Дом злых ведьм с холма. Том I.

– Мы, верно, напугали вас вчера своей экспрессивностью, – деловито подметила Роберта, обращаясь ко мне.

– Нет, что вы, все в полном порядке, – ответил я, неловко разглаживая скатерть на столе.

Напугали?! Я до сих пор как на пороховой бочке нахожусь, а вы своими нежными ручками держите зажженную спичку возле меня! Кстати, о спичках…

– Обычно мы не ведем себя так с родней, – обнадеживающе продолжила Роберта с серьезным лицом.

– Только с чужаками и всякими там людишками! – закончила Франческа, добивая меня данным выпадом.

– Что ж, в таком случае, я очень рад быть вам кузеном! – нервно посмеялся я, все еще стараясь сохранить лицо.

Застигнув меня врасплох в столовую бесшумно, словно еле касаясь пола своими чудесными босыми ножками, вошла Ребекка. Она была ярко одета, ее платье, сильно выделяющее декольте, невольно зацепляло взгляд. Губы она выкрасила в кроваво-красную помаду. Она стрельнула глазами в мою сторону и быстро выпалила:

– Прошу прощения, я припоздала.

– Никто не сомневался в твоих способностях, – недовольно пробурчала Франческа.

– Рири, будь добра более не опаздывать, – послышался грозный голос Филиции из-под газеты.

– Ах, растерзайте меня теперь, – невинно проговорила Рири, она же Ребекка, с неизменной улыбкой, изящно опускаясь возле меня на свое место, – привет.

Она лукаво стрельнула глазками, отчего сердце мое подрагивало.

– Вы знакомы? – удивленно бросила Роберта.

– Что? – протянула возмущенно Франческа.

– Мы столкнулись вчера в коридоре, и господин Милон представился мне, объяснив, что к чему, – невинно проговорила Рири, ото лжи совершенно не краснея.

– За тобой не угнаться, детка, – язвительно подметила Филиция, поглядев своим проникновенным взглядом поверх газеты.

– Что поделать – такова я, – хитро улыбнувшись, проговорила Ребекка, непрестанно косясь в мою сторону.

Тут я обнаружил, что пока я отвлекся на таинственную сестрицу, Алессандра, будучи незаметной и почти невидимой, уже подала мне все ранее перечисленные яства и кушанья. И как ей это только удается.

– Вафли остыли, – разочарованно проговорила Рири.

– Ты бы еще через два часа спустилась! – все не унималась Франческа.

– Я сию секунду подогрею их, – поспешила на помощь Алессандра.

– Ничего, благодарю, я и сама справлюсь, не нужно меня баловать, – девушка так же тихо, почти не прикасаясь к полу, убежала легкой походкой на кухню.

Где это видано, чтобы леди в ее положение сами себе подогревали еду? Воспитание все же у кузин сомнительное, как ни погляди.

– Как это все же славно, – продолжила Мэри беседу, будто не было всей этой утомляющей суеты, – как это прекрасно, что у нас теперь есть братик! – она тут же поспешно добавила, словно это слово было для нее какой-то диковинкой, – кузен! У нас ведь нет другой родни – это так грустно. Вся семья матушки умерли от вампирской чумы.

– Нет такой болезни, – нахмурившись, неуверенно возразил я.

– Нет, есть! – отчаянно выпалила Мэри, ее сынишка мило и старательно все еще пережевывал овощи и с поглощенным вниманием глядел на меня. – Матушка говорит, что есть!

– Нет, нету, – настаивал я на своем. Что за невежество!

– Есть, – донесся властный голос из-за газеты. – Раз матушка говорит, что есть, значит есть.

– Да, госпожа, – поспешно согласился я, задрожав всем телом, будто непослушный ребенок на которого прикрикнули грозные родители.

– Чем вы планируете здесь заняться? – спросила Филиппа, лаская слух своим бархатным голосом.

– Видите ли, если вы не против, я бы хотел заняться хозяйством и начать работу над своей новой книгой.

– Вы писатель? – приподняла она брови в удивлении.

– Вот здорово! – пришла в восторг Франческа, – напишите чего-нибудь обо мне? Я бы стала самой обаятельной главной героиней романа!

– В жанре ужасы, – холодно заметила Роберта, намеренно задевая сестру. Франческа негодующе начала дымиться.

Я поспешил искоренить их перепалку, быстро заговорив:

– Да, я писатель, моя матушка возлагала на меня большие надежды, отправив обучатся в столицу Эльфляндии, в Рахатск, но я к ее великому сожалению выбрал данную профессию.

