Отряд

– Сколько ты этому учился? – спросил Стар.

– Лет десять, – ответил я. – если бы не учился, то давно умер от голода.

Последняя проба сил – в борьбе на мечах – подняла всем настроение. Тут было просто: разбились на пары и принялись лупить друг друга палками, которые после обеда я приказал прихватить с собой вместо мечей. Выигрывал тот, кто первым попадёт сопернику пять раз по любой части тела. Победители в первых парах встречались между собой в четвертьфинале, потом – в полуфинале и финале. Проблема состояла в том, что бойцов было двадцать один и уже в самом начале одному из них не досталось пары. Док была очень расстроена, когда я решил, что это будет она. И в полуфинал вышло пятеро бойцов, так что снова одному не с кем было сражаться. Мы с Разведчиком освободили от боя Димона. Уже было и без того ясно, что он лучший боец на мечах. Но Димон, разгорячённый победами, возражал и требовал для себя бой в финале. Я настаивал на том, что это не главное.

– Можешь со мной попробовать, – предложил я ему в конце концов.

И ведь он, гад, согласился! После финала, в котором, кстати, победил Стар, мы сошлись с Димоном в показательном выступлении. Я не хотел быстро ставить выскочку на место. Дал ему возможность покуражиться, побегать вокруг меня, помахать мечом, то есть палкой, до пота. Когда у него ничего не получилось, и ребята стали посмеиваться, я предложил ничью, но Димон потребовал:

– Нет, давай попади в меня!

Пришлось уважить бойца и надавать ему по заднице – в буквальном смысле, чтобы не задавался. Впрочем, не сильно.

– Это у меня просто палка короче, – ерепенился он, – да и та сломалась.

Понятно было, что больших фехтовальщиков из парней я не сделаю. Но отмахнуться от крестьянина они должны были научиться. Тем более что среди землепашцев тоже особых рубак нет. Нам к тому же будут помогать мечи, сделанные в городе. Против них не выдержит ни крестьянское оружие, ни их примитивные доспехи.

Уже было под вечер, когда Разведчик подвёл итог записям и вручил мне список бойцов, распределённых от самого сильного к самому слабому. Я задумался над ним, время от времени поглядывая на ребят. Потом объявил:

– Командиром первого отделения и моим заместителем назначаю Стара, командиром второго – Серого, третьего – Димона. Возражения? Отводы?

– А если командир отделения будет не прав и вообще начнёт выделываться? – спросил кто-то.

Это был явно намёк на Серого, любившего комментировать всех и всё.

– Мы его по-товарищески поправим, – пообещал я. – Командир отделения должен как никто другой отвечать за свои слова и поступки, быть примером для подчинённых и заботиться о них. Если у кого-то из командиров не будет это получаться, то буду назначать других.

Я выразительно посмотрел на Серого. Тот смутился немного, но промолчал.

– Если других вопросов нет, то пятнадцать минут перерыва. Командирам и Разведчику ко мне на совещание.

– Итоги не будут, что ли, зачитываться? – поинтересовалась Док.

– Нет! – ответил я.

– Почему?

– Потому! На войне все равны. Наша задача в том, чтобы все подтянулись до высокого уровня, а слабаков не осталось вообще.

Командирам я предложил разобрать в свои отделения вначале сильных бойцов, потом слабых. Середняков можно было распределить в последнюю очередь, они особой роли не играли. Командиры долго изучали списки, и Димон умудрился хмыкнуть. Ребята, посматривавшие на нас со стороны, слегка зашевелились.

– Предлагаю отойти в сторонку и поговорить без свидетелей, – деликатно начал Стар. – Есть что обсудить, и лишний шум нам не нужен.

Я согласился, хотя не понимал, к чему такие церемонии.

– Что тут думать? Вы просто учтите особенности отношений между всеми. Желательно, чтобы друзья попали друг с другом, а враги – наоборот. Психологический климат должен получиться благоприятным.

– Да откуда у нас враги, Командир? – удивился Серый. – Мы все друганы. Давай пили сам всех поровну! Чё церемониться?

Но когда мы распределили бойцов, Серый первый же принялся возражать:

– Не, Компа с Попом вместе мне не надо, они всё время спорят по всякой фигне. Давайте ко мне лучше Док, она вон вроде такая же, как Комп.

