Снегурочка на бис

Вероника Андреевна не святая, но раз уж решила, что мерзкий господинчик Фотиев не соответствует её идеалу мужской красоты, то добром в постель к нему не ляжет. У неё своя система ценностей, хоть вы весь скотч мира на неё намотайте.

***

По стуку за спиной Вероника догадывается, что Сивый с Колюхой выборочно распахивают дверцы шкафов в поисках полненькой сексапильной беглянки. В этот момент мебельные громады впереди расступаются и Захарова скорее чутьём, чем зрением определяет, что приблизилась к головным воротам цеха. Отсюда «Эталон уюта» отгружает готовую продукцию. Место открытое, значит, надо держаться от него подальше. Зазевавшись, Вероника в потёмках налетает животом на офисный стол – скорее всего, здесь сидит учётчик (или приёмщик? или менеджер по отпуску товара?). Хм, это плюс, что рот залеплен скотчем, а то бы ойкнула от неожиданности.

Блин, зачем вокруг так темно-то? Ведь в столе у клерка наверняка валяются линейка, ножницы, ещё какой-нибудь острый предмет? У самой Вероники сделан отличный маникюр – длинные ногти, выкрашенные «под хром», – но руки спрятаны в рукавицы, всё завязано скотчем, и толку от маникюра, увы, никакого.

Чужое присутствие Вероника ощущает резко, как йоги ощущают приток энергии в астральную точку ци. Бандит сзади появляется внезапно, свет фонаря-мобильника в его руке описывает полукруг.

Ничего не успев сообразить, но повинуясь инстинкту самосохранения, Вероника моментально падает на колени, отбив чашечки о цементный пол. Колготки с бабочками оказались слабой защитой – в колени проникает каменный холод, впивается мелкая строительная крошка. Будто отбивая земной поклон, женщина вбирает голову в воротник, скорчившись у офисного стола за какими-то коробками.

Фонарь в руках Колюхи обшаривает стальные ворота с амортизаторами, висящие бочата огнетушителей, по стенам рассыпаются суматошные тени. Почти плеснувшись по коленям и лбу согнутой за столом Вероники, белый луч мечется туда-сюда и снова потухает – аккуратный Колюха бережёт батарею. Через плечо у него небрежно висит голубая шапочка с косой, сдёрнутая с беглянки. Затравленной Веронике блазнит, что капли пота с её лица падают с невыносимо громким стуком, будто кто-то вгоняет в мишень пули тридцать восьмого калибра.

– Цып-цып! И где ты, наша жопа с косичками?

Не получив ответа, грузчик бесшумно разворачивается и уходит в другой фанерный переулок. Там снова ухают дверцы, дребезжат шарниры, трясутся пирамиды из матрасов…

Снегурочка-Захарова с молчаливым криком выпрямляет спину, неловко поднимается на каблуки. Позвоночник будто налился свинцом, боль отдаётся в крестец, бурчит желудок, во рту пузырятся слюни, которые невозможно выплюнуть. От скотча одеревенели скулы, капроновая резинка колготок под свитером и шубкой врезалась в плоть почти до мяса. Без ботинок охотники за Вероникой стали гораздо опаснее и проворнее.

За несколько мгновений света Вероника разглядела у стены лестницу из железных пластин. Женщина помнит про ажурный переход-галерею, идущий над сборочным цехом. По идее, лезть туда опасно – если бандиты наплюют на маскировку и включат большое освещение, полная женщина в голубом окажется как на ладони. Но если рискнуть, то вряд ли они будут искать её там. Вдобавок, на галёрке может оказаться дверь в соседний цех.

Но сначала надо решить другую, самую неотложную проблему. Боязливо озираясь, Снегурочка-Захарова наваливается бёдрами на край стола, разводит ноги и принимается яростно чесаться промежностью об угол. На глазах у женщины выступают слёзы облегчения, она чуть не всхлипывает от радости. Движения невольницы выглядят похабно и комично, а тугие колготки с бабочками отзываются на трение сочным капроновым скрипом, но Вероника больше не может терпеть пытку зудом в половых органах. Её вульва изнемогла от эластичных трусиков, переполненных сыростью и возбуждением.

