Всего лишь лето юности

На его лице появляется всё та же детская, но далеко не ребяческая наивная улыбка.

– Ты и не можешь?

Я отрицательно махаю головой. Он ковыляет до меня своей медвежьей походкой и впивается огромными голубыми глазами, просвечивает ими меня насквозь.

– Ты прав, – он выдерживает долгую паузу, от чего я не сразу понял о чём он, но потом Мишка добавляет. – Юля сюда часто приходит. Она точно также, как и ты, нарвёт цветов, правда не так скудно, – он кивнул в сторону скромного букетика, который мы собрали с Тёмой, – потом подходит и ведёт монологи с вашей бабушкой.

Слёзы проблеснули на моих глазах, в любой момент они были готовы хлынуть. Я присел на корточки, чтобы мы с Мишкой были на одном уровне, так разговор кажется менее безумным.

– Какой она стала? – частенько я воображал, как изменилась сестра, не только внешне, но и внутренне. Я полон сомнений касаемо того, что Юля осталась прежней, потому что невозможно остаться такой, учитывая то, через что ей, точнее нам, пришлось пройти.

– Всё такая же кучерявая, как и ты и слишком светлая для этого мира. Я думаю, она хотела бы с тобой встретится, Юля нуждается в старшем брате, а ты в родном человеке. Подумай об этом и давай завязывай с наркотой.

Как быстро появился, так же быстро и исчез, не дав мне вкинуть и слова. «Слишком светлая для этого мира» – я расплываюсь в широкой улыбке. Нет, она всё так же сияет, наплевав на обстоятельства. Гордость пробирает моё тело мурашками. Хоть бы сестра была самой счастливой, хоть бы с её лица не исчезала её очаровательная улыбка, хоть бы Юля не тосковала из-за нашей разлуки.

Я подхожу к машине. Я смог, не сорвался. Кажется, я подзарядился немного мотивацией, всё кажется уже не таким ужасным и тоскливым. Заглядываю в глаза Тёме и говорю:

– Спасибо.

Он понимающе взглянул на меня, кивнув, и мы направились обратно в деревню. Я же задумался о Юле, а точнее о том, как сильно, жаждал её увидеть. Что бы я не думал о том, что не хочу, чтобы она узнала, кем стал её старший брат, все равно я надеюсь, что однажды судьба или какие-нибудь высшие силы нас случайно сведут, только узнаю ли я её и захочет ли она нашей встречи? Может Юля долгое время пыталась оправиться после всего произошедшего, а тут вдруг опять нежданно появлюсь я и вынужу вновь сестрёнку ворошить прошлое.

Глава 7. Лина.

Стук в дверь, ещё и ещё один. Я знаю, кто находится за дверью, потому что его движения, то, как и с какой силой он стучит, я не перепутаю не с чьими.

Денис жалобно молит, чтобы я открыла дверь. Он говорит в щёлку, и я чувствую его дыхание. Я сижу на полу возле двери и просто молча слушаю всё, что срывается с его губ, пытаюсь заставить себя не верить в эти пустые слова, которые звучали десятки раз. Но внутри снова слышу голос, который придумывает ему оправдания. Оправдания для насильника.

– Послушай, я хочу извинится. Ты же знаешь, как сильно я тебя люблю.

На самом деле нет, ты просто знаешь, как я люблю тебя, вот и всё, этим и пользуешься. Только сейчас я поняла, что так будет вечно. Проступок – извинения – примирение, замкнутый круг. Надеяться на какие-то изменения просто бесполезно. Но я вновь его сегодня прощу, ну, или не сегодня, а завтра, и всё будет, как прежде, но до каких пор? Пока он меня не убьёт или пока я не решу прекратить всё. Но решу ли я когда-нибудь? Вряд ли. Слабачка. Почему я позволяю ему себя унижать снова и снова, ведь я вроде это осознаю, хоть мозг и отключается, стоит ему коснуться меня или заглянуть в глаза. Я ничего не могу с собой поделать.

– Я знаю, знаю, что сделал тебе больно.

