Холст

– Серега, вот вторая камера, – Саша, поставив телевизор напротив дивана, показал в ладони вторую камеру, – она была установлена в заборе, прямо напротив входа в подполье.

– Давай, включай уже, – простонал Сергей.

На первом видео был записана спина отбегающего от забора Александра. Он постоял немного в дверях, посмотрел на камеру и вошел в дом. На втором видео – Сергей поехал отвозить Александра домой. На третьем видно, как Сергей приехал домой и вошел в дом. На четвертой записи Серега выходит из дома, устанавливает камеру в паз в перилах лестницы и закрывает подполье. Заходит домой и закрывает входную дверь изнутри. Выключается дворовый фонарь.

– Это еще не все, – воскликнул Александр, – видите, там еще как минимум пять эпизодов. Значит, в эту ночь было еще какое-то движение во дворе.

Сидевшая рядом с Сергеем Юля вплела свою ладонь в его и крепко сжала пальцы. Сам же Сергей, обессиленный, с бледным лицом без каких либо эмоций, вжался в спинку дивана и безразлично уставился в экран. Саша шагнул ближе к телевизору, он был буквально на расстоянии вытянутой руки от него. Иван же сел на пол с противоположной от Саши стороны телевизора.

На экране телевизора возникла запись в верхнем левом углу – запуск видео номер 5. На темном экране загорелся дворовый фонарь, который осветил весь двор. Затем фонарь на короткое время погас и снова включился. На несколько секунд в дверном проеме появился Сергей, после он скрылся в доме. Он был в той же одежде, в которой сидит сейчас на диване. Спустя несколько минут в темном дверном проеме он опять появился. В руках он нес картину высотой почти с него. Он боком протиснулся в дверной проем и босиком спустился по лестнице. Прислонив картину рядом с дверью в подполье, он поднялся снова в дом и пропал в темноте. Включился слабый свет в детской комнате, окна которой выходили на веранду. Через несколько минут Сергей снова появился в дверном проеме. Но в этот раз держал в руках картину чуть меньше. Он так же босиком спустился по лестнице и прислонил вторую картину рядом с первой. Обе картины стояли лицевой стороной к забору.

На видео Сергей сделал два круга вокруг машины, потом сел напротив двух картин на землю. Ноги согнул под себя, как тайский монах. Облокотившись на колени, он положил голову на ладони. Минут пять он просидел в такой позе. После он начал раскачиваться как маятник в сторону картин и обратно.

За то время, пока Сергей раскачивался напротив картин, язычок на проигрывателе отматывал две, три, пять, одиннадцать минут. На семнадцатой минуте он встал и быстрым шагом пошел в дом. Дверь в дом закрылась, дворовый фонарь выключился. Пятое видео закончилось. На экране телевизора, в верхнем левом углу последовала запись – запуск видео номер 6.

Все присутствующие обернулись к Сергею, который к этому времени отодвинулся от спинки дивана. Никто из них не проронил ни слова. Было слышно, как занавеска шуршит от задувающего в открытую форточку ветра.

Загорелась дворовая лампа. Входная дверь полностью открылась, оставив за собой темный дверной проем. Спустя полминуты в нем появился Сергей. Он быстро сбежал с лестницы и подошел к двери в подполье. Вставив в замок ключ, он отворил ее. После, взяв большую картину, он спустился с ней в подполье. То же самое он проделал и со второй картиной, с той, что поменьше. В подполье было темно, оно не освещалось в момент, когда Сергей туда входил и выходил.

Он вышел из подполья и, не закрывая его, вошел в дом. Все окна на веранде и одно окно, выходившее во двор, загорелись ярким светом. Язычок на видео проигрывателя приблизился к концу. Шестое видео закончилось.

Сергей встал и пошел в сторону кухни. Иван движением головы дал понять Юле, которая пыталась пойти вслед за ним, что лучше оставить его одного. Кивнув в знак согласия, она вернулась на диван.

Включилась трансляция седьмого видео. В правом верхнем углу было время съемки – три часа двадцать девять минут. В дверном проеме появился Сергей. Он быстро спустился по лестнице, и после вошел в подполье. Там он провел столько времени, что камера не фиксировала движений. Седьмое видео закончилось.