– Точно, а мне Док не надо, она меня не любит, – признался Димон. – Пусть её Серый забирает.

Стар тоже нашёл, что поправить в списке. И началось… Передвигали, меняли, пока не запутались. У каждого нашлись железные доводы за и против. К тому же никому не хотелось брать слабаков. Я слушал, слушал и, не вытерпев, рявкнул:

– Вы совесть имейте! Заканчивайте уже, мы не на танцы собрались!

Договорились кое-как через час. Причём довольным так никто из командиров и не остался.

Когда мы вернулись, бойцы, которых Разведчик в это время учил стрелять из лука, не сразу оставили своё занятие – так им понравилась новая наука. Пришлось приказать:

– Командиры, зачитайте имена своих подчинённых! Первым – Стар!

Когда все распределились и столпились в три группы, я продолжил:

– Теперь приступаем к строевой подготовке. Для начала научимся строиться в шеренгу. Это значит – по отделениям, после командира, по росту, плечом к плечу, лицом ко мне или моему заместителю.

Ушло целых пятнадцать минут, чтобы выполнить эту команду. После чего я продолжил:

– Запомните каждый своё место! Оно остаётся за вами навсегда – до тех пор, пока вы находитесь в строю. Только смерть или ранение товарища изменят его. По команде «Строиться в шеренгу!» вы должны занять своё место максимально быстро и вытянуться по стойке смирно.

– А если кто-то подрастёт? – спросил из строя какой-то шутник.

– А разговоры в строю запрещены! – объявил я строго. – До особого разрешения Командира. Также запрещено без разрешения покидать строй, шевелить руками и ногами и отвлекаться на посторонние предметы. Ясно?

– Прикольно. Как в кино, – прокомментировали снова.

– На вопрос Командира «Ясно?» можно отвечать только «Так точно!» или «Никак нет!». После чего Командир сам принимает решение: продолжать свою речь или нет. Ясно?

– Так точно! – ответили некоторые.

– Никак нет! – крикнули другие.

– Тогда потренируемся! Разойдись!

И через минуту:

– Строиться! Отделение, построившееся последним, несёт обратно в лагерь вещи других отделений.

В общем, начались будни строевой подготовки. Я вначале переживал, что ребята начнут сопротивляться муштре, которая, прямо скажем, выглядела иногда, как издевательство. Но ничего страшного не произошло. Матерились, но повторяли. За мат отжимались – куда же без этого. Зато обратно возвращались строем по отделениям. Бегом, конечно.

В лагере все попадали с ног, в том числе и командиры. Долго пили из ручья. Даже костёр разжигать не спешили от усталости.

Немного погодя я ещё раз созвал командиров. Сидели у меня в доме на втором этаже. Пахло деревом и теплом. На столе стояли чайник с настоящим заваренным чаем и чашка с несколькими кусочками сахара – большая редкость в городе. Лучи заходящего солнца светили прямо в окно. Ребята были уставшими и сосредоточенными.

– Теперь, когда у нас есть командиры и отделения, можно считать, что у нас есть и совещание командиров, – заявил я.

Димон усмехнулся, Серый всем видом выразил поддержку, Стар сосредоточенно сдвинул брови.

Я продолжил:

– Отряд у нас небольшой, но важно всё обсудить сразу. Предлагаю для начала принять за правило, что каждый день одно отделение дежурит по лагерю. Под командованием Разведчика его бойцы несут охрану, готовят еду и выполняют работы по обеспечению быта. Например, заготавливают дрова, а то у нас они что-то быстро уходят. Два других отделения будут заниматься со мной на полигоне.

Ребята расслабились и задвигались.

– Командир, это… Док надо туалет отдельный сделать, а то неудобно, – попросил Серый.

– Поручаю это моему заместителю, -рассмеялся я, глядя на Стара. – Инструмент найдёте в сарае.

Стар хмыкнул.

– Ещё еда скоро кончится, что-то мы мало взяли, – серьёзно заявил Димон. – У некоторых уже почти ничего не осталось.

– А вот это важно! В город просить пойдёте или уже, как взрослые, сами о себе позаботимся? И готовить начнём все вместе, а не каждый своё? – предложил я.

– Козу начнём доить? – с сомнением спросил Стар.

