Кого посадят первым, или Страна больших денег

Да, наш век имеет свои преимущества, но преимущества каменного века неоспоримы!

Глава 5. Приезд провидца Генадона, или Большие деньги опасно проводить через нечистый на руку банк

Если ты должен банку миллион долларов – ты принадлежишь банку.

Если ты должен банку миллиард долларов – банк принадлежит тебе.

Неизвестный автор

В то самое время в город Сизовск возвратился из заграничной поездки провидец Генадон. Пока спереди два охранника в поисках чего-то незаконного терзали шорты слабенького на вид студента, а через задний ВИП-проход с силой пургена проносились видные деятели местных бизнес-структур, провидец думал. Он думал о каждом из нас: о злодеях-охранниках, о никчемном студентике, о ВИП-персонах, – и все его гуманистические мысли сливались в одно выражение: «Мои полмиллиарда валюты». Словно коронавирус, болезнь олигарха Бени передалась и ему, в настоящее время любимейшему племяннику. Но так как Генадон – единственный из живущих – был привит в застенках ЖКХ от желания наживы, будем считать его человеком честным, а те миллионов двадцать-тридцать в валюте, которые он израсходует из общего котла на собственные карманные нужды, назовем «представительскими расходами».

Генадон же когда-то был обычным Геной-директором, а Гена-директор еще раньше являлся обычным Генкой, трудившимся после окончания школы грузчиком в магазине №9 ангарного типа с мини-пекарней. Каждые три дня приходил грузовик с мукой, носить которую, особенно зимой, грузчику Генке было не по нраву. Именно тогда Генка осознал важность обучения наукам, когда весь пыльный, потный и желающий скорее почесать нос добегал до места кидания муки – бросал мешок и чесался, чесался, чесался…

Исполнилось тогда Генке девятнадцать лет. Работала с ним рядом молоденькая продавщица Танечка. Средняя девочка, учившаяся заочно на факультете банковских дел и мечтавшая стать специалистом первой категории банка, сидеть при этом в окне, принимая платежи, и обсчитывать пенсионеров. Танечка Генку не жаловала, и все его попытки понравиться и получить доступ к девичьему телу, так необходимому в опасный призывной период, обрекались на провал. Планы Танечки работать в банке имели дальнейшие перспективы, и она говорила так:

– Сначала буду работать в банке, потом подцеплю самого банкира или крутого клиента с миллионом на счете и стану миллионершей!

– А если он будет женат? – язвил Генка.

– Пускай разводится, я замуж – только за деньги!

Грузчиком Гена проработал недолго – один межсессионный период, три месяца. Ни адресов, ни телефонов Тани он не заполучил. Хотя ну что же…

Вспомнил он Таню, когда оказался в кабинке «Первого офшорного банка „Не кидалово 58“» (ПАО), куда прямо из аэропорта ринулся открывать новый конспиративный счет, на который дядя Беня должен был перечислить полмиллиарда валюты. Через пуленепробиваемое стекло Гена рассмотрел знакомые черты лица, прочитал на бейдже: «Специалист первой категории Татьяна Альбертовна Тхебанк». Значит, все-таки добилась девочка своего!

– Танюша! – воскликнул радостный от встречи Гена, а теперь уже даже не Гена-директор, а провидец Генадон и племянник самого олигарха Короткого. – Здравствуй!

– Гена? – сухо ответила Татьяна Тхебанк, не опознав в Гене своими купюропроверяющими устройствами всех его новых регалий и помня его как грузчика. – У нас дорогие услуги, тебе лучше обратиться в сберкассу.

Неприветливость Тани рассмешила Гену-директора:

– Да я это… не в том смысле. Я уже не грузчик.

– Ну, говори, говори, зачем обратился в наш банк? Нам нельзя вести личные разговоры на работе.

Гена передал через специальное устройство паспорт и попросил открыть счет, с которого было бы можно осуществлять перечисления другим лицам. Таня паспорт взяла с каким-то пренебрежением и, громко ударяя по клавишам компьютера, оформила договор. Обращаясь к Гене, сказала:

– Подпиши там и там… Да не читай – все равно ничего не поймешь.

Гена спорить не стал, подписал и передал.

– Следующий, – вместо слов «до свидания» сказала она.

Счет был открыт, дело оставалось за малым – чтобы Беня пополнил счет полумиллиардом валюты.

