ха! Я сейчас лопну!

– Хи-хи-хи! Калитка! Я не могу остановиться!

– Ой, держите меня, братцы! Ха-ха-ха!

– Да что они, все с ума посходили, что ли? – в отчаянии закричала Анна Петровна. – Да я их всех сейчас…

– У нас нет на это времени! – крикнул Доктор, бросаясь бежать. – Нам надо торопиться! Мы и так уже…

Детский Доктор не договорил и побежал ещё быстрее.

Глава 9. На аэродроме

Петька и Тома бежали по квадратным плитам аэродрома. Со стороны можно было подумать, что два очень молодых пассажира опаздывают на самолёт.

На бетонированных дорожках стояли огромные, тяжёлые самолёты, раскинув свои красивые крылья, и механики в синих комбинезонах поили их бензином и кормили маслом.

– Скорее, скорее! – закричала Тома. – Может быть, мой папа ещё не улетел!

Из-за круглого белого облака вылетел самолёт.

Он казался совсем маленьким. Он блеснул своим серебряным животом и кувырком полетел вниз.

– Это папка! – закричала Тома и горестно всплеснула руками. – Я знаю, знаю…

Слёзы бежали у неё по лицу, а ветер вытирал и сушил их.

А серебряный самолёт, блестя как рыбка, падал всё ниже и ниже и только у самой земли вдруг взмыл носом кверху и стал кругами уходить за белое облако.

«Ну ясно, он все конфеты съел!.. – холодея от ужаса, подумал Петька. – Ещё бы немножко – и о землю…»

– Ай!

Прямо на них по длинной дорожке бежал огромный самолёт. Он бежал прямо на Тому и Петьку и становился всё больше и больше. И вдруг с грохотом и свистом он поднялся в воздух, на мгновение закрыв собой всё небо.

Петька схватил Тому за руку и рванул книзу. Они упали на бетонные плиты.

Тяжёлый, грузный самолёт быстро уменьшался, становясь лёгким и серебристым.

– Вы что тут делаете? – закричал молодой лётчик, подбегая к ним.

Он был очень бледный. Глаза у него были холодные и злые.

Он крепко схватил Тому за руку, а Петьку за ухо и поднял их с земли.

– Нашли место, где играть! Да вы могли!.. Да вас он мог!.. Да от вас могло!..

И злой лётчик с таким шумом выдохнул воздух, как будто он не дышал уже целый час.

– Нам нужен самый главный начальник! – отчаянно заорал Петька, обеими руками цепляясь за лётчика.

– Вечно вы, мальчишки, что-нибудь придумаете! – ещё больше разозлился молодой лётчик, отдирая от себя Петькины руки.

– Нет, нам очень нужен главный начальник! Самый главный! Тут одни такие конфеты… Её папа съел конфеты!.. – попробовал объяснить Петька и замолчал. По лицу лётчика он увидел, что тот ещё больше рассердился.

– Конфеты?! Ах конфеты?.. А может быть, он ещё и мороженое съел? А ну уходите отсюда сейчас же!

– Мой папа… – сказала Тома. Она всё время стояла и смотрела на лётчика исподлобья, а тут она подняла голову и посмотрела ему в глаза. И всё, что Петька так безнадёжно пытался объяснить ему словами, она каким-то образом объяснила ему глазами.

Лицо у лётчика стало очень серьёзным. Он положил руку Томе на голову.

Петька увидел, что рука у этого лётчика очень добрая. Она ласково погладила Томины спутанные волосы.

– А ну, ребята, за мной! – сказал лётчик и, повернувшись, быстро зашагал к невысокому зданию со стеклянной вышкой в конце лётного поля.

В комнате, куда лётчик привёл Тому и Петьку, все стены были стеклянные. Можно было смотреть направо и налево и куда хочешь, и всё было видно.

Никогда ещё Петька не видел такой чудесной комнаты.

За столом сидел человек в лётной форме.

У него были седые волосы и орлиный нос.

Этот человек был похож на смелого вождя какого-то индейского племени.

Если бы ему в волосы вставить длинные перья, надеть на шею бусы и раскрасить лицо… Нет, даже без этого он был похож на вождя индейского племени.

