Калейдоскоп

А что было? За годы с момента, когда Андрей его завербовал, рамки дозволенного для Даниля стали крайне зыбкой границей, которую можно при необходимости сдвигать в нужную сторону. Например, только что, два живых, дышащих, мыслящих существа перестали существовать, но он даже не смог вспомнить, что ощутил в этот момент. Не смог, потому что вспоминать нечего. Даниль просто перестал думать о них в тот момент, как о чем-то одушевленном. Визитеры снова стали просто маркерами на экране, набором данных, не больше. Так проще. Так нужно, потому что иначе он бы уже сошел с ума. Главный вопрос состоял в том, не сошел ли уже. Удерживало его от этих мыслей только полное и абсолютное доверие к Андрею. Даниль верил: если с ним будет что-то не так, Андрей первым скажет об этом и протянет руку помощи, как тогда, в Расколе. Ведь Даниль оказался на грани безумия тогда, иначе стал бы он открываться человеку, совершившему на его глазах хладнокровное убийство?

Прошло еще пять минут. Визитеры не шевелились, поэтому Даниль отправил напарнику короткое текстовое сообщение «ВП», означавшее последнюю стадию этого этапа операции, а именно визуальное подтверждение устранения цели. Через некоторое время, маркер Андрея шевельнулся и начал медленно продвигаться к двум перечеркнутым отметкам визитеров. Лететь на глайдере он не стал. Наверное, просто перевел его в режим автопилота, и заставил следовать за собой над самой землей метрах в тридцати позади.

Поглядывая изредка, как Андрей медленно приближался к телам, Даниль продолжал периодически посматривать на них на дополнительном экране. Пока суд да дело, он начал устранять следы своей деятельности. Для начала убрал обманку вокруг Поселка, следом понизил температуру в зоне вторжения до средней по Долине, отменил свои корректировки по интенсивности солнечного света, параллельно с этим задав облаку над Поселком команду уйти к восточной границе Долины и постепенно рассеяться. Потом снял ограничения по пролету в зону вторжения для десятка дронов из команды обслуги Поселка и приказал им вылететь к отмеченным на карте точкам, где дроны визитеров вступали во взаимодействие с Долиной, чтобы произвести там подробный анализ всего, до чего они смогут дотянуться и, сразу же, полную дезинфекцию.

Вроде никто из поселковых не приблизился на достаточно близкое расстояние к месту проведения операции, чтобы это могло вызвать опасения, так что лишних свидетелей можно не опасаться. В очередной раз все проходило настолько чисто, насколько возможно. В идеале, работу по устранению визитеров вообще следовало поручить дронам, которые, в теории, могли бы все сделать и быстрее, и без лишних угрызений совести. Но это в теории, а на практике в их программный код на базовом уровне оказалась заложена невозможность причинить вред любому живому существу. Они даже с местными насекомыми в полете умудрялись не сталкиваться, лишь бы им не навредить.

То же самое со всеми прочими функциями интерфейса Центра. Даниль мог создать электрический импульс в любой точке Долины, но человек, например, силу такого импульса ощутил бы как щипок, а интервал применения к одному и тому же человеку составлял целый час. Температуру не получалось поднять до отметки кипения, если в нужной области находилось живое существо, и ровно то же самое с откачкой воздуха. Естественно, все эксперименты они с Андреем ставили на себе.

Система пресекала любые подобные попытки и не давала найти ни одной лазейки или изъяна в своей логике. Блокировка существовала на таком уровне, что Даниль даже не смог ее обнаружить. Это как с местными нейросетями, достаточно «умными», но развившимися до уровня искусственного интеллекта, из-за установленного Хозяевами ограничения, следов которого обнаружить не удалось. Так что, увы, приходилось работать с тем, что есть, копируя стандартные модели со всеми их недостатками. И делать своими руками самую грязную часть работы. С определенной точки зрения, Даниль считал это даже справедливым.

Вот маркер Андрея приблизился к телам визитеров на расстояние нескольких метров. От глайдера в этот момент отделилось несколько точек голубого цвета. Андрей выпустил своих дронов для предварительной обработки местности. Сейчас он с их помощью начнет аккуратно упаковывать в специальные мешки все, что может вызывать интерес, а после дроны уничтожат все остальное. Трупы Андрей тоже упакует, а не аннигилирует, чтобы провести все стандартные исследования, а потом разобрать их на атомы уже здесь, в Центре.