Сигнал дяде о том, что, мол, направляй денежки, баскетбольным мячом полетел в офшор, там, поскакав по лабиринту недосягаемых для нашей налоговой организации мини-государств, изменил траекторию и долетел до Туманного Острова.

– Полмиллиарда! – плакал слабый на эмоции Беня. – Полмиллиарда! Причем перечисляю даже не фирме-однодневке, а незнамо какому племянничку.

Он совершил ритуал: пошел вприсядку вокруг денежного гуру – старца из черного дерева в рост человека, снабженного интересным механизмом. Откуда-то сверху, с неба, старцу в широко открытый рот с выпирающей сантиметров на двадцать нижней челюстью падали с интервалом в несколько секунд монетки; слышно было, как они катились по утробе старца, при этом тот издавал характерный звук; далее монетки выкатывались у старца между ног и, падая в траву, такую же черную, как старец, исчезали в небытии. Под музыку африканских племен Беня с каждым шагом всё поднимался и поднимался, пока не встал во весь рост, и тогда, на пятом круге, он метнулся к морде старца и заглотнул одну из его монет. «Всё, – подумал Беня, – теперь срочно перечислить деньги». И деньги ушли.

Антон Антонович Залихватский, руководитель филиала «Первого офшорного банка „Не кидалово 58“» – как полагается, человек с улицы – как и все руководители ранее существовавших банков, от «Не кидалово 1» до «Не кидалово 57», последний из которых накрылся, не просуществовав и года, нежился в кровати. Его, человека, еле-еле окончившего семилетку, не мучил вопрос: «Как так? Почему именно меня серьезный банк назначил руководителем?» Антоша Залихватский полагал, что все в мире подчинено судьбе и экономика ничем не отличается от вши, которую можно целиком постичь и понять, заглянув в микроскоп. К тому же генеральный директор банка «Не кидалово 58», господин Поднаготный Борис Борисович, человек из холдинга Бени Короткого, высоко ценил умственные способности Антона Антоновича и часто говорил ему: «Ты у меня далеко пойдешь», – таким тоном, каким в сталинские времена следователи спрашивали у подследственных: почему, мол, гражданин подследственный, Большой дом называется Большим? Да потому, что из него Магадан и Колыму видно!

Красной линией в должностной инструкции Антона Антоновича Залихватского проходила одна основная функция: «Ахтунг! Срочно! В случае поступления на счет кого-нибудь из клиентов денежной суммы более полумиллиона рублей сообщить в любое время дня и ночи непосредственному руководителю – Поднаготному по телефонам». И приводилось несколько телефонов.

Залихватский полагал, что Поднаготный при поступлении указанной информации будет готовить открытку-поздравление и незамедлительно направит ее клиенту. Но все обстояло несколько, если не сказать кардинально, по-другому. Поднаготный тоже имел должностную инструкцию, которая содержала несколько иную информацию. Там было написано: «При получении сигнала о клиенте (ах) от руководителя филиала Залихватского срочно дать последнему распоряжение на изменение названия банка с „Не кидалово“ на „Это кидалово“ и перевести деньги клиента (ов) в офшор, а оттуда через многочисленные фирмы – Бене Короткому».

Далее действия должны были развиваться по инструкции: люди Бени с райского острова, дабы переложить с себя ответственность, пишут в милицию и в прокуратуру о том, что гражданин Поднаготный Б. Б., являясь генеральным директором банка «Первый офшорный банк „Не кидалово 58“», причинил имущественный ущерб учредителям; Поднаготный Б. Б. одновременно всеми средствами связи отправляет во все инстанции заявления, что руководитель филиала Залихватский А. А., являясь единоличным исполнительным органом филиала банка, совершил хищение денежных средств клиента и самого банка, чем причинил значительный ущерб, – мол, просим принять меры.

Да, Залихватский А. А. оставался крайним. Эх, не зря все-таки наши родители часто советуют нам не принимать поспешных решений, не доверять неизвестным хорошим дядям и тетям. Гордыню иногда полезно усмирять, чтобы не потерять свою свободу, а может быть, и тело целиком.

