Хелен

Boris Zereteli

Хелен

Небольшое посвящение.

Эту книгу я посвящаю в первую очередь своей любимой жене Лене, чья любовь и поддержка всегда помогали мне в трудные минуты сомнений и разочарований. Спасибо, моя любовь! А так же всем женщинам моей семьи. Моей маме Людмиле Никифоровне Церетели, так рано ушедшей от нас. Её внучкам и моим любимым племянницам Ламаре и Юлии Церетели. Девочки мои, я очень люблю и горжусь вами! И конечно же моей любимой Лёле, Захаровой Людмиле Васильевне, спасибо что ты есть! Отдельное спасибо хотелось бы так же сказать моим сыновьям Даниэлю и Леону. Ваша помощь, а так же техническая и духовная поддержка всегда очень важны для меня. Спасибо большое, я очень люблю вас и горжусь вами.

Ну и конечно же эта книга посвящение всем женщинам, нежность, красота, мудрость, а порой даже сила которых, всегда восхищали меня.

Борис Церетели.

1. Томас

Позолоченная ручка податливо повернулась, и в дверном проеме медленно появилась мужская фигура. Высокий широкоплечий мужчина медленно и аккуратно закрыл за собой дверь гостиничного номера. В коридоре было безлюдно, утреннее солнце радовало своим ярким присутствием через большие оконные рамы. Медленно отпустив дверь, мужчина привычным ему движением провел ладонью по гладковыбритому черепу и, прищурившись от солнечного света, которым был залит весь этажный коридор, не скрывая удовольствия, улыбнулся. Как бы взбодрившись и слегка передернув при этом плечами, медленной и уверенной походкой он прошёл по коридору.

Здесь было просторно и тихо. С одной стороны располагались двери гостиничных номеров, с другой – большие двухстворчатые окна. Солнце падало большими пятнами на ковровую дорожку, радуя своим теплом причудливые экзотические растения, расставленные точно в линию рядом с окнами.

Том, а именно так звали этого мужчину, направлялся к этажным лифтам, один из которых должен был доставить его на первый этаж, где находился ресторан. Легко перенеся недавний длинный перелет, Том быстро адаптировался, неплохо выспался и в данный момент собирался позавтракать. При столь длинных перелетах люди оказываются в других часовых поясах и, конечно же, не сразу могут привыкнуть к смене климата и реальному времени. Этот случай, как, впрочем, и Том, некоторым образом являлись исключениями. Дело в том, что и в Берлине, и в Кейптауне, куда он недавно прибыл, сейчас было абсолютно одинаковое время. Идеальное время для завтрака.

Том был в прекрасном расположении духа и уже предвкушал горячий и ароматный кофе, пару круассанов и, конечно же, бокал свежевыжатого апельсинового сока. Сейчас для господина Штайнборна все складывалось просто идеально, как простой и незатейливый детский пазл с ярким и понятным сюжетом. Все части этого пазла, в числе которых были не только погода и природа, но также и работа, идеально подходили друг к другу, без особых сложностей образуя в итоге просто великолепную картину.

Нет-нет! В том-то все и дело, что это был не отпуск, а рабочая командировка. Последние две недели Том только и делал, что подтрунивал над самим же собой, мысленно задавая один и тот же вопрос: «Вы где работаете, господин Штайнборн? Рабочая поездка в Южно-Африканскую Республику? Вы, наверное, капитан дальнего плавания или, может быть, пилот? Вы бизнесмен или политик?»

Размышляя на эту тему, Том с довольной физиономией оказался перед открывающимися дверьми лифта, в котором уже стоял забавный австрийский старичок. Вчера, после ужина, именно этот путешествующий пенсионер пытался активно навязать Тому свое общество. Заметив на столе у Тома свежую немецкую газету, мужчина всячески пытался разжечь в собеседнике интерес к экономической ситуации в Западной Европе, хоть и находился за столиком напротив. На тот момент Том выглядел очень усталым и поддержал разговор лишь из вежливости. Странным образом, но весь вчерашний пыл австрийца теперь куда-то иссяк, и он с абсолютно равнодушным лицом взирал на попутчика, показывая всем видом, что видит Тома впервые или просто не узнает. Покидая лифт первым, пожилой мужчина все же вежливо улыбнулся и пожелал Тому хорошего дня, что можно было скорее отнести к учтивости, нежели чем к проснувшейся памяти. Оставив старику эту прихоть и недолго думая о нем, Том по обыкновению взял свежую немецкую газету и шагнул навстречу светлым и вкусным объятиям ресторана.

