Огонь и железо

– Ну, это уж как водится! – видно было, что Феоктистов уже весь находился во власти охватившего его охотничьего азарта.

* * *

21 мая 6701 года от Сотворения Мира друзья официально создали свой «Союз Свободных графств». Полученные королевские титулы просто требовали какого-то юридического решения. Да и сам сир Ратибор нет-нет да и поглядывал лукаво. Как вы теперь-то «вместе» управитесь? Управились. Благо в памяти был собственный Союз Советских Социалистических Республик. Официально принесли друг другу тут же придуманные клятвы и распределили обязанности в сильно расширившемся хозяйстве. Оба галльских владетеля подтвердили свою верность в качестве союзников уже ССГ.

Так что к Фалезу вновь подходило единое войско будущих родственников, возглавлял которое сам король. Семь рыцарей, три сотни бронированной пехоты, осадные машины и почти семь десятков кавалеристов. Внешне это выглядело как очень грозная сила. Но шериф мог просто отсидеться за городскими стенами, ведь Фалез имел мощный гарнизон. Однако опытный Львиное Сердце при подготовке к штурму Гринеберга не зря встречался с Робин Гудом и его стрелками. Главарю разбойников он вернул титул шевалье д`Худа, с перспективой стать бароном (после возвращения родового владения атамана под скипетр Ратибора). А лесная банда беглых рабов в одночасье превратилась в «отряд королевской разведки». Вот они-то и сработали.

Бывшие разбойники заранее проникли в Фалез и распространили там кучу слухов – один страшнее другого. Причём, почти все правдивые. Люди заговорили и про предательство короля, совершённое родным братом вместе с вероломными храмовниками, и про встречу Львиного Сердца преданными ему вольными галлами и непобедимыми Кальвадосскими рыцарями, вместе с которыми самодержец взял мятежную прецепторию Гринеберг. Но главная новость заключалась в том, что сир Ратибор уже взял живьём одного из предателей, и теперь шёл воздать справедливую кару всем его приспешникам. А в качестве первого кандидата на эту малопочётную роль почему-то ненавязчиво фигурировал сам шериф Фалеза.

Поэтому к подходу королевского войска накал страстей в городе уже достиг апогея. Никто не хотел умирать из-за «предательства» графа. В том числе не было единства и среди воинов гарнизона. Армия сира Ратибора подошла, демонстративно побрякивая оружием, блокировала входы-выходы из города и выстроилась перед главными воротами Фалеза железной когортой. Затем сам Львиное Сердце картинно подъехал и зычным «командным» голосом потребовал шерифа на суд. Тот ожидаемо не вышел, а ответил со стены. В том смысле, что нет на нём никакой вины. Король оглушительно захохотал:

– Так что же ты тогда трусливо прячешься от меня?!

Если обвинение в трусости и задело графа, то не настолько чтобы открылись городские ворота. Тем временем на стенах появлялось всё больше простого народа. Люди хотели знать, чем всё закончится, и будет ли штурм. Вид сверкающей когорты как-то не вселял оптимизма.

После небольшого препирательства авторитет Фалезского владетеля был полностью уничтожен. Уже никто не сомневался в его вине. Но тут король предложил упрямцу не губить его любимых подданных в своём глупом упорстве, а лично оправдаться Божьим судом. То есть выйти на смертельный поединок. Один на один. Победитель такого признавался безусловно правым, так как считалось, что невиновному должен помочь сам Единый.

Ответа долго не было. А Львиное Сердце уже откровенно забавлялся:

– Эй, трусишка! Со мной биться ты недостоин. Но есть у меня один молодой шерифчик. Попробуй хотя бы с ним! С Божьей помощью ты даже его не одолеешь!

Вперёд выступил лорд Кальвадосский Волк. В принципе, обожжённое лицо не позволяло его узнать. Но он ещё и одел самую непритязательную куртку-плетёнку, с предусмотрительно поддетой кольчугой, и ношенный плащ. В руке солдатский щит, на голове «древнеримский» шлем командира карателей. Сверкающий меч Бьорна до поры скрывался в ножнах.

– Это ещё кто такой? – наконец соизволил ответить владетель Фалеза.

– Я лорд Ульфхеднар, шериф Союза Свободных графств!

Какое-то движение началось в городе. Примерно так же, как в не желавшем сражаться Андрезе. Но результат был другим:

– Я принимаю вызов на Божий суд!