Когда Залихватский с рвением настоящего клерка судорожным голосом сообщил Борису Борисовичу Поднаготному о поступлении на счет одного из клиентов полумиллиарда валюты и, так сказать, выполнил свою функцию руководителя филиала, то чуть было не выполнил свою земную миссию вообще, если бы, конечно, денежные средства не принадлежали олигарху Бене – неофициальному владельцу банка «Не кидалово 58». Борис Борисович Поднаготный, имея процент от кидалова, сразу же передал информацию представителю Бени, на что тот отреагировал удивительно спокойно, ответив: «Спасибо, Боря, мы в курсе. Деньги не трогай, продолжай работать в обычном порядке. Это наши деньги». Боря расстроился и почувствовал себя обманутым. Что удивительно, расстроился и Залихватский, планировавший идти «на повышение» за хорошую новость, не зная при этом, что чудом остался жить на планете Земля, а не гнить под землей на объездной городской дороге от неслучайной бандитской пули охранников олигарха Короткого.

В то же время Антон Залихватский хоть и не имел специального образования, однако смекнул, что связи в жизни не помешают, и решил лично познакомиться с крупным клиентом. «Какой дуре поручить организацию встречи?» – задумался он, и выбор пал на подходящую кандидатуру – Танюшу с интересной немецкой фамилией Тхебанк, страстно рвущуюся ко всему блестящему и богатому. Таня, чтобы заказать столик в ресторане «Столовая администрации», попросила у Антона Антоновича номер телефона богатого клиента, чтобы позвонить лично и пригласить. Когда тот продиктовал номер, имя и отчество, Татьяна сказала, поправляя начальника:

– Вы, я думаю, ошиблись. Это не может быть Генка, посмотрите внимательнее.

– Генка? Танечка, ты его знаешь?

Удивленная Танечка набрала в банковской базе данных инициалы Гены, и когда в выписке со счета клиента увидела не помещающуюся в одну строчку цифру с множеством нулей, причем без запятых и в валюте, то пришла в неописуемый восторг, а ее девичье сердце впервые трепыхнулось, почувствовав первую и, самое главное, настоящую любовь.

«Нет, это ошибка, – сказала она себе, а потом подумала: – Но даже если это ошибка, нужно срочно обольстить Гену и повлиять на него, чтобы он снял деньги, а там мы их… я их уж приберу к рукам».

Организацию встречи с ВИП-клиентом Геннадием Александровичем специалист «Первого офшорного банка „Не кидалово 58“» Татьяна Тхебанк приняла на свои девичьи плечи. Она решила не устраивать встречу в ресторане, откуда «грузчик Генка» – так про себя она называла Гену-полумиллиардника – мог уехать и один, забыв о прежних намерениях насчет ее тела. Наученная опытом общения с банковскими клиентами, Татьяна придумала праздник в честь тысячного вкладчика (на самом деле Гена являлся лишь шестнадцатым после четырнадцати работников филиала, коих заставил стать вкладчиками Залихватский, а пятнадцатым был частично недееспособный Миша Бездомный, доверивший свои триста двадцать семь рублей банку с весомым наименованием «Не кидалово 58»). В офисе был накрыт стол, стены украсили шарами, в планы входил салют.

Гена-директор прогуливался со Степой по вечернему городу в поисках офиса, в котором можно было бы встречаться с участниками игры, но не с игроками, которые жили на Туманном Острове и скопом записывались в клуб Бени Короткого, а с «играемыми» – представителями всех уровней власти в области, внутренних органов, ЖКХ и других организаций.

Вдруг карман Степы разразился мелодией «Лунная дымка», что играла при срабатывании рабочего телефона старой марки «Хренелла-360». Степа, как всегда, изрядно замешкался, но успел ответить:

– Это самое… генеральный секретарь провидца Генадона слушает.

– Э-э-э… – в трубке послышался искусственно неуверенный женский голос. – Милый секретарь, позовите, пожалуйста, к телефону вашего шефа.

– Шеф, это вас. Баба какая-то.

– Провидец слушает!

– Здравствуй, Гена! Не узнал? Я Таня, Танюшка из банка. Ну, ты заходил недавно и не дождался меня. Работали с тобой когда-то в магазине.

– А-а-а, Таня? – Генадон абсолютно не был удивлен звонку и даже ожидал его еще вчера, когда по банковским коммуникациям узнал о поступлении денег от дяди Бени. «Сейчас, – сказал он тогда себе, – жди звонка от этой змеюки Танечки», – Таня, ты на работе?

