Полная версия
Девочка в наследство
– Дядечка, не надо меня воспитывать, – наигранно хнычу, но втайне уже предвкушаю наказание.
Боже! Я же девственница, откуда столько пошлости в голове? Или это виноват мужчина передо мной?
Тимофей выдергивает ремень из шлевок и наматывает на кулак, обшаривая мое распростертое на кровати тело. А я могу думать только о, том, что давно мечтала и представляла себе, как он меня трахнет. Как станет моим первым.
И, кажется, сейчас мое тайное желание воплотится в жизнь.
– Поворачивайся попкой, Тина.
Он впервые меня так называет и мне нравится. Иначе, как объяснить тот щенячий восторг, который взрывается в груди?
Вскакиваю на кровати и пытаюсь выровнять дыхание. Пульс колотится в ушах, подо мной простынь, пропитанная моим потом. В комнате никого, ни следа Тимофея. И я выдыхаю. Прикладываю ладони к горящему лицу и пытаюсь не рухнуть, когда поднимаюсь на нетвердые ноги.
Внутри все ещё шторм, трусики промокли насквозь. Чертыхаюсь и плетусь в ванную. Надо бы освежиться.
Стаскиваю нижнее белье и захожу в ванную. Ступни погружаются в мыльную холодную воду, и я взвизгиваю.
– Вот блин! – пищу и в панике начинаю метаться по ванной.
Из-под машинки вытекает все больше грязной воды. Я же пытаюсь хоть что-то придумать, но голова после того сна вообще думать отказывается.
Выбегаю в гостиную и натягиваю футболку, которую привезла с отдыха. Она мне служит ночной рубашкой и скрывает все непотребства. То, что нужно сейчас.
Возвращаюсь к машинке и пытаюсь надеть шланг, который каким-то неведомым образом отошел от стиралки. Шланг не поддается, и я добиваюсь обратного эффекта. Шланг окончательно слетает, и меня окатывает холодной водой.
В дверь начинают требовательно звонить, я же, матерясь, пробираюсь сквозь лужи, которые уже и в коридоре.
Распахиваю дверь, даже не смотря в глазок, потому что на сто процентов уверена, что там соседи снизу.
– Тимофей? – удивленно выдыхаю, когда вижу опекуна на пороге.
Глава 5
Тимофей
Твою мать!
Первая мысль, которая ударяет в башку, едва открывается дверь и передо мной возникает Кристина в футболке… мокрой. А под ней – ни хрена. Я соски вижу, бл*!
Оборачиваюсь и ловлю похотливый взгляд соседа снизу. Еле сдерживаюсь, чтобы не впечатать его в стенку и не проорать, чтоб он даже не смотрел в ее сторону. Пока эта пигалица под моей опекой, ни один мужик не тронет её!
Скидываю пиджак и впихиваю его в руки растерянной Кристины.
– Прикройся, – рычу, проходя в квартиру.
Девчонка не возникает и не отнекивается. Расправляет пиджак и отступает.
И какого ж хрена я не позвонил сантехнику? Сразу прям рванул, когда соседи начали долбить по телефону. И прям не зря прилетел – тут такое представление!
– Так что будем делать, Тимофей Рашидович? – в спину прилетает логичный вопрос соседа.
– А че делать? – прохожу в уборную и перекрываю кран к херам.
Потом разберусь, что тут стряслось вообще.
– Ну как, у меня там ремонт дорогой, а по стенами льется водопад, да и подо мной уже прибежали соседи.
Вот же жучара.
– Оплачу все, завтра пришлю оценщика, – достаю телефон.
– Вы не понимаете, у меня там дорогие материалы…
Я взрываюсь и оборачиваюсь к мудиле, который нудит над ухом.
– Я непонятно выразился? Или вы намекаете, что я могу вас нае*ать с возмещением?
Сосед бледнеет. Глазки поросячьи начинают бегать по комнате, явно в поисках путей побега.