Ворота открылись, показался отряд кольчужников. Им навстречу двинулась королевская когорта. Увы, не смотря на все проведённые тренировки, шагали бывшие рабы не так уверенно и слитно, как опытные воины Фалеза. Отряды сомкнулись и молча образовали вокруг Феоктистова бронированное ристалище. Наконец, вышел сам шериф. Его кольчуга была почти сплошь закрыта железными накладными пластинами с дорогой золотой гравировкой. Рыцарский шлем полностью скрывал голову. Маленький литой щит, как своеобразное украшение, жёстко закреплён на левом наруче. А в обеих руках граф держал металлическую секиру, с двумя острым навершиями и небольшим металлическим зубом в нижней части рукояти. Таким оружием можно было успешно драться с обоих концов. Причём, как рубить, так и колоть. К тому же шериф был опытным тренированным бойцом.

– Да начнётся Божий суд!

Граф бросился на спокойно стоящего Ульфхеднара. Почти в последний момент тот плавно скользнул вниз, одновременно извлекая меч. Пропустил боковой удар над собой и мощным встречным рубанул на противоходе. Крак! Разлетелась перебитая пополам рукоять, вместе с отсечённой кистью. Шериф лишь вскрикнул и в запале бросился вперёд с остатком секиры. В новом неожиданном приседе Феоктистов ударил уже в ногу. Крепость и острота доставшегося клинка неведомого «силача подземелья» превосходила все мыслимые пределы. А в сочетании с точными ударами храбра вообще представляла что-то страшное. Затем Ульфхеднар просто стоял и ждал, пока поверженный граф не умрёт от потери крови. Чистая победа. Фалез был лишён статуса шерифского города. Зато остался цел. Его и все графские владения король жаловал Феоктистову, и они тут же вошли в состав ССГ.

В городе армия задержалась. Как и было обещано, сыграли и широко отметили сразу две свадьбы – детей галльских владетелей, а также лорда де Гринеберга с «вольной девой» Эммилией. За эти недели Феоктистов, как новый шериф, старался решить две взаимоисключающие задачи: усилить королевскую армию и гарнизоны Союза. Прежде всего, он забрал сюзерену полусотню конных и сотню пеших кольчужников Фалеза. Ещё по две десятки, вместе с таким же количеством недавних гладиаторов, отправил на усиление Шансона и Гринеберга. В армию забрали и большую часть членов гильдии охраны лавок и постоялых дворов, а также всех городских стражников, которые при прежнем графе, в основном, выполняли полицейские функции. С их командиром, двадцатичетырёхлетним шевалье д`Гисборном, новый лорд беседовал долго и обстоятельно.

Прежде всего, боевой и толковый помощник шерифа ему понравился. Город и окрестности тот знал как свои пять пальцев, а борьбой с различной преступностью занимался почти семь лет. Жалко было терять такого специалиста. Не смотря на разницу в возрасте, Феоктистов чувствовал себя чуть старше шевалье. Не зря же в его мире участие в боях военным шло как день за три. Вот и он прожил местные четыре года как дюжину обычных. Причём, д`Гисборн примерно так же относился к молодому шерифу. Тем более, был полностью в его власти. Ведь обычно такие смены владетеля заканчивались показательными казнями. Но шевалье всё ещё нёс свою службу:

– Ваше сиятельство! Нельзя стражу из города убирать. Вы не представляете, что здесь начнётся, когда войска уйдут!

– Почему же, очень даже хорошо представляю. С вашими питомцами, что де Гринебергу отдали, довольно плотно познакомиться пришлось. Насмотрелся.

Д`Гисборн опустил голову, и щёки слегка покраснели от стыда. Он ведь против был, чтобы с таким трудом пойманных преступников тамплиеры забрали. Но – не стал возражать графу. Понадеялся, что храмовники их просто казнят. А оно вон как обернулось.

– Ладно, не кисни! Есть одна идейка. Но тут твоя помощь нужна.

– Я готов, ваше сиятельство! – шевалье непроизвольно развернул плечи.

– Торжества свадебные у нас через три дня начнутся. Так вот надо, чтобы ни одна сволочь их не омрачила.

Д`Гисборн внимательно слушал. Кажется, назревало что-то грандиозное.

– Ты же в лесах устраивал облавы?

– На волков?

– Ага. Двуногих.

– Много раз, ваше сиятельство. Вот только вы у нас тогда выскользнули.

– Ну, в том твоей вины нет. Скорее уж покойный барон де Шансон лажанулся. Но опыт и из того боя вынести нужно! Сейчас мы всей королевской армией проведём облаву в Фалезе. С четырёх сторон прочешем его весь…

– Извините, шериф! – не выдержал шевалье. – Так слишком много людей придётся задействовать. Мы не сможем выделить резерв и группы конвоирования.

– Так, стоп! С этого момента поподробнее…

В итоге разработали классическую спецоперацию «Молот и Наковальня». В качестве ограждающего периметра использовались стены города, с небольшим количеством воинов. Мощную «Наковальню» из бывших членов стражи и гарнизона выставили у восточных ворот, недалеко от графской тюрьмы. Она же послужила и местом фильтрации задержанных. В качестве «Молота» пошли три сотни бойцов феоктистовской «Стаи». А ко всему привычные галлы сработали за конвой и подвижный резерв. В итоге всех живых, имевшихся из Фалезе, а это чуть более трёх тысяч человек, не считая детей, выгнали к «Наковальне».

