«Вместе с тем, способность к увеличению объемов поглощения товаров городом и поселением вела к увеличению охвата территории новыми товарно-продовольственными базами, которые снабжали город всем необходимым наряду с теми территориями, которые непосредственно примыкали к городскому пространству»[107].

Это уже высказывание не из любительского сборника стихов никому не ведомого автора, а из научной монографии, на основе которой потом была защищена докторская диссертация. Так что эту монографию придется воспринимать всерьез.

Итак, приступим к чтению. Для начала отметим, что союз вместе с тем не нужно отделять запятой. Но это, конечно, мелкая пунктуационная ошибка. Не станем обращать на нее внимания. Лучше попытаемся понять, что же сказал автор. А сказал он, что способность к увеличению вела к увеличению. Теперь посмотрим на фигурирующее в процитированной фразе словосочетание «увеличение объемов поглощения товаров городом и поселением». Пять существительных подряд! И при этом им еще предшествует существительное «способность», а после соединительного союза и тоже идет существительное. Обратим внимание на вторую часть фразы: «…базами, которые снабжали город всем необходимым наряду с теми территориями, которые непосредственно примыкали к городскому пространству». Тут невозможно понять: базы снабжали город и примыкающие к нему территории или же базы вместе с примыкающими к городу территориями снабжали город. Фраза построена так, что открывает возможность как для одного, так и другого прочтения (эта ошибка называется амфиболией).

Процитируем текст, который непосредственно следует за только что приведенной нами фразой:

«Товарно-продовольственные базы и пункты коммуникативного взаимодействия составляют часть инфраструктуры поселения. С момента их появления начинает осуществляться расширение нового пространства вокруг поселения. Вместе с тем, концентрация жителей идет именно в местах первоначальных пунктов заселения территории, что приводит к тому, что территории вокруг этих пунктов не могут осваиваться в полной мере – не хватает рабочих рук. <…> Возникают, как упоминалось выше, почтовые посты, охотничьи угодья, и пр. – пункты, которые возникают путем “выплескивания” некоторой части населения за пределы поселения»[108].

Опять-таки поставлена лишняя запятая после союза вместе с тем, но не станем заострять на этом незначительном факте внимания. Снова имеет место плеоназм, только более явный. Таково выражение «коммуникативное взаимодействие». Оно заставляет предполагать, что есть такое взаимодействие, которое не было бы одновременно и коммуникацией. Во втором предложении употреблено притяжательное местоимение третьего лица множественного числа «их». Но ведь в первой фразе говорится о двух типах объектов – товарно-продовольственных базах и пунктах «коммуникативного взаимодействия». Имеются в виду первые, вторые или и те, и другие? «Расширение нового пространства вокруг поселения» «начинает осуществляться» с момента появления баз, пунктов взаимодействия или тех и других вместе? Этого нельзя понять ни из текста, ни из контекста. Невозможно разобраться, откуда взялось новое пространство, которое вдруг «начало расширяться». Где оно было прежде, до момента, когда появилась та часть инфраструктуры поселения, о которой ведется речь? «Места пунктов» – еще один плеоназм, причем очень колоритный. В третьем предложении поставлена лишняя запятая перед соединительным союзом и. Имеется стилистический ляп: «возникают почтовые посты, которые возникают». Охотничьи угодья (обычно занимающие территорию в несколько тысяч или даже десятков тысяч гектаров – такова уж их специфика) причислены к пунктам.

Чтобы убедиться в том, что вода не годится для питья, нет необходимости выпивать целый стакан, достаточно чайной ложечки. Так и в случае поэзии мы оцениваем качество текста не в результате тщательного изучения, а непосредственно, по первому впечатлению. Иное дело – текст, претендующий на то, чтобы его считали научным. Тут требуется внимательное чтение. И тогда мы обнаруживаем и пунктуационные ошибки, и смысловые неувязки, и прочие нелепости. Обычный читатель, настроенный на серьезное восприятие текста и не имеющий практики редактирования, не сразу замечает весь этот мусор в тексте Г. Э. Говорухина, не сразу видит, что автор безграмотен, имеет скудное воображение, не понимает элементарных правил связного изложения мыслей. Одним словом, перед нами – явление того же рода, что и в случае со стихами В. Бочарникова, а именно имитация. В первом случае имитируется поэзия, во втором – наука.