Больно!? Да ты меня изнасиловал! Ты просто взял и воспользовался моим телом, когда тебе это стало удобно! Грёбанное животное! Я опять заревела. Да почему я такая ничтожная, почему такая слабая. Та ночь вновь всплывает перед глазами. Я также стою возле стенки и безмолвно рыдаю, пытаюсь хоть на немного высвободиться из своего тела. Становится страшно и внезапный холод окатывает мои ноги. Я прикладываю руки к шее и сотрясаюсь от воспоминаний, от цепкой хватки вокруг шеи, как будто его пальцы вновь касались её.

За дверью слышится ещё один голос, я недоумевающе поднимаюсь и смотрю в глазок – прилизыш пришёл. «Вовремя». Он стучит в дверь, предупреждая, что это Евгений.

Я распахиваю дверь дрожащей рукой, пытаясь внушить себе уверенности и немного спокойствия, ещё не хватало, чтобы он меня утешал.

– Мамы нет дома, – я с нетерпением жду, когда прилизыш сменит свой маршрут и направится подальше отсюда, но он, кажется, и не собирается.

– Я зайду? – прямая осанка, поднятая голова, раздражает его напыщенность. Я киваю ему, и прилизыш проходит в квартиру.

Денис придерживает дверь рукой.

– Давай поговорим, я всё объясню, – объяснишь, почему ты пользуешься чужими телами, интересненько. – Не плачь, пожалуйста.

– Руку убери, иначе пару пальчиков окажется одновременно и в квартире, и в подъезде, – эти слова были такими же железными, как и тон моего голоса.

Денис недоверчиво посмотрел на меня, но сразу понял, что никакого сарказма в моей речи не присутствовало. Мне и самой казалось, что я сейчас на это способна, но, к счастью, Денис убрал ладонь и я сразу же захлопнула дверь. Мне хотелось причинить ему физическую боль и, направляясь на кухню, я уже стала жалеть о том, что всё-таки не сломала ему пальцы. Воображение этого доставляло мне моральное удовлетворение, я представляла, как раздаётся хруст костей пальцев, как он начинает вопить, как с ужасом смотрит на свою руку и как я в этот момент улыбаюсь, с каким коварством и, наверное, сумасшествием. Да, зря я предупреждала Дениса, надо было просто ломать пальцы и всё…

Прилизыш умостился на стуле за кухонным столом, жестом он предложил присесть напротив него. Я вновь ощутила, как слёзы подходят к глазам. Тыльной стороной ладони я смахнула их и присела на стул.

– Я случайно подслушал часть твоего разговора с твоим молодым человеком. Просто я поднимался и услышал, как он говорит и решил не перебивать, – подсушивал выходит, но мне наплевать. Я с равнодушием продолжаю на него смотреть. Наверное, сейчас моё лицо всё опухшее с красными пятнами. А я тут воображаю, что оно ничего не выражает.

– Я просто хочу кое-что сказать. Настоящая Лина никогда никого не дала бы в обиду, в особенности саму себя. Я видел её такой пару раз – сильная, яркая, громкая, эмоциональная, а не та закомплексованная девочка, которая сейчас сидит напротив меня, это не ты. Я не знаю, что сделал тот парень, Денис кажется, но я знаю, что Лина не позволила бы себя унижать.

– Зачем вы это делаете?

Он нахмурился и ещё больше выпрямил спину:

– Что я делаю?

– Говорите это, – слова стали дрожать, я сглотнула слюни и глубоко выдохнула, чтобы не разрыдаться на глазах прилизыша, не настолько я ещё опустилась. – Что вы знаете обо мне или о ситуации, которая произошла с моим парнем? То, что вам рассказала мама, которая тоже не имеет точного представления о своей дочери, потому что всё, что её интересовало в этой жизни – это как бы не остаться в одиночестве, иронично, но она всегда оставалась, из-за её навязчивости её все бросали. Вы на удивление ещё долго держитесь, обычно её отношения длились не больше пары недель. А может вы выстроили этот портрет, основываясь на каких-то наблюдениях. Но мне наплевать, не вам всё это мне говорить. Вы мне никто! Маме я действительно сообщила, что поругалась с Денисом, сказав, что он меня обманул. Да, конечно, обман – это отвратительно, особенно когда лжёт близкий в твоём понимании человек, но есть вещи хуже этого, о которых я бы не хотела упоминать, а потому я была вынуждена соврать маме.