– Нет, что вы. Я к тому, что, может, вы спуститесь…
– Нахера? Если у меня есть для этого люди, которым я бабки отваливаю, – перебиваю.
Задрал! За пятнадцать секунд задрал в край!
– Хорошо, хорошо. Я тогда пойду.
Отступает и, дойдя до двери, испаряется.
Рычу. Надо ж быть таким придурком. Пытаюсь сообразить, что меня так выбесило вообще? Я каждый день сталкиваюсь с сотнями идиотов, а тут прям подорвало.
Перед глазами мелькает похотливый взгляд на облепленные мокрой футболкой сиськи Кристины. В штанах становится тесно, и я, матерясь и прихрамывая, иду на поиски своей подопечной.
Вот же! Мне прям проблем мало, мать его!
Кристина собирает остатки воды с пола. Аппетитной попкой кверху. Даю себе несколько минут, прежде чем дать знать о своем присутствии.
Стояк, прямо скажем, не делает жизнь проще. Надо будет в холодный душ нырнуть, что ли? Ну или заехать к кому-нибудь.
Эта мысль не вызывает радости. Да вообще ни хрена не вызывает, только вселенскую печаль, что кого-то придется обхаживать.
Зае*ло, если честно!
– Ты купалась, что ли, в этой воде?
Она подскакивает и поворачивается ко мне. Взгляд сам собой шляется по её телу. Красивому, сука, телу! Сочному такому, не изнуренному бесконечными диетами.
– Спасибо, что не в моем в пиджаке, – проталкиваю слова, заставляя себя вернуть взгляд на ее лицо.
Её щеки полыхают. Надо же, стесняшка прям.
– У меня была идея помыть им пол, но тебе повезло, я нашла тряпку, – задирает нос.
Зараза мелкая!
– Я потом твоим ртом бы помыл кое-что другое.
Еб, че я несу?
– Только тронь меня, извращенец, – верещит и проносится мимо меня как ураган.
Успеваю ухватить её за край футболки и тяну на себя. Девчонка взвизгивает, когда футболка начинает расходиться по шву.
– Пусти! – дергает за ткань, не делая лучше.
В образовавшемся разрезе мелькает ягодица, а у меня рот слюной наполняется как по щелчку пальцев.
– Деточка, а че эт ты без белья рискнула к дядям выйти? – скалюсь.
Кристина снова вспыхивает и закрывается в комнате.
Сдергиваю галстук, только сейчас вспомнив про его наличие. А я-то думаю, что так воздуха не хватает. Грешным делом подумал, что из-за этой заразы языкастой.
Хотя… кажется, про то, что к этой пигалице никто не подойдет, я погорячился.
Глава 6
Кристина
Забегаю в комнату, а саму трясет так, что зубы не соприкасаются. До чего довел, гад.
Пытаюсь отдышаться и привести выведенную из строя нервную систему в норму.
Боже мой! Он видел мою попу! Стыд какой! Ни один мужик не видел меня без белья, а этому стоило появиться на пороге – и все, одежда затрещала по швам.
Щеки вспыхивают ярче прежнего, а я долблюсь лбом о дверь. Тут же застываю, чтобы опекун не услышал мои стенания. С сожалением осматриваю футболку, точнее – то, что от неё осталось. Порвал, тиран хренов!
Натягиваю майку и шорты и слышу отборный мат из ванной. Скручиваю на бегу волосы в гульку и чуть ли не давлюсь смехом при виде картины, которая предстает передо мной. Тимофей – насквозь мокрый – ковыряется в стиралке в попытке ее починить.
– Да еб*ая техника! – судя по матам, получается у него так себе.
– Что, всемогущий Лавров не в состоянии справиться с какой-то стиральной машиной? Неужели восстание машин не за горами? – невинно хлопаю глазами.
Прекрасно понимаю, что сама на рожон лезу, но в его присутствии все стоп-краны срывает, и я превращаюсь в стервозину.