– Я – Тома Петрова! – закричала Тома, бросаясь к нему. – Мой папа…

И вот что произошло через полторы минуты.

Седой лётчик, похожий на индейского вождя, нажал какую-то кнопку и придвинул к себе микрофон.

– Я – «Река»! Я – «Река»! – сказал седой лётчик. Он немножко побледнел. А может быть, Петьке это просто показалось. – «Четыреста третий», приём! Вы меня слышите?

– Я – «Четыреста третий»! Я – «Четыреста третий»! Я вас слышу!

Голос был совершенно спокойный. Но Тома вздрогнула, потому что это был голос её отца.

– «Четыреста третий», отвечайте: вы ели сегодня конфеты?

– Что?!

– Отвечайте на вопросы. Вы ели сегодня конфеты… в розовых бумажках?

– В розовых бумажках?!

– Да, да! Вас угощала сегодня ваша соседка конфетами в розовых бумажках?

– Что?.. Ах да, вспомнил. Совершенно верно. Но…

– «Четыреста третий», вы ели эти конфеты?

– Нет.

– Уф!.. – сказал седой лётчик. На мгновение он откинулся в кресле и закрыл глаза. Но это было только на одно мгновение.

– Я вам категорически запрещаю есть эти конфеты!

– А у меня их и нет!

– Нет?!

– Нет.

– А… где же они?

– Я… Ах да… Я заезжал по дороге к своему приятелю и оставил их у него на столе.

– А кто ваш приятель?

– Он укротитель зверей.

– Ой! Дядя Федя… – тихо сказала Тома и прижала руки к груди.

– А он смелый? – шёпотом спросил Петька.

– У-у!.. Знаешь, какой он смелый… У него там львы… – тоже шёпотом ответила Тома.

– Тогда бежим! – закричал Петька.

Вообще-то, Петьке очень понравилось в кабинете самого главного лётчика. Он бы даже охотно переехал жить в этот кабинет, если бы ему предложили.

Но сейчас надо было бежать.

Петька схватил Тому за руку и потащил её из кабинета. Тома на бегу обернулась и крикнула: «Спасибо!» А Петька не оборачивался и только кричал: «Скорее!»

На лестнице их догнал молодой лётчик.

– Постойте, постойте, ребята. Я поеду вместе с вами, – сказал он. – Идите вот сюда. Полковник дал свою машину.

И в этот момент, когда серая «Волга» заворачивала за угол, в конце аэродрома показались две странные фигуры.

Это был пожилой человек и старушка в домашних тапочках.

Глава 10. В цирке

Серая «Волга», скрипнув тормозами, резко остановилась. Петька, Тома и молодой лётчик бросились вверх по плоским ступеням.

У Петьки закружилась голова от пёстрых афиш. На афишах кто-то кувыркался, кто-то на ком-то стоял, кто-то открывал зубастую пасть.

Молодой лётчик и Петька подбежали к окошечку, над которым выпуклыми буквами было написано «Администратор».

Два кулака сразу застучали в закрытое окошечко.

Петькин кулак был не очень большим и стучал не очень громко: тук-тук-тук!

А кулак молодого лётчика был большой и тяжёлый и стучал очень громко: трах-тах-тах!

Окошечко открылось.

Оно было ярко-жёлтым в тёмной стене.

Молодой лётчик и Петька сунули туда головы и что-то закричали дикими голосами.

В окошечке показалась женская голова с большими удивлёнными глазами.

– Билетов нет. Уже второе отделение началось!.. – сказала женщина.

– А укротитель уже выступал?

– Наверно, как раз сейчас выступает!

– Скорее, скорее! – закричала Тома.

Её голос в большом пустом помещении звучал как-то гулко и странно.

Толстая билетёрша, стоявшая в стеклянных дверях, замерла, и рот её тоже открылся, как окошечко.

Петька быстро проскочил мимо неё.

Он проскочил так быстро, как будто он был не мальчишка, а кусок ветра.

Нет, он всё-таки был мальчишкой, потому что сейчас же раздалось:

– Эй, мальчик, куда?..

И толстая тётя побежала за ним, громко шлёпая подошвами.

