Дом злых ведьм с холма. Том I.

Бесцельно побродив в окрестностях, минуя суетливый ручеек и томные ели, я услышал тот голос, что только что с получаса назад подслушивал в библиотеке.

– Луи, не топчи тут, что у тебя за скверная привычка!

– Виноват, босс, – отозвался толстяк, – что тут скажешь, еще пара таких случаев, и вы потеряете былой авторитет.

– Весьма благодарен за неуместное замечание, о котором не просил, но я знаю, что делаю. Главное, чтобы Дезмонд Беднам не навел шуму, а так как Габриэль его нелюбимый племянник об этом можно не беспокоиться.

Я аккуратно опустил ветвь ели, намереваясь поглядеть, куда меня привели ноги, хотя по разговору я уже догадался.

Дело принимало дурной оборот – нападение произошло в лесу близ особняка Альдофин, кроме того на территории, что непосредственно принадлежали данному клану. И этот пройдоха Романов вместо того чтобы предъявить это тетушке Филиции, стрелял глазами, нагло приставая к моей сестре!

– Господин Милон! – увидел он меня, что очевидно и шло к этому. Вот черт – идти мне больше некуда, и придется признаться, позабыв остатки гордости, что я к своему стыду заблудился. – Какая удача!

– Прошу прощения, – не понял я, – ведь это место преступления?

– Ах, да! – отмахнулся Натаниэль, – прямо тут чуть не растерзали младшего Беднама.

Я неловко улыбнулся, право, теряясь, что на это ответить. Этот парень нисколько не производил на меня хорошего впечатления, но так как я имел на его счет свои интересы, сжав зубы, я начал делать то, что принято в приличном обществе – терпеть.

– Как я понял, этого бедолагу, что едва остался в живых, не любят в пригороде? – осведомился я, хотя мне было откровенно на него наплевать.

– Он праздно шатающийся бездельник, досаждающий всем своими поведением и выходками, – самоуверенно пояснил Луи, как для особо одаренных, будто это была преступно очевидная информация, и я был просто обязан это знать.

– Звучит весьма печально, – робко проронил я.

– Да, да, всем плевать на него, – поспешно повторил Натаниэль, нетерпеливо приступая к волнующей его теме, – я рад, что так получилось, что вы оказались здесь, и мы сможем поговорить наедине. Кстати, а что вы тут делаете?

– Должен признаться – видите ли, я заблудился, – еле выдавил я, ощущая невероятный конфуз.

– В этом нет ничего удивительного, в данной местности действительно очень тяжело ориентироваться, тем более с непривычки, – беспечно поддержал меня Романов, изо всех сил стараясь быть мне другом, – Рудольф Альдофин, отец Филиции, намерено засадил пути подхода к особняку орешником и виноградом, опасаясь врагов – и скажу вам не зря. Вы направлялись в пригород? Вы можете поехать с нами, к тому же более тут задерживаться без надобности – все равно мы ничего не нашли.

Мы прогуливались, постепенно удаляясь от места преступления. Кора некоторых деревьев в округе была содрана в виде каких-то неведомых мне знаков. Земля была усыпана неровными следами торопливых ног. Пролитой крови нигде не наблюдалось, хотя ее же выпили, очевидно.

– Вы долго намерены прибывать в особняке? – как бы между делом поинтересовался Натаниэль, грамотно начиная прощупывать почву. Но я уже прекрасно понимал, к чему он клонит.

– Я надеялся прожить здесь всю свою жизнь – это все что досталось мне от моего дорогого отца, – трогательно произнес я, и тут же добавил, – который, к большому несчастью, покинул меня на прошлой неделе.

– Мои соболезнования, – он серьезно похлопал меня по плечу, выражая искреннюю поддержку, – я надеюсь, вам поможет отвлечься от скорби и утраты ваша ново-обретенная семья.

Это были первые слова соболезнования полученные здесь. Мне было откровенно наплевать, но, тем не менее, в ответ я выразил свою признательность. Он продолжил, словно крадущийся охотник, подбираться к главному:

– Вы теперь глава рода – вероятно, это столь обременительно, – он не скромно, уже вполне по-дружески положил мне руку на плечо, – притом, что у вас столько незамужних кузин.

– Отчего же? – слегка улыбнулся я, – думаю, это ненадолго, учитывая красоту и породу сестриц, господа расхватают их, и обернуться не успеете.

