Арсен Люпен

– С сигарой и ножом.

– А записки?

– Их тоже написал я.

– А таинственная корреспондентка?

– Мы с ней одно целое. Ведь для меня изменить почерк – пара пустяков.

Ганимар секунду подумал и возразил:

– Но как же могло случиться, что в антропометрической службе, когда достали карточку Бодрю, никто не заметил ее сходства с карточкой Арсена Люпена?

– Карточки Арсена Люпена не существует.

– Ну и ну!

– Или в лучшем случае она фальшивая. Эту проблему я долго изучал. Система Бертильона[5] включает прежде всего визуальные данные, а затем уже измерения: головы, пальцев, ушей и т. д. Вы сами видите, что этот метод не безупречен, здесь уж ничего не поделаешь.

– Значит?

– Значит, пришлось заплатить. Еще до моего возвращения из Америки один из сотрудников этой службы согласился вписать ложные данные в мою карточку. Этого достаточно, чтобы вся система рухнула, и чтобы карточка попала совсем в другой ящик. Следовательно, карточка Бодрю не могла быть рядом с карточкой Арсена Люпена.

Опять воцарилось молчание, затем Ганимар спросил:

– А теперь что вы намерены делать?

– Теперь, – воскликнул Люпен, – я собираюсь отдохнуть, наесться до отвала и постепенно снова стать самим собой. Очень приятно побыть Бодрю или кем-то другим, сменить свою сущность, как рубашку, выбрав ту или иную внешность, голос, взгляд, почерк. Но порой после всего этого бывает трудно узнать самого себя, что довольно грустно. Сейчас я испытываю нечто подобное тому, что чувствует человек, утративший свою тень. И пытаюсь найти себя… вновь обрести свое «я».

Он прошелся взад-вперед. Дневной свет сменился легкими сумерками. Люпен остановился перед Ганимаром.

– Нам, полагаю, больше нечего сказать друг другу?

– Да, – ответил инспектор, – я хотел бы знать, откроете ли вы правду о вашем бегстве… Ошибка, допущенная мною…

– О! Никто никогда не узнает, что вы отпустили Арсена Люпена. Я слишком заинтересован в том, чтобы с моим именем были связаны самые загадочные тайны, и потому не хочу лишать это бегство его фантастического ореола. Ничего не бойтесь, мой добрый друг, и прощайте. Сегодня вечером я ужинаю в городе, а мне еще надо успеть переодеться.

– А я уж поверил, что вы горите желанием отдохнуть.

– Увы! Есть светские обязанности, которых невозможно избежать. Отдых начнется завтра.

– А где состоится ужин?

– В английском посольстве.

Таинственный пассажир

Накануне я распорядился, чтобы мой автомобиль перегнали в Руан по шоссе. А сам поехал на поезде, собираясь пересесть там за руль и отправиться к друзьям, которые живут на берегу Сены. Однако в Париже, за несколько минут до отправления, в мое купе ввалилось семеро мужчин; пятеро из них курили.

И хотя в скором поезде ехать предстояло недолго, перспектива провести все это время в такой компании меня не радовала, тем более что наш вагон был старой конструкции, и в нем не было коридора. Так что я взял пальто, газеты, свой путеводитель и сбежал в одно из соседних купе.

При моем появлении женщина, находившаяся в купе, так передернулась от досады, что я не мог этого не заметить, затем склонилась к мужчине, стоявшему на подножке, – наверное, мужу, провожавшему ее на вокзале. Этот господин оглядел меня, но осмотр, видимо, завершился в мою пользу, так как он с улыбкой, словно успокаивая напуганного ребенка, что-то тихо сказал жене. После этого она по-дружески улыбнулась, будто поняла, что я принадлежу к той породе галантных мужчин, с которыми женщина может провести два часа в запертой коморке – шесть шагов в длину, шесть в ширину – без всякой опаски.

Муж сказал ей:

– Не сердись, дорогая, но у меня неотложная встреча, я не могу больше ждать.

Он нежно поцеловал ее и ушел, а женщина посылала ему вслед воздушные поцелуи и махала платком.

Но вот раздался свисток. Поезд тронулся. Именно в этот момент, несмотря на сопротивление проводников, дверь открылась, и в нашем купе появился мужчина. Моя спутница, раскладывавшая вещи, вскрикнула от страха и упала на сиденье.

