Академия контролируемой магии

Гораздо хуже, если суть первого слоя в другом – пробудить какую-нибудь особо опасную зверюшку, которая, подчиняясь воле хозяев, будет стремиться к шкатулке. Пусть в академию она не попадёт, но за её стенами наверняка порезвится вовсю.

– Это всё? – Я дёрнулась и, подскочив, ударила бы Оллэйстара затылком, если бы он не удержал меня за плечи. – Ты уже несколько минут изучаешь на стену.

– Да, это первый слой. – Чувствуя, как успокаивается испуганное сердце, я вырвала лист и отдала ему. – Переплетение защитных и охранных заклинаний, но если с первыми всё примерно понятно, то охранки могут быть как неактивными, так и пробуждающими кого-нибудь, кто мечтает о рагу из посягнувших на шкатулку.

– Даже если и так, – Оллэйстар задумчиво рассматривал схему, – то зверю не хватит сил пробраться в самое сердце империи. Не после векового сна.

– Или он найдёт, чем эти силы восполнить, – не поднимая взгляда, я крутила в пальцах карандаш.

– Хорошо, – после недолгого молчания отозвался Оллэйстар, – я предупрежу ищеек, а теперь пей.

– Что это? – Я отпрянула от бокала, который он поставил передо мной.

– Не самогон и даже не молоко, – держа в руках лист, Оллэйстар отошёл к письменному столу, а я принюхалась.

От напитка пахло травами и чаем, только цвет был непривычно красный, жаль, что с некоторых пор у меня на него аллергия. Выдохнув, я всё же сделала глоток и улыбнулась. Действительно чай, с ягодами, какими-то травами и, главное, не сладкий. Будь рядом Ариса, она сказала бы что это.

– Снова укрепляющий отвар? – спросила я, грея руки о стенки бокала. Не от холода, для уюта.

– Что-то вроде, – задумчиво отозвался Оллэйстар, делая пометки в моём рисунке.

Хорошо, что у меня есть копия.

И ещё половина чая, прикрываясь которым я могу изучать увлекшегося ректора. Или не могу, потому что он поднял взгляд, улыбнулся, глядя на меня, а спустя несколько мгновений уже склонился над моим плечом.

– Смотри. – Я и смотрела – на чай. – Сюда, Аурелия. – Оллэйстар ткнул карандашом в нужное схождение линий. – Что это?

– Охранное заклинание. – Я наклонила голову, уходя от его близости.

– А если нет?

Нет?

Отставив бокал, я склонилась над рисунком. Даже моё натренированное зрение не справлялось, не видя привычных узлов. Это не схемы, а шаргховы лабиринты какие-то!

Так, ещё раз.

Конкретно это заклинание состояло из двух узлов. Первый – активный, то есть сигнал, который уходил к неизвестному нам магу. Второй – свойство, или то, в каком именно виде поступал сигнал. Вариантов много: ментальный сигнал, мгновенный вестник, ухудшение здоровья, да даже просто очень громкий звук, как в академической библиотеке! Только для достаточно простого заклинания здесь сходилось слишком много линий и, если приглядеться, помимо синих находились и зелёные.

На шкатулке это место нашлось не сразу и только после того, как я попросила Оллэйстара повернуть её правым боком. Узел никуда не делся, но кроме него я отчётливо видела ещё по несколько синих и зелёных линий.

Если это то, о чём я думала, то достаточно потянуть за одну из них и вся схема обрушится, открыв нам следующий слой.

– Это схождение.

– Единственный уязвимый узел во всей схеме! – потрясённо выдохнула я. Что за увлечения у Оллэйстара, если он сходу увидел то, чего не заметила я? – Вы же покажете мне, как будете разрушать схему?

– Не хватило прошлого раза? – хмыкнул Оллэйстар и вернулся к письменному столу вместе с листком.

– Таер Галор смог вылечить меня один раз, значит, сможет и второй, – под его откровенно ироничным взглядом я пришла в себя. – Мне просто любопытно. Когда ещё я увижу как разрушается схождение!

– Я уже понял, что в твоём случае главная проблема это любопытство. Помнится, в прошлый раз тебя напугало пробуждение в моём доме.

– Заставило растеряться, – уточнила я и вздохнула. – Ещё есть время до отбоя, я попробую зарисовать второй слой.

