Если…

Оставалось всего несколько дней до начала осени, изнуряющая жара властвовала как и прежде и, казалось, не собиралась покидать свои владения еще очень долго. Дело шло к вечеру; я, закрывшись в своей комнате, уже более получаса ворковала с благоверным, практически умоляя его приехать, зная, что завтра у него будет выходной. Мы не виделись более двух недель, и моя тоска по нему достигла своего пика. Но Владимир не переставал меня уговаривать подождать еще немного, напоминая о скором наступлении сентября.

– Давай завтра увидимся! Я так соскучилась! – протяжно проговаривала я в трубку, чтобы слова интонировали как можно жалобней.

– Я устал тебе повторять… Мне очень хотелось бы провести день с тобой, но никак не смогу! Пока утром сменюсь, пока домой заеду хоть душ принять после ночи да переодеться – на часах будет обед. А до тебя добраться – и вечер подоспеет, – надо будет разворачиваться обратно. Это, возможно, и романтично – проделать такой путь только ради твоей улыбки и поцелуя, но несерьезно, пойми! Сентябрь на носу! Наверстаем! Потерпи чуток!

– Ну хоть на часик приезжай!

– Угомонись! Что ты, как маленькая, канючишь! – рявкнул Володя в надежде, что это подействует на меня.

– Если ты с работы сразу направишься ко мне, то выиграешь немного времени. Ты мне в любом виде нравишься, не страшно, если не переоденешься! – продолжала я, не обратив внимания на изменившийся его тон.

– Надеюсь, это была шутка! Замечу, что неудачная! Который раз тебе талдычу, и это последний, – завтра меня не жди! Я ясно выразился? Или какое-то слово объяснить?

– Значит, так хочешь побыть со мной! – сдалась я в конце концов.

– Раз уж на то пошло, а отчего же тебе бы не приехать? Посмотрела бы, где и как я живу! Даже встречу тебя на вокзале! – увы, но мне не удается подобрать слово, максимально отражающее интонацию, в которой было это сказано.

– Ты же знаешь, что родители мне не позволят. И спрашивать у них бессмысленно… Как ты это себе представляешь? – грусть послышалась в моем голосе.

– Значит, как ты говоришь, так хочешь! Действительно хотела бы, придумала бы что-нибудь! Я уверен, ты можешь!

Я понимала, что если приму это как вызов, то снова пойду у него на поводу, снова докажу ему, что мною можно манипулировать, – и он будет всегда так делать при малейшей надобности и без нее. Но, с другой стороны, мысль о том, чтобы «подышать его воздухом», оказалась настолько привлекательной, что я, необычайно воодушевившись, тут же принялась просчитывать все возможные и невозможные варианты своего путешествия…

Мой чистовой план был прост и идеален, ну, или почти идеален! На время моего несколько часового отсутствия требовалось «алиби», которое могли дать только приближенные ко мне люди. Это было затруднительно, учитывая то, что единственный мой «союзник» – Юлия, покинул меня прямо на поле боя. Однако выход я нашла довольно быстро…

…Так вышло, что в школу, которую я успешно окончила, я перевелась будучи ученицей восьмого класса. (Надеюсь, меня простит мой дорогой читатель, если я не стану углубляться в подробности сего малопримечательного биографического события, абсолютно нестоящего нашего внимания и места в моем рассказе.) До перевода со мной учились две сестры-близнецы. Девочки прилежные, отлично учащиеся и вместе с тем такие забавные, когда ссорились по мелочам – где чей карандаш или ручка, – они сразу заняли центральные позиции у одноклассников. Мы быстро сдружились и стали не разлей вода. Спустя год после того, как наши пути разошлись, мы случайно встретились на уроках по хоровому пению в музыкальной школе и с того времени поддерживали в той или иной мере приятельские отношения вплоть до завершения студенческих лет. Именно их без промедления я и набрала…

Итак, безупречная легенда, точно агента под прикрытием, была готова. По договоренности все, что от сестер требовалось в случае расспроса – лишь подтвердить, что мы ходили на море, а после я зашла к ним в гости. Главное для них было – не отвечать на звонки с номера моего домашнего телефона (благо, определители уже во всю в моде), если родители решат позвонить им, а не мне на мобильный, а там я уже придумаю какое-нибудь объяснение этому. Так, по моим скромным подсчетам, в распоряжении у меня было как минимум полдня. Я не видела причин, по которым что-то могло пойти не так, потому счастливая, предвкушая долгожданное свидание, остающееся сюрпризом для Володи, легла отдыхать, в полудреме рисуя себе лирические сцены предстоящего дня.

