Амулет. Подземелья украденных сердец. Книга вторая

– Быстрее за мной! – закричала Уна, выводя его из оцепенения. – Тут есть волшебная дыра!

– Какая дыра? – не понял Грей, отрывая взгляд от клинка.

– Я покажу! – Она рванула в темноту.

– Ай! – Таракан слетел с её плеча. – Да что ж ты будешь делать!

Грей бросился за Уной. А Таракан за ними.

– Сюда! Она где-то здесь! – Уна стала подпрыгивать, пытаясь найти магический проход.

– Уна, Уна! Постой! О чём ты говоришь? – пытался остановить её Грей.

Но Уна уже исчезла из вида, запрыгнув в дыру. Грей попытался её схватить, но не успел и остановился на месте как вкопанный.

– Проклятье!

– Что? – Таракан посмотрел на него.

Рысь проявился рядом с ними:

– Где Уна?

– Это дыра Лешего.

– Ну и что такого? – спросил Таракан. – В каких дырах мы только не бывали.

– Только Леший знает, как пользоваться ими, – пояснил Грей. – Ты можешь оказаться неизвестно где.

– Где Уна? – обеспокоенно повторил Рысь.

– Она прыгнула туда. – Мальчик указал в пустоту.

Над их головами просвистели ледышки злыдней.

– Чего ж ты ждёшь! – Рысь прыгнул вслед за Уной.

– Стой! – закричал Грей, но было уже поздно.

– Бежим! – Таракан глядел на приближающихся злыдней.

– Мы можем потеряться там! – испуганно проговорил Грей. – Навсегда. Понимаешь? Просто не вернуться назад, и всё.

– Ой, сколько пессимизма! – фыркнул Таракан. – Посмотрим, что там за Леший и с чем его едят. Вася! Ко мне!

Грей подхватил его и попугая, и они вместе впрыгнули в проход.

Спустившиеся по горящим верёвкам злыдни никого здесь не нашли.

– А-и? Где-и? – кричали они, рыская по пустому храму.

8

Несмотря на поздний час, парад в честь Хэллоуина был в самом разгаре. Улицы всё так же были заполнены радостными людьми в карнавальных костюмах. Музыка гремела, ухали барабаны, отовсюду неслись крики детей, смех и пение.

Морана в своём молодом обличье шла по улице. Облачённая в полупрозрачное платье изумрудного цвета, украшенное живыми цветами, будто распустившимися на ткани от её красоты, она была поистине божественна. Волны драгоценного светящегося шёлка развевались на ходу, оставляя позади одурманивающее благоухание. Чёрные бабочки облаком следовали за ней. Прохожие – мужчины, женщины, дети – оборачивались, провожая её восторженными взглядами.

Но богиню не заботило их внимание. Сейчас Морана была зла как никогда.

И злилась она прежде всего на себя. Все эти годы она была настолько озабочена борьбой за молодость и красоту, что совсем потеряла способность рационально мыслить. Все её договорённости с братом укрепляли его позиции и ослабляли её. Она давала ему обещания, клялась в чём-то, не позаботившись о том, чтобы в свою очередь выставить ограничения для него.

Как она, обладая божественным разумом, могла этого не понимать?! Как можно было так опростоволоситься?!

Ответ был очевиден, но не мог удовлетворить её.

Она теряла самообладание и даже способность мыслить каждый раз, когда происходило перевоплощение. В эти моменты она мучилась от невыносимой боли, и всё на свете теряло для неё значение. Поэтому ей некогда было просчитывать свои действия на несколько ходов вперёд, заниматься политикой, подсылать к Мороку соглядатаев и предугадывать его поступки. Все эти десять тысяч лет были для неё одной большой, нескончаемой пыткой.

Фактически она была пленницей своего положения и собственного тела. Да, она жалела себя. Но жалость тут же переходила в ненависть. Она ненавидела себя, своего брата, элуров, жестоко наказавших её, людей, окружающих её, весь этот мир. И не меньше брата она хотела разрушить существующий порядок вещей. Ей требовалась только одна вещь, чтобы осуществить это. Но именно её она никак не могла заполучить.

Все попытки отыскать Морока оказались безрезультатными. Он как будто испарился. Обычно для неё не составляло никакого труда отыскать своего антипода. Но этой ночью она не могла почувствовать ту незримую связь между ними, которая обычно позволяла за секунды находить его.