Я не был трусом, но, признаться, такие вторжения в последнюю минуту всегда неприятны. Они воспринимаются превратно, кажутся не очень естественными. Так и ждешь какого-нибудь подвоха…

Однако внешность новоприбывшего и его манеры сгладили неприятное ощущение, вызванное его появлением. Элегантен, модный галстук, чистые перчатки, красивое лицо.

Черт возьми, где-то я его видел, но где? Во мне как будто проснулось воспоминание, которое обычно остается после многократного созерцания портрета. И в то же время я чувствовал, что рыться в памяти бесполезно, настолько это воспоминание было зыбким и расплывчатым.

Переключив свое внимание на даму, я был поражен тем, как она побледнела и как исказились черты ее лица. Она смотрела на нашего попутчика с откровенным ужасом, и я заметил, что ее дрожащая рука потянулась к маленькому саквояжу, лежавшему на сиденье в двадцати сантиметрах от нее. В конце концов она дотянулась до него и нервным движением прижала к себе.

Наши взгляды встретились, и я увидел в ее глазах такую боль и тревогу, что, не удержавшись, спросил:

– Вы плохо себя чувствуете, мадам? Не открыть ли окно?

Ничего не ответив, она испуганно указала мне на нашего спутника. Я улыбнулся так же, как ранее ее муж, и знаками объяснил, что ей нечего бояться, ведь я нахожусь рядом и что этот господин, кажется, совсем не опасен.

В этот момент он обернулся, оглядел нас с ног до головы, затем забился в свой угол и больше не шевелился.

Стало тихо, но дама, видимо, собрав всю свою энергию перед отчаянным шагом, прошептала мне еле слышным голосом:

– Знаете ли вы, кто находится в нашем купе?

– Кто?

– Это же он… он… я вас уверяю.

– Кто он?

– Арсен Люпен.

Она не спускала глаз с пассажира, который надвинул кепку на лицо. Для того чтобы скрыть замешательство или просто-напросто собирался заснуть?

Я попытался возразить даме:

– Арсена Люпена вчера заочно приговорили к двадцати годам каторжных работ. И маловероятно, что уже сегодня он будет настолько опрометчив, чтобы показаться на людях. Кроме того, газеты, если не ошибаюсь, сообщили, что этой зимой, после нашумевшего побега из Санте, его видели в Турции.

– Он едет в нашем поезде, – повторила дама, стараясь говорить громче, явно для того, чтобы ее услышал наш спутник, – мой муж заместитель начальника управления исправительных учреждений, и сам комиссар вокзала сообщил нам, что ищут Арсена Люпена.

– Это еще не основание…

– Его видели в зале ожидания. Он взял билет до Руана, в первый класс.

– Но ведь его легко было арестовать.

– Он исчез. Контролер у входа в зал ожидания не видел его, предполагают, что он прошел через пригородный перрон и зашел в экспресс, который отходит на десять минут позже нашего поезда.

– В таком случае его, наверное, там и взяли.

– А если в последний момент он выпрыгнул из своего вагона и перебрался сюда, на наш поезд… вполне вероятно?

– Значит, его схватят здесь. Служащие вокзала и полицейские не могли не заметить этого скачка из одного поезда в другой, и когда мы прибудем в Руан, его непременно поймают.

– Его – никогда! Он опять найдет способ улизнуть.

– В таком случае я желаю ему счастливого пути!

– Но до тех пор он такого натворит!

– Что именно?

– Откуда мне знать? Тут можно ожидать чего угодно!

– Действительно, бывают любопытные совпадения… – бросил я ей как бы невзначай. – Но успокойтесь. Даже если Арсен Люпен едет в одном из вагонов этого поезда, вести себя он будет очень смирно; и чтобы не навлечь на свою голову новых неприятностей, наверное, будет думать только о том, как бы избежать угрожающей ему опасности.

Мои слова нисколько не успокоили ее. Тем не менее она промолчала, не желая, видимо, показаться бестактной.

Я же стал перелистывать газеты и прочел отчеты о процессе Арсена Люпена. Поскольку в них не содержалось ничего нового, они меня не слишком заинтересовали. Кроме того, я не выспался, поэтому скоро почувствовал, как веки мои тяжелеют, а голова клонится набок.

– О, месье, не надо спать!

Дама вырвала из моих рук газету и сердито посмотрела на меня.

– Конечно, – ответил я, – я и не собирался.

– Это было бы крайне неосторожно, – заметила она.

– Крайне неосторожно, – повторил я.

