Холст

– Уважаемый судья, тогда позвольте мне отлучится на десять минут. Вы знаете мою личную позицию в отношении Фаниля. Хотел бы с вами и с его адвокатом все подробно обсудить, не отвлекаясь на другие события.

С одобрения судьи Мансур вышел из кабинета и направился к стоянке, где его ожидал водитель на служебном автомобиле. Он передал ему папку с делом Сергея Журавлева. На оборотной стороне папки он написал адрес встречи с Юлей и ее номер телефона. На скорую руку он написал на обратной стороне первой страницы доклада записку. В шапке письма он написал большими буквами «ДЛЯ ЮЛИИ».

– Юлия Викторовна, меня попросили вам передать папку, – водитель, выполняя поручение своего начальника передать папку Юле, позвонил ей, когда подъехал к месту встречи. Мансур Рустамович не смог приехать из-за неотложного дела. Именно так он просил вам передать. Вы где сейчас находитесь?

– Я сейчас нахожусь в кофейне «Мистер Кофе», заходите прямо сюда. Я сижу за первым столиком справа, у окна, – ответила Юля, оглядываясь по сторонам.

Немногословный курьер передал ей папку. Когда она оказалась в ее руках, он открыл ее, перевернул первый листок и указал на записку, которая предназначалась ей. После попрощался и быстро вышел из кофейни к машине, которую он припарковал через дорогу напротив кафе. За его передвижением наблюдали Юля и Иван. Как только он скрылся из их поля зрения, они испуганным взглядом уставились в папку с названием «Дело Сергея Журавлева». Юля вопрошающе поглядывал на своего друга, не решаясь открыть ее.

– Ну что ж, давай сдерем пластырь резко. Открывай, – без сомнения сказал Иван.

Записка от прокурора:

«Юля, извините, что не смог приехать. Важное судебное заседание. Так совпало, что у обвиняемого такой же диагноз, как у вашего друга Сергея Журавлева. Ему грозит тюрьма. В записке я вам написал свои доводы и страхи. Мансур Рустамович».

– Боюсь дальше читать, – испуганно обратилась Юля к Ивану.

– Надо содрать это пластырь. Чем быстрее, тем безболезненнее.

– Хорошо, – Юля дрожащей рукой перевернула листок. Оба уставились в отчет, подготовленный скрупулезной помощницей прокурора Еленой Александровной.

Посетители «Мистер Кофе» украдкой поглядывали на двух молодых людей, которые стояли в проходе между столами и изучали папку с броским названием. Официант отчаянно подходил к ним три раза, но каждый раз сталкивался со стеной тишины. Словно он и не обращался к ним.

– Все, хватит, – Юля захлопнула папку, едва не задев кончик своего носа, – я не могу больше ждать. Поехали к Сергею домой. Ты поедешь со мной? Ты нужен нам!

– Конечно. После прочитанного я обязан быть рядом. Не забывай, он мой пациент, я несу за него ответственность. Да и твои друзья – это мои друзья, Юля.

Официант, было, уже попробовал реализовать очередную попытку взять заказ у странной парочки. Но как только он подошел к ним и открыл рот, они, не обращая на него никакого внимания, не оборачиваясь, пошли на выход. Молодая пара за соседним столиком отчетливо слышала, как официант с досадой в голосе обматерил уходящих.

***

– Мансур Рустамович, что вы думаете о Фаниле и поставленном ему диагнозе? – судья задала вопрос Мансуру, как только тот вернулся в ее кабинет. – Теперь какой обвинительной позиции вы будете придерживаться?

– Уважаемая Инесса Георгиевна, вы с самого начала этого процесса знали, как я отношусь к делу Фаниля. Знаете также и то, что я хотел отказаться от выступления в роли прокурора. Если честно, я до сих пор плохо сплю по ночам. Это дело выедает меня изнутри. Мой военный опыт, верность родине, которой я посвятил годы военной службы, потеря друзей на войне ставит меня полностью на сторону Фаниля. С одной стороны, я должен руководствоваться только нормами закона, с другой, я полностью понимаю его. Представьте сами, он воевал, рисковал жизнью, добросовестно служил на благо родины. У нас, у служивых, есть такое осознание, что раз мы защищаем родину, служим ей верно с большой самоотдачей, то и родина нас не бросит в беде, она всегда будет с нами, защитит нас там, где мы сами не способны. Мы защищаем ее слабые места, она, в свою очередь, защищает наши. Без этого нет никакого смысла служить, рисковать жизнью в войне за нее.

