Сахар со стеклом

Неприятное воспоминание обожгло, прокатившись горькой волной внутри. Я невольно повернула голову в сторону сводного брата. Точёный профиль. Губы сжаты, взгляд сосредоточен на дороге. Вот он сглатывает, и кадык дёргается вниз-вверх, а я почему-то краснею и опускаю глаза. Он не заметил моего внимания в темноте салона, даже глазом не повёл, но я растерялась от ощущения, что была застигнута на чём-то неприличном, запретном.

Когда мы уже проезжали крайний массив высоток, выезжая на дорогу, ведущую в «Серебряную рощу», у Алексея зазвонил телефон. Сквозь музыку в наушниках я не слышала, с кем и о чём он говорил, но Шевцов сбавил скорость и развернул машину.

– Что случилось? – я вытащила один наушник.

– Надо заехать в клуб. Макс попросил.

И всё, больше ни слова. Зачем посвящать глупую бестолочь в подробности.

Через четверть часа мы подъехали к уже знакомому мне клубу, который оставил не самые приятные воспоминания. Алексей забрал из бардачка над моими коленями барсетку и вышел. Мне, надо полагать, нужно было ждать здесь. И я даже ремень я решила не отстёгивать. Продолжила слушать музыку, как вдруг почувствовала на ногах холодный воздух. Из моего уха выдернули наушник.

– И долго ждать ваше пьяное бестолковое величество?

Вот же! Неужели нельзя как-то по нормальному? Тем более никакая я не пьяная, и не бестолковая, конечно же, тоже.

Выбираясь из машины, я неуклюже поскользнулась на льду. Хорошо, хоть не растянулась.

Шевцов шёл стремительно, не останавливался и не здоровался с другими, лишь приветствовал некоторых кивком головы. Я молча семенила сзади.

Мы вошли в холл, сдали верхнюю одежду и отправились в зал.

Посещение клуба у меня сегодня уж точно не входило в планы. Да и одета я, мягко говоря, не по случаю. Тонкий светлый свитерок и джинсы, на голове пучок, едва как свёрнутый. Да и дело ли? В клуб веселиться ходят, а я с Алексеем. Сильно не повеселишься.

Мы вошли в зал, и я увидела какое-то движение вокруг сцены. Глаза не сразу привыкли к темноте и мерцанию лучей. И тут музыка сменилась, люди вокруг начали яро приветствовать эти изменения, потому что на сцену вышел танцевальный коллектив. Девушки и парни были одеты в черные с розовым костюмы, их лица под ярким гримом. Пышные короткие юбки у девушек выглядели ярко и необычно, подсвеченные лучом колорченджера. Один парень по центру одет иначе – на нем ещё необычного покроя пиджак. Танцоры замерли.

Сперва начался танец музыки и света, потом включились ребята. Стал понятен замысел номера, когда я увидела у того, что в пиджаке, в руках связки лент, которые другими концами привязаны к запястьям остальных. Они повиновались его движениям, зеркаля их.

Марионетки, не имеющие собственной воли, играющие в жизнь по велению их господина.

Яркий луч упал на солиста, и я узнала в нём Максима Ларинцева. Он играл роль и делал это захватывающе. Музыка странная, навевала какие-то потусторонние мотивы. Это совсем не добрые куклы, и уж точно не добр их хозяин.

Я замерла, впитываю действие на сцене с открытым ртом. То, что происходило дальше – просто невероятно. Мелодия изменилась. Куклы обрели волю, и развернулась неравная борьба. Максим с одной из девушек вышли вперёд. То, что он с ней вытворял, какие немыслимые поддержки проделывал, наполняло меня восторгом, смешанным со страхом. Толпа реагировала похоже. Когда Макс подбрасывал партнёршу выше своего собственного роста, слегка подкрутив, а потом ловил у самого пола, вокруг танцпол наполнялся визгом и криками.