Восьмое видео включилось и показало время съемки – пять часов тринадцать одна минута. Из подполья сначала показалась верхняя часть картины, потом сам Сергей. Выйдя из подполья, он прислонил картину лицевой частью ко забору. Холст был в полный рост, чуть ниже Сергея. На нем была изображена Мария за столом с чашкой какого-то дымящего напитка в руках. Она сидела, склонившись над журналом. Поставив картину, Сергей снова пропал в дверном проеме подполья. Опять последовало долгое время без движения, и в телевизоре началась трансляция видео под номером девять со временем съемки пять часов пятьдесят девять минут. В этот раз Сергей появился одновременно с картиной в руках. Выйдя из подполья, он прислонил ее рядом с первой картиной, лицевой стороной к камере. На картине был изображен Василий, сидевший на полу, опираясь спиной о спинку кровати, вытянув ноги к телевизору. В руках он держал какой-то черный предмет.

Сев напротив картин в позе монаха, Сергей начал раскачиваться. На семнадцатой минуте, ровно столько отчитал язычок на проигрывателе, Сергей встал на ноги. Картины он поставил лицевыми частями друг к другу, сына к матери. Взяв оба холста, он внес их в дом. В окнах замелькал темный силуэт человека. Камера перестала фиксировать движение. Видео под номером девять закончилось.

Десятое видео показывало время событий в семь часов двадцать девять минут. В дверях появился Сергей. В его правой руке был какой-то предмет. Он спустил до середины лестницы и сел на ступеньку. Неподвижно он просидел на ступеньке минуты три или пять. После, он как дикий зверь начал ковыряться в перилах принесенным из дома предметом. Он что-то вытащил из перил и положил к себе в карман.

К этому эпизоду Сергей вошел в комнату и стоял за спиной Саши.

На десятой записи Сергей поднялся в дом, закрыл за собой зверь. Сначала погас дворовый фонарь, потом погасли все огни в доме. Видеоплеер констатировал конец записи десятого видео.

Все обернулись на Сергея, который в это время, сунув руку в карман, достал камеру. Держа ее в открытой ладони, опираясь на руку стоявшего рядом Саши, он опустился на пол.

– Когда мне сообщили, что сын умер, я же просто вышел из клиники и ушел куда глаза глядят. Я даже на их похоронах не был. Родители Маши несколько раз приезжали за мной. Но я даже не вышел к ним,– сидя на полу с поникшей головой, обнимая согнутые в коленях ноги, дрожащим голосом рассказывал Сергей. – Все произошло так быстро. На моих глазах упал целый подъезд. А ведь среди этих падающих обломков падали вниз мои Машенька, Васенька. А знаете, что последнее я услышал от сына? За доли секунды до этого взрыва мне Васька крикнул: «Папа, я дома»! Видимо они только с улицы зашли, – обреченно сказал Сергей, – я все вспомнил. Вспомнил как сидел у сына в больнице. Вспомнил, как мне сообщили, что тело Маши нашли.

Юля присела напротив него, взяла в свои руки его ладони и посмотрела в его глаза. Сергей не сопротивлялся. Он спустя минуты поднял на нее взгляд, наполненный горем и слезами. Юля прижала его ладонь к своей щеке.

– Сереж! Погладь меня по щеке, – нежным и ласковым голосом, сдерживая слезы, начала Юля. – Ты чувствуешь меня? Я настоящая, я реальность. Саша, пожми Сергею руку, – она подняла голову на стоящего рядом Александра. Он протянул руку. Юля вложила правую ладонь Сергея в Сашину ладонь. –Вот видишь, Саша тоже реальный. Он твой друг, любит тебя и очень ценит. И я люблю тебя. Сережа, ты мне очень нужен. Прости, что мы напомнили тебе обо всем. Мы не могли оставить тебя наедине с собой, оставить тебя на съедение твоим иллюзиям. Мы хотели только защитить тебя от самого себя.

– Серег, ты мой лучший друг. Мне стыдно, что я не уследил, не заметил твои страдания, – Саша присел и обнял Сергея за плечи, – с моей службой я многое упустил.

– Ты нам всем нужен. Всем нам, реальным людям. Даже твоему новому другу ты не безразличен, – Юля кивнула на папку, которая лежала на диване, – Мансур Рустамович переживал за тебя. Он написал эту самую записку. Сереж, – Юля взялась обеими руками за голову Сергея и взглянула в его глаза, – Ты не один, слышишь. Больше не один. Знай это!

– Иван, прости меня, что я наорал на тебя сегодня, – Сергей поднял взгляд на рядом стоящего психиатра.

– А я другой реакции от тебя и не ожидал, – посмеялся Иван, – вот если бы ты не послал меня, я бы насторожился.

