Лирическая философия психотерапии

Поддержку проектам «Гармонии», помимо частных лиц, в разное время оказывали различные международные и российские фонды. Всем им за это большое спасибо!

И еще – о самом важном источнике, который на всем пути нам помогает. Как-то раз, мы проводили встречу с выпускниками нашей Международной школы, и одна из участниц спросила: «Я знаю, зачем нам эта группа, а зачем она вам? Ведь это ваше время, и вы не обязаны». Ей ответил ее же однокурсник: «Я знаю, почему это было бы важным для меня, будь я на вашем месте – видеть этих замечательных людей, чувствовать, что их изменения, их рост произошел благодаря твоей работе – видеть плоды своего труда и чувствовать свою сопричастность… Я бы чувствовал счастье». Он точно отметил, что я переживал в этот момент.

Часть вторая

Грани присутствия. ценности и смыслы. Импровизации на тему общеизвестных категорий

Рассказывают, что когда Баал Шем Тов[21] предвидел грозящую беду, он всегда шел в лес, в одно и то же место, и там он зажигал огонь, читал особую молитву – и несчастье предотвращалось. Поколением позже, когда такая же потребность возникла у его ученика, Магида из Межирича, тот приходил в лес на то же самое место и говорил: «Создатель, слушай! Я не знаю, как разжечь огонь, но я еще могу прочитать молитву». И чудо происходило. Еще позднее рабби Моше Лейб из Сасова, когда перед ним вставала сходная задача, отправлялся в лес и там говорил: «Я не знаю, как развести костер, той молитвы я тоже не знаю, но зато я знаю место, и этого должно быть достаточно». И этого на самом деле было достаточно, и чудо свершалось. Затем пришла очередь отводить беду рабби Исраэлю из Ружина. Сидя в своем кресле, он обхватил голову руками и сказал: «Я не знаю, как разжечь костер, не знаю молитвы, даже не могу отыскать в лесу то место. Все, что я могу сделать, – пересказать эту историю, и этого должно быть достаточно». И этого было достаточно.

Кто-то может услышать в этой притче историю о том, что таинство ритуала знает много форм. А для кого-то в этом может прозвучать неизбежность истощения всякой традиции. Я в этой притче слышу рассказ о том, что развитие традиции, передача таинства из поколения в поколение, происходит не в слепом повторении, а в выражении собственного видения, выполненного на основе старого, с опорой на старое. При этом каждый идет своим путем, опираясь на путь предшественников и учителей. Такой, на первый взгляд, уход от ритуала является развитием, следующим шагом в движении. Самое главное здесь – сохранить и донести дух учения, задача, отличная от простого копирования и повторения заученных приемов и техник. Простое копирование здесь не поможет, да оно и не нужно и невозможно. Так в Средневековой Руси иконописцы «поновляли» иконы, написанные предшественниками: брали созданную кем-то работу и протирали поверхность ее пемзой, а потом писали заново, поверх старого. Старое, таким образом, сохраняло свое незримое присутствие в качестве грунта, контекста рождающегося нового. Это перекликается с мыслью Игоря Стравинского о том, что художник повторяет по-своему то, что уже было сказано до него. «Настоящим делом художника является ремонт старых кораблей», – говорил он[22]. Чтобы сделать самостоятельный шаг, нужна опора, от чего-то необходимо оттолкнуться, на что-то опереться. И все же приведенная выше притча оставляет вопрос: что является тем необходимым достаточным знанием, благодаря которому оказывается возможным «отвести беду»? Мне хочется сосредоточить внимание именно на этом аспекте, хочется разглядеть и понять ту неуловимую основу, сохранение которой необходимо и достаточно для продолжения и развития практики.

Я бы хотел поделиться тем, что мне представляется наиболее ценным – тому способу терапевтического бытия, которому я учился у своих учителей и у своих клиентов и которому, очевидно, не смог вполне научиться, но, как мне кажется, уловил некий вектор, с которым хочу познакомить читателя. Этот вектор, эта направленность, являющая собою самою сердцевину терапевтических отношений, трудно выразима в словах, и я понимаю, что задача моя довольно сложна, отдаю себе отчет в ограниченности собственных возможностей.

И все же.

За пределами техник

Где-то, за пределами представлений о том, что правильно и что неправильно, лежит земля. Я встречу тебя там.