Помню, как-то в походе года два назад, одноклассник поднял меня на плечо и прокружил. Я тогда думала, что умру от страха. Вцепилась ему в футболку, и потом разжать пальцы не могла. А тут такое. И это же немыслимая ответственность, невероятное доверие. Думаю, я бы так не смогла никогда.

В конце марионетки всё же одержали победу, расправившись со своим хозяином. Зал рукоплескал танцорам, и я в том числе. Артисты поклонились и красиво убежали со сцены.

Через минуту возле нас оказался Ларинцев в своём костюме. Весьма атмосферно для клуба.

– Привет, Снежинка, – он растянулся в улыбке, и я поразилась снова его актёрским способностям. Там, на сцене, он не менее убедительно изображал злого марионеточника.

– Привет, Максим. Классный танец.

– Спасибо, детка. Хочешь, научу?

– О! Ну уж нет, – я отрицательно мотнула головой, которая начинала кружиться только от того, что я представила себя на месте партнёрши Максима.

Непроизвольно бросила взгляд на Шевцова. Поджав губы, он недобро посмотрел на друга, а тому только весело.

– Лекс, спасибо, что выручил. Ночь сегодня длинная ещё, а я карту забыл дома. Переведу тебе завтра. У меня ещё три номера, но минут двадцать есть. По коктейлю?

Шевцов пожал плечами и развернулся к бару.

– Ты что, потом будешь нетрезвым танцевать? – удивляюсь я. Это кажется мне опасным, ведь координация нарушается, и вдруг он упустит девчонку.

– Я контролирую ситуацию, не бойся, Снежинка, – Максим очаровательно улыбается и отпил из стакана, поставленного перед ним Лёшей. – И коктейли не обязательно алкогольные.

– Лекс, а Ледышке?

– Ей уже хватит. Они с Ирландо уже понюхали пробку.

– Вау! – кажется, Ларинцева эта новость весьма развеселила. – Хорошие девочки занимаются плохими делишками? А Ромыч…

– Задержался.

Меня охватило возмущение. Кто дал им право насмехаться над нами, а ещё и определять – хватит мне или не хватит? Я достала из заднего кармана джинс карту, подаренную мамой. Надеюсь, ей не приходят сообщения, на что я трачу деньги. Повернулась к бармену и кокетливо, насколько вообще это умею, улыбнулась.

– Мне, пожалуйста, что-нибудь сладкое и нежное. Можно со сливками.

Нужно было видеть лица этих двоих. Сначала они вытянулись, а спустя пару мгновений Макс расхохотался, но не обидно, а вот Шевцов, судя по выражению, готов был меня убить. Ещё бы, бестолочь ослушалась приказа.

– Снежинка, осторожнее. От одного твоего тона мне костюм стал тесен.

Зардевшись от пошловатой шутки одногруппника, я опустила глаза на так вовремя поставленный передо мной коктейль. А Ларинцева вдруг скрутило от тычка в бок, прилетевшего от Лекса. Не нравится ему, что кто-то со мной заодно.

А коктейль и правда вкусный. Сладкий, со вкусом манго. И воздушная шапочка сливок сверху тоже вкусная. Только вот алкоголя я в нём совсем не почувствовала. Сначала подумала, что тщательно замаскирован, но потом увидела, как бармен и Лекс переглянулись.

Вот же ж… Но я решила забить. Бесполезно же.

Больше парни не обращали на меня внимания, разговаривая о чём-то своём. Машины, литые диски, гидравлический руль и что-то там ещё, о чём я понятия не имею.

– Макс! – рядом выросла невысокая блондинка в стилизованном испанском костюме. – Время!

– Иду, Викусик.

Ларинцев попрощался за руку с Алексеем, щёлкнул по носу меня и затерялся в толпе, поспешив за блондинкой.

Мне очень хотелось увидеть следующий танец, но я почувствовала, как крепкие пальцы ухватили меня за локоть.

– Пошли.

Шевцов спрыгнул с барного стула и бесцеремонно сдёрнул и меня. Я с сожалением посмотрела на недопитый коктейль, но пошла за сводным братом.