– Разумеется. Я лишь посчитал, что тебе необходимо было услышать эти слова. И ещё, я прекрасно понимаю, где мы живём и что не за всеми преступлениями следует наказание. Но, если ты посчитаешь нужным рассказать мне, что произошло между вами, и это окажется статьёй, то я клянусь тебе всем, что у меня есть, мы накажем этого ублюдка по всем законам, он сядет надолго, я тебе гарантирую, – сколько же прилизыш подслушивал наш разговор, такое ощущение, что он в курсе всего произошедшего. Прилизыш – юрист, при том довольно-таки хороший юрист. Я видела его машину, на таких лошарики не ездят.

Сейчас я была благодарна ему, но посадить за решётку Дениса, я была не готова. Он заслужил это – шепчет голос в голове, но другой, слишком громкий, заглушает первый и не позволяет ему поверить, он придумывает свои версии, лишь бы оправдать Дениса. Этот голос больше всего ненавидит признавать, что кто-то может лучше него в чём-либо разбираться, а сейчас именно так, я это знаю, но не хочу знать.

«А не та закомплексованная девочка». Это не про меня. Я ещё это докажу. Хотя сейчас я чувствую себя такой ничтожной и беспомощной, казалось бы, у меня сейчас все козырю в руках, бери да наказывай урода, но я не могу, потому что мне жаль его, жаль рушить его жизнь.

После того, как ушёл прилизыш, я беру в руки гитару и уже от её ощущения в руке становится легче. Провожу неспеша рукой по грифу, иногда я представляю, что гитара скучает по моим прикосновениям, а потому, каждый раз вновь дотрагиваясь до струн, я вкладываю в это всю свою нежность. Мне нравится относится к ней, словно она живая, нравится о ней заботится. Если задуматься, то инструмент заслуживает этого, ведь именно гитара оказывается рядом в самые дерьмовые моменты жизни и своим звучанием спасает от боли, обжигающей грудь, она исцеляет меня. Когда я пою песню, созданную мной же из только что прочитанного стихотворения, я ощущаю душу, поднимающуюся в высь и парящую в это время в небесах, она кружится где-то в облаках. Чувства переполняют меня, они захлёстывают, и песня получается очень громкой и чересчур наполненной эмоциями. А ещё я слышу, как доносится голос души до меня, ведь часто вследствие нашего разума, мы забываем о ней, пытаемся опереться на логику, но не всё в этом мире можно постичь с помощью логики, многое познаётся с помощью чувств, слишком многое и, слыша этот голос, приходит это понимание на уровне чувств. Я слишком много заглушала его, не прислушивалась к нему, ведь он мне твердил, что в тот день стоило остаться, а я все равно поехала с Денисом. Однако, никто не может утверждать, что это бы не произошло в другой день. И ранее случались отвратительные ситуации с Денисом, когда он находился под чем-то, но последняя оказалась самой болезненной. А ведь я всё терплю и терплю…

Пожалуй, придётся соседям немного оценить мои музыкальные таланты. Я вспоминаю одно из стихотворений Есенина «Пой же, пой…». Оно безумно чувственно, а значит именно в нём я сейчас и нуждаюсь. Пальцы быстро начали сменять аккорды, проигрывая вступление. Я же ощутила внутреннюю свободу, будто больше не от чего не зависела, будто больше ничего не посмеет меня задеть, будто я сильна и никакой внешний мир не властен надо мной, но разум продолжал твердить, что это не так и вряд ли когда-то так будет.

Глава 8. Марина.