Натаниэль поглядел на меня пристально, слегка ухмыльнувшись – в глазах его плясал недобрый огонек, который так и говорил: «О, ты еще не знаешь».

– Сколько оптимизма, – усмехнулся он, и вся его приветливость и напускная беспечность вмиг растаяли.

– А что? – не растерялся я, – вы желаете кого-нибудь из них взять в жены?

Мы остановились, вглядываясь друг другу в глаза, словно каждый распознал в другом нечто скрытое от посторонних.

– Мне нужна Роберта Альдофин, – тихо, но уверенно заявил господин Романов.

– Забирайте хоть сейчас! – искренне выпалил я, внутри ощущая предательские нотки мольбы и отчаяния. – Тетушка Филиция к вам весьма благосклонна – я сам это видел, думаю, она не будет против. Однако за саму Роберту я не ручаюсь – у нее такой нрав… как бы выразиться помягче…

– Я прекрасно знаю, какова она, именно поэтому она и нужна мне, – усмехнулся Натаниэль, дьявольски сверкая глазами. – Не думаете ли вы, что я уступлю ей? Она будет моей через две недели.

Мне абсолютно нравились его непоколебимая уверенность в себе и неиссякаемый настрой. В ту же секунду я возложил немало надежд на данный союз.

– То есть, вы хотите сказать, что управитесь с ней всего лишь за две недели? – в голосе моем звучало недоверие с примесью самоуверенности.

– Определенно, – высокомерно отозвался Натаниэль, – я самый желанный жених пригорода, ведь я Романов. Тем более я полицейский, а здесь это ценится превыше всего. Так что я не то, что за пару недель, я за пару дней справлюсь! Сегодня как раз прием в Тихом дворце – там-то мы с ней и свидимся.

– Что ж, я вижу, как вы желаете ее заполучить и понимаю вас, – радостно воскликнул я, – так что мешать явно не стану.

– По рукам, – мы пожали друг другу руки в знак закрепления дружественного альянса.

Механизм покорения Роберты Альдофин был успешно запущен, и уже через пару недель я надеялся отпраздновать ее помолвку с великим удовольствием и размахом.

– Ну что же, должен заметить, вы весьма удачно заблудились, – сказал Натаниэль, пока мы возвращались туда, где оставили Луи. – Чем планируете заняться?

– Я писатель, – гордо заявил я, чувствуя, как и обычно при данном признаний, некую инородность и дискомфорт.

– Это очень любопытно, – сказал он дежурную фразу, коих я слышал миллионы, – вам следует вступить в Совет пригорода, в него входят главы древних кланов, что живут здесь с самого основания.

– Благодарю вас, вы тоже там состоите?

– А как же, – ответил Романов, словно само собой разумеющийся, – есть у нас в Совете один издатель. Уж не знаю, насколько от него будет толк, но он весьма влиятелен в своих кругах. Мало ли – пригодится.

– Еще раз премного благодарен, – кивнул я, – но думаю, сначала дождусь прибытия своей невесты.

– Невеста? – опешил он, – тебе сколько лет-то?

– Двадцать один, – нахмурившись, ответил я.

– Ты что, друг, с ума что ли сошел жениться в двадцать один год? – возмущение и растерянность атаковали его, – мой тебе совет – оно того не стоит. Приглядись получше, вокруг столько девушек хорошеньких, зачем тебе так рано сдаваться добровольно в плен? Да еще и пожизненный. Друг, поверь, добром это не кончится, я тебе это гарантирую.

Я судорожно вздохнул про себя, добывая остатки терпения со дна моей души. От недовольства, которое обуяло меня, я мешкал, что ответить. И хорошо, что в этот самый момент мы уже вернулись к Луи, который с весьма понурым видом протянул крафтовый конверт Натаниэлю.

– Что это? – бросил Романов, вздернув бровями. Он непочтительно вырвал находку из рук товарища.

– Осколки от фужера, босс, – пробурчал Хитрый, – нашел неподалеку от места трагедии. Он… в крови.

Натаниэль изучил содержимое конверта, не вынимая, затем сунул его обратно в руки Луи и вынес вердикт:

– Выбрось это.

Он зашагал в направлении кареты.

– Вы уверенны…ээ…босс?

–Ты меня услышал, – холодно отозвался парень, ловко заскочив на ступеньку экипажа, – ну что, едемте, господин Альдофин, поглядите на наш чудесный пригород.

С этими словами он нырнул в карету и скрылся в ее глубинах.