Как мы уже отмечали[109], всякое явление культуры существует как в аутентичном (подлинном) виде, так и виде бездарного муляжа. Подлинное культурное творчество требует таланта или хотя бы соответствующих способностей. Так, сочинение стихов предполагает знание многих вещей, хотя само по себе это знание не гарантирует успеха. Во всяком случае, человек, который обладает минимальными предпосылками для стихотворчества, не сочинит «Как я хотел бы женщину любить,/ Ее ужасной красотой до визга упиваться». Тот, кто профессионально занимается наукой, должен иметь соответствующий культурный багаж. И умение грамотно писать – абсолютно необходимый (и, конечно, далеко не единственный) элемент этого багажа. Если не хватило способностей овладеть этим навыком, то откуда возьмется культурный потенциал, необходимый для научного творчества? Поэтому уделом безграмотного автора остается лишь воспроизведение внешних признаков научности.

Элементарная общекультурная подготовка – базовое условие творчества, в том числе и научного. Но существует и более высокий барьер, который должен преодолеть всякий желающий сказать свое слово в науке. Это барьер общепрофессиональной компетентности, требующий, в первую очередь, понимания мировоззренческих принципов научного мышления. Так что имитация не всегда (и даже далеко не всегда) связана с безграмотностью. Бывает и так, что текст написан вполне связно и даже гладко, но его все равно невозможно числить по ведомству науки.

Проиллюстрируем этот тезис на одном конкретном примере. Речь идет о статье А. Ю. Завалишина «Трансфания как аллегорическое истолкование трансцендентной реальности»[110]. Название несколько озадачивает, поскольку ни один словарь не содержит слова «трансфания». Этот термин – изобретение А. Ю. Завалишина. Образован он по модели «иерофании» – одного из центральных понятий крупного религиоведа М. Элиаде. Последний комментирует свое нововведение так:

«Для объяснения того, как проявляется священное, мы предлагаем термин иерофания (hierophanie), который удобен прежде всего тем, что не содержит никакого дополнительного значения, выражает лишь то, что заключено в нем этимологически, т. е. нечто священное, предстающее перед нами»[111].

А. Ю. Завалишин обосновывает свою инновацию следующим образом:

«Стремление выйти за пределы сугубо религиозного осмысления иерофаний, попытка их научно-философского толкования как раз и потребовали от меня введения нового специального термина – трансфания, под которой я понимаю все возможные рефлексии трансцендентной реальности, как религиозного, так и нерелигиозного толка, воспринимаемые человеческим сознанием в виде материальных “вещных” форм (образов, звуков, ощущений, запахов, температурных колебаний и пр.)»[112].

Текст, как видим, написан вполне грамотно, без ошибок. (Простим автору лишнюю запятую после слова «реальности», будем считать ее опиской). Если кратко выразить мысль, заключенную в этом определении, то под трансфанией понимается чувственное восприятие трансцендентной реальности. Читатель заинтригован: а что это за реальность такая? Неужели сверхъестественная? А. Ю. Завалишин, надо отдать ему должное, не уходит от вопроса. Он поясняет:

«<…> Речь идет, во-первых, о сакральной трансцендентной реальности как некоем “тонком мире”, который не отражается органами чувств “обычного” человека; во-вторых, о тех видениях и пр., которые не относятся к болезненным состояниям (галлюцинации, бред сумасшедшего), а являются результатом, в который входят по специальным методикам, например, шаманы и экстрасенсы, либо одновременно наблюдаются многими людьми (явления Богородицы, ангелов, святых и т. п.)»[113].

Да, мы не ошиблись. Из пояснения совершенно определенно следует, что автор понимает под трансцендентной реальностью объекты религиозных видений, которые случаются у всякого рода духовидцев и здоровых шарлатанов. Аналогичного типа объекты, возникающие в видениях людей с больной психикой, А. Ю. Завалишин почему-то считать трансцендентной реальностью отказывается. По какой причине – не сказано. Таким образом, мы можем заключить, что трансфания – чувственное восприятие богородицы, ангелов, чертей, духов, демонов полулюдей-полуживотных и прочих представителей «тонкого мира». Надо полагать, и инопланетян тоже, ведь в том грубом мире, который доступен чувствам «обычного» человека (кстати, зачем автор поставил это слово в кавычки?), никаких таких существ не наблюдается. В общем, перед нами простодушная сказка о запредельном мире, наукообразное воспроизведение веры в существование сверхъестественного. Вот еще одно заявление А. Ю. Завалишина, которое недвусмысленно указывает на то, что наша оценка верна:

«Исходное утверждение состоит в том, что, по крайней мере, часть того, что принято относить к трансцендентной реальности (так называемый “тонкий мир” существует реально, т. е. объективно, так же как мир “вещей”, но рефлексируется людьми особым образом, существенно отличающимся от перцепции объективной реальности»[114].

