Смертный и богиня

– Нет! Либо вы за революцию и с нами, либо – враги и будете уничтожены. Иного не дано! Сомневающиеся обыватели – хуже откровенного и подлого неприятеля!

– Всё равно странно! – не унималась женщина. – Зачем твоим воинам гибнуть в бесполезном штурме? Что это им даст? Разве у них нет семей? Разве их дети не рискуют остаться сиротами? И так уже столько бессмысленных смертей. Прекращай осаду и уводи своих революционеров.

Судя по издевательским, полным иронии ноткам в речи лидера обороны, она нисколько не верила Южди, кем бы он там ни назывался. Тот тоже это понял, но решил оставить последнее слово в перепалке за собой:

– Ваша обитель существует вопреки законам наших древних богов! Женщина обязана подчиняться мужу, а не воспитывать его хорошим манерам…

– Странно! Мне казалось, что революционеры отрицают всех богов скопом, а в особенности древних. Чего это вдруг ты о них вспомнил?

– Потому что так надо! – стал терять выдержку и логичность атаман разбойников. – Потому что вы – зло! И мы призваны, чтобы это зло уничтожить!

– Неправда! – сумела женщина повысить свой голос. – Учения и заветы Азнары Милосердной спасают наш мир, делают его лучше, чище и справедливее! Лишь убийцам и грабителям в виде тебя наша честность и самостоятельность всегда стоит бельмом в глазу. Так что проваливай отсюда, пока тебя не вздёрнули на виселице!

– Ха-ха-ха! Виселицей мне угрожаешь? – орал магистр, кажется, уже захлёбывающийся ненавистью. – Вот скоро я тебя саму вздёрну на своём дрючке! И никакая Азнара тебя своими заветами не спасёт! – и подал команду своим подельникам: – Штурм! В атаку!

Как оказалось, осаждающие тоже использовали паузу в сражении не только для передышки. Среди них оказались либо грамотные минёры, либо сильные колдуны, потому что после команды Южди в створе ворот произошёл мощный взрыв. Остатки повозки, трупов и туш быков раскидало по всему двору. Да и сама решётка не просто выпала наружу, а ещё и в сторону отлетела. И под возобновившиеся удары молотами на первом этаже во двор под прикрытием огромного щита на колёсах стали въезжать одоспешенные рыцари.

– Надо же, какие артефакты у них магические имеются! – вслух удивилась Азнара, устремляясь в небольшое невзрачное помещение. – Давай за мной! Тут должен быть потайной ход на первый этаж!

И уже прикрывая за собой дверь, Поль увидел молодую девушку лет семнадцати. Очень и очень симпатичную, между прочим. Та стояла метрах в пяти с арбалетом в руках и с приоткрытым ртом пялилась на парочку посторонних. В последний момент удалось заметить, что она выронила оружие и грохнулась на колени.

– Кажется, нас заметили, – доложил Поль в спину дэме. – А тебя – опознали.

– Подумаешь! – фыркнула та, уже спускаясь по очередной винтовой лестнице. – Всё равно мы сейчас тут зададим перцу! Мы же не прятаться сюда прибыли… Напоминаю, береги каждый патрон! – замерла на пару мгновений перед последней узкой дверью, прислушалась. – Враг – там. Как только начну кричать и гневаться – убивай. При этом воспользуйся тем, что основная атака будет вестись на меня. И не забывай о своём умении поощера. Сделаю вот такой жест, подскакивай ко мне и снимай усталость.

– Принято к исполнению! – уже с готовыми к стрельбе пистолетами в руках доложил парень.

Честно признаться, убивать и воевать ему не хотелось. Рисковать собственной шкурой – тем более. Но кто его спрашивает? Кто ему даёт право выбора? Рассуждать или показывать сомнения – тоже нельзя. Достаточно вспомнить, как совсем недавно Кобра его чуть не удушила в тисках магической силы, так поневоле пойдёшь куда угодно и шлёпнешь хоть самого дьявола.

Но одно назойливое сожаление так и крутилось в голове:

«В самом деле следовало немедленно бежать нам всем в Дикие земли! Потому что если я сейчас тут погибну, девчонки без меня точно пропадут…»

Но как раз упоминание о лучшей подруге Галлиарде, новой подруге Азе и нежданно объявившейся сестричке Ласке заставили парня должным образом мобилизоваться и сконцентрироваться на предстоящей стрельбе.

Узкая дверь, и со стороны коридора замаскированная под ничем не примечательную деревянную панель, открылась без неуместного шума или скрипа. Да и будь такой, разгорячённые тати вряд ли обратили бы на него внимание. Двое из них, раздетые до пояса, с азартом и уханьем долбили молотами по изрядно просевшей и перекошенной стальной двери. А ещё двое, используя стол, с ещё большим азартом насиловали на нём извивающуюся женщину. Рот бедной был заткнут кляпом, так что она даже не могла позвать на помощь своих подруг. Зато издевательские насмешки насильников удалось расслышать хорошо:

– Не дёргайся, красотка, расслабься!.. Ничего ведь страшного, пока…

– Ага! Подёргаться тебе придётся и подмахивать после продажи в Байру. Хе-хе! Уж там тебя заставят…

И тут стала кричать Азнара Ревельдайна Непревзойдённая. От её обычного приятного контральто не осталось и следа, голос стал страшным, словно шум с грохотом сходящей, всё уничтожающей на своём пути лавины. Да и громкость его наверняка позволяла услышать покровительницу даже за пределами крепостной стены:

– Вы подлые, ничтожные скоты, посмевшие посягнуть на самое святое в мире, на женщин, недостойны даже смерти от моей руки! Поэтому вас будет убивать мой ангел!

И повелительный взмах ладошки в сторону то одного, то очередного разбойника.

Нельзя сказать, что приговорённые к казни оставались на месте и не пытались что-то сделать для своего спасения. Да и, как ни странно, громкость крика и сама суть сказанного их почему-то не слишком напугали. Увидев возле себя шикарно одетую, украшенную бриллиантами женщину, они совсем одурели от алчности и жадности, а на практически безоружного (по их мнению) мужчину вообще внимания не обратили. Перехватили удобнее свои молоты и двинулись в атаку. А тот, что насильничал, вообще бросился на красотку с воплем:

– Я первый!

Как попросил, так первым и умер. Промахнуться с трёх метров по наступающему на тебя врагу Поль не сумел бы при всём желании. Ну разве что приходилось целиться точно в глаз или в раззявленный в угрожающем вопле рот. Да и никто из татей не пытался уклоняться с линии огня или делать «маятник». Четыре выстрела – четыре трупа. Затем два очередных трупа: это на крики и на грохот к подельникам из соседнего коридора прибежало ещё двое.

Поль при этом не забывал посматривать и в тылы. Потому заметил выскользающих из потайной двери послушниц с арбалетами. Предводительствовала ими женщина с властным и в то же время с одухотворённым лицом. Пока в действия своей покровительницы они не вмешивались, но как подстраховка с тыла – такая группа а'перва вполне устраивала.

Дальше пришлось несколько сложней, Азнара и Труммер опасались неожиданного удара из-за угла. Но на месте не стояли, двигались довольно быстро. Зачистили ещё два коридора, а в большом холле обители устроили настоящую бойню, положив в общем количестве до сорока сбегающихся со всех сторон разбойников. Причём там попались более верующие тати или более сообразительные, осознавшие неизбежную смерть и с криками ринувшиеся прочь из здания. Взмах ладошки им вслед, и а'перв устремился на добивание.

– Здесь святая Азнара! – орали убегающие.

– Её ангел убивает громом!

– Всех! Всех убил!

Словно по заказу: гром у них за спинами, и по плитам подворья катятся гремящие железом трупы. Ну кто же в здравом уме не поверит увиденному? И не поддастся при этом смертельной панике?

Вот и все находящиеся во дворе враги отбросили неуместную отвагу и в смятении прыснули спасать свои шкуры. Что рыцари, что не имеющие доспехов их подельники образовали в проёме широких ворот небольшое столпотворение. А размеренно идущий за ними следом Труммер всаживал пулю за пулей в блестящие от пота затылки. И при этом вёл обратный отсчёт остающихся патронов:

– Семь, шесть, пять, четыре, три…

Пришлось на этом остановиться, тем более что уже расстреливал последнюю обойму самого маленького своего пистолета, «Малыша» Глока, носимого в подмышечной кобуре. Зато с удовлетворением обозрел по сторонам от себя тот самый десяток девушек с арбалетами. Мало того, у них за спинами стояли подруги со вторыми заряженными арбалетами. И когда он опустил руку с пистолетом, защёлкали арбалетные струны. Причём девчонки стреляли грамотно, попарно, выбирая цель по крайним справа, а потом перенося в левую сторону. Поэтому в воротах опять образовалась куча-мала, но теперь уже из тел умирающих бандитов.

На их добивание со стен стали спускаться воины. Так что сразу стало понятно: враг не просто отступает, а что есть мочи бежит как можно дальше от смертельной для него обители азнарианок. Появление покровительницы решило исход битвы явно не в их пользу.

Труммер пройти за ворота и не пытался, постарался сразу вернуться к вышедшей из здания Азнаре. Не успел. Вокруг неё уже образовался тройной круг коленопреклонённых женщин, каждая из которых считала себя последовательницей, почитательницей и послушницей.

Выпрямив спины, подняв руки к небу, после протяжного тона, изданного самой старшей среди них, азнарианки дружно грянули нечто вроде гимна. Причём пели на каком-то языке, не совсем понятном Полю. Хотя основную суть он уловил правильно. В словах кантаты утверждалось:

Мы, несущие жизнь, обязаны её сделать счастливой.Мы, поющие эту песню, клянёмся воспитать своих детей достойными и честными.Мы обязаны бороться против войны и несправедливости.Все наши помыслы и деяния – на водворение в жизнь заветов святой Азнары!

Звучало, конечно, слишком пафосно, зато мелодия гимна казалась воистину божественной. Сама же дэма стояла в центре круга с прикрытыми глазами и с блаженством слушала. То ли она сама эту кантату сочинила, то ли очень любила именно это произведение, то ли тщеславно наслаждалась панегириками в свою честь.

Когда пение окончилось, Ревельдайна стояла ещё с минуту не шевелясь и почти не дыша. Потом резко открыла глаза и приказным тоном потребовала:

– Настоятельница! Доложи мне о подноготной нападения. Что это за революционеры и откуда они взялись?

Вперёд поспешила та самая женщина с властным лицом, возглавлявшая стрелков из арбалетов:

– Покровительница! Никакие они не революционеры, а самые настоящие грабители и убийцы. Держат в страхе всю округу.

– А куда же власти окрестных городов смотрят?

– Так во всём королевстве подобное творится. В самом деле какая-то революция грянула. Полное беззаконие наступило, армии у короля нет, а то войско, что есть, только столицу и охраняет с трудом. Каждый барон себя князем независимым провозгласил, колдуны себя магистрами и архимагами стали называть, герцоги чуть ли не собственные государства образовали. Горожане тюрьмы штурмом взяли, поголовную свободу объявили. Крестьяне в полчища собираются и города штурмуют. Полная анархия и произвол царят.

Нахмуренная Азнара обвела тяжёлым взглядом так и остающихся на коленях женщин и не столько проговорила, как прорычала:

– А вы почему на общество не воздействуете? Вас же много!

Из глаз настоятельницы потекли слёзы, но она не отводила взгляда от дэмы. Причём, как показалось стоящему осторонь Труммеру, взгляда обвинительного и укоряющего. Да и слова её не являлись почтительными в должной мере:

– Покровительница, тебя не было долгие, долгие годы! Сорок семь лет мы не радовались твоему лицезрению. За это время многое изменилось. Из сорока четырёх обителей азнарианок в некогда сильном королевстве осталось в полной неприкосновенности только три. И даже у нас половина келий для послушниц пустует. Никто не хочет нам отдавать дочерей на воспитание. Чудеса перестали случаться… нам никто не верит… и нас мало, очень мало, чтобы разорвать этот замкнутый круг. А во всём остальном мире ещё худшее лихолетье наступило…

Иначе говоря, ясно дала понять, что покровительница забыла про них, перестала являться с чудесами, и государство тут же пришло в упадок. Наверняка и Азнара могла выдвинуть встречные обвинения послушницам, что те плохо воплощали заветы в жизнь. Да и прочие негативные обстоятельства имелись в здешней истории.

Но отвлекаться на это дэма не стала, а в присущей ей манере объявила свою волю:

– Возрадуйтесь, «ищущие мира и счастья»! Отныне буду наведываться к вам чаще, а то и жить среди вас. Мало того, буду надолго оставлять вместо себя ангела-хранителя. А уж он быстро наведёт должный порядок железной рукой.

Все взгляды скрестились на Поле, старавшемся оставаться невозмутимым. Зато внутри у него бушевали эмоции о-го-го какие:

«Чего это она задумала? И что значит надолго?! У меня сестра на иждивении! Дом! Подруга! Хм… и её подруга… Аза?! Не о ней ли речь?! Неужели властительница как раз и хочет забросить сюда вместо себя бедную маркизу? Отделаться от своих поклонниц смертным двойником? Так ведь Аза тут и дня не протянет. Девчонку попросту убьют разбойники или наемные убийцы!»

Кажется, у него в глазах мелькало нечто такое, заставившее догадаться Ревельдайну о потаённых мыслях. Ибо она еле заметно усмехнулась и заявила:

– Займитесь восстановлением обители, я с ангелом вас ненадолго покину.

– А что делать с ранеными разбойниками? – тут же спросила настоятельница, заметившая, как воины вытаскивают из кучи трупов ещё стонущие и шевелящиеся тела врагов.

– Окажите им нужную помощь, накормите. Заприте в надёжном месте, чтобы не сбежали. Я их потом заберу для специальной казни.

Развернулась и величественно удалилась в здание. Стараясь не терять солидности, новоявленный ангел данного мира поспешил за ней следом. Никто их не сопровождал и не пытался остановить вопросами. Так что, оставшись в коридорах и на лестницах наедине, Труммер сам не удержался от вопросов:

– Мне вновь предстоят миссии в этот мир?

– А то ты этого не понял!

– И мне придётся оставаться здесь одному?

– Именно! Посмотрим, как ты станешь действовать по собственной инициативе. При этом защищая моего двойника самыми изощрёнными способами.

– Но как же так? Ты ведь обещала не отправлять Азу сюда насильно?

– И сейчас обещаю. Это ты, со всем своим умением и личным обаянием должен уговорить эту наглую воровку поработать здесь вместо меня. Таким образом, вы хоть один украденный у меня плод пиняссы отработаете. Тем более что находиться здесь и творить небольшие чудеса – проще не бывает. Я тебе детали растолкую, а ты уже своей Азе всё расскажешь. Ты ведь такой красноречивый! У тебя такой дар убеждения!

Стараясь не обращать внимания на издёвку в тоне, а'перв напомнил о самом главном:

– Но если маркиза Рейна не согласится?

– Тоже ничего страшного, – вроде как беззаботно и покладисто отозвалась Азнара. – Есть у меня на примете ещё несколько двойников, приглашу их поработать. Ну а тебя, как соучастника кражи, к тому же лично вкушавшего запретные плоды, придётся казнить каким-нибудь изуверским способом. Как и всех твоих родных и близких… Ну да, а ты как думал? – Она уже закрыла изнутри дверь на все три засова и теперь подталкивала Труммера к точке сопряжения со словами: – Престиж ядовитой Кобры – превыше всего. Если я буду прощать подобные кражи каждому смертному, меня попросту остальные дэмы уничтожат насмешками и справедливыми издевательствами. А ты ведь этого не хочешь?… Ну, ну! Только не надо вякать «Хочу!» Я могу такой шутки и не понять… Да и по глазам вижу, что ты проникся ко мне симпатией, мы подружились и ты отныне готов стараться для меня делать всё не на страх, а на совесть! Правда?

На это ничего не оставалось делать, как скорбно кивнуть и провалиться в портал перехода. А проваливаясь, и помечтать нельзя было о посторонних вещах. Потому что ни потеряться, ни отстать, ни просто сбежать уже не получится при всём желании. Теперь кроме дома и лучшей подруги, имелась ещё и сестра, требующая постоянной опеки и присмотра за собой. Не говоря уже о странном статусе Азы, приносящем пока одни неприятности, расстройства и хлопоты. От такого тернового венца просто так не сбежишь.

Глава 2

В чём подвох?

Вернулась дэма всё в тот же овальный зал своего Имения. Разве что умудрилась чуть сместить выход из портала, и а'перв оказался вне лужи с окровавленными, мерзко пахнущими внутренностями. Да и сразу последовало распоряжение:

– Идём в арсенал, поищем нужные тебе патроны.

Путь оказался не близок, и хоть всё время вёлся деловой инструктаж, давались разъяснения и расписывались разные льготы с плюшками, всё равно Труммеру показалось, что идут они слишком долго. Наверняка имелись тропинки и покороче. А почему, спрашивается? Ответ напрашивался наиболее адекватный:

«Небось Ревельдайна готовит какую-то пакость или в самом арсенале, или на выходе из него. Не иначе! Вон как придворные, советницы, консулы и прочая челядь вокруг носятся и пытаются уловить каждый жест повелительницы, каждый её взгляд. Тренированные, сволочи, им и говорить ничего не надо, по одной мимике догадываются, что от них требуется».

Потому что предполагать нечто другое Поль не мог при всём желании. Хотя мысли и проскакивали. В виде вопросов. Похвастаться перед ним своей Виллой? Поразить монументальностью и величием? Вздор! Подобное вообще дэмам не присуще! Тем более в отношении простого смертного. Пусть он и на первом уровне умений, имеющий профессию поощера.

Что ещё?… Усыпить его бдительность, чтобы внушением или гипнозом добиться желаемого? Так он и так вынужден будет выполнять любой приказ жестокой и циничной Азнары. У него просто другого выхода нет. Разве что самому убиться головой об стену.

Подразнить свиту и чиновников новым кандидатом в их когорту? А вот это могло иметь место! По слухам, всё окружение Кобры напоминало серпентарий с дикими змеями, кусающими и удушающими друг друга. Они дрались за место у тела своей владычицы с таким рвением и азартом, что смертность на восемнадцатой Вилле, да и в Крепости считалась наивысшей среди им подобных в ДОМЕ. Чего стоили только россказни, что главный консул дэмы редко когда доживает до шестимесячного пребывания на своей высочайшей должности. И его сживали со свету не столько внешние враги, сколько раболепно взирающие на него подчинённые, наперсницы с советницами да администратор со своим огромным штатом служивого люда.

И последнее предположение о «подразнить» наверняка являлось наиболее верным. Пока рассекали по залам и анфиладам иных помещений, кто только не встретился им на пути. А некоторые так и по два, а то и три раза! Похоже, особо шустрые успевали оббежать по параллельным коридорам, лишь бы лишний раз мелькнуть перед глазами своего приписного опекуна. Смотрели они, склонялись или приседали перед дэмой с обожествлением и благоговением. Но стоило ей уже перешагнуть незримую черту возможного контакта или отдачи распоряжения, как взгляды менялись кардинально, сосредотачиваясь на а'перве. И не всегда там плескалась только заинтересованность. Чаще – сразу подозрительность, а то и беспричинная ненависть. И без умения угадывать чужие мысли некоторые из них легко читались во взорах: «Как ты посмел привлечь к себе столько внимания нашей благодетельницы?!»

Наверное, по причине таких наблюдений и в попытках разобраться в причинах такого продолжительного перехода Поль не слишком тщательно анализировал услышанные инструкции и объяснения, даваемые на ходу. Понял, запомнил, но почти ими не впечатлился. Словно они не к нему относились. И когда они остались только вдвоём в арсенале, недовольная Азнара это подметила:

– Чего ты пялишься на меня словно тупой баран? Ничего не понял или совершенно игнорируешь мои слова?!

Пришлось срочно выкручиваться:

– Подобное невозможно проигнорировать, дэма Ревельдайна. Но поневоле начинаешь выглядеть идиотом, слушая твои объяснения. В их правдивости я не сомневаюсь, но всё равно в сознании такие понятия укладываются очень плохо. О подобном даже в легендах, мифах и сплетнях не рассказывают.

– Конечно, не рассказывают, – несколько смягчилась она. – Потому что с вырванным языком, а то и с оторванной головой это сделать проблематично. И тебе приказываю об этом молчать, если жить хочешь.

– Хочу… Молчу…

– Молодец, умный мальчик. Даже слишком… – вдруг резко она ухватила его за обшлаг куртки, притянула к себе и заглянула не просто в глаза, а куда-то дальше и глубже. После чего вновь стала сердитой: – И протрезвел ты невероятно быстро… С чего бы это?

– Ну так… опасность, стрельба, куча впечатлений, иной мир, новые знания… – стал старательно перечислять парень, запоздало вспомнивший, что во всей этой круговерти перестал имитировать опьянение от специальных травяных пилюлей. – И вообще…

Помимо растерянности он вдруг почувствовал какое-то совсем неуместное смущение, если вообще не стеснение. Близко расположенное женское лицо чуть ли не сливалось со всем миром, да и запах от женского тела вдруг зафиксировался обонянием. Причём запах вполне приятный, манящий и даже неожиданно возбуждающий.

Пока пытался сообразить, чего это с ним, оказался грубо оттолкнутым в сторону пирамиды с цинками и коробками. Рядом стоял стол с принадлежностями для чистки оружия. Именно на них указал пальчик Азнары:

– Приведи свои пистолеты в порядок! И подбери для себя двойной… нет, тройной запас патронов.

А'перв кивнул и поспешил заняться личным вооружением. Но его некоторая растерянность и медлительность натолкнули дэму на не совсем хорошие мысли. Она всё-таки заподозрила, что он либо не понял данные ему разъяснения, либо не усвоил полученные инструкции. Поэтому потребовала:

– А теперь мне подробно перескажи о сути полученного задания, как ты должен будешь убеждать Азу явиться ко мне и в чём будет заключаться ваша миссия?

Поль постарался не вздыхать, а сразу послушно перейти к изложению полученного материала. При этом возня с пистолетами его не отвлекала, а даже помогала сосредоточиться. Да и сам он лишний раз попытался разложить услышанное по полочкам логики и целесообразности.

Азнара Ревельдайна хотела использовать уникальную тайну, зная которую становились понятны поиски дэмами своих двойников. Потому что чем больше простые смертные походили на оригинал, тем большие умения и силы получали во время перехода в иной мир. Вернее, получали уникальные возможности пользоваться сложнейшими устройствами, специальными блоками и артефактами. Да и свои паранормальные возможности быстро развивали. Конечно, властелинами они стать не могли даже в приближении. Но вот и'третами – вполне. А то и о'куатрами или у'кинтами. Причём заранее можно было задавать программу получения конкретных умений, входящих в список паранормальных возможностей человека. Лишь бы в организмах имелась предрасположенность к тем или иным спецификациям. Силы этих умений тоже варьировались. Например, можно было дать три, но слабеньких, или одну, но невероятно мощную паранормальную способность.

Благодаря таким щедрым дарам попавшие в иной мир двойники начинали выгодно отличаться от туземцев в физическом плане. Бессмертными это их не делало, но при определённой подготовке и отработке навыков выживания давало великолепные возможности вполне роскошной и не настолько уж рискованной жизни. А если уж с ними находился помощник, умеющий воевать современным оружием, то любые опасности казались не стоящими внимания. Тогда получалось, что выжить там намного проще, чем здесь.

Отдельно Ревельдайна поясняла:

– Миссия не навсегда. Скорей она будет вносить спорадический характер в разные места и в разные обители. Показаться, удивить чудом, наказать наиболее злобных и агрессивных врагов азнарианок, да и убраться ДОМОЙ. Я даже вам обоим дам определённую самостоятельность. То есть разрешу свободный проход в специальное помещение с телепортом, настроенным лишь на обители Аверса. Получите карты, сведения о соседних городах и всё, что вам понадобится. Согласуете между собой: когда работать, когда отдыхать, когда готовиться. Разрешу вам даже свободный выход в Параис и Рóзмор. А то и проживание дома позволю. Дам вам куратора-историка для консультаций. А вы уже сами будете мелькать по выбранным вами местам и на своё усмотрение наказывать виновных или поощрять отличившихся. Когда обстановка нормализуется и все обители вновь станут наполняться послушницами, Аза получит невиданное вознаграждение и право выбора: остаться там или поселиться в любом месте ДОМА. Ты – тоже в обиде не останешься.

Ну и чем не сказочное предложение? Разве от такого отказываются?

Дэма пообещала нагрузить своего двойника умением создавать вокруг себя кокон ближней защиты и нескольким умением создавать огонёк, светлячок, усиливать голос да кое-что по мелочи. Плюс исцеляющее чудо да кое-что из атакующего арсенала. Ну а защитника вдобавок к любому оружию и даже средствам связи облачить в некие особо прочные одежды, да ещё и магически зачарованные. Всё это было так хорошо и настолько соблазнительно, что поневоле закрадывались в сознание кошмарные подозрения. Да ещё и репутация самой Кобры, о которой она только недавно хвастливо распиналась, просто-таки не позволяла ей верить.