«Да я уж, что нужно углядел… – усмехнулся я про себя и поспешил занять свое место».

Глава II «Некрасивые девочки остаются плакать дома».

1.

«Дорогая моя Мариэль!

Рад сообщить тебе, что добрался я благополучно. Наше будущее гнездышко выглядит весьма прекрасно. Мои мысли устремлены лишь к тебе – я безмерно скучаю. Надеюсь, ты здорова и твое настроение, как и всегда, преисполнено энергией. Соседи здесь доброжелательные, природа радует глаз. С нетерпением жду нашей встречи, мой ангел.

Твой Милон».

Я со страдальческим видом понуро уставился на письмо полное лжи, которое только что закончил. За окном Скарлетт горячо спорила с Франческой в саду, и их крики, словно стрелы из ядовитого колчана, залетали в мое окно, мешая мне спокойно вкушать мучения своей жалкой участи.

– Сухо и немногословно, а я-то думала, что письма влюбленных полны пылкой страсти, – донесся знакомый, пробирающий до волнительных мурашек, голос.

Рири бесцеремонно вырвала листок бумаги из моих рук и стала расхаживать по комнате, тщательным образом изучая послание. Я совершенно растерялся, не ведая как реагировать на данную дерзость. Мало того, что сестрица вошла в мои покои без элементарного стука и приглашения, так еще и набралась наглости читать чужую переписку! Это выходило за все мыслимые и немыслимые рамки приличия!

– Милая кузина, это письмо – дело весьма личное, его не стоит просматривать посторонним, – решил мягко возразить я, понимая, что тетушка не потрудилась воспитать дочерей должным образом, и, следовательно, читать им нравоучения и нотации было делом совершенно бесполезным.

Ребекка стрельнула глазками, оторвавшись от письма.

– Ты сирота, верно? Значит, выходит, что роднее меня у тебя никого нет, – она словно лисица стала подкрадываться легкой поступью босых ног ко мне, – что это еще означает «посторонним»? Я тебе не посторонняя.

– Я вовсе не хотел тебя обидеть, конечно, ты мне не посторонняя, – нервно проговорил я, беспричинно начиная волноваться.

Рири, с жадным вниманием слушая меня, ловко запрыгнула на стол, вновь оказавшись неприлично близко. Она вальяжно положила ногу на ногу, кокетливо покачивая босой ступней.

– Однако, – продолжил я, задерживая свой взгляд на ее обнажившихся коленях, – я бы не хотел, чтобы данное письмо читал, кто бы то ни было, кроме моей невесты.

– Я полагаю, твоя невеста не особо обрадуется такому скромному и дежурному письму, – заглянув в мои глаза, проговорила вкрадчиво кузина, – хотя мне признаться все равно, что там думает и чувствует твоя невеста.

Рири небрежно отбросила письмо в сторону, изящно выпустив его из своих прелестных пальчиков. «А что я ей еще могу написать?! Что мой дом захватил клан безнравственных вампиров?! – думал возмущенно я».

Ребекка замолчала, с интересом разглядывая содержимое моего стола. Она явно чувствовала себя очень свободно и вольготно, будто являла собой хозяйку данной комнаты. Ее пальцы ловко перебирали различные письменные принадлежности, листы пергаментной бумаги, перья, чернильницу, пресс-бювар, сургучную печатать, записные книги и прочую ерунду. Я без каких-либо возражений заворожено наблюдал за ней.

– Послушай, дорогая кузина, – начал я, вспомнив о коварном плане, что засел у меня глубоко внутри, согревая при этом каждый кусочек моей разорванной души.

– Да, дорогой кузен? – тут же игриво отозвалась Рири, бросив на меня лукавый взгляд черных глаз.

– Ты же хорошо знаешь своих сестер?

Она вздернула бровями, и они вновь изогнулись в изящную дугу.

– Вполне возможно, – покачала она хитренько головой, – смотря, что ты хочешь узнать.

– Как думаешь, за кого бы они хотели выйти замуж? – решил я действовать напрямик, – может, есть кто на примете?

– Замуж? – легкая улыбка коснулась ее губ, – что, неужели желаешь так поспешно избавиться от нас?

– Как ты могла подумать так обо мне?! – невероятно оскорблено нахмурился я, внутри прекрасно понимая, что с этой ведьмочкой подобные фокусы не пройдут. Она была невероятно проницательна, – теперь я глава рода, а твои старшие сестры находятся в том возрасте, когда пора подумать о замужестве. Роберта, насколько мне известно, уже выходит в свет?