Отпустил меня Алексей уже возле гардеробной.

– Больно! – я попыталась растереть ноющую руку. – Можно аккуратнее?

– Аккуратнее будете со своим одноклассником из Мухосранска.

Саркастичное упоминание о Саше Терентьеве вызвало неприятное воспоминание о нашей последней встрече. Я нахмурилась, покачав головой. Вот что за человек Шевцов?

Алексей протянул мне куртку. Конечно, не как джентльмен, а просто сунул в руки. Ну и ладно, мы не гордые, сами наденем. Скорее бы сесть в машину и снова воткнуть наушники.

На улице было довольно холодно, поднялся ветер. Но даже приятно было, как он охлаждал мои разгорячённые щёки. Если хмель от вина и прошёл, то эмоции продолжали распалять внутри.

Вокруг толпились люди. Кто вышел покурить, кто-то освежиться, вдохнуть прохладного воздуха. Небольшие компании смеялись, весело проводя время.

Мы прошли совсем немного, как вдруг Шевцов резко развернулся и, обхватив меня за талию, рывком прижал к себе.

Я дёрнулась от неожиданности, ухватившись за куртку на его груди. Алексей прижался губами почти к моему уху, и я едва ли не задохнулась.

– Бегаешь быстро?

– Что?!

– Слушай сюда. Если сейчас спокойно не пройдём, бежишь как можно быстрее к машине и запираешься в ней. Звонишь Роме или Демьяну. Всё поняла?

Ни черта я не поняла! Почувствовав в ладони впихнутый телефон и ключи, развернула голову в ту сторону, куда мы шли. Впереди, в конце здания, где был поворот на стоянку, стояли несколько парней и смотрели в нашу сторону. Их было пятеро или шестеро – сразу не разобрала.

И тут я сообразила.

– Господи, Лёша, их же шестеро. Давай просто вернёмся в клуб.

– Нет, – отрезал Шевцов, взял меня за руку и уверенно пошёл вперёд.

С каждым шагом моё сердце билось всё быстрее, гулом отдаваясь в горле. Ну почему всегда так? Почему каждый раз, когда я с Шевцовым, мне грозит опасность? И почему я каждый раз замираю, до смерти пугаясь не только за себя?

Парни шли не спеша. Двое улыбались, и их улыбки были отнюдь не приветливыми. А тот, что шёл впереди – высокий блондин в куртке нараспашку – смотрел с неприкрытой ненавистью. Подойдя ближе, они замедлили шаг. Остановился и Шевцов.

– Ну здравствуй, Лекс. Какая встреча, не правда ли?

– Привет, Рёмов, давно не виделись.

Ладонь Алексея сжала мои пальцы, подавая сигнал бежать, но я и сдвинуться не могла, настолько страх парализовал моё тело. Все мысли разом выветрились из головы. Их место занял липкий страх.

Глава 37

– Захар, я тороплюсь. Может, пообщаемся в другой раз?

– Да мы тебя сильно не задержим.

Блондин засунул руки в карманы и посмотрел свысока. Интересно, так ли он смотрел бы, встреться с Щевцовым один на один? Но сейчас за ним ещё пятеро друзей, и парень рисовался, кичась своим превосходством.

– Как поживает сестрёнка, Захар?

Алексей держался непринужденно, даже нагло. А вот этот Захар сразу начал терять самообладание. И тут я стала понимать, что сделало этих двоих врагами. Алексей назвал парня по фамилии – Рёмов. А теперь они упомянули девушку – сестру этого Захара. Помню, Аня, когда я только поступила в лицей, показывала мне в столовой высокую красивую блондинку, кажется, Настю Рёмову, которую как-то обидел Лекс. А это, получается, её брат. Кровная вендетта, так сказать.

– Твоими молитвами, козёл.

– Рад за неё, – Шевцов усмехнулся, склонив голову на бок, а я прямо почувствовала под ногами то лезвие, по которому он нас вёл.

