Проданная в жены тигру

Лучшие удары – самые коварные и тихие. Когда жертва ничего не ждет.

Я буду выбирать момент.

Вэнк быстро разбирается с родственником и со снятием мерок.

Все уходят, и мы остаемся с ним наедине.

Я снова вижу его пугающий жадный взгляд, от которого сбивается дыхание, а по телу прокатывается волна колючих мурашек.

Такой, будто вэнк всю меня съесть хочет и ни крошки не оставить.

Я чувствую, как от одного этого взгляда у меня поднимается температура. Щеки щиплет от жара.

Нужно сесть с вэнком совсем близко. На расстоянии дыхания.

Это, как к опасному жуткому хищнику подойти и усесться рядом.

И то к хищнику проще.

Воздух будто застревает у меня в легких.

Я подхожу на ватных ногах, непослушными руками двигаю стул и сажусь на него. Подальше теперь от огромного вэнка не окажешься. Но можно сидеть прямо, никак его не касаясь.

А он снова принюхивается. Точно, как одержимый зверь.

И шепчет.

А со мной от его шепота творится странное. Я, наверное, схожу с ума, потому что чувствую непрошеное пульсирующее тепло внизу живота. Сжимаю ноги, но яркое ощущение лишь становится острее.

Как будто дикая, выбивающая воздух из легких одержимость этого вэнка заражает и меня.

Мы говорим шепотом, чтобы не услышали колдуны. Буду иметь в виду, что они тут подслушивают.

Вэнк рассказывает, что сносную жизнь у них имеют только официальные жены. Сносную относительно всего прочего кошмара.

Значит, я обязана выйти замуж. Сердце пропускает удар.

У тэнхи этот брак все равно считаться реальным не будет. И на девственность тэнхи наплевать. У нас играют роль только чувства.

Все, что я сделаю у вэнков, вообще никак не повлияет на мою репутацию среди своих.

Я буду народной героиней просто, если выберусь.

Делаю глубокий вдох, чтобы немного прийти в себя и охладить пылающие щеки. Близость этого вэнка ужасно меня смущает и заставляет все в животе обмирать.

А Нуми… Я люблю Нуми, но не знаю, захочет ли он меня после всего.

Его взгляд, обращенный на меня, никогда не пылал настолько сильной магнетической страстью.

Он никогда не хотел выкрасть меня у кого угодно или разориться, но выкупить.

Нуми бережливый, всегда о будущем думает. Или дело в чем-то еще?

Может, я никогда не волновала своего жениха по-настоящему? Не хочу думать об этом.

Я расспрашиваю вэнка – чувствую, пока он настолько меня хочет, у него и спрашивать можно почти что угодно. Не накажет.

У меня нет сил смотреть ему в глаза. Он меня слишком, до дрожи, смущает.

Другие вэнки не собираются брать меня в жены.

Ну, впрочем, да: они меня даже не видели.

Я нервно сглатываю слюну.

А этот вэнк уже четко предлагает замужество. Хотел бы взять так – взял бы в своей комнатушке с огромной кроватью.

В комнатке, где все пропахло женским ужасом. Где сам воздух молил о пощаде.

Вдоль позвоночника прокатывается ледяная волна.

А со мной этот вэнк бережен. Пока.

Уверена: стоит выйти за него, вся его галантность мгновенно слетит. Я окажусь наедине с хищным голодным зверем.

С тем, на кого я даже не осмеливаюсь поднять глаза, когда он в упор буравит меня одержимым взглядом.

Но лучше один, чем масса зверей. Тем более тех, от кого меня выворачивает.

Вэнк внезапно целует мне руку, и по венам разносится жидкий огонь. Я едва не вскрикиваю от силы непрошеного ощущения.

Не знаю, о чем сейчас этот вэнк думает. А вот я должна ему надежду дать.

Чтобы он уже точно не передумал.

В дверь некстати стучат каким-то хитрым стуком.

Надо действовать очень быстро. За мгновение.

В ушах шумит, но я резко подаюсь вперед и чмокаю вэнка в сомкнутые губы.

Он уже целовал меня. Меня не вытошнило. Значит – можно.

В его серо-желтых глазах неверие. Шок – но мгновение.

В следующее он обхватывает мое лицо обеими горяченными ладонями и целует меня сам. Сминая мои разошедшиеся под жестким натиском губы, врываясь внутрь настойчивым языком. Жарко, грубо и жадно.

Заставляя все в животе обмереть, а пульс сойти с ума.