Ребекка смерила меня хитреньким взглядом, в котором проглядывались нотки недоверия.

– Что ты так печешься об этом? Они вампирши – их век слишком долог. Красота и молодость их неизменные спутники по жизни – можно совсем не беспокоиться о замужестве.

– Я понимаю, однако правила есть правила, – мягко возразил я, – каждому существу на этой земле хочется иметь семью или хотя бы родного человека.

– Мы есть друг у друга и это намного крепче, чем брак. Совсем незачем торопиться, – Рири пожала плечами, при этом ухмыльнувшись, – и вообще я не понимаю тех, кто чуть свет бегут жениться. Ты не знаешь почему, Милон? От страха и одиночества?

Она уставилась на меня, расплывшись в ехидной улыбке.

– Женятся по любви и неизвестно, когда эта любовь настигнет тебя на жизненном пути, – насилу пытался игнорировать я нескромные намеки.

– Да, в сказках, – отмахнулась Рири, – так как мои сестры вампирши, многие захотят ими воспользоваться ради обретения бессмертия, сам это знаешь. Тут нужно быть осторожными.

– Я ни за что на свете не отдам вас недостойному человеку, поверь мне, – сердечно поклялся я, утопая во лжи. – Это теперь моя ответственность.

– А кому ты отдашь меня? – спросила она, почти прошептав и одновременно наклонившись к моему лицу, тем самым застав меня врасплох.

– Кому захочешь, – слегка осипшим отчего-то голосом выпалил я, – есть кто-то на примете?

– Есть, – облизнулась кузина, закусывая нижнюю губу.

– Кто он? – с придыханием допытывался я.

– Скажи, Милон, сладкий братец, слышал ли ты когда-нибудь о Черном демоне?

– О Черном демоне? – переспросил я, теряя нить разговора, – да, вроде бы слышал.

– Он самый сильный и ужасающий демон из когда-либо обращенных, – Рири с чувством провела руками по моим плечам, неизбежно приближаясь к моему лицу, – его жестокость и коварство не знают границ, ему подчиняются все демоны, а главная демоница очень привечает его, словно родного сына. Говорят, никто не видел его истинного демонического облика, ведь он предстает в самых разнообразных личинах – от ребенка до старухи, и, – она наклонилась к моему уху, страстно и пугающе шепча, – говорят тот, кто увидит его подлинный облик хотя бы раз – умрет на месте от кошмарного страха.

Девушка отпрянула от меня, пристально глядя в глаза.

– Дорогая, кузина, – нервный смех вырвался из моей груди, догадка охватила меня холодным потом, – ты хочешь за него замуж?

– Да, Милон, ну конечно, – ответила Рири, словно это было само собой разумеющиеся. – Я прямо-таки и представляю, как он, неземной красоты и горячего нрава врывается сюда и похищает меня, дабы сделать своей демоницей. Как думаешь, мне бы пошли рога?

Она вытянулась в струнку, примеряя на голову серебристо-черную остроконечную корону с прозрачными кристаллами, что бесхозно валялась на подоконнике, словно никому ненужный реквизит. Рири разглядывала себя в зеркало, а я в нервной внутренней истерике глядел на нее, силясь понять – она, в самом деле, собралась замуж за самого сильного и жуткого демона?! Она так надо мной шутит – очевидно?!

– Ребекка… – аккуратно начал я, судорожно массируя висок, – ты же понимаешь, что этот демон может тебя съесть или убить? Или еще хуже обманом заполучить твою душу и продать ее? Я слышал о нем жуткие истории, когда учился в академии…

Девушка усмехнувшись, вновь обратила свой проникновенный взор на меня, и слегка поддавшись вперед, зловеще произнесла:

– Кто это меня съест? Я сама кого угодно съем без десерта и закуски, – не успел я ничего возразить, как она тут же продолжила, – ты еще не понял, куда ты угодил, сладенький братец.

С этими словами бросив небрежно остроконечную корону на подоконник, она также бесшумно покинула мои покои, оставив меня наедине с самыми неприятнейшими чувствами.

2.

Черный демон! Черный демон – как это в голове-то может уложиться?! Девушки действительно настолько одержимы браком или просто-напросто притворяются ради приличия и престижа?! Мы сами виноваты – возвели это в культ, теперь приходится расплачиваться их помешательством.