Быстро пробежав глазами передовицу и постепенно отпивая свой кофе, Том вдруг задумался. К размышлениям его вновь вернула работа, именно благодаря ей он, собственно, и оказался здесь. Она для него всегда была на первом месте, где бы Том ни находился. Папку с материалами дела, которым он сейчас занимался, господин Штайнборн получил неделю назад. Запутанным назвать его пока было сложно, но определенной ясности в нем тоже не было. Как сам он любил замечать в таких случаях, этот случай имел какой-то мутноватый оттенок, тем самым магически притягивая его к себе.

Слегка прервавшись на круассаны и попросив вторую чашку кофе, Том окинул зал дежурным взглядом и вновь погрузился в размышления, абсолютно бессмысленно шаря при этом глазами по лежащей перед ним газете.

«Вот, – подумал он, – опять я погрузился в эту кашу и не могу выбросить все это из головы ни на минуту!»

Ему вдруг вспомнились слова жены, которая, замечая, что муж витает мыслями где-то на работе, хоть и злилась, но каким-то чудесным образом сдерживалась. Вообще то Сильвию было сложно вывести из терпения, но когда-то и у нее оно заканчивалось. И тогда, серьезно глядя на мужа, она говорила: «Том, тебя и так почти дома нет. Теперь ты сидишь напротив меня и тоже отсутствуешь. Пожалуйста, оставляй свою работу на работе, не нужно с этим приходить домой, понимаешь?! Когда-то и отдыхать от этого всего надо. У тебя так когда-нибудь голова закипит! Ты меня слышишь?»

Штайнборн опять улыбнулся, вспомнив слова жены, и отметил про себя, что он все-таки неисправим. Да, комиссар криминальной полиции по особо важным делам Томас Штайнборн был неисправимым трудоголиком, который любил свою работу. Он считал это делом своей жизни, невзирая на то, что порой это дело забирало большую ее часть. Дело, которым он сейчас занимался, имело для Тома на данный момент большой приоритет, хотя по факту оно было не его, Штайнборн получил его совсем недавно. До недавнего времени этим случаем занимался старик Клаус, близкий друга Тома. Он был тяжко болен и время от времени подолгу отсутствовал. Подобное случалось со стариком довольно часто, но каждый раз после очередной «химии» Клаус находил в себе силы и возвращался. Вот только, похоже, на этот раз рак скрутил его очень серьезно, и выкарабкаться старику уже не удастся.

Несколько недель назад, всех сотрудников отдела собрал начальник и приступил к очередному перераспределению находящихся в производстве, но так и не закрытых дел, среди которых были и дела Клауса. И хотя Том уже имел определенное количество собственных, он взял дело старика, не раздумывая. Через пару дней Том посетил друга в больнице, тот был плох. Долго говорить Клаус уже не мог, но поблагодарил друга и коллегу за то, что тот взял последнее, самое свежее его дело. Поначалу Штайнборн недоумевал, почему именно он, но потом понял. Старик не хотел оставлять после себя хвостов, а у Тома была определенная слава среди коллег. Он был очень усидчив и вне зависимости от количества своих дел почти всегда доводил все их до конца. Когда Штайнборн получил все материалы, начальник вновь вызвал его к себе и сообщил, что этот случай имеет приоритет. Словом, все свои нужно было оставить и заняться этим. И вот он здесь, в Кейптауне, в рабочей командировке, чего еще две недели назад даже и представить себе не мог.

Допивая вторую чашку кофе, Том утвердился в решении, что проведет предстоящую встречу согласно положенному предписанию, а именно – просто снимет с людей свидетельские показания. «И все, хватит, – говорил он себе. – Люди приехали сюда в отпуск, нечего их мучить. Они, наверное, и так будут ошарашены такими новостями. Бог знает сколько еще им придется пережить!»