Целует, отпускает меня и идет открывать дверь.

Я пытаюсь унять дикое сердцебиение. Губы горят, будто я коснулась живого пламени.

Здесь одни враги. Здесь любой шаг в сторону – смерть.

Я поцеловала этого вызывающего жар во всем теле вэнка, чтобы воспламенить его сильнее? Чтобы он стал мечтать о большем и четко меня никому другому не отдал?

Или на самом деле это было любопытство? Мне захотелось поцеловать… совсем другого мужчину… не жениха.

Мужчину, который безумно, до потери пульса, меня хочет и внушает мне странные выжигающие смущения желания. Мужчину, чья страсть заразительна.

А ведь он – мой лютый враг. Он враг всех тэнхи.

Идеальный выбор для поцелуев, ничего не скажешь.

Я прикладываю ладони к щекам. Наверняка они покраснели. На припухших губах все еще вкус сорванного поцелуя.

Я настолько обиделась на Нуми, что решила ему так «отомстить»?

За его якобы холодность? За то, что наши с ним спокойные привычные отношения длятся много лет?

Этого-то дикого безумного вэнка я сегодня впервые увидела.

Сама не знаю. Одно понимаю: мне скоро придется отвечать за то, что я сделала.

Мысль холодит кожу и вызывает жаркий ужас.

Нельзя лизнуть пламя и не обжечься. Нельзя безопасно играть с тем, кто настолько горячий.

Что я своими руками, вернее губами, натворила?!

Но бояться или плакать уже поздно. Я уже вступила на скользкий путь, объявив о своем мнимом проклятии. Теперь мне только дальше играть.

В комнату входят три вэнка: хозяин клана, еще какой-то вэнк, одетый лишь в брюки, зато с мечом – явно воин, и вэнк в брюках и тунике с подносом в руках. На подносе посуда.

Кувшин, несколько плошек, хлеб и пара кружек.

Ложки я не вижу, может, если снизу вверх смотреть, не видно. А может, вэнки лакают пищу из плошек, как животные?

Под кожей пробегает неприятный холодок.

Хозяин говорит:

– Стой внутри около двери, – это он явно воину. – А ты иди показывай мне еду, – вэнку в тунике.

Он намеренно разговаривает на тэнхи, чтобы я все понимала… И с братом, и с этими.

Вызывает странное чувство теплоты.

Вэнк в тунике ставит еду на стол, а у меня живот предательски сводит от голода: еда выглядит аппетитно и пахнет очень вкусно. Кроме хлеба, я вижу кашу, овощи и мясо.

Ложки на подносе есть. Даже несколько.

Я облегченно выдыхаю.

Вэнк в тунике берет одну из них и откладывает в пустую плошку немного каждого вида еды, перемешивая ее. Наливает из кувшина в кружку сок.

А затем сам все это ест и пьет.

Я понимаю, что, наверное, это проверка на отраву такая.

Но спокойное поедание пищи при напрочь голодной мне выглядит, как чистое издевательство. Живот снова предательски сводит.

Хозяин следит за едоком с непроницаемым лицом.

Оба вэнка стоят в полный рост около стола, а воин возвышается у двери.

Сижу на стуле одна я. Мне дико неуютно. Чувствую себя ужасно маленькой и беспомощной.

Хотя, если бы я стояла, то всяко была бы меньше каждого из них. А так, если что, можно бить в живот. Или ниже.

Это немного придает мне уверенности.

Замечаю, что эмблемы у хозяина и воина при двери одинаковые, а у того, кто мою еду съел, другая.

Ноздри щекочут аппетитные запахи. Может, мне пора взять и тоже что-то съесть?

Но вряд ли.

Тишина стоит мертвая. Я слышу удары собственного сердца.

Спустя какое-то время еду берет хозяин клана. Тоже молча кладет себе в тарелку и отпивает из кружки.

Двойная проверка на отраву?

Хозяин выжидает, когда может подействовать яд?

Я невольно напрягаюсь. До холодеющих рук переживаю за свое будущее или… за этого вэнка?

Надо спросить его имя. Неприятно его в мыслях звать ни хозяином, ни главой.

– Еда чиста, можешь идти, – он обращается к вэнку в тунике. – А ты свободен. Позови сюда Рудара. Тэнхи буду охранять я сам, – это воину.

У меня резко пропадает аппетит, а сердцебиение взрывается сильными ударами в голове.

Кажется, отвечать за свой поцелуй мне придется намного раньше, чем я думала.