Смех застревает в глотке, когда Тимофей оборачивается. Мать моя! Тело, которое отчетливо видно под мокрой белой рубашкой – сто процентное попадание во сне! Только вот во сне не было татухи, которая вьется под пупком и ныряет под ремень брюк. Дышать становится совсем нечем, пока пытаюсь заставить себя оторвать приклеившийся к ней взгляд. Ой, да кому я вру? Какая девчонка в здравом уме прекратит смотреть на такое великолепие?!
– Что, пигалица, взрослых дядь в мокрых рубашках не видела? – махом остужает Тимофей весь мой пыл.
Долгожданный кислород проникает в легкие, и я отмираю.
– Думаю, что маловато в зале времени проводите, дядечка. В вашем возрасте недалеко и до рыхлой кожи, – складываю руки на груди и выдавливаю улыбку.
Тимофей звереет. Брови сходятся на переносице, а из ноздрей и ушей чуть ли не пар валит. Довела. Сейчас прихлопнет и имени не вспомнит.
– Я тебе сейчас язык твой дерзкий вырву к херам собачьим! Ты где так разговаривать училась?
Он делает шаг, а я три назад. Не хочется сейчас с ним рядом находиться. Неизвестно, что за мысли в его голове. Это он раньше был похеристом, а сегодня что-то прям клинит мужика.
– Так у мамы с папой, – как ни в чем не бывало пожимаю плечами, – они ж меня воспитывали.
При упоминании о родителях сегодня не накрывает лавиной боли. Видимо, перепалка на меня так влияет, что другие эмоции в уголок забиваются.
– Фигово воспитали, пора исправлять, – рычит Тимофей.
– Тебе, что ли, дядечка? Так ты для начала своих воспитай. Кстати, кто возместит мне порванную любимую футболку?
Словно флагом начинаю размахивать над головой ее остатками. Тимофей следит за моими движениями, и это внезапно начинает волновать. Живот обдает жаром, а ножки подкашиваются.
Да он какой-то афродизиак для девок прям. Стоит, ничего не делает, а у меня в мозгах образ из сна.
– У тебя шмоток, что ли, мало?
– Много, а это вот любимая. У тебя есть любимая вещь? – Затыкаюсь, хотя надежда услышать его ответ слишком низкая. И Тимофей не разочаровывает – молча игнорирует вопрос. – А у меня вот эта вот футболка. Спать не могу без неё.
– Я тебе кидаю столько денег, что можно магазин футболок выкупить.
– Ну-у-у, это совсем не то, – надуваю губки и вижу, как Тимофей брезгливо морщится. Ага, куриц глупых не перевариваем. – Я эту вот хочу.
– Зашьешь. Труд из обезьяны человека сделал, может, и с тобой это сработает.
Захлебываюсь от возмущения и вижу триумфальный оскал этого хама.
– Мне кажется, тебе пора сваливать, – не контролирую тон и распахиваю входную дверь.
Тимофей приближается ко мне вплотную, и моя грудь расплющивается о его тело. Майка снова влажнеет от его рубашки. Утопаю в его глазах. Думаю, куда бежать. Только вот некуда! Позади стена.
– Мне кажется, ты зарываешься, девочка. Это мой дом, и только я решаю, когда мне отсюда уходить.
Его вкрадчивый голос проходит электрическим разрядом. Кровь в венах закипает, а мне только и остается, что вцепиться в его предплечья, чтобы не упасть под тяжестью его взгляда. Задираю голову, чтобы хоть как-то заглянуть в его лицо, хоть и понимаю, что это плохая затея. Но молча сдаваться и принимать поражение – равносильно погибели.
Взгляд черных глаз медленно спускается по лицу и замирает на моих губах. Непроизвольно облизываю нижнюю, наблюдая, как зрачки Тимофея затапливают радужку.