И что это за «особый образ», коим люди «рефлексируют» обитателей потустороннего мира? Это, оказывается, аллегория. Следовательно, механизм восприятия по А. Ю. Завалишину таков: экстрасенсы, духовидцы и прочие мистики созерцают всю эту трансцендентную публику не непосредственно, во всей ее цветущей плоти, а опосредованно, в виде намеков. Остается только определить, чем архангел Гавриил в голове психически нездорового человека принципиально отличается от того же архангела, существовавшего в голове Марии в тот момент, когда он явился со своей деликатной миссией. Таких объяснений в статье А. Ю. Завалишина мы не нашли, что нас несколько разочаровало. Ну, а если говорить серьезно, то от автора, который не понимает, в чем состоит принципиальная разница между наукой и мистикой, который под видом науки преподносит публике поповские россказни, нельзя требовать много.

И хотя А. Ю. Завалишин, в отличие от Г. Э. Говорухина, пишет грамотно, перед нами – тот же случай. Труды Г. Э. Говорухина надежно защищены от прочтения их феноменальным косноязычием (и, добавим, объемом). Язык и стиль процитированной статьи А. Ю. Завалишина никаких препятствий для чтения не создают, поскольку и с орфографией, и с пунктуацией, и со стилистикой в ней дело обстоит достаточно благополучно. Но статью эту, конечно, тоже нельзя числить по ведомству науки. Здесь отступление от норм научности происходит на ином, концептуальном, уровне.

Каждое явление духовной жизни обладает какими-то внешними признаками, и они (с большим или меньшим трудом) поддаются имитации. Имитация может быть искусной или топорной, но она все равно остается имитацией, поскольку в ней претензия не совпадает с реальным результатом. Поэзия не сводится к рифме и размеру, поэзия есть особым образом организованная система образов, эстетически приподнимающая нас над обыденностью. Так же и наука. В науке требуется соблюдать определенные каноны изложения: формулировать тезис, приводить аргументы, делать ссылки и отсылки и т. д. Но это только внешний антураж. Сущность науки – в движении мысли к объективной истине, в поиске все более глубокой сущности. Дело, таким образом, не в канонах, а в характере той интеллектуальной деятельности, результаты которой оформляются в виде статей, докладов, монографий и т. п. Наука позволяет проникнуть под покров видимости, преодолев тем самым предрассудки обыденного сознания и избавившись от всякого рода мракобесия. Это можно рассматривать как аналог эстетического возвышения личности над миром обыденности, которое мы наблюдаем в искусстве.

Прецедент Г. Э. Говорухина есть проявление, так сказать, наивной, примитивной, безыскусной имитации, которая обусловлена тем, что у автора отсутствует минимальная культурная база для творчества. Случай А. Ю. Завалишина – иного рода. Здесь имитация обусловлена непониманием элементарных принципов научного мышления. В данном случае мы имеем дело с имитацией обыкновенной.

Обычно именно эта последняя под именем псевдонауки и является предметом научного анализа[115]. Такое видение вопроса обусловлено, вероятно, тем, что наивная имитация – явление редкое, почти экзотическое. Чтобы элементарно безграмотный автор получил трибуну в науке, необходимо сочетание трех условий: счастливая уверенность оного в глубине собственных познаний, безответственность редакторов, беспринципность рецензентов. Чаще всего безграмотный текст либо отвергается на стадии предварительного рассмотрения квалифицированными экспертами, либо «причесывается» (а фактически полностью перерабатывается) редакторами научных изданий.

Но наряду с этими двумя формами имитации науки существует и третья, которую не так просто диагностировать.

Что конкретно имеется в виду? Следуя принятому нами способу изложения, обратимся к реальному примеру.

