Холст

«Вот это я потерял положительно заряженный электрон», – думал он про себя, пока слушал задорный, даже истеричный смех, который он так обожал в ней.

– Ладно, джентльмен, –уже спокойным голосом проговорила Мария и обошла Сергея, встав перед ним. Она потянула ему правую руку, чтобы он ухватился, но заметив, как он замешкался и чуть не уронил мольберт, сама взялась за его правую руку, так чтобы ему было удобно его держать, – веди меня дальше, куда вел. – Она сделала первый шаг, стронув своего художника с места. Сергей крепче схватил ее за руку и через мгновение, как и ранее вел ее быстрым шагом.

Обойдя просто громадный, с большим белым мраморным куполом оперный театр, Мария впала в замешательство. Перед ней всплыла автобусная остановка, к которой, собственно, вел ее Сергей. После посещения магазина «Художник» она уже ничему удивлялась ничему, но сейчас интерес проснулся, можно даже сказать, усилился.

«Собственно куда меня ведут» – спросила она себя.

Автобусная остановка была полна людей. И это естественно, сегодня был выходной субботний день. От этой остановки начинали маршрут автобусы и такси в сторону выезда из города, до садово-огородных участков.

– Но ведь у нас нет участка за пределами города. У нас вообще нет ни сада, ни огорода, – весьма удивленно спросила Мария у Сергея и дернула его за руку. Тот только ухмыльнулся, подмигнул ей и повел ее дальше через остановку на противоположную сторону улицы по пешеходному переходу.

Красный свет светофора заставил обоих остановится, впрочем, как и всех остальных кто соблюдает правила дорожного движения. Перед Марией спиной к ним стоял незнакомый ей мужчина на вид лет сорок пять. Он курил сигарету, из которой валил очень густой, плотный дым, который окутывал его голову целиком, придавая голове форму больших размеров.

– Что там, что там, ничего не вижу, – спрашивала она Сергея, когда тот своим кивком головы на ту сторону улицы на что-то намекал. Сам Сергей, расплывшийся в улыбке, не понимал, что курящий мужчина перед ней полностью перекрывает ей обзор. Она, конечно, знала что может быть на противоположной стороне. Центр города все-таки.

Загоревшийся зеленый сигнал расставил все на свои места. Широкоплечий курящий мужчина рванул вперед, и оторвался на достаточное расстояние. Мария встала в оцепенении на краю обочины, даже не замечая, что перегородила путь другим людям. Сам же Сергей сделал шаг, но по натяжению сцепленных рук понял, что лучше остаться и дождаться следующего зеленного человечка.

Мария прижалась к плечу Сергея. Слезы навернулись сами собой, потом превратились в громкий плач. Не успевшие еще перейти через край дороги пешеходы обернулись на них и проигнорировали зеленый сигнал светофора, дающий разрешение перейти улицу.

Белое здание, по своей форме напоминающее средневековый дворец, стояло на другой стороне дороги. Дворец окружали белые рельефными колонны из мрамора. Вокруг дворца совершался карнавал. Суетились абсолютно все, и мужчины в пиджаках, и дамы вечерних платьях. Кроме разукрашенных машин стояли запряженные белоснежные кареты.

– Я думала, ты пошутил, – немного поуспокоившись, с заложенным от слез носом прохныкала Мария. – А я такая дурочка у тебя, не успела даже сказать «Да». Милый мой, я согласна создать с тобой «человеческую» семью. Я так этого ждала от тебя, так долго и мучительно ждала, когда ты свои чувства докажешь на деле. Теперь я уверена, теперь я твоя жена, я твой тыл.

Помещение загса было украшено цветами, лентами; играла музыка. Красивые невесты в подвенечных платьях обескураживали.

«Я буду самая красивая здесь в день, когда будет моя свадьба, – сказала Мария сама себе, когда они вошли в загс. – А мой Серега будет самым статным, самым важным в своем смокинге, который мы сошьем ему на заказ».

Из загса под торжественные крики друзей и знакомых выходили молодожены, их улыбки излучали радость, их глаза – уверенность друг в друге. Тут же распивалось шампанское, пелись песни и, конечно же, не обходилось и без танцев. Все были счастливы, по-настоящему счастливы, как заметила Мария. А кто в этот день не счастлив?