Петька выбежал в круглый коридор. Тут всюду были зеркала и красивые картины.

В длинном зеркале Петька увидел толстую тётю и её протянутую руку с растопыренными пальцами.

Петька быстро нырнул головой в какую-то бархатную занавеску. Но эта бархатная занавеска вдруг крепко схватила его за шиворот. То есть, конечно, это была не бархатная занавеска, а толстая тётя, которая его всё-таки догнала.

Петька вырвался от неё и полетел куда-то кувырком, стукаясь лбом и коленками.

– Тише! Тише! Не мешайте!

– Чего вы тут?

– Как самое интересное, так…

Петька поднял голову и увидел круглую, ярко освещённую арену. Над ней на высоком тёмном потолке сияли и горели сотни ламп и прожекторов.

Внизу на сверкающем жёлтом песке стояли три ящика. А на каждом ящике сидело по настоящему живому льву.

На самом большом ящике сидел самый большой лев, открыв свою большую пасть. А какой-то человек в ярко-голубом фраке засовывал свою несчастную голову прямо в его открытую пасть. А лев, как нарочно, был очень большой, и пасть у него была просто огромной.

А человек в голубом фраке всё глубже и глубже засовывал свою голову ему в пасть.

Петька увидел бледное ухо укротителя и кусок его шеи.

«Он! Дядя Федя!.. – как молния пронеслось в голове у Петьки. – Он все конфеты съел – и…»

– Держите его, остановите его!.. Он сейчас что-то сделает!.. – заорал Петька отчаянным голосом и бросился вперёд, протягивая к укротителю руки.

Но толстая тётя поймала его в воздухе и опять крепко ухватила за шиворот.

Петька забился у неё в руках, что-то крича и брыкаясь, как лошадь. Но эта опытная тётя, которая, наверно, тоже когда-то работала укротителем, не выпустила его из рук.

В этот момент человек в голубом фраке вынул голову из пасти льва. Громко заиграла музыка, а все зрители захлопали и закричали от восторга.

Укротитель стал улыбаться и кланяться, приглаживая волосы, которые немножко растрепались в пасти у льва.

Тут откуда-то появилась красивая тётя в необыкновенном платье. У Петькиной мамы не было ни одного такого платья. Оно всё блестело и сверкало. И тётя в нём была похожа на русалку без хвоста.

Она хлопнула в ладоши, и откуда-то выбежали пять маленьких собачонок. Они были очень маленькие и кудрявые.

На них были банты нежных цветов.

И все они шли на задних лапках.

Тут укротитель в голубом фраке пощёлкал тонким хлыстом, и два льва послушно слезли со своих ящиков.

Но самый большой лев, с самой большой пастью, только посмотрел на укротителя и зарычал неприятным голосом.

Может быть, он раскаивался, что не откусил голову укротителю, когда это было так просто сделать, а может быть, он вообще любил сидеть на больших ящиках.

Укротитель изо всех сил защёлкал своим тонким хлыстом, но большой лев только оскалил свои огромные зубы и зарычал ещё громче.

И тут случилось что-то совсем невероятное.

Пять крошечных собачонок бросились на огромного льва. Они были такие маленькие, что лев одним ударом своей большущей лапы мог убить сразу трёх таких собачонок, а двумя ударами их всех и ещё одну.

Но крошечные собачонки, громко пища своими кошачьими голосами, стали прыгать на огромного льва. Они кусали его, царапали, а одна собачка с розовым бантом повисла у него на хвосте.

Огромный лев спрыгнул с ящика и, трусливо поджав хвост вместе с висящей на нём собачонкой, бросился бежать вдоль арены. А собачонки визжали и бежали за ним, и вид у них был такой, как будто они сейчас разорвут его на крошечные кусочки.

Ох, что тут началось!

Зрители просто попадали со стульев от смеха.

– Ха-ха-ха!

– Нет, вы только поглядите на его морду!

– В жизни не видала таких собачонок! Ну какие же смелые! Просто ужас!

– Нет, вы посмотрите, посмотрите!

– Вот это дрессировка!

– Ха-ха! Никогда так не смеялся!

– Ой, за ухо его укусила! Ну и собачонка!