Странно было понимать, что через их Творцы пропущено уже двадцать семь визитеров. Будет двадцать девять, считая новоприбывших. И все они уже стали частью Поселка. Возможно, кто-то из них сейчас немножко чей-то наручный интерфейс, и стул, и оконные жалюзи, да что угодно. Вещи создаются, ломаются, снова загоняются в Творцы и превращаются в новые вещи, так что вчерашний труп может легко стать сегодняшней бутылкой пива и даже самим пивом в этой бутылке. Поначалу многим, да и Данилю тоже, оказалось трудно заставить себя осознать, что сочный кусок мяса, который он ел на обед, мог быть создан, например, из вчерашних отходов жизнедеятельности, и в этом нет ничего особенного. Но потом он привык, да и все остальные тоже. В конце концов, зачастую фастфуд в базовой реальности напоминал по своим вкусовым качествам, полезности и внешнему виду отходы жизнедеятельности куда больше, чем даже безвкусные брикеты пищевых концентратов.

– Устранение целей подтверждаю, начинаю зачистку.

Фраза напарника оборвала мысли Даниля. Он еще пару минут сидел, застыв и держа свои длинные пальцы запущенными в волосы. Напряжение последних часов отступило на несколько шагов назад. Он прекрасно знал, что нужно делать дальше, но наркотически расслабляющее ощущение освобождения от опасности сковывало его по рукам и ногам. Ну и к черту, у него оставался запас времени, так что пока Даниль расслабился и постарался прислушаться к своим ощущениям. Как ни странно, мандраж не спешил возвращаться. Да, спокойствие как рукой сняло, но на место ему пришло радостное возбуждение от мысли о том, что все кончилось, изрядно подпорченное тем фактом, что на самом деле все не так, и предстояло еще много работы.

Уже прошло минут двадцать после сообщения от напарника, когда Даниль все-таки заставил себя пошевелиться. Он свернул все окна, кроме основного, и даже не смотрел на него. Если что-то или кто-то приблизится к месту проведения операции со стороны Поселка или от границы, система даст тревожное оповещение, которое невозможно пропустить. Они с Андреем, во избежание банальных случаев с потерей наручных интерфейсов, оба имплантировали себе за ухо по одному маленькому чипу, который открывал большие возможности в случае экстренных ситуаций. Они вообще много чего странного сделали, и до сих пор делают. Полчаса назад, например, убили двух визитеров, которых даже не знали. Не заглянув в глаза, не задавая вопросов, даже почти не задумавшись. Свою беззубую рефлексию он в расчет не брал, она ни разу не завела его дальше пространных разговоров с Андреем на тему морали и права.

– Выдвигаюсь на точку встречи А14.

Вот и повод начать шевелиться. Даниль отключил главный экран, оставив открытым только их основной канал связи, перекинув его себе на наручный интерфейс. Кто бы из них с Андреем первым ни приехал на точку встречи, сразу же сообщит другому. Так что Даниль поднялся с кресла и, обогнув Творцы, подошел к дальней стене, часть которой оставалась свободной от стеллажей.

Порывшись в кармане, он снова достал электронный ключ и вставил его в прорезь в стойке ближайшей полки. Таких прорезей на ней наблюдалось множество, и походили они на некий конструктивный или декоративный элемент стеллажа, и только они с Андреем знали, какая конкретно нужна для того, чтобы открылась очередная тайная дверь. Да, тайник в тайнике, Данилю самому иногда это казалось забавным. Ради смеха стоило устроить еще один, и поставить в него матрешку. Через секунду секция стены с легким шипением подалась назад и отъехала в сторону, открывая взгляду еще одно достаточно большое смежное помещение, по размерам едва ли уступавшее основному.