Руми

Слово «практика» происходит от греческого слова «делаю». А «теория» от греческого «рассмотрение». Каждая теория отражает какую-то точку зрения. Как картина отражает видение художника, теория отражает мировоззрение ее автора. Научные теории являются творениями человеческого разума, умозрениями, позволяющими объяснять мир, но этот объясняемый мир – это мир ученого, исследователя, создавшего эту теорию, мир наблюдающего со стороны. «Чистый» опыт вне теоретической ориентации невозможен, как невозможна научная теория, не находящая себе практического подтверждения. Для практиков в этом может содержаться особый смысл. Каждый специалист следует какой-либо модели или школе. И здесь дело не в том, что одна из них лучше, а другая хуже. Каждый специалист выбирает для себя то, что соответствует его жизненным представлением, что является правдой для него, на что откликается его сердце. Но при этом важно помнить, что инструментом в психотерапии является не подход или техника, а сам психотерапевт. Можно вспомнить знаменитое высказывание Марка Твена: «Если единственный инструмент, которым вы располагаете, – это молоток, все проблемы покажутся вам гвоздями». Попробуйте представить себе такого мастера, единственным инструментом которого является молоток, с которым он себя отождествляет. И он все собирается чинить при помощи молотка… Лампочка перегорела – сейчас он ее молотком! Порезались осколками лампочки? Ничего, бывает, он вашу руку молотком полечит. Но только молоток в этом совсем не виноват. Не в молотке дело. Дело в мастере. Кроме самих себя, другого инструмента в психотерапии у нас нет. Это важный принцип. Именно поэтому нам стоит учиться выходить за рамки ограничивающих нас представлений. Мой американский друг и коллега когда-то поделился со мной забавной поговоркой: «Если хочешь купить «Кадиллак» – сделай это как можно скорее». Иными словами, если собираешься совершить какую-то глупость – сделай ее как можно раньше, чтобы поскорее убедиться, что она ничего в твоей жизни не решает, что это всего лишь очередная иллюзия, и тогда она больше не будет тебя отвлекать от занятий серьезными делами. Применительно к терапии можно, наверно, сказать так: если хочешь освоить какую-то технику – поспеши сделать это, чтобы ты поскорее смог убедиться в ее ограниченности и обратиться к сущностным аспектам терапевтической работы. Кстати, слово «техника» берет свое начало от греческого слова techne – один из способов ведения, это означает, что нечто уже увидено в определенном ракурсе, воспринято определенным образом. И теперь будет направлять наши следующие шаги для выражения себя[23].

В чем же сущностные аспекты терапевтической работы? Известный семейный терапевт Сальвадор Минухин[24], рассказывая о своей книге «Техники семейной терапии», заметил: «Последнюю главу я назвал «За пределами техник». Я писал там: „Закройте книгу. Эта книга о техниках. За пределами техник находится мудрость, являющаяся знанием о взаимосвязи вещей“. Но к этому моменту вред уже был нанесен. Техники заслонили собой и терапию, и терапевта» (курсив мой. – А. Б.) В каком-то смысле это высказывание отражает общую ситуацию в профессии: техники заслонили терапевтические отношения, и, чтобы пробраться к ним, к самой сути терапевтического феномена, нужно сперва заблудиться в приемах и методиках. Возможно, в этом есть какая-то целесообразность. Итальянский психолог и философ Пьеро Феруччи вспоминал, как когда-то в самом начале своего профессионального пути сказал своему учителю Роберто Ассаджиоли, что пришел к заключению, что психотерапевтические техники и психодиагностические методы не имеют существенного значения в терапии. Что все, что в терапии происходит, – это отношения. На это Ассаджиоли ответил: «Я ждал, когда ты это обнаружишь»[25]. В ожидании, о котором сказал Ассаджиоли, есть необходимость и смысл: новое понимание должно прийти изнутри самого себя. Его нельзя форсировать.

Но, может быть, формированию нового понимания можно способствовать?

В настоящее время количество моделей, модальностей и психотерапевтических направлений исчисляется сотнями, включая десятки из них, пытающиеся интегрировать различные подходы. Роберто Ассаджиоли когда-то перефразировал мысль Лейбница, сказав, что каждая психотерапевтическая школа права в том, что она утверждает, и ошибается в том, что она отрицает.

Каждая школа психотерапии в чем-то справедлива и в чем-то ограничена. И какую бы школу, какое бы направление вы для себя ни выбрали, важно не забывать, что инструментом в психотерапии является не психологическая теория и не психотерапевтическая модель – не это работает в психотерапии. Схемы и алгоритмы в известной степени могут быть полезны в осмыслении и структурировании происходящего. Но они также уплощают и упрощают реальность и тем самым ограничивают самого терапевта. Упорство в следовании им может оказаться попыткой подгонки реальности под надуманные искусственные конструкции и вести к игнорированию и утрате понимания сложности происходящих процессов. Об этом важно не забывать.