Последний глоток уничтожил содержимое чашки, Том встал и, закинув газету под мышку, направился к себе в номер. Перед посещением южноафриканских коллег господин Штайнборн хотел переодеться, нужно было выглядеть более или менее официально, надеть костюм. В данный момент Том представлял в своем лице европейских коллег, и это являлось для него большой ответственностью. А уже потом, после посещения бюро, можно было переодеться и явиться на встречу в более комфортной одежде. Том не любил костюмы и строгий стиль. Он считал, что ему это не шло, было неудобно и основательно мешало в работе. Такая строгость и казенность при определенных обстоятельствах отталкивала от себя собеседников. Будь то свидетели или обвиняемые – и те, и другие относятся к людям в костюмах, как и к людям в форме, очень настороженно. Замыкались в себе, они просто очень сухо отвечали на задаваемые вопросы, пытаясь четко контролировать сказанное. Такой поворот дела Тома как следователя явно не устраивал. Он считал, что удачная работа со свидетелем – это всегда какая-то даже маленькая дополнительная информация, которая может сильно повлиять на раскрытие того или иного дела.

Быстро переодевшись, он покинул отель. Облаченный в светло-серый летний костюм и лёгкие туфли, Штайнборн с добродушной улыбкой отмахнулся от предложений скучавших возле отеля таксистов, решив направиться в Кейптаун-Сити пешком. Цель его утренней прогулки находилась недалеко от отеля. Здесь было шумно и оживленно, а Тому очень хотелось пройтись пешком и еще раз посмотреть на деловой центр города. Маршрут был известен, он уже был здесь вчера и теперь шел, абсолютно не торопясь, с интересом рассматривая окрестности. Это отделение Интерпола было открыто в экстренном порядке, так сказать, по необходимости или по случаю. Главное африканское управление всегда находилось в городе Хараре, столице Зимбабве, а этот филиал решено было создать на время проведения чемпионата мира по футболу, на который слетались туристы и болельщики со всего мира. Безопасность и поддержание общественного порядка должны были быть на самом высоком уровне. Это было важно как для местных властей, так и для всего мирового сообщества.

За два месяца до начала чемпионата сюда, в Кейптаун, начали слетаться сотрудники разнообразных ведомств безопасности, эксперты по борьбе с терроризмом и работники Интерпола из разных стран мира. Очень многое было сделано для консультаций местной полиции и совместной четкой, хорошо скоординированной работы в борьбе с международным терроризмом и криминалом. Находясь здесь, трудно себе представить, что в одном из красивейших городов мира, с его неописуемыми закатами и восходами, великолепными морскими пейзажами, неповторимым африканским колоритом, смешанным с многочисленными европейскими культурами, превосходной кухней и прочими достопримечательностями, был очень высокий уровень преступности. Незадолго до чемпионата этот город не уступал в лидерстве другим криминальным столицам мира – таким, как, например, Каракас в Венесуэле. И не по количеству краж или разбоев, а по количеству убийств! Теперь, когда это футбольное событие уже давно отгремело, многочисленные иностранные сотрудники покинули страну, а большие офисные помещения, расположенные на нескольких этажах высотного здания, находящегося практически в самом центре Кейптаун-Сити, были полупустыми.

Томас шел по сверкающему зеркалами, металлом и стеклом деловому центру. Он выглядел свежим и подтянутым, его легко можно было принять за бывшего профессионального спортсмена, активно следящего за собой и находящегося в хорошей физической форме. При хорошем росте в 185 см и широких плечах, которыми его наградила любовь к плаванию, Том от природы имел хорошо развитую мускулатуру. Рано облысев, что скорее всего являлось, наследственным фактором, Том не впал в отчаяние. Приняв это как должное, он побрился полностью и взяв себе за правило следить за головой, стал регулярно брить череп и ходить в солярий. В итоге это не испортило его облик, даже наоборот, сделало модным и очень колоритным мужчиной. Рост, гладковыбритая голова, двухдневная щетина, зеленые глаза вкупе с приятной улыбкой, привлекали внимание женщин. Этим козырем Штайнборн не пользовался, его сложно было назвать ловеласом.

Бетонно-стеклянный исполин, медленно вырастающий на пути и уносящийся своими бесконечными этажами в небо, давно привлек внимание Штайнборна. Это здание являлось целью его прогулки. По мере приближения Том все сильнее ощущал мощь и грандиозность этого сооружения, многочисленные зеркальные окна которого уходили ввысь, отражая в себе красоту голубого неба. Кроме Интерпола, в этом большом небоскребе располагались разнообразные офисы, в числе их были адвокатские конторы, фирмы по разработке программного обеспечения, а также разнообразные фонды и финансовые институты.