– Мать твою, ты меня до беды доведешь, пигалица, – рычит, словно раненный зверь.
Отталкивает меня, и я все же упираюсь спиной в стену. С трудом делаю следующий вдох. Тимофей стоит передо мной в ярости, стискивает кулаки. Даже не смотрит на меня.
– В общем, так, пигалица, – снова обращает на меня свое царское внимание этот тиран, – ещё одна такая выходка – и я буду разговаривать совсем по-другому.
– Но, – захлебываюсь от возмущения, – я не виновата, что стиралка полетела.
– Да меня это мало волнует. Ты живешь тут, значит должна следить за исправностью техники. Или что, соображайки хватает только со мной кусаться? Кстати, как будешь косяк отрабатывать? Натурой? – Он начинает хохотать. – Хотя нет, боюсь, ты слишком неопытная. Я все же люблю других женщин.
Глаза лезут из орбит, и я уже открываю рот, чтобы в очередной раз высказать этому хрену, что я о нем думаю. Но он опережает:
– Прежде, чем ты что-то скажешь, советую ещё раз представить последствия, а то я ж могу твой ротик заткнуть чем-нибудь.
Сдергивает пиджак со стула и молча выходит прочь.
– Тиран! – ору вслед хлопнувшей двери.
Внутри все кипит, меня потряхивает от еле сдерживаемой злости. Сдергиваю тапок с ноги и запускаю им во входную дверь, за которой только что скрылся мой гребаный опекун!
Значит, я виновата в том, что машинка перестала работать нормально? Хорошо! Я ему покажу, на что я способна.
***
На первом этаже меня ждет Натка и от нетерпения постукивает носком лодочек на высоченных каблуках.
– О, Кристофер, – хватает меня за руку и утаскивает в темный уголок, – рассказывай, почему на пару не явилась. Что стряслось? Боже, скажи, что ты трахнула своего горячего опекуна, и он просто не выпускал тебя из кровати.
Не могу сдержаться и закатываю глаза. Ненормальная у меня подружка, и откуда только свалилась на мою голову?
Ах, да, свалилась. Еще на первом курсе, когда мы на физру пришли, и она на канате корячилась. Я же момент этого эпичного подъема пропустила и как раз проходила мимо. Ну и столкнулись два одиночества.
Не сдерживаю истеричного смешка и ловлю на себе взгляд прищуренных серых глаз.
– А что смешного, Полевая?
О, когда она называет меня по фамилии, значит, уже начинает беситься.
– Вспомнила, как мы с тобой подружились вообще. Я по твоей милости, коза, тогда ногу сломала и в больнице торчала. И это в самом начале учебы.
Наташка возмущенно булькает и скрещивает руки на груди:
– Не, вот ты наглая. А ничего, что я таскала тебе лекции? И мандаринки, между прочим.
– Вот мандаринками ты и покорила меня.
Начинаем громко хохотать, аж проходящие мимо студенты оборачиваются.
– Ну так что, подруга? – Наташка поигрывает бровями, а меня снова тянет на смех. – Тебя можно поздравить?
– Ага, с новой проблемой в виде огромного дядьки.
Наташка непонимающе хлопает глазами. Видимо, до моей подружки не доходит, почему такой мужик как Тимофей может быть проблемой.
– Кристина, доброе утро, на большой перемене, после того как пообедаете, зайдите ко мне, – мой новоиспеченный руководитель материализуется словно из ниоткуда.
– Доброе утро, Сергей Макарович, – тает при виде препода Наташка, а я только качаю головой.
– Доброе утро, Наталья.
Ого, мне кажется, или он ухмыляется, смотря на мою подруженьку?! Наташка этого не замечает и продолжает смотреть на него преданным щеночком. Откашливаюсь, чтобы на меня обратили внимание.
– Хорошо, Сергей Макарович, я зайду.
Преподаватель моргает, словно все это время мысленно был где-то далеко, кивает и исчезает.