В принципе, с помощью самоходных Творцов они могли построить и спрятать целый подземный дворец, если бы в этом возникла необходимость. Почти на два километра вглубь, согласно показаниям глубинного сканирования, осколок сохранял полную целостность. Глубже начинали попадаться пустоты и вкрапления инородных осколков, состав и свойства которых без прямого доступа исследовать не представлялось возможным, так что на Совете решили взяться за них позже. Конечно, некоторые жители Поселка, в основном с высшим образованием, да и сам Даниль, который с определенной степенью гордости относил себя к интеллектуальной прослойке населения, просто трепетали перед валом перспектив, которые могли дать сочетание местного уровня техники и степень разнообразия сред внутри осколков, окружавших Долину. Но, охватить все и сразу просто не представлялось возможным.

Кроме того, желая иметь некоторое количество козырей в рукаве, Андрей решил сокрыть от остальных жителей Поселка увесистую долю технологий, информация о которых хранилась только на сервере Центра. Да и многие функции системы управления Долиной тоже. Когда Даниль захотел обсудить причины этого шага, последовал ответ, включавший в себя рассуждения о неандертальцах с ядерным оружием. Когда же он спросил напарника, чем они вдвоем отличаются от тех же самых неандертальцев, последовал ответ "Нас мало, поэтому риск меньше", на что он пока возражений найти не смог. Их, посвященных, действительно было мало, возможно даже слишком, но это уже тема для другого разговора, до которого Даниль все никак не решался добраться.

Новое помещение оказалось залито ярким белым светом и почти полностью занято большим боксом с прозрачными толстыми стенами, и шлюзом для доступа внутрь. В боксе вдоль каждой свободной стены расположились три лежачих места, несколько полок, система удаления отходов и даже широкий вытянутый стол посередине. Все из прозрачного пластика, кроме туалета, окрашенного, по понятным причинам, в белый. В стенах бокса, под самым потолком, виднелись небольшие, плотно подогнанные люки, без следов каких-либо отпирающих механизмов снаружи, и еще один на самом потолке, только гораздо больше.

Даниль снова вызвал наручный интерфейс и подключился к системе бокса, запустив дезинфекцию. Сюда предстояло поместить и оставить для исследования ботами все добро визитеров, которое Андрей не уничтожит, и их останки тоже, понятное дело. Туалет они здесь устроили на тот случай, если исследовать придется кого-то из них. Например, если возникнет угроза заражения. Визитеры же живыми в это помещение не попадали никогда.

Из небольшого настенного шкафчика, размещенного на внешней стене бокса, Даниль вытащил небольшой металлический чемодан со считывателем на торце, к которому пришлось приложить браслет интерфейса, чтобы открыть замки. Внутри лежал аккуратно сложенный нанокостюм, представлявший собой как раз одну из технологий, которые они с Андреем скрыли от широкой общественности. Вернее, даже не технологию, а ее конечный продукт, найденный ими, а не разработанный. Все остальные копии они распечатали на Творце, а первые три комплекта просто-напросто извлекли из одного из контейнеров на складе Центра, когда производили опись имущества.

Пожалуй, это была одна из их важнейших, если не самая важная находка с момента Прибытия. Тоненькие, потешные на вид облегающие комбинезоны сами подгонялись под пропорции тел носителей, и могли защищать их от перепада температур, давления, гасить ударные волны, смягчать падения, фильтровать воздух и рециркулировать его и выделяемые телом жидкости, кормить и поить своего носителя, да и еще много чего. В принципе, в них было возможно сравнительно безопасно разгуливать даже по смертельно опасным осколкам.

Рано или поздно, банальная необходимость дальних экспедиций за пределы Долины, заставит их раскрыть этот секрет и предъявить нанокостюмы широкой общественности, Даниль в этом не сомневался, а Андрей пока что отмалчивался, возможно, имея на их счет свои соображения. Это изрядно задевало Даниля, которого бесило, если напарник скрывал что-то от него, прикрываясь некой мифической, как он выражался «неоформленностью идеи».