Предоставим читателю возможность осмыслить и оценить по достоинству следующее высказывание:

«Жертва, дар и обмен – в такой и только такой последовательности может разворачиваться совместное человеческое бытие. В начале всего идет жертва, но обстоятельства начала почти всегда утрачены. Последующий принцип экзистенциально модифицирует, включает в себя, сминает предыдущий. Поскольку человек “перед лицом другого” обрел возможность символического выражения своего внутреннего опыта и тем самым приобрел свое собственное тело, то обратный путь к жертвенной сопринадлежности закрыт. Символический порядок жизни передается от одного человека к другому только в форме дара. В своей полной обыденности таким даром является простая беседа, а еще раньше – тот односторонний заботливый разговор, который ведет с ребенком мать. Если экзистенциальным планом жертвы является забота (в первую очередь забота о своем ближнем), то планом дара – приглашение к общему для нас (людей) смысловому миру, а это и есть мир общего языка, ритуала, символа и знака. Жертва есть жертва субстанцией жизни – временем. Время (жизнь) приносится в жертву или тратится во имя кого-то или чего-то. Но жертва не есть дар. Дар то, что покоится в “несущей ладони жизни”. Однако тот, кто несет дар, может забыть или не видеть, что он – несущий. Дарящий, как правило, не видит себя жертвующим»[116]

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

Да-да, за несомненные литературные способности. Не судите по этому выступлению. Речь любого златоуста становится сбивчивой и путаной, когда ему приходится лгать и изворачиваться.

См.: Лившиц Р. Л. Оптимальный тупик, или Как не следует писать научные труды. Пособие для аспирантов. М.: ВЛАДОС, 2009. 256 с.

«Человека, стремящегося приспособить науку к такой точке зрения, которая почерпнута не из самой науки (как бы последняя ни ошибалась), а извне, к такой точке зрения, которая продиктована чуждыми науке, внешними для нее интересами, такого человека я называю “низким”» (Маркс К. Теории прибавочной стоимости (IV том «Капитала») // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 26, ч. II. С. 125).

См.: Лившиц Р. Л. Оптимальный тупик, или Как не следует писать научные труды. С. 226–236.

Выражение В. П. Казначеева.

Полемика с Ю. С. Салиным приведена в настоящей книге на с. 146–158.

Полемика с Б. В. Григорьевым отражена в настоящей книге на с. 276–287.

См. с. 83.

Опубликовано в журнале «Социальные и гуманитарные науке на Дальнем Востоке» (2010. № 3 (27). С. 180–184) под заголовком «Ответственность человека перед историей. Против эскапизма».

Франк С. Л. Смысл жизни // Духовные основы общества. М.: Республика, 1992. С. 161–162. URL: www.koob.ru/frank_semyon/

Там же.

В указанной связи вспоминается притча, приведенная М. А. Лифшицем в прижизненном собрании своих сочинений. «Один американский писатель рассказывает поучительную историю. Жил некогда человек. Когда пришел к нему ангел смерти и сказал: “Пора!”, он удивился: – Как? Ведь я еще не жил. Я только создавал себе условия для будущей серьезной жизни… – Чем же ты все это время занимался? – спросил ангел. И человек описал ему свои случайные дела. – Это и была жизнь! – сказал ангел, увлекая его за собой» (Лифшиц М. А. Вместо предисловия // Лифшиц М. А. Собр. соч. в 3 т. М.: Изобразительное искусство, 1984. Т. 1. C. 3).

См.: Мясников В. М. Теория относительности, новые подходы, новые идеи. URL: http://www.ntpo.com/physics/opening/15.shtml; Эбралидзе А. А. Опровержение теории относительности Эйнштейна. URL: zhurnal.lib.ru/e/ebralidze_a_a/archil30.shtml

См.: Кругляков Э. П. «Ученые» с большой дороги М.: Наука, 2001. 255 с.

Здесь уместно привести известное высказывание В. И. Ленина: «<…> Представлять себе всемирную историю идущей гладко и аккуратно вперед, без гигантских иногда скачков назад, недиалектично, ненаучно, теоретически неверно» (Ленин В. И. О брошюре Юниуса // Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 30. С. 6).

Франк С. Л. Указ. соч.

Там же.

Франк С. Л. Указ. соч.

Опубликовано в журнале «Социальные и гуманитарные науки на Дальнем Востоке» (2018. Т. XV, вып. 2. С. 78–85).

См.: Сокулер З. А. Знание и власть: наука в обществе модерна. СПб.: РХГИ, 2001. 240 с.

Там же. С. 6.

См.: Аблажей А. М. Неолиберальная трансформация современной науки: российская версия // Сибирский философский журнал. 2014. Т. 12, № 4. С. 40–46.

Его же. Концепция неолиберальной науки в западной социальной мысли // Вестник НГУ. Серия Философия. 2012. Т. 10, вып. 2. С. 76.

Его же. Неолиберальная трансформация современной науки: российская версия // Сибирский философский журнал. 2014. Т. 12, № 4. С. 45.