К великому удовольствию обоих, очереди в кабинет с надписью «Прием заявлений» не было. За столом сидела грозная женщина преклонных лет в очках, которая встретила их взглядом исподлобья. А что ей оставалось делать? Кругом радость и счастье, а у нее работа.

– Мы не заказывали группу художников. Если вы на подработку, то вам, наверное, к кому-то из гостей. А если вы хотите подать объявление о своей услуге художников, то вам в коммерческий отдел, – властным голосом произнесла она.

Мария и Сергей недоуменно переглянулись, Мария даже сделала шаг в сторону и рассмеялась.

– Мы с тобой выглядим как два странствующих художника из древности. Ты держишь в руках пакет, на котором написано – «Набор начинающего художника», подмышкой держишь мольберт, а я, а я, как скромный твой поклонник, в слезах сопровождаю тебя в этом путешествии, – с оценивающим видом Мария оглядела их обоих. – Милый, нам еще гитары не хватает с футляром. Его бы мы использован для получения платы за наше художественное выступление, – добавила Мария. Особенно она подчеркнула слово – художественное.

Она продолжила по-настоящему радостно смеяться.

– Да уж, – с ухмылкой Сергей немного призадумался и добавил. – Так и на свадьбу денег наберем.

Ожидавшая в коридоре парочка, видимо услышав оживленные разговоры и заводной смех, отворила дверь в комнату для удовлетворения своего любопытства. Смеялись все трое – Сергей, Мария и некогда злая женщина. Теперь и в ее кабинете побывал праздник. Загс он такой, любит метаморфозы, двух людей превращает в семью, чужих людей в родню, злую бабушку в прекрасную добрую женщину с чувством юмора.

– Нет, мы не в поисках работы, и мы не странствующие художники, – успокоившись, серьезным тоном заявила Мария. Она сразу же повернулась к Сергею и своим любимым, прищуренным с такой женской хитрецой, взглядом выстрелила в Сергея.

– Да, да, мы хотим подать документы на регистрацию и назначить дату свадьбы, – быстро ответил на направленные в его сторону сомнения Сергей и вопросительным и весьма деловым тоном обратился к Марии, – если ты не против конечно, милая?

– Да, мы женимся и хотим подать документы, – без единой запинки произнесла Мария, обращаясь к уже подобревшей женщине.

– Давайте сейчас свои паспорта, и, если вы не передумаете, приходите через месяц, 29 июня, для регистрации.

Женщина провела формальные записи в журнале регистрации, одарила доброй улыбкой Сергея и Марию и вернула паспорта каждому в руки.

– Ждем вас через месяц, странствующие художники, – сказала на прощание женщина. Парочка вышла в коридор, и дальше на улицу уже по направлению к дому.

Из загса Мария и Сергей направились прямиком домой, без остановок. Их как будто несло ветром. А как могло быть иначе? Даже красное атласное платье Марии постоянно приподнимало ветром. Она в это время охала, ахала и прижимала руками подол.

– К сожалению, выше колен даже не поднимается, – говорил Сергей ей все время. Сейчас они шли не спеша, можно даже сказать, вразвалочку, никто никого не тащил.

– Милая, помнишь, как мы познакомились? – спросил Сергей. – Хотя, наверное, будет правильным сказать, что это ты со мной познакомилась и выбрала меня. Могла бы ты подумать тогда, что спустя три года мы с тобой подадим заявление на «человеческую» семью?

– В тот момент меня больше интересовал не ты, а твой внешний вид. Разглядеть тебя я успела только после того, как немного поиздевалась над тобой. Ты помнишь, как все начиналось?

– Конечно, помню, такое не забыть, – не сдерживая смеха ответил Сергей.

– А я тебе напомню. Так вот, я подошла к тебе сзади, когда ты говорил со своими друзьями, и спросила: ты, наверное, не женат и у тебя нет девушки. На что ты тогда сказал мне…– Она не успела закончить фразу, как вмешался Сергей.

– С чего ты это взяла? Я не женат, а девушек у меня много, – опередил он ее с ответом.