Я вышел из комнаты с ощущением, что этот проклятый день тянулся бесконечно. Мои силы были на пределе, а ведь впереди еще нужно выдержать помпезный прием в не безызвестном Тихом дворце.

Спускаясь по ступенькам с намерением отправить письмо моей дорогой Мариэль, я вновь услышал неподобающие крики и ругательства, которые могли означать лишь одно – в гостиной зале опять развернулась драка.

– Прошу отправьте это письмо, как только у вас будет время, – протянул я послание Алессандре с невозмутимым видом, стараясь изо всех сил игнорировать то, что происходило за моей спиной.

Напевая себе что-то под нос, она расставляла фужеры в серванте в столовой строго по линеечке.

– Непременно! – добродушным тоном воскликнула домоправительница, подобно мне не замечая возни в гостиной, – давайте, давайте, я как раз ближе к вечеру собираюсь на почту. – Затем она вновь обратила свой взор к серванту и в задумчивости произнесла, – и куда только подевался шестой фужер?

Мое лицо побледнело и я, стараясь сохранять ложное спокойствие, уточнил:

– Один из фужеров пропал?

– Да, очень странно, – отозвалась Алессандра, – ими обычно пользуется госпожа Филиппа. Потерять какую-то вещь – это совсем не похоже на нее. Может быть, она оставила его в своих покоях?

Она хмыкнула и с независимым видом отправилась в сторону кухни, на ходу изящным и быстрым движением руки поправляя свой безукоризненно белый передник.

О нет, надеюсь это глупое совпадение. Не мог же тот окровавленный фужер в лесу принадлежать кузине Филиппе – очевидно?!

Я обреченно обернулся, и предо мной предстала Франческа с растрепанной прической и порванным платьем – она сражалась ни на жизнь, а на смерть с Рири, внешний вид которой в свою очередь также оставлял желать лучшего. Рядом с ними была и Роберта – нахмурив брови, она перебирала кружевную оборку, словно искала в ней изъян. Ее сестры же обе вцепились в платье с разных сторон, ни за что, не собираясь уступать друг другу.

– Роберта мне его отдала, а ты еще слишком мала, чтобы претендовать на платья! – кричала Франческа, пронзая своим звонким голосом воздух.

– Мне оно сейчас как никогда нужно, – тянула на себя подъюбник Ребекка, не думая сдаваться, – оно тебе не полезет, твоя талия не такая изящная, как у Роби!

– Ах, ты! – глотая воздух ртом выпалила Франческа, кажется сестрица задела ее самое больное место, – ты тем более слишком мелкая для него, подол будет волочиться по полу!

Вот я даже не хотел знать, что стало причиной их спора, но теперь получив эту излишнюю информацию, я как истинный джентльмен должен был вмешаться. Женщины вечно устраивают проблему на пустом месте.

– Кузины, дорогие, – обратился я к ним, собрав побольше терпения, которого у меня уже почти не осталось, – вам не следует спорить из-за такой мелочи. Это же всего лишь платье…

Франческа сверкнула на меня злостными, почти одичавшими глазами – я аж вздрогнул, будто разбудил хищного зверя.

– Всего лишь платье?! – закричала она еще громче, чем пристыдила меня, – это дар богов, посланный для таких несчастных девочек, как мы, вынужденных жить в захолустье, проводя время в сомнительном обществе, где на каждого приличного жениха находится самая страшная барышня!

Пальцы обеих девушек побелели – так сильно они вцепились в заветную находку. Хотя Франческа, как вампир, явно должна была превосходить в силе Рири, однако они держались на равных, что меня удивило.

– Дорогой кузен, – из последних сил прошептала Ребекка, – ты так и будешь там стоять, изображая из себя миротворца? Может, уже поможешь мне?

– А почему это тебе?! – возмутилась Франческа, – меня кузен любит больше, я же его первая нашла!

– Подумаешь, нашла, тоже мне достижение, – пробурчала Рири, очень желавшая заявить, что ее отношения со мной имели иной оттенок, но сдержав волну негодования, она лишь закусила губу и метнула на меня волнительный взгляд.

Богини, ну подумаешь платье?! Какого черта ради него устраивать драку?! Тут я обнаружил, что Роберта, оставшись безучастной к данной проблеме, слегка улыбнулась. Вот дьяволица – она явно испытывала наслаждение от того, что стала зачинщицей драки, хотя сама при этом осталась в стороне.