***

МАГНАР

Я знаю, что тэнхи девственна. Но я не верю в это.

Нежные невинные девственницы обычно так не наглеют.

Зачем она меня поцеловала?

Внезапно влюбилась? А, ну да, как же.

Или ней проснулись эротические желания, которые она в себе не подозревала?

Да, прямо в каземате и проснулись, когда кругом один риск изнасилования.

Я видел много девок тэнхи и знаю, что в среднем они не любят экстремальный секс. Даже зрелые сексуально развитые тэнхи такой секс не любят.

Да и вэнки его не обожают. У нас просто часто нет другого выбора.

Особенно у обычных воинов.

Настоящая причина поцелуя в том, что Манри захотела усыпить мою бдительность.

Ее проклятие – наверняка ложь. Ложь ли жених – уже не знаю.

Одно с другим тут не вяжется.

Как при живом женихе и сильной любви меня целовать?

Меня, ее врага.

А мне в голову приходит мысль. Может, Вагара тоже какая-то лихая лживая девка безумным сделала?

Притворилась с ним любящей, целовала и ласкала его сама.

Он и потянулся к ней, как цветок, впервые увидевший солнце.

Вагар старше меня, и все о нем я не знаю. Он покинул клан, когда еще был жив наш отец.

Девку за такое могли казнить, или она в родах умерла, или еще как-то иначе сгинула. Я ее не знаю.

Но в том, что коварство тэнхи безгранично, я сейчас убедился еще раз.

Умом, конечно, убедился.

А все равно потянулся к вкусной лживой тэнхи, забыв обо всем.

Забыл о том, что Эдмар и другие тут за всем наблюдают. Напишу ему, чтобы прекратил.

Забыл о непонятных за дверью, знающих шифр клана.

Только и думал, как посадить тэнхи на стол и взять на нем, широко раздвинув ее ноги. Тэнховские одежки для этого идеальны.

Потому и оторвался от ее нежного рта, несущего гибель.

Весь день сегодня один стояк и никакой разрядки. Сплошные обломы.

За дверью оказываются повар и проверяющий.

А меня охватывает ревность: если тэнхи уже придумала план, как меня окрутить, мало ли, что она сделает с проверяющим.

Да и с каждым из них по очереди может.

Никаких ей проверяющих.

Это очень необычная тэнхи, и я сам ее сторожить буду.

Всяко бы не спал, подглядывал бы за этой комнатой. А так проще.

И не скажешь, что такое мне не по статусу, раз я тэнхи перед всеми невестой объявил.

Ближайшее время будет тяжелым.

И не потому, что кто-то захочет здесь меня убить: дом торгов явно охраняется хуже, чем мой собственный дворец.

Просто мне придется постоянно видеть тэнхи во всей ее красе и не иметь возможности ее взять.

Я-то Эдмару напишу, и он притворится, что свои штуки отключил. А на деле не отключит.

И нагло нарушать условия торгов, предоставляя уже не девственницу, тоже нельзя.

Проверка еды проходит спокойно: никто никакую дрянь тэнхи не подмешал.

Буду ждать Рудара, чтобы отдать ему распоряжения насчет клана.

А пока покормлю свою тэнхи.

Она дерзко решила поиграть в особое ко мне отношение? Ну тогда пусть терпит и мое.

Минус того, что я сам девку охраняю и невестой назвал: для других ее цена возрастет до небес. Ставки будут горяченными.

Вырвать из рук другого то, что ему дорого, у нас в крови.

Это все вина проклятия, или вэнки всегда такими были, не знаю.

Никто уже не помнит, отчего оно было наложено.

Мы даже не знаем, как его снять.

И тэнхи не знают, сколько мы их ни спрашивали.

Такая вот тесная вынужденная связь народов, в которой страдают оба.

Хотя моя тэнхи, может, и не страдает. Ага.

Сейчас как славно с ней заживем – ну прям ожившие легенды древних времен. Когда у нас еще были свои женщины. По одной на каждого.

Тогда вэнки еще пели много любовных песен.

Главы кланов тоже стараются жить, как встарь – своя личная жена у каждого.

Только песен мы уже не поем. Некому их петь.

Моя тэнхи смотрит на еду голодными глазами.

Враг должен ненавидеть и кусаться. Когда враг трется и ластится, это опасно расслабляет.

– У нас традиции, – говорю шепотом, склонившись к тэнхи. – Если до свадьбы жених и невеста едят вместе, жених невесту кормит.