– Мансур Рустамович! Там, где работает закон, нет места эмоциям. Вы это без меня прекрасно знаете, – невозмутимым голосом ответила ему судья. – Поставьте себя на мое место. Я, как судья, должна руководствоваться только нормами закона, быть непредвзятой.

– Собственно, и сторона обвинения должна быть эмоционально черствой. Я согласен, Фаниль нарушил закон, когда направил пистолет на безоружного человека и произвел выстрел. Сами представьте, как поведет себя голодный загнанный в угол зверь. Он будет обороняться. Я больше чем уверен, что он и не планировал стрелять. Лично я считаю, что угроза пистолетом – это его самооборона от директора, который нарушил другие законы, не платя зарплату, угрожая Фанилю и вовсе лишить его денег за годы усердной работы. Чем, по-вашему, не самооборона?

– Вы его действия квалифицируете как самооборону?

– Сами посудите. Самооборону, необходимую оборону по закону можно применять, если посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося. Фаниль оборонялся от директора, который оставил его семью без денег, без еды, и тем самым обрекал эту семью на голодную смерть.

– В ваших суждениях есть здравая мысль, но она никак не вписывается в нормы установленного законодательства. В нем нет разъяснений о том, когда можно наводить оружие на человека, а когда нет. Вы же это знаете, Мансур Рустамович.

– Поэтому я и хотел отказаться от этого дела. У меня внутренний конфликт, между здравым смыслом и законодательством, которое я представляю и защищаю. Вообще я считаю, что за государством вина. Она заключается в том, что вовремя не определили посттравматическое стрессовое расстройство. Военнослужащих с таким боевым опытом нужно постоянно проверять, обследовать и по необходимости лечить. Иначе получим опасного, ищущего мести человека. В случае с Фанилем общество получило такого человека. А вместо признания ответственности за военнослужащего, который рисковал жизнью, родина хочет упрятать его за решетку, оставить без будущего его семью и его самого.

– Если я вас правильно понимаю, вы хотите смягчить наказание для Фаниля? – все с тем же невозмутимым голосом спросила судья. Все это время она внимательно слушала прокурора. – Вы говорили с пострадавшим, проводили с ним беседу? Как у него сейчас здоровье?

–Сам потерпевший уже готовится к выписке. По сути, он отделался синяками. Глаз остался целым, стрелял-то Фаниль издалека. А заряженная пуля была минимального калибра. Ну, а если честно, я хотел бы с ним поговорить, как говорится, по душам – не как прокурор, а как обычный человек, без протокола, без записей. Конечно, это неуместно, но разговаривать с людьми мне закон не запретит.

– Заседание по делу Фаниля я планирую назначить через две недели. О точной дате сообщу предварительно. Но у меня будет личная просьба. После вашей встречи с пострадавшим придите ко мне; поговорим с вами в неформальной обстановке. Договорились?

– Договорились, Инесса Георгиевна!

По той походке, с которой Мансур выходил из кабинета судьи, можно было смело сказать, что с его плеч упала громадная ноша. Осанка прямая, плечи расправлены, шаг, которым он выходил из здания суда был уверенным.

– Елена Александровна, мне срочно нужно собрать материал по директору Фаниля, – сев в служебный автомобиль, Мансур сразу же позвонил своей помощнице, – мне нужна вся информация по его коммерческой деятельности. Найди все его грязное белье. И как можно быстрее.

***

Нервозность Александра заметно поубавилась, когда он наконец-таки увидел в начале сельской дороги завесу из пылевого облака, которое ленивым ветром отгонялось в ржаное поле. Автомобиль мчался настолько быстро, что пылевая завеса не поспевала за ним.

– Юля, это вы едете? – Александр сразу же позвонил.

– Саш, да. Это мы. Все нормально там у вас?

– Думаю, что все плохо, все очень плохо. Сама все увидишь.

– Мне тоже есть что тебе показать.

Белая девятка Юлии, все с тем же подбитым крылом, с юзом передних колес остановилась у ворот. Иван и Юлия кивком поприветствовали Александра и сразу же вошли во двор. Сергей, услышав работу двигателя подъехавшей машины, сразу же как кенгуру допрыгал до лестницы. Держась за перила, он спустился по ней, оказавшись лицом к лицу с Юлей.

– Интересное у тебя выдалось утро, – натянуто посмеялась Юля.

– А что здесь делает врач, – прошептал Сергей ей на ухо. Хотя Иван и Александр стояли за спиной Юлии настолько близко, что четко слышали его вопрос. Иван в ответ на взгляд Сергея улыбнулся.