– Я предлагаю сейчас поступить следующим образом, – прервала смех Юля. – Ты сейчас переодеваешься, и мы на моей машине едем в город. Завезем Сашу и Ивана, а мы с тобой поедем ко мне. Мои родители будут рады тебе. Сегодня ты останешься у меня. Я не хочу и не оставлю тебя сегодня одного. Что скажешь, Иван?

– Я полностью поддерживаю твою идею, – ответил Иван. – Сергею нужны сегодня внимательные и любящие его люди. Только не забудь с собой взять те таблетки, которые я выписал. У меня с собой их нет. Сергей, у тебя еще остались таблетки?

– Да, я недавно купил упаковку.

– Юля, проследи, чтобы он не пропускал график приема. После сегодняшнего шока это крайне важно.

– Я прослежу Иван, обязательно прослежу.

Сергей встал, опираясь на руку Александра, которую он сжал и не отпускал. Вместе с Сашей он дошел до шкафа в спальне и переоделся. Проходя мимо детской комнаты, он заглянул в нее. На полу лежал пульт от приставки. А напротив того места, где висел телевизор, прислоненный к спинке кровати стоял холст, на котором был изображен Василий с джойстиком в руках.

Когда все спустились во двор, Юля остановилась в дверях и бросила взгляд на картину с Марией, сидевшей у стола с чашечкой кофе, склонившись над журналом.

– Я пригляжу за ним, – прошептала Юля. – Мария, ты необыкновенная!

Сергея посадили на переднее сиденье. Саша и Иван сели на заднее. Юля завела машину, и они поехали по ровной деревенской дороге. С утра владелец грейдера Иван хорошо выровнял дорогу.

***

– Юля, давай заедем в одно место. Оно как раз на полдороги до твоего дома, – попросил Сергей, после того как высадили Александра и Ивана. – Это не займет много времени.

– Какой адрес?

– Кирова 127. Это школа, где учился Васька

Ивана завезли в больницу, а Сашу высадили у подъезда его дома. Александр по-дружески похлопал Сергея по плечу и сказал командирским голосом «Друг, теперь все будет хорошо. Вместе мы со всем справимся».

Иван спереди обошел Юлину девятку, открыл переднюю пассажирскую дверь и двумя руками пожал Сергею правую руку. Тряс он ее три или пять раз, и все это время он пронзительно всматривался в его глаза.

– Сергей, жду тебя завтра ко мне на прием, – сказал Иван – мы еще раз обследуем тебя и поговорим о твоем лечении.

– Думаю, что этого не понадобится. Юля предложила отличный вариант помочь мне. Но все равно спасибо за все, что ты для меня делаешь и сделал.

Иван посмотрел на Юлю вопросительным взглядом. Она в ответ лишь пожала плечами.

Они подъехали к красному кирпичному двухэтажному зданию, огороженному высоким стальным решетчатым забором. Со стороны въезда на территорию можно было увидеть с левой стороны футбольное поле и турники.

– Здесь учился мой сын, – спокойным тоном говорил Сергей. – Мне уже давно звонит его классная учительница. Вроде бы ее Зинаида Петровна зовут. Она просила прийти в школу. Но сколько раз приезжал сюда, я старался не попадаться ей на глаза. Я ведь почти каждый день сюда заезжал. Подожди меня здесь, я скоро вернусь.

Сергей прошел по зеленому коридору первого этажа до учительской. Постучавшись, он открыл дверь и сразу вошел. В учительской сидели несколько преподавателей.

– Здравствуйте, где я могу найти Зинаиду Петровну? Я Сергей Журавлев, отец Василия Журавлева. Она приглашала меня в школу. Мой сын здесь не учится уже два года. Не знаете, зачем я понадобился?

Одна из учительниц преклонного возраста, в сединах и в очках с толстыми линзами, подошла к нему. Она взяла его под руку,и они вместе направились по коридору.

– Сергей! Зинаида Петровна в отпуске. Перед уходом она мне оставила четкие инструкции, – она завела Сергея в класс. – Помните, вы принесли холст с изображением вашего сына? Вы тогда просили повесить картину в его классе? Мы вошли в положение и хотели хоть как-то помочь вам. Но прошло уже два с половиной года. Учителя вас видели неоднократно в стенах этой школы. Вы всегда приоткрывали дверь этого класса и наблюдали. Зинаида Петровна не раз бегала за вами, но вы очень быстрый, – посмеялась пожилая преподаватель. – Так вот, Зинаида Петровна сказала так – если вам удастся поймать Сергея Журавлева, то передайте ему картину.