Услышав стук в дверь, Ланга отложил в сторону документ, который держал в руках. Перевернув лист тыльной стороной, он снял очки и попросил стучавшего войти. Дверь кабинета открылась, и на пороге показался Томас Штайнборн. Их первое знакомство уже состоялось накануне в аэропорту.

Шагнув через большие сенсорные двери в просторный и светлый холл, Том сразу же направился к пропускному пункту. Миновать его было нельзя, это было обязательным условием. Каждый посетитель должен был либо предъявить пропуск, либо сообщить, где и с кем у него назначена встреча. Все это тщательно проверялось, и только после этого можно было проследовать дальше. Штайнборн шел по сверкающему мраморному полу, медленно доставая из внутреннего кармана пиджака полученный накануне временный пропуск. За пультом пропускного пункта сидел тучный темнокожий парень, одетый в темно-синюю спецодежду внутренней охраны. Взглянув на Тома, он попросил его предъявить пропуск. Без каких-либо проблем пройдя этот пост, Том направился к лифтам, один из которых оказался свободным и доставил его на седьмой этаж. Оказавшись здесь, Штайнборн остановился перед большой этажной дверью, которая также открывалась при помощи пропуска. Тут же, в пяти метрах, находился другой пост охраны, который принадлежал Интерполу. Здесь Том был узнан приветливым и улыбчивым Квазуму. Он был не так строг и, поздоровавшись с Томом, пропустил коллегу без всяких формальностей. Штайнборн кивнул и, получив в ответ добродушную улыбку в ответ, удивился белизне зубов этого парня.

Здесь, за этим пропускным пунктом, начинался лабиринт коридоров и комнат, в котором Том, невзирая на то, что был здесь лишь раз, знал нужные повороты и номера кабинетов. Все-таки слегка замешкавшись в начале пути, но тут же сконцентрировавшись и хорошенько всё вспомнив, он уверенно продолжил свой путь среди многочисленных дверей, пустынных конференц-залов и стеклянных перегородок. Повернув в последний раз направо, Том наконец оказался перед нужной ему дверью кабинета начальника отдела по международным связям. Этот пост занимал господин Кофи Ланга, серьезный и добродушный мужчина шестидесяти лет. Господин Ланга вступил в эту должность три месяца назад, но очень профессионально и ответственно относился к своей работе. Видимо по этому создавалось такое впечатление, что он занимал этот пост всю свою жизнь.

Господин Ланга всегда был очень внимательным к коллегам и дотошным в работе. В ранние годы его полицейской карьеры, когда он был оперативным работником, о нем уже тогда ходили легенды. Сам он был родом из Зимбабве, но в Южно-Африканской республике, всегда чувствовал себя как дома. Ланга частенько бывал здесь по работе и в гостях у своей кузины. Сона жила в Кейптауне, и часто звала его в гости. Ему так нравилось здесь, что со временем господин Ланга начал задумываться о переезде. И вот полгода назад ему улыбнулась удача, сотрудник занимающий этот пост ушёл в отставку. На поступившее ему предложение, Ланга согласился ни минуты не сомневаясь.

Этот пожилой, темнокожий мужчина всем своим гордым видом напоминал старого льва. Голова его уже поседела, но в поступи и манерах чувствовались величие, а также опыт и уверенность. Приближающийся пенсионный возраст уже наградил его небольшим животиком, белыми висками и оптическими очками в золоченой оправе на мудрых и проникновенных глазах.

– А, господин Штайнборн, доброе утро! Прошу вас, проходите, – поприветствовал Ланга, вставая из-за стола и протягивая руку.

– Доброе утро, господин Ланга.

– Рад видеть вас отдохнувшим и выспавшимся, – добавил Ланга с улыбкой.

– Спасибо. А ведь я вчера еще успел побродить по вашему прекрасному городу и сделать пару фотографий с закатом на побережье.

– И правильно. Быть здесь и не посмотреть на это все своими глазами – большой грех! – тихо смеясь в кулак, лукаво произнес Ланга.