– Есть предложение сходить искупаться на озеро, ты как? – Лёша остался стоять, оперевшись предплечьем на забор, Артём же подошёл и развалисто присел напротив меня. Я примостилась в беседке, попивая чаёк, намеренно растягивая этот процесс. Я ещё в детстве заметила, что чай здесь пьют не для того, чтобы утолить жажду, а для отдыха, расслабления, настроя на какое-либо занятие и просто болтовни. Видимо, я уже неотъемлемая часть деревенского общества, однако быстро я всё-таки вливаюсь!

Предложение парней в целом мне нравилось, и я даже с радостью бы согласилась, но что-то мешало сделать это с задорностью и открытостью, словно внутри существовала преграда, стоящая на пути моих чувств, когда они хотели вырваться наружу.

– Ну… не знаю. Можно, наверное. Надо узнать у бабушки, – разумеется ни у кого мне не надо было получать разрешения, пережила уже этот возраст, бабушка просила просто её предупреждать, если я куда-то ухожу, чтобы она меня не теряла.

Артём молча пялились на меня, говоря взглядом: «В чём проблема? Иди спрашивай».

– Ладно, – я с силой отставила чай в сторону, отчего его капельки оказались на скатерти стола, и направилась в огород, вроде туда уходила бабушка.

Я окликнула бабушку. Она стояла на дощечке, пропалывая гряду, находящуюся перед ней, но услышав мой голос, она слегка вздрогнула, будто я неожиданно вывела её из транса, должно быть это своеобразная бабушкина медитация.

– Что? Что ты сказала? – поинтересовалась она.

– Я с Артёмом и Лёшей пойду на озеро купаться.

Бабушка одобрительно кивнула и вернулась к своему, должно быть, увлекательному занятию, вновь погружаясь в недра себя.

Я зашла в комнату сменила нижнее бельё на купальник, взяла полотенце и вновь вышла к беседке.

– Вкусные вафли, да и чай тоже ничего, – Лёша догрызал мою последнюю вафельку. Я с жадностью смотрела на него. Не то, что мне было жалко, просто перспектива идти до магазина, который находится в соседней деревне, вообще выглядела не привлекательно.

– Пожалуйста, – наиграно растянула улыбку я на своём лице. Я подошла к нему осталась лишь упаковка с крошками, – теперь с тебя пачка вафель.

– Натурой рассчитаться можно? – насыщенные синие глаза с вызовом смотрели на меня.

Я пробежалась по его худощавому телу взглядом и, вздохнув, ответила:

– Это вряд ли.

– Уверен, на озере, увидев мой оголённый мускулистый торс, ты изменишь своё мнение, – Лёша не говорит ничего всерьёз, он кажется чересчур позитивным, да и добродушным. Возможно, я ошибаюсь и всё это время он гонял в своём уме мысли о том, как бы круто было изнасиловать, а потом расчленить меня. Почему я вообще об этом думаю? Он хороший парень, я это чувствую, в таком деле я, как правило не ошибаюсь. Хотя кто такой хороший парень? Мы всё привыкли делить на хорошее и плохое, хотя ничего не является таковым по своей сути. Поэтому, утверждая о том, что Лёша – хороший парень, наверное, я просто вижу в нём качества человека, которые важны лично для меня.

До озера добираться два часа пешком. К удивлению, услышав эту новость, я нисколько не расстроилась.

Одну вещь я сумела понять, если вчера у меня были сомнения, то сегодня я уверена на все сто процентов, Тёма испытывает симпатию по отношению ко мне. Я нахожусь в предвкушении, когда он решится об этом сказать. Я бы попробовала с ним встречаться, не то, чтобы Тёма мне безумно нравится, но мне кажется с ним будет классно, может наконец смогу что-то почувствовать по отношению к человеку, к тому же, меня привлекает его внешность, неплохо так привлекает. Это и есть чисто физическое влечение? Вроде душа ничего не чувствуют, но тело вожделеет ощущать его внутри себя.

Всю дорогу до озера мы болтали обо всякой ерунде, то о том, что какие-то пьяные мужики пошли купаться на речку и один из них утонул, что у той речки очень сильное течение, то о том, какие зефирки вкусней, как по мне, всё очевидно – клубничные, но Лёша так не думает.