Когда идея все-таки оформится, или когда просто прижмет, им придется придумывать какое-нибудь логичное объяснение, вроде обнаружения тайника где-нибудь за пределами Поселка. Тайника, который они сами же построят и искусственно состарят за несколько дней до волшебно удачного выборочного сканирования Долины, которое их и найдет. По крайней мере, примерно такой план вырисовывался у Даниля в голове. Он искренне надеялся, что никому не придет в голову изображать из себя сыщика, и копать глубже официальной версии, а на случай такой оказии всегда оставалась возможность уничтожить тайник после извлечения костюмов, сославшись на наличие опасной для жизни охранной системы, например. На нее же можно сослаться, объясняя почему тайник не получалось обнаружить раньше. Мол, работала себе, а как начала сбоить, тут они и нашли этот, допустим, небольшой бункер. Или просто зарытый поглубже в землю чемодан, почему бы и нет? Он пока не изложил этот план Андрею, но Данилю казалось, что если дойдет до дела, то напарник идею одобрит.

Проверив для порядка, что нанокостюм точно после прошлого использования уложен в чемоданчик, Даниль удовлетворенно кивнул сам себе, и вышел из помещения с боксом. Вместе с чемоданчиком он вернулся в надземную часть Центра, тем же самым путем, каким спустился сюда. Заблокировал за собой дверь, активировал систему безопасности, и направился к грузовым глайдерам.

Он нашел один конкретный, дополнительно оборудованный герметичным боксом, уменьшенной копией того, что находился в подвале, и не предусматривающим удобств, так как предназначался исключительно для безопасной транспортировки и первичной обработки трофеев. Таких у них в распоряжении имелось несколько, но конкретно в этом гараже только один.

Когда Даниль уже подошел к округлой серебристой кабине, на интерфейс пришло сообщение от Андрея. "ОБ упакованы, СП уничтожены, местность чиста, следов заражения нет." Значит, тела визитеров, как и все их вещи, уже расфасованы и сейчас Андрей грузил их на парящие платформы, которые можно прицепить к глайдеру. После этого он должен заняться уничтожением следов их пребывания на Леднике, где остался как минимум, трос, по которому они спускались в Долину. Ну, с этим разберутся его дроны, а не он сам, конечно. Свернув интерфейс, Даниль открыл дверцу кабины и запрыгнул в кресло, ловко оттолкнувшись от подножки.

В кабине оказалось просторно и, что самое главное – чисто, как и везде в Поселке. Спасибо дронам – уборщикам, которым поселковые дали достаточно угрожающее название "Чистильщики". Такие же вот дроны Даниль послал на зачистку территории от следов взаимодействия с примитивной техникой визитеров. Вообще, под это дело можно было приспособить любую машину, но для этих разработали индивидуальный дизайн, более подходящий для домашней обстановки, причем сделали это уже сами поселковые, Петрова Даша, кажется. Им повезло на творческие личности среди спасшихся после Раскола.

Даниль щелкнул пальцем по приборной панели, и из нее выдвинулся руль, больше напоминавший штурвал самолета. Вообще, управление глайдером дублировалось. В наличии имелось как ручное, так и через интерфейс, причем последним можно было пользоваться даже не сидя в кабине. За границей Поселка Даниль вообще планировал включить автопилот, но пока что решил действовать по старинке. Он отправил команду на открытие ворот гаража, дождался пока они с тихим шуршанием уедут в потолок, и мягко вывел машину на подъездную дорожку. В глаза ударил яркий солнечный свет, и он чуть увеличил тонировку, заодно сразу закрывая за собой ворота. Спешка была лишней, так что Даниль вел себя максимально буднично, на случай если его увидят, а это наверняка произойдет, ведь обычный день среднестатистического жителя Поселка вступал в самую активную фазу. Сейчас он уже полностью держал себя в руках и с раздражением вспоминал, как его трясло утром.

Дождавшись, когда ворота закроются, Даниль вывернул руль, и выехал на центральную дорогу, направив глайдер к границе Поселка. Жизнь в нем шла своим чередом. Видимо, недавно закончились занятия в школе, потому что мимо глайдера с громким веселым смехом пробежала разномастная стайка детей и подростков, одетых кто во что горазд. Это взрослые, в большинстве своем, предпочитали следовать моде базовой реальности. Детям же плевать хотели на ностальгию и условности, они без задней мысли смешивали стили и цвета, из-за чего вписались в картину Долины куда органичнее своих родителей, которые все цеплялись за остатки своего прошлого.