– Кузины, – вновь попытался мягко урезонить их я, – если вам так жизненно необходим новый наряд, я закажу для каждой из вас по одному из лучшего эльфлянского шелка, только чтобы вы перестали устраивать подобные сцены.

Все трое метнули на меня заинтересованные взгляды. Даже Роберта, наконец, обратила на всю эту возню внимание.

– Откуда у вас деньги? – с напускным равнодушием осведомилась она, откладывая кружева в сторону.

– Моя матушка оставила мне некоторые сбережения на мою свадьбу, которые копила при жизни, – поспешно объяснился я, дабы не вызвать излишних подозрений. – Так как отец Мариэль оплатит все расходы, я могу взять некоторую сумму из своего фонда.

– Как здорово! – запищала, подпрыгивая Франческа, отчего у меня заложило уши. Она кинулась мне на шею, – а я-то думала писатели прозябают в нищете ради никому ненужного искусства!

«Богини, как оскорбительно, – подумал я, со смирением принимая очередные унижения».

– Дорогой братец, ты просто прелесть! – с искренней признательностью во взгляде восхищенно пролепетала Рири, и, отталкивая под шумок Франческу, прижалась ко мне чересчур сильно.

Франческа не контролируя свои конечности, по неосторожности зарядила мне локтем по лицу, но никто этого не заметил, ведь всеобщее счастье охватило сестриц. Я даже представить не мог, что какие-то тряпки вызовут у них, куда большее удовольствие и восторг, нежели например появление знатных господ – Романова и Хитрого. Да что не так с этими женщинами?! Я полагал, что ничто их не может обрадовать сильнее, чем присутствие обворожительного мужчины.

– Какой из портных считается самым искусным в пригороде? – важным тоном осведомился я, глядя на Роберту, которая сохраняла привычное достоинство, пока ее сестрицы облепили меня с обеих сторон.

– Ателье Мадам Батье самое лучшее, мы шьем платья только у нее, – независимо ответила Роберта, всячески стараясь скрыть трепет и радость.

– В таком случае мы сходим к ней на этой неделе, не откладывая, – пообещал я, настроенный совершенно решительно. Чтобы кому-то что-то продать, нужно это вначале хорошо приукрасить, подчеркнуть достоинства и скрыть изъяны.

– Боги лун и солнц, какое счастье, что теперь у нас есть братик! – все продолжала пищать Франческа, вцепившись в мою правую руку своими длинными ногтями. – Не зря маменька говорила, что мужчины кормильцы семьи, а я-то ей не верила!

– Ты прямо, как дядя Гил, такой щедрый и замечательный! – повиснув на другой руке, запела Рири.

Кто?

– Пошли скорее! Нужно рассказать Скарлетт и Филиппе! – потащила меня Франческа, не давая и шанса на сопротивление.

Мы миновали холл и библиотеку, и, юркнув в черный вход, оказались на заднем дворе, на котором был разбит прекрасный сад с большими клумбами цветов и различными лечебными, пряными травами. Возле одной из клумб в перчатках и перепачканном садовом фартуке, вооружившись грабельками и маленькой лопаткой, с серьезным и сосредоточенным лицом возилась Скарлетт. Запах стоял здесь чудесный, навевая нотки ностальгии и романтической любви. Я невольно сделал глубокий вдох, наслаждаясь царившим ароматом.

– Скарли! Господин Милон решил пошить каждой из нас по платью! – закричала Франческа, замахав ладонью и подобрав перепачканный подол своей юбки, вновь игнорируя манеры и приличия истинной леди, побежала по саду, припрыгивая, словно ребенок. – Правда, здорово! Братец больше не позволит нам ходить в рванье.

С болью бросив взгляд на по-прежнему оторванную оборку ее платья, которую она так и не потрудилась пришить, я сдержанно вздохнул. Надеюсь, ее новое одеяние заслужит, куда большего внимания.

Скарлетт же, не изменяя себе, бросила на меня взгляд полный недоверия. Ее карие глаза протыкали меня насквозь – что ж я ей сделал-то, дабы заслужить подобное отношение?!

– Я не была так счастлива с тех пор, как дядя Гил привез мне серьги с розовым кварцем из Альтонии! – продолжила Франческа, совершенно не обращая внимания на сестру. Она плюхнулась рядом прямо на землю и, продолжая щебетать, натянула на себя садовые перчатки. – Если так и дальше продолжится, я буду любить кузена даже больше, чем дядю Гила!