Расчесав интимные места о край стола до одури, почти до оргазма, как коровы в посёлке скребутся рёбрами о забор, Вероника принимает окончательное решение – идти наверх! Сборочный ангар огромен, спору нет, но прятаться по шкафам больше нельзя: судя по щёлканью дверей, бандиты вскрыли уже половину мебели. В шкафу от Сивого с Колюхой не отбиться. По этой же причине нет смысла заползать под одну из кроватей: скорее всего, задастая и грудастая Снегурочка намертво застрянет там со своими связанными руками и охотники благополучно возьмут её тёпленькой. Зато на узкой галерее на измученную Веронику не смогут напасть сзади и застать врасплох. Там может быть запасной выход. Там может быть спасение. Думать некогда, надо рисковать.

– А, вот ты где!

От охотничьего клича мочевой пузырь Вероники чуть не опустошается прямо в белые трусики. Она снова падает на пол, прячется за стол, тщетно пытается срастись с равнодушной тумбой. Сердце женщины выпрыгивает в рот и прилипает к кляпу вместе с языком. Нервы звенят как перетянутые фортепианные струны.

Сегодняшнее приключение стопроцентно доведёт её до кардиологии. Реально ли схлопотать приступ в тридцать четыре года? Если двое здоровых мужиков скрутят вам руки и начнут ловить по ночному цеху, похожему на кошачье кладбище из романа Стивена Кинга, – то, пожалуй, да. Реально, ещё как.

Отдышавшись, Вероника приподнимает голову. Рядом с ней никого нет, никто не прыгает на неё из темноты. Фонари охотников блуждают вдалеке, в мебельных трущобах.

– А, вот ты где! – очередной возглас, за ним дебильный мужской гогот.

Тьфу! Веронике хочется истерически захохотать сквозь заклеенные губы. Похоже, ребята устали молчать и решили сменить тактику, взять бегляночку на понт. Ходят по проходам и горланят в надежде, что Снегурочка таится поблизости и выдаст себя неосторожным движением. В общем-то, так и есть. Если бы они в это время подошли к воротам, пленнице не помог бы укрыться никакой камуфляж. Вон как шумно она нырнула под стол! Ракетой, мухой сиганула. Только коленки об цемент сбрякали, её бедные, изъезженные колени в карамельных колготках с бабочками.

Душа Вероники Захаровой постепенно возвращается из пяток, и сердце тоже уплывает из глотки обратно в грудь. Ложная тревога, сердечко моё. Надо торопиться, пока Вероника видит дислокацию бандитов Сивого и Колюхи, пока они оба далеко. Снегурочка грузно встаёт и, пошатываясь, чуть не в полный рост направляется к ажурной лестнице. Лишь на полпути Вероника вспоминает, что лучше бы пригнуться (опять ломать в поклонах свинцовый позвоночник!) и потише стучать каблуками. Достаточно ли крепка лесенка? Не будет ли лязга?

В ДК у Вероники тоже имеется пожарная лестница на второй этаж, до которой вечно докапывается инспектор пожнадзора. Это ржавое чудовище гремит от ветра как решето с гвоздями. В каждый свой визит инспектор Сверчков нудно записывает пункты нарушений в заведении великолепной Вероники, поедая глазами из-под фуражки её плечи и бюст. Сверчков знает, что все эти чёртовы пункты неисполнимы, и Вероника тоже об этом знает. Потом они улыбаются и прощаются до следующей проверки.

Сверчков неоднократно давал понять, что хотел бы прокатить красивую завклубом до ближайшей койки и раздвинуть ей шелковистые, крепкие ноги, но его планы неосуществимы: Вероника не спит с односельчанами. Она предпочитает ловить рыбку в городе, чтобы не плодить по Герасимовке лишних сплетен и неприятностей.