И после ее замечания я изо всех сил боролся со сном, цепляясь взглядом за окружающий пейзаж. Но вскоре все это растворилось, образы возбужденной дамы и дремлющего господина вылетели из моей головы, по всему телу разлилось спокойствие, и я погрузился в сон. Я видел расплывчатые и легкие сны, в которых центральное место занимал персонаж, игравший роль и носящий имя Арсена Люпена. Он забирался в окна и опустошал замки, унося с собой драгоценности. Но силуэт этого человека, который уже не был Арсеном Люпеном, становился все четче и в конечном итоге очутился прямо передо мной.

Острая боль… душераздирающий крик. Я проснулся из-за того, что мужчина сжимал мне горло, придавив коленом грудь. Женщина забилась в угол и корчилась в нервном припадке. Я не успел начать сопротивляться, силы стремительно покидали тело, в висках стучало, не хватало воздуха… Еще минута, и наступило бы удушье.

Мужчина, видно, почувствовал это и отпустил мое горло. Однако, не отодвинувшись ни на йоту, правой рукой он вытащил веревку с заранее подготовленной петлей и резким движением стянул мне запястья. В одну секунду я оказался связан и с кляпом во рту.

Все манипуляции он проделал с ловкостью профессионального вора и преступника. Ни одного слова, ни одного лихорадочного движения. И вот я сижу в купе, связанный, как мумия. Я! Арсен Люпен!

Смех, да и только! Оказавшись в сложной ситуации, я не мог не оценить ее комизм. Облапошить Арсена Люпена как первоклашку! Обобрать как последнего простофилю, бандит, конечно же, не побрезговал моим кошельком! Арсен Люпен – одураченная жертва. Вот так история!

Грабитель, не обращая внимания на даму, схватил ее сумочку, валявшуюся на ковре, и вынул из нее все драгоценности и кошелек. Женщина, дрожа от страха, сняла свои кольца и протянула бандиту, после этого потеряла сознание.

С прежним холоднокровием мужчина вернулся на свое место, закурил сигарету и приступил к тщательному осмотру своей наживы, которая, судя по всему, удовлетворила его. Я же был удовлетворен значительно меньше. И дело тут не в двенадцати тысячах франков, которых меня столь бесцеремонно лишили: с этой потерей я смирился, но ненадолго, потому что не сомневался, что деньги вернутся ко мне в самое ближайшее время, как и те важные бумаги, что оказались у мужчины: планы, расчеты, адреса, списки корреспондентов, компрометирующие письма. В этот момент у меня был более серьезный, первоочередной повод для беспокойства.

Что произойдет дальше?

Как вы понимаете, суматоха, вызванная моим появлением на вокзале Сен-Лазар, не ускользнула от меня. Отправляясь в гости к друзьям, которые знали меня под именем Гийома Берла и добродушно подтрунивали над моим сходством с Арсеном Люпеном, загримироваться как следует я не мог, потому-то и поднялась шумиха. Более того, видели человека, перескочившего из экспресса в поезд. Кто же это мог быть, как не Арсен Люпен? Следовательно, комиссар Руана, предупрежденный телеграммой, в сопровождении внушительного отряда полицейских неизбежно окажется на перроне в ожидании поезда, будет расспрашивать о всех подозрительных пассажирах и тщательно обследует каждый вагон.

Все это я предвидел, но особенно не беспокоился, будучи уверенным в том, что полиция Руана не прозорливее парижской и я сумею проскочить незамеченным. Разве недостаточно было бы при выходе из вагона небрежно показать свое депутатское удостоверение, благодаря которому я уже внушил полное доверие контролеру на вокзале Сен-Лазар? Но обстоятельства изменились. И ни один из моих обычных трюков теперь не поможет. В одном из вагонов комиссар обнаружит господина Арсена Люпена, посланного ему счастливым случаем, связанного по рукам и ногам, смирного, как овечка. Полицейскому останется только получить груз, как получают на вокзале адресованную вам почтовую посылку или корзину с овощами и фруктами.

Но как же мне избежать столь неприятной развязки?

Поезд, оставив позади Вернон и Сен-Пьер, мчался в сторону Руана, последней станции.

Занимала меня и другая проблема, хотя прямого отношения ко мне она не имела, но пробуждала чисто профессиональное любопытство. Какие были намерения нашего спутника?