– Блин, какой он все же клевый, – стоит, только что слюнки не пускает.
– Да у тебя все клевые от двадцати до сорока.
– Я все ещё не простила того, что он тебя выбрал для защиты.
Открываю рот от удивления.
– Да вы че меня во всех бедах-то вините? – вскидываю руки и рычу от злости.
Ната прищуривается и осматривает меня с ног до головы.
– Кто это все?
Глава 7
Кристина
…Лекции пролетают незаметно, на большой перемене я забегаю к Сереженьке, и он торжественно вручает мне тему диплома.
Возвращаюсь в пустую квартиру и набираю по видео двоюродной сестре Маруське. Она переехала на другой материк пять лет назад и сейчас активно готовится к свадьбе. И это в девятнадцать лет. Иногда мне кажется, что я скучно живу.
Тут же вспоминаю Тимофея и зажмуриваюсь. Не, не скучно.
– О, Тинка, привет! – так называет меня только она и… родители. – Как ты, солнце мое?
Становится тоскливо до одури, хочется сорваться, бросить все и полететь к ней. Но у меня учеба, которую я должна закончить, так хотели папа и мама, когда ещё были рядом. Да и скоро все равно я её увижу – свадьба через месяц.
– Привет, только с университета приперлась. Ты там как? У меня тут новость офигенная, – на последнем слове делаю кавычки в воздухе, и сестра загорается от интереса.
Елозит на кровати, будто устраивается поудобнее и готовится к длинному рассказу.
– Опустим мои новости, что там у тебя? Что-то стало известно о родителях?
Настроение тут же портится, и Маша это замечает, тоже строит грустную моську.
– После того, как мне сказали, что следствие закрыто, никаких новостей. Хоть самой езжай и ищи их в той глуши, – подавляю вздох, – даже крестный не смог в свое время ничего сделать.
– Как ты, кстати, смирилась? Хотя забудь, глупый вопрос, конечно же не смирилась! Что я за дура?
Хмыкаю на её сокрушенный вздох и виноватый взгляд. Одуванчик мой. Природа наградила Маруську пушистыми белыми волосами, черными глазами и гордо торчащим курносым носом. А я детства наградила её кличкой Одуван. Она психовала, а потом смирилась и наградила меня званием Тина болотная. Так и живем. Жили, пока в моей жизни не начали происходить грустные события, от которых и шутить сил не стало.
Теперь я просто Тина, а она Маруська.
– Да ладно тебе, ты слишком строга к себе. В общем, тут начинается вторая часть балета. У меня новый опекун, – я снова завладеваю вниманием Маруськи, и она вперивает глазищи в экран.
– И кто этот счастливчик?
– Сын моего крестного.
Маруся что-то неопределенно булькает, и телефон вываливается из её рук. Меня оглушает грохот, слышится ор.
– Едрен батон! – а через секунду на экране снова возникает мордашка сестры. – Прошу простить, не удержалась от эмоций.
– Я сама так же отреагировала, когда он ко мне в универ приперся.
– Этот сноб ещё и снизошел до визита?
Да, Маруська знала Тимофея шапочно и в основном с моих же рассказов, а я всегда пыталась скрыть свою детскую влюбленность и описывала его весьма красочно и не с лучшей стороны.
– Ага, причем он меня не узнал.
Сестра громко фыркает. Ей кто-то звонит, и наша связь прерывается. Я жду несколько минут, что она перезвонит, но, судя по всему, ей позвонил жених, а это надолго.
Плетусь в кухню, чтобы сделать себе ужин. И в момент включения духовки что-то моргает и гаснет свет.
– Да твою ж за ногу! – не выдерживаю и ругаюсь.
Высовываюсь на балкон, чтоб посмотреть на другие окна, все еще тая надежду, что свет отрубился только у меня. Естественно эта надежда летит в ближайшие кусты, потому что весь стояк под моей квартирой зияет темными окнами.