– И я ответила тебе…«Ты стоишь весь в мятой одежде, на рубашке какие-то следы и подтеки». Помнишь, помнишь свой вечно мятый вид? – Мария немного опередила его и ткнула своим указательным пальцем в его грудь, и глядя ему в глаза продолжила,– Я бы никогда не позволила своему парню, а тем более мужу выходить в таком виде на улицу. Да что там на улицу, даже по дому не позволяла бы ходить в таком затрапезном виде.– А потом я добавила:«Еще тебя выдает одно очень уникальное и важное обстоятельство, оно точно говорит о том, что ты одинок. – Тогда я открыла тебе тайну века, наверное, ты еще так удивился. Помнишь, помнишь, – Мария снова опередила его, чтобы посмотреть на него. – И еще я сказала тогда тебе, потому что у тебя окантовка на затылке неаккуратно побрита.

– Прожив с тобой, я убедился в существовании этой тайны. Теперь у меня самый ровно выбритый затылок, – ухмыльнулся Сергей.

– И, говорю я тогда тебе, «Это место самому не привести в порядок, требуется посторонняя помощь. А у тебя там целые заросли. Вот была бы у тебя дама, ты бы попросил ее в ванной сделать тебе красивую окантовку».

– Да, ты как настоящая стерва обошлась со мной. Помню, как я был зол на тебя. Ведь это ты все наговорила в присутствии моих друзей и моих подруг, – Сергей выдержал короткую паузу, словно погружался в события того дня и продолжил.– Но знай, пока я тебя слушал, я изучал тебя снизу верх, сверху вниз. Как сегодня ты сказала в галерее. После этого пришлось мне прикрыл затылок рукой, а подтек на рубахе я пытался прикрыть другой рукой,– посмеялся Сергей. – Это была настоящая акробатика. Это же надо смочь двумя руками так извернуться. Стоял, как натурщица перед своим художником. О, как художник сказал, – воскликнул Сергей и обернулся на будущую жену.

– Мы ведь после этого не виделись неделю или две. Ты помнишь? – Мария развернулась и пошла вперед спиной, не спуская глаз с Сергея, – Ты почему-то избегал меня. А я почему-то все искала встречи с тобой. Даже приходила в те места, где ты мог быть. А если был там, ты отворачивался, делая вид, что не заметил меня, и убегал прочь, как ошпаренный, в противоположную сторону. Тогда я сразу поняла, что я тебе тоже нравлюсь.

– Вот мы и пришли домой – вздохнула Мария и взглянула на балкон их квартиры, которая выходила окнами на проезжую часть. Сергей так же окинул взглядом запыленный балкон квартиры, в которой он родился и вырос.

Новое хобби Сергея приносило большой «приплод». Количество его картин увеличивалось, как поголовье кроликов. Можно даже сказать, что кролики бы не успевали за ним. Даже пришлось выделить отдельную комнату под мастерскую. Он рисовал все, что увидит. Особенно любил рисовать Марию. Ребенку дали любимую игрушку, о которой он мечтал с самого детства, но не знал о ее существовании долгое время.

В развитии навыков ему помогали курсы, на которых он вечно пропадал. «Я смотрю, теперь тебя твои электроны совсем не интересуют» – как то подшутила над ним Мария.

Марии нравилось его увлечение, даже если на его первых картинах она на человека-то не была похожа. В семье даже появился обряд, а именно – Мария позировала для своего мужа художника-физика. На одной из картин она у плиты, готовит семейный знаменитый борщ с пампушками.

Оба они всегда вспоминали о том суматошном утре, когда Мария вела спящего и поэтому недовольного Сергея в музей. Смеялись над тем, как страх перед посещением музея превратил их квартиру в музей страшных картин. Но никто из них и не предполагал, что для них обоих пути назад уже не существовало.

***

Пыль от обломков кирпичей оседает, словно снег в бушующий ураган. Она повсюду, на машинах, на деревьях, на прохожих. Даже пролетающие сквозь пыльное облако вороны превращались в летящий серый комок. Черт, пыль расходится так быстро вокруг, что даже окутала собой все соседние улицы, дворы. Пыль повсюду летала в воздухе, обволакивая всех, кто встречался на ее пути. Люди жадно вдыхали пыльный воздух, пытаясь ритмичным дыханием хоть как-то обуздать свой страх. Грохот камней, скрежет металла издают душераздирающий звук на много километров вокруг. Он больше похож на сверление зуба, который не прекращался и резко бил по ушам. Сквозь пыльную завесу были видны искры, похожие на большие огни, которые появлялись в разных местах. Они то, как солнце, ярко разгорались, то потухали. Адское светопреставление шло вечно, пока с грохотом пролетающего самолета его пополам не разрезала яркая молния. Она откуда-то сверху ударила в землю с такой силой, что заставила пылевое облако рассеяться и обнажить спрятанный страх и отчаяние.