Глядя на счастливые беззаботные лица детей, Даниль всегда невольно вспоминал и сравнивал, как его самого угнетали занятия в школе в базовой реальности. Она казалась ему, нелюдимому угрюмому пацану, чем-то вроде тюрьмы, хоть и очень мягкого режима. Тюрьмы для умов, картонной декорации, где их в основном учили вещам, абсолютно бесполезным в реальном мире, и делали это люди, которые большую часть своей жизни думали, как дотянуть до следующей зарплаты и не вылететь с работы. В Долине же все обстояло и куда сложнее, и куда проще. Обучающие машины, Лекторы, загружали всем желающим знания напрямую в мозг, но только порционно, небольшими пакетами, чтобы не перегрузить. Это избавило процесс обучения от нудной зубрежки, и уравняло между собой всех детей, независимо от их темперамента и способностей к усвоению материала, а работа учителя носила теперь больше разъяснительный характер. Они помогали детям осмыслить полученную информацию, формировали критическое мышление.

По сути, учителя в Долине стали больше психологами, и плевать, что одна из них в прошлой жизни вела только русский и литературу, а другой – химию. Главное, они умели преподавать, а что именно – теперь неважно. И детям, да и вообще им всем, очень повезло, что оба учителя оказались людьми, которые действительно любили свою профессию или, по крайней мере, вспомнили, что когда-то любили ее.

Даниль белой завистью завидовал нынешнему поколению детей, не затопленному по самую макушку мутными потоками лжи со всех сторон и бесполезного информационного мусора, от которых раньше представлялось возможным спрятаться только где-нибудь в глухом селе, да и то не факт. Но, все-таки очень дорого далось это освобождение, слишком дорого. Напоминало об этом, как минимум то, что детей с трудом набралось даже не на класс, а едва ли на его треть, и все они занимались вместе, чтобы больше времени проводить с теми, кто хотя бы приблизительно являлся их сверстником. Чтобы не допустить одиночества и разобщения.

Думал ли об этом Даниль, когда давным-давно представлял, как рушится старый мир, на обломках которого в его фантазиях вырастал новый, лишенный ошибок прошлого? Конечно, нет. В мечтах все выглядело гораздо проще, в них не приходилось переживать ужасные лишения Исхода, которые они все годами безуспешно пытались загнать как можно глубже в прошлое, старательно делая вид, что это происходило не с ними. Не приходилось терять родных, участвовать в убийствах ради того, чтобы выжить, идти на сделку со своей совестью ради того, что он считал высшим благом.

Проводив детей взглядом, Даниль снова повернулся к дороге, заметив идущего по тротуару Александра Петровича, крепкого мужчину на вид лет сорока, одного из выборщиков, члена поселкового Совета и бывшего профессора физики. Даниль, который тоже входил в состав выборщиков Совета, часто общался с ним по многим вопросам, касавшимся функционирования их общины, и поэтому поднял руку, помахав ему, получив в ответ такой же приветственный взмах и легкую усталую улыбку. Наверное, мыслями Александр находился уже весь в завтрашнем Совете, втором за этот месяц. Да, ему, с его то взглядами, придется завтра как следует пропотеть, когда Андрей начнет вторую часть своего доклада. Вспомнив об этом, Даниль невольно почесал за ухом, в том месте, где под кожей находился чип.

В голове Даниля пробежала мысль о том, как на самом деле он мало общается с другими соседями. Нет, конечно, он знал всех по именам, как Александра или Антонину, даже по фамилии и отчеству. У большинства помнил их профессии, по крайней мере, у тех, кто обладал действительно полезными для Поселка. Здоровался, улыбался им, читал доклады на Совете, писал статьи по их с Андреем исследованиям на форуме, но с кем из них он реально общался? Выборщики, включая его самого и Андрея, но это больше из-за обязанностей, чем из желания. Ирина, жена Андрея, изредка Людмила, помощница Иры. Динар, в прошлом бывший программистом и поэтому периодически помогавший им с новым функционалом Центра, который удавалось отрыть и запустить в работу. Кто еще? Да, в общем, все.