– Сереж, так надо. Сейчас ты все узнаешь, – прошептала она ему в ответ.

– Здравствуйте, Сергей, – Иван подал ему руку для рукопожатия. – Помогает препарат, который я тебе прописал?

– Привет, – насторожено ответил Сергея и пожал ему руку. – Мария говорит, что помогает и следит за тем, чтобы я не пропустил их прием. Хотя как по мне, то я и без таблеток чувствую себя хорошо. Давайте зайдем в дом, – обратился Сергей ко всем, – Мария уже собирает на стол. Васька тоже ждет не дождется гостей. Особенно ждет, когда Саша с ним поиграет в футбол, – Сергей укоризненно посмотрел на мнущегося в стороне Александра, – а ему все некогда.

– Сереж, – ласковым голосом начала Юля, – прежде чем поднимемся к тебе в дом, пожалуйста прочти это, – она протянула ему папку, – и не стой ты на ногах, присядь, пожалуйста.

– Может, в доме прочту? Мария ждет. Будет как-то некрасиво сидеть всем гостям на улице – вопрошающе Сергей обвел всех взглядом.

– Нет, Сережа, прочти прямо здесь, – все так же ласково настаивала Юля.

– Сергей, прочти сейчас. Это важно, – поддержал Юлию Иван.

– Серега, поверь, так надо, – подошел к лестнице Саша и сел рядом с Сергеем, – доверься нам, твоим друзьям.

– Эх. Хорошо, друзья. Не знаю, что вы задумали, но раз настаиваете, – Сергей склонился над папкой. Он быстро расшнуровал ее и принялся изучать все вложения.

Первые строки увлекли его, заставляя жадно проглатывать строчку за строчкой, страницу за страницей. Прикрепленные к страницам вырезки из газет разворачивались им и перечитывались неоднократно. Со стороны казалось, что перед учеником стоят двое его родителей и преподаватель, которые строго наблюдают за тем, как ученик делает домашнее задание. Сам школьник в это время, сгорбив спину, поглощал содержимое папки. Время от времени он поднимал растерянный взгляд на присутствующих, но потом снова опускал его и продолжал изучать материал.

– Такого не может быть! Я не верю этому. Это какая-то шутка, – воскликнул Сергей и швырнул папку на землю. – Юля, Саша, что с вами такое? Иван, это какая-то новая терапия, что ли?

– Сережа, успокойся, – она взяла из рук Александра папу и снова вложила ее,

– Во что именно ты не веришь, какая часть этого документа для тебя выглядит как шутка? – спросил Иван.

– Вот эта часть, – Сергей показал на выделенный красным фломастером текст.

– Ты считаешь, что именно с этого места, – Юля указательным пальцем указала начало выделенной границы текста, – все неправда и придумано нами? И что мы, твои друзья, смогли убедить газетчиков написать такую историю, только чтобы разыграть тебя?

– Серега, мы не враги тебе, мы твои друзья, – Саша снова сел рядом с Сергеем и обнял его за плечи, – доверяй нам.

– Сергей, как психолог, я скажу тебе, что эти вот два человека, – Иван взглядом показал на Юлю и Александра, – самые настоящие путеводители в твой жизни. Они твои ориентиры в реальности, и тебе нужно сейчас им довериться. Ты же технарь и наверняка помнишь, что говорил Архимед. Он говорил так:«Дайте мне точку опоры, и я переверну мир». Так вот, эти ребята и есть твоя точка опоры в твоем мире.

Было не совсем понятно, слушает ли Сергей Ивана. Казалось, что его мысли унеслись куда-то далеко вдаль, словно он бежит под тенью улетающего к горизонту могучего орла и тянется руками к его лапам, в которых хищная птица сжимает своих обездвиженных жертв. Его удаляющийся силуэт в океане жизни смогли усмотреть только его друзья. Сергей смотрел на всех глазами запуганного, ничего не понимающего ребенка. Сквозь накатившиеся градины слез преломлялся солнечный свет, создавая в них радужную палитру цветов.

– Сережа, давай я прочту. А ты слушай, пожалуйста. Ладно, Сережа, – ласковым голосом сказала Юля и взяла папку с коленок Сергея, – мы с тобой рядом, ничего не бойся.

