Купите ландыши

VI

В Российской Федерации проведено более 18,4 млн. исследований на коронавирус Зарегистрировано 620 794 случая коронавирусной инфекции Выписано по выздоровлению 384 152 человека.

РОСПОТРЕБНАДЗОР

С 25 июня в России проходит голосование по поправкам в Конституцию. Оно продлится до 1 июля включительно – в этот день состоится Общероссийское голосование.

ГОСУДАРСТВЕННАЯ ДУМА ФЕДЕРАЛЬНОГО СОБРАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Хроника событий. 26 июня 2020 года

Вернувшись с избирательного участка, слушаю по Алисе Александра Розенбаума. Ностальгия и грусть вперемешку с тревогой переходят в щемящую тоску по тем временам, что не отягощали ощущением безысходности.

– Но что случилось с планетой людей? Перевернулся весь мир. Вот уже, который год, погоды нет на Земле моей – доносятся знакомые и созвучные настроению слова.

Вчера, приехав с дачи, встретилась с сыном и внучкой (во дворе/у подъезда дома/в масках/на «социальном расстоянии»). Хотелось увидеться, а еще угостить первыми ягодами клубники. Это была вторая встреча с начала пандемии. На наших глазах во двор въехала скорая помощь. Из подъезда двое мужчин вынесли женщину, и, переложив ее на носилки, молча погрузили в машину. В последнее время машины скорой помощи все чаще стали попадаться на глаза. Больными переполнено инфекционное отделение больницы. Много выявленных пневмоний.

– У страха глаза велики – сказала бы мама.

Кажется, бумерангом пришла в мир пандемия. За ошибки приходится платить. Вот только плата оказалась не по карману. Уж слишком она велика.

«Мы не можем ждать милостей от природы, взять их – наша задача!» – это ли не аллегория здравому смыслу? Достопочтенный Владимир Иванович (Мичурин В. И. – известный советский селекционер XX века), – дождались и взяли! Вот только каким будет ответ доведенной до исступления природы?

Поколение-нет, кажется, зависло в сети виртуального мира. Не пора ли вернуться на Землю просвещенными людьми, чтобы жить в мире и согласии с планетой? Не опоздать бы с возвращением, Люди!

Размеренная жизнь поколения 60-х без нарастающего темпа скоростей осталась в прошлом. Картинками, рисуемыми памятью, отображается не тронутый техногенной цивилизацией мир.

На улице Вокзальной утро начиналось с затяжного тягучего гудка на хлебозаводе. С гудком пробуждались, вставали и шли на работу наши родители. По гудкам проходящих через станцию паровозов сверялись часы. Медленно тянулись дни, растягивая время и чудесным образом удлиняя саму жизнь.

В летнюю пору на уличной окраине копались в огородах соседи; на лугу косили сено, выгуливали коз. Многие из них сохранили деревенские привычки, перебравшись на заработки в город. В погреба закладывали картошку и свеклу; вязали плетенки лука и чеснока, ставили на зиму бочки квашеной капусты, солили огурцы. С наступлением зимы взрослые вместе с детьми катались на санях и салазках; лыжах с кожаными ремешками для крепления обуви; коньках, прикручиваемых к валенкам деревянными палочками. В обледеневшей на морозе одежде, забегая домой, мы согревались у печи и снова бежали во двор нашего детства. Неподалеку гудели паровозы, рассеивая запах угольной пыли по улице Вокзальной.

За железнодорожными путями жил своей жизнью маленький провинциальный городок. Детский сад располагался в окружении фруктового сада на берегу реки с видом на электростанцию. Крепко взяв за руку младшую сестренку, по наставлению мамы мы смотрели направо, налево и, убедившись в безопасности, переходили пути. За ними до детского сада дорога шла вдоль высокого забора хлебозавода. Запахи свежего хлеба, булочек с корицей заполняли округу, будоража ароматами аппетит горожан с приходом раннего утра. За хлебозаводом в старом деревянном доме с палисадником проживало несколько семей. На лавочке возле дома сидели старушки. В валенках даже в жару! С криком они отбивали от нас одичавшего гуся, который появлялся, откуда ни возьмись, пытаясь ущипить за ноги, гогоча и размахивая крыльями на бегу.