Наощупь Вероника ставит ногу в белом сапожке на ступеньку, сопит в опостылевший кляп, проверяет металл на прочность. Вроде бы держит. Подтянем вторую ногу… Поставим рядом с первой… Отлично. Поехали выше. Кстати, перила тоже железные. Наверху она попробует перетереть об арматуру клейкую плёнку на запястьях. Только суждено ли ей подняться? Дадут ли?

Крепкая фигурка в голубой шубке и белых сапожках медленно крадётся по сварным пластинам. Наверное, зрение Снегурочки адаптировалось к этой кромешной мгле, она всё уверенней различает контуры мебельного цеха, островки и баррикады полусобранных предметов интерьера. Бандиты тоже нет-нет да дают о себе знать контрольными вспышками фонарей в разных углах склада. Ставим ногу на ступеньку… Ставим вторую. Людям снизу отлично было бы видно пышную Снегурочку через паутину ажурных ступенек, но охотники сердито рыщут по шкафам и окутывающий мрак – её верный союзник.

Кое-где перила сделаны сплошными, забраны жестью или пластиком, в таких промежутках Вероника разрешает себе краткий отдых. Вообще-то она запросто бегает по утрам три километра, если не ленится (надо же заснять себя в лосинах для Инстаграма!), но изнурительный подъём в сборочном цехе «Эталона уюта» кажется ей в тысячу раз длиннее знаменитой Чкаловской лестницы Нижнего Новгорода, куда Вероника ездила ещё вместе с бывшим мужем. На последних железных ступеньках Снегурочке хочется выть от боли и усталости. Трусики сдавливают её женское естество, словно она села в таз с застывшим алебастром, колготочный шов продолжает теребить секретную пуговку между ног.

У бандита Колюхи снова звонит телефон, когда потная, взмыленная Вероника уже стоит наверху, в галерее, и неловкими толчками пытается разодрать скотч о заусеницу перил. Поджилки у Вероники дрожат, груди в бархатной шубке тяжело трясутся от спешки и напряжения. Она действительно нашла дверь, едва поднявшись на «галёрку», но – запертую.

В другом конце ажурного перехода, кажется, есть ещё одна дверь, там же висит стеклянная кабина оператора кран-балки. Возможно, это её шанс и там отыщется что-нибудь подходящее для защиты или бегства?

Но сперва Вероника пытается развязать руки. Она вслепую царапается задом о перила, хрипло дышит носом, капает потом себе на сбитые бронзовые коленки, усаженные погрустневшими бабочками. Скотч на запястьях порой совсем удачно начинает пилиться о железную зацепку, но тут же срывается, Снегурочке приходится собираться с духом и заново искать драгоценный заусенец на перилах.

Телефон у Колюхи звонит, он берёт трубку.

– Да, Игорь Афанасьевич… Да, я. Ищем… Виноваты, Игорь Афанасьевич.

Веронике надо опять немножко отдохнуть, колени и бёдра уже подламываются от позы в полуприседе. Она поворачивается лицом к залу и в эту самую секунду с её снегурочьей шубы отпадывает и пикирует вниз очередная снежинка. Мелкая сверкающая точка тихо и плавно планирует на мебельные трущобы. В панике Снегурочка наблюдает за кружением лоскутка фольги со своей верхотуры.

Колюха бубнит по телефону бессвязные оправдания перед патроном Фотиевым. А серебристый лоскут приземляется перед носом второго бандита – чуть не садится ему на рукав. Сивый машинально ловит звёздочку на лету, но что-то сообразив, задирает голову и разражается счастливым воплем:

– Нашлась! Нашлась Снегурочка, Колюха!