«Двадцать девятого сентября 2007 года, в 17 часов 37 минут в доме номер 23 по улице Строителей прогремел взрыв в крайнем подъезде в квартире на пятом этаже. В результате взрыва были разрушены все несущие стены этой квартиры. Это привело к обрушению всех десяти этажей в подъезде. Под завалами оказались все жители, которые в момент взрыва находились дома. На место прибыли поисково-спасательные службы города, пожарные, несколько бригад скорой помощи. Из-под завалов удалось извлечь семерых людей, из них трое – дети. С различными травами все они были доставлены в больницу. Василий Журавлев, сын Сергея в возрасте девяти лет, с обширными рваными ранами и множественными переломами был доставлен в реанимацию в тяжелом состоянии. Ребенок был без сознания. Спустя три дня хирург Денис Валерьевич единолично принял решение об ампутации нижних конечностей для снижения риска заражения крови. Ребенок пролежал под завалами несколько часов с зажатыми бетонным обломком ногами в фекальной луже. Рядом с ним были разрушены канализационные трубы. Все содержимое труб выливалось наружу, образовав целое озеро. Операция была проведена успешно.

Поиски других жильцов подъезда продолжались трое суток. Но живых спасателям больше не удалось извлечь. Среди погибших числится Мария Журавлева. Ее тело нашли на третьи сутки после разбора завалов. Василий Журавлев, не приходя в сознание, спустя три дня после проведенной операции скончался».

Юля перевернула первый листок и прочитала записку, которую написал Мансур. Все это время Сергей слушал, не перебивая ее. На его лице все время оставалась все та же запуганность.

«Юлия, я не так долго знаком с Сергеем. Я познакомил его со своей дочкой. Он должен был нарисовать ее картину. Всю нашу прогулку, да и во всех наших телефонных разговорах он неоднократно упоминал о жене Марии и о Василии, которые находятся дома и ждут его. Часто он рассказывал истории об их недавних совместных походах. Во время нашего знакомства на нашей встрече он невзначай высказался относительно защиты законов, о том, что ему не помогли в какой-то случившейся с ним беде. В его глазах я увидел знакомую мне потерянность, отчужденность от мира и большое горе. За долгое время работы прокурором я много таких взглядов навидался. Люди с такими глазами часто совершают необдуманные поступки вплоть до нанесения вреда здоровью. И я взял на себя смелость навести о нем справки.

Моя помощница хорошо постаралась, и в ваших руках находится краткая справка. Психиатр Иван Федорович, у которого он наблюдался, сказал, что Сергею поставлен диагноз посттравматическое стрессовое расстройство, и уточнил, что он страдает подменой реальности. Я написал это письмо и передал вам собранные документы, потому что считаю, что ему еще можно помочь, можно предотвратить какие-то необдуманные поступки, которые могут навредить ему и другим. Поверьте, я знаю, о чем говорю. Я бы ему сам все объяснил, но люди в таком состоянии, как Сергей, не будут слушать меня, чужого человека. Здесь нужны близкие люди. Еще раз извините, что не смог лично вам все передать. Мансур Рустамович».

Юля, дочитав записку прокурора, вложила листок обратно в папку и положила ее на колени Сергея. Его глаза, наполненные страхом и громадными каплями слез, смотрели куда-то в невидимую даль. Он молчал, периодически громко сгладывая образовавшийся в горле комок. Нависшую тишину никто не мог, да и не хотел, нарушить. Иван что-то шепнул Александру, после чего Саша поднялся по правой стороне лестницы, стараясь не задеть Сергея.

– Прими эту таблетку, – Иван достал из кармана препарат, который ранее выписал Сергею. Он присел, чтобы его глаза были на уровне пустых глаз Сергея, – Сейчас Александр принесет воды.

Саша к этому времени спускался по лестнице. Он из-за спины передал стакан Сергею. Прошло несколько минут, пока тот разжал сцепленные вокруг коленок руки и потянулся за стаканом.

– Я хочу пройти в дом. Саш, помоги встать, – Сергей протянул Саше руку. Саша подсев подставил свое плечо, на которое оперся Сергей. – Пойдемте, я вам сейчас докажу что вы ошибаетесь. На кухне сидит Мария, а в комнате Васька играет в приставку.

– Милый, – воскликнула Юля. Она обняла его, а его голову прижала к своему плечу, как мамы прижимают своих новорожденных детей к себе, – милый мой Серёженька. Все это правда, – прошептала она ему на ухо, – я сейчас с тобой рядом, всегда была. Никогда, слышишь меня, я никогда тебя не покину. Ну, давай, пойдем в дом!