– Милый, мы оба дома, – после этих слов Сергей проснулся, открыл глаза. Покрывало под ним было все мокрое. Опять этот сон, снова он заставил его подняться и пойти на кухню, просунуть руку между двумя кухонными шкафами и взять успокоительное.

– Осталась последняя, надо завтра показаться врачу и купить еще таблеток, – прошептал Сергей. На обратном пути в спальню он заглянул в комнату Васьки. Тот спал так же, как и всегда; так, как спят дети после длинного дня. Было два часа ночи, и Сергей попробовал уснуть. Ложась обратно в постель, он еще раз пожелал спокойной ночи Марии, которая не замечала его крики по ночам, которые его будят. А никто и не мог услышать. Он кричал во сне, парализованный, стоя среди огней, молний и отчаяния. Только крик помогал ему выбраться.

Бушующий дождь за окном бил по крыше, словно стая ворон отплясывала ночной танец ведьм на своих острых и звонких коготках. А как иначе назвать такие танцы, которые проходят в кромешной тьме, под проливным дождем?

Звучные танцы продолжались долгое время, казалось, что им не будет конца как и самому аккомпанирующему дождю. Вдруг среди всего этого концерта появился странный глухой стук. Он возник неожиданно, и нельзя сказать, что он являлся частью оркестра. Прислушавшись, он четко различил новый звук, от падающих на металлическую крышу дождевых капель. Глухой стук превращался в шуршание, которое перемещалось по всему дому, и снова стук.

Необычный глухой стук возбудил его интерес и заставил подняться с постели. На цыпочках он, стараясь никого не разбудить, пошел на источник звука. Пройдя мимо комнаты сына, он приложил ухо к двери, но ничего необычного не услышал. Стук доносился из кухни, которая разместилась дальше по коридору. Медленно, прижимаясь к стене, в темноте Сергей дошел до кухонной двери, которая по обыкновению была прикрыта. Все потому, что кухонная дверь расположена весьма неудобно. Ее приходится плотно закрывать, чтобы идущий ночью в туалет или за бутербродом, не ударился о нее лбом.

Сергей приложил ухо к кухонной двери. Дверь передавала легкой вибрацией, что новый звук доносится именно из кухни. Источник звука перемещался по кухне, как ветер, и всегда заканчивался глухим стуком. Образование на факультете физики тут и пригодилось Сергею. Сколько он за время студенчество составлял карт наблюдений, каждый раз что-то отчитывая, замеряя. Вот и сейчас отчитав периодичность, он дождался, когда шелест закончится стуком. И тогда он приоткрыл дверь. К своему большому удивлению он увидел летающую у окна маленькую птицу. Преградив путь ночному гостю в другие комнаты, войдя на кухню, он плотно закрыл за собой дверь. Птица делала облет в виде овала. Она долетала до середины кухни и снова устремлялась в окно, в котором отражался уличный фонарь.

– Она делает все ради свободы, ради собственного счастья – размышлял про себя Сергей. –Даже если клюв разобьет, может и голова не выдержать и дать трещину, но только свобода, только счастье. Все как у людей. Окна повсюду, но их никто не видит. А как увидишь то? Яркий свет от твоего будущего ослепляет тебя, и ты уже не замечаешь тех преград, которые встали на твоем пути, тех обстоятельств, которые могут лишить всего. Воланд2 был прав, «человек внезапно смертен». Это касается и счастья. Для птицы дорога свобода, которая была за этим поставленным человеком тонким стеклом.

До боли знакомое чувство. Сергей погрузился в свои воспоминания. Успокоительные словно забыли включиться. Слезы потекли сами собой, а вместе с ними вырвалось рыдание такое громкое, что уже не было слышно ни дождя, ни полета птицы, не чувствовалось воздуха. Он упал на колени, жадно глотая воздух.

Птица сделала над его головой очередной круг и с большой скоростью ударилась о стекло. Это громкий удар привел его в чувство. Сквозь слезы, присмотревшись, он заметил на месте удара мокрое темное пятно. Только встав и подойдя поближе, он увидел кровь, которая тоненькими струйками растекалась вниз.