Охотники в два прыжка взлетают по ажурной лестнице, на которую пленная Вероника карабкалась, наверное, не меньше недели. Вокруг найденной женщины начинается светопреставление и пляска Святого Витта. Кривятся злобно-восторженные хари, на Веронику Андреевну наваливаются слева и справа, ей задирают голубую шубку, хватают за плечи, за сырые капроновые ляжки, хлещут по щекам, куда-то волокут, тискают, рвут.

Потом дружно вяжут в четыре руки бесконечными километрами скотча, облепляя ей лодыжки, предплечья, живот, бёдра… Дальнейшее выпадает из памяти. «Мне нравится Орфей… придётся дать».

***

«Вот и допрыгалась, Снегурочка!» – мрачно думает заведующая Домом культуры Вероника Захарова, прочно связанная по рукам и ногам.

Вероника Андреевна любит тесное сексуальное бельё, крем тирамису и качественный армянский коньяк. Но сейчас она мучится неподвижностью под высокой, в потолок, наряженной ёлкой в пустом зале, увешанном флажками и фонариками. На ёлке устало мигают ленты гирлянд, в рваном непредсказуемом ритме окрашивая сцену, заиндевелые окна и саму Веронику в розовый, изумрудный, больнично-жёлтый цвета.

Заведующая клубом в голубом костюме Снегурочки беспомощно скрючилась под ёлкой среди ватных хлопьев и запутанного серпантина. Лежащая на правом боку Вероника плотно и толсто связана мебельным двусторонним скотчем в синюю и белую полоску, из-за чего напоминает сладкую новогоднюю посылку. Её руки в голубых снегурьих варежках (в тон остальному костюму) заломлены за спину, полиэтиленовая плёнка туго охватывает запястья и локти, в несколько слоёв обкручена вокруг плеч и груди.

Этим же скотчем плотно упакованы её икры в блестящих кожаных сапожках, и размашисто, от уха до уха перехвачен слипшийся от жары полуоткрытый рот женщины. Язык и зубы пленницы намертво прильнули к изнанке полосатого полиэтилена. Вместо членораздельных звуков завклубом способна издавать лишь глухое ворчание, какое издаёт собака, если у неё отнимают кость.

Выпрямиться Веронике не даёт ловкая стяжка из скотча, которая оборачивает ей подколенные сгибы и крепко прижимает бёдра к животу, согнув пленницу в три погибели, словно портновскую линейку. Шубка сзади приподнялась, обнажая танкерный, глобусный зад, облитый карамельно-молочной лайкрой колготок с силуэтами бабочек.

Одна из бабочек распустила крылья прямо на интимном месте, где соединяются ноги. По двум штрихам оборок, словно вкруговую проведённым циркулем, отлично видно, где именно под колготками влажные белые трусики «танго» облегают спёкшийся пах Вероники. Её «пятая точка» в колготках и трусиках чем-то походит, как если бы на грузный Ноев ковчег натянули ленточку от матросской бескозырки.

Стреноженная Снегурочка-Захарочка отлежала себе плечо, её подташнивает, в горле першит. Клейкий пластырь скотча, занимающий половину лица, туго собрал в кучу щёки, губы и подбородок женщины. Руки за спиной вспотели в рукавичках, скотч поперёк запястий тормозит ход кровообращения, локти тоже болят.

Трусики защипнули тело резинками, чувствительно сжали интимную часть Вероники, там всё задохнулось от жары. Упругие колени блестят от лайкры, свет бросает тени полумесяцем, будто серебристые лезвия турецких сабель. На капроновые ягодицы и коленки вперемешку с бабочками налипло конфетти.

На связанной Веронике Андреевне театральный ансамбль сказочной героини. Перед нею на полу стоит картонная табличка, издевательская надпись гласит:

«Игорю – от Деда Мороза. С Новым годом!»

Вероника Захарова закрывает серые, выразительно накрашенные и подведённые гелем глаза. Она целый час пыталась вырваться из клейких пут, прогрызть осточертевший кляп из скотча, но лишь впустую израсходовала силы. Сейчас её, оклеенную полиэтиленом Снегурочку, страшно изнасилуют и унизят прямо под ёлкой.