– Ваша матушка права, писатель – это не профессия, – подала голос Филиция, откладывая газету. Я уже приготовился, что она охарактеризует дело моей жизни «примитивным хобби», но она вынесла мне иной приговор, смертный. – Это болезнь.

Как она жестока! Гнев нарастал во мне кипящей бурей, а тетушка, бросила в мою сторону любопытный взгляд, будто намеренно провоцировала меня. Однако, я был не так прост, как ей того бы хотелось, и насилу подавив негодование, мягко возразил:

– Вы очень категоричны, уверен, если вы почитаете мои рукописи, то непременно измените свое мнение.

В этот момент из кухни вернулась Ребекка с горячим завтраком. Она вновь одарила меня лукавой улыбкой и принялась за еду.

– Вы учились в Рахатске? – продолжала Филиппа, на секунду мне показалось, что ей действительно интересно, – а в каком учебном заведении?

– В высшей Академии восьмого Совета при покоях императрицы Зижель, – с гордостью ответил я, – моя жизнь там протекала довольно занятно и весело. Около четырех лет я провел там, там же, кстати, я встретил свою невесту.

– У вас есть невеста? – нисколько не удивившись, спросила Ребекка, съедая с вилки кусочек вафли. Взгляд ее был хитрее лисы.

– Да, ее зовут Мариэль, мы помолвлены уже больше полугода.

– Это ненадолго, – тихо проговорила она, но, кажется, данную фразу услышал лишь я.

– Что, простите? – на мгновение лишившись вежливости и идеального приличия, оторопел я.

– Вы что-то сказали? – как ни в чем не бывало приподняла брови Рири.

– Мне послышалось, – с подозрением окинул я ее и добавил, – я надеюсь.

Она дерзко подмигнула мне, находя свою выходку очень занимательной.

– К нам направляются господа Романов и Хитрый! – выпалила Франческа, в одну секунду оказавшись возле большого окна, балансируя одной ногой на стуле.

Девушки, прибывающие в явном волнении и трепете, сгрудились возле нее, бесцеремонно пихая друг друга, толкая и вставая на носочки, дабы получше разглядеть новоиспеченных гостей.

– Что им здесь нужно в столь ранний час? – с беспокойством отозвалась Рири, все еще поглощая вафлю с тарелки, что держала в руках.

– Кабы чего ни случилось… – гробовым голосом предположила Скарлетт, на что сестры, все, как одна с толикой закравшейся тревоги переглянулись. Однако поначалу я этому совсем не предал должного значения.

– А что это за господа собственно? – поинтересовался я, подходя к окну с чашкой чая, в которой настойчиво плавал ненавистный лимон, любовно подложенный Алессандрой.

– Ох, господин Натаниэль Романов божественен! – запищала Франческа, в который раз оглушая меня, – от него исходит такая аура джентльмена!

– Аура джентльмена? – не до конца вразумил я, – что это означает?

– Он обворожителен, галантен и невероятно притягателен для противоположного пола, – внушающим голосом объяснила Филиппа, томно глядя на приближающихся мужчин. – Он такой единственный.

Что?! Значит, по их мнению, я не обладаю аурой джентльмена?!

– А господин Луи Хитрый метает ножи лучше любого охотника на ведьм, у него первое место в фехтовании против демонов, и он ходит в кружок пекарей-любителей по понедельникам, – торжественно презентовала Франческа. На последнем замечании все девушки издали мечтательный вздох.

Так вот какие мужчины нравятся моим сестрам? Фигуры приближались к особняку, вот-вот грозясь нарушить наше мирное времяпровождение. «И чего они в них только нашли, – фыркнул я про себя».

– Девочки, – подала голос Филиция, отшвыривая газету в сторону, – примите вид благопристойных и благовоспитанных леди, какими я вас учила притворяться в обществе. Милон, – она неожиданно вспомнила о моем существовании, отчего я вздрогнул, – будь, как и всегда душечкой.

Что… душечкой?! Она меня так назвала?! Я не ослышался – очевидно?!

Раздался стук – дверной молоток отбил тяжелые и увесистые удары вероятно очень сильной рукой. Алессандра легкой и уверенной поступью поспешила отворить двери, искренне и приветливо улыбаясь почетным гостям.

– Господин Романов, господин Хитрый, доброе утро! – воскликнула она, – надеюсь, вы к нам с хорошими новостями и ничего недоброго не стряслось?