– Времени не так уж и много, но, конечно же, хотелось бы хоть что-нибудь увидеть, – согласился Томас.

– Кстати, насчет времени. Когда вы должны отправляться обратно, господин Штайнборн?

– Все зависит от определенных обстоятельств. Думаю, дня через два. Завтра нужно будет отправить отчет и дождаться ответа.

– Я тут подумал и решил, что отправлю с вами Тесно. Он определенно будет вам полезен, отвезет куда нужно и заберет тоже. Остаток сегодняшнего и весь завтрашний день парень будет в вашем распоряжении.

– Большое спасибо, господин Ланга.

– Не благодарите, это моя работа. Хочу вас, правда, предупредить – он парень смышленый, но ужасный болтун! Одним словом, с ним вам точно не будет скучно.

– А как там насчет встречи, господин Ланга? Есть какие-либо новости? – вдруг озадаченно спросил Том.

– Ах да, конечно. Я получил для вас сообщение от капитана круизного лайнера «Морская звезда». Тот сообщает, что интересующие вас персоны готовы встретиться с вами, как и условлено, сегодня. Супруги Кронес предложили встретиться, как и было вами предложено, по их выбору и усмотрению – в ресторане Grand Café.

– Хорошо. Это очень хорошие новости! – задумчиво произнес Том.

– Я распорядился, чтобы Тесно взял штатскую машину. Думаю, вам там лишнее внимание не нужно? – заглядывая в задумчивое лицо Тома, спросил Ланга.

– Это вы верно заметили, господин Ланга, – отвлекшись от своих размышлений, ответил Том, дежурно улыбаясь.

– От себя добавлю, что ресторан модный и очень хороший. Бывал там, но нечасто. Для меня дороговато и шумно, для молодых людей хороший выбор. Стоит в хорошем и красивом месте, не в центре, чуть на отшибе. Туда нужно специально ехать.

– Спасибо за информацию. Я тоже не любитель больших собраний, но сам предложил, – кивая, согласился Том.

– Господин Штайнборн, если вам что-нибудь понадобится, пожалуйста, звоните вот по этому телефону в любое время дня и ночи, – сказал Ланга, протягивая Тому взятую со стола визитку.

– Да, конечно.

– Мой вам совет – хорошо отдохните после этой встречи. Тесно покатает по городу, покажет все достопримечательности и свозит, куда захотите. И если что, пожалуйста, сразу звоните. Так и вам удобней будет, и мне, старику, спокойней!

– Даже и не знаю, как вас благодарить, господин Ланга! Большое вам спасибо! – опять протягивая руку, сказал Томас.

– Ну что вы, что вы! Жду вас завтра, господин Штайнборн.

– До завтра, господин Ланга.

– Ах да, забыл. Тесно уже ждет вас на улице. Вы же помните его, наверное? Это тот парень, с которым я встречал вас в аэропорту, – удерживая руку Тома, спросил Ланга.

– Конечно, помню.

– Ну и славно, значит уже знакомы. Удачной вам сегодняшней встречи, господин Штайнборн.

Томас покинул кабинет, а Ланга вернулся к своей работе. Покидая офис Интерпола, Штайнборн попрощался с добродушным Квазуму, который опять широко улыбнулся, а Томас в очередной раз удивился его жемчужно-белой улыбке.

2. Встреча

Небо, несомненно, доминировало в этом пейзаже. Его насыщенный голубой цвет иногда перекликался некоторыми оттенками с простирающимся под ним океаном. Эти две стихии, как два больших полотна, находящихся в одинаковой цветовой гамме, господствовали здесь безраздельно. Нельзя сказать, что они сливались, нет. Они, как всегда, идеально подходили друг другу, являя собой идеальную пару. В этом союзе, который мы так часто наблюдаем в природе, один всегда идеально чувствует настроение другого, оказывая определённое влияние.

Океан был спокоен, что позволяло хорошо отследить игру его оттенков, мягко переходящих от темно-синего в далеких глубинах до нежно-бирюзового цвета у побережья. Иногда его синева прерывалась темными, почти черными или терракотовыми пятнами скал и маленьких островков, выступающих из воды. Линия побережья, ограничивающая, на первый взгляд, его безграничные владения, была всё же четко отчерчена скалистыми бухтами, зелеными холмами и широкими песчаными пляжами.