Насильнику всего-то нужно чуть-чуть стянуть с неё трусы и прилипшие карамельные колготки, мокрые от боли, бесплодного барахтанья и ненависти. Забирайте сказочную красавицу, пользуйтесь на здоровье!

За дверью зала слышатся шаги. Злобный карлик Игорь идёт за своим подарком. Входит и останавливается над связанной, с кляпом во рту, сексуальной Снегурочкой. Повисает молчание. Лежащая Вероника отрешённо ждёт своей участи.

***

– Спасибо, Вероника Андреевна, – вдруг говорит Фотиев. – Вы вполне заслужили приз за волю к победе. Две тысячи долларов переведут вам на банковскую карту.

Ножом для бумаги он разрезает скотч на руках и ногах пленницы, освобождает ей от плёнки распухший рот, поворачивается и направляется к выходу. Не веря своим ушам, Вероника со стоном вынимает руки из-за спины, бешено растирает затёкшее лицо. У неё даже нет сил запустить чем-нибудь в спину злейшему врагу.

– Тварь! Подонок! – кричит она с пола надтреснутым голосом блюзовой певицы. – Думаешь, тебе всё можно? Типа подразнил, помучил человека … и пощадил?

И тут Веронику словно ударяют обухом по голове.

– Я и не собирался вас насиловать, – говорит респектабельный гад Фотиев. – Достаточно того, что я полтора часа смотрел увлекательное новогоднее приключение Снегурочки по камерам наблюдения сборочного цеха.

– Что-о-о? – упавшим голосом переспрашивает несчастная Вероника. – За мной следили по камерам?

– Да, это и был «ночной вояж», о котором говорила Илона, – ухмыляется Игорь Фотиев. – Триллер с эротичной связанной Снегурочкой в центральной роли. И главное – настоящие эмоции, неподдельное отчаяние, храбрая борьба за свободу.

– И Сивый с Колюхой тоже знали, зачем схватили меня? – мозги у Вероники отказываются работать, она бездумно общипывает мишуру с костюма. За вечер её хромированный маникюр подпортился, но по-прежнему производит впечатление.

– Гм-м… частично. Да, они немного вам подыграли. Ха-ха, неужели вы всерьёз подумали, что они не нашли бы вас на складе мебели? Ошибаетесь. Вы очень яркая, заметная женщина, а они знают цех как свои пять пальцев.

Захарова швыряет в Фотиева отщипнутой мишурой.

– Ну и как? Ты от души подрочил на Снегурочку перед телевизором?

– Зачем рукоблудствовать? Я не обделён благосклонностью женщин. У нас, богатых, свои причуды. В общем, спасибо за кино, Вероника Андреевна. Я смотрел не отрываясь.

– Хамло!… Тебя просто уязвило, что я не повелась на провокацию Илоны, не поскакала к тебе в койку.

– Обидно, конечно. Наверное, вы искушённая в любви женщина?

– Этого ты никогда не узнаешь, хорёк. Ты со своими орлами можешь скрутить мне руки и отыметь, но на взаимность не рассчитывай!

Фотиев лишь пожимает накладными плечами.

– Купите что-нибудь сыну. Слышал, вы очень редко с ним общаетесь?

– Я занятая женщина и любящая мать, а остальное – не твоё собачье дело. Я в ментовку на вас заявлю, слышал?

– Заявляйте, почему бы и нет? – прилизанный Игорь в белом пиджаке посылает от дверей поцелуй растрёпанной, безумно соблазнительной Снегурочке, возящейся под ёлкой. – Дать вам телефон начальника ОВД?

– Сама найду, козёл!

– Заметьте, уважаемая Вероника Андреевна: вас не били и не подвергали сексуальному насилию. Всего лишь вовлекли в азартную игру.

– В игру??? Я чуть не умерла в этом скотче, подонок! Чуть разрыв аорты не схлопотала!

– Примите мои извинения. За это я и выплачу вам деньги.