Тем временем девушки смиренно вернулись на свои места за стол, став непривычно тихими и кроткими. Франческа перебросилась с Филиппой лукавым взглядом, и обе они украдкой посмеялись. Мэри что-то шепнула Роберте, искоса поглядывая на гостей.

– К сожалению, порадовать мы вас можем лишь своим присутствием, – раздался приятный мужской голос, в котором так и танцевали нотки самоуверенности.

– Госпожа Альдофин в столовой? – послышался второй, более простодушный и грубоватый голос.

– Верно, вы застанете их за завтраком, – поведала независимым тоном Алессандра, – прошу.

Гости показались на пороге и предо мной предстали двое совершенно разных, абсолютно не похожих друг на друга, молодых человека.

Первый, обладатель уверенного голоса, был стройным и высоким, лицо его имело привлекательные черты, а в темно-синих глазах играл хитрый огонек. Он был обладателем острого взгляда, и в целом производил впечатление человека крайне самоуверенного и чересчур довольного своей особой. Русые волосы непослушно спадали ему на лоб, одежда полицейского идеально подчеркивала его стать и красоту. На вид ему было около двадцати шести лет.

Его напарник, вероятно, был его ровесником, однако из-за низкого роста и пухлой фигуры казался старше. Он имел действительно хитрое лицо под стать своей фамилии, хотя голос его и выдавал простоту характера. Взгляд его был заискивающий, он будто видел всех и вся насквозь. Когда он обратил свой взор на меня, я невольно поежился, будто попал под подозрение.

– Господа Натаниэль Романов и Луи Хитрый, – торжественно и довольно-таки громко объявила Алессандра, будто это был не частный прием, а как минимум аудиенция у императрицы Зижель.

Кузины поприветствовали их, привстав из-за стола и отвесив благородного вида реверанс.

– Госпожа Альдофин, я безумно рад вас видеть! – расплылся в очаровательной улыбке господин Романов. А он был еще тот льстец и чертенок! – вы божественно выглядите в столь серое утро.

– Что привело вас сюда, дорогой Натаниэль? – нежно осведомилась Филиция, отчего у меня чуть челюсть не упала – он явно продал душу дьяволу, чтобы стать любимчиком тетушки и заполучить ее радушное отношение.

Он учтиво поцеловал ей руку, пока Луи без излишних церемоний и зазрений совести уселся за стол на предложенное ему место Алессандрой и с большим аппетитом стал поедать поданные кушанья.

– Нестерпимое желание побыть хоть немного не среди грязи и трупов, а в таком прекрасном цветнике, – на этих словах Натаниэль многозначно поглядел на Роберту. Сестрица, однако, оставалась невозмутима – она уже давно привыкла к долгим и томным взглядам в ее сторону полных восхищения и обожания.

– Тогда я сообщу вам весьма шокирующие, но приятные новости, – проговорила Филиция, даже с некой теплотой в голосе, – оказывается, у моего младшего брата есть сын, который вчера навестил нас, и теперь он будет жить в особняке, как наследник и опора нашего клана. Прошу – Милон Оскар Альдофин.

Мы обменялись рукопожатиями и любезностями, и Филиция, преисполненная неким воодушевлением, пригласила Натаниэля разделить с нами завтрак.

– Благодарю, – вновь очаровательно улыбнулся он и опустился на стул рядом с Франческой, практически напротив Роберты.

Он пристально вгляделся в нее еще разок, при этом слегка ухмыльнувшись. Роберта тоже задержала на нем свой взгляд, пытаясь разгадать намерения молодого человека.

– Что же, – все еще пристально смотря на Роберту, проговорил Натаниэль, – я вынужден вам сообщить неприятную новость, – он повернулся к Филиции, – в пригороде опять произошло нападение на человека.

Алессандра тревожно и пронзительно воскликнула, добавляя атмосфере драматизма, тетушка Филиция не выразила и капли сочувствия или волнения по этому поводу, однако кузины, как одна переглянулись друг с другом, что меня слегка насторожило.

– Боги, четвертый случай за две недели, – недовольно проговорила Алессандра.

– Кто же этот человек? – закусив нервно губу, спросила Франческа, поддавшись вперед, будто силясь выведать страшную тайну.

– О нем сожалеть нечего, – небрежно бросил Натаниэль, вальяжно откинувшись на спинку стула, – это Габриэль Беднам.

– Все к этому шло, – безжалостно изрекла Филиция.