Проиллюстрирую эту мысль двумя законами димензиональной онтологии Виктора Франкла. Первый закон гласит: один и тот же предмет, спроецированный из своего измерения в низшие по отношении к нему, отображается в этих проекциях так, что различные проекции могут противоречить друг другу.

Рис. 1. Иллюстрация к первому закону димензиональной онтологии

Рис. 2. Иллюстрация ко второму закону димензиональной онтологии

На схеме, приводимой Франклом[26], это представлено таким образом: цилиндр, спроецированный из трехмерного пространства на две перпендикулярные плоскости, соответствующие его продольному и перпендикулярному сечениям, в одном случае образует прямоугольник, а в другом – круг (см. рисунок 1).

Второй закон димензиональной онтологии гласит: различные предметы, спроецированные из своего измерения не в разные, а в одно и то же низшее по отношению к ним измерение, отображаются в своих проекциях так, что проекции оказываются не противоречивыми, но многозначными. Если спроецировать цилиндр, конус и шар из трехмерного пространства в двухмерную плоскость, параллельную основаниям цилиндра и конуса, то во всех трех случаях получается круг, как это показано на рисунке 2.

Теперь как это приложить к психотерапии и терапевтическим моделям? Человек всегда сложнее, многомернее любой модели. Слепое следование модели рискует обернуться редуцированием человеческой сложности. Собственно, так любая модель и возникает: что-то рассматривается как важное, а что-то игнорируется. Так вот за игнорирование, за собственную подслеповатость потом приходится расплачиваться искаженностью восприятия, следовательно, ограниченностью в понимании другого человека. А отсюда – неадекватностью предпринимаемых терапевтических действий.

Наше знание никогда не является достаточным. Выход из этой неизбежной ситуации – в осознании присущей любой модели ограниченности и в сохранении своей собственной открытости новому, неизвестному.

Оценка эффективности: теория и практика

Любая школа развивается. Направления в своем развитии в чем-то смыкаются, пересекаются. На смену ортодоксам приходят реформаторы. Корабли перестраиваются. Представители различных школ и направлений нередко обвиняют других в неэффективности, и это при том, что точных критериев эффективности нет ни у кого, они не разработаны. Но возможна ли точная оценка эффективности психотерапии вообще?

Ирвин Ялом вспоминает случай, положивший конец его интересу к научным исследованиям в области психотерапии[27]. В процессе подготовки своей знаменитой монографии «Групповая психотерапия» он сам организовывал и проводил множество исследований и экспериментов, результаты которых отражались в многочисленных публикациях в научных журналах. Вскоре после издания книги он решил разработать и провести новое серьезное исследование, которое позволило бы измерять и оценивать эффективность индивидуальной психотерапии. Он набрал большое число пациентов и организовал с каждым из них три полуструктурированных интервью: до начала терапии, через три месяца после начала, а затем еще раз через шесть месяцев. Для проведения интервью он пригласил опытного психотерапевта, в задачу которого входило фокусироваться на представлениях пациентов о том, в чем они видят основные проблемы своей жизни и как они оценивают степень нарушений и трудностей, связанных с каждой из этих проблем. Все интервью записывались на видео. Для участия в этом исследовании Ялом подобрал группу опытных терапевтов со стажем работы от 10 до 15 лет, в которую вошли самые известные специалисты, практикующие в районе Стэнфордского университета. Каждый из них согласился приехать для просмотра всех трех записанных на видео интервью с тем, чтобы затем дать свою профессиональную оценку степени выраженности проблем у пациентов до начала терапии, через три и, соответственно, через шесть месяцев от начала ее проведения. Ялом возлагал огромные надежды на это исследование, отобранные им психотерапевты были не просто отличными специалистами – это были лучшие из лучших. Но произошло непредвиденное. Результаты их оценок никак не коррелировали друг с другом: то, что одним оценивалось как прогресс, другой считал отсутствием динамики, третий, ухудшением и т. п. Это было просто невероятно. О публикации таких результатов не могло быть и речи. Ни одно научное издание не захотело бы опубликовать результаты такого «провального» исследования. Но, говорит Ялом, это было то самое исследование, когда он впервые поверил результатам – и потерял интерес к исследованиям. Вместо этого у него появился интерес к написанию психотерапевтических романов, которые помогают читателю погрузиться во внутренний мир клиента и психотерапевта и, таким образом, исследовать психотерапевтические отношения изнутри.