– Что это за порода такая? Храбрее овчарок!

Укротитель в голубом фраке уронил свой тонкий хлыст на песок и побледнел. Даже когда его голова была в пасти у льва, он и то был не такой бледный.

Он с растерянным видом посмотрел на блестящую тётю. Но та стояла, бессильно опустив руки, и, приоткрыв рот, глядела на своих собачонок.

И вдруг Петька услышал чей-то удивительный смех. Он был счастливый, и нежный, и какой-то неуверенный. Как будто человек, который смеялся, не умел смеяться.

Петька оглянулся и в двух шагах от себя увидел Тому.

Тома смотрела на собачонок и смеялась.

Глава 11. Всё объяснилось

Через полчаса все собрались в маленькой комнатке укротителя. В полуоткрытую дверь доносилось рычание, хрюканье и ещё какие-то очень приятные звуки.

Народу собралось столько, что было просто негде повернуться.

В комнате были и Детский Доктор, и Анна Петровна, и молодой лётчик, и Петина мама, и даже лётчик средних лет – Томин папа.

Все стояли и гладили по голове сначала Тому, а потом Петьку, а потом опять Тому, а потом опять Петьку.

А на маленьком столике, рядом с запасным хлыстом и красивым пистолетом в каких-то драгоценных камнях, лежала куча розовых бумажек. Это было всё, что осталось от конфет «Настоящей храбрости».

– Я до сих пор не могу прийти в себя! – сказала блестящая тётя, моргая глазами. – Вы понимаете, я репетировала со своими собачками новый номер. Они работали очень хорошо, и я дала каждой из них по две конфетки. Я же не знала… я же не думала…

Блестящая тётя с некоторым страхом покосилась на розовые бумажки.

– Всё получилось хорошо! Номер имел громадный успех! – сказал дядя Федя, потирая свои большие руки.

Тут все рассмеялись, а громче всех рассмеялась Тома.

– Какая у вас милая, весёлая девочка! – сказала Петина мама Томиному папе.

– А у вас такой чудесный смелый сын! – сказал Томин папа Петиной маме.

И тут глаза у мамы просто засияли, как две звезды, и Петька увидел, что хотя у мамы нет такого замечательного платья, но зато она ещё красивее, чем блестящая тётя.

– Да, знаешь, папа, какой он храбрый! – сказала Тома. – Он знаешь как меня защищал! Он даже дрался с хулиганом Гришкой. А Гришка, знаешь, уже в пятом классе учится.

– Пороть их всех надо! – решительно сказала Анна Петровна и махнула рукой. – Тогда и драться не будут.

– Что вы! Что вы! – разволновался Детский Доктор. – Насчёт порки, Анна Петровна, я совершенно с вами не согласен. Я уже второй год работаю над книгой «Роль справедливой драки в нормальном развитии мальчишки»… Я собрал огромный материал… Мальчишки обязательно должны драться. Но если подходить с точки зрения строгой науки, то вы увидите, что драки бывают хорошие и плохие. Вот если большой мальчишка бьёт маленького… Это плохая драка. Такая драка очень вредна для характера и нервной системы ребёнка. Подробно я остановился на этом вопросе в пятой главе. А вот во второй главе описываю пять видов хорошей драки: первый вид – защита малышей, второй – защита девочек, третий – борьба с хулиганами более старшего возраста, четвёртый…

– Да, я тоже в детстве любил драться! – улыбнулся Томин папа. – Тоже не давал в обиду девчонок и малышей!

– Это хорошая драка второго и первого вида, – просиял Детский Доктор. – И ваш смелый сын, Анна Петровна, с которым я обменялся чемоданчиком… Кстати, где мой чемоданчик?

– Вот он. У меня, – сказал Петька.

Детский Доктор открыл жёлтый чемоданчик.

– Но он же пуст! – удивился он. – А где же…

И тут Тома и Петька, перебивая друг друга, рассказали Детскому Доктору, что случилось с антиболтином и порошком смеха.

– Так вот почему этот болтун нам ничего не ответил! – воскликнула Анна Петровна.

– Да, да! Я сразу заметил, что смех этих мальчиков искусственного происхождения!.. – сказал Детский Доктор.