Красивое лицо тэнхи вытягивается.

А что, она думала, я ее в покое оставлю?

Нет. Во всяком случае, пока не доведу ее до обычной и понятной ненависти ко мне и к вэнкам в целом. Предсказуемость безопасна.

Я двигаю стул и сажусь рядом.

Рудар придет, скажу ему передать, чтобы на кухне нам двойные порции готовили. А то и тройные. Девкам они мало подают.

Придется Рудара погонять, но он-то свою выгоду знает.

Если я умру до совершеннолетия своего будущего сына, клан возглавит Рудар. У вэнков не приняты никакие наместники. Правят и умирают в борьбе за власть только взрослые мужчины.

Мне понадобится мое оружие, сменная одежда и еще всякие мелочи.

Ничего серьезного – не могу же я клановые дела разбирать под «ласковыми» взглядами Эдмара и прочей братии.

Точно он свои штуки не отключит. Я бы не отключил: такое представление, как я сейчас устраиваю, если и случается, то нечасто.

– Как твое имя, господин? – снова шепот и убийственный взгляд. Вроде тэнхи смотрит снизу вверх и должна покорной выглядеть, но ничего подобного.

Она выглядит любопытной и очень смелой. Прямо залюбуешься.

– Мое имя для тебя – господин. А для вэнков – Магнар.

Обычно девки имя после покупки узнают. Или еще как-то окольными путями.

Но все обычаи придется отбросить, кроме тех, что я выдумаю.

Тэнхи проклятия выдумывает, а я обычаи. Чем я хуже?

Я набираю на ложку каши. Она уже подостыла, не обожжет.

– Давай-ка открывай ротик, тэнхи.

Может, это я зря затеял. Потому что мой член воспринимает ситуацию явно не как кормление.

Я жду реакцию тэнхи.

Испугается, оскорбится или так проглотит, без эмоций?

Она смотрит недоверчиво. Но кашу берет. Молча. Проголодалась.

Пытки голодом мы никому не устраиваем.

Злящих нас девок не мучаем.

Ну, тут как сказать, но никаких сознательных пыток женщин у вэнков нет.

Если для кого кормление и пытка, то как раз для меня, представляющего вместо кормления совсем другое.

А тэнхи… Тэнхи должна понять, насколько она тут зависима от моих желаний и уязвима.

Может, этак она передумает играть со мной и подначивать меня.

Но мне понравилось то, как она сыграла… Себе врать бессмысленно.

Пусть она меня еще целует. По любой причине.

Я наблюдаю за тем, как она ест. Дожидаюсь, пока все прожует, и даю ей новую порцию. Пьет из кружки она сама, без моей помощи.

Я впервые собираюсь жить бок о бок с женщиной.

Вэнки ведь даже с родными матерями не живут.

Нас в основном разные служанки растят, чтобы у матерей не было лишнего повода считать, что мы им жизнь испортили.

Основная наша проблема с женщинами – это даже не их нехватка, а их потеря интереса ко всему.

Такие женщины безучастно сидят в своей комнате. Это состояние не сымитировать и не подделать. Оно длится не день и не два. В итоге они умирают от тоски.

– Господин, а невеста может кормить жениха? – вздрагиваю от вопроса тэнхи.

Что она задумала? Ударить меня ложкой?

Рискну.

– Может.

Если что, обезвредить тэнхи у меня займет пару мгновений. Даже голыми руками.

– Тогда я попробую. Хорошо, господин?

В плошке еще осталось немного мяса. Я отдаю тэнхи ложку, она подцепляет мясо и протягивает его мне.

Рудар заходит в коридорчик без стука и замирает на пороге комнаты.

Очень хорошо, пусть наглядно видит, что эта тэнхи мне подходит в жены. Она уже такая смирная и заботливая. Прямо, как не тэнхи.

Я проглатываю мясо и произношу:

– Посиди тут спокойно, Манри. Доешь. Нам с братом надо потолковать.

Надеюсь, она поняла, на какой высоте находится окно, и не захочет оттуда выглядывать?

Такие случаи бывали.

Правда, эта тэнхи ничем на тех выглянувших не похожа.

Она точно будет выдавать сюрпризы. Но сюрпризы непредсказуемые и опасные.

Хорошо, если на торгах она притворится безучастной ко всему, а не начнет танцевать, задирать подол платья или вообще скидывать с себя одежду.

Вот тогда даже представить сложно, что случится с главами кланов.

Возможно, из-за нее начнется резня.