– Да, дорогой. Как зашел ты тогда, так на меня, как тогда в магазине, чувства и нахлынули опять. Ждала я тебя, Геночка, ждала.

– Тань, как бы тебя не уволили. У вас же там в «Первом офшорном банке» строжайшая дисциплина – в рабочее время разговаривать ни-ни.

– Генка, ну разве есть в мире что-то важнее любви. Ну их всех! Мне этот разговор с тобой сейчас очень важен… Э-э-э…

Танечка думала, какими бы еще словами охмурить бывшего грязного грузчика с его глупым дурачком секретарем. Тем временем в трубке у Гены послышались слова возмущенного пенсионера:

– Дур-ра, ты будешь работать или нет?

– Сам дурак, – ответила Таня в сторону. – Программа на компьютере не работает, жди…

Гене с Таней разговаривать не хотелось. Да, когда он недавно встретил ее в отделении банка, то был искренне рад, и окажись она внимательнее к нему, Гена-директор с удовольствием оказал бы любую помощь девочке в ее начинаниях, абсолютно не прося ничего взамен. Увидев ее, он вспомнил себя почти полжизни назад; тогда, конечно, хоть ему, как грузчику, и платили две тысячи рублей, заставляя приходить на работу на два часа раньше для выгрузки хлеба (эти два часа работодателем не оплачивались, и никто не знал почему), но время было хорошим, добрым и даже беззаботным. К тому же все, о чем он мог мечтать тогда: о машине, приятной работе, девушках, деньгах, домах, ресторанах, – все давным-давно сбылось.

– Степа, зайдем в банк на часок отобедать?

– Как прикажете, шеф, – нарочито раболепно ответствовал слуга.

Да, Танечка за несколько дней совершенно переменилась, чего не бывало за всю ее жизнь. При встрече на крылечке банка она, никого не стесняясь, даже руководителя Залихватского – кстати, неплохого претендента на ее женское тело, – обняла Гену, как жена декабриста после вековой разлуки, поцеловала в щечку и платочком стерла свою же помаду с гладкой кожи Геннадия Саныча, как она его по-дружески официально назвала. Антон Антонович, руководитель банка «Не кидалово 58», крепко пожал «тысячному клиенту» руку, хлопнул по спине.

– Рад, – сказал он. – Вы не представляете себе, как я рад!

Похожие слова Гене-директору не раз еще предстояло услышать в ближайшее месяцы при знакомстве с известными в городе государевыми и народными слугами, ставшими вдруг резко несогласными с формальной социальной политикой государства и изъявившими желание помогать всем-всем жителям доброго городка Сизовска лично и в любое время. Слуги эти «не любили деньги», и когда Гена просил их сообщить ему реквизиты принадлежащих им конспиративных зарубежных счетов с целью пополнения указанных счетов авансом в виде миллиона валюты, народные и государевы слуги, махнув рукой – мол, Геннадий Саныч, деньги – пустое, – нехотя, в течение полутора-двух секунд, реквизиты счетов давали. При этом, как заметил Гена, слуги государевы помнили счета наизусть, дабы не доверять компромат бумаге, а слуги народные – работники городских администраций – доставали реквизиты прямо из кошельков, из стопок дорогих, с золотой огранкой визитных карточек, к примеру таких: «Глава ЖКХ Вжик Степан Степанович. Услуги: выдача земли хорошим людям, муниципальные контракты дешево, решение других вопросов». Снизу золотой нитью было вышито: «Реквизиты для перечисления мзды».

Гене всякого рода праздники нравились. Он любил выпить и закусить, причем в любой душевной компании. А потому не стеснялся и в банке, закусывая со стола, накрытого на деньги, насильно удержанные из заработной платы сотрудников банка. Кстати, в связи с тем, что самому Залихватскому денег катастрофически не хватало, из своей заработной платы он удерживать в порядке исключения ничего не стал, оставаясь сторонником дедовщины в коммерческой организации.

Застолье результатов ни Танюшке Тхебанк, ни самому Залихватскому не принесло. Закуски были съедены, спиртное выпито. Когда провидец Генадон, сраженный водочкой, уснул за столом Залихватского, крепыш Степа, не доверив тело шефа банковскому персоналу, взвалил его на свои плечи и понес в офис провидца, чем вывел Танечку из себя. Ее слова об оставлении Гены на ночлег в офисе журчащим лесным ручейком скатывались в уши Степы, весенним солнышком освещали его путь и наконец падали ведром прокисших помоев с пятого этажа на непокрытую голову. Но слова не помогли. Тогда пошли в ход царапанья, брань и всякая чепуха, недостойная не только специалиста первой категории коммерческого банка, но и обычного продавца с городского рынка.