Морана знала, что он готовит нападение на город этой ночью. Она понимала, что он должен был выбрать для себя какую-то высокую точку, откуда мог бы командовать войсками, поэтому бродила среди толп в центральной части Старого города и внимательно оглядывала крыши близлежащих домов. Однако нигде его не находила.

И вестей от Индрика всё не приходило.

Она чувствовала, что её брат уже завладел Амулетом. Но ни он, ни его министр, ни злосчастный Пуст не сообщили ей об этом.

Обстановка праздника, смех и возгласы людей, их музыка и радость ужасно раздражали её. Она с трудом сдерживала себя, чтобы не превратить в пепел пару десятков этих жизнерадостных идиотов, голосящих вокруг неё.

Она увидела на груди какой-то женщины в костюме ведьмы медальон, чем-то напомнивший ей Амулет. Морана решительно направилась к горожанке и сдёрнула медальон с её груди.

– Эй! Что вы творите? – закричала женщина.

Медальон оказался обычной пластиковой безделушкой. Раздосадованная Морана брезгливо отбросила его в сторону.

– Эй ты! Белобрысое убожество! Тебе нужны проблемы, что ли? – закричал на Морану спутник женщины – дородный мужчина в пиратской треуголке.

Одного взгляда богини хватило, чтобы у него тотчас выпали все зубы. Мужчина взвыл и кинулся подбирать их с мостовой, а собрав, в ужасе убежал прочь, прикрывая рот рукой. Вслед за ним убежала и перепуганная насмерть женщина.

Опешившие прохожие не поверили своим глазам и предпочли сделать вид, что не заметили происшествия, поторопившись покинуть место конфликта.

– Ваше совершенство! – раздался позади богини голос Пуста.

Морана обернулась. Гоблин бежал к ней, петляя между людских ног.

– Морок! – выдохнул он, едва справляясь с одышкой.

– Что именно? – холодно спросила она.

По спине Пуста, будто слизень, прополз мерзкий холод. Капли ледяного пота проступили на лбу.

– Я навечно виноват перед вами, – залепетал он. – Морок… Он… У него Амулет. Он забрал его!

Кто-то из проходивших мимо людей стал фотографировать странную пару. Морана бросила короткий взгляд на любопытствующих, и телефоны в их руках расплавились и стекли вниз, словно растаявшее мороженое.

– Ты пришёл сообщить мне, что ни на что не годен? – прошипела Морана, наклонившись к гоблину.

– О, нет, нет! Он был в моих руках. Но где я и где правитель Тёмного Мира? – лепетал тот. – Он отнял его силой.

Лицо Мораны вспыхнуло. Она собиралась испепелить ничтожного гоблина немедленно, но оглушительный крик ворон остановил её.

Оба, Морана и Пуст, подняли глаза к небу.

Серое покрывало туч затягивалось чёрной пеленой вороньих стай.

– Что нам делать? – пробормотал гоблин.

– Ты собирался убить его, – напомнила ему Морана.

Она снова наклонилась к нему, и божественный аромат цветов вокруг её груди опьянил Пуста.

– Да, ваше совершенство! – прошептал он, оторопев.

– Ну так сделай то, что обещал. Докажи мне, что ты мужчина, а не маленький жалкий лгун. Иначе не видать тебе никакой награды! – Она распрямилась и вмиг распалась на сотни чёрных лоскутков, упорхнувших в тёмное небо стайкой бабочек-могильниц.

Пуст застыл посреди толпы, раздумывая над словами богини, обжигающими его мозг. Ему было не до шуток. Это был приказ, не выполнить который он не имел права. Ему стало страшно, когда он представил, что предстоит сделать. Его губы беззвучно шевелились, глаза бегали. Шерсть на загривке вздыбилась от ужаса. Спина намокла.

Наконец какая-то мысль пришла в его голову, он развернулся и спешно заковылял назад, растворяясь в толпе.

9

Вертолёт с жирными буквами названия главной телекомпании города на боках завис над Старым городом. Валентин Неон вместе со съёмочной группой делал репортаж о праздновании Хэллоуина.

За те сорок пять минут, что они провели в воздухе, Валентин сумел переругаться в пух и прах и с пилотом, и с оператором. Те перестали с ним разговаривать, чего Неон, конечно, не заметил. Он был так сконцентрирован на своей причёске и донесении важнейших на этот момент новостей до телеаудитории, что смотрел исключительно в объектив камеры и только изредка вниз.