– Геть, геть! – кричали они, отгоняя хворостиной наглеца. Переведя дух, мы шли дальше через липовую рощу до калитки детского сада. За калиткой по весне умелыми руками дворника разбивались клумбы, обустроенные по краям белым кирпичом. На них до поздней осени красовались георгины, флоксы, анютины глазки и маргаритки. Больше других цветов нравился мне львиный зев, цветки которого назывались собачками. Нажмешь с двух сторон, и раскроется цветок, напоминая зев. Забавно! На даче я высаживаю эти цветы и, проходя мимо клумбы, всякий раз любуюсь их разноцветьем.

Согласитесь, что детские сады, в сущности, не меняются со временем. Это маленькие миры сказок и игрушек в антураже детских шкафчиков, столиков и стульчиков. И всё же, за внешней схожестью садики нашего детства больше напоминали теплый семейный очаг. По установленным в ту пору требованиям во время завтрака всем детям советской страны полагалось принимать рыбий жир. До сих пор без содрогания невозможно вспоминать издаваемый им тошнотворный запах. В столовой рядом с воспитательницей сидел доктор Петрович. Его белый халат еле сходился на животе, редкие волосы едва прикрывали залысины, мясистые и короткие пальцы рук были причудливо растопырены. Петрович пичкал нас рыбьим жиром, обходя во время завтрака столики и запихивая ложку с отвратительной гадостью в рот. Давясь, вместе со слезами проглатывался рыбий жир, оставляя во рту омерзительное послевкусье. Закаливание, как и рыбий жир, было неотъемлемым атрибутом детских садов того времени. Сон на веранде в спальных мешках зимой было чем-то вроде ноу-хау. С непривычки спать на открытом воздухе дети принялись болеть, мамы возмущаться. Внедряемая сверху процедура не прижилась в детских садах. Зато как весело и шумно проходило обливание ног во дворе. Мы скидывали сандалии, вставали по струнке в ряд, подставляя ноги под холодную струю, бьющую из шланга. Под присмотром тети Пани, насухо вытирали ноги и направлялись в спальню на тихий час. Это летом. Зимой же обливание «замещала» круглая печь в железном кожухе. Она стояла в углу спальни, топилась с утра, нехотя отдавая тепло. Какой мастер выкладывал печь, от которой не было проку? В кроватке было зябко даже под теплым одеялом. Под сказки, читаемые молоденькой воспитательницей перед сном, мы засыпали и просыпались под запах творожной запеканки, вареников или манного пудинга с киселем, проникающий из кухни в спальню. Чудесным образом ассоциации, связанные с ощущением запахов и вкусов, оседают в памяти и до мельчайших деталей воспроизводят удаляющиеся со временем воспоминания о детстве.

VII

Российская вакцина от COVID – 19 сформировала иммунный ответ у добровольцев. Это доказывает, что российская вакцина эффективна против COVID – 19, заявили в Минобороны. Сейчас клинические испытания подходят к концу, 15 июля первую группу добровольцев должны выписать из стационара.

РБК

Хроника событий. 11 июля 2020 года

– Граждане, проходим «взад»! Кричит кондукторша, пробиваясь вглубь автобуса.

– Автобус не резиновый!

Громче кричит она, призывая прекратить давку. Набившимся в автобус повезло больше, чем оставшимся ждать на остановке. Двери закрываются. И присевший от тяжести старенький автобус со скрипом и скрежетом сдвигается с места.

– Ура! Мы едем в город! На городском рынке, что на берегу реки, начинаются народные гуляния! Ожидание праздника радует предвкушением веселья. В тесном автобусе с трудом пробирается кондукторша, на ее груди висит черная кожаная сумка к ремню которой прицеплены мотки билетов. Она с важным видом принимает монетки, собирает их в сумку, отрывает билеты от мотка и проталкивается дальше сквозь толпу. Кто-то из шумной компании молодых ребят задорно выкрикивает о доставшемся «счастливом» билетике. На таких сходились суммы первых и вторых трех чисел. Счастливый билетик следовало разжевать и проглотить. С детской наивностью и, каким-то фанатичным упорством, разжевывались и со слезами на глазах проглатывались, застревающие в горле, но приносящие удачу «счастливые» билетики. Забавно!