– Когда ты откусываешь свою клубничную, ты слышишь такой приятный хруст шоколада? Нет! А вот у моих зефирок, покрытых молочных шоколадом присутствует этот хруст. К тому же, ты вообще хоть раз ощущала их аромат, какой же божественный аромат они источают, – он закрыл глаза, втягивая воображаемый аромат.

Артём был наблюдателем в этом разговоре, он просто шёл рядом с нами, с улыбкой, наблюдая. Это напомнило мне один случай. Я вспомнила, как в детстве сидела в беседке на коленях дедушки. Помню, он рассказывал мне что-то смешное, что именно я не в силах вспомнить, но я громко хохотала и это о многом говорит. Мы не заметили, как во двор вошла бабушка, она стояла позади нас и наблюдала за происходящим издалека. Когда я повернулась, то увидела её, стоявшую возле калитки и то, с каким умиляющимся выражением лица бабушка глядела на нас, любуясь нами, Тёма смотрел сейчас на нас примерно также.

Оказалось, что в другой стороне есть ещё одна деревня, возле неё-то и есть нужно нам озеро с наичистейшей водой. Мы наконец-то до него добрались.

– Посреди всей этой зелени озеро кажется сказочным, вам не кажется? – Лёша с искренним воодушевлением смотрел на нас. Я не могла дать ему никакой ответ, кроме этого, глядя в чистоту синевы его глаз:

– Оно удивительное, такое загадочное.

Единственная лодочка одиноко стояла на его берегу, она не была ни к чему прицеплена, потому что жители этих деревушек были уверены в своих соседях. Вид у озера действительное сказочный, белые облака плыли не только по небу, но и по его поверхности, лес на другом берегу могуче возвышался над озером, он был подобен крепости, окружавшей королевский замок. На несколько секунд я замечталась и вообразила подъёмный мост, который вёл бы до той крепости. Лучи солнца уже совсем скоро будут падать поверх воды, подсвечивая её. Вокруг стояла тишина, лишь сейчас начали раздаваться голоса Тёмы с Лёшей, они что-то горячо обсуждали, при этом громко смеясь. Я поняла, что чересчур отстранилась от них, от реальности и потеряла ход их разговора, потому сейчас совсем не могла вникнуть, о чём они толкуют.

Мы пересеклись взглядами с Артёмом, тёмно-карие глаза вновь пронзали меня, читали на сквозь, должно быть им невозможно соврать, подумала я. Их цвет напоминает горький шоколад. Каждый раз, когда я заглядывала в них, то читала какой-то вызов и что-то ещё, что именно, пока не могу сказать. Так, загляделась, срочно переводим взгляд.

– Раздевайся или ты будешь так заныривать?

Людей вокруг не было, хоть это радует. Тёма скинул с себя шорты и стянув футболку с торса, немедля, занырнул в воду. Я ещё минуту стояла смотрела как он плещется и всё же решилась раздеться. Не зря же я столько протопала на своих двоих. Оказавшись в одном купальнике, я ужасно неловко себя чувствовала, но всё-таки решилась на погружение. Маленькими нерешительными шажочками я углублялась в воду, всё моё тело покрылось мурашками от холода. Мне говорили, что вода уже теплая, но что-то я этого тепла не ощущала. Как можно так быстро занырнуть в воду, как это сделал Тёма? Мои маленькие шажочки ещё более уменьшились и стали вовсе малюпусенькими. Я оглянулась назад, Лёша готовился к погружению в воду.

– Давай только нерезко, а то и так холодно, – крикнула ему я, чуть дрожа. Я уже приготовилась ощутить брызг воды после погружения в неё Лёши, но в этот момент Тёмины руки схватили меня сзади и затащили в воду, мы вместе оказались на несколько секунду под ней. Я не планировала погружаться в воду с головой, ещё и от неожиданности у меня перехватило дыхание.

Вынырнув, с моего рта сорвалось пара ругательных слов, но при этом я громко смеялась. Зато теперь ощущение своего тела в воде стало более приятным, стало заметно теплее.