Скарлетт бросила напряженный взгляд в сторону Роберты, но та чуть качнула головой, подавая ей знак, смысл которого мне был неизвестен.

– И не говорите, – согласился господин Романов, – сколько он был нежеланным гостем полицейского участка, сколько судов почтил своим присутствием, и сколько приходилось выкладывать его дяде за каждый скандал, дабы замять дельце. В общем, от него одни проблемы для всех и каждого.

– Как вы думаете, кто это мог сделать? – поинтересовалась якобы из праздного любопытства Филиппа.

– Люди считают, что это ведьмы, но, – Натаниэль ухмыльнулся, явно получая удовольствие, – его кровь почти выпита, а на шее красуется укус от клычков. У нас имеются версии, но пока что раскрывать мы их не будем.

– Так он совсем мертвенький прям? – радостно поинтересовалась Алессандра, ее жестокость поразила меня.

– Нет! – выпалил Луи, все это время хранивший молчание лишь оттого, что был занят важным делом – поеданием булочек, – это же Беднамы! Их черта с два убьешь, сколько не пытайся! В больнице он валяется без сознания, Дезмонд уже примчался к нерадивому племяннику первым поездом из столицы!

– Весьма удачно, это лишь означает, что вы сможете узнать, кто это сделал с ним, – подытожила Филиция, – хотя бы какая-то польза от такого бесполезного человека.

На этих словах глаза Франчески широко распахнулись, и Роберта, дабы перетянуть внимание на себя – что она умела делать безупречно – тут же заговорила ласковым голоском:

– Господин Романов, прошу нас извинить, но сегодня вечером важное мероприятие, поэтому мы с сестрами вынуждены оставить вас, ведь нам нужно готовиться, – она встала из-за стола, намереваясь как можно поспешнее сбежать. Натаниэль же молча слушая, что она говорит, не отводя глаз, подошел к ней поближе, – мы были рады видеть вас.

– Вы очень любезны, – на этих словах Натаниэль поцеловал руку Роберты, глядя ей прямо в глаза, отчего кажется, внутри она даже немного смутилась от столь пристальной настойчивости.

Кузины, как одна последовали за Робертой: Франческа нервно кусала губу, Филиппа оставила свой фужер на столе, Мэри взяла Руса на руки, будто подготовилась к побегу, Скарлетт нервно теребила край своего кружевного фартука, и только кокетливая Рири обернувшись всем телом и пятясь назад, крикнула напоследок:

– Удачи вам в поисках убийцы, господа! – ее любезность воспринялась Робертой не очень благосклонно, и, схватив неугомонную сестру за локоть, она утащила ее за поворот.

– Мы тоже вынуждены откланяться, – отозвался Натаниэль весьма довольный собой, – господин Милон, рад был вас видеть! Будет время – заглядывайте ко мне в поместье, поиграем в кости, выпьем.

– Взаимно, благодарю вас за приглашение, – отозвался я все еще с тревогой думая о произошедшем.

– Пошли, Луи, дел по горло, – поторопил он напарника, что все еще с тщательностью запихивал булочки себе в рот.

Господа ушли. Алессандра принялась убирать со стола, Филиция в ленивой дреме побрела в свои покои.

Я же, предоставленный сам себе, стал нервно расхаживать по библиотеке в тревожных раздумьях. Неужели кузины и впрямь покусали того бедолагу? Что это была за подозрительная реакция? Что же это, их теперь упекут в тюрьму Лунсанна, а я буду носить им гостинцы из дома родного? Хотя погодите, если они и впрямь причастны к нападению, то их могут привлечь к ответу за содеянное, а я в свою очередь смогу преспокойно занять особняк. Хм, эта идея теперь плотно засядет мне в голову и не даст покоя.

В коварной задумчивости я поглядел в окно – оно было открыто настежь. Через него просачивался свежий воздух – легкий ветерок приятно ласкал лицо, отвлекая меня от тяжелых мыслей. Я прислушался, снизу доносились все те же голоса, что только что буквально пару минут назад покинули нас. Я аккуратно, прячась за штору, выглянул.

– Чего это с вами, босс? – недоумевал Луи, покуривая сигарету, – пришли сюда с утра пораньше… Неужели вы подозреваете леди Альдофин в попытке прикончить Габриэля? Так общество за его убийство не только не осудит никого, так еще и по головке погладит.

– Не неси ерунды, Луи, – самодовольно проговорил Натаниэль, – конечно, я их не подозреваю. Мне наплевать на Габриэля.