Пустые фразы на общих собраниях да натужные разговоры во время случайных встреч в счет не шли, это просто маскировка под социальное существо, которым он не являлся до Исхода и которым не стал после Прибытия. Нормально ли это? То, что он не слишком изменился после всего пережитого? После тех событий, которые должны были сплотить его с другими выжившими, заставить открыться им. Но многие ли другие изменились? Или, если подумать над этим чуть глубже обычного, все здесь старательно играют свои новые роли, лишь бы затереть травматические воспоминания, дистанцироваться от них с помощью новой жизни, благоустроенной, сытой и спокойной. Откуда ему знать? Ведь он почти ни с кем не общается, как только что осознал.

По дороге к окраине, Данилю навстречу попалось еще несколько знакомых, с которыми он каждый раз обменивался улыбками и кивками. Знали бы они, куда он сейчас и зачем едет, улыбались бы так же? Даже разделяя идею о необходимости этого? Что-то он сомневался. Ассенизатора или шахтера мало кто готов обнять прямо во время смены. Нужно соблюсти приличия: переодеться, помыться, избавиться от запаха. Иначе как люди смогут реализовать одно из самых замечательных свойств – делать вид, что не знают о том, чего не видят лично. Ведь комфорт куда как легче испытывать, не имея понятия о том, что заложено в его фундаменте.

Даниль ощутил укол презрения, даже злобы, и улыбаться ему как-то сразу перехотелось, как и смотреть в лица прохожих. Он сосредоточился на управлении глайдером и поддал газу, чтобы скорее свернуть на кольцевую дорогу Поселка. От нее расходилось в разные стороны еще несколько, делая дорожную систему с высоты птичьего полета похожей на детский рисунок солнышка. Ну, их хотя бы не приходилось чинить, да и носили дороги больше пешеходную функцию, для жителей Поселка, в большинстве своем не любивших топтаться по пересеченной местности.

Да и не нашлось бы ее здесь как таковой. Овраги были в меру глубокие и обязательно недлинные, чтобы без лишних усилий их обходить. Сорная трава не кололась и не резала ноги, насекомые не кусались, солнце не оставляло ожогов. Данилю иногда жутковато становилось от мыслей по поводу природы этого места, одновременно очень живого, и до крайней степени искусственного. От кого или от чего Хозяева отгородились в Долине, или может, наоборот, кого заперли в ней? Они с Андреем последний раз говорили об этом очень, очень давно. Слишком много находилось других насущных тем, чтобы рассуждать о теориях, которые едва ли могли на что-то повлиять.

Тем не менее, они не прерывали разбор архивов практически ни на один день. Часть информации скрывали, часть просто публиковали на форуме или передавали Ирине и Людмиле, для занесения в базу Библиотеки, никак не связанную с Центром. Еще часть превращали в научно-исследовательские проекты, которые проводили через Совет. Сейчас, например, они занимались вопросом по замыканию периметра системы слежения по куполу Долины, о чем как раз собирались делать доклад на завтрашнем собрании. Страшно, конечно, браться ковыряться в собственном небе. Они ведь даже до сих пор не знали, что внутри него находится и как все это работает. А знать стоило, хотя бы для того, чтобы иметь возможность ремонта, если что-то пойдет не так. Нелепо и опасно рассчитывать во всем на функционал машин, чей принцип работы ты не до конца понимаешь.

Дорога кончилась совсем, и теперь глайдер скользил в метре над травой, плавно огибая невысокие травянистые холмы с вкраплениями кустарника и маленьких перелесков. Хвойные деревья в Долине еще напоминали сосны, только с более крупными трехгранными, как кортики, иголками и смолой с вкраплениями красных, как кровь, волокон, а вот местные кусты уже отличались куда большим разнообразием. Во-первых, цвет листьев у них максимум в трети случаев был зеленым, а в остальных метался по всему цветовому спектру, как сумасшедший. Даниль так пока и не нашел в архивах сведений о том, являлось ли это следствием селекции или естественных мутаций. Ромбовидные, треугольные или серповидные листья тоже не добавляли картине ясности. Впрочем, ягоды и орехи с них всегда оказывались съедобны. В Долине ты вообще мог жрать даже кору и траву, и не заработать ни отравления, ни расстройства желудка. Словно они сидели в огромном манеже для ребенка, в котором он не смог бы пораниться, как бы ни старался.