– Вот я бессильный дурак – резко проговорил про себя Сергей. Он содрал с крючка полотенца и накинул его на птицу, которая кружила у самого окна. Слегка прижав трепещущее создание левой рукой, Сергей очень аккуратно и медленно развернул полотенце. Лапками и клювом обращенная к нему, на него смотрела парой крошечных глаз синица. Крылья были зажаты в руках Сергея.

– Прости, что не сразу тебе помог, прости, прости, – оправдываясь, говорил Сергей.– Моя минута слабости, твой очередной удар о стекло. Прости, – нежно приговаривал он ей, – своя беда всегда велика.

Во время разговора с птицей Сергей осматривал ее. Немного разжав левую руку, он чувствовал, как синица начинает шевелить обоими крыльями. Пытается взмахнуть ими и улететь подальше.

– Так вот откуда ты залетела. И как вообще ты умудрилась найти эту открытую форточку и влететь в нее? – задал птице вопрос Сергей. – Что, родители не научили тебя запоминать обратный путь, когда влетаешь в помещение. Что это я на самом деле учу тебя? Меня родители тоже не научили запоминать обратный путь. Говорили, чтобы смотрел только вперед, шел к вершинам. Вот и ты, наверное, как Колумб, решилась на открытие новой земли, название которой мой дом. Дождь тебя заставил залететь ко мне? Я очень рад, что из всех домов, из тысячи форточек ты выбрала именно мою. Но больше не залетай в окна, даже если ты их не видишь. Внимательно осматривайся, прежде чем набрать скорость перед домом.

– Что ты тут происходит, – в открывшихся дверях появилась заспанная Мария, – тебе опять не спится милый. Пойдем в постель, я помогу тебе уснуть. Что это у тебя в руках?

– Вот, посмотри-ка, – Сергей повернул кулек к ней.

– Бедняжка. Отпусти ее быстрее на свободу. Прямо сейчас, не мучай ее.

– Я и не думал ее мучить, милая, только проведу осмотр и выпущу на свободу.

– Так ты же не доктор, ты физик. И кстати, никогда, слушай, никогда не забывай об этом. Но ты с кульком выглядишь очень забавно. Ты также держал новорожденного Ваську, также боялся его сломать. Помнишь день, когда меня выписали из роддома?

– Я его никогда не забуду, уж поверь, – с гордостью ответил Сергей.

– Так, начинаем осмотр. Лапки целы. В основании клюва проступают капельки крови, – демонстративно начал осматривать Сергей птицу, но к тому времени Марии уже не было, дверь была закрыта, – ну чего ты щебечешь, наверное, больно тебе сейчас? А, ты так зовешь друзей на подмогу? Не зови никого, сама прилетишь к ним, я сейчас тебя отпущу.

Сергей никогда не держал в руках птиц и не знал, что делать в этой ситуации. Почему-то ему на ум пришел фильм об акулах, которые находят жертву по запаху крови.

– Что, если твою кровь учуют злые птицы, догонят тебя и съедят, – резонно рассудил Сергей. – У нас среди людей такое регулярно происходит.

Сергей намочил водой край полотенца и очень аккуратно начал вытирать выступившую на перья кровь. Перед глазами Сергея всплыло воспоминание, как он держал Ваську – маленький кулек, после того как их выписали с Марией из роддома. Вспомнил все моменты, когда держал его и боялся что-то сломать в его хрупком, как у этой птицы, тельце. Сергей не дышал, обтирая клюв синички.

Вслед за добрыми воспоминаниями на Сергея нахлынули события тех дней. Держа трепыхающуюся птицу он словно держал окровавленного сына в руках, завернутого в покрывало. Также аккуратно, не дыша, защищая его собой от всего внешнего мира, никого не слыша и не видя.

«Хорошо, что все тогда обошлось»,– подумал Сергей. Он, глубоко вздохнув от тяжелых воспоминаний, еще раз осмотрел птицу и подошел к форточке. Нес он ее в обоих ладонях, словно нес воду в них, боясь разлить хоть каплю. Высунув обе руки за край форточки, он разжал ладони. Птица так быстро взметнула крыльями и рванулась прочь, что Сергей не успел до конца разжать левую руку. Птица устремилась ввысь, а в руке Сергея осталось несколько перьев, которые до этого момента украшали ее хвост. Отрастут новые, подумал про себя Сергей, в конце концов, не весь же хвост она оставила. Оставленные перья Сергей положил на кухонный стол и направился спать, уже светало.