– Можно и козу, а можно самим охотиться, до леса недалеко, ответил я. – Мне лично бегать в город за едой стыдно. К тому же непонятно, сколько мы будем здесь стоять. Вдруг месяца два.

– Месяца? – удивился Серый. – А город за это время от голода не помрёт?

– Если начнёт помирать, то пусть войско собирает!

– Надо вначале сходить в город и принести побольше,– предложил Димон. – А потом самим начать добывать.

– Да ну его, этот город! – заявил Серый. – Уж ушли, так ушли. Давайте сами! А если совсем обосрёмся, то, так уж и быть, сходим обратно.

– Мы не обосрёмся! – твёрдо сказал Стар. – И сами справимся! Мясо на охоте добудем. Говорят, оно полезно для солдат. Риса бы ещё достать и разных круп. Где это возьмём? – задал он вопрос мне.

– За крупами сходим к лесным людям примерно через неделю. А пока мои запасы доедим, у меня немного есть. Какое отделение завтра будет дежурить первым? – спросил я его.

– Первое и начнёт. Я уже прикинул, что нужно будет сделать. И Разведчик подскажет.

– Для меня главное, чтобы в восемь часов утра все были готовы к забегу на полигон – сытые, мытые и отдохнувшие. Потом с двенадцати часов до тринадцати – обед, до четырнадцати – отдых и снова на полигон. Заканчиваем в восемнадцать часов и обратно. После этого ужин и свободное время. Запомнили?

– Так точно! – браво ответил Серый.

Вечером ребята сидели вокруг костра. Это был их обычный ритуал, он повторялся каждый день. Сидели, тесно прижавшись плечом к плечу, кто с кружкой чая, кто с планшетом. Слушали обычно одного рассказывающего, потом обсуждали услышанное. Друг друга не перебивали. Вёл посиделки Стар. В тот день он был основным докладчиком. Рассказал о наших решениях. Ребята переспрашивали, уточняли, соглашались. Мне было неудобно среди них, как будто я попал в дружную семью единомышленников, а сам пока не был одним из них.

Вдруг ко мне обратился Ген – Геннадий, который изучал происхождение нашей, по его выражению, «маленькой цивилизации»:

– А этот дом и стены кто построил? И почему именно здесь?

От такого вопроса я даже немного растерялся. Мне никогда не приходилось раньше об этом задумываться, всё же было ясно само собой.

– Это место выбрали наши быки. Здесь всегда была стоянка каравана после перехода через лес. Тут река близко и место большое и ровное,– объяснил я. – Здесь я разгружаю телеги, встречаю геликоптеры из города и снимаю с них товары. Потом гружу телеги городским товаром, а геликоптеры шахистанским. Но быки твари упрямые и всегда норовят уйти обратно, в лес. Для этого пришлось поднять каменные стены. А дом Разведчики для себя построили ещё до меня. Второй этаж пристроил я. В Инете увидел такие дома в горах на Земле – низ каменный, а верх деревянный.

Ребята слушали с интересом.

– Вот жизнь! – воскликнул Серый. – Свой дом – не как у всех, куда захотел, туда пошёл, чего захотел, то и построил, – с завистью заключил он мой рассказ.

Я только пожал плечами и ответил:

– Теперь и вы так можете, выпустили же вас.

Вечером, перед сном, Ген прислал мне продолжение повествования о предках.

Ген

Первые дети

– Невозможно! Это просто невозможно! – маленький человечек сидел за большим пультом, и его длинные пальцы с бешеной скоростью носились по многочисленным разноцветным светящимся точкам на панели. – Мы же даже не транспортное судно, мы просто лифт в пространстве. У меня нет ничего для ремонта! И как это вообще могло сломаться? Тут нечему было ломаться! Тысяча первый рейс на сто тысяч первую планету! Из чего теперь делать ремонт?

Несмотря на дрожащий голос, огромные глаза человечка пристально смотрели прямо перед собой в одному ему видимое пространство, и в них отражалась могучая работа мысли.

– Надо выйти на поверхность планеты и построить энергетические сборники. Настроить их со звезды на Корабль и несколько лет поддерживать в рабочем состоянии. Сплошная механика. Для неё нужны сотни рабочих рук на протяжении двух сотен лет. И не простых рук, а подготовленных. Где их взять? Пассажиров трогать нельзя. Местные даже не открыли письменности. Как им вставить наши мозги? Скрещиваться что ли с ними?