И зарисовала, только вместо часа убила на это два, всматриваясь в красно-жёлтое полотно до рези в глазах. И стену я больше не рассматривала – после того, как закончила рисунок, вгляделась в изображённые узлы, пытаясь найти тот, который развалит и эту схему.

– Кажется, этот? – предположила я, поднимая взгляд на стоящего рядом Оллэйстара.

– Возможно, – равнодушно пожал плечами он. – Уже поздно, тебе пора.

Действительно пора, часы показывали начало первого.

Забросив в сумку листы и карандаши, я забрала её и послушно подошла к двери лаборатории. И снова по другую сторону оказался его кабинет. Удобный способ перемещения. Интересно, действует только в пределах академии? Или доступен везде, но только Оллэйстару?

В полном молчании мы вышли в его кабинет, и он вновь распахнул дверь-артефакт.

– Почему вы не сделаете берилл доступным для всех стихийников? – Я остановилась, так и не дойдя до порога, за которым виднелась моя спальня. – Ведь это решило бы одну из главных проблем империи.

– Потому что это не выход – Он придержал дверь. – Это временная мера, которая принесёт нам ещё большие сложностей.

– Но ведь он действует? – Я положила ладонь на грудь, туда, где под платьем чувствовался мамин кулон.

– Действует, – ужасно долгую минуту он изучал мою руку, – но потому, что его сделал я.

Наши взгляды встретились – уверенный его и растерянный мой.

– Вы хотите сказать, что…

– Когда мне что-то нужно, я этого добиваюсь, – всё так же задумчиво произнёс Оллэйстар и отвёл мою ладонь, легко погладив пальцы. – Тебе нужно отдохнуть. Иди.

Он отошёл, и мне не оставалось ничего другого, кроме как последовать умному совету.

Глава 30

Утро для меня наступило около обеда, потому что легко сказать себе: «Спи!», гораздо сложнее это выполнить. Да и кто бы смог, если все наши встречи заканчивались непонятно как! Хотя, одна точно прошла как надо – в тот день, когда он говорил вступительную речь перед моим первым учебным годом.

Так что мне оставалось ворочаться с боку на бок почти до самого утра, чувствуя нетерпеливый зуд то там, то тут.

Может, клопы?

Хуже – Оллэйстар.

В общежитие стало гораздо оживлённее, чем ещё день назад – слышались громкие раскаты смеха, девчачье щебетание, а хорошее настроение прямо-таки витало в воздухе. Моё портилось тем, что нужно было вернуть Рику книги – «Проклятие Даруана» я выучила наизусть, а из «Стихийной магии» выписала то, что посчитала интересным.

Из разговоров я поняла, что Рика уже видели в академии, а, значит, стоило захватить книги, когда пойду на обед. Или на ужин. Да и в целом моя затея обедать у Николаса исчерпала себя. Жаль только, что Рик не оправдал надежд, так и не появившись, а идти искать в общежитие?.. Моя ответственность не настолько ответственна! Если книги понадобятся – Рик сам меня найдёт, если нет – верну в конце года.

Собираясь выложить из сумки ценные издания по возвращении в комнату, в последний день каникул я возвращалась с ужина, меньше всего ожидая, что стану главной героиней безобразной сцены.

– Ах ты дрянь! – Корса накинулась на меня с воплем прямо в коридоре. В слишком людном коридоре.

– Выбирай выражения! – Видя, что я не собираюсь бежать или хотя бы оправдываться она остановилась, не долетев до меня каких-то пару шагов.

Самое то, чтобы показать себя во всей красе. А посмотреть было на что… новая причёска Корсы откровенно её портила. Волосы, раскрашенные в разные оттенки розового, вообще вряд ли кого украсят, но именно её они делали похожей на визгливого поросёнка. Тем более что визга в общую картину она добавляла предостаточно.

– И это ты говоришь мне?! – взвилась она, а коридор всё уменьшался – слишком много оказалось желающих посмотреть на скандал. – Что ты сделала с моим волосами?! – Корса потрясла передо мной одной из особенно ярких прядей.

С интересом вглядевшись, я поняла одну простую вещь – заклинание накладывали не на Корсу. Кто-то подбросил ей самодельный артефакт, и наверняка мелкий, раз она до сих пор его не нашла. А Корса не нашла, иначе не накидывалась бы на меня с обвинениями, а сразу пошла к Оллэйстару – за создание незаконных артефактов наказывали так же, как и за заклинания – отчислением и допросом ищеек. На первый раз исключительно в целях знакомства.