Возвращаюсь в кухню и смотрю на телефон. Время десять вечера, надежда только на дежурки. Закусываю ноготь и начинаю мерить шагами комнату. Вот же. Нахожу в приложении телефон дежурного электрика и набираю. Занято.
Вот же блинство. Повторяю звонок раз двадцать, но все безрезультатно.
Очень надеюсь, что сосед снизу не настучит на меня Тимофею. Лицезреть его на ночь глядя то еще удовольствие. Вспоминаю, что в соседней квартире обитает Лешка, он тоже как-то связан с электричеством.
Прокрадываюсь к его двери и звоню. Сосед выходит помятый и недовольный, но при виде меня его лицо светлеет и губы тянутся в улыбке.
– Кристя, какими судьбами?
– Леш, прости, что так поздно, но мне помощь твоя нужна как профессионала, – делаю бровки домиком, заламываю ручки, и сосед ведется.
– Кристь, да какие разговоры, для тебя в любое время. Чем могу быть полезен?
– Кажется, я только что устроила замыкание и отрубила весь стояк.
Леха переваривает новость и через несколько секунд начинает ржать. Я жду объяснений, психую, когда их не следует.
– Что смешного-то?
– Хорошо, что стояк ты отрубила дому, – чуть ли не похрюкивает этот ненормальный, а я уже начинаю сомневаться в его адекватности, – ладно, пойдем стояк твой спасать.
Возвращается к себе, чем-то гремит и снова появляется в поле зрения уже с чемоданчиком. Напяливает тапочки и выходит на площадку. Минут пятнадцать ковыряется в щитке, издает победный возглас и захлопывает дверцу.
– Готово, хозяйка. Принимай работу.
Недоверчиво выгибаю бровь и иду к квартире.
– И что? Вот прям все заработало?
Леха громко фыркает:
– Обижаешь! Зря я, что ли, начальник энергослужбы целого предприятия?!
Я прям вижу, как он грудь колесом выгибает и перья за спиной распушает. Откашливаюсь, чтобы не засмеяться. А то мужчины сейчас существа ранимые, ещё задену за живое, а так пусть власть покажет, мне не жалко.
– Вау, круто как! – захожу в квартиру и хлопаю глазами.
Свет на месте, на всякий случай проверяю окна соседей – светятся всеми оттенками лампочек. Ла-а-а-адно. Впечатлил, почти.
– Как мне тебя отблагодарить? А то вломилась к тебе, разбудила, негодяйка.
– Чаем угости, и мы в расчете, – подмигивает.
Пожимаю плечом и киваю на кухню.
– Ну, заходи…
…Через три часа с больным от смеха животом я выпроваживаю соседа, потому что так ржать опасно для жизни. Вот так живешь на одной площадке с людьми и не подозреваешь, что с ними так весело. Надо почаще с ним общаться, нормальный парень.
Открываю дверь, когда Лешка берет свои инструменты, и смех застревает в глотке, когда спотыкаюсь о разъярённый взгляд черных глаз.
Глава 8
Тимофей
Первое, что я вижу, когда открывается дверь квартиры, в которой живет Кристина, так это как какой-то хер выходит с довольным оскалом, а эта пигалица одаривает его соблазнительной улыбкой.
Порыв схватить этого хрена за грудки моментально проникает в мозг, приходится со всей силы стиснуть зубы, чтобы не выбить ему парочку зубов.
– Добрый вечер, – выдаю единственную культурную фразу, которая созрела в голове, – это че за хрен?
– А ты что тут делаешь?
– Я спросил, кто такой и какого хера он среди ночи выходит из твоей квартиры? – снова завожусь в присутствии этой пигалицы и вижу в её синих глазах враждебный блеск.
– А я спросила, какого черта ты тут делаешь? Я уже совершеннолетняя и могу хоть всю ночь общаться, – складывает руки.