Там же.

См.: Борисюк В. Гранты, «бумагология» и договор подряда, или Что представляет собой сегодняшняя польская наука. URL: http://saint-juste.narod.ru/nauka_polska. html

Борисюк В. Указ. соч.

Там же.

Павлов А. В. Специфика предметности в гуманитарном познании // Социум и власть. 2016. № 4 (60). С. 120.

Там же.

Павлов А. В. Указ. соч. С. 121.

Ларин С. Н., Хрусталёв Ю. Е. Исследование современных подходов к финансированию фундаментальных научных исследований за рубежом и в России // Финансы и кредит. Международные финансы. 2014. № 17 (593). С. 14.

См.: Там же. С. 15.

Scientism: The New Orthodoxy / ed. by R. N. Williams and D. N. Robinson. Bloomberry: Bloomberry Academic, 2015. 200 p.

Ibid. P. 7.

Пружинин Б. И. Прикладное и фундаментальное в этосе современной науки // Философия науки. 2005. Вып. 11. С. 110.

Маркс К. Капитал // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 25.

См.: Merton R. K. The sociology of science: theoretical and empirical investigations / ed. and with an introduction by N. W. Storer. Chicago; London: The University of Chicago Press, 1973. 605 p.

Мирская Е. З. Р. К. Мертон и этос классической науки // Философия науки. 2005. Вып. 11. С. 11–27.

Там же. С. 26.

Мирская Е. З. Указ. соч. С. 26–27.

Опубликовано в сборнике: Аксиология научного познания. Первые Лойфмановские чтения: материалы Всерос. науч. конф. Екатеринбург: Изд-во Уральского университета, 2006. Вып. 2. С. 38–55.

Шейнис В. Л. Состязание проектов (к истории создания российской Конституции) // Общественные науки и современность. 2003. № 6. С. 19–20.

Филатов С. А. Что значит для России Конституция 1993 года? // Общественные науки и современность. 2003. № 6. С. 21.

Гоббс Т. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского // Гоббс Т. Соч. в 2 т. М.: Мысль, 1989, 1991. Т. 2. С. 79.

Ленин В. И. Три источника и три составных части марксизма // Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 23. С. 40.

Эта концепция описана М. Малкеем в книге «Наука и социология знания» (М.: Прогресс, 1983. 252 с.). Сжатое изложение концепции М. Малкея представлено Л. А. Микешиной в книге: Микешина Л. А. Ценностные предпосылки в структуре научного познания. М.: Изд-во МПГИ им. В. И. Ленина, 1990. С. 57–58.

Микешина Л. А. Указ. соч. С. 58.

Там же. С. 61.

Маркс К. Капитал // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 81.

Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре. М.: Республика, 1998. С. 123.

Риккерт Г. Указ. соч. С. 124.

Там же. С. 111.

Там же.

Вебер М. Избранные произведения: пер. с нем. / сост., общ. ред. и послесл. Ю. Н. Давыдова; предисл. П. П. Гайденко. М.: Прогресс, 1990. С. 345–415.

Там же. С. 346.

Вебер М. Указ. соч.

Там же.

Там же. С. 349.

Там же. С. 354.

Там же. С. 355.

Там же. С. 352.

См.: Пивоваров Ю. Л. Мировая урбанизация и Россия // Свободная мысль. 1996. № 3. С. 63–74; Его же. Мировая урбанизация в России на пороге XXI века // Общественные науки и современность. 1996. № 3. С. 12–22; Его же. Сжатие «экономической ойкумены» России // Свободная мысль. 1997. № 3. С. 68–77; Его же. Урбанизация России в XX веке: представления и реальность // Общественные науки и современность. 2001. № 6. С. 101–113.

См.: Лившиц Р. Л. О концепции сжатия экономической ойкумены России // Сибирь на пороге третьего тысячелетия: прошлое, настоящее, будущее: материалы регион. науч. – практ. конф. Новосибирск, 1998. С. 109–113; Его же. Удержит ли Россия свои дальневосточные территории? // Стратегия развития Дальнего Востока: возможности и перспективы: материалы регион. науч. – практ. конф. Т. 2. Политика. Гражданское общество. Хабаровск, 2003. С. 19–29.

См.: Авраамова Е. М. Сберегательные стратегии россиян // Общественные науки и современность. 1998. № 1. С. 27–40.

<1...6 7 8 9 >

На страницу:

Перейти

8 из 9