Опираясь на Александра, Сергей прыгал со ступеньки на ступеньку, останавливаясь на каждой. Нельзя точно сказать, почему он останавливался на каждой и пронзительным взглядом всматривался во входную дверь дома. Возможно, Сергей хотел растянуть время до подтверждения слов друзей. Возможно, его тело резко стало таким тяжелым, что его было сложно поднимать вверх. От прыжков градины слез разлетались в разные стороны и вдребезги разбивались о деревянную лестницу. Юля и Иван с опущенными головами поднимались по лестнице следом.

Приблизившись к входной двери, Александр, крепко схватившись за ручку, раскрыл ее, но тут же резко подался вперед. Сергей, без тени боли на лице, пнул дверь перебинтованной ногой. Последовавший хлопок был слышан даже на улице.

– Постой немного. Ух, ну и напугали вы меня, конечно, – опираясь здоровой рукой о дверь, улыбаясь, Сергей сказал Александру, – я почти вам поверил, – обернулся он на Юлю и Ивана.– Юль, ты зачем им поддакиваешь? От тебя я такого точно не ожидал. Совсем не ожидал. Ну, а ты, Саш, – обернулся Сергей к Александру, – ты же мой самый близкий друг, а поверил сказкам этого шарлатана психолога. Ты же видишь, как он манипулирует вами, у него работа такая. Она для того учился на психолога, – все это время Сергей тыкал пальцем в Ивана. Он хочет вбить клин в нашу с тобой дружбу, Саш. Ты это понимаешь?

– Сергей, я… – начал было Иван, но Сергей перебил его.

– Молчи, сволочь, проваливай из моего дома, шарлатан, – выкрикнул Сергей и рукой показал Ивану в сторону ворот, – вон, я сказал! Он давно влюблен в Юлю, вот он и втаптывает меня в грязь на ее глазах. Он знает, что Юля влюблена в меня, и потому не может смириться с этим, – Сергей продолжал настойчиво говорить Александру. – Он все давно придумал. Даже предлагал лечь в больницу, чтобы устранить меня. Пичкает меня этими таблетками. Разве вы этого не понимаете, друзья, – он вопрошающе, с яростным взглядом смотрел в опущенные в пол глаза Саши и Юли. – Вон отсюда, Иван! – что есть мочи крикнул он на Ивана.

– Сереж! Прости меня, –прошептала Юля, не поднимая на Сергея намокших глаз. Ее слезы разбивались о деревянный пол лестницы.

– Все, вы мне больше не друзья. Заходите, – Сергея рывком отворил дверь в дом, – милая, к нам гости. Но они уже скоро уходят, не так ли,«друзья», – с особым пренебрежением произнес он последнее слово.

Сергей оттолкнул Сашу и доскакал до стола, за которым, склонив голову над журналом, сидела Мария. Ее правая нога как змея с загорелым цветом кожи обвивала левую ногу. Александр, Юлия и Иван вошли в дом и встали вряд вдоль стены.

– Ну, что теперь скажете, – Сергей надменно сел на стул и покосился на гостей, – ну, что замолчали, стыдно вам? Мария, знаешь, что эти «друзья» удумали, – он обратился к жене, – говорят, что ты умерла. И всю эту ахинею придумал вот этот шарлатан, – Сергей показал пальцем на Ивана. – Иван, я тебе вроде сказал уходить, зачем зашел в дом, я тебя не приглашал.

Юля подошла к Сергею, обняла его голову обеими руками и, наклонившись, поцеловала его в лоб. Потом медленным шагом подошла к Марии и встала у нее за спиной.

– Сереж, протяни руку к Марии. Пожми ей руку, – ласково попросила его Юля. – Подвинься поближе, – она протянула к Сергею руку. Дай мне свою руку.

Саша и Иван словно были незримы. Они бесшумно стояли в дверях и наблюдали за происходящим. Сергей пододвинул стул ближе к Марии и направил свой взгляд прямо ей в глаза.

– Милая моя! Мы докажем этим людям, что они ошибаются, – он обеими руками потянулся к руке Марии, в которой она держала чашку.

Не прошло и мгновения, как словно после удара током Сергей отскочил назад. Он споткнулся о стоящий сзади стул и упал на спину, ударившись головой о кухонный гарнитур. Свежая полоса алого цвета осталась на двери шкафчика, когда голова Сергея сползала вниз.

– Потерял создание,– нащупав пульс Сергея, сказал Иван. – Его надо перенести на кровать и обработать рану. Юля, возьми со стола бинты, перекись водорода и ватные тампоны.