– Надо будет поставить сетку на форточку, – зайдя в спальню, он сказал уже спящей Марии.

Мысли о залетевшей в гости птице не давали ему покоя. Сон окончательно покинул его, как и действие таблеток. Он вспоминал из рассказов в детстве, из сказок, которые ему читали, что залетевшая синица приносит счастье, добро, праздник в семью. Синица на хвосте счастье принесла, – вспоминал про себя Сергей бабкины рассказы. И тут его осенило. Раз у него в руке остались перья с хвоста синицы, значит, птица, сама того не ожидая, оставила в его доме счастье, радость.

Сегодня он решил остаться дома. Не так давно он купил дом в пригороде, в деревушке. Домик был просторным, добротно срублен и отделан белым сайдингом. На окнах стояла решетка, а ее прутки напоминали змей. Во дворе была конура. Прежние хозяева держали на улице породистую овчарку. Также во дворе еще остался запах рогатого скота. По всей видимости, те хозяева держали корову и кур. В доме было подполье. Оно было достаточно прохладным, но сухим. Именно там Сергей устроил склад своих новых и сохранившихся старых картин. Картины были расставлены по только ему понятной хронологии. Некоторые он со временем менял местами, некоторые поднимал в жилую зону и ставил в комнату Василия, в спальню, на кухню. Некоторые ставил при выходе из дома. Всем нравилось, что дом похож на галерею. Мария ему неоднократно об это говорила и хвалила его за такую прекрасную идею.

Перед окнами густело ржаное поле. Где-то вдалеке протекала река, названия которой Сергей не знал. Он не добирался до нее, просто не хотел.

– Наверное, ночная синица знает название реки. Она не раз пролетала над ней, – подумал про себя Сергей, теребя в руках связанные ниткой ее хвостовые перья.

Без друзей никак!

– Вставай, вставай, Саша, просыпайся, тебе пора на службу! – тряся за левое плечо спящего сына, пыталась разбудить его мама. Будильник уже пять минут назад проиграл шесть часов утра. Служба, на которую никак нельзя опаздывать, начинается с восьми. Поэтому она и называется службой. Галина, мама Александра, гордилась тем, что ее сын служит в спасательном отряде, но в тоже время сильно боялась за него. Эта профессия, заслуженно позволяла гордиться, но как мать Галина понимала всю скрытую опасность. Это противоречивое чувство никогда не оставляло ее. Но спустя время, спустя годы службы Александра Галина выбрала позицию сына. Она была уверена в том, что он смышленый, физически сильный и с ним ничего не может произойти.

Еще со школы Александр хотел быть военным. Тогда он еще не очень разбирался в разновидностях военной специальности, но был уверен, что хочет защищать родину, спасать людей. Сильное впечатление на Александра произвели два события, которые повлияли на выбор будущей профессии.

В детстве в школьные годы Александр со своими дворовыми друзьями как-то пошли в поход. Компания взяла с собой палатки, треногу, котелок и запасы еды на два дня. Также они взяли с собой удочки и снасти к ним. Разбить лагерь планировалось около реки, в которой они собирались рыбачить. Маршрут был выбран не из легких и проходил он через горную местность. Все, кто пошел в поход, были спортивно подготовлены. Кто-то из ребят посещал секцию по греко-римской борьбе, кто-то был пловцом, и даже были любители зимних видов спорта. Поэтому маршрут был выбран сложный. Сам Александр занимался рукопашным боем и посещал секцию по плаванию. В его годы он, как и все парни его возраста, хотел нравиться девушкам. Не любовь к спорту, а любовь к девушкам заставила его активно заниматься спортом.

На их счету уже было несколько вылазок на природу, но все они были короче и легче.

До места необходимо было идти пятнадцать километров. Собрались они в восемь утра со всей экипировкой около продуктового магазина. По обыкновению перед магазином ребята скинулись деньгами для покупки необходимых в походе продуктов. Намеренно не стали брать ничего рыбного, потому чтобрать с собой рыбу – это плохая примета. С ребят с удочками взяли обещание, что те добудут достойный улов, которого хватит на то, чтобы сварить хоть какую-то уху. Ударили по рукам.

По опыту старались разложить продукты равномерно, чтобы ноша была не тяжелой для каждого из них. В девять они дружно выдвинулись.