– Напомните мне в следующий раз, чтобы я с вами не купалась, – смеясь, восклицала я. Но это было не больше, чем шутка, мне было хорошо с ними или с ним.

– Этим чувакам повезло. Представьте после того, как напаришься в бане, запрыгнуть сюда, это же верх наслаждение, – медленно растянул Тёма, лёжа на спине. Почему бы этим не воспользоваться?

Я окунулась вниз, задержав дыхание, и, подплыв к нему, схватила за спину. Тёма скрючился и, совершив кувырок в воде, вынырнул, и все брызги были направлены прямиком на меня. Он вновь занырнул, и я ощутила, как его руки, держащиеся за мои ноги в воде, увлекают на дно. Я попыталась вырваться, но они оказались слишком сильны для меня. Как только Тёма ослабил хват, я сразу вырвалась и вынырнула, жадно насыщаясь кислородом. Мы оба громко хохотали.

На несколько минут я перестала ощущать внутреннюю преграду и просто могла побыть собой, без всяких притворств, без всякого стеснения, без зажатости. Но, как быстро всё появилось, всё также быстро и исчезло, я вновь стала Мариной, которую все знали, но не той, кем я на самом деле являюсь.

Я выбралась из воды, ужасно мучала жажда.

– У вас есть вода? – крикнула я.

– Смотри сколько её вокруг, – Лёша плеснул руками по воде.

– Глянь в рюкзаке, должна быть. Мой серый, – ответил Тёма.

Обычно у меня полупустой рюкзак, у Артёма же здесь, кажется, припасены вещи на все случаи жизни. Пачка сигарет, мыло, фонарик, пенал, зажигалка-пистолет, ключи, паспорт, презервативы и лишь, отодвинув вкладку, я обнаружила полулитровую бутылочку минералки, при том наполовину опустошённую и тёплую, за этой вкладкой ещё больше всякого хлама – солнечные очки, бинокль, клей, складной ножик.

– А говорят, что у девушек в сумках беспорядок.

Тёма вышел на берег, накинув полотенце.

– Оставь глоточек мне.

К озеру подъехала машина. Пару ребятишек выбежало из неё, а потом и их родители. Буквально в считанные секунды окружавшая нас тишина пропала, её заменил гул детей.

– Ну вот, нас отвлекают от важного дела, – прошептал Тёма.

Я наигранно вздохнула. Хотя, кого я пытаюсь обмануть, мне правда было жаль завершать всё это, но не стоит отчаиваться, ведь впереди у нас двухчасовая дорога до нашей деревни. Фе, я становлюсь от кого-то зависимой или мне показалось? Если это так, то это ужасно. Надо бы поменьше придавать этим двоим важности.

Я глазами начала искать Лёша, тот куда-то запропастился.

– Он отлить отошёл, – произнёс Тёма, наблюдавший за моими глазами, колесившими по окрестности.

– Мы уже уходим? – Лёша вышел из леса, заметив, как я натягиваю футболку, выстроил логический вопрос, – давайте хоть покурим перед дорожкой.

Он начал привычно стукать по карманам, но вспомнив, что находится в плавках, направился к шортам. Тёма то и дело бросал на меня беглый взгляд. Я наслаждалась этим и делала вид, что вовсе не замечаю.

Путь назад оказался ещё более быстрым. Темы для разговора находились с такой лёгкость, что я прибывала в приятном удовлетворении. Конечно, такой искренности, как вчера не получилось, потому что все были трезвые, но я все равно находилось в радостном мандраже.

Солнце медленно закатывалось, продолжая освещать окрестность оранжево-красным светом, душе становилось спокойно и с каждой минутой всё более и более ликующе. Всё вокруг неспеша засыпало, звонкие голоса птиц слышались всё реже и реже, а громкого лая собак уже и вовсе не было, природа готовилась к ночи. Было так волшебно прекрасно, что хотелось смеяться, много смеяться. Мне захотелось жить, спустя столько времени. Я тут всего лишь только второй день, а уже безумно счастлива.

– До встречи? – я вроде бы не спрашивала этого, но прозвучало это все равно немного с вопросительной интонацией, потому что я была не уверена в этом, может они завтра отсюда уезжают и месяц не приедут, кто их знает. Вероятно, Тёма сейчас считает надежду в моих глазах, но мне даже этого хочется.

– До завтра, – Тёма нарочно выделил интонацией последнее слово, чтобы подчеркнуть важность встречи для него. Лёша угукнул, слегка выглядывая из-под жёлтого полотенца, накинутого на голову.

Я улыбнулась и махнула им на прощание, немного проводив их взглядом. Мир стал чуточку светлее, словно затуманенность в глазах стала проясняться и всё окружающее приобрело свою истинную яркость, а не тот бледный серый оттенок, в котором я так долго видела внешний мир.

Глава 9. Лёша

– Кажется, между вами что-то есть, – Тёма говорил про Марину. Факт, что она ему нравится известен, наверное, уже всем. Или он действительно полагает, что она не замечает, как он периодически на неё пялится. Ладно бы друг мимолётно взглянул на Марину и на этом бы всё закончилось, нет, ведь он может в упор глазеть на неё. А сейчас Тёма ещё проявляет ревность, хотя Марина даже не его девушка, но на этот счёт у меня, к счастью, есть искренний ответ:

– Вообще мимо. Это не моё. Она классная, но я не имею на неё никаких притязаний, поэтому не парься и скажи ей о своих чувствах, – для меня Марина относится к такому типу девушек, с которыми всегда очень напряжно находится в отношениях. Глядя на неё, сразу видно эти предстоящие сложности, она точно говорит всем своим видом: поведёшься со мной – обретёшь кучу бед. Поэтому у меня даже мысли не проскальзывало о возможной симпатии по отношению к ней, тем более в неё конкретно втюрился мой друг. Тёма недоверчиво посмотрел, после чего задумался.

– Может и стоит.

«Может и стоит» – передразнил его голос в моей голове.

– Скажи, кто тебя, хоть раз, так цеплял? Хотя, зачем я спрашиваю, я сам знаю ответ – никто и никогда! Дак какого хрена ты ещё сомневаешься. Если тебе повезло хоть в кого-то влюбиться, то иди и признавайся в этом человеку, иначе какой смысл во всём этом. Жить с этими чувствами и надеяться, что когда-нибудь, она сама даст тебе знать о её симпатии к тебе. Конечно, всегда есть шанс, что тебя отошьют, но ведь если ты не попробуешь, то так никогда и не узнаешь.

Тёма потёр руками лицо, растягивая кожу, его неимоверно напрягало, что придётся кому-то говорить о своих чувствах, он ненавидел это делать, друг, в принципе, ненавидел вести диалоги на тему своего внутреннего мира, на тему духовности, ему казалось это проявлением слабости, какая глупость. Мне не известно в какой период его жизни ему внушили это, должно быть, в детстве, а может и позднее. Это так странно: он ведёт себя, как настоящий смельчак, когда дело касается каких-то разборок, он всегда готов постоять за себя и своих близких, готов пожертвовать собой, но, когда доходит до чувств Тёма превращается в закомплексованного подростка, мечущегося со своей любовью, не понимая куда её деть, кому отдать, с кем поделиться. Вообще проблем с девушками у него не существовало, они возникали лишь тогда, когда его с ними соединял не только секс, не только страсть. Как-то у него была девушка Ирина, это не были какие-то романтические отношения, построенные на любви, заботе, взаимопонимании, что там ещё в здоровых отношениях встречается? Тёму просто испытывал страсть к её телу, а она действительно была горяча. Как-то при мне Ирина начала с ним разговор о чувствах и, как оказалось, это была их последняя встреча, больше девушка ему стала неинтересна. Но, как по мне, друг не давал ей никаких ложных надежд, не клялся в вечной любви, она просто придумала образ Тёмы в своей голове, который хотела бы видеть на яву, но после разговора стало очевидно, что это были лишь её фантазии. Мне тогда даже немного жаль было девушку. Ну, а с другой стороны, что он должен был сделать? Лгать? Притворяться? Уж лучше так.