Взгляд невольно вернулся на шевелюру истерящей леди Вамбург. После прошлого благородного блонда стоящие практически дыбом волосы разных оттенков розового вызывали лишь смех. Руки бы оборвать той, кто сделал настолько корявый артефакт! С другой стороны, она достойно развлекла студенток, заскучавших после чинных семейных вечеров.

– Ты мне за это заплатишь! – Мой смешок вызвал новый виток ярости. – Я дойду до ректора, и ты получишь свой последний выговор!

Беда Корсы в том, что я не делала того, в чём она меня обвиняла. А ещё я хорошо представляла лицо Оллэйстара в тот момент, когда он узнает суть её претензий.

– Это вряд ли, – насмешливо покачала я головой и собиралась пройти к комнате, но Корса схватила меня за запястье.

С хваткой Присли ей не сравниться, но сам факт вызвал волну ярости. Не помню, когда меня кто-то настолько искренне бесил.

– Уверена, барон Присли будет счастлив твоему приезду!

Поинтересовалась моей внеучебной жизнью? Идиотка. Казалось бы, шесть лет совместной учёбы давали обо мне представление, но Корса больше не делала выводов – она просто ждала случая, любого, чтобы на меня накинуться. И если это ревность отключает ей последние зачатки мозгов, то мне уже страшно.

– Слушай, ты… плод любви розы с одуванчиком, убери свои наточенные коготки и отойди на два шага. Иначе я организую тебе вывих руки без всякого применения магии, а это лечить хоть и быстро, но больно. Очень. – Выдернув руку у возмущённой Корсы, я смерила её оценивающим взглядом. – Я не стала бы размениваться на такую мелочь. Лучше подумай, кому могло настолько не понравиться твоё жаркое уединение с Шалинбергом на Зимнем балу.

Если кто-то из подруг Корсы считал, что Рик ей не пара это не моё дело. Если он же использовал давнюю знакомую в своих целях – мне это тоже неинтересно. Сплетни, ссоры, драки и горячие примирения. Сколько их было и сколько ещё будет? Шести лет учёбы не хватит, если во всём этом разбираться.

Впрочем, кто-то готов рискнуть, потому что вокруг нарастали шепотки, а Корса так и стояла напротив, глядя на меня широко раскрытыми глазами. Рика на балу узнали многие, не столько из-за повадок, сколько из-за того, что он не собирался скрываться, направо и налево разбрасываясь собственным именем, а вот в партнёрши по горячему поцелую логично напророчили меня. Не зря же по академии столько недель гуляли слухи о наших с ним отношениях.

Не обращая внимания на горящие глаза местных сплетниц, я шагнула к Корсе. Уж она-то точно знала, с кем развлекалась!

– Моя месть аукалась бы тебе гораздо дольше.

Пусть это угроза, пусть не стоило бросаться такими словами в коридоре, но достала. Мы не подруги и никогда ими не были. Мы не соперницы, и вряд ли ими станем. Мы даже не враги, ведь моя ярость утихла, оставив презрение к той, которая не гнушалось ничем, чтобы достичь своих целей.

А вокруг никому не было до нас дела – студентки пересказывали друг другу Зимний бал, обрастающий новыми, всё более невероятными, подробностями.

– Ты! – яростно прошипела Корса, сжав кулаки, но я смерила её равнодушным взглядом.

– Не вмешивай меня в свои дела, – пройдя мимо, я зашла в комнату и аккуратно прикрыла за собой дверь.

Надо же! Оказалось, что не только мы с Оллэйстаром стали свидетелями зажигательного выступления с Риком и Корсой в главных ролях. Интересно, боевик надеялся на мою ревность или банально спускал пар? В любом случае для Корсы этот поцелуй оказался полезным – она могла снова рассказывать о своей намечающейся помолвке с Шалинбергом. И ей поверят не только её подружки, завтра вся академия будет гудеть горячими во всех смыслах новостями.

А мне снова всё равно.

Потому что пальцы, в который уже раз за эти дни коснулись невидимого кулона, и я ничего не могла с собой сделать. Хотя нет, кое-что всё-таки могла.

Легко открылся верхний ящик стола, и бесшумно упала прямо мне в руки скрытая панель, стоило только чуть раздвинуть его стенки. Самый простой тайник всегда самый надёжный, тем более что спрятанные листы ни единой буквой не нарушали ни одно правило академии. Просто после кражи кулона так мне было легче.

А сейчас станет ещё спокойнее.

Чувствуя, как внутренности скручиваются в тугой узел, я со свечой в одной руке и с исписанными листами в другой остановилась напротив зеркала в ванной. Колышущееся пламя искажало привычные черты, добавляя глазам темноты, а лицу резкости. Сейчас я меньше всего походила на ту девушку, что веселилась на балу.

Первым сгорел лист с именем «Горус» и знаком отщепенцев из Ороканской пустоши. Второй предательски дрогнул в руке, но я заставила себя поджечь уголок и разжать пальцы. И спокойно смотреть, как обугливался, превращаясь в золу, мой путь до пустоши.

Хотелось верить, что я не совершила сейчас очень большую глупость. Непоправимую, решив довериться Оллэйстару и его бериллу. Но даже моей мрачной фантазии не хватало, чтобы представить, как он забирает подаренный кулон и отдаёт меня ищейкам. Не после танца, библиотеки и «когда мне что-то нужно, я этого добиваюсь».

На третьем, и последнем, листе расположился рисунок самой Ороканской пустоши. Каждую гряду и каждую гору в ней я вырисовывала с точностью и старанием, которые магам земли и не снились. Больше того, поверх схематичного изображения тумана я попыталась представить заклинание, которым Горус накрыл свою территорию, или хотя бы то, которое могло бы помочь пройти через туман.

Не получилось ни одно, но это не значило, что мне не удалось бы и дальше. И вот теперь я сжигала труд целой ночи. Очень нервной библиотечной ночи. Наполненной работой, тревогой и обречённостью, но, в то же время, волнением, предвкушением и… радостью?

Карта пустоши обуглилась, постепенно поглощаясь чернотой. Леса, горы и равнина. Последняя горела дольше всего, борясь за жизнь так же, как неизвестный Горус, но я не жалела. Будь что будет.

Закончив, я вернулась за стол, бездумным взглядом скользя по его поверхности. Дымок от потухшей свечи давно растворился в опустившемся на комнату полумраке, а мне никак не уходилось спать. Первый учебный день моего последнего здесь полугодия начнётся с магического права и это не самый лучший знак.

Отвлечься? Лист с загнутым углом быстро нашёлся в общей стопке, и передо мной снова легло неизвестное заклинание. Несмотря на почти полугодовой перерыв, я быстро втянулась, привычно разложив вокруг пустые листы бумаги. Долго, сложно и муторно, но заклинание всё же поддавалось, распадаясь на составные части.

Но в тот момент, когда на каждом из листков, наконец, оказалось по одному узлу, дрогнул и погас свет магического светильника, заставляя меня вздрогнуть и оглянуться. Как-то разом вспомнились и недавнее покушение, пусть даже на Оллэйстара, и «Ты должен разобраться с девчонкой».

Перехватило дыхание, заледенели ладони.

В дальнем углу спальни показался тёмный силуэт.

– Кто здесь? – Вместо твёрдого голоса сиплый шёпот. – Я вас вижу!

Но тень и не думала уходить, лишь очертания стали менее чёткими и почти исчезло мерцание. Едва держась на ногах от ужаса, я встала и сделала медленный шаг навстречу. Ничего не произошло. Трясущимися руками я сплела заклинание-сеть и набросила его на угол.

– Свет!

В углу никого не было. Только ученическая мантия валялась на полу бесформенной, подпаленной сетью, кучей.

Бессильно осев на кровать, я закрыла лицо руками.

***

– Почему ты не сказал, что девчонка видит? – Возникшая в кабинете тень приняла знакомые очертания, и в полосу света вступил уже высокий поджарый мужчина.

Сидящий за столом Ориан без интереса взглянул на друга.

– Стихийница, незаконно занимающаяся заклинаниями, которая может меня увидеть. Ты рехнулся держать её в академии? – Холодный, яростный голос резал уютную атмосферу на тонкие лоскуты. – Хватило бы и чего-то одного, чтобы отдать её Охотнику.

– Кофе будешь? – Ориан отодвинул на край стола бумаги на отчисление. – Или что-нибудь покрепче?

– Это не смешно, Ориан! – Мужчина опёрся руками о стол, угрожающе над ним нависнув. Тусклого света магического светильника хватило, чтобы различить блеснувший на пальце перстень и серьгу с тёмным камнем в ухе.

– Согласен. То, что император боится какую-то слишком одарённую студентку действительно не смешно. Это грустно, Лем.

– Я её не боюсь. – Тот опустился в кресло для посетителей. – Вот только ты уверен, что девчонка не окажется засланной?

– Ты бредишь.

– Я тоже так думал. – Лориан скрестил руки на груди и откинулся на спинку кресла. – Пока не узнал, что именно её ты привлёк к работе над оскантом. Её же делом интересовался в Имперском банке. И, как это ни странно, оживить потребовал ту же «слишком одарённую студентку», – он недовольно скривился.

– Ты всерьёз считаешь, что Оттельберг построил настолько далеко идущий план? – усмехнулся Ориан.

– Я считаю, что ты уделяешь лиерре Грасс чересчур много внимания, – отозвался император, и тьма в его руке приняла форму бокала. – И искренне жалею, что не могу тебе это запретить.

– Ты требовал разобраться. Я разбираюсь.

– Я требовал отдать её Охотнику или ищейкам.

– Лем, ты перестал мне доверять? – Мрачный взгляд императора упёрся в Ориана, но тот не отвёл глаз.

– Одно, самое малейшее, подозрение и я не посмотрю на нашу дружбу.

– На этот раз ты ошибаешься, Аурелия не имеет никакого отношения ни к тебе, ни к возне вокруг осканта.

– Я тебя предупредил.

Император смял бокал, обернувшийся тёмной дымкой, и поднялся.

– Оттельберг невиновен, Охотник подтвердил.

– Я говорил тебе, Лем, ищи среди своих. Самых близких. Тех, кому ты доверяешь, – покачал головой Ориан.

– Я верю лишь мёртвым. Они не лгут.

Сделав шаг, император стал туманным силуэтом, растворившись в падающей от книжного шкафа тени.

***

Магическое право прошло неуютно. Мрачным голосом и взглядом профессор Поберг предрекал каждой из нас не сдачу предмета, а настоящее испытание, вроде тех, от которых боевики лечатся потом в лазарете.

Побергу удалось нас напугать, поэтому на обед мы шли мрачной толпой, забыв о собственных ссорах. После стычки в коридоре у Корсы заметно поубавилось спеси и самолюбования, а розовый так до конца и не смылся со светлых волос. Видимо из-за этого вместо того, чтобы весело щебетать в центре, она мрачно обсуждала что-то с Ирмой в самом конце.

Поддавшись всеобщему настрою, пытаясь представить, как буду сдавать магическое право, я села за общий стол между Ирмой и Арминой. Впервые за всё время учёбы. Вскакивать и бежать? Глупости! Не обращая внимания на изумлённые взгляды, я начала есть, и не прошло и нескольких минут, как мои одногруппницы занялись своим обедом.

Растерянность, невнимательность, расчёт на удачу – откуда во мне появилось всё то, что я искореняла годами?

– Ты видела?! Вот это шок!.. – возбуждённым шёпотом обратилась Ирма к Корсе.

Её ответ я не слышала, но по шелесту бумаги поняла, что речь идёт о «Вестнике Оришана».

И я бы не обратила на это внимания, но напротив Илана ахала над той же газетой. Интереснее всего стало, когда я оглядела зал, замечая то же необъяснимое возбуждение за другими столами. Там, где то и дело мелькал чёрный грифон – главный элемент герба империи.

– Что происходит?

– Ты ещё не читала Вестник? – Не поверила Илана и через стол передала мне последний выпуск.

– Нет ещё, не до этого было, – она понимающе улыбнулась и вернулась к тихому спору с соседкой.

Налоги, суды, новости с границы, свадьба Оллэйстара… стоп. Что? Пальцы дрогнули, когда я переворачивала первую страницу, чтобы на второй почувствовать как одеревенели все мышцы.

– Видела?! – с широко открытыми глазами воскликнула Илана. – Никогда бы не поверила, если бы не «источник из императорского дворца».

– Какая ты наивная, – лениво откликнулась Армина, – нет у них никакого источника.

– Кто их знает, – покачала головой Илана. – Когда второй раз женился князь Даренбург, все тоже считали, что это сплетня. Вот только его жена носит уже второго ребёнка…

– Тогда почему мы узнали об этом из газеты? Такое не утаишь, давно бы поползли слухи.

– Да бросьте! – со вздохом отозвалась Ирма. – Откуда и что мы бы узнали? Вы, вообще, много знаете о ректоре, кроме имени?

– А ты что думаешь, Аурелия? – вопрос Иланы вырвал меня из собственных мыслей. Неприятных и пугающих не хуже вчерашней тени.