Скрип, вырвавшийся из щели рта человечка, обозначал грустный смех. Но он вдруг прервался, пальцы замерли, а огромные глаза превратились из голубых в тёмно-серые, что обозначало ещё более сильную задумчивость.

Через несколько месяцев двадцать одна местная девушка со страхом ходила по незнакомой скалистой площадке среди гор. Они не помнили, как сюда попали и что с ними было после того, как луч света спустился на них с неба. Девушки впервые видели горы так близко. После родных жарких лесов им было здесь прохладно, поэтому они быстро освоили три большие пещеры в склоне горы, в которых для каждой, как специально, нашлось своё место – большая шкура и куча листьев. Посреди пещер на общем большом плоском камне было навалено по семь куч мягкого, чуть сладковатого корма, больше всего напоминавшего мякоть фруктов. Девушки долго принюхивались к нему, а после того как решились попробовать, набросились на еду с удовольствием. Хватило всем.

Наевшись, некоторые из девушек решили прогуляться вокруг площадки. Очень кстати возле неё протекал ручей с прозрачной чистой водой. Девушки напились и немного поплескались в ручье. Особо активные попробовали пойти дальше, но скоро наткнулись на мягкую невидимую стену. Девушки сильно испугались и попробовали обойти препятствие, ощупывая его руками, однако сообразили, что оно полностью огораживает их новое жилище. Небольшая паника охватила всех. Тогда из пещер снова возник запах еды, и такой притягательный, что трудно было устоять и не пойти на него. Ещё немного перекусив, девушки успокоились, и их потянуло в сон. Они укладывались на тёплые шкуры и сладко засыпали.

Два месяца прошло, как один день. Девушки сначала скучали по дому и родным лесам, но у них вдруг начали расти животики. Все вместе они сообразили, что это – беременность, и у будущих мам появились заботы, которые отвлекли их от всех других мыслей.

Капитан, а именно так теперь можно было называть человечка, с трудом брёл из комнаты со скафандрами в медицинский комплекс. Буквально рухнув на лечебное ложе, он в очередной раз услышал доклад машины: «Вы подвергаете свою жизнь риску. Ещё два или три таких выхода на поверхность, и вы прекратите своё существование досрочно. Изготовленный нами скафандр не устраняет в полном объёме воздействия на вас силы тяжести, давления и радиации планеты».

– Ты же знаешь, машина, что кроме меня некому было сделать эти пещеры, проложить ручей и пищепровод. Дальше будет легче.

– Манипуляторы уже готовы. В дальнейшем мы сможем обходиться роботами, – сказал голос.

– Роботами там тоже должен кто-то управлять, – тихо возразил Капитан.

Глава 3. Первая смерть.

Первую тренировку я начал жёстко. Когда второе и третье отделения, сделав на бегу зарядку, добрались до полигона, я поднял белый булыжник и отнёс его на другой – побольше.

– Слушай боевое задание! Отделение Серого охраняет этот камень. Отделение Димона должно его отобрать и отнести обратно. Побеждают те, у кого камень окажется ближе к их месту. Можно применять мечи, в смысле палки, но не бить ими по голове. Всё ясно? Тогда время пошло!

Парни растерянно стояли друг против друга, ещё не успев отдышаться от бега, и не понимали, с чего начинать.

– Димон, ты чего молчишь? Приказывай! Или сам хватай и неси, пока эти пыхтят! – принялся я их подгонять.

Димон неуверенно направился к булыжнику.

– Да, забыл сказать. По ходу состязаний отделениям будут присуждаться баллы. Проигравшие будут отвозить победителей на обед и на ужин.

– Как повезут? На чём? – не понял Серый.

– На себе, – усмехнулся я.

Тогда он быстро сообразил, что к чему, и загородил камень от Димона. Тот приблизился к нему и неуверенно поинтересовался:

– Может, договоримся?

– О чём? – не понял Серый.

– А разговаривать с противником нельзя! – тут же предупредил я. – Крестьяне во время боя вас слушать не станут.

– Чего встали? – обернулся тогда к своим бойцам Димон. – Идите сюда! Отбирать будем.