– Нужно признать, что на этот раз городские власти на удивление ответственно подошли к организации праздника, – сообщал Неон на камеру. – Моя личная благодарность нашему мэру и всем, кто работал над организацией мероприятий. Иллюминация и украшение улиц города оказались выше всяких похвал. Они были признаны в этом году лучшими в стране. И это, конечно, наша общая победа. Наконец-то наши власти смогли сделать что-то на отлично. Прямо не верится.

Оператор оторвался от объектива и переглянулся с пилотом. Тот неодобрительно покачал головой, поражаясь самомнению репортёра.

– Тысячи людей собрались сегодня в Старом городе, – продолжал тот. – Улицы наводнены людьми. В воздухе царит атмосфера праздника. Эта ночь, несомненно, запомнится жителям Мидбурга надолго. – Он обворожительно улыбнулся в объектив. – С вами был Валентин Неон, специальный корреспондент канала…

Вдруг его глаза округлились. Через плечо оператора он увидел нечто фантастически необъяснимое: на вертолёт летела армия волотов на моголях, сопровождаемая злыднями на воронах и цмоками.

– О боже мой! – только и успел вымолвить журналист, как стекло разлетелось вдребезги и в кабину влетели разъярённые злыдни.

Вертолёт закрутило, он стал падать.

– Прыгайте! – крикнул пилот.

– Куда? Вы очумели, что ли?! – заверещал Неон.

Это произошло в мгновение ока. Вертолёт врезался в крышу высотного здания. Раздался взрыв, который совпал с первым залпом фейерверка.

Толпы людей радостно воздели руки к небу.

Валентин, выпрыгнувший из вертолёта прямо перед крушением, зацепился ремнём брюк за выступающую антенну на крыше здания и беспомощно болтался над пропастью.

– Это безумие какое-то! – Его глаза готовы были выскочить из орбит от ужаса.

Он попытался дотянуться руками до антенны, её качнуло, и ремень, на котором он висел, соскользнул на несколько миллиметров вниз.

Известный тележурналист с модной причёской и не менее модным псевдонимом истошно закричал, призывая на помощь все силы небесные, пожарников, военных и руководство своей горячо любимой телекомпании.

Глава 2

1

Морок обозревал город с крыши здания городского совета – самого высокого сооружения на Центральной площади города. Зогот, Индрик и другие военачальники и придворные застыли позади него, ожидая приказов.

Площадь и прилегающие к ней улицы были запружены народом. Музыка и радостный смех доносились снизу. На сцене в середине площади не умолкал оркестр. Люди танцевали под разноцветными лучами прожекторов, скандируя слова любимых песен. Гроздья воздушных шаров поднимались в небо.

Физиономия Владыки Тёмного Мира была такой же бесстрастной, как и лица мраморных статуй основателей города, установленных по периметру крыши. Морок наблюдал за пёстрой людской массой, вибрирующей в такт музыке, сжимая Амулет немощными тонкими ручками.

Он старался запомнить свои ощущения в этот исторический момент.

Люди праздновали превосходство над тёмными силами в последний раз в своей истории. Веками они отмечали этот праздник после сбора урожая, когда человеку казалось, что он преодолел природу, подчинил её себе и богатство всего мира, благоденствие и стабильность долго теперь не покинут его. Это всегда был праздник силы и духа человека.

Больше такого не будет. Через какие-то мгновения вся эта благодать обернётся для всех них сущим кошмаром.

Раздался первый залп фейерверка. Сноп искр осветил ночное небо.

Владыка Тёмного Мира неодобрительно покосился на пучки огней, распустившиеся под облаками. К нему тут же подбежал Зогот.

– Наши уже там, – срывающимся голосом доложил он. – Сейчас это прекратится.

И действительно, больше выстрелов не последовало.

Волна разочарования прокатилась по городу.

– Сейчас, – прогудел Морок.

Он вонзил острый коготь в паз на оправе Амулета и повернул её против часовой стрелки.

В тот же миг центральная часть площади вместе со сценой просела и перевернулась, сбрасывая людей в образовавшуюся чёрную воронку, из жерла которой доносился жуткий низкий гул тысяч монстров, ожидающих крови.

Снизу раздались истошные крики. Десятки людей повисли на краю провала, с ужасом глядя вниз. Они стали карабкаться по спинам друг друга, пытаясь выбраться наружу, но срывались, унося за собой других.