Если бы я был один, в Руане он бы успел совершенно спокойно выйти из вагона и скрыться. Но дама? Стоит двери купе открыться, как она, послушная и тихая в данный момент, станет звать на помощь. Вот что меня и удивило! Почему он не связал ее так же, как меня, ведь это позволило бы ему бесследно испариться до того, как обнаружилось бы его двойное злодеяние?

Наш спутник по-прежнему курил, уставившись в окно, которое несмелые капли дождя начинали разрисовывать длинными косыми линиями. Один раз он все же пошевелился, взял мою железнодорожную карту и что-то проверил по ней. Дама продолжала старательно изображать обморок, но приступы кашля, вызванные дымом, выдавали ее. Мне же было совсем не по себе, нещадно ныли суставы. Я лихорадочно прикидывал, что делать дальше.

Пон-де-л'Арш, Уассель… Поезд стремительно мчался вперед, опьянев от скорости, стучали колеса. Сент-Этьен… В этот момент мужчина встал и подошел к нам, на что дама поспешила отреагировать новым криком и непритворным обмороком.

Что же задумал наш попутчик? Он открыл окно, дождь лил теперь как из ведра, мужчина чуть отстранился, раздраженный тем, что у него нет ни зонтика, ни пальто. Бросил взгляд на дамский зонтик, затем одел мое пальто. Поезд продолжал мчаться над Сеной. Бандит подвернул брюки, а затем приподнял дверную задвижку. Он что, собрался выпрыгнуть на ходу?! При такой скорости мужчина неизбежно погибнет. Поезд ворвался в туннель, проходящий под холмом Сент-Катрин. Преступник приоткрыл дверцу, нащупал ногой первую ступеньку. Какое безумие! Тьма, дым, грохот… Абсурдность подобной попытки казалась очевидной. Но вдруг поезд замедлил ход, а через минуту состав уже двигался медленно, затем – еле-еле. По всей видимости, в этой части туннеля велись работы по укреплению свода, отсюда и необходимость замедлить ход поезда; вероятно, работы начались лишь несколько дней назад, и это было известно нашему попутчику.

Ему оставалось поставить другую ногу на верхнюю ступеньку и спуститься, не забыв предварительно опустить щеколду и запереть дверцу. Едва он исчез, поезд выехал в долину. Еще один туннель, и мы уже в Руане.

Дама тут же пришла в себя и принялась оплакивать утраченные драгоценности. Я взглядом ей дал понять, что задыхаюсь, и она освободила меня от кляпа. Затем хотела развязать путы, но я воспротивился.

– Нет-нет, пусть полиция увидит все, как есть. Я хочу, чтобы они знали, что сделал этот негодяй.

– А может быть, мне нажать на стоп-кран?

– Слишком поздно, это надо было делать, когда он набросился на меня.

– Но он мог меня убить! О, месье! Я же говорила вам, что Арсен Люпен едет в нашем поезде! Я узнала его по портрету. А теперь он убежал, прихватив с собой мои драгоценности.

– Его найдут, не беспокойтесь.

– Найти Арсена Люпена? Невозможно!

– Это зависит от вас, мадам. Послушайте, как только мы приедем, зовите на помощь, в нескольких словах расскажите обо всем, что вы видели: о нападении, жертвой которого я стал, и о бегстве Арсена Люпена, опишите его, упомянув о кепке, женском зонтике и сером приталенном пальто.

– Вашем пальто, – уточнила она.

– Как моем? Нет, его. У меня не было пальто.

– Мне показалось, что, когда он вошел, тоже был без пальто.

– Да, конечно… если только ранее кто-нибудь не забыл свою одежду в купе. Во всяком случае, когда он убегал, на нем было серое приталенное пальто, и это главное. Забыл! Сначала назовите свое имя, положение вашего мужа подстегнет усердие местной полиции.

Поезд начал приближаться к перрону, дама уже высунулась из дверцы, тогда я заговорил твердым, почти повелительным тоном, чтобы мои слова хорошенько запечатлелись у нее в памяти:

– Назовите и мое имя, Гийом Берла. Если надо, скажете, что я ваш знакомый. Это позволит нам выиграть время. Нужно быстрее покончить с предварительным расследованием, потому что главное – погоня за Арсеном Люпеном и ваши драгоценности… Вы не ошибетесь, не правда ли? Гийом Берла, друг вашего мужа.

– Договорились… Гийом Берла.

Размахивая руками, она уже звала на помощь. Едва поезд остановился, и уже какой-то господин в сопровождении нескольких человек поднялся в вагон. Час икс настал.