Столовая гора, могущественно и гордо возвышающаяся над синими водами, взирала на всех и вся со своей высоты. Она конечно же считала себя королевой. Среди всех составляющих этого пейзажа она первой привлекала внимание и долго удерживала его. Белоснежные облака, несомненно, хотели быть причастными к ее могуществу. Отчаянно цепляясь своими рваными клочьями за ее края, они создавали некое подобие королевской мантии. Величественный портрет со всеми соответствующими монархическими атрибутами, творцом которого была сама природа, сохранялся недолго. Нетерпеливый ветер, иногда врывающийся легкими порывами с океанской глади, по-видимому, тоже имел виды на неприступную и гордую королеву. Он все время пытался снять с нее эту облачную мантию – возможно, чтобы сделать ее более доступной. Его многократные попытки имели-таки успех, и облака, так беспощадно разорванные им, уходили вдаль африканского континента. Их большую белеющую вереницу можно было еще долго наблюдать в синеве неба.

Солнце находилось уже высоко и, расплывшись ярким сгустком, не без удовольствия освещало окружающий пейзаж. Все было пропитано каким-то умиротворением и безмятежностью, которые при созерцании погружали в приятный транс. Хотелось бесконечно смотреть на этот пейзаж и поедать красоту глазами без чувства пресыщения и какой-либо спешки. Думать о работе или о чем-то подобном в эти минуты абсолютно не хотелось.

Томас сидел в удобном ротанговом кресле, сняв солнцезащитные очки. По-детски радуясь солнцу и всему окружающему, он пребывал в редком для него состоянии счастья и покоя. Находясь здесь уже минут двадцать, он заказал эспрессо и развернув свое кресло к океану, наслаждался видом, напитком и прекрасной погодой. Взяв себе за правило, готовиться к любому допросу или разговору заранее, Штайнборн прибыл сюда не пунктуально, минута в минуту, а заранее. Это входило в ряд его профессиональных привычек. Ему хотелось слегка осмотреться и сосредоточиться на предстоящей беседе. Заняв не без оснований столик в центральной части террасы, Том положил кожаную папку на стол, достал из кармана неизменный блокнот и, получив свой кофе, сделал небольшую паузу.

Решив, что пяти минут будет достаточно, Том допил ароматный напиток и вновь развернул кресло к столу. Расположившись поудобнее и бросив по сторонам пару незаметных взглядов, Штайнборн приметил через столик ничем не занятого одиноко сидящего мужчину.

«Странно. Или я, как он, или он, как я. Все остальные здесь либо парами, либо компаниями», – подумал про себя он. Судя по всему, для мужчины внимание Штайнборна было нежелательным, так как он некоторое время наблюдал за Томом. Заметив это, незнакомец поднял лежащий перед ним журнал и спрятал за ним свое лицо. Подобное поведение показалось Тому еще более странным, и он решил, что будет держать незнакомца в поле зрения.

Опустив глаза к блокноту и прочитав пару своих заметок, Том потянулся к чашке, к сожалению, та оказалась пуста. Решив повторить заказ, он просто поднял чашку вверх. Увидев этот жест, официант, находящийся у входа на террасу, понятливо кивнул и удалился исполнять заказ. Штайнборн с довольным лицом продолжил изучать заметки в блокноте. Получив второй эспрессо, господин Штайнборн слегка озабоченно глянул на наручные часы. До назначенного времени оставалось чуть больше пяти минут. Том любил пунктуальность. Подобное качество в человеке, считал Том, показывает уважение и к себе, и к другим, если вы, конечно же, цените время.

«Они могут задержаться, а могут и вообще не прийти. В любом случае остается только ждать. Сейчас на ситуацию повлиять невозможно», – подумал про себя Том, вновь проводя взглядом по окружающим и невольно остановившись на незнакомце. «Может, это он? Роман Кронес?» – подумал Том. Достав из папки две небольшие фотографии, он еще раз взглянул на подозрительного мужчину. Сравнив фото и оригинал Тому стало понятно, что это два абсолютно разных человека.

Поток его размышлений прервал официант, который теперь сам поинтересовался пожеланиями задумчивого клиента. Том вежливо поблагодарил парня за оказанное внимание, и тот с улыбкой отошел от стола.