– А это не опасно? – заволновалась Анна Петровна. – Всё-таки дети… Неужели они навсегда…

– Нет, нет! – успокоил её Детский Доктор. – Острое состояние скоро пройдёт. Но, вероятно, болтун перестанет быть болтуном, а эти мальчишки ещё месяца два будут смеяться по любому поводу.

– Можно вас на одну минуточку, доктор? – спросила Петина мама.

Прямо перед собой Детский Доктор увидел её большие, немного встревоженные глаза.

– Вы понимаете, Доктор… Всё-таки Петенька не съел ни одной вашей конфеты. А вдруг он опять…

– Это исключено, – весело сказал Детский Доктор и похлопал Петину маму по руке. – Вы можете совершенно не волноваться. Ваш сын Петя теперь никогда ничего не будет бояться. Когда сама жизнь делает человека смелым… это действует гораздо сильнее, чем любые лекарства. И вообще, если можно обойтись без помощи медицины… Вот и Тома тоже… Она снова научилась смеяться!

Тут все попрощались с укротителем и блестящей тётей и вышли на улицу.

На улице уже стемнело. На высоких столбах зажигались круглые жёлтые фонари. Прохладный ветер приятно гладил разгорячённые лица.

– И всё-таки, голубчик, нечего вам радоваться! – сердито сказала Анна Петровна. – Вот смотрите, какой беды вы чуть не натворили с вашими конфетами… Всё-таки надо поосторожней…

– Да, да! – задумчиво проговорил Детский Доктор. – Теперь я буду осторожнее. Я, знаете ли, даже не думал, что я создал такой опасный препарат. Мне просто не пришло в голову, что… Но теперь я знаю. В нашей стране, где люди такие смелые…

– Вы правы… – сказал Томин папа и замолчал.

Он услышал, как Тома, которая шла впереди рядом с Петькой, чему-то радостно засмеялась.

Зелёная пилюля

Глава 1. Что случилось с Вовой Ивановым по дороге в школу

На улице падал снег. Снежинки в воздухе знакомились, прицеплялись друг к другу и хлопьями опускались на землю. Вова Иванов в мрачном настроении шёл в школу.

Уроки у него были, конечно, не выучены, потому что ему было лень учить уроки. А тут ещё мама рано утром ушла к своей маме, к Вовиной бабушке, да ещё оставила такую записку:

Вовочка, я вернусь поздно. После школы сходи, пожалуйста, в булочную. Купи два батона и половинку чёрного. Суп в кастрюльке, котлеты на сковородке под крышкой.

Целую, мама.

Когда Вова увидел эту записку между стаканом кипячёного молока и тарелкой с бутербродами, он просто заскрипел зубами от ярости. Нет, вы только подумайте! Идти в школу. Да ещё после школы в булочную. Да ещё после школы и булочной самому разогревать себе суп и котлеты. Да ещё после школы, булочной, супа и котлет учить уроки. Это уже не говоря о том, что надо самому открывать ключом дверь, вешать пальто на вешалку и, уж конечно, раз десять подходить к телефону и говорить разным знакомым, что мамы нет дома и придёт она сегодня поздно.

«Разве это жизнь? Это же просто одно мучение и наказание», – вот что думал Вова, шагая в школу.

Что ж, я думаю, вы уже сами обо всём догадались. Да, к сожалению, это так: Вова Иванов был удивительный, необыкновенный лентяй.

Если бы собрать всех лентяев в нашем городе, то вряд ли среди них нашёлся бы ещё хоть один такой, как Вова Иванов.

К тому же лень у Вовы была совсем особого свойства. Он просто не мог слышать, когда ему говорили: «Ты должен сходить в булочную» или «Ты должен помочь бабушке». Это коротенькое слово «должен» было для него самым ненавистным словом на свете. Как только Вова его слышал, на него тут же наваливалась такая необыкновенная, неодолимая лень, что он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой.

И вот Вова шёл с мрачным видом и ловил снежинки открытым ртом. Это уж всегда так. То тебе на язык падает сразу три снежинки, а то можно пройти десять шагов – и ни одной.

Вова широко зевнул и сразу проглотил по крайней мере двадцать пять снежинок.