– А чего мы сюда тогда притащились? – нахмурив брови, возмутился Луи.

– Я решил жениться, – спокойно проговорил Натаниэль.

– Что? – опешил парень, не веря своим ушам, – с чего бы это? На ком?

– Я женюсь на Роберте Альдофин, – высокомерно произнес Романов.

– А она в курсе? – съязвил Хитрый, – вы, что это с ума сошли? Чего вам в голову взбрело, не пойму?

– Сегодня утром я в очередной раз разлепил глаза в вампирском притоне и осознал, как меня тошнит от всего этого, – он тяжко вздохнул, – и я вдруг понял, что хочу остепениться, изменить свою жизнь, понимаешь? Настало для этого самое подходящее время.

– Это весьма ясно, а чего вы именно Роберту выбрали-то? Семейка еще та, да и девушка с характером… нельзя, что ли было жениться на Агнес?

– Пораскинь мозгами, Луи, – дьявольские огоньки заплясали в глазах Натаниэля, – не женятся на девушках, с которыми гуляют. Мне нужна самая лучшая жена под стать, а Роберта Альдофин наиболее ценный товар в округе. Я согласен, заполучить ее будет не просто – я слышал, как она строга и непреклонна к своим поклонникам. Однако, – он улыбнулся, – они это не я. Под моим напором она точно сдастся, не пройдет и месяца, вот увидишь.

– Не сомневаюсь, босс! – преданно подержал его напарник.

Натаниэль, словно не выдержав, прикурил сигарету, но тут же страшно закашлялся и зачертыхался, будто у него была острая непереносимость табачного дыма. Хитрый с криками быстро отобрал у него сигарету:

– Вам же нельзя курить, босс!

Я отошел от окна, в полнейшем переизбытке самых разных чувств – новая идея, глоток свежего воздуха в котором я так отчаянно нуждался последние сутки, была подана на блюдечке этим подозрительным пройдохой! Победоносное ощущение захватило меня, окутывая энергией все мое тело. Ну, конечно же! Вот оно – нужно всего лишь выдать всех этих нахальных девиц замуж, пусть мужья сами с ними мучаются!

К счастью, все мои новоиспеченные кузины были просто загляденье – Филиппа приманивает любого своей дьявольской аурой, Скарлетт умна и прелестна, Франческа может, излишне импульсивна, но живость характера и милое личико сделают свое дело. Рири обладает невероятным обаянием, и ее кокетливая манера общаться расположит к себе любого. Роберте уже несказанно повезло, ведь дело уже сделано – и жених из родового клана имеется и шикарное поместье в придачу. Остается только Мэри и сама Филиция… но в современном обществе полно случаев, когда молодые вдовы, даже при наличии маленьких детей, повторно выходили замуж, так что опускать руки в данном деле еще очень рано. Что же касается тетушки Филиции, то она ничуть не уступает своим дочерям – все так же молода и очаровательна. К тому же, у такой роскошной и красивой женщины должна быть какая-никакая романтическая история. Конечно, она наверняка тоскует по пропавшему мужу, но, в конце концов, прошло уже двадцать пять лет, а он так и не объявился, да и кроме того от кого-то она родила дочерей?! Нужно узнать об этом больше.

Мне очень повезло, ведь у них помимо внешности есть еще как минимум два преимущества перед другими. Первое – все они Альдофин, наследницы одного из самых влиятельных и знатных кланов этого пригорода, да и материка в целом. Не сомневаюсь, что это будет весомый аргумент в приличном обществе. Второе – практически все из них, как я заметил за завтраком, вампирши. Все они, кроме Скарлетт и Рири, у которых тарелка изобиловала съестной человеческой пищей, любительницы кровушки. А значит, очень многие, особенно знатные господа, захотят их в жены. Ведь по недавнему указу Редьярда Больфис те, кто не входит в его приближенную элиту, могут обращать человека в вампира при условии, если этот человек приходится мужем или женой данному вампиру, предварительно сообщив об этом в ближайший Совет вампиров. Выживет он или нет при обращении – иной вопрос. А так как благодаря тому же Редьярду быть вампиром сейчас – это означает быть божеством, на которое молятся простые смертные – и говорить нечего о несказанных мечтах большинства аристократии об обретении бессмертия. Если уж сегодня посещать вампирские бары, притоны и игровые площадки или просто быть игрушкой вампира очень модно, то, что уж говорить о том, чтобы самому стать одним из них.

Так что это дельце будет не так уж и тяжело обстряпать.