Первая волна ужаса докатилась до крыши ратуши.

Морок бесстрастно наблюдал за происходящим. Он сдвинул оправу Амулета ещё немного.

Площадь встряхнуло, и послышался грохот обваливающейся брусчатки.

Толпа пришла в движение. Люди стали в ужасе метаться, сталкиваясь друг с другом.

– Запускайте пуффинов! – бросил Морок через плечо.

Зогот поклонился и отступил назад. Он повернулся к стоящим неподалёку десяти волотам с деревянными шкатулками в руках и взмахнул рукой. Все десять разом подошли к краю крыши и замерли, ожидая следующей команды.

Ещё один взмах руки Зогота.

Крышки со шкатулок были одновременно сняты. Мирно спавшие крохотные пуффины стали жмуриться и потягиваться, растягивая миловидные мордашки в зевоте. Тут же к волотам подлетели цмоки, схватили когтистыми лапами просыпающихся пушистых зверьков и унесли их в небо.

– Пуффины запущены, – доложил Зогот Мороку.

Владыка Тёмного Мира тряхнул гривой и крутанул оправу Амулета в противоположном направлении.

Из тяжёлых туч хлынул ливень. Площадь и улицы Старого города мгновенно покрылись липкой, скользкой грязью. Бегущие с площади люди стали поскальзываться и падать, что ещё больше усилило панику и давку.

Где-то вдали заверещала полицейская сирена.

Морок удовлетворённо крякнул. Это боль и ужас пронеслись по его жилам мощным приливом энергии. Мускулы на теле Морока вздулись, его щупальца набухли и удлинились.

– Поздравляю вас, ваше величество, с отличным началом операции, – услышал он вкрадчивый голос Индрика за спиной.

Индрик так и не послал к Моране краснокрылого цмока. Перед тем как отправиться с командорами Морока на командный пост, он зашёл в свой кабинет. Там в выдвижном ящике массивного стола спал цмок Мораны.

Министр открыл аметистовую крышку на своём перстне и из потайного отделения выпустил наружу мохнатую рыжую сороконожку. Индрик дал ей сползти по пальцу на крышку стола. Она быстро пробежала по гранитной поверхности и исчезла за её краем.

Буквально через несколько секунд внутри стола раздался мучительный стон цмока и завязалась борьба, от которой тяжеленная крышка стола подпрыгивала несколько раз.

Министр хладнокровно ждал. Наконец схватка закончилась. Распухшая от крови сороконожка медленно выползла наружу и на секунду замерла, будто хотела перевести дух. Индрик выхватил тонкий нож и вонзил остриё в насекомое. Брызги зелёной крови разлетелись по сторонам, попав и на него самого. Министр достал белоснежный шёлковый платок и брезгливо вытер лицо.

Теперь у него нет никакой возможности сообщить Моране о намерениях Морока, как бы он этого ни хотел. В катакомбах водится столько опасных тварей, что даже в его собственном, хорошо защищённом укрытии становится небезопасно. Очень и очень жаль.

2

На прилегающих к площади улицах никто ещё не знал о начавшейся трагедии. Шум дождя и грохот капель о железо крыш заглушали крики и стоны людей в центре города.

– Дождь! – обрадованно кричали люди.

Тут и там затанцевали разноцветные зонтики. И здесь улицы быстро покрылись грязью. Празднующие со смехом падали в образовавшуюся маслянистую жижу и даже мазали ею друг друга.

Белокурый мальчик с воздушным шаром в руке, сидящий на плечах отца, увидел, как цмок сбросил пушистый комочек с неба. Комочек покатился по асфальту между ног веселящихся горожан, словно мягкий теннисный мячик.

– Папа! Смотри – хомячок! – обрадованно закричал ребёнок, указывая на катящегося по улице пуффина.

Однако милый «хомячок» под струями воды прямо на глазах стал увеличиваться в размерах и за несколько секунд превратился в огромное мохнатое чудовище в три раза больше припаркованного у обочины автобуса.

Пуффин раззявил гиппопотамью пасть и взревел так, что зазвенели стёкла в окрестных домах. Монстр схватил ближайшего к нему человека и перекусил его пополам.

Люди, поначалу оцепеневшие от жуткого вида монстра, очнулись и в панике побежали кто куда, не понимая, что происходит. Женщины кричали, дети плакали. Растерявшихся людей сбивали с ног и буквально втаптывали в асфальт.