В середине 1990-х годов в предисловии к вышедшей в то время книге по психологии я прочел следующую историю. Два друга встретились после долгой разлуки. Один из них преподавал на психологическом факультете, где они когда-то вместе учились, а другой пришел в Alma Mater навестить его. Как раз в это время шел прием экзаменов. Пришедший взял несколько экзаменационных билетов и воскликнул: «Смотри-ка, а вопросы все те же!». «Да, вопросы те же, но ответы другие», – ответил преподающий в университете. Вероятно, по замыслу автора, этот анекдот должен был служить иллюстрацией происходящих в отечественной психологии перемен. Мне эта история показалась очень грустной. Ведь вопросы зачастую важнее ответов. Умение задавать вопросы непосредственно связано с такой важной и на первый взгляд кажущейся простой способностью психотерапевта видеть очевидное. «То, что открывает археолог, зависит не только от того, что оказывается на месте раскопок, но и от того, какие он задает себе вопросы. Поэтому человек, задающий себе вопросы одного рода, узнает из раскопок одно, человек, ставящий вопросы иного рода, – другое, третий впадает в ошибку, а четвертому находка вообще ничего не говорит»[28].

Давайте сравним способы видения, принятые в научной психологии и в психотерапии. Психология, как любая наука, опирается на эксперимент или исследование. Эксперименты и исследования, в свою очередь, опираются на «существующие в природе закономерности». Предполагается, что эти закономерности существуют словно бы вне нас – «там, в природе» (среди пациентов или клиентов, например), а мы их можем изучать откуда-то «отсюда». Далее, науки изучают факты по отдельно взятым образцам. В геологии – это образец породы, в лингвистике – отрывок текста, в научной психологии – результаты, полученные от применения методики. Объекты разнятся в разных дисциплинах. Но вот, что объединяет лингвиста и геолога, – это последующее обобщение и перенос качеств образца (или некой выборки образцов) на весь класс исследуемых явлений или объектов. Для осуществления этого переноса каждая естественная наука имеет различные теории, с позиции которых формируется ответ на вопрос: почему эксперимент или исследование дало тот или иной результат? Такой результат называют в науке объективным. Психологическая наука может искать ответ на вопросы, какие типы эмоциональных реакций происходят при тех или иных условиях, каковы особенности визуального мышления, или исследовать закономерности зрительного восприятия. Это абстрактные вопросы. Ответы на них будут справедливы для каждого человека в равной степени. Наука работает с концепциями, которые носят слишком общий характер, чтобы, по выражению Карла Юнга, быть справедливыми для субъективного множества событий одной-единственной жизни[29]. Наука не ставит и не может поставить перед собой вопрос «Кто такой Петр?», поскольку Петр не является научной проблемой. А в процессе терапии такой вопрос может быть поставлен. Более того, может быть поставлен как главный вопрос. И разве для Петра именно этот вопрос не является важнейшим? Разве не через понимание самого себя, своего внутреннего мира открывается перед человеком мир внешний? Помощь в обнаружении себя, новых граней в себе самом, установление новых отношения с собой и через это с миром – именно этим занимается психотерапия[30]

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

De Shazer S. Freud and Erickson Said It All // Journal of Systemic Therapies. N.Y.-London: Spring-Guilford Press, 1994. V. 13. № 1. P. 15.

2

Ранк О. Истина и реальность. История человеческой воли // Травма рождения. М.: Аграф, 2004. С. 242.

3

Мастерство психологического консультирования / Под ред. А. Бадхена, А. Родиной. СПб.: Речь, 2006. С. 6.

4

Институт психотерапии и консультирования «Гармония». URL: http://www.inharmony.ru (дата обращения: 28.09.2013).

5

Bugental J. Psychotherapy and the Process (The Fundamentals of an Existential-Humanistic Approach). Addison-Wesley Series in Clinical and Professional Psychology. N. Y., 1978. P. 58.

6

Yeomans T. Presence, Power and the Planet. Occasional Note № 1. Concord Institute, 1999. P. 1–2.

7

Мэй Р. Сила и невинность. М.: Смысл, 2001. С. 101.