Я проснулась очень рано, еще до полного рассвета, когда глаза начинают едва различать окружающие предметы. Времени на сборы было предостаточно, но мне каждое мгновение дороже золота. Делать каменно-спокойное выражение лица, при этом панически боясь опоздать на электричку, оказалось слишком сложной задачей даже для меня, человека, всегда держащего свои эмоции под жестким контролем. К тому часу, как встали родители, я уже давно снарядилась и столько раз обошла всю квартиру вдоль и поперек, недоверчиво поглядывая на стрелки циферблата, что, казалось, выйди пешком к любимому, была бы на полпути. Таяли последние минуты, надо спешить на вокзал. Электрички ходят с большим интервалом в расписании, и если я не успею, то мне придется остаться здесь. Поэтому, только повернув за угол дома, я попеременно стала переходить то с быстрой ходьбы на бег, то наоборот…

Запыхавшаяся, я заскочила в ближайший вагон, когда диспетчер уже объявлял об отправке электропоезда, и наконец-то получила возможность перевести дух. Впереди около двух часов монотонного стука колес, скучных пейзажей и шумной толпы, заполнившей состав, словно килька в консервах, до краев. Двигались медленно, часто останавливаясь посреди полей, дабы пропустить встречный, что сильно раздражало, особенно если горишь желанием добраться как можно скорее. Спокойно усидеть на месте не получалось: я так и подпрыгивала на сидении, мысленно ругаясь и подгоняя машиниста.

Едва выехав за город, я решила, что пора сообщить преприятнейшую весть Володе; он же обещал меня встретить. Именно с этого момента все и пошло наперекосяк. За всю дорогу я набирала его не один десяток раз, но так и не дозвонилась. Я уже сошла на перрон в конечной точке, а он до сих пор не брал трубку и не перезванивал. Такого поворота, ясное дело, не ожидалось, и я в растерянности, оставшись одна в весьма малознакомом мне городе с ограниченными денежными средствами – сугубо на билет обратно, – не имела ни малейшего представления, что предпринять. Конечно же, логичней было бы сразу вернуться, но стало настолько жаль потраченных усилий, а мысль об обязательно сработающем законе подлости, – я только поверну домой, как Володя объявится, – настолько обидной, что упорство флегматика, и без того мне присущее, сыграло свою роль с большей силой. Да, это было рискованное мероприятие – отправиться на поиски человека, имея лишь смутное представление о месте его проживания. Я подошла к первому же водителю маршрутного междугороднего автобуса узнать, как мне доехать до пункта назначения и стоимость проезда. Исходя из моих скудных финансов, это была такая заоблачная сумма, точно частный вертолет арендовала. Водитель, мужчина сурового вида лет пятидесяти, все понял по моим глазам и, значительно смягчившись в лице, направил меня к троллейбусным кассам.

О, какое же это великое счастье, когда ты неожиданно для себя обнаруживаешь, что еще не все потеряно, ты рано сдаешься, у тебя еще есть шанс добиться желаемого! Помнится мне, я даже тихо-тихо повизгивала от переизбытка чувств, буквально запрыгивая в троллейбус, как только началась посадка. Цена на перевозки этим транспортом была очень милосердной и составила всего лишь половину тех денег, которые мне удалось выудить из своих карманов, но она и соответствовала уровню его комфортабельности. Мой «лимузин» был годов 60-х выпуска, коих осталось единицы, ибо практически все уже эти «ветераны труда» давно были отправлены «на пенсию». Ехали очень медленно и жестко; каждая кочка и каждая яма откликались в салоне звуками жестяной банки и сильной тряской. Судя по пассажирам, этот «старичок» пользуется большой популярностью лишь у льготников, которые любезно уступали друг другу места. Я скромно стояла подле водителя, с интересом и легкой нервозностью глазея по сторонам и выжидая его команды: «На выход!» Время неумолимо приближалось к полудню, а дорога все не заканчивалась. Я и предположить не могла, что этому «корытцу» понадобится больше часа, чтобы преодолеть какие-то двадцать километров! Только представь, дорогой мой читатель, насколько героическим мог казаться мне сей поступок во имя любви, столько времени стойко и мужественно перенося все «тяготы и лишения» в виде жуткой давки в раскаленном под палящим солнцем металле! Потому, наконец-то сойдя на остановке, я была готова целовать землю, позабыв даже о том, что стояла невыносимая духота и меня сильно мучила жажда. Володя же так и не подавал признаков жизни.