Ну что, дорогая Мариэль, я обещаю тебе, что разберусь с этим за три недели, и ты прибудешь в особняк, ничего не заподозрив.

5.

Конечно, я прекрасно осознавал, что Филиция ни за что не выдаст замуж своих дражайших дочерей за кого попало, без их уверенного согласия. А сами девушки имели еще те характеры, так что нужно было как можно скорее положить все силы, дабы воплотить коварный план в жизнь.

Делая вид, что я осматриваю особняк, как добропорядочный обитатель, я погрузился в нелегкие раздумья. Не было здесь ни одного портрета отца или других его сестер. Не было ни бабушки с дедушкой, о которых так часто мне доводилось слышать. В холле напротив парадных дверей висел огромный и помпезный портрет достойный по величине императора или вампирского графа – на нем были изображены мои дорогие кузины, будучи совсем девчушками, и с ними, словно львица, глава их большого семейства – Филиция Альдофин. Она выглядела совершенно так же, ничуть не тронутая временем. Некая глубина таилась в ее глазах – та, что оставляет отпечаток на душе из-за тяжелых и возможно страшных событий. Она так и говорила, что связываться с ней опасно. Однако, в нынешней Филиции я этого не заметил – она была крайне ленива, апатична и мало в чем заинтересована.

Девочки же по моим наблюдениям тогда еще не были вампиршами – Франческа улыбалась во весь рот, и клыков среди ее премиленьких зубов замечено не было. Зачем же тетушка обратила их, не опасаясь ужасающего риска, что большинство людей не переносят превращения? И почему Скарлетт и Рири обошла данная участь? Богини, к каким темным искусствам она обратилась, чтобы родить дочерей?! Хотя вполне возможно, что родила она их еще будучи в человеческой сущности.

Я поднялся наверх – в чужие покои мне войти было недозволенно, однако из малой комнаты, в которую вчера удалились Филиппа с Франческой на ночлег, донеслись знакомые мне голоса.

– Не говори, что ты не запечатала его воспоминания! – яростно шипя, допытывалась Франческа.

– Я запечатала! – возмущенно крикнула Рири, – что ты еще хочешь от меня услышать?! Считаешь меня бестолковой и бесполезной неумехой, которая даже с таким пустяком не справится?!

– Для тебя это все шутка, Ребекка, – не сдавала позиции воинственная сестрица, – ты играешь с этим, как с огнем, совершенно не беспокоясь, что можешь спалить все вокруг!

– Та… – выдохнула судорожно Рири, – что это за новости, Франческа? Если сама растеряла силы – так не учи других!

– Тихо! – не выдержала Роберта, – это всего лишь Габриэль Беднам, не знаю, отчего все так обернулось, но я знаю одно – никто не захочет слушать о его похождениях, никому нет до этого дела. Главное он жив и его мерзкий дядя не забеспокоится об этом. Что такое, Скарли?

– Ты что, Роберта! – взволнованно прошептала Мэри, – у тебя не хватает чувства такта… я уже говорила тебе…

– Ничего, мне и вовсе не противно, только… – Скарлетт усмехнулась и произнесла пугающим голосом, – жаль, что он не сдох…

– Тише, по-моему, у нас гости, – прервала их Филиппа серьезным тоном.

Очнувшись, я быстрым шагом проследовал в свою комнату, с силой захлопывая дверь. Что ж, кажется, я начинаю немного понимать, что здесь происходит.

Я взял свою шляпу, пиджак, и так же стремительно и уверенно прошествовал вниз. Время прогуляться – поглядеть город, совершить бессмысленные покупки, познакомится с местными торговцами и лавочниками, дабы исключить в будущем мошенничество и торг с их стороны.

К счастью на первом этаже ничто меня не задержало, и я преисполненный докучным чувством нервозности и внутренней паники вырвался в объятья свежего воздуха и едва проглядываемого солнышка.

Денек был до умопомрачения приятный – зелень слепила глаза, ароматы зацветавшей лаванды и жасмина закрадывались мне в душу, будоража все внутри. Нырнув в чащу орешника, я ощутил на ботинках талую траву, еще не остывшую после ночи. Птицы щебетали более тихо и приглушенно, нежели вчера, словно перешептываясь между собой. Ветерок приятно шелестел, тревожа верхушки стройных деревьев, а я, походив немного с видом всезнающего человека, внезапно обнаружил, что напрочь потерял из виду тропу, что вела к главной дороге, которая лежала в центр пригорода.