8

Неприятие ответственности за собственную жизнь и поиск внешних врагов взаимосвязаны: «Не всегда сердца чисты: кругом полно врагов <…>, и нужно всегда быть начеку. <.. > Это не я отвечаю за собственную жизнь, а враги: их злые глаза портят идеальное устройство моего мира. <…> Привычка так думать обеспечивает привычку так действовать: современные россияне боятся сглаза и порчи и ищут магические тактики защиты, которые и находят на сайтах и в соответствующей литературе. Объяснительная модель становится основой поведенческих стереотипов. Привычки думать и действовать формируют актуальные верования культуры» (Веселова И., Мариничева Ю. «Жаба тебе в рот», «фига в кармане» и другие способы ответить на похвалу // Комплекс Чебурашки, или общество послушания / Сост., общ. ред. И. С. Веселовой. СПб.: Пропповский центр, 2012. С. 51–53).

9

Szasz T. S. The Myth of Mental Illness. Foundation of a Theory of Personal Conduct. N. Y.: Delta Publishing Co. Inc., 1961. P. 62–72.

10

Goleman D. Meditative Mind. The Varieties of Meditative Experiences. Los Angeles; Jeremy P. Tarcher Inc., 1988. P. xxii.

11

Freire P. Pedagogy of the Oppressed. N. Y.: The Continuum Publishing Company, 1993.

12

Фромм Э. Душа человека. М.: Астрель, 2010.

13

ЭткиндА. М. Толкование путешествий. М.: Новое литературное обозрение. Научное приложение. 2001. Вып. XXIX. С. 60–64.

14

Зыкова Е. П. Восток в творчестве американских трансценден-талистов // Восток-Запад. М.: Наука, 1988.

15

Торо Г. Д. Уолден, или жизнь в лесу. М.: Наука, 1980.

16

Там же.

17

Trans-Cultural Network for Psychology and Education (TCN) была основана в США в 1990 году «Институтом Конкорд» совместно с группой психологов и преподавателей тренинговых центров и университетов из разных стран (США, Канады, Норвегии, России, Литвы). Задачей сети было развитие международного профессионального обмена, в первую очередь, между специалистами Запада и бывшего Советского Союза. С 1990 до 1995 год TCN поддерживала ряд проектов в США, Западной Европе и странах бывшего СССР, включавших подготовку персонала для Международной школы психотерапии, консультирования и ведения групп в России. Помимо профессионального обмена, поддержка TCN включала помощь в приобретении электронного оборудования, а также книг, аудио- и видеоматериалов для библиотеки школы, участие в подготовке программы школы и сертификации ее выпускников.

18

Capra F. Uncommon Wisdom: Conversations with Remarkable People. Flamingo, 1989.

19

ГИДУВ – Ленинградский государственный институт для усовершенствования врачей. МАПО – Санкт-Петербургская медицинская академия последипломного образования.

20

Цит. по: Марсель Г. Опыт конкретной философии. М.: Республика. 2004. С. 116.

21

Баал Шем Тов, или «Учитель с божественным именем». Основатель хасидизма, рабби.

22

Цит. по: Гарин И. И. Век Джойса. URL: http://www.lib.ru/DVOJS/garin_djois.txt (дата обращения: 29.09.2013).

23

Хайдеггер М. Исток художественного творения // Зарубежная эстетика и теория и эстетика литературы. М.: Изд-во Моск. унта, 1987. С. 295.

24

Minuchin S. The Leap to Complexity: Supervision in Family Therapy // The Evolution of Psychotherapy. The Third Conference. N. Y.: Brunner/Mazel Inc., 1995. P. 278.

25

Цит. по: Ferman J., Gila A. A Psychotherapy of Love. Psychosynthesis in Practice. Albany: SUNY Press, 2010. P. 6.

26

Франкл В. Человек в поисках смысла. М.: Прогресс, 1990. С. 49–50.

27

Josselson R. Irvin D. Yalom: On Psychotherapy and the Human Condition. N. Y.: Jorge Pinto Books, 2008. Р. 44–45.

28

Коллингвуд Р.Дж. Идея истории. Автобиография М.: Наука, 1980. С. 335–336.

29

Юнг К.-Г. Воспоминания, сновидения, размышления. Киев: AirLand, 1994. С. 16.

30

В книге У. Росс Эшби «Конструкция мозга» читаем: «Наука имеет дело – и может иметь дело – только с тем, что один человек в состоянии продемонстрировать или доказать другому. Каким бы ярким ни было сознание для его обладателя, мы еще не знаем способа, с помощью которого он мог бы продемонстрировать свое переживание другому лицу. А пока такой способ или какой-либо его эквивалент не будет найден, факты сознания не могут быть использованы в научном методе» (Росс Эшби У. Конструкция мозга. М.: Мир, 1964. С. 36). Это написано в середине ХХ века!