Задыхаясь, дама воскликнула:

– Арсен Люпен… он набросился на нас… украл мои драгоценности… Я мадам Рено… Мой муж – заместитель начальника управления тюрем. О! Посмотрите, вот как раз и мой брат, Жорж Ардель, директор Руанского банка, вы должны его знать…

Она вцепилась в подошедшего молодого мужчину, с которым поздоровался полицейский комиссар, и срывающимся голосом продолжала:

– Когда месье заснул, Арсен Люпен набросился на него и начал душить… Месье Берла, друг моего мужа.

– Но где же Арсен Люпен? – спросил комиссар.

– Он выпрыгнул из поезда в туннеле, за Сеной.

– Вы уверены, что это был он?

– Уверена ли я? Конечно, я его узнала. К тому же его видели на вокзале Сен-Лазар. На нем была кепка.

– Да нет… шляпа из жесткого фетра, как вот эта, – поправил ее комиссар, показав на мою шляпу.

– Кепка, я уверена, – повторила мадам Рено, – и серое приталенное пальто.

– Действительно, – пробормотал комиссар, – в телеграмме упомянуто серое пальто, приталенное и с черным бархатным воротником.

– Верно, с черным бархатным воротником, – торжествующе воскликнула мадам Рено.

Я облегченно вздохнул. О! Моя храбрая, моя великолепная спутница, как вы оказались кстати!

Тем временем полицейские освободили меня от пут, и я, как подобает человеку, который долгое время просидел в неудобной позе, прикладывая платок к окровавленным губам, сказал комиссару ослабевшим голосом:

– Месье, это был Арсен Люпен, сомнений нет. Если не мешкать, его еще можно поймать. Надеюсь, что смогу быть вам чем-то полезен.

Вагон, который стал местом преступления, был отцеплен от состава, а поезд отправился дальше, в Гавр. Нас повели в кабинет начальника вокзала сквозь толпу любопытных, заполнивших перрон. Я легко могу найти предлог, чтобы удалиться, найти свой автомобиль и бежать, потому что дальнейшее ожидание было опасным. Достаточно было какого-нибудь инцидента или новой телеграммы из Парижа, и я пропал. Да, но мой вор? Оказавшись в незнакомом месте и без средств, я вряд ли могу его найти.

«Что ж! Рискнем, – подумал я, – и останемся. Партию выиграть будет трудно! Но ставка того стоит».

Нас попросили еще раз повторить показания, поэтому я сказал:

– Господин комиссар, сейчас Арсен Люпен опережает нас. Мой автомобиль стоит во дворе. Если вы окажете мне честь и сядете в него, мы попытаемся…

Комиссар хитро улыбнулся:

– Идея неплоха… настолько неплоха, что уже осуществляется.

– О!

– Да, месье, некоторое время назад два моих сотрудника уже отправились на велосипедах…

– Но куда?

– К выходу из туннеля. Там они будут искать следы Арсена Люпена и соберут свидетельские показания.

Я лишь пожал плечами.

– Ваши сотрудники ни следов не найдут, ни показаний не соберут.

– Неужели?

– Люпен позаботился о том, чтобы никто не увидел, как он выходит из туннеля. Он доберется до ближайшей дороги и оттуда…

– И оттуда – в Руан, где мы его и поймаем.

– Он не собирается в Руан.

– Значит, будет бродить в его окрестностях, здесь мы тоже чувствуем себя уверенно.

– Он не останется в окрестностях.

– Да ну! И где же он будет прятаться?

Я достал часы и сверил время.

– В настоящее время Арсен Люпен находится неподалеку от вокзала Дарнеталь. В десять часов пятьдесят минут, то есть через двадцать две минуты, на Северном вокзале он сядет в поезд, следующий из Руана в Амьен.

– Вы полагаете? Но откуда вам это известно?

– О! Все очень просто. В купе Люпен изучал мою железнодорожную карту. Зачем? Чтобы узнать, нет ли неподалеку от того места, где он высадится, другой линии железной дороги. Я тоже изучал эту карту, вот почему у меня появилась эта идея.

– Прекрасно, месье, – сказал комиссар, – великолепная догадка. Какая компетентность!

