bannerbanner
Слияние. Книга I. Синяя Луна
Слияние. Книга I. Синяя Луна

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
2 из 6

Магда закрыла за собой дверь покоев, достала из складок своей одежды ключ и заперла засов. Взявшись за резные ручки дверей, управляющая убедилась, что они действительно закрыты и торжественно вручила связку Агате.

– У Господина Марка есть свои. В покои заходить, только если он скажет или позовет.

– Позовёт? – уточнила с непониманием Агата, окидывая взглядом огромный трехэтажный дворец и массивные двери покоев. Даже при большом желании эмпат не докричится до служанки, чья комната находилась в другом конце дома.

– Как позвал тебя сейчас, – отозвался мужской голос, – Сработало?

Обе женщины обернулись. На кушетке сидел Адольф, скрестив ноги и положив на колени ладони.

– Сработало! – всё еще с удивлением произнесла Магда.

Адо окинул взглядом стоящую рядом с ней, наверное, одну из самых красивых девушек, которых он видел за 1700 лет своей жизни. Он добродушно улыбнулся и, вставая, сказал:

– Он нам это просто так не оставит.

– Не оставит, – подтвердила Магда, – но и других вариантов я не видела.

– Ты всё правильно сделала. Приведи эту красотку в человеческий вид и сделай так, чтобы она не наделала ошибок, иначе Марк сживёт со свету нас всех.

– Ну, вас-то точно нет, – засмеялась Магда.

– Меня в первую очередь, – отшутился Адо. Жестом он показал новоиспеченной служанке куда идти, и пошёл рядом с ней, – Кто твой отец?

– Это так важно? – с раздражением в голосе спросила Агата.

– Это сейчас самое важное. Мы на пороге войны. Ты не из беззнатного рода. Если вдруг кто – то решит, что мы тебя выкрали и удерживаем тут не по своей воле, то это может стать поводом для того, чтобы напасть.

– Но я ведь сама ушла.

– И как я должен доказать это всему миру? Ты будешь в служении у главного манипулятора человечества. Ничто не помешает нашим врагам сказать, что Марк запудрил тебе мозги и использует тебя в качестве своей любовницы.

– Кто в здравом уме захочет быть вашим врагом?

– Все люди – наши враги.

Агата слегка замедлила шаг. Она прекрасно понимала, о чём Адольф говорит. Девять человек в этом мире были бессмертны. Их нельзя было убить не одним известным способом. Лишь эмпаты могли умереть, как обычные люди. Однако нынешнему недавно исполнилось девяносто девять, и он явно не собирался стареть. Несмотря на их силу, человечество охотилось на них, как на животных. Все хотели узнать секрет их генов, в которых, как говорят, и скрывалось их способность в разной форме управляьб материей. Все они могли управлять материей, только в разной форме. Адольф, к примеру, смог развить свои ментальные способности настолько, что, по слухам, он был просто бездушной вычислительной машиной. «А с виду и не скажешь», – подумала Агата. Адо производил впечатление добродушного мужчины, который вот-вот усадит на колени и начнет рассказывать сказку на ночь. Таких “материалов” на нынешний момент было восемь. Им в противовес всегда шли эмпаты – те, кому были подвластны чувства. Они контролировали не химические процессы в мозгу, а то, что творилось в душе. Неизвестно, как передавалась эта способность, но новый эмпат мог появиться лишь тогда, когда умирал предыдущий. Причём унаследовать этот талант могли исключительно мужчины. И как только один эмпат умирал, на его место тут же приходил другой.

Эти девять человек внушали страх всему миру. Особенно их единственная женщина – Госпожа Виктория. Она была самой старшей и первой, кто смог подчинить себе материю. Но проблема заключалась в следующем: никто не видел её уже сотню лет. А один из первых бессмертных – Денед, который мог предсказывать будущее, находится в летаргическом сне. И Мир начал думать, что у него появилась возможность захватить власть над человечеством, отобрать самый большой материк у Господ и заодно завладеть нужным наборов генов. До сих пор оставался открытым лишь один вопрос: если напасть на государство, не примчится ли Госпожа защищать свой народ? По старым легендам эта женщина не щадила никого, кто смел встать у неё на пути. Но из-за долгого отсутствия её перестали бояться так, как раньше. И пять стран жили в состоянии полной готовности к нападению на Аркам в надежде оторвать свой лакомый кусочек. Агата знала всё это. А Господин Адольф прочел это по её лицу.