– А я слышал, – Захар Рёмов подошёл ближе, от чего рука Алексея, сжимающая мою ладонь, ощутимо напряглась, – у тебя теперь тоже есть сестрёнка, Шевцов?

Неприятный взгляд блондина прошёлся по мне. Липко. Мерзко. Шевцов стал серьёзным и поджал губы.

– Так может, махнём баш на баш и закроем тему, а, Лекс?

Как бы мне хотелось, чтобы как в прошлый раз, когда назревала стычка с Антоном Ермолаевым, из-за угла сейчас вышли Должанов и Ларинцев. Но Максим выступает в клубе, а Роман проедает мозг моей подруге. И мы с Шевцовым тут только вдвоём против шестерых.

– Оно бы можно было, – меня оглушили слова Шевцова, и в дрожащих пальцах зародилась паника. – Только разница, Захар, в том, что твоя сестра хотела, а вот моя, думаю, лучше вены себе вскроет, чем даже посмотрит на такое убожество, как ты.

Предел. Точка кипения. А дальше происходящее я осознавала с трудом. Лицо Рёмова исказилось яростью, Шевцов резко толкнул меня в спину, бросаясь первым на парня, что стоит ближе к углу. Так он открыл мне путь и дал фору, и я сорвалась с места.

– Догони козу! – полетело мне в спину, но я как никогда побежала быстро.

Слух поймал отборный мат и звуки драки, а потом его заполнил лишь стук моей собственной крови в сосудах. Я потеряла шапку, едва не поскользнулась на замёрзшей луже возле угла клуба. Но мне снова повезло. Парень, что побежал за мной, таки упал на льду.

Я влетела на парковку, поплутав среди машин, плюхнулась на задницу за одной из них. Как бы я не успела оторваться от преследователя, всё же не столь быстра, чтобы открыть машину, сесть в неё и снова закрыть, поэтому просто попыталась спрятаться.

Я дышала часто и надсадно. Закрыла рот рукой, боясь, что меня услышат. Но сердце билось так гулко где-то в районе горла, что только по его грохоту меня можно было обнаружить за километр.

– Мелкая зараза, выходи уже.

Парень ходил между машин, а я молилась, закрыв глаза, чтобы он не услышал моего хриплого дыхания. Пусть скорее уходит! Мне нужно позвонить, срочно! Алексей, конечно, не слабак, но и не терминатор. Пятерых ему не одолеть. Ему, возможно, уже все кости переломали.

И тут со стороны клуба раздался громкий крик. Сердце замерло от страха, а потом начало колотиться ещё быстрее. Это был не крик злости, это крик боли! Господи… Не похоже, что принадлежал Шевцову, но вдруг…

– Твою мать! – слышала я совсем близко, сжимаясь в комок.

Но, видимо, парень услышал этот крик и решил, что пропускает что-то важно. Он быстро ушёл, а я, дождавшись, пока стихнут шаги, почти на четвереньках поползла в сторону серой иномарки Шевцова. Зажмурилась, нажав на сигналку, будто это могло сделать писк тише. А потом дрожащими руками вставила ключ в замок. Даже с первого раза. Забилась в машину и захлопнула дверь, заблокировала замок.

Позвонить Должанову или Демьяну…

Смартфон Шевцова выпал из дрожащих рук и закатился куда-то под сидение. Да что же это такое! Его убьют, пока я тут вожусь!

Когда я смогла вытащить телефон и, наконец, разблокировать его (и как это у Шевцова нет цифрового кода или отпечатка?), нашла нужный контакт и набрала, то в ответ услышала лишь гудки. Чёрт, Должанов, чем ты так там занят?

Горячие слёзы потекли по щекам. Нужно собраться и перестать паниковать.

«Демьян». Гудки.

– Привет, Лекс. Ты передумал насчёт вечера? – ответил ленивый голос.

– Это не Лёша, – слёзы сделали голос сдавленным и каким-то писклявым. – Я Яна, его сестра.

– У Лёхи нет сестры, – в голосе слышалось сомнение.

– Сводная.

– Оу, малышка, – голос оживился. – Что-то случилось? Слушаю тебя.

– Лёша сказал позвонить вам, – отчаянно зашептала я, будто тот парень, что гнался за мной, был всё ещё где-то рядом.

– Так, слушаю, – ответил настороженно.

– Мы возле клуба, его бьют. Их шестеро. Что… что мне делать?

– Где вы? Какой клуб? – почти прокричал мой собеседник. – Не истери, назови клуб!

Но назвать я не успела, потому что о стекло с водительской стороны что-то стукнуло, и я снова выронила телефон. Ручка дёрнулась и стук повторился.

– Открывай! – голос Шевцова.

Я бросилась к кнопке блокировки, стукнув по ней. Дверь распахнулась, и Шевцов прыгнул на сиденье.

Живой! Но…

Пришлось зажать рот рукой, чтобы не вскрикнуть. Алексей был весь в крови. Даже в полутьме стоянки было видно, что его губы разбиты, а из носа частыми каплями кропит кровь. Руки сбиты, куртка вся грязная и порванная.

– Дай шарф, – Лекс протянул руку.

От его голоса я будто вышла из ступора. Быстро стащила шарф с шеи и протянула ему. Шевцов спешно прижал его к носу и завёл мотор машины.

Мы быстро вырулили со стоянки и направились на трассу. Я боялась что-либо спросить. Просто ждала. Сбежал? Вряд ли. Не отпустили бы. Да и сам бы не стал, это же Шевцов. Вопрос вертелся на языке, но я просто молча таращилась на его окровавленное лицо.

– Хватит жечь во мне дыру, – прорычал Шевцов, отбрасывая мой шарф, и кровь снова закапала ему на свитер.

Телефон зазвонил где-то под сиденьем. Я нащупала его рукой и подняла.

– Демьян звонит.

– Так ответь.

Я кивнула и приняла вызов.

– Эй, малышка, ты чего трубу бросила? Где Лекс? Где вы?!

– Мы в машине, – от напряжения мой голос дрожал. – Уехали уже.

– Живой?

– Вроде бы.

– Ладно. Скажи, пусть позвонит, как сможет.

– Хорошо.

Я нажала на красный значок и уставилась на свои руки. Шок не опускал.

Через пару минут Шевцов сбросил скорость и свернул на обочину. Остановившись, он просто положил голову на руль и замер.

– Лёш… – решилась я позвать через несколько минут тишины.

– Голова кружится, – хрипло ответил он. – Сволочи по башке съездили.

Я чувствовала, как дрожат мои губы, а по щекам тихо катятся слёзы. Они ведь и правда могли его убить. А что если последствия окажутся серьёзными?

– Они тебя отпустили?

– Типа того.

– Лёша, нужно в больницу, – мой голос предательски дрогнул.

– Да ну на хрен, – Шевцов, не отрывая лба от руля, повернул ко мне лицо и криво ухмыльнулся разбитыми губами. – Разве ты не справишься? Ты должна мне игру в медсестричку, сестрёнка.

Сестрёнка? Кажется, ему и правда досталось.

– Было бы вообще круто, если бы ты села за руль. Умеешь?

– Нет.

– Хреново.

Шевцов выпрямился и снова завёл машину. Потом закашлялся и прижал руку к рёбрам.

– Сломали к чертям.

Сейчас весь избитый, потерпевший поражение, Шевцов всё равно оставался собой, но вместе с тем показал что-то такое, чего я раньше в нём не видела. По крайней мере, не в отношении меня.

Поехали мы уже куда медленнее. Алексей часто встряхивал головой, пытаясь справиться с головокружением. Тревога и страх продолжали клокотать внутри меня, заставляя вкровь кусать от напряжения губы. Я старалась расслабиться, но алкоголь и стресс не позволяли.

– Лёш, может остановимся? У тебя есть аптечка?

– Чуть дальше. Там есть стоянка для фур и колонка с водой.

Шевцов срулил на стоянку-карман и остановился.

– Лёша, может и правда в больницу? – я не оставляла попыток образумить Шевцова.

На него было страшно смотреть. Лицо представляло собой какое-то кровавое месиво, белый свитер, что виднеется из распахнутой куртки, весь испачкан пятнами крови, руки побиты. Он тяжело дышал, снова склонившись к рулю. Если бы не горящие яростью глаза, то во тьме машины, освещаемой лишь отблесками светящихся на приборной панели значков, было не узнать его.

– Нет. Не впервой. Помоги мне лучше.

С едва сдерживаемым рыком Шевцов извернулся, чтобы стащить рукав куртки, протягивая мне один его конец. У меня от напряжения и пережитого стресса дрожали руки, но я, насколько могла, аккуратно помогла ему снять куртку.

– Ты замёрзнешь, – сказала, а сама зависла на пятнах крови на белом свитере.

Алексей смотрел на меня, салфеткой стирая кровь, капающую с подбородка.

– Дай угадаю – ты боишься крови.

– Что? – отмерла я, – Нет, не боюсь. Просто…

Мысль так и не закончила. Сама не знаю что. Я ведь собираюсь поступать в медицинский, какая уж тут боязнь крови? Просто так близко я не видела окровавленного человека, да и ещё мне не нужно было ему помогать.

– Ты побледнела, мелочь.

Я пожала плечами.

Стоп.

Мелочь? Я не ослышалась? Не бестолочь, не дура. Просто мелочь. Наверное, пора начинать беспокоиться, вдруг Шевцову действительно мозги отбили.

– Где у тебя тут аптечка? – я опустила глаза, стараясь скрыть смущение от ситуации.

– В бардачке.

Алексей попытался открыть бардачок над моими коленями, но резко выдохнул, схватившись за противоположный от меня бок. Точно. Рёбра.

– Я сейчас, – сказала, выскакивая на улицу.

На стоянке никого кроме нас не было. Редкие фонари вдоль объездной трассы едва разгоняли тьму. Холодно. Днём ещё, когда выглядывало солнышко, можно было заметить призрачные намёки на весну, сейчас же, в холодный ветреный вечер, казалось, что зима будет царствовать в городе бесконечно. Пусть не такая свирепая, как в других регионах, но для южан и такая казалась холодной.

В нескольких метрах от нашей машины я заметила колонку с ручным приводом, о которой говорил Шевцов. Она-то мне и была нужна. Я подбежала к ней, нацеливаясь на то, что мне необходимо. Лёд. Но он внизу, куда капает вода, намёрз гладкой горкой, которую никак не подковырнуть. Но на счастье мне попалась на глаза какая-то железяка. Отвёртка, что ли. Наверное, кто-то потерял на стоянке. Ею мне удалось поддеть ледышку и отковырнуть кусок. Такого должно быть достаточно.

Я вернулась в машину и завернула лёд в уже испачканный шарф.

– Держи, – протянула Алексею. – Приложи к рёбрам, должно немного облегчить боль.

Шевцов послушно выполнил мои указания и, закрыв глаза, откинулся на подголовник.

Я открыла бардачок и вытащила оттуда аптечку.

– Там есть обезболивающие? – спросил Шевцов, не открывая глаз.

Поискав, кроме средств первой помощи ничего не нашла.

– Здесь только жгут, бинты и перекись.

– Ладно. Хрен с ним, дома найду.

Я разорвала упаковку ваты и обильно смочила кусок перекисью.

– Держи, – протянула ему.

Но Шевцов лишь развернул лицо в мою сторону, не открывая глаз, и замер. Я сначала стушевалась, но потом собралась. Ему было плохо и нужна моя помощь.

Аккуратно приложила вату к разбитой губе, перекись зашипела, а Шевцов вздрогнул и открыл глаза, недовольно сощурившись на меня. Смотрите, принцесса прямо. Но этого я, естественно, не произнесла.

– Что вы не поделили с этим парнем? – спросила, чтобы заполнить паузу, ставшую какой-то неловкой.

– Я чпокнул его сестру.

Вот так вот. Прямо и откровенно. Но пусть даже не думает, что ему удалось смутить меня.

– И ей не понравилось? – выдала, едва заметно сглотнув ком в горле.

– Отчего же, – ухмыльнулся Алексей, всё же заставив меня смутиться. – Понравилось. Она так своё совершеннолетие отметила. Но брату, появившемуся во время процесса, она сказала иначе.

– Ты же её не… – я окаменела. Мне ли не знать, как жестоки игры этой избалованной молодёжи.

– Слушай, бестолочь, – Шевцов внезапно со злостью схватил меня за запястье, отчего я испугалась и уронила вату, – я же тебе уже говорил, что мне подобное неинтересно.

– Мне больно, – я выдержала его взгляд, хотя у самой всё сжалось в животе от страха.

Лекс отпустил руку, но не взгляд. Я отодвинулась подальше на своём сидении. Не стоило забывать, кто он, и как ко мне относится. Подобные ситуации не делают нас ближе.

Шевцов забрал у меня бутылочку с перекисью и вышел на улицу. Я увидела, как он полил из неё костяшки рук, потом пошёл умыться к колонке. Меня передёрнуло, стоило лишь представить, как ему сейчас холодно.

Вернувшись в машину, он вытерся небольшим полотенцем, которое достал из бардачка, и сел за руль. Снова собран, хоть и вид довольно усталый и помятый. Кровь из носа уже не текла, видно было, что губы разбиты с одной стороны.

Алексей пристегнулся, и мы выехали на трассу. И молчали до самого дома.

Глава 38

В доме свет не горел, значит, родители ещё не вернулись. Из кухни тянулся приятный запах выпечки. По субботам Людмила всегда пекла пироги с капустой, и сладкие – с ягодами и с творогом. Алексей, сбросив обувь и порванную куртку, устремился туда.

Я хотела просто молча уйти к себе, но услышала из кухни грохот и ругательства. И ноги сами понесли туда.

– Что случилось?

По полу была рассыпана аптечка, а Алексей вытирал снова кровь с губ, шмыгая носом.

– У тебя опять кровь, – я подошла ближе. – А вдруг это из-за удара по голове? Может, всё же вызовем скорую?

– Нет, просто разбит нос, – Шевцов сдёрнул несколько бумажных полотенец и зажал нос, запрокидывая голову. – Найди обезболивающее.

Я собрала лекарства с пола обратно в коробку, нашла нужное. Выдавила две таблетки из блистера и налила стакан воды.

– Держи.

Полная тишина в доме и подобие человеческого общения между мной и Шевцовым. Насколько всё было бы проще, стань мы друзьями. Но вот действительно же. Неужели его не напрягает эта война?

Алексей вытер нос и забрал у меня таблетки и воду. Выпив и отставив стакан, повернулся ко мне, задерживая за локоть, когда я уже хотела уходить.

– Извини, что нагрубил в машине.

Я молчала в ответ, ожидая продолжения что-то типа «сама виновата», но его не последовало.

– У тебя кровь ещё вот здесь, – я попыталась сморгнуть странное оцепенение, указывая на свой подбородок.

Шевцов потёр тыльной стороной ладони, но промахнулся.

– Нет, вот здесь, – я протянула руку и прикоснулась.

Это было просто какое-то спонтанное движение без задней мысли.

Но вдруг в этом момент ударил разряд. Болезненный такой, где-то в районе живота, от которого захотелось содрогнуться и попятиться. И я рефлекторно так и сделала, но наткнулась спиной на крепкую руку, обвившую мою талию.

Мой резкий выдох поймали губы Лекса, и на своих я почувствовала привкус его крови. Казалось, что мир вокруг растрескался на осколки, осыпаясь мне под ноги. Я испугалась, но вместе с тем по телу пробежала странная дрожь, и мне очень захотелось, чтобы она повторилось.