Но, увлекшись своей игрой, я допустил оплошность, продемонстрировав свою излишнюю осведомленность. Теперь полицейский рассматривал меня с удивлением, казалось, им овладело какое-то смутное подозрение. Фотографии, разосланные повсюду полицией, были плохого качества, Арсен Люпен выглядел на них совсем не похожим на того человека, что стоял перед комиссаром, и узнать его было невозможно. И все же полицейский был чем-то озабочен. Еще минуту все молчали, настороженность повисла в воздухе и не давала продолжить разговор. Меня пробрала дрожь и стало как-то не по себе. Неужели удача отвернется от меня? Овладев собой, я засмеялся.

– Господи, неужели вы не понимаете, что я хочу получить назад свой бумажник?! И если бы вы согласились отпустить меня в погоню с двумя вашими сотрудниками, то вместе мы смогли бы …

– Прошу вас, господин комиссар, – воскликнула мадам Рено, – послушайте господина Берла!

Вмешательство моей прекрасной попутчицы решило дело. Фамилия Берла в устах жены влиятельного человека действительно становилась моей и удостоверяла мою личность настолько, что никакие подозрения были недопустимы. Комиссар сказал:

– Уверяю вас, месье Берла, я так же, как и вы, заинтересован в аресте Арсена Люпена.

Он проводил меня до автомобиля, в который вместе со мной сели еще два сотрудника полиции, Оноре Массоль и Гастон Деливе. Я занял место за рулем, механик завел мотор. Через несколько секунд мы покинули вокзальную площадь. Я был спасен!

Проезжая по бульварам старого нормандского города на огромной скорости, я испытывал чувство гордости. Мелодично гудел мотор, за окнами моего «Моро-Лептона»[6] проносились деревья. Опасность миновала, но я был озабочен только тем, как уладить личные проблемы с помощью двух достойных представителей власти. Арсен Люпен ехал на поиски Арсена Люпена!

Скромные защитники общественного порядка, Деливе Гастон и Массоль Оноре, как бесценна для меня ваша помощь. Что бы я делал без вас? Без вашей помощи Арсен Люпен сбился бы с пути, а другой улизнул!

Но не все еще было кончено. Во-первых, мне необходимо было догнать вора и завладеть бумагами, которые он у меня похитил. Ни за что на свете нельзя было допустить, чтобы мои помощники сунули нос в эти документы, а тем более заполучили их. Использовать полицейских, но действовать без них – вот чего я хотел, и это было совсем не легко осуществить.

На вокзал Дарнеталь мы опоздали на три минуты, поезд уже ушел. Правда, я успокоился, узнав, что какой-то человек в сером приталенном пальто с черным бархатным воротником поднялся в купе второго класса с билетом до Амьена. Мои первые шаги в качестве сыщика оказались многообещающими.

Деливе сказал мне:

– Этот поезд остановится только в Монтеролье-Бюши через девятнадцать минут. Если мы не прибудем туда раньше Арсена Люпена, он сможет добраться до Амьена или пересесть в поезд на Клер, а оттуда направиться в Дьепп или Париж.

– Далеко ли до Монтеролье?

– Двадцать три километра.

– Двадцать три километра за девятнадцать минут… мы попадем туда раньше его.

Захватывающая гонка! Никогда еще мой автомобиль не отзывался на мое нетерпение с такой отдачей и четкостью. Казалось, ему передается моя воля напрямую, без посредничества руля и рычагов. Автомобиль разделял мои желания. Одобрял мое упорство. Понимал мою злость на этого кретина «Арсена Люпена». Лицемер! Предатель! Сумею ли я одержать верх над ним? Посмеется ли он еще раз над репутацией того, в кого воплотился?

– Направо! – кричал Деливе. – Налево! Прямо!..

Мы летели над землей. Дорожные знаки казались маленькими пугливыми зверьками, падавшими в обморок при нашем приближении. Вот мы нагнали облако дыма, показался Северный экспресс. На протяжении километра шла борьба, бок о бок, борьба неравная, исход которой был неясен. К моменту прибытия поезда мы обогнали его на двадцать корпусов. За несколько секунд мы добежали до перрона, к вагону второго класса. Дверцы открылись, вышло несколько человек, среди которых моего вора не оказалось. Мы осмотрели купе. Нет Арсена Люпена!

– Черт возьми! – воскликнул я. – Он, наверное, увидел мой автомобиль, когда мы ехали рядом с поездом, узнал меня и спрыгнул.

Начальник поезда подтвердил это предположение. Он видел человека, скатившегося по насыпи в двухстах метрах от вокзала.