Тех, кто не хотел идти, а тем более сопротивлялся, глушили палицами и везли в тюрьму. Остальные выдвигались сами и проходили через проверку стражников. Признанных не опасными выпускали из города и велели ждать сигнала, по которому можно будет вернуться домой. Сомнительных же более тщательно проверяли уже в тюрьме. Для опознания представителей устойчивого криминала шевалье даже задействовал несколько своих тайных осведомителей. Их замаскировали под воинов «Наковальни». В результате облавы арестовали пятьдесят одну проститутку, сорок семь профессиональных воров и четырнадцать грабителей, трёх скрывавшихся разбойников и двух наёмных убийц. Выявили шестьдесят три беглых, из которых сорок девять были рабами, трёх прокажённых и ещё семнадцать человек с какими-то сомнительными, но явно опасными заболеваниями. А также отобрали свыше пяти сотен крепких мужчин, подходивших для королевской армии.

Сказать, что город ужаснулся, значит не сказать ничего. Всё чувствовали, что их словно вывернули наизнанку. Но это было лучше, чем пострадать от штурма и последующего разграбления. Лишь возможные рекруты почти поголовно взмолились не забирать их в солдаты. В большей массе это были ремесленники и купцы с устоявшимся бизнесом, члены иных гильдий и просто главы крепких многодетных семейств. Правда, сорок восемь человек не возражали против службы королю либо шерифу. Их вооружили и задействовали в обеспечении безопасности свадебных церемоний. Остальным позволили откупиться. На собранные деньги, а также на принудительный взнос городского церковного прихода «на восстановление трона помазанника Божия сира Ратибора» Феоктистов смог нанять ещё двести двенадцать «одноразовых» бойцов для похода на Кангард. Учёл опыт покойного приора «гневников», который привёл целое войско наёмников под стены Шансона.

Д`Гисборна лорд Ульфхеднар оставил в прежнем качестве – своего помощника. Для этого позволил набрать новую шерифскую стражу из остававшихся гильдейских охранников, а также подходящих юношей ближних деревень. А уже перед самым отбытием в столицу повторил жест короля:

– Шевалье, у меня в Шансоне есть рыцарская вотчина Гретевил. Правда, сейчас она полностью разорена бандами храмовников. Но позволяет жаловать землю своему вассалу. Готов ли ты принести мне вассальную присягу?

– Да, шериф!

– В таком случае, любезный Гаий, горячо молись сегодня ночью. Весь Фалезский собор к твоим услугам. Завтра посвящу тебя в рыцари.

Утром новоиспечённый сэр де Гретевил сопровождал сюзерена до самого Шансона. Теперь ему предстояло помогать лорду Волку поддерживать порядок ещё и там. А также способствовать скорейшему превращению в полноценный графский город. Заодно он хотел попытаться организовать и засев пахотных земель своего Гретевила. Благо до Троицы ещё оставалось немного времени.

К Кангарду король Ратибор Львиное Сердце подошёл уже во главе войска из почти семисот пятидесяти пехотинцев и ста двадцати пяти всадников. После уничтожения отрядов карателей противопоставить им принц уже практически ничего не мог. К тому же молва о победоносном возвращении законного короля летела по Норману. Воинам монарха осталось лишь победно вступить в радушно распахнутые и украшенные цветами ворота столицы и насладиться ликованием толпы. Никто не оказывал сопротивления, все заверяли в любви и верноподданности. Лишь во дворце выяснилось, что принц Жан, а также начальник его тайной стражи предпочли незаметно скрыться.

Вскоре выяснилось, что де Крюсьен сделал правильные выводы из поражения своих карателей. Дом Матильды Гарм был сожжён, а на его пепелище соседи нашли два сильно обгоревших трупа – мужчины и женщины. Из Бриньи пришла весть, что кто-то вырезал всю семью мельника Макэра. А его самого распял и замучил до смерти на дверях собственной мельницы.

Правда, чуть позже оказалось, что вся шпионская сеть Шансона уцелела. Сама Матильда, находившаяся к тому времени на поздних сроках беременности, покинула Кангард сразу за карателями. Лишь забрала обещанную плату в виде двух фунтов золота (их Джонни заранее заложил в тайник, местонахождение которого раскрыл ей после выполнения задания). Шпионка выехала под видом своей служанки, вместе с её полуживым мужем Мидлтоном. А 24 мая 6701 года, под присмотром «бабушки Линде», родила крепкого здорового мальчика, Людомира. Настоящая же Лизетта к тому времени занималась реализацией через не совсем законопослушных ювелиров серебра из трофейного оружия «гневников», и не хотела бросать новый доходный промысел. Но догадалась скрыться из поля зрения тайной стражи. В доме посланцы маркиза нашли и замучили лишь ни в чём не повинных квартирантов, которых поселили для присмотра за особняком.