– Ты правильно мыслишь. Поэтому я повторю свой вопрос: можешь ли ты стать поводом для нападения на наше государство?

– Могу, – честно призналась служанка, понимая, что от этого проницательного взгляда всё равно ничего не утаишь, – Но где гарантия, что они не найдут другой причины, чтобы объявить вам войну?

– Вопрос в другом, дорогая моя. Сейчас ты здесь в роли служанки, а по меркам остальных государств считай, что рабыня. Любой правитель без зазрения совести скажет, что мы взяли тебя в плен и делаем с тобой всё, что хотим, пока твой бедный папаша якобы терзает себя горькими слезами. Но если мы провернем всё по-другому…

– Не будет по-другому, – резко оборвала его Агата.

Магда слегка ошалела от такого дерзкого тона новой служанки в отношении того, кто исполнял обязанности главы государства в отсутствии Виктории. Но, в отличие от управляющей, девушка прекрасно понимала, о чем идёт речь. Её могли выдать замуж за какого-нибудь чиновника или человека с богатой родословной, что сделало бы её не служанкой при ненавистном всем правителям Господине Марке, а женой статусного человека, а её отца – именитым свекром. Но Агату трясло от одной мысли, что хоть ещё один мужчина дотронется до неё, отчего на её лице появилось отвращение.

– А ты не думала, что Господин Марк захочет сделать с тобой всё, что только пожелает? И я глубоко сомневаюсь, что кто-то его будет останавливать, – с нажимом произнес Адо.

Ему нужно было выудить из неё максимум информации. Плевать на девушку, его больше заботил Марк. Впервые за сотню лет он принял служанку, ещё и такую красивую. Да, он понимал причину, но вот последствий этого решения он не мог предвидеть, несмотря на то, что обладал безупречным аналитическим умом. Марк был одним из тех, кто не поддавался никакой логике. «Бесит!» – сжав челюсть, подумал про себя Адольф.

Агата в испуге колебалась, но в разговор встряла Магда:

– Он не сделает тебе ничего плохого. Господин Марк чаще всего раздражителен, зол и надменен, но это лишь с виду. Он хороший человек. Он помогает людям больше, чем все, кого я когда-либо знала… – управляющая резко опустила глаза и замолчала, почувствовав на себе взгляд Адольфа.

– Покажи её Анжело, как только он вернется из борделя.

– Мне следует найти его? – спросила ровным тоном Магда, как будто и не было всего этого разговора.

– Тебе следует научиться держать своё мнение при себе, – резко ответил Адольф, – Ты правда думаешь, что Марк не позаботился о том, чтобы мы не нашли Анжело как можно дольше? – и, не дожидаясь ответа, развернулся и пошёл вниз по лестнице.

– Анжело – это целитель? – спросила, глядя ему вслед Агата.

– Господин Анжело, – поправила её Магда, – Всех бессмертных следует называть Господами. И он не любит, когда его называют целителем. Просто доктор.

– Но он ведь исцеляет людей?

– Он говорит, что не бывает неизлечимых болезней. Бывает лишь неправильное лечение.

2.

Свой тридцать пятый день рождения Марк праздновал в отдаленном отеле Ассеклы на берегу океана. Для него лучший отдых – это отдых от людей. Ему нравилось, когда в столице объявляли празднования: для народа это повод стать чуточку счастливее и порадовать тем самым эмпата. Но после таких гулянок Марку приходилось несколько дней разгребать дела о побоях, изнасилованиях, а иногда и об убийствах, и в этом году Адольф решил, что пора дать своему воспитаннику заслуженный отпуск.

Чтобы максимально сбросить с себя бремя одного из Господ, к которому люди обращались за советом по любому поводу и без, Марк подстриг свои длинные волосы, часто носил чёрные линзы и представлялся всем другим именем. За пределами столицы его мало кто видел в лицо, а в Ассекле было предостаточно европейцев, чтобы не так сильно бросаться в глаза.

Отель Марк выбрал себе под стать. На самом краю соседнего государства на берегу океана стояло огромное каменное здание, больше напоминающее дворец. Из плюсов – просторные номера с шикарным интерьером, ресторан, театр, умопомрачительные виды из окон и не задающая лишних вопросов обслуга. Из минусов – стоимость. Но для Марка, капитал которого на одну половину состоял из зарплаты второго по значимости человека в государств, а на вторую из наследства покойной матери, это не представляло никакой проблемы. Поэтому эмпат решил не мелочиться, и в свой первый значимый отпуск снял себе на два месяца самые дорогие апартаменты.

По словам работников, это был номер в средиземноморском стиле и состоял из двух спален, гостиной, просторной ванной комнаты и столовой. В отеле даже было электричество, непонятно каким чудом сюда протянутое. Но главной особенностью его апартаментов являлся огромный балкон с видом на парк и океан. По габаритам номер вполне соответствовал покоям эмпата во дворце. А это означало ещё большее отдалению от людей, отчего на душе у Марка становилось ещё радостнее.

Стоя в холле отеля, эмпат поинтересовался, сколько сейчас постояльцев (а их оказалось всего пять) и сколько обслуживающего персонала у данного места. «Двадцать человек в совокупности, ближайший город в трехстах километрах. Меня ждёт отличный отпуск».

Юноша за стойкой уточнял формальности: на сколько Марк приехал, планирует ли он есть у себя или в ресторане, какие мероприятия он бы хотел посетить. Тщательно занося все пометки в большую толстую книгу, он так медленно выводил каллиграфическим почерком буквы, что в какой-то момент Марк подумал, что сейчас заснёт.

– К вам кто-нибудь присоединится?

– Надеюсь, нет, – с ужасом проговорил Марк.

– А хотели бы? – жирно намекнул юноша на дам легкого поведения.

Марк так многозначительно посмотрел на молодого человека, что тот замялся, похватал ртом воздух и осознав, что этот гость – мужчина самостоятельный, молча опустил глаза в книгу, поставил жирный прочерк и стал искать ключи от номера.

В этом момент внимание эмпата привлёк управляющий отеля. Он зашёл через парадную дверь, с виду очень спокойный и рассудительный, но эмпат учуял тревогу. Подойдя к юноше за стойкой, он что-то прошептал ему на ухо. Молодой человек кивнул в ответ, и управляющий развернулся к Марку:

– Я приношу свои извинения за столь деликатную просьбу, но всё же не могу не спросить. К нам только что прибыла наша частая постоялица, которая всегда проживала в апартаментах, приобретённых сейчас вами. Могу ли я предложить вам переселиться в другой номер? Они находятся на одном этаже, напротив друг друга и очень схожи по интерьеру.

– Если они, так как похожи, то почему бы ей в этот раз не пожить в соседнем номере? – вещи Марка уже были подняты к нему. Он ехал в этот отель семь дней. Всё, что он сейчас хотел, это принять ванну, которую, по заверению юноши уже набирали, перекусить и лечь спать.

– Она всегда останавливалась исключительно в этих апартаментах…

– Что ж, пора ей познакомиться с чем – то новым, – Марк чувствовал, что смотритель переживает, как бы эта дамочка не закатила ему скандал, но ему было все равно.

Он перегнулся через стойку, выхватил у юноши ключи от своих покоев, развернулся и пошёл вверх по лестнице к своей мечте о ванной.

Пока Марк поднимался, он услышал, как открылась входная дверь, и кто-то вошёл. Обернувшись, он увидел, как смотритель с умоляющим видом пытается объяснить фигуре в плаще, что апартаменты заняты. Эмпат почувствовал, как расстроился стоящий внизу человек, но на удивление, не разозлился. Отвернувшись, он понял, что ему смотрят в спину и оценивают. Свернув направо с лестницы на площадку в сторону своих покоев, он бросил взгляд на холл. Внизу стояли трое: юноша, смотритель и фигура в плаще с глубоким капюшоном, полностью закрывающим лицо. Эмпат поёжился и замер в коридоре. Он знал, что под плащом девушка. И чувствовал, что в ней намешано всё, что только встречалось ему в жизни. И мужское, и женское, и старческое, и детское, и злое, и доброе. Марка всегда притягивали такие экземпляры. Считать сразу всё в них было невозможно, а ещё сложнее было подчинить их себе. Практически невозможный контроль над их эмоциями. «Прекрасный экспонат. Можно поупражняться".

3.

Он чувствовал, как касается её нежной кожи лица своими пальцами, гладит её русые волосы, отливающие золотом, пока она лежит у него на груди. Положив руку на её обнаженную спину, он прижал её к себе сильнее, боясь выпустить, боясь, что она сейчас исчезнет. Почувствовав его страх, она с тревогой подняла на него свои прекрасные серые глаза, с желтым ободком вокруг радужки…

Марк резко проснулся. Опять этот сон. Он лежал в своей постели на спине, которая была насквозь мокрая от пота. За окном глубокая ночь. Он сел, тяжело дыша и пытаясь успокоиться. Эти чертовы кошмары мучили его почти всю жизнь. Посидев ещё пару минут, он пошёл в ванну, включил холодную воду и встал под душ, опираясь руками в стену, чтобы максимально расслабиться, развеять остатки сна и нагрянувшую на него тревожность. Будить Анжело он не хотел, он и так слишком много знает. Сны стали чаще мучить его, и он не хотел посвящать в них доктора. И ещё больше не хотел, чтобы он заподозрил, что они мешают ему нормально жить и выполнять свои функции. Стоя под ледяным душем, он услышал, как в замочной скважине повернулся ключ, и вошла Агата, неся в руках бутылку вина. Выключив воду, он взял полотенце и только сейчас осознал, что стоял под душем, как был – в пижаме. Тихо выругавшись, он снял штаны, бросил их на ванну, надел халат и вышел в зал. Там Агата уже открыла бутылку, налила бокал и протянула ему с легкой улыбкой. Её лицо было помятым ото сна, а сама она была в плаще, накинутом на ночную сорочку. Он разбудил её посреди ночи и заставил сделать то, что нужно было ему. Марк смотрел ей прямо в карие глаза, выпивая залпом свой бокал вина и задавался вопросом, что же она сделает раньше: попытается убить его или накинется с поцелуями. Облизнув губы, он взял со стола бутылку, откинулся на софе и налил себе ещё вина.

– Там есть ещё один бокал, – кивком указал он Агате на сервант.

– Я не люблю красное, – с улыбкой протянула девушка.

– А вставать посреди ночи по моим прихотям ты любишь? – чуть наклонив голову и глядя на неё, спросил Марк.

– Где вы говорите бокал? – не захотев отвечать на вопрос, уточнила служанка.

– Ты и сама прекрасно знаешь, не строй из себя стеснительную особу, – он взял себя за переносицу и зажмурился. Эти серые глаза всё еще смотрели на него из остатков сна, и он знал, что не заснет, пока образ русоволосой европейки не сотрется из его памяти. Он протянул бутылку подошедшей Агате, она налила себе немного красного полусладкого и села на стул рядом.

– Даже не пытайся, – остановил её Марк, – я ничего тебе не расскажу.

– Тогда давайте я, – сделав глоток, произнесла красавица. Она сидела прямо, скрестив ноги и гордо держа подбородок. Она уже пару месяцев несла службу у Господина Марка и это была далеко не первая ночь, когда он будил её из-за своих прихотей. Хоть он ничего и не говорил, она догадывалась, что ему снятся кошмары. Иногда эти посиделки затягивались до утра и переходили в длительный день, который эмпат заканчивал не раньше полуночи. Оба получались безумно уставшими, но гарантий, что и в следующую ночь ей не придётся пить в компании мужчины, который был старше её минимум в четыре раза, не было никакой.

– Сегодня кухарка Милли родила мальчика…

– Ой, ты думаешь, я не знаю?! Рождение ребенка – это событие, которое никто в этом городе не обойдет стороной. И я, к сожалению, тоже.

– Они ведь приходят к вам за благословением.

– Они просто не знают, что я черствый и бездушный скотина.

– Но вы не такой.

– Очень мило с твоей стороны, но по – моему тебе уже пора посмотреть правде в глаза. Я не даю тебе спать сутками напролёт и гоняю тебя не хуже скаковых лошадей по своим ребяческим прихотям…

– А могли бы приковать к батарее и насиловать по три раза на день, – перебила его Агата.

Марк закатил глаза и запрокинул голову:

– Ну я же не твой отец.

– Он не приковывал меня к батарее.

– Святой человек! – усмехнулся Марк, прекрасно зная, что это было единственным достижением её папаши.

– Везде нужно искать положительные моменты, – с улыбкой произнесла она.

– И какие положительные моменты ты видишь в сидении со мной в три часа ночи?

– Много людей оставалось с вами наедине? – хитро взглянула на него Агата.

– Большинство из них после таких встреч либо сходили с ума, либо умирали, – произнес он и улыбнулся. Марку не нужно было смотреть на служанку, чтобы понимать в её глазах сейчас испуг. Как бы она не пыталась быть стойкой и непринужденной, Агата боялась эмпата. Его все боялись. Марк был крайне непредсказуемым и, что ещё страшнее, мог подчинить себе практически любого человека.

– Не удивительно, – более тихим и смиренным тоном сказала Агата.

Помолчав пару минут, Марк махнул рукой на дверь, намекая на то, что служанке пора идти спать.

– Вы уверены?

– Похоже, что я когда-нибудь сомневаюсь в своих решениях? – с раздражением в голосе спросил он.

Агата колебалась. За это время она начала проникаться к этому мужчине. Она совершенно не понимала его, но сочувствовала. Видела, как тяжело ему даётся судейство. Видела, как он бушует, после того, как хороших людей грабят, убивают и насилуют. Он общался с ними, с их родственниками, пропускал всё это через себя и выдавал решения, за которые его часто осуждали. Он пытался быть справедливым, принимая во внимания жизненные обстоятельства, но не мог донести это людям. Поэтому за пределами столицы его считали надменным ублюдком, который вершит самосуд. Но те, кто хоть раз бывали на заседаниях, понимали, что лучше этого человека никто не сможет принять решение в отношении преступника и его жертвы.

День Господина Маркуса Вальтера начинался в 6 утра. Он вставал, завтракал в общей гостиной с теми, кто просыпался в это же время, независимо от их положения и занимаемой должности. После чего гулял по парку или читал дневники Денеда, и к 9 часам уходил в свои покои и запирался там. Все знали, что в это время его беспокоить нельзя, чтобы не происходило. Он выходил оттуда сам, иногда через 15 минут, иногда через 4 часа. Из–за этого часто приходилось откладывать заседания суда, но Марк наотрез отказывался менять свой образ жизни, да и за столько лет все к этому уже привыкли. Разбирал он дела в собственном порядке, как пожелает. И делал это всегда быстро. Ему достаточно было от силы тридцати минут, чтобы вывернуть из человека все эмоции наружу перед присяжными и залом, после чего он пояснял, почему нарушителя закона нужно оправдать или на сколько осудить. Высшей степенью наказания была смертная казнь, решение по которой Марк никогда не принимал сам. Но ходили слухи, что при необходимости он подталкивал присяжных и слушателей к этому. Эмпат всегда сам исполнял приговор. Смертника уводили в отдельную комнату, где Марк забирал у человека душу, превращая его по факту в овощ. После чего тело отправляли на центральную площадь города, где оно служило в назидание всем, кто захочет повторить поступки провинившегося.

Агата так же знала, что у Маркуса есть родной брат, младше его на 3 года. И что он тоже бессмертен. Лев стал феноменом феноменов. До его рождения бессмертные обучались управлять материей уже в осознанном возрасте. Лев же умел делать это сразу после рождения. Марк и сам стал самым юным эмпатом в истории, обретя дар в момент зачатия его родителями Льва. Агата знала, что и отец, и мать их были знатного древнего рода, оба европейцы. Поговаривали ещё, что мать Марка – София, была рыжей, а таких на планете было меньше одного процента. Но ни она, не обычные обитатели дома, также, как и жители города ни разу Льва в глаза не видели. И Агата сомневалась в том, что его, когда – либо видел и сам Маркус. Дело в том, что София умерла в родах. Как только Лев появился на свет, их отец забрал ребёнка и уехал вслед за Викторией в неизвестном направлении. С тех пор их никто не видел.

Агата думала, что всё это плохо влияет на психику Марка: тяжелое детство, обязанности эмпата, судейство. Сочувствовала ему, но не знала, как помочь. Иногда ей хотелось просто прижать его к себе и погладить…

– Хватит тут сопли распускать, – перебил её мысли Марк, – я сказал тебе идти.

– Но я хочу остаться.

– Ты хочешь спать и думаешь, что если останешься, то поможешь мне больше, чем, если уйдешь, но это не так. От твоего присутствия ровным счетом ничего не меняется. Только за вином теперь ходить не приходится.