Комп, Бро, Тех и Говор нерешительно подошли. Пси пока предпочёл постоять в сторонке. Димон каким-то образом обошёл Серого и смог двумя руками ухватиться за камень. Ген из отделения Серого вцепился в него с другой стороны.

– Иди отсюда! – сказал он. – Не хочу я тебя в лагерь тащить!

– Сам иди! – огрызнулся Димон. – Мне приказано.

– А нам нет, что ли? – возмутился Ген.

Ему на помощь подоспел неповоротливый, но большой Пир. Со стороны Димона камень пытались схватить Бро и Говор. Началась возня. Парни пыхтели и толкались, но пока безрезультатно.

– Серый, ты чего любуешься? Ты командир или как? – подзуживал я. – Доставай оружие!

Приятель послушался, достал деревянный меч и треснул Димона по рукам. Тот ойкнул и выпустил камень.

– Ты чего?! – возмутился он.

– А ты чего? – огрызнулся Серый.

Тогда Димон тоже вытащил меч и попытался ответить, но Серый ловко закрылся щитом и сам ещё раз достал палкой противника.

– Бросьте вы камень! – закричал своим Димон. – Доставайте мечи и бейте их!

Я даже обрадовался его словам. Наконец-то додумались. Через пару секунд между отделениями началась нешуточное сражение. Вчерашних испытаний хватило, чтобы парни усвоили самые простые приёмы нападения и защиты.

– Серый! Встаньте плотно друг к другу! Меньше достанется! Димон, что вы просто так их бьёте? От камня отодвигайте! – советовал я, поучая и тех и других. – Потише, потише! Не поубивайте друг друга! – несколько раз просил я, но не слишком настойчиво.

Пси в драке участия так и не принимал. Будто в противовес ему, Рама у противников тоже оставался в стороне. Но он хотя бы держал в руках меч и высматривал, с какого боку помочь своим, а Пси просто бурчал под нос:

– Агрессия! Да, это агрессия, а не злость. В них – принципиальная разница, у агрессии есть цель, а у злости – только противник.

А сам в это время потихоньку бочком подкрадывался к камню, от которого сражающиеся оказались на некотором удалении. Пси искоса посмотрел на них, схватил его и побежал к своему валуну.

Серый заметил это и заорал:

– Рама, держи его!

Тот даже подпрыгнул на месте. Потом сообразил, что произошло, и припустил за Пси. Остальные дерущиеся оторвались друг от друга и побежали за ними.

Как хорошо, что я сделал отделения равными по силам! Но тридцать минут драки для них было слишком много. Парни устали, всё чаще пропускали сильные удары и всё хуже защищались. Я подсмотрел, когда камень окажется ближе к центру между валунами, и приказал остановить бой. Бойцы поняли не сразу, и пришлось чуть ли не разнимать их.

– Стоп! Хорош! Хватит! Ничья! – несколько раз прокричал я, пока разгорячённые противники не перестали драться.

– Ничего и не ничья! – тяжело дыша и даже немного согнувшись, сказал Димон. – Камень ближе к нашей стороне.

– Ни хрена ни к вашей, – хрипло ответил ему Серый.

– Давайте измерим! – предложил Мат – математик по увлечению.

– Точно на ничью не согласны? – поинтересовался я.

– Точно! – ответил Ген. – За какой матерью мы тогда били друг друга?

Я пожал плечами, но мысль была правильной. Мерили долго, использовали то мой меч, то планшет, потом чертили прямую между валунами. Димон оказался прав, на каких-то пятнадцать сантиметров его отделение победило. Серый от досады плюнул. Его бойцы приуныли.

– Да ладно вам! – сказал я примирительно. – Сейчас будем отрабатывать нападение и защиту на мечах, а потом получите новое задание. У проигравших появится шанс отыграться.

В таком же духе прошли и следующие дни. Вначале соперничество, адреналин, агрессия, как говорил Пси, потом тренировки, отработка навыков и затем снова состязания. Я устраивал бойцам бег наперегонки, стрельбу из лука, переноску раненых и всё такое. Заканчивался день обязательным боем на мечах, вернее на палках за какую-нибудь цель. Парни привыкли соревноваться и не наносить друг другу серьёзных травм, но когда проигрывали, сильно переживали. Проигравших называли «быками». Причем «быки» утренние после обеда, как правило, давали жару обидчикам и к вечеру уже сами катались на них до лагеря. Иногда дело чуть не доходило до драки – уступать не любил никто. Но я такие моменты ценил особенно.