«А сегодня ещё контрольная по математике… – с тоской подумал Вова. – И кто только их придумал, эти контрольные? Кому они нужны?»

Всё сразу показалось Вове таким серым и скучным, что он даже зажмурился. Так он шёл некоторое время, крепко зажмурившись, пока на что-то не налетел. Тут он открыл глаза и увидел озябшее дерево с ветками, покрытыми инеем. А ещё он увидел старый серый дом, где жил его приятель Мишка Петров.

Тут Вова очень удивился.

На серой стене, как раз около подъезда, висела табличка с надписью. Такая яркая табличка с разноцветными буквами. Возможно, что она и раньше тут висела, и просто Вова не обращал на неё внимания. Но, скорее всего, Вова заметил эту табличку именно потому, что раньше её здесь не было.

Снежинки крутились и кувыркались перед глазами, как будто они не хотели, чтобы он прочёл надпись на табличке. Но Вова подошёл совсем близко и, часто мигая, чтобы снежинки не прилипали к ресницам, прочёл:

Детский Доктор, кв. 31, 5-й этаж.

А внизу было приписано:

Всех девчонок и мальчишекБез страданий и мученийИсцеляю я от шишек,От обид и огорчений,От простуд на сквознякеИ от двоек в дневнике.

Ещё ниже было написано:

Нажми звонок столько раз, сколько тебе лет.

А совсем внизу было приписано:

Больным в возрасте до года звонить в звонок необязательно.

Достаточно пищать под дверью.

Вове сразу стало жарко, очень интересно и даже немного страшно.

Он распахнул дверь и вошёл в тёмный подъезд. На лестнице пахло мышами, а на нижней ступеньке сидел чёрный кот и смотрел на Вову очень умными глазами.

Лифта в этом доме не было, потому что дом был старый. Наверно, когда его строили, люди только ещё собирались изобрести лифт.

Вова вздохнул и поплёлся на пятый этаж.

«Зря я только по лестнице таскаюсь…» – вяло подумал он.

Но в это время где-то наверху хлопнула дверь.

Мимо Вовы пробежали девчонка и мальчишка.

– Понимаешь, – быстро говорила девчонка, как заяц шевеля коротким хорошеньким носом, – понимаешь, дал он мне такие конфеты в розовых бумажках. Съела я одну конфету и чувствую: не боюсь! Вторую конфету съела – чувствую: чужих собак не боюсь, бабушки своей не боюсь…

– А я… а я, – перебил её мальчишка, – три дня его капли в нос капал, и смотри-ка – пятёрка по пению… Анна Ивановна говорит: «Откуда у тебя слух взялся и даже голос? Ты теперь у нас в самодеятельности выступать будешь».

Голоса звучали всё тише и тише.

«Надо торопиться, – подумал Вова. – А то вдруг приём на сегодня закончится…»

Вова, пыхтя от усталости и волнения, поднялся на пятый этаж и десять раз старательно ткнул пальцем в кнопку звонка.

Вова услышал приближающиеся шаги. Двери квартиры распахнулись, и перед Вовой появился сам Детский Доктор, невысокий старичок в белом халате. У него была седая борода, седые усы и седые брови. Лицо у него было утомлённое и сердитое.

Но какие глаза были у Детского Доктора! Они были нежно-голубого цвета, как незабудки, но ни один хулиган на свете не мог смотреть в них больше трёх секунд.

– Если не ошибаюсь, ученик четвёртого класса Иванов! – сказал Детский Доктор и вздохнул. – Проходи в кабинет.

Потрясённый Вова пошёл по коридору вслед за спиной доктора, на которой тремя аккуратными бантиками были завязаны тесёмки от халата.

Глава 2. Детский Доктор

Кабинет Детского Доктора разочаровал Вову.

У окна стоял обычный письменный стол. Рядом с ним обычная кушетка, покрытая, как в поликлинике, белой клеёнкой. Вова заглянул за обычное стекло белого шкафа. На полке с хищным видом лежали шприцы с длинными иголками. Под ними стояли флаконы, бутылочки, пузырьки с разными лекарствами, Вове даже показалось, что в одном пузырьке был йод, а в другом зелёнка.