– В ментовке извиняться будешь!

– Ах да! Между прочим, начальник милиции сидел на корпоративе рядом со мной, – предупредительно поясняет Фотиев. – И жутко восхищался вашей блистательной актёрской игрой, вашими спелыми дамскими формами.

– Ну и дружка он нашёл.

– Я ему не дружок. По стечению обстоятельств, ОВД возглавляет мой родной брат, Фотиев Георгий Афанасьевич. Прошу любить и жаловать.

Это известие совершенно добивает Веронику. Кругом одни продажные сволочи.

– Конечно, какие ещё братья могут быть у вонючего олигарха? Чиновнички да начальнички! – Вероника с рычанием массирует натёртые узлами запястья. – Плевать, я и в областную ментовку напишу! И в генпрокуратуру! Режиссёры нашлись! Везде напишу! У меня тоже есть друзья, есть кому вступиться!

– Воля ваша, Вероника Андреевна, – Фотиев усмехается как человек, абсолютно уверенный в своих тылах. – Выход с территории «Эталона» найдёте? Я мог бы предложить вам ужин за мой счёт и персональную машину до Герасимовки…

– И Сивого за рулём? – Вероника с трудом поднимается на ноги, наконец-то царапает себя ногтями в ложбинке между ног, отрывая от тела прикипевшие эластичные трусики. Боже, какой кайф – суметь почесаться в интимном месте! – Пошёл на х…, ублюдок!

– Прощайте, Вероника Андреевна. Вы обалденная женщина. Из сумочки у вас ничего не пропало, вот она. Надеюсь на будущий год снова увидеть вас на представлении в «Эталоне уюта». Вы приватно споёте мне арию «Зима и лето ходят разными дорогами»?

Под град проклятий Фотиев исчезает, в коридорах рассеивается его лёгкий смешок.

***

Ослабшая Вероника в бархатной шубке с ободранной мишурой плетётся по ночной зимней улице, подальше от «Эталона уюта». К чёрту такие эталоны и такие вояжи, господа. Крепкие ляжки в карамельно-бронзовых колготках покусывает декабрьский ветерок, груди ноют от возбуждения, волосы упрямо лезут в лицо. Удалившись на безопасное расстояние, Вероника вызывает с мобильника такси до Герасимовки. Её коллеги уже два часа как дома, наверное, давно нажрались в умат во главе с Нечётом и растяпой Макинцевым.

– Ожидание две минуты, – говорит диспетчер.

Вероника натягивает голубую шубку пониже, но не может прикрыть продрогших полных, хрустящих от лайкры коленок. Горстями она черпает снег с обочины – хочется пить. Вдалеке мигают оранжевые шашечки такси.

В мобильнике Захаровой высвечивается СМС-сообщение. «Вероника Андреевна, на ваш счёт поступил перевод 130 тысяч рублей от Игоря Афанасьевича Ф.»

– Гляди-ка, не обманул, ублюдок! Ладно, я их честно заработала и даже не нарушила свой «сухой марафон», – иронично шепчет заведующая клубом. – Не надо слёз, уйдут на сперму.

Водитель такси открывает женщине дверцу, с удовольствием смотрит на голубой снегурочий ансамбль, на славные ляжки в пикантных колготках с чёрными бабочками, на шапочку с искусственной косой. Женщина приносит с собой чудную смесь запахов зимы и хвои, сладковато-затхлый запах возбуждённого под колготками зрелого тела, пряно-кислый аромат интимных мест. С превеликим трудом таксист отрывает взгляд от бёдер пассажирки и сосредотачивается на дороге.

– С наступающим вас, девушка! – огни «Эталона» скрываются за кормой машины. – Какая вы волшебная и красивая! С праздника или на праздник?

Вероника усаживается в кресло, в салоне тепло, её руки и ноги свободны, хочется мурлыкать и петь от блаженства.

– Ночной вояж… Снегурочку на бис вызывали.