Почти равное противоборство отделений осложняли слабые ребята. Пирогост бегал хуже всех – весил, действительно, много. Поэтому его отделение всегда проигрывало в беге. Пси мог дать слабину в любой момент. Просто встать и опустить руки с задумчивым видом, так, что забывать стрелять и вообще что-нибудь делать.

Но больше всего меня волновала Док. Девушка осваивала военное ремесло хорошо, иногда даже лучше других, но вдруг обнаружилось, что совершенно не способна ударить противника. Даже руку поднять не могла, чтобы напасть. Я поблажки отделениям за слабаков не делал, и им приходилось отрабатывать проигранные баллы в других противоборствах. Хуже стало, когда парни то ли договорились, то ли догадались ставить слабаков против слабаков. Например, Пси против Док в схватках на мечах. Этого я не терпел и менял условия соревнований прямо по ходу. Бойцы недовольно бурчали, но слушались. Однако, когда проигрывало звено Док, ей всё равно давали тащить самого худенького из соперников. На это я уже старался не обращать внимания, хотя стало ясно, что девушка в бою будет пустым местом. Понимали это и Стар, и Серый с Димоном, однако мои намёки о том, чтобы отправить её обратно в город или перевести из боевого расчёта на особое положение врача, не слышали. Я бороться с этим не хотел, мне Док как человек нравилась. Мы даже подружились, и девушка частенько заходила ко мне в дом по вечерам поболтать, попить чайку и поделать какие-то там свои женские дела, попросив меня «погулять».

Служба и учёба под началом Разведчика для многих парней тоже оказались не простым делом. Пока в отделении, которое оставалось у дома, двое несли охрану и патрулировали дорогу, пятеро бойцов занимались укреплением стен, изготовлением и ремонтом стрел, хозяйственной работой и всякими другими делами. И я не знаю, что было легче – бегать со мной по полигону или угодить моему наставнику. Уже несколько раз под утро уснувшие на посту бойцы приходили в лагерь с вымазанными, будто кровью, лицами. Это Разведчик подкрадывался и так наказывал их во сне за нерадивость. Где он при этом брал красную гадость, для меня оставалось загадкой, но она почему-то не смывалась целый день. Ребята на это невинное, на мой взгляд, порицание сильно обижались, пока я не рассказал, как Разведчик бывало выбивал дурь из меня:

– У него всегда было одно наказание: не сделал – не ешь, не слушаешься – не ешь, не тренируешься – не ешь. Мог меня одного бросить в лесу, в горах и даже в долине. Он умеет взять и пропасть внезапно, так что и не заметишь. Годам к шестнадцати приучил меня слушаться его беспрекословно.

Парни поначалу в это не верили, но после более близкого знакомства с Разведчиком изменили своё мнение.

В один из первых тренировочных дней наставник приказал Стару и его отделению зарезать косулю. Для этого он специально поймал её в лесу живьём и притащил в лагерь.

– И где наши шашлыки? – усмехнулся я, когда вернулся с полигона.

– Ещё ходят в сарае, – недовольно пробурчал Стар.

– Что так? Смелости не хватило зарезать? – снова подколол я, хотя всё итак было ясно. – И что дальше?

– Он сказал, что мы ужинать не будем, пока не выполним задание. И вы тоже.

Я задумался. Бойцы, прибежавшие за мной, стояли вокруг и тяжело дышали. О своих проигрышах и победах они тут же забыли и теперь молчали с сочувствием, не зная, как помочь дежурному отделению. Убить животное никто из них ни за что решится, это было понятно. Но и голодать не хотелось. Мне показалось, что Разведчик начал слишком круто. Самого его нигде не было, видимо, пошёл, наверное, проверять охрану.

– Но вы хоть понимаете, что убивать людей будет намного страшнее? – спросил я притихших парней.

Они молчали.

– Пойдёмте, покажу, как это делается, – предложил я.

– Может, не надо? – попросила Док.

– Ты же врач! Как ты раненым помогать собралась? – упрекнул я её.

– Так это будут люди, – начала она, но тут же замолчала.

Я достал меч – настоящий стальной – и решительно вошёл в сарай. По дороге оглянулся и зло приказал: