Частный доктор

Пауза в два, ставших гулкими, удара Лешкиного сердца.

– И такое согласие у меня есть

Он остро взглянул Леше в глаза и остался доволен расширенными золотым маревом, словно белладонной, зрачками:

– Мне нужен партнер с израильской стороны. И таким партнером я вижу вас, вашу фирму, Алексей. Такое предложение бывает раз в жизни. И оно изменит вашу жизнь раз и навсегда…

«Ты должен принять его предложение, – сказал Лазари. – Это будет космический взлет».

– Вы согласны, господин доктор, стать моим партнером?

«Ты должен принять его предложение. У тебя все сложится наилучшим образом. Космический взлет. Космический».

– Согласен, господин Поплаков. – Адреналин иссушил внезапно горло, голос треснул. Леша кашлянул и повторил твердо: – Согласен.

Крепкое рукопожатие.

– Я рад, Алексей!

Поплаков сладко зевнул и встал.

– Извини, таблетка действует. Пойду-ка я спать. Детали обсудим позже. Схема готова. Мы ее с тобой на днях обсосем, естественно, но она проста, как чайник, и посему надежна.

Леша на «ты» переходить не стал.

– Спокойной ночи, Алексей Николаевич!

– Спокойной ночи, партнер! – отозвался Поплаков из спальни, шумно ворочаясь в кровати.

12

Парковочный аппарат жадно проглотил талон и выставил счет. Леша в очередной раз изумился наглости владельцев паркинга и расплатился карточкой компании.

Соскучился, соскучился по машине! С радостью скользнул на водительское место. Вдохнул с наслаждением крепкий кожаный дух нового салона – нет лучшего парфюма для мужского носа!

Каждый раз, садясь за руль своей шестой бэхи, он испытывал такой же кайф, как в первый, – настолько удобно облегала его машина, превращаясь в продолжение его тела. Может, «астон мартин» или «мазерати» еще естественнее вживляют плоть в металл – Леша об этом судить не мог. Пока. (Хотя… если он будет развиваться и дальше такими темпами – тьфу-тьфу! – кто знает!) Совсем скоро – с Божьей помощью! – такая возможность представится! Вон как все закрутилось, спасибо тебе, Сережка! О вилле надо подумать, начать листать Интернет – Лазурный берег или где там еще принято у нас, миллиардеров… Не дели шкуру неубитого медведя? Не тот случай, Серый ясно сказал – все срастется!

Улыбнулся, врубил музыку. Блюз «Like an angel» – то, что доктор прописал! Он хлестанул по газам и погнал в офис.

13

Рабочий день в компании «Исцеление» начинался, как и в большинстве таких фирм, в девять утра, а заканчивался для каждого только с окончанием работы. Иногда и за полночь.

Все сотрудники, а число их – хвала Господу! – медленно, но неуклонно росло, начинали его по-разному, как и весь трудовой люд по всему свету.

Кто в хорошем настроении

как результат классного секса с мужем, другом, любовником, случайным партнером (нужное подчеркнуть, и необязательно ограничивать себя одной чертой);

из-за улыбок детей или их хороших оценок;

из-за того, что еще чуть – и отпуск…

Кто в плохом:

жуя жвачку и невнятно отвечая на приветствия, стараясь не выпустить наружу тяжкий похмельный компромат;

как результат неудачного секса с… (смотри пункт первый);

из-за плохого самочувствия, болезней детей, их плохих оценок, недугов родителей, близких, друзей и просто знакомых;

из-за неудач близких, друзей и просто знакомых;

или, наоборот, из-за успехов близких, друзей и просто знакомых;

из-за своего мерзкого отражения в зеркале;

из-за суки-соседки и ее классного отражения в зеркале…

Кажется или же действительно причины плохого настроения побеждают? Их большинство?

А как каждый для себя решит, так оно и будет…

Новый помпезный офис компании медицинского туризма «Исцеление» занимал пол-этажа большого нового здания «Парацельс Медицинские Центры» – ПМЦ.

Такое расположение создавало у пациентов полную, но ничем не обоснованную уверенность в тесной связи «Исцеления» с крупнейшей и самой передовой частной клиникой Израиля, превращая компанию в неотъемлемую часть ПМЦ. Фирма уверенность эту не подтверждала, но и не разрушала – руководство и сотрудники скромно опускали глаза и обходили тему стороной. Кстати сказать – весьма достойное поведение в современных условиях рынка медицинских услуг, когда кто только не пытается внаглую прислониться к могучим стенам клиники «Парацельс Медицинские Центры»!

Страницы Интернета пестрят объявлениями: «Единственный представитель ПМЦ», «Официальный…», «Полномочный…», «Реальный…» В реальности не имеет и не может иметь клиника ПМЦ партнерских отношений ни с одним из посредников или так называемых организаторов лечения. Так, раз и навсегда, объяснил Романову в частной беседе Бени Варон – главный менеджер ПМЦ.

– Бени, – задушевно просиял Леша (впрочем, с таким же успехом можно было расточать улыбки тяжелому танку), – посмотри, как может все чудесно у нас получиться – все русские туристы ПМЦ получат не неуклюжее сопровождение от нашей, во всех других отношениях замечательной клиники, нет! Но! – Он потряс воздетым к небу перстом: – Профессиональное, вежливое и предупредительное обслуживание в лице моих красавиц, и – заметь! – за символическую для нашей клиники цену!

Тяжелый танк равнодушно сверкнул смотровыми щелями очков.

– Выигрывают все! – воодушевленно продолжал Романов. – Больница…

– Доктор… – снисходительно прервал его Бени. – Как только твои красавицы начнут сопровождать больных ПМЦ, я предвижу следующее развитие событий. Алеф – больные естественным образом перетекут под крылышко «Исцеления» и помашут «Парацельсу» ручкой. И бет – все остальные посредники…

– Бени! – обиженно вскинулся Леша. – Мы не посредники, а организаторы лечения.

Бени невозмутимо продолжил:

– Все остальные посредники съедят меня без соли за такой протекционизм.

Он внушительно покачал волосатой сарделькой указательного пальца:

– А я еще никогда, заметь, доктор, никому, ни одному из агентов, посредников и организаторов лечения не оказывал предпочтения! Это – золотой принцип моей клиники!

И он не кривил душой – больница уважала всех ее кормивших. Но не всех в равной степени. Некоторые равны были более, чем другие, – система взаимоотношений в полной мере подпадала под гениальное определение Джорджа Оруэлла.

А во время той беседы Леша Романов – конечно, уважаемый специалист высокого класса, ведущий анестезиолог клиники, но как бизнесмен – салага, – в глазах менеджмента больницы был равен почти больше всех…

Но сейчас… в кино на экране мелькнули бы титры «В наши дни».

Сейчас распахиваются широкие двери матового итальянского стекла с витыми золотыми ручками в виде текущих часов Сальвадора Дали – намек на быстротечность жизни: добро пожаловать в компанию «Исцеление», лидер в сфере медицинского туризма! Добро пожаловать в мир высокой медицины! Добро пожаловать в мир надежд!

14

В новый офис Леша вложился не скупясь.

Часами спорил с Сережкой о дизайне и отверг все его предложения – кроме одного: нанять профессионального дизайнера. Затем обсуждал с… пожалуй, больше ни с кем: попытка посоветоваться с Инессой на второй минуте разговора вылилась в армейское единообразие ответов: «Да, босс», «Нет, босс», «А как вы думаете, босс?», и на третьей минуте беседа тихо скончалась надгробной фразой: «Спасибо, Инна! Вы мне очень помогли, идите, работайте!»

Профессиональный дизайнер, лихая девица лет тридцати, летящая в облаке из аромата Chanel Noir и звона бесчисленных золотых браслетов, колец, цепей и побрякушек, тоже не была расположена к обсуждениям.

Два табурета прозрачного пластика посреди пустой, довольно большой прихожей. Они сидели на них рядышком и смотрели вдоль длинного коридора, на который, как на позвоночный столб, нанизывались помещения офиса.

Весь офисный мусор, оставшийся от предыдущих хозяев, вывезен. Уже выполнили свою работу мойщики окон, уборщики. Помещение дышало свежестью, было залито ярким белым цветом и чем-то неуловимо напоминало новую, не сданную в эксплуатацию прозекторскую.

Она сидела, закинув ногу на ногу (черное маленькое платье, красивые щиколотки, туфли как будто с сайтов женского доминирования), терпеливо выслушивала Лешины сентенции и концепции, держа на отлете пахитоску в длинном черном с золотом мундштуке.

Он долго рассуждал о японском минимализме, открытом пространстве, чистоте линий, цвета и прямых углах. Остановился перевести дыхание.

Чем доминатрикс15, как он мысленно окрестил дизайнершу, воспользовалась моментально:

– Доктор Романов…

– Алексей, прошу вас, госпожа Шторц.

– Сандра, – кивнула она. – Алексей, на кого в первую очередь рассчитан офис? Для кого и на кого работает ваша фирма?

– Фирма занимается лечением состоятельных пациентов постсоветского пространства, – бросил на нее Леша взгляд из серии «и ежу понятно». – Россия, Украина, Казахстан… нет, не только! – Сионизм вдруг постучал в его сердце: – Из Франции, Англии, например, много приезжают на ЭКО16! Уровень нашей…

Звякнули сигналом «стоп» браслеты на взметнувшейся кисти с длинными черно-красными ногтями:

– Я поняла, Алексей! Фирма работает на русских. – Вновь звякнули браслеты, голубым льдом сверкнул бриллиант кольца, стоило ей качнуть тонким пальцем. – Я не имею в виду этническую группу. Я говорю о ментальности, образе жизни, правильно?

Леша кивнул.

– Ну тогда, Алексей, какие открытые пространства и чистые линии! – Взглянула снисходительно: – Версаче, доктор, шпарьте им Версаче!

Это неожиданное, вульгарное, но оказавшееся совершенно уместным «шпарьте» заставило Лешу вздрогнуть.

– Какое, к черту, Версаче, Сандра! Вы представляете, сколько…

– Господь с вами, Алексей! – улыбнулась Сандра, и браслеты прозвенели еле слышно и нежно, словно висящие за дверью гирлянды в касании ветерка. – Кто говорит о настоящем бренде! Я имею в виду стиль, только стиль!

Она встала, простерла руки в сторону, выигрышно взметнув грудь, и до того заслужившую у Леши пять баллов.

– В приемной, – правая рука очертила воображаемый полукруг, – массивная полукруглая стойка черного лакированного дерева или дорогого пластика, с геометрическим золотым орнаментом под античную Грецию. На нее поставим статую Фемиды, богини правосудия, что будет подспудно вызывать у больных ассоциацию с объективным, не завязанным на их деньгах подходом к лечению…

– Думаете, если на одну чашу весов положить пачку баксов – не перевесит? – вставил Леша.

Замечание услышано не было либо было полностью проигнорировано.

– Здесь, – левая рука твердо указала на место в противоположном от стойки углу, – кресла для посетителей: высокие, загнутые вверху спинки, по бокам золотые шишечки, а-ля Венецианская республика, деревянная золотая рама, обивка из голубой тяжелой ковровой ткани с золотым стилизованным под Средневековье изображением солнца, сиденья – черный ковер с золотыми звездами. Три. Три таких кресла – в самый раз…

– Сандра! – взмолился обалдевший Романов. – Меня сейчас вырвет от такой помпезной безвкусицы! Это же… – он возмущенно замахал руками, не находя слов. – Это же дворец по понятиям какого-нибудь Коляна Косого!

– Ошибаетесь! – торжествующе уткнулся ему в грудь черный мундштук. – Туше, доктор! Никакого Коляна Косого и иже с ним! Это модный сейчас в России стиль: эпатаж, кричащий безвкусием! Стиль богемы, хай класс! – Она помолчала и добавила: – Хотя лично я считаю, что он на самом деле упал на их душу. Стиль царей, Лувра, Ниццы.

– Поймите, Сандра! – Леша прижал обе руки к груди. – Я, я его терпеть не могу! Это же мой офис, и я буду его кроить, как…

– А вот и нет! – подняла брови и сложила губки бантиком Сандра. – Не ваш это офис, вовсе не ваш! Это офис ваших клиентов! – ответила она на молчаливый вопрос в его удивленно раскрытых глазах. – И его назначение – нравиться им, а не вам. Его назначение – сделать передачу денег в вашу фирму быстрой, легкой и приятной для клиента. Офис должен расслабить вашего пациента, создать у него уверенность, что он, больной, попал – слава богу! – именно в то единственное солидное место, где действительно займутся его исцелением. Это ИХ офис! Вот так, господин Романов, и только так!

– Не моя, значит, контора, – процедил сквозь зубы задумчиво Леша. – М-да… Нравится – не нравится, спи, моя красавица.

– В таком вот аспекте, – кивнула Сандра и подмигнула. – Да будет вам, Алексей! Привыкнете, еще и понравится вам в итоге. Свыкнется – слюбится, как говорится.

Потянулась, прогнув спинку, улыбнулась лукаво:

– Конечно, ваши пожелания будут учитываться и по возможности приниматься во внимание… если они не выходят за рамки концепции. Вот дом свой можете обустраивать, как вашей душе угодно.

– Спасибо, Сандра, – улыбнулся в ответ Леша. – Кстати, я недавно закончил ремонт своей квартиры. Пентхаус на тель-авивской набережной…

Быстрый взгляд – впечатлил или нет? Любой израильтянин знает, на сколько миллионов тянет такая квартира.

Никакой реакции. Нейтральная улыбка: «Ну и?..»

– Квартира у меня закончена, но я бы с радостью показал ее вам. Посоветоваться.

Как ни старался, а улыбка все равно вышла двусмысленной.

– Возможно, – взгляд Сандры был нейтрален, как у игрока в покер. – Но только после того, как закроем данный заказ, вся работа будет окончена, вами принята и оплачена.

Окурок выпал из мундштука прямо на пол и был безжалостно расплющен лакированной остроносой боевой женской туфелькой.

15

Сережка одобрил дизайн полностью.

– Ничего иного я и не ожидал, – буркнул Леша, пожав плечами. – С твоим-то вкусом… Какой смокинг на тебя ни надень – все одно деревню из тебя не выбьешь! Тебя из деревни – еще туда-сюда, но деревню из тебя – никогда! Короче, аристократ ты наш, я еще раз тебе говорю – она все подсказала правильно, и если послушаешь – не пожалеешь! Я это ясно вижу.

Контракт был подписан на следующий же день.

Сандра стоила чертовски дорого, но дело свое знала крепко и рабочих и подрядчиков держала железной рукой.

Аврал отделочных работ пришелся на День Катастрофы. В этот день в десять часов утра по всей стране звучат сирены. Их много, но многоголосый пронзительный вой сливается в один плач. Минута поминовения шести миллионов. В эту минуту страна замирает. Останавливаются станки, терпеливо мигают застывшие курсоры дисплеев. Машины тормозят на обочинах, выпуская седоков склонить головы, почтить память.

Все рабочие, Сандра, Леша, заскочивший в офис проверить ход работ, – все замерли на полуслове, кто уставившись в пол, кто – прямо перед собой.

Все, кроме одного. Высокий мускулистый юнец. Темная кожа сплошь в подтеках известки.

Он продолжал спокойно мешать раствор – невозмутимо дымила сигарета в углу рта, заунывный арабский напев. Другой рабочий, араб постарше, мягко тронул его за плечо. Парень брезгливым движением сбросил руку:

– Не моя трагедия, не моего народа. Жаль, что не всех…

Сандра не дала закончить фразу. В одно скользящее стремительное движение – через всю комнату – оказалась рядом с ним, два пальца резко вздернули подбородок. Взгляды столкнулись.

Парень вздрогнул. Сигарета брызнула искрами об пол и была растерта ногой в заношенной кроссовке. Парень выпрямился – рот в ниточку – и не проронил больше ни слова.

У Леши зазвенело в голове от желания узнать, что же увидел молодой палестинец в глазах Сандры, но оказаться для этого на его месте – увольте! Зато одно он понял совершенно ясно – его контроль не нужен, да и не эффективен в сравнении с Сандрой. Вздохнул с облегчением и в следующий раз в офисе появился получить ключи и подписать акт о приемке.

16

В честь открытия офиса Романов устроил небольшой прием, человек так на сто. Друзья, нужные люди, никого из сослуживцев по ПМЦ, никого из сотрудников «Исцеления», кроме Инессы. Живая музыка: блюзы и рок его молодости. Изысканный кейтеринг, дорогие напитки.

Сам он пришел за час до начала приема. Официанты уже заканчивали сервировку. Тонкий звон бокалов о металл столовых приборов. Тихий перебор настраиваемых гитарных струн под шелест беседы и смех персонала.

Три венецианских кресла были сдвинуты к стене, освободив место для столов. Леша подошел к ним, хмыкнул и сел в среднее, как на трон. Да, трон и есть. Справа, одесную, сидел бы сейчас Лазари, а ошую – конечно… Он вздохнул и заставил себя мысленно произнести имя, которое вычеркнул из памяти…

«Добро пожаловать!» – на белом фоне монументальными кумачовыми буквами было написано, словно высечено, на стене Зала ожидания для новоявленных граждан

государства Израиль. И от кумачовости этой повеяло на Лешу знакомым духом советского Первомая и «Взвейтесь кострами». От ужаса передернуло – неужели за что боролись, на то и напоролись?!

Сходство дополняли канцелярские столы, расставленные по залу, и сидящие парами за ними сотрудники эмиграционной службы с выражением легкой брезгливости на лицах. Не хватало только примкнувшего к ним Шепилова.

В целом было тихо – пугливые советские граждане привычно замерли перед лицом номенклатуры. Там и сям возникали в тишине бунтарские вспышки детского плача, подавляемые в зародыше напряженными родителями.

Романов чувствовал себя неуверенно. Вокруг него все переговаривались со значительными лицами, полунамеками, понимающе щурясь и кивая головой в ответ на реплики собеседника. Сыпали словами, значения которых он не понимал, хотя и осознавал со страхом, что должен был хоть чуть-чуть подготовиться к такому перевороту в своей жизни, а не ехать в новую страну наивным дурачком: «Здрасьте! Я к вам пришел навеки поселиться…»

– А я говорю – только в Тель-Авив, и никуда больше! Иерусалим молится, Хайфа работает, а Тель-Авив – живет!

– Не, товарищи, я-то знаю, как себя с ними вести! У меня тут двоюродный брат уже пять лет…

– Да меня на работу из аэропорта выхватят…

– Надо из них сразу выбивать мерказ-клиту17…

– Они смотрят – мезузу18 целуешь или нет. Я, конечно, подошел так, поцеловал небрежно. Вижу, они так переглянулись, заулыбались мне, конечно…

Если замечали, или им казалось, что замечали, постороннее чуткое ухо, резко переходили на полушепот, отходили в сторонку.

Единичные товарищи словно отгородились невидимым барьером от остальных. К ним подбегали служащие, шептали неслышно под завистливые взгляды всех прочих, равных между собой.

И тут Леша с ужасом осознал звенящую пустоту в голове во всем, что касалось государства Израиль, его устройства, языка, культуры… Да хрен с ней, с культурой этой! Мирские, насущные вопросы, например нужны ли здесь врачи, и если да, то какие?

Ноль, полный ноль! Нет, какая-то обрывочная информация текла тоненькой струйкой, а порой просто капала ржавыми каплями на всех этапах эмигрантского тракта. Но только теперь Леша с тоской понял, какие это ничтожные крохи! За глухими стенами ждала его полная и, похоже, не очень дружелюбная неизвестность…

В животе заныло, Лешка нащупал в кармане куртки пачку «Мальборо» – купил, не смог удержаться, на пересадке в Будапеште. Поплелся в курилку в углу зала. (Благословенные времена! Кури, где хочешь!)

– Извините, можно попросить сигарету?

Лешка оторвал невидящий взгляд от цементной стены, усеянной черными пятнами – надгробиями загашенных бычков. Лысая голова, карие, с грустной поволокой глаза, черные густые усы. Помесь Розенбаума с золотистым ретривером.

Лешка протянул пачку.

– Последнюю даже вор… – замялся Розенбаум-ретривер, шевеля неловко нависшими над пачкой пальцами.

– Да что вы! – поморщился Романов. – Берите, выйдем же отсюда в конце концов! Куплю.

– Спасибо! – Два пальца нырнули в пачку, аккуратно вытянули сигарету.

– Вы случайно не гинеколог? – поинтересовался Леша, следя за процессом.

– Да, – Розентривер вскинул на него удивленные глаза. – А как догадались?

– Пальцы. – Леша повторил жест, сложив пальцы в клешню. У него это вышло совсем не так изящно. – Очень характерно.

– Просто Шерлок Холмс! – Быстрый оценивающий заново взгляд, рука протянута для пожатия. – Александр Духин. Саша.

– Очень приятно! – Руки сошлись. – Алексей Романов. Просто Леша.

– Коллега, подозреваю? – прищурился Духин.

– Да, тоже доктор. Кардиолог.

– Только правильнее сказать – бывшие коллеги, – уточнил Духин. – Вы ведь в курсе…

– Может, перейдем на «ты»? – предложил Леша. – Люди мы еще молодые.

Духин согласно кивнул:

– Ты ведь в курсе, что нам надо подтверждать диплом? Сдавать экзамены?

– Слышал что-то такое, – пренебрежительно махнул рукой Леша. – Ты, прости, откуда?

– Питер. Первый Мед. А ты?

– Москва. Тоже Первый.

Они тепло, с пониманием кивнули друг другу. Атмосфера Незримого Братства Двух Столиц. Единственные стоящие города СССР, во веки веков, аминь.

Невидимые нити симпатии, как черточки в формулах учебников по химии, пока еще слабые, не валентные, протянулись от одного к другому.

– С семьей? – поинтересовался Духин.

– Нет, – отрицательно качнул головой Романов. – Один, как перст. С чемоданом и коробкой книг. А ты?

– Я с женой и ребенком. Вон там, видишь, – и показал в отдаленный угол. На грани тени и света одинокий солнечный луч, косо упавший из узкой щели окна под потолком, выхватил неясный женский силуэт, склонившийся над детской коляской.

– Дочка. Света. А жена – Аня. Пойдем, познакомлю.

Леша кивнул. В этот момент динамик захрипел и громко позвал:

– Алексей Романов. Романов. Стол номер три. Лешка вздрогнул, торопливо бросил сигарету, чиркнув ею по поминальной стене.

– Всё. Пошел!

Духин прищурился:

– Хоть знаешь куда, зачем и почем?

– Ни малейшего представления! – быстро дернул головой Леша. – А что?

– Он еще спрашивает! – закатил глаза Саша. – Короче, никуда, кроме Беэр-Шевы, не соглашайся. Понял? Стой насмерть!

– Романов! – с раздражением позвал динамик.

– А что? – оборачиваясь на ходу, спросил Романов.

– Это единственное место в стране, где есть нормальные курсы для врачей, понял? – бросил вслед Духин. – Ни на что больше не соглашайся! Потом «спасибо» скажешь! Стой не на жизнь, а на смерть!

17

Леша вынырнул из воспоминаний. Криво улыбнулся: «Стой не на жизнь, а на смерть!» Вот и выстоял. Выстоял, как и приехал – один, как перст. Правда, вместо чемодана и коробочки книг – миллионный пентхаус и роскошная бибика под задницей.

Входная дверь распахнулась, влетела Инесса. Волосы красиво уложены в каре, черное длинное платье в блестках, бархатные красные туфельки, красная сумка на золотой цепочке.

«М-да, – рассеянно подумал Леша, – откуда у нее восточный вкус? Все блестящее и золотое. И ведь не скажешь – обиду только причинишь и отношения разрушишь».

Вздохнул и сверкнул улыбкой:

– Ну, хозяйка, правьте балом!

Инесса вспыхнула от удовольствия и понеслась между столами, поправляя сервировку и отдавая четкие указания официантам. Персонал, почувствовав хозяйскую руку, подобрался. Прекратился громкий смех. Ансамбль переглянулся. Ударник отдал команду: «Раз, два, три!», слаженно зазвучал первый ритмичный блюз. Открылась дверь, впуская первых гостей. Первые восторженные, с оттенком зависти, дамские возгласы. Первые уважительные, с тем же оттенком, кивки мужчин.

– Добро пожаловать, дамы и господа, в компанию «Исцеление»! Ура генеральному директору, доктору Романову!

Вечер удался, чему немало способствовали в равной степени вкусная еда и прекрасный ассортимент напитков. Ровный гомон, смех, чей-то пьяный бас, тщетно пытающийся перекрыть музыку, звон фужеров, тосты за здравие, пожелания дальнейших успехов и долгих лет – банкет входил в колею. Романов неспешно прошелся по офису: кому руку пожал, с кем обнялся, от кого стойко вытерпел пьяный слюнявый поцелуй, где пришелся к месту пикантный, а где и менее тонкий анекдот. Уф-ф! Всё! Банкет прошел острую фазу начала, качнулся на распутье. Леша кожей почувствовал момент. Подозвал тамаду – указал на буйного гостя; подскочил к музыкантам – полилась лирика медленного танца; мигнул Инессе – та, скромно улыбаясь, под аплодисменты вывела на танцплощадку важную персону.

Любое торжество в своем развитии проходит через стандартное начало к перекрестку. Это самый сложный момент. Как дальше сложится событие, зависит от множества факторов: состава и интеллигентности гостей; возраста и числа провокативно одетых дам и свободных мужчин; энергии, агрессивной или доброй, разлитой в вечере, в свою очередь, тесно связанной с фэн-шуй зала.

С перекрестка торжество может свернуть на одну из трех дорог: «европейская тоска», «русский разгуляй» с мордобоем и «классно посидели». Вот в этот критический момент его надо подтолкнуть в нужном направлении.

Вечер качнулся, направляемый чуткой Лешиной рукой, и… свернул на колею «классно посидели»! Уф-ф! Теперь можно и себе чутка налить, расслабиться.