В автобусах того времени придерживались, заведенным правилам – детям уступали место или их брали на колени взрослые. Прилипнув к маме, державшей на руках сестренку, мы уплотнились так, что втроем занимали одно место на двухместном сидении автобуса. В ту поездку рядом уселась краснощекая молочница, удерживающая ногами, стоящий на полу большой алюминиевый бидон с молоком. В руках она держала неимоверных размеров корзину, от которой исходил запах свежеиспеченных пирожков для продажи на рынке. Молодая женщина скинула варежки, достала пирожок с картошкой, разломила на две равные части и передала нам с сестренкой. Мама кивнула одобрительно, напомнив взглядом о том, что нужно сказать спасибо. Представьте, с каким аппетитом мы уплетали еще теплый пирог с вкуснейшей картофельной начинкой. С детским любопытством я разглядывала незнакомых мне людей. Автобус был забит мужчинами, пропахшими табаком, в шапках-ушанках и женщинами в драповых пальто с воротниками из овчины, пахнущими майским ландышем и красной Москвой, незабываемыми до сих пор терпкими запахами 60-х. Яркие шарфы, меховые муфты и броши на шапочках расцвечивали единообразие просто одетых людей. На этом фоне наши белые цигейковые шубки притягивали взгляды, вызывая интерес к укутанным в них белокурым сестренкам. Кто-то подмечал, что мы похожи, кто-то любопытствовал – не двойняшки ли? Нам же нравилось привлекать внимание, но еще большее удовольствие происходящее доставляло маме. Каким-то чудом ей удалось купить в Райпотребсоюзе две китайские шубки вместе меховыми рукавичками и шапочками с помпонами. По тем временам неимоверно дорогие наряды были доступны для обеспеченных родителей. Долго не раздумывая о цене покупки, одолжив, у Арсения Николаевича нужную сумму, мама с большой радостью нарядила дочек в тёплые шубки. Пусть все видят, как она справляется без мужа, оставшись на руках с двумя маленькими детьми! Старенький автобус следовал дальше. Приближаясь к железнодорожному мосту, мы загадывали желания и радовались, что успевали проехать «под поездом». Эта привычка из раннего детства осталась, как и уверенность в том, что загаданное желание обязательно сбудется. Близилась автобусная остановка «Завод». Замедляя ход, автобус остановился, со скрежетом раскрылись узкие двери-гармошки. В них, отчаянно толкаясь, первыми влезали подростки, занимая место в тесном проходе. Автобус, набитый до отказа, продолжал движение, медленно въезжая в город. За обледенелыми окнами автобуса открывались городские пейзажи – четырехэтажные сталинские дома, алюминиевый техникум с белыми колоннами и фонтаном, сквер с танцплощадкой, газетные киоски. На домах возвышались лозунги той поры – «Имя Ленина – вечно!», «Слава КПСС!», «СССР – оплот мира!», «Партия – наш рулевой!» восклицаниями характеризуя эпоху социализма. По ним я училась читать, складывая буквы и не всегда понимая заложенный в них смысл. Мы, дети того времени искренне верили, что наша страна лучшая в мире и наше детство – самое счастливое на планете. Мы гордились тем, что родились в советской стране, самой мирной стране, где все равны, где нет рабства и угнетения народов. Пишу об этом без иронии, но с сожалением о том, что было потеряно и утрачено с течением времени…

В ту припоминаемую мной поездку на остановке «Алюминиевый техникум» из автобуса наше семейство вынесла толпа, вместе с которой мы направились на «барыгу». В напирающем потоке можно было не ступать на землю, а только передвигать ногами в воздухе, воспроизводя шаги! Барыгой называли рынок, куда спешил народ на Масленицу. Издалека слышались звуки, доносящиеся из громкоговорителей. Они перебивались громкими песнями «Эй, Маруся, не надо мне печали! Играй гармонь, играй на все лады…», «Как родная меня мать провожала, так и вся моя семья набежала…» и вроде них с пластинок, которые крутились в радиорубке рынка, и передавались через радиорепродукторы, развешенные на столбах. У распахнутых ворот рынка грудились скоморохи на ходулях, зазывая народ. Бойко шла торговля – мед и медовуха, орехи и семечки, петушки на палочках, калачи и баранки, самовары с горячим чаем, бочонки с капустой, солеными огурцами и мочеными яблоками. Главным яством на ярмарке были блины с вареньем, творогом, ливером и прочими начинками. Блины, олицетворяющие Солнце и приход весны, лихо уплетались на ходу. Разгоряченные на морозе крепкими напитками мужики лезли друг за дружкой на ледяной столб, заливаемый водой накануне масличных гуляний. На самом верху столба чернели кирзовые сапоги, до которых не удавалось дотянуться никому. Чертыхаясь и сквернословя, после неудачных попыток расходились разуверившиеся в конец задиры. Неподалеку слышалось улюлюканье раскрасневшихся парней, перетягивающих канат. Чья возьмет?! Канат, вместе с ухватившимися за него молодцами, сначала медленно перемещается из стороны в сторону. Ухабистая удаль тех, что ловчее, заставляет двигаться канат все быстрее, уже рывками, приближая скорую победу. Поверженные в игрище валятся с ног, победители ликуют. И снова собирается народ на веселое состязание.

Несколько раз, обойдя торговые ряды и прицениваясь, мама покупает деревенскую шерсть на носки, кедровые орешки и семечки. И не устояв от соблазна, выбирает расписанную яркими красками матрёшку, которую несем поочередно с Соней, пока у обеих не замерзают руки.

– Подержите руки в холодной воде, – говорит мама, наливая в таз ледяную воду. И впрямь отогревает красные от мороза руки обжигающая холодом вода. Растертые махровым полотенцем руки начинают согреваться. Затем мы наблюдаем, как мама разжигает керосинку и жарит на чугунной сковороде купленные семечки. По дому разлетается терпкий запах. Мы усаживаемся на скамье у печки и грызем семечки, дружно сплевывая шелуху. Весело и незаметно проходит время. Незатейливое занятие напоминает маме ее деревенское детство. Когда шелухой покрывается пол и, от семечек начинает щипать растрескавшийся язык, мама дает команду подмести пол и, наконец, заняться делами.

С приходом февраля я начинаю печь блины, чаще тонкие со сметаной, так уж завелось. Как то я пыталась передать хитрости рецептуры блинчиков внучке, и поняла, что ей это совсем не интересно. Может от того, что любой рецепт можно теперь найти на you tube.

– Кто научил тебя это готовить? – спрашивал муж в первые годы, точнее дни семейной жизни.

– Никто, – не задумываясь, отвечала я.

– Точнее мама, я просто смотрела, как она это делает.

Как-то во время обеда, меня захватило, откуда ни возьмись возникшее желание обязательно приготовить будущему мужу такую же треску по-польски и компот из сухофруктов. Наверно, с этого момента началось мое взросление, привнесшее в детские фантазии нотки женского прагматизма. Прошло ни мало лет, но эта история, то и дело напоминает о себе. Особенно, когда я принимаюсь готовить треску по-польски, как это делала мама. Я повторяю ее движения, иногда напеваю «Ой, цветет рябина!..» или что-то еще из старых песен и в своем голосе узнаю ее голос. Не углубляясь в размышления о свойствах генетической памяти, беру паузу, чтобы описать процесс приготовления блюда. Возможно, кого-то заинтересует этот оригинальный рецепт. Впрочем, пришедший от папы, который утверждал, что будучи коком на спор съедал на по сорок порций трески!

Филе трески посыпаем солью и выкладываем в широкую кастрюлю с толстым дном, заливаем приготовленной на сковороде горячей зажаркой и готовим на слабом огне 10–15 минут с черным перцем (5–6 горошин). В конце варки добавляем лавровый лист, рубленые яйца и зелень. Даем настояться ароматом 5 минут. Подаем с пюре, утопив «в кратере» картофельной горки кусочек сливочного масла.

Зажарку из лука на растительном масле готовим на сковороде. Поджарив лук до золотистого цвета, присыпаем его столовой ложкой муки, вводим сливки или майонез, добавляем тонкой струйкой холодную воду и помешиваем до однородной массы.

– Рыба любит лук – со знанием дела говорила мама, медленно растягивая слова – сколько трески, столько лука.

– А лавровый лист лучше выкладывать по контуру кастрюли и через 5 минут убирать, чтобы не испортить вкус блюда – продолжала она давать кулинарные советы.

Если вы любите имбирь, смело добавляйте в зажарку. Это уже моя придумка, заимствованная из скандинавской кухни.

Да, и не забудьте о компоте из сухофруктов!

VIII

За последние сутки в России число новых заражений впервые превысило 17 тысяч больше всего инфицированных зарегистрировано в Москве (5478), Санкт-Петербурге (710) и Московской области (472). С начала пандемии в стране выявлено 1 480 646 случаев коронавируса в 85 регионах.

Lenta.ru

Хроника событий. 24 октября 2020 года

Что тут скажешь? Одни из нас впадают в панику, переходящую в уныние, другие стараются делать вид, что ничего не происходит… Мы все такие разные и, все же, одинаково беззащитные с нахлынувшей, откуда ни возьмись, бедой.

В школах начинаются большие осенние каникулы. Дети счастливы. Облегченно вздохнули Учителя. Нервное напряжение от ношения масок, регулярной обработки рук, необходимости соблюдения социальной дистанции измучило вконец. Проснувшись в первый день каникул, пытаюсь отодвинуть груз переживаний и не могу, он так тяжел, что впору взять и зареветь. Трудно, кажется, терпение на исходе. Выручает чашка крепкого кофе и задаваемый Эхом Москвы ритм.

В десятом классе, когда пришло время делать выбор, какие профессии только не будоражили мое воображение – гид в Интуристе, официантка на судах дальнего плавания. По окончании школы оставалось лишь подать заявление в мореходку. Но! Любовь Дмитриевна, учитель математики и мой классный руководитель, выслушав мои горячие доводы в пользу мореходки, безапелляционно произнесла слова, определившие мою дальнейшую жизнь.

– Таня, твое место в школе! И вот уже больше сорока лет «Я в Школе»! Отчасти сбылись мои детские мечты, манящие в дальние страны – я стала учителем географии.

– Только не поступай на филфак, увязнешь в проверке тетрадей – наставляла меня Любовь Дмитриевна, изо дня в день носившая сумки, набитые тетрадями.

– Выбирай устные предметы, иначе забудешь о семье. И она по-своему была права. Среди нас так много стареющих в одиночестве учителей, подчинивших себя и свою жизнь школе. Они не спешат уходить на пенсию, засиживаются на работе допоздна, что вполне объяснимо, ведь дома их никто не ждет, разве что любимые кошек. Вот уж тоска! Поглощая без остатка одних, школа высвобождает других, часто талантливых учителей. Римма Александровна в сером костюме из джерси выглядела особенно элегантно. Ей шла короткая стрижка, ухоженность рук подчеркивал безупречный маникюр. Будучи выпускницей Ждановского Университета, Римма Александровна, обладала утонченными манерами, присущими интеллигентным людям питерской формации. Ее тихий голос, лучистый взгляд, широкая улыбка поражали какой то особенной красотой. Она не стеснялась скрывать свои чувства, быть искренней и оставаться непокорной авторитарному режиму жёсткой политической системы. Неприятие ханжества, лицемерия передавались через легкую иронию, свойственную ее натуре. На уроках литературы мы наслаждались поэзией Есенина, погружались в философию Достоевского, читали вслух, чеканя рифмы, стихи и поэмы любимого ею поэта Маяковского. Как-то на уроке, подойдя к открытому окну, она принялась беззвучно плакать, утирая ладонями лицо, плечи содрогались, во всем читалась, охватившая ее обида. Это случилось, когда один из одноклассников рассказал родителям, а они, возмущенные, директору о том, что на уроке учителем читался самиздатовский роман Солженица «Один день Ивана Денисовича». Реакция директора была молниеносной. Римма Александровна тихо ушла из школы. О том, что произошло, мы узнали позднее от одноклассника, донесшего на учителя. Через какое то время стало известно, что Римма Александровна уехала в Ленинград, вышла замуж, родила дочку. Оставив работу в школе, она посвятила себя семье и музейному делу.

С наступлением каникул не получается отвлечься от мыслей о школе нынешней и школе моего детства. Чудесным образом переплетаются невидимые нити, возвращая снова и снова в ушедшие времена. Подмеченное кем-то «Все не случайно» по истечении лет становится очевидным. Прошлое ходит рядом, а настоящее кажется вдруг когда-то прожитым. И происходит это не от помешательства рассудка, а от реальности происходящих событий. Я училась в школе, в которую недавно вернулась. Случилось так, что гимназия, на время строительства нового здания, переехала в старую добрую школу моего детства. Я хожу по тем же коридорам, учу детей в тех же классах, где учили меня. Множество деталей, созерцаемых наяву, живо напоминают школьные годы. Наслоение времен невольно рисует картины из прошлого.

– Ой! Ошибка! Радуется Танька-кузнечик, прочитав по слогам написанную мной фамилию среди других известных мне слов. Это было первым заданием в первом классе 1 сентября.

– Правильно писать Федрава! Ну как ей объяснить, что она ошибается?! Где моя школьная подружка? Наши пути разошлись, когда после окончания фармацевтического института, она уехала по распределению в Архангельскую область. Работала провизором, затем заведующей аптекой. Вышла замуж, родила детей. Ее мама – соседка по улице Вокзальной тетя Люба во время войны молоденькой девочкой вышла замуж за политрука, того что, не вынимая изо рта, курил самокрутки Он был намного старше жены, Она бесхитростно звала его хозяином и по заведенному в доме порядку встречала мужа с работы обедом «из трех блюд». Мне нравилось наблюдать за тем, как жили соседи. Иногда меня приглашали к столу. Еда в гостях казалась вкуснее – обязательно суп, картофельные котлеты с грибным соусом или пюре с селедочкой, приправленной маринованным луком. Простая русская еда. Обязательно кисель или компот. В то время, когда мы с подружкой пошли в школу, Ивану Алексеевичу исполнилось пятьдесят. Мне казалось, Таниному папе невероятно много лет. Я видела в нем старика. Прожитые годы не пощадили его. Впрочем, в детстве возраст и время воспринимаются иначе. Как медленно течет время и как же хочется маленькой девочке быстрее повзрослеть!

По дороге в школу я частенько забегала в крохотный магазинчик, где продавались одежда, книги, парфюмерия и что-то еще. Мое внимание привлекали флаконы с духами и разноцветные бусы. Думалось, вот вырасту и куплю себе все, что захочу. Насмотревшись вдоволь на уставленные товарами полки, я уходила из магазина, покупая очередную открытку из серии «Звезды Советского экрана». Мелочи, что оставалась от завтраков, не хватало, чтобы купить что-то еще.

Переехав с улицы Вокзальной в один дом вместе с соседями, мы продолжали дружить семьями. По утрам после балконной переклички спешили в школу, где сидели за одной партой с подружкой до самого выпуска. Перед вступительным экзаменом по биологии мы, уставшие до изнеможения, старались впихнуть в головы то, что уже не влезало. Я сдалась раньше. Глаза закрывались, несмотря на неимоверные усилия в борьбе со сном. Погружаясь в полудрему, я изо всех сил старалась не спать и слушать, как читает Таня о ланцетнике – представителе хордовых животных. И надо же такому случиться, что на экзамене мне выпал счастливый билет с вопросом о ланцетнике. Пятерка по биологии помогла поступить в пединститут.

– Герценовцы! С этого дня вы – Герценовцы! Так обращалась к нам, студентам первого курса, заместитель декана географического факультета Ленинградского педагогического института, носящего имя революционера-публициста, писателя и философа Александра Ивановича Герцена. Ее голос, не стираемый временем, оживляет воспоминания, возвращая в пору студенческих лет. Я бегу вверх по широкой лестнице в зеленых расклешенных брюках с вышитой на них ромашкой, размахивая коричневым кожаным портфелем. Я краснею до корней волос, когда встречаю взгляды однокурсников, разместившихся на подоконнике высокого окна за лестницей. Я киваю головой на их приветствия, стыдливо отводя взгляд. Среди этих длинноволосых стильных парней мой будущий муж, смущающий всем своим видом и словами:

– Танечка, привет!

IX

Коронавирусом в мире заражены более 104 миллионов человек, почти 2,3 миллиона скончались. Больше всего зараженных жертв в США, Индии и Бразилии.

В России зафиксировано почти четыре миллиона случаев инфицирования. Свыше 3,4 миллиона пациентов выздоровели, более 76 тысяч скончались.

РИА НОВОСТИ

Хроника событий. 7 февраля 2021 года

В этой статистике я и мой благоверный муж оказались в 3,4 миллиона выздоровевших пациентов.

За окном зима, ярко светит солнце. Сугробы как в детстве! Давно не было такой настоящей морозной зимы. Белоснежными шапками укрыты крыши домов и дворовых построек. Воскресенье! Мы снова на даче. Жизнь возвращается в свое русло. В гостиной топится печь, ласкаемые язычками пламени потрескивают дрова. О пережитом напоминает лежащий под рукой пульсиметр, новое слово «сатурация» пришло в дом вместе с болезнью и стало уже привычным.