– Хорошо-хорошо, – суетливо, задыхаясь от своих слез, она схватила все то, что лежало на столе возле раковины.

Саша и Иван вдвоем подняли Сереге на руки и пошли следом за Юлей.

– Ребята! Несите его сюда. Тут стоит диван, – сказала Юля, когда вошла в ту комнату, в которой Сергея устраивал галерею в честь дня свадьбы.

Перевернув Сергея на живот. Иван обработал рану и перебинтовал голову. После обработки раны Сергея перевернули на спину и под голову положили подушку. Иван еще раз проверил пульс, проверил дыхание. После, они направились обратно на кухню.

– Юля, ты все правильно сделала. Конечно, это шок для него, но в его случае именно такая шоковая терапия будет эффективна, – садясь на стул, сказал Иван. – Но только прошу, ни сегодня, ни в ближайшее время не говорите ему, что Мария была на седьмом месяце беременности. Я скажу, когда можно будет сообщить ему об этом. Но очень важно, чтобы он о беременности Марии узнал именно от вас! Да уж, – вздохнул Иван, – судя по всему, его мозг включил режим самозащиты и заблокировал в памяти смерть своих близких.

– Я даже не подозревал, насколько ситуация с видениями Сергея серьезна, – сев на стул напротив Ивана, уставившись на кровяную полосу на двери кухонного шкафчика, начал Александр. – Мы и не говорили с ним о его семье. Он иногда невзначай говорил по телефону, что его ждет Мария или Васька, но я это списывал на оговорку с его стороны. Я хорошо знал, как он любил свою семью, – Александр ненадолго замолк. Он внимательно разглядывал картину с изображением Марии возле стола.–А я ведь прекрасно помню этот день. Все произошло двадцать седьмого сентября. В этот день была как раз моя смена, когда к нам пришел срочный вызов на адрес Строителей, 23. Пока ехали по адресу, я не мог вспомнить, почему адрес такой знакомый. Только приехав, я увидел Сергея. Он пытался разобрать завал. И тогда я вспомнил, что в этом доме он жил со своей семьей. Помню, у него тогда все лицо и руки были в крови. Кое-как получилось затолкать его в машину скорой помощи.

– Бедненький мой Сережа, – проплакала Юля.

– Это моя ошибка, – вздохнул Иван, – мне стоило за ним вести постоянное наблюдение, наведываться в гости с проверками. А я отделался одними таблетками, – Иван ударил ладошкой по столу.

– А вы знаете, что весь подъезд обрушился у него на глазах? – Саша обвел всех своим поникшим взглядом. – Сергей тогда возвращался с работы домой.Он стоял на противоположной стороне дороги, ждал, когда загорится зеленый свет на пешеходном переходе через дорогу. Он как раз по телефону разговаривал с Машей, чтобы узнать, что купить в продуктовом магазине. И представьте, он говорит с ней и с сыном по телефону, и происходит такое. Весь подъезд рушится на его глазах.

– Бедненький мой Сережа, – повторяла Юля.

– Только благодаря его картинам мы нашли Ваську еще живым. На том месте, где я нашел мальчика, лежали обломки здания вперемешку с картинами. У него же вся квартира была завалена его картинами, – натянуто посмеялся Саша, – под них он даже выделил отдельную комнату. Если бы не картины, я бы не смог отыскать Васю. Но, к сожалению, судьба распорядилась по-своему. Васи не стало. А Марию мы нашли только на третьи сутки.

Из комнаты, где положили Сергея, стал доноситься шорох и поскрипывание дивана. Все переглянулись и сразу же пошли в комнату. Сергей к этому времени сидел на диване и ощупывая затылок.

– Саша, можешь показать видео со второй камеры видеонаблюдения, – на всеуслышание Юля обратилась к Александру. – Сереж! Я тебе говорила, что я могу знать твоего ночного посетителя? Я попросила Сашу установить вторую камеру втайне от тебя. Давайте сейчас вместе посмотрим, что на ней записано, – она окинула взглядом Ивана и Александра.

В детской комнате Александр ювелирно, стараясь не задеть картину с держащим в руках джойстик Василием, снял телевизор и принес его в большую комнату. Выходя из комнаты, он на несколько минут остановился в дверном проеме. Он еще раз взглянул на картину с изображением в полный рост счастливого мальчугана с искрящимися глазами и с румяными щеками. Его жизнерадостный взгляд всматривался в то самое место, где еще пару минут назад висел телевизор. Когда Саша отключал телевизор от приставки, на нем проигрывались эпизоды футбольных матчей.