– Я как раз сегодня заехал, чтобы забрать картину, – ответил Сергей, – Отдадите?

Женщина скрылась за ширмой и спустя минуту вынесла картину, высотой с девятилетнего ребенка. На холсте был изображен Вася, который стоял у доски и что-то писал на доске. Это был урок математики.

– Вот ваш холст с вашим мальчиком. Мы все сожалеем о вашей утрате. Василий был невероятно любознательным и активным ребенком, – она внимательно рассматривала картину, держа ее в руках.

– Знаю! Я тогда пойду? – Сергей взял холст из рук женщины.

Попрощавшись с преподавателем, Сергей направился к выходу все по тому же зеленому коридору. Юля к этому времени переставила машину ближе к школе.

– Да, мама. Сегодня Сергей останется у нас. Скоро приедем, – Юля говорила по телефону. – А папа сегодня приедет?

– Мама, погоди, я тебе перезвоню, – она сбросила вызов, завидев выходящего из школы Сергея.

– Все то время, когда я заглядывал к нему в класс, Васька оживал на этой картине. Решал сложные задачки! – виновато произнес Сергей. Он положил картину на заднее сиденье.

К дому Юлии они подъехали к пяти часам дня. Сергей не проронил ни слова с тех пор, когда они уехали с территории школы.

– Проходи, Сергей. С последнего твоего визита ничего не поменялось. Только увеличилось количество картин. Мы семья художников, с этим ничего не поделаешь, – с задоринкой сказала Юля, входя в квартиру, – дома пока никого нет. Мама с папой в магазине. Ты можешь расположиться в моей комнате, – Юля указала рукой на комнату справа.

– Юленька, дай, пожалуйста мне листок бумаги и ручку. Лучше несколько листов чистой бумаги формата А4. Я ведь могу расположиться за твоим рабочим столом? – Сергей кивнул на стол. – Мне надо кое-что написатьили схематично нарисовать до прихода твоих родителей.

Юля одобрительно кивнула. Она достала из выдвижного ящика пачку белоснежных листов и положила на рабочий стол.

– Если понадоблюсь, то я в соседней комнате. Сейчас я оставлю тебя одного. Пиши, рисуй, что ты хочешь. Я рядом.

– Юля, скажи, – обратился Сергей в то время, когда Юля уже тихонечко закрывала дверь, – помнишь, ты мне говорила про выставку в галерее и про художественную школу. Скажи, твой отец уже договорился с музеем?

– Я не в курсе. Эти дни я была занята тобой. Если ты принял решение, то сегодня вся семья будет в сборе. Мы все будем рады услышать тебя. Ты для моих родителей близкий человек.

Родители Юли пришли чуть позже одиннадцати часов вечера. Отец Юлии весь день помогал своей супруге в магазине. К моменту их прихода Юля в зале накрыла стол. Алла Георгиевна сразу проследовала в свою спальную комнату, а Виктор Александрович прошел прямиком в зал и уселся в свое любимое кресло. На его немой вопрос, где Сергей, Юля ответила кивком в сторону своей комнаты.

После того как мама Юлии зашла в зал и заняла свое законное место, Юля принесла горячее блюдо из картофельного пюре и говяжьей поджарки в томатном соусе.

– Я сейчас позову Сергея, – обратилась она к родителям.

– Сереж, ты занят? – просунув голову в приоткрытую дверь, спросила Юля, – пойдем ужинать. Вся семья в сборе, – ты закончил свой труд?

– Да! Все что хотел написать, написал. Все, что хотел начертить, начертил, – ответил Сергей, поднимая взгляд от рабочего стола на Юлию. – Дай мне еще пару минут, и я приду.

– Хорошо, Сереж! Мы тебя ждем!

Сергей что-то размашисто начал чертить на уже расчерченном листке бумаги. После окончания беспорядочных движений ручкой, похожих на взмахи дирижера, он бросил ручку на стол и откинулся на спинку стула. На некоторое время он задержал взгляд на картине, висевшей напротив. Он догадался по стилю написания, что картина была создана Юлиной рукой. Картина была в светло-голубых тонах из объемных кубов. Внутри каждого куба спрятаны части тела какого-то человека. Если смотреть на картину целиком, а не водить взглядом по отдельным ее частям, то можно увидеть задумчивого мужчину, которые сидел за столом, подпирая свою голову руками.

Встав из-за стола, Сергей придвинул стул к столу и взял с собой стопку исписанных листов бумаги.

–Здравствуйте, Алла Георгиевна! Здравствуйте, Виктор Александрович! – поприветствовав каждого из них, Сергей вошел в комнату и сел на диван рядом с Юлей.

В семье Юлии не принято обсуждать дела, разговаривать, рассказывать истории за едой. Завтрак, обед и ужин – это немое собрание людей, которые собрались только с одной целью – вкусно поесть в кругу семьи. Юля положила каждому второе, сбегала за чайником с заваренным свежим чаем и разлила его по чашкам. Комната погрузилась в тишину. Каждый был наедине с собой и своим ужином. Сергей знал это правило.

– Виктор Александрович, Алла Георгиевна, Юля, – дождавшись, когда Юля убрала со стола, Сергей обратился ко всем присутствующим. – Юля мне рассказала о вашей бизнес-идее сделать на базе вашего магазина «Художник» художественную школу и регулярно создавать экспозиции в музее города. Юля мне предложила выставить свои картины. Выставка у меня будет со смыслом, – оправдывающимся тоном он сказал последнее, столкнувшись взглядом с Виктором Александровичем!

– Я так понимаю, это ваш положительный ответ? – сказал Виктор Александрович.

– Да. Я с большим удовольствием создам собственную экспозицию в музее. Если, конечно, вы дадите мне такую возможность.

– Давайте говорить начистоту, – деловым языком начал Виктор Александрович, – я ждал только вашего согласия, Сергей. Для меня будет честью, если ваша экспозиция будет первой. Вы знаете, я уже отказал многим художникам. Да-да, – кивнул головой Виктор Александрович, завидев вопросительный взгляд Сергея.

– А я помогу тебе! –воскликнула Юля.

– Можешь на всех нас рассчитывать, Сергей, – все тем же деловым тоном сказал Виктор Александрович, – Сергей, у меня к тебе будет только одна просьба.

– Какая же?

– Не сдерживай свои чувства. Выплесни их на холсты, пусть твоя экспозиция в музее несет невероятную экспрессию. И пускай из всех установленных тобой ограничительных рамок будет только одна – это рамка для картин.

– Папа, – улыбаясь, протянула Юля, – я смотрю, ты решил начать выставки с козырей.

– Почему сразу с козырей. Скорее, с достойных. Задерем планку в самом начале!

– Да уж. Вот такая вот мы «безрамочная», расчетливая семья художников, –весело сказала Юля Сергею.

–Я могу вам сейчас показать план моей экспозиции, – Сергей пробежался взглядом по всем обращенным на него глазам. – Вы не против?

– 

Сереж, мы все только этого и ждем. Папа особенно. Не так ли, пап?

– Я весь во внимании, – все так же деловым тоном ответил Виктор Александрович, – давай, рассказывай, что задумал.

– Я начертил план экспозиции. Все помещение второго этажа музея я разделил на три зоны.

– Погоди, Сережа. Нам с Виктором не видно, – озабочено сказала Алла Георгиевна. Она с мужем подсели к молодым на диван, – вот теперь продолжай.

– Так вот, всё помещение второго этажа я разделил на три зоны. Соответственно, стены слева и справа будут левой и правой зонами. А соединяющая эти стены стена будет выполнять функцию центральной зоны. Вход в помещение будет как раз напротив центральной зоны, – Сергей водил пальцем по исчерченному листу, – зрителю нужно будет пройти вначале левую зону, потом изучить холсты в центральной зоне и уже после он переходит в правую зону. Такой вот порядок!

– Ты этим самым хочешь на что-то намекнуть? – спросила Алла Георгиевна.

– Да. Вся экспозиция несет посыл, – ответил Сергей.

– И какой же, – спросила Юлия.

– Сейчас я поясню, где какие картины будут выставляться. Вы поймете, к чему я веду. В левой зоне я выставлю все картины о моей семье, когда она была еще жива… – Сергей ненадолго замолчал, – все яркие события в нашей жизни, которые я перенес на холст. В центральной зоне будут те картины, которые я написал уже после того как произошло это….– Сергей громко сглотнул появившийся комок в горле. Юля взяла его за руку и улыбнулась ему так, как улыбается влюбленная девушка.

– Сережа, это те самые картины, на которых повзрослевший Васька, те холсты, на которых ты писал свою семью, если бы она была жива? – Юля говорила ласково, поглаживая Сергея по руке.