Часть 2. Знакомство с фигурантами, захват власти в городе

Глава 1. Граф Антоний фон Лобанчикофф

Настоящий показатель вашего богатства – это то, чего вы будете стоить, если потеряете все свои деньги.

Неизвестный автор

– Не стучать, – срывался на крик проснувшийся к полудню Гена. – Не стучать!

Степан приготовил завтрак и удивленно наблюдал за хозяином, разговаривавшим с тишиной.

«Определенно, не в духе», – пронеслось в голове у слуги, но он поддержал хозяина.

– Прекратите кричать, – забарабанил Степа в стену, но, ощутив на себе взгляд Генадона и вспомнив, что соседей за стеной нет, прекратил это занятие. – Чаю?

– Пожалуй, – присел за стол Гена. – Водка – похититель времени, а банк, который занимается спаиванием клиентов, – бандюга. И если бы не дядя Беня, то было бы разумно предъявить «Первому офшорному банку» неустойку за потерю половины моего рабочего дня! А-а-а, плевать… – махнул Гена рукой.

Утро начиналось к вечеру.

Нет, чай определенно не устроил Геннадия Саныча, и он послал Степу в магазин «Столичный» за армянским коньяком, чтобы заглушить банковский вечер раз и навсегда. Слуга ушел. Ждать его было невыносимо долго и больно, и Генадон, укрывшись плащом на полуголое тело, последовал за ним.

У крыльца магазина толпились голуби. Согнав их рукой и постелив на грязный бетон сначала тоненький носовой платок, а затем свою кепку, Гена уселся на пол. Степа с коньяком не заставил себя долго ждать. А на хороший коньяк, как известно, тут же собираются уличные собутыльники. Но так как Гена являлся человеком незаурядным, то и в собутыльники к нему попросился особенный человек.

– Здравствуй, дорогой! Давай погадаю! – сказала черненькая цыганка в изумрудном платке, светящемся от неонового света витрины магазина.

– Садись, – пригласил Генадон, подстилая второй носовой платок.

Цыганка рядом не села, но склонилась к самому лицу провидца и произнесла заговорщицким тоном:

– Удача ожидает тебя, барин, удача.

Она поласкала руку, произнесла что-то на непонятном языке и вновь повторила:

– Удача!

– Да что мне удача, уважаемая? Ты мне скажи, с кого начать «Схему жизни» воплощать? Деньги – они что, они уже в кармане, а с кого начать?

Цыганка не на шутку раззадорилась – видать, чтобы так сразу, мол, деньги есть, не всякий клиент ей раскрывался.

– Ой-ё, вижу, вижу деньги! Вижу, ты человек честный и богатый! Много планов, много идей!

– Ну, брось, брось. Скажи, кто нужен, чтобы покончить с этим ЖКХ?

Цыганка на мгновение прищурилась, пошевелила руками, качнула головой.

– Э-э, тебе, касатик, Граф нужен!

Генадон поперхнулся коньяком. Схватил цыганку за ворот.

– Отвечай, старая, откуда знаешь про Графа.

Мягко освобождаясь от грубого клиента, та отвечала:

– Я знаю всё. Я знаю все твои страхи, дела и что будет, и вновь говорю: начинай с Графа, не прогадаешь. Удача будет! Как вы, схематёры, говорите – результат будет!

– Степа, дай ей на жизнь.

Обрядник немного растерялся, бросил в урну остатки беляша, вынул из брюк кошелек, вытер жирные руки несколькими мелкими купюрами, бросил их тут же в урну и передал цыганке тысячу рублей.

Та взвизгнула!

– Э-э, дорогой, – обратилась она к Генадону, – что он мне дает? Я же тебе дело решила, судьбу прекрасную предсказала.

– Дай ей пять тысяч… Да нет, отдай ей весь кошелек!

Степа хотел возразить – кошелек у него всегда был битком набит (Генадон наличных денег сам не носил, за него расплачивался Степа), но одумался.

– Подавись, старая! – сказал чуть слышно, а цыганка была уже такова.

Ныряя в подворотню, она добавила:

– Брата на работу возьми – не пожалеешь! – и пропала в темноте.

– Какой еще брат? – заревновал Степа. – Не нужен нам никакой брат, тем более у этой старухи.

– Значит, все-таки Граф… Пусть будет по-твоему! – сказал Генадон, допив бутылку и кинув ее на клумбу перед «Столичным». Вспомнил он «Великое сточное дело».

«Великое сточное дело» случилось в преамбуле развития чиновничьей демократии в городе Сизовске, областной столице. Некто Антон Лобанчиков, тогда инженер по твердым бытовым отходам седьмого разряда, а ныне известный в мировых правительственных кругах как граф Антоний фон Лобанчикофф, он же просто Граф, владелец собственного острова тихоокеанской гряды, своего народа, своей юрисдикции, своего ядерного щита и прочего другого своего, реализовал неадекватное, но прибыльное дельце. Тогда Антошка Лобанчиков, или Тобик, как его по-дружески называл Генадон, существовал жизнью обычного инженера, не имеющего денежного потенциала, чтобы помышлять не только о собственной квартире, но и о собственной еде. И заведовал он твердыми бытовыми отходами, всеми их видами, за исключением жижи из выгребных ям и других жидких стоков. Существовал Антон в рамках правового поля организаций, неофициально контролируемых Геной, тогда уже Директором и уже юридически фактически абсолютно никем в своих организациях. Гена-директор часто, причем абсолютно серьезно, хвастался перед конкурентами по монополии – владельцами других частей города. «Что, – говорил он, – вы можете? А нам и лаборатория не нужна! Наш Антон на язык зачерпнет любой вид отхода и тут же факсом через рот выдаст его качественный и количественный состав: тут тебе и превышение по аммонию, и недостаток по мочевине!»

Антон на эти слова Гены не возражал и заодно с ним смеялся, даже изображая что-то вроде того, о чем Директор говорил конкурентам: брал на язык что попадалось под руку, выкатывал или, наоборот, закатывал глаза и старался сказать, из чего состоит субстанция, чем веселил Гену до состояния буйной эйфории. Гена падал на землю в чем был и стучал кулаком, пока не успокаивался и мог встать на две ноги. Как и Степа, Антон был отмечен Геной за открытый и уживчивый характер.

Именно через Антона Гена-директор воплотил схему «Золотое говнецо», положенную в основу материалов проверки по уголовному делу, называемому в народе «Великим сточным делом», суть которого заключалась в следующем. За годы рыночных преобразований городская система ЖКХ пришла в абсолютную негодность: котельные то и дело вставали и не работали, вместо воды текла струйка жидкости, которую, согласно еще школьным урокам ОБЖ (основы безопасности жизнедеятельности), пить строго запрещалось. Но в особенную негодность пришла городская система канализации. Казалось бы, чего здесь может быть хорошего? Но так казалось на первый взгляд. Ручейками мелких статей меж рек газетных полос стали просачиваться купленные мнения кандидатов в доктора сточных наук, что, мол, надо срочно искать деньги на модернизацию системы. Специальным номером газеты нашли деньги, осевшие в запасах нефти, на которой стоял город, а уже через неделю местные депутаты, планировавшие через коммерческие организации, принадлежавшие их женам и любовницам, с хорошими накладными расходами осуществлять ремонт вплоть до полного опустошения нефтяной платформы города, предлагали утвердить перекачку нефти за рубеж, а уже оттуда – из офшора – и ремонтировать на полученные деньги городскую систему канализации.

Но случилось непредвиденное. Центр требовал инноваций. И инновации были представлены Центру и спущены Центром в сточную систему города.

Гена-директор совместно с Антоном Лобанчиковым, изрядно выпив и облачившись в белые одежды, совершили мировое открытие. Они, абсолютно пьяные, совместным мочевым реагентом в мужском туалете конторы расщепили сгусток стока. И о чудо! Сток был преобразован в горючий газ, основным компонентом которого стал водород (что-то вроде контролируемого термоядерного синтеза), а другим производным стало вещество, используемое отнюдь не как удобрение, а как пища, что и было опробовано на дворовом псе по кличке Сытый Пес. Производному веществу необходимо только было придать форму – и, господа, прошу к столу. А вы, господа ученые? А мы еще сыты.