В отдалении выросла фигура ещё одного пуффина. Чудовище метнуло стоявший рядом автомобиль в людскую массу. Машина покатилась по улице, давя и отбрасывая к обочинам участников карнавала. Люди метались, как обезумевшие, но, куда бы они ни бежали, там их ждали отвратительные монстры, готовые разорвать их на части.

С небес в толпу летели смертоносные ледышки. Злыдни носились на галдящих воронах над головами людей и расстреливали их из рогаток. Разъярённые цмоки впивались в них клювами. Улицы города превратились в хаос.

Чудом спасшийся Валентин Неон висел на антенне и, обливаясь потом, наблюдал за нападением на город сверху.

Цмоки набрасывались на него со всех сторон, клевали, рвали его одежду, царапали и кололи. Он кричал, закрываясь от них, беспомощно болтал ногами и отчаянно молился, хотя никогда прежде этого не делал. Какой-то цмок удачно клюнул ремень журналиста – тот лопнул, и несчастный репортёр сорвался вниз.

Он пролетел два десятка этажей и свалился прямо на мягкий череп оглушительно орущего пуффина, только-только выросшего у подножия здания. От удара ужасный монстр покачнулся и повалился набок, на мгновение потеряв ориентацию в пространстве. Неон скатился по его мохнатой спине и очутился на земле.

– Что, оно ещё и линяет?! – возмутился он, снимая со своего дорогого костюма клок длинной, дурно пахнущей шерсти.

Пуффин заворочался и потянул огромную лапу к нему. Длинные когти чудовища угрожающе клацнули. Валентин моментально забыл о состоянии костюма и припустил бегом вниз по улице.

– А-и! Э-и! – победно заголосили подлетевшие на воронах злыдни и выпустили в телерепортёра целый рой кусочков льда.

Но они промахнулись. Неон поскакал по улице, как кенгуру. Он перепрыгивал перевёрнутые прилавки и мусорные баки, расталкивал перепуганных людей на своём пути, иногда даже прикрывался кем-то из них, кто полегче, как щитом, пока не исчез в толпе.

Тем временем из пробоины на Центральной площади были выпущены зелвоги. Слепые зубастые твари, гремя цепями, с которых были спущены, метались по площади и пожирали людей целиком.

Волоты, следующие за ними с мечами наперевес, ловко отбегали и лавировали между зелвогов, зная об опасности, которую несут эти безглазые зверюги. Но даже опытным воинам не всегда удавалось ускользнуть от вращающихся челюстей чудовищ. Те, кому не повезло, в одну секунду безвозвратно пропадали в их бездонных чревах.

Морок с удовлетворением наблюдал сверху, как чёрная масса его воинства выплёскивается из пролома и расползается по городу.

Наступающие волоты бежали по площади, снося мечами головы людей, попадающихся им на пути. Сверху с моголей спрыгивали коротконогие гличеры и воющие от возбуждения хобзеды. Первые прицельно плевали кислотой в пробегающих мимо мужчин и женщин. Вторые, голодные до мяса и крови, наскакивали на несчастных жителей города и рвали их на части.

Люди сходили с ума от ужаса. Они метались по улицам, запинаясь об упавших и кричащих от боли и страха горожан.

Маленький мальчик, первым увидевший пуффина, испуганно озирался в поисках отца. В руке его всё так же бился воздушный шарик. Люди пробегали мимо, им было не до ребёнка, а он, онемев от увиденного, жалобно поскуливал, вертя вихрастой головкой. Какая-то женщина подхватила его, спасая от зазубренного меча волота, но, пробежав с мальчиком всего лишь несколько метров, упала, сражённая короткой пикой, которую метнул в неё гличер.

Тело женщины придавило ребёнка. Он закричал, пытаясь выбраться из-под неё. Его голос привлёк нелюдей. Орава монстров накинулась на него, и, что было дальше, никто из живых не видел.

Многочисленные полицейские, призванные охранять порядок во время праздника, беспорядочно стреляли по монстрам, полностью растерявшись в хаосе и суматохе. С неба в них летели куски льда, выпущенные из рогаток злыдней. Гличеры плевали в них кислотой, прожигая тела стражей порядка насквозь. Другие были задавлены толпой, третьи – пытались отбиваться и вызывали по рации подмогу.

Морок всем телом ощутил очередную волну боли и ужаса, прокатившуюся по городу. Его тело и длинные щупальца покрылись мелкими пупырышками. Он удовлетворённо ухнул и повернул оправу Амулета ещё раз. Дождь в тот же миг закончился.

Морок повернулся к Зоготу:

– Поджигайте!

Зогот кивнул посыльному злыдню, тот вскочил на ворону и облетел все четыре поста, установленных здесь же, на крыше мэрии, крича:

– А-и! Жги-и!

Злыдни, стоявшие на постах, запалили шалашики, сложенные из камышей и голубиных перьев. Тёмно-синий дым взметнулся в небо и образовал устрашающую клешню, расправляющую корявые пальцы над городом.

И сразу же тысячи цмоков стали бомбардировать улицы и крыши домов раскалёнными кусками угля из подземелий Мораны.

Маслянистая грязь, которой были залиты тротуары, вспыхнула. Крыши зданий, машины, промокшие люди – всё, что поливал волшебный дождь Морока, в один момент заполыхало.

Старый город объяло пламя.

Густой, удушающий дым пополз в небо.

3

Грей выскочил из волшебной дыры и очутился на самом верхнем ярусе высоченного стеллажа в большом хозяйственном супермаркете.

Магазин горел. Едкий дым поднимался к потолку, клубясь под ним чёрными облаками. Кругом раздавались отчаянные крики людей и рык охотящихся на них монстров.

Грей неудачно приземлился. Его нога попала между коробок, подвернулась, и он полетел вниз с пятиметровой высоты. Вася с Тараканом и найденный меч вылетели из рук. В последний момент он успел схватиться за край стеллажа, но сильно ударился коленкой об острое металлическое перекрытие. Мальчик зажмурился от боли, едва сдерживая брызнувшие из глаз слёзы.

– Меч! – едва слышно простонал он.

Его охватило отчаяние. Не успев найти легендарное оружие чудинов, он уже его потерял. Грей повернул голову и посмотрел вниз. Увидеть он ничего не мог, а спрыгнуть вниз не рискнул.

Вася подхватил не успевшего даже испугаться Таракана, усадил его себе на спину и поднялся почти под самый потолок.

– Где мы? – Таракан окинул взглядом окружающее пространство. – О господи!

Проходы между стеллажами были завалены трупами. Поодаль небольшая группа мужчин отбивалась от атакующих волотов лопатами и топорами, добытыми в магазине. Они прикрывали своими спинами женщину в окровавленном платье, которая помогала уцелевшим детям карабкаться вверх по стеллажам.

Вдруг где-то позади раздался истошный крик.

В проход, над которым висел Грей, забежали перепуганные люди, человек десять-двенадцать. Они отпихивали друг друга, пытаясь спастись от преследующего их зелвога. Пожилой мужчина в зелёной тирольской шапочке потерял равновесие и упал, создав затор. Люди запинались о него, падали, перескакивали друг через друга, толкались, снова падали, поднимались и бежали дальше.

Молодой человек в съехавшей на ухо карнавальной маске с трудом выдернул свою девушку из затора и рванул с ней вдоль стеллажей, перепрыгивая через бездыханные тела.

– Быстрей! Быстрей!

Не успели они пробежать и десяти метров, как спину юноши прожгла длинная кислотная струя, пущенная гличером. Парень повалился на пол. Девушка закричала в ужасе, стала тормошить его. Её голос привлёк волота. Один удар меча – и её рыжеволосая голова, крутясь, полетела по проходу.

Мужчины и женщины, повалившиеся друг на друга в проходе, были настолько напуганы жутким видом зелвога, что забыли вскочить на ноги. Они пятились назад, в ужасе не отрывая глаз от приближающегося чудовища. Зелвог кровожадно рыкнул и набросился на одного из этих несчастных. Оборванные цепи, которыми был обмотан зверь, загрохотали по полу.

Увидев, как монстр зараз заглатывает человека, старичок в тирольской шапочке схватился за сердце и осел на пол.

Всё это случилось за какие-то секунды.

Грей закинул ногу на полку, о которую ударился коленом, чтобы перехватиться удобнее, и глянул одним глазом на зелвога. Громадные вращающиеся челюсти чудовища перемалывали ноги только что проглоченного им человека.

Тут же с гиканьем в проход влетели злыдни. Они стреляли в убегающих от них горожан из рогаток.

– Грей! – только и успел крикнуть Таракан, уводя Васю в сторону.