– Да, именно они. Да что тут ходить вокруг да около, – быстро сказал Сергей, – картины моих иллюзий. Так будет правильнее назвать картины для центральной зоны. Эту зону я закончу вырезками из газет, вывешу письмо прокурора, которые ты мне сегодня читала, Юля.

– Какое письмо прокурора? – насторожено спросил Виктор Александрович.

– Пап, я тебе его потом покажу. Все нормально, – успокоила Юля отца.

– Правая зона начнется с картины с ржаным, золотистым полем. Я ее скоро закончу. На ней гигантский серый орел улетает за горизонт. Попросту он исчезает и больше не мешает солнечным лучам освещать золотистый океан и всех тех, кто на нем находится. Темный силуэт мужчины перестанет тянуться за орлом, он наконец-таки увидел реальность. Он перестал идти туда, где небо соединяется с землей. Его друзья подходят к нему с разных сторон. Все они, как солнечный свет, освещают собой этого мужчину, выводя его из тени.

– Интересная аллегория, Сергей, – Виктор Александрович задрал глаза к потолку, словно он визуализировал описанную Сергеем картину. – Даже я, любительнатюрмортов, понял ее суть. Ну, а следующие картины в правом секторе чему будут посвящены?

– Папа, не торопи его, – возмутилась Юлия.

– Виктор, действительно! – Алла Георгиевна поддержала дочку.

– А я что? Мне жутко интересно, – подал плечами Виктор Александрович, – хорошо-хорошо, не давлю. Сергей, продолжайте.

– Алла Георгиевна, Юленька, все нормально. Виктор Александрович, а дальше в правом секторе будут вывешены пустые холсты.

– Не понял? То есть просто натянутые полотна без рисунков, – удивился Виктор Александрович.

– Кажется, я поняла, – сказала Юлия, – ты хочешь этим показать, что впереди ждет еще много интересных событий, которые красками лягут на все последующие холсты?

–Да, именно так. Не важно, какая неприятность произошла. Плохая или очень плохая. Важно, что впереди каждого ждут красочные моменты, о которых он будет потом вспоминать всю свою жизнь с улыбкой на устах.

–Ну, вот же, – радостно воскликнул Виктор Александрович, – что и требовалось доказать. Получится невероятная экспрессия на первой же выставке. Сергей, вы большой молодец, – Виктор Александрович похлопал в ладоши. Юля обняла Сергея за плечи и прошептала на ухо:«Умничка».

– Есть идеи, как назвать вашу экспозицию?– спросила мама Юлии.

– Действительно, твоей выставке надо дать название. Сереж, может так? «Экспозиция начинающего художника Сергея Журавлева»,– Юля руками в воздухе изобразила вывеску и прочитала с нее видимый только для нее текст.

– Какой же он начинающий, – возразила Алла Георгиевна.

– Действительно. Экспозиции с таким мощным посылом обязательно надо дать название. Но мне ничего на ум не приходит, – сказал Виктор Александрович.

–Семья, – чуть повысив голос сказал Сергей, но после потупился. Как-никак он впервые назвал семьей другую, но любящую его, семью.– Только вот я против того, чтобы указывать фамилию и имя. И вообще я против, чтобы экспозиция была связана с какой-то реальной личностью. Я хотел бы, чтобы экспозиция была без привязки к истории конкретной семьи или человека, которые пережили потерю близких или пережили какую-то страшную трагедию. Вот вы, Виктор Александрович! Вы беретесь за какой-то проект, только если у него есть социальная значимость.

– Смотри-ка, все про меня знает, – улыбнулся Виктор Александрович, – да, именно так. А как иначе?

– Иначе просто нет смысла что-либо начинать! Поэтому этой своей экспозицией я хочу сделать посыл всем тем людям, которые потеряли близких, у которых превращалось в пепел всё, что составляло смысл их жизни. Не у всех этих людей имеются такие друзья как у меня, – Сергей поднял взгляд на Юлю и взял ее ладошку в свои руки, – не всем повезло иметь поблизости ориентиры реальной жизни.

Поэтому, если мы не будем писать имя художника выставки, не будем экспозицию ассоциировать с моей трагедией, то каждый из тех, кто проживает не лучшие времена, найдет в этой выставке свое спасение, свое лекарство. Проходя в правый сектор, такие люди поймут, что жизнь можно начать строить сначала, и у каждого есть достаточный запас новых холстов, которые будут заполнены яркими событиями новой жизни, которые их будут ждать в будущем.