– Мне всё равно. – На улыбку меня ещё хватило, а на небрежное пожатие плеч уже нет. – Это не наше дело и вряд ли оно как-то скажется на академии.

Ничего другого от меня не ждали, и они снова погрузились в бессмысленные гадания. А я сидела, отказывалась верить, и от этого ещё больше убеждалась в том, что всё правда. Потому что сидящие в углу столовой профессора Блекхендберг, Армаберг и ещё несколько недовольно качали головами, глядя на раскрытый между ними Вестник. А одна из них даже промокала платком глаза, не отвечая на сочувственное пожатие ладони.

Грейс как-то подсунула мне роман о великой любви, из него я помню только полторы страницы страданий с рыданиями, боли в груди и обморок. Ничего подобного, хотя, меня, в отличие от героини, никто и не предавал. Всё правильно, всё так, как и должно быть.

А транс пройдёт, тем более что он не мешал мне говорить, улыбаться и отвечать на вопросы. Даже до комнаты дойти не помешал, а значит, нечего и переживать. Жаль только, что сложно учить магическое право, когда на тетрадь то и дело падают тёплые солёные капли.

– Лиерра Грасс, – профессор Поберг нашёл меня взглядом, – в кабинет ректора.

– Я? – Отвлечься от конспекта несложно, гораздо сложнее успокоить сердце, разом подскочившее к горлу.

– Если вы знаете ещё одну лиерру Грасс, я уточню этот вопрос у ректора, – ехидно отозвался профессор, сжигая красный вестник.

– Извините, – буркнув, я сбросила тетрадь и карандаши в сумку.

Со вчерашнего дня настроение не улучшилось. Опустошение, неуместные слёзы, шаргхова боль, которая всё же появилась к ночи – мне удалось избавиться от всего. Да даже прогнать ощущение предательства, но новость оказалась настолько волнующей, что на утро обсуждения не прекратились. Наоборот, обросли новыми подробностями, а каждый газетный выпуск был открыт на этой шаргховой странице.

Той самой, где Оллэйстар обнимал утончённую блондинистую леди вроде Корсы, только старше, богаче и высокороднее. А ещё она оказалась образованным лекарем, талантливым магом и просто хорошей партией. Неудивительно, что текст статьи не столько намекал, сколько оповещал о факте свершившейся в праздники помолвки.

Интересно, до библиотеки или после?

В моей жизни происходило шаргх знает что, без надежды на конец.

Казалось бы, никакого отношения ко мне ни газета, ни статья не имели, только это не помогало. Как и то, что в начале лета на титульном листе появится мой такой портрет, и заголовок будет гораздо более кричащим. Как же, сиротка и дядя императора… такого здесь ещё не случалось.

Кажется, недавно я говорила, что в любой момент выкину эту влюблённость из головы? Вот самое время.

– Добрый день, ректор Оллэйстар.

Зря я всё-таки избавилась от пути в Ороканскую пустошь. Не потому, что он мог забрать берилл, а потому, что именно сейчас, глядя на него, я понимала, что пора бежать. Ведь мне до дрожи в пальцах хотелось иметь право бросить ему в лицо упрёки и обвинения. Хотелось услышать правду. Хотелось, чтобы он… да много чего хотелось.

Просто потому, что я себя переоценила.

Не важно. Всё, что мне сейчас нужно – сохранить лицо и продержаться несколько дней. Их хватит, чтобы взять себя в руки и закончить эту шаргхову академию.

– Добрый, садись. – Оллэйстар улыбался. Неудивительно, что у него превосходное настроение, жаль только, что мне известна его причина. – Вчера я снял первый слой со шкатулки, и есть вероятность, что сегодня удастся сделать это снова.

Удалось убрать заклинания и без меня? В одиночестве? Практически вслепую вытягивая нужную нить?

Жить надоело?!

– Появилась причина для спешки?

Или это акт благородства, в этом случае убийственного? Готова поспорить, Оллэйстара не страховал даже тот маг, что выдернул меня с грани.

– С чего ты взяла? – Я не смутилась под внимательным взглядом Оллэйстара, который поднялся из-за стола.

– После того, как мы нашли схождение, не прошло и недели, а вы уже убрали первый слой. И собираетесь повторить это снова… – Ну что за героизм?! Вдвойне глупый, ведь я могла точно указать место в переплетении заклинаний! – Разрешите мне участвовать!