И я опускаю взгляд на её грудь. Майка, бл*, в облипку. Даже воображение подключать не надо, все сквозь ткань проступает. Из глубин поднимается бешенство, и снова хочется закопать ночного гостя этой заразы. Всю ночь она может, как же.
– Такого черта, что кто-то слишком много шумит и бесит соседей, а соседи бесят меня своими звонками.
И именно в этот момент отмирает третий персонаж нашего представления.
– А ты, вообще, кто такой и че ты к Кристе прицепился?
Кристина сглатывает и переводит сочувственный взгляд на своего гостя. Вот прям чувствует, что ему со мной тягаться вообще не стоит. Но тоже так просто не сдается.
– А это мой надзиратель, Леш. Вечерний обход совершает.
Зараза задирает нос и усмехается. У меня перед глазами красная пелена натягивается. Сука, до чего доводит!
– Точно, поэтому у тебя есть выбор: либо я тебе сразу яйца отрываю за то, что ты к моей подопечной полез, либо даю две секунды, чтоб ты исчез. Раз… – не успеваю досчитать, как пацан бледнеет и скрывается за дверью напротив.
Запомним. Кристина удивленно таращит глаза на место, где только что стоял её хахаль.
– Ну, знаешь… – змеей шипит и глазищи свои щурит, – это уже слишком.
Заталкиваю её в квартиру и прижимаю к стене.
– Вот именно, мать твою. Я тебе не нянька, чтобы по каждому поводу сюда нестись. А мне приходится дела бросать и каких-то херов у тебя на хате отлавливать.
– А тебя никто не просил этого делать, – руками упирается мне в грудь, сдвинуть пытается, – я вообще не понимаю, какого хрена ты приперся.
А такого, что этот сосед снизу снова мне начал трезвонить и заявил, что сверху смех и очень странные звуки, как будто оргия какая-то. А мне в голову кровь ударила, только не в ту, в которой мозг. Я даже тачку развернул, почти доехав до Линды. Так и остался голодным, хотя хер знает, че бы из этого вышло, у меня после этой заразы на других баб не стоит нихера. Даже не тянет кого-то трахнуть, чтобы сбросить напряг. И это херово!
– Мы с Лешей мило общались, он мне помог – у меня пробки выбило. Я его чаем поила, между прочим…
– К чаю резинки не забыли взять? – грубо перебиваю, нависая над ней.
Она мелкая совсем, в грудь дышит, но гордо задирает нос, чтобы не казаться такой беспомощной. Да и шире я её раза так в три. Взял бы если в руки, сломал бы запросто.
– Какие ещё резинки? – удивленно хлопает глазами.
Молчу. Жду, пока до неё дойдет. Девчонка хмурит брови, от чего между ними образовывается глубокая складка, и тут же эти самые брови взлетают. Дошло.
– Ты на что намекаешь?! – толкает меня, но я и сейчас не поддаюсь. – Гад! Ты… ты… да как ты…
Задыхается. Не знает, что сказать, чтоб побольнее ужалить. А мне ротик её заткнуть хочется… членом.
И так я себе красочно эту картину представляю, что обхватываю девчонку за подбородок и провожу большим пальцем по нижней губе.
Кристина испуганно шарахается, а я даю себе мысленный подзатыльник. Похотливая скотина, блин. Это все из-за недотраха!
Отступаю, пока девчонка таращит на меня глаза и пытается унять дыхание.
– Короче, я урезаю тебе содержание, чтоб херней не страдала. Нужны будут деньги – наберешь.
Глава 9
Кристина
Вот же гад! Как же я его ненавижу! Пытаюсь испепелить эту зарвавшуюся рожу взглядом, но если бы все было так просто.
Тимофей довольно скалится. Играем с ним в гляделки. С трудом сдерживаюсь, чтобы не зарычать от досады и не запулить в него чем-нибудь тяжелым. Например, вон той статуэткой Будды, которая стоит над телевизором.