Джонни сбросил колдовскую личину «мельника Макэра» и устроился вольным каменотёсом в порт. Где мирно трудился до возвращения командира. Именно из его наблюдений сделали вывод о возможном бегстве людей принца на кораблях алеманов, которые неожиданно снялись со швартовых за день до прихода короля. Вскоре и Лизетта вернулась в Шансон, наладив успешный канал ювелирной торговли.

* * *

6718 год от Сотворения Мира, июль

Идея показать «фоторобот» торговцам оказалась плодотворной. Выяснилось, что некоторые знали разыскиваемого Моисея из Кангарда как «Эрходура из Дамаска», другие как «Гонсало из Кордовы». Но все сходились в одном – если тот и жил в Кангарде, то не в своём доме. К тому же к столичной гильдии не принадлежал и какого-либо постоянного и серьёзного бизнеса не имел. Уж настолько-то о делах коллег купцы были наслышаны.

Удача пришла на третий день, когда «колдуны графской безопасности» взялись за поставщиков продуктов. Обычно Союз закупал в южных и восточных феодах зерновые, так как в его климате выгоднее было выращивать лишь яблоки, орешник, да культивировать огороды. Чаще всего торговали с Соулом. Вот тамошний купец и сказал, что нарисованный похож на коробейника Гонсало, что уже второй год проживает при мельнице Бриньи. Пояснил, что тот частенько бывает с деревенским ширпотребом на рынке Соула. Это была первая относительно точная информация.

В Бриньи немедленно выдвинулась группа захвата, но Гонсало там не застала. «Колдуны» лишь тщательно обыскали его квартиру. Мельник не препятствовал, так как с воинами Союза предпочитали не связываться. В результате нашли много мелких занятных вещиц из южных фемов Империи и несколько кусочков каменного угля, завязанных в неприметном холщовом мешочке. С учётом того, что никуда на сторону «чёрный камень» из ССГ не продавали, это могло быть доказательством.

Хозяин пояснил своим страшным визитёрам, что квартирант с утра уехал с его работниками в Соул. Те повезли муку, а Гонсало свой переносной лоток. Поэтому в Бриньи решили оставить небольшую засаду, а сами поскакали вслед. Однако в дороге встретились с солдатами местного барона. Они категорически отказались пропустить кагэбэшников дальше и потребовали вернуться в свой Союз графств.

Сквайр Зоррен не стал спорить. Приказал надеть на стрелы железные «башмачки», а затем все «колдуны» дали залп. Арбалеты-то у них были уже взведены. Широкие насадки на болты не дали тем пробить тела воинов. Но с коней посшибали не хуже рыцарских копий. Побитых местных обезоружили, связали и, вновь усадив на коней, повезли с собой в поводу. Но пока возились, начало темнеть. Уже в сумерках встретили возвращавшуюся повозку с работниками мельницы. Те рассказали, что Гонсало покинул их у рынка Соула. Сказал, что к вечеру вернется, но до заката так и не пришёл.

Упорный сквайр продолжил движение. Именем лорда Кальвадосского Волка поднял с постели самого барона де Соул. Сначала дипломатично вручил свой изящный дамасский кинжал в посеребрённых ножнах, якобы переданный в дар «доброму соседу» шерифом де Шансон. А затем попросил помощи в поисках преступника. Барон полюбовался подарком и распорядился выделить «колдунам» людей. Даже пообещал, что утром лично присоединится к забавам дорогих гостей.

На следующий день прошерстили Соул. «Фоторобот» показывали почти всем, кто торговал на рынке или посещал его. Вспомнивших искомого лоточника набралось почти два десятка. Но лишь двое описали лицо и одежду так, как работники мельницы. Причём, оба утверждали, что торговец встретился с каким-то невзрачным человеком и ушёл с ним в направлении северной заставы. Установили, кто там дежурил вчера, и показали «фоторобот» стражникам. Один вспомнил похожего лоточника. Но утверждал, что через заставу тот прошёл в одиночестве.

Пятерых кагэбэшников на свежих конях сквайр послал по дороге, с задачей догнать и задержать разыскиваемого. А сам вернулся к барону. Тот радушно угостил посланцев «доброго соседа», организовав целую пирушку. На расспросы о злодеяниях разыскиваемого, Зоррен ответил сущую правду – «злоумышлял убить лордов и их домочадцев с помощью различных ухищрений». Барон проникся и предложил пустить по следу таинственного Моисея-Гонсало охотничьих собак.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

      Стихи Ю. Энтина.