Агата нервно дрогнула и хотела бы уже открыть рот, но Марк сел прямо и посмотрел ей в глаза:

– Не делай самой главной ошибки в своей жизни: не думай в меня влюбиться.

Служанка поджала губу. Она не задумывалась над этим так явно, но понимала, к чему он это сказал.

– Мне много лет, не ты первая, не ты последняя, кто пытается мне помочь, посочувствовать и пригреть на своей пышной женской груди…

– Вы гей?

– Да чтоб вас всех! Я что, похож на гея?! – вдруг заорал Маркус.

– Ни капли, – сдерживая смех, сказала Агата.

– Не зли меня.

– Всё-таки, прикуете меня к батарее?

– Поверь мне, я могу сделать вещи и похуже.

– Пока вы только словами пугаете.

– Ох, женщины, вечно вы лезете на рожон. Чего вам не живётся спокойно?

– Думаю, многие делают это в надежде побывать в вашей постели, Господин Маркус.

– Да, – коротко отрезал он.

Агата поднялась со стула и поставила бокал. «Ну, ещё раздеваться начни», подумал про себя Марк, снова положил пальцы на переносицу и зажмурился. Образ девушки всё ещё плыл перед глазами.

– Вы даже не смотрите на меня.

– А тебе бы этого хотелось? – «Зачем я спрашиваю, если и так знаю ответ».

– Да, но я переживу, если вы этого не сделаете, и порадуюсь за вас, – вдруг с нежной улыбкой проговорила она.

Марк поднял на неё вопросительный взгляд.

– Я знаю, что безумно красива. Мужчины толпами бегали за мной всю мою жизнь, даже родной отец не устоял. И я умею соблазнять, этому в детстве меня учила мама, пока не умерла. Но я знаю, что с вами это не пройдёт. Не потому, что вы знаете мои желания наперед. И не потому, что как многие считают, вы гей. А потому, что вы уже любите другую женщину, это понятно без лишних слов.

Она смотрела на него сверху вниз с торжеством. А лицо Марка стало жестким и непроницаемым. Отвернувшись, он сделал глоток вина и резким голос приказал ей:

– Села.

Агата от неожиданности вздрогнула, упала в кресло и поняла, что её начинает наполнять страх и ужас. Она зашла слишком далеко и понимала, что сейчас будет два исхода: либо это последние минуты её жизни, либо Господин смилуется над ней и просто выставит за пределы дворца.

Марк сделал ещё один глоток вина и глубоко вздохнул.

– Если эта информация выйдет за пределы двух квадратных метров, я отдам тебя на изнасилование роте солдат, можешь в этом не сомневаться. И позабочусь о том, чтобы это продолжалось как можно дольше, по крайней мере, до тех пор, пока я не перестану ненавидеть тебя. Это понятно?

Он даже не смотрел на неё, а ей и не надо было. Агата вжалась в кресло и уже хотела орать от ужаса, который переполнял её, но не могла даже открыть рот.

Марк повернул на неё голову:

– Это понятно?

Агата еле-еле кивнула.

– Умница. А теперь выпей вина, приди в себя и проваливай нахрен из моих покоев.

Он взял со столика портсигар, достал оттуда сигарету и закурил. Подпустив служанку к себе так близко, Марк не задумывался над тем, что она начнет разнюхивать его секреты.

«Вот же сука».

4.

– С вами всё в порядке?

– Да, да, всё нормально…

Марк стоял, держась за стену, и пошатывался, как пьяный. Никогда прежде он не чувствовал ничего подобного: сознание плыло, а ноги подкашивались. Но ему не было плохо, ему было хорошо. Как будто он только что испытал самый лучший оргазм в своей жизни, и лежал в постели, наслаждаясь моментом. Это одурманивающее состояние преследовало его с момента въезда в отель, и он не мог понять, с чем это связано. Сделав ещё пару глубоких вдохов, он медленно поднял голову, выпрямился, оторвал руку от стены и поднял глаза на стоявшую перед ним девушку.

В этот момент ему захотелось просто сползти по стене на пол и лежать там, пока его не отпустит. Он понял, что проблема была в ней. Молодая высокая европейка в черном плаще смотрела на него своими серыми глазами с желтым ободком вокруг радужки. На остром лице плотно сжатые тонкие губы, выражающие не беспокойство, а скорее отвращение.

На страницу:
2 из 6