С Рударом мы разговариваем знаками. В каждой семье придумывают свой язык жестов, чтобы передавать друг другу важные сведения.

Все необходимое мне брат скоро принесет, а о странном поведении тэнхи он не говорит ни слова.

Возможно, он впервые в жизни видел, чтобы женщина кормила взрослого мужчину.

Да и со мной такое тоже случилось в первый раз.

Краем глаза я посматриваю на свою тэнхи. Она тихо сидит за столом, выжидает.

Следующей, кто придет лично к ней, будет Тэри с одеждой. И тогда я увижу свою тэнхи совсем голой.

Врач-то ее видел, так принято. А вот я – нет.

Но я исправлю эту несправедливость.

На вопрос Рудара, сообщить ли нашей матери о моем желании жениться, отвечаю, что сообщать незачем.

После торгов и так все ясно будет.

А пока мои планы еще могут сорваться и рухнуть.

Я не хочу блефовать и трезво оцениваю опасности. Но и от своих целей не отступлюсь.

Даже если сама тэнхи вздумает мне помешать.

Глава 5. Чистая вода

МАНРИ

Мой план до смешного прост: втереться ко всем, кому только можно, в доверие и сбежать.

Сливаться со стенами у вэнков лично у меня не выйдет.

Все, что я знаю от наших тэнхи – и тех, кто у них реально побывал, и тех, кто о них говорил, и из показаний ведьм о пленницах – слепая ярость и обжигающая ненависть к похитителям и врагам.

Только кто и куда меня выпустит, если я начну бросаться на огромных свирепых мужчин с кулаками или подставкой для одежды?

Камни обтачивает мягкая вода. Это все знают.

А значит мне нужно расслабить вэнков. Особенно этого, который мной сильно увлекся.

Магнара. Странно, но наши имена чем-то похожи. В груди рождается смутное тепло.

Наверное, зря я его поцеловала.

После поцелуя его взгляды на меня стали лишь острее и пристальнее.

Наверное, в чем-то Магнар меня заподозрил.

Ну и ладно.

Как я успела понять, управлять безумно тобой увлеченным мужчиной проще.

Но тут есть опасность.

Одержимая страсть вэнка заразила меня. Закружила и заставила сделать необдуманный резкий шаг.

Мне даже стало наплевать, что глаза у него желтые и необычного разреза.

Дикая пугающая мысль: если постоянно видеть такие глаза перед собой, они перестают напрягать.

Мне придется видеть их много.

Конечно, не всю жизнь, нет.

Главное, получить у вэнков официальный статус и реальное доверие. Выяснить, куда может ходить жена главы клана. Исследовать все лазейки их мрачной крепости и бежать.

Надеюсь, лихорадочный блеск глаз не выдает мои опасные мысли.

Раз вэнки не знают ласку женщин, а мои сестры их только на куски покромсать хотят… мне нужно этим умело пользоваться.

Но с какой целью этот пугающий вэнк меня кормит, я все равно не понимаю. Он говорит, что у них обычай такой.

Неужели? Мое тело сковывает от напряжения.

У тэнхи таких обычаев нет.

И мне все это больше напоминает приручение… дикого животного. Только в роли животного я.

Мне хочется вскочить из-за стола и убежать, но я приказываю себе сидеть прямо и ровно.

Меня все это дико бесит. И то, что надо говорить «господин», жутко раздражает.

Охота просто заорать и огреть этого серьезного внимательного вэнка ложкой по лбу.

Он, не отрываясь, смотрит, как я ем. Ну точно, как на животное смотрит.

Любопытные взгляды. Недоверчивые. Чуть ли не просящие съесть еще ложечку.

У него против воли, против всех его вэнковских убеждений прорывается забота обо мне?

Не знаю.

Но чувствую себя скверно. Я вся напряжена.

Вэнки – воины. Они живут среди воинов. Они учатся контролировать себя даже лучше нас, тэнхи. Они могут играть любые эмоции.

Потому что вокруг них постоянно одни враги.

Вместо того, чтобы бить Магнара ложкой по лбу и зарабатывать себе проблемы, я решаю его… тоже покормить.

Пусть он сам себя почувствует на моем месте. Пусть ему будет так же неудобно и неловко.

Кормежку резко прерывает какой-то другой вэнк.

Плащ, повязка, уверенная поза, схожие черты лица – еще один брат?

И точно брат. Смотрю украдкой и запоминаю его суровое жутковатое лицо.

Громкий стук сердца отдается у меня в висках.

Того брата Магнар – теперь хоть не надо его господином в мыслях звать – ударил. А с этим общается знаками. Доверяет ему, скорее всего.

Этот новый брат кидает на меня пару отточенных, как лезвия, неприятных взглядов.

Но что они выражают, понять сложно.

Я невольно цепенею и сжимаюсь под ними.

Зато ясно, что этот тип пока самый опасный из братьев. Когда Магнар расслабится, а тот с измерительной лентой ошалеет от похоти, этот брат будет начеку.

Я даже огонька блудливого интереса в его глазах не заметила.

Кто бы знал, что мне придется настолько детально разбираться в мужском желании, чтобы выжить?! Наконец сердце успокаивается, и я снова могу нормально дышать.

Братья заканчивают разговор, и опасный уходит.

А мне срочно нужно… в маленькую комнату. Сказать прямо – стыдно. И как быть?

Я резко встаю со стула – надо, чтобы Магнар остался стоять в коридорчике.

И правда, он там замирает около закрытой двери. Ко мне наперерез не бросается.

Преодолеваю комнату, подхожу и… робко кладу ладонь ему на широченную, выпуклую от мышц грудь. А подбородок задираю, чтобы Магнар на губы мои смотрел.

Сама не понимаю, что меня подталкивает вести себя так.

Медленно веду непослушной ладонью по его замершему твердому телу вниз. К поясу.

Сама себе поражаюсь.

Плащ на ощупь мягкий, а мышцы под ним литые и тугие.

Это неожиданно приятно. Я хочу немедленно отдернуть свою руку и… не убирать ее никогда.

Ловлю себя на остром желании провести еще ниже, но прямо над поясом брюк быстро убираю ладонь.

– Мне нужно… туда, – киваю на дверь.

Я даже не добавила «господин».

Во взгляде Магнара вспыхивает дикий лесной пожар.

То, чего я до дрожи боюсь и то, чего отчаянно добиваюсь…

Но говорит он одно короткое слово:

– Иди.

Разворачивается и уходит в большую комнату.

А я стрелой юркаю в туалет.

Замка на двери нет, но, надеюсь, никто сюда сейчас не войдет?

Мое сердце колотится неимоверно быстро, а в груди не хватает воздуха.

Самое ужасное другое.

Прямо сегодня я собирала ягоды нури для Нуми. Сегодня я собиралась сказать ему «да».

Ему. Своему жениху.

Но сегодня все еще длится, а я уже думаю только о проклятых вэнках и одном конкретном проклятущем вэнке.

Играю с ним в страшные, ускоряющие бег крови в венах игры.

Это вообще нормально?

И нормально ли то, что мне, несмотря на ужасное смущение и сбивающееся дыхание, хочется этого вэнка… дразнить?

Конечно, все только ради спасения, но ведь можно было бы вести себя как-то иначе…

Ну, строже. Спокойнее. Продуманнее.

Мои щеки горят. Я до сих пор словно чувствую крепкое тело Магнара под пальцами.

Нуми я никогда не дразнила. Да я даже не трогала его особо сама.

Я просто соглашалась на его ненавязчивые предложения. На его поцелуи. Нуми никуда не торопился, а меня в его спокойной поведении ничего не раздражало и ничего мне не мешало.

Не то что сейчас, когда лишь мысли о другом мужчине заставляют все тело гореть, а колени преступно слабеть.

Я знала, что многие парочки тэнхи вовсю занимаются сексом, но не понимала, почему с этим нельзя подождать.

Я и не подозревала, что бывает совсем иначе…

Когда к мужчине тянет до дрожи, когда до какой-то неясной, но вполне ощутимой физической боли хочется прикоснуться к нему и просто провести вечность в его объятиях.

Может, вэнковская пища отравлена? Там коварный яд, который пробуждает желание трогать мужчин?!

Да нет, вряд ли.

Обычно девушку сторожат посторонние охранники. Которые со слов Тери еще и все время разные.

Так что ничего вэнки девушкам в еду не подмешивают. Особенно девственницам. Я так думаю.

Хотя, конечно, не знаю, стоит ли у клана задача сохранить мою девственность до торгов.

Или сейчас я вернусь в комнату и…

Я плескаю себе в горящее лицо холодной водой.

Нет. Наверное, если можно было бы насиловать, Магнар не говорил бы со мной шепотом из-за колдунов.

И не объяснялся бы со своим суровым братом знаками.

Или разговаривать вслух вэнкам нельзя, а насиловать тэнхи можно?