Итак, я оказалась выброшенной посреди абсолютно незнакомой местности, а что же дальше? Положение дел, увы, не прояснялось. Слева плотно один к одному стоят небольшие домики, зачастую с неухоженными захламленными двориками и невысокими покосившимися заборами, калитки которых выходили на узенький тротуарчик, отделявший их от проезжей части, за ними чуть вдали коричнево-зеленым фоном возвышались горы; справа – аналогичная картина. Впереди – трасса, позади – она же; машины проносятся на бешеной скорости. Снова звоню и снова нет ответа. Ну не могу же я себе позволить проделать такой путь, чтобы у финишной черты развернуться назад?! Да и купить этот билет за что-то нужно. Пусть обратно до города я доберусь на том же транспорте, что и сюда, а потом? Единственная родственница, живущая в нем с семьей, как выяснилось часом ранее, сейчас гостила у своих родителей, то есть – в наших родных краях, а значит, мой запасной выход «замурован». Придется мне продолжать движение «на ощупь». А в какую сторону? На полках своей памяти, которые заставлены всевозможными коробками с воспоминаниями, как необходимыми, так и бесполезными на данный момент, мне удалось найти кое-что ценное. В первые дни нашего с Володей знакомства, когда он делился со мной перипетиями своего бурного отрочества, – с энтузиазмом описывая сцены всевозможных потасовок на почве «раздела территорий и сфер влияния» с представителями иного вероисповедания, к которым Володя относился крайне нетерпимо, – он упоминал стадион – «главную арену боевых действий» в поселке, – находящийся (вроде бы) недалеко от его дома. И я уверена, что именно этот стадион я видела в окне, когда подъезжала к остановке. Координаты заданы, курс взят.

Я перебежала дорогу и вернулась чуть назад. Буквально двести метров – и нужный мне объект. Да, как для городского жителя, пусть и провинциального, стадионом его сложно назвать: скорее, маленький участок для игры в футбол местной пацанвы. Но дело, в общем-то, не в этом. Перед ним поворот направо, уводящий так далеко, что сразу не охватить глазом. Почему-то мне казалось, что туда-то мне и нужно продвигаться. На часах был полдень. Пора бы отзвониться родителям и сообщить, что мы уже вернулись с «пляжа» и я «в гостях у девочек»! Так, пункт «Б» моего «идеального преступления», и у меня в распоряжении еще часа три. Не забыть бы только, что сюда же входит и путь назад… «Надо торопиться!» – подумала я и уже из последних сил прибавила шаг. Во рту раскинулась Сахара, язык так и присыхал к небу. Голову напекло настолько, что ее запросто можно было использовать вместо сковородки для жарки яиц. А свинцовые ноги словно прилипали к расплавленному асфальту. Казалось, вот-вот начну видеть причудливые миражи. Но упорству девушки может позавидовать даже бывалый крепкий мужчина. (А еще говорят, что женщины – слабый пол! Ха!) Ни на секунду не оставляя надежды, что близка к цели, и не прекращая движения, я к тому же еще и умудрялась изучать пейзажи. По пути моего следования по левую руку на небольшой возвышенности – маленький погост с почерневшими деревянными крестами и выцветшими табличками, по правую – практически лысые покатые холмы, не считая сорной растительности, местами по колено высотой. Далее – черешневый сад, заметно одичавший. Я снова глянула на часы. С момента разговора с матерью прошло более двадцати минут, но ни конца ни края этой дороги мне по-прежнему не удается узреть, как и вольно бредущего прохожего, у которого можно было бы хоть что-то разузнать. Только сейчас я стала всецело осознавать, в какую передрягу все же попала, и внутри меня тихо-тихо поднималась паника. Что произошло? Почему он так долго не выходит на связь? Что же теперь делать? Стоять на месте посреди дороги, увы, не выход, но в том, что я держу правильное направление, я начала сильно сомневаться. Я шла просто потому, что шла; у меня не было выбора, хотя каждый шаг давался все труднее и труднее. Пить хотелось настолько, что, попадись мне океан, озеро или просто лужа, взахлеб пригубила бы не один литр, причем сама вода была бы для меня не иначе как артезианской. Конечно же, виновником всех своих бед я видела лишь одного человека – Володю. Какими только «комплиментами» мысленно я его не одаривала, какие только пытки я ему не устраивала, – сама от себя не ожидала такой жестокости! От окончательной «расправы» моего благоверного спасло неожиданное появление людей. (Вот бы не подумала, что могу быть им так рада!) Навстречу мне шла небольшая компания парней, как видно, хорошо знающих эти места. «Надо бы спросить у них дорогу!» – мелькнуло у меня в голове, но, когда мы с ними поравнялась, их развязное поведение меня остановило. Уж больно резво один из них кинулся ко мне с распростертыми объятиями… Едва я успела отскочить, как из-за моей спины послышался взрослый женский голос:

– Девушка очень понравилась? – как-то игриво спросил он у немного присмиревшего юноши. Я обернулась. Хозяйка голоса находилась буквально на расстоянии вытянутой руки. (Как же я ее раньше не увидела?!!) Невысокого роста, плотного телосложения; на вид ей было около шестидесяти лет, но она казалась не по годам крепкой и бодрой.

– Ну… да.., – робко ответил давеча смелый молодой человек. – Ваша внучка?

– Да, внучка! – убедительно произнесла женщина, став передо мной.

– Извините, пожалуйста! – видимо, сам не совсем понимая, за что извиняется, пробормотал парень и поспешил ретироваться. Двое его друзей все время наблюдали за этой сценой и тихонько хихикали над товарищем; он действительно выглядел провинившимся ребенком. Но мне было не до смеха, и все, о чем я тогда переживала – снова лишние потраченные впустую драгоценные минуты…

– Ох уж эта молодежь! – продолжала теперь уже моя попутчица. – Все геройствуют друг перед другом… Ну, рассказывай! Куда путь держишь? Здешняя?

– Нет. Приехала к парню в гости, хотела сюрприз сделать, а он как сквозь землю провалился. Трубку не берет, а адреса его точного я не знаю. Знаю только, что где-то здесь должен быть военный городок, там он и живет, – пожаловалась я.

– Какое безрассудство! Девчата, что же вы творите! Поймите, наконец, мужчина должен стремиться быть с вами, добиваться вас! А вы ездите к ним на свидания… Мир перевернулся! – будто взмолилась моя спутница. – Не объявился, и бог с ним! Езжай домой!

«Что за глупые стереотипы! Пережитки! У нас давно равноправие!» – подумала я и уже вслух, слегка нараспев, произнесла:

– Я бы уже с радостью, да не могу! Не за что…

– Господи, час от часу не легче! Сколько тебе лет хоть?

– Семнадцать… будет через две недели…

– И родители тебя вот так одну отпустили? – на лице женщины читался скорей шок, чем просто удивление.

– Нет, конечно. Они просто в неведении, – кажется, именно этот коктейль чувств, который пролился из «мерной» чаши моей души, в народе именуют совестью.

– О-хо-хох… Знаешь, мне бы очень хотелось, чтобы твои родители все же узнали и таких тряпок тебе дали! Чтоб в следующий раз неповадно было бездумно вытворять такое!

Меня это необычайно обидело. С этой секунды вместо милой, доброй бабушки мне чудилась злобная, коварная старуха, которую, сродни ведьмам в средневековье, нужно тут же сжечь на костре.

– При чем тут они? – огрызнулась я. – Я достаточно взрослая, чтобы самостоятельно распоряжаться собственной жизнью!

– Это ты сейчас так говоришь! Вот будут свои дети, совсем по-другому запоешь! – к моему изумлению было сказано так мягко и нежно, что подбросить еще дровишек в огнище рука не поднялась. Таким образом, наш разговор зашел в тупик…

Буквально через пару минут мы подошли к блок-посту, – там въезд в какую-то «особую» зону, но которая не была ограждена забором; эта граница совершенно условна, – представляющему собой самодельный деревянный навес с такими же самодельными под ним деревянными столом и лавочкой. Несли вахту двое молодых, но уже не юных, военных.

– Вот у них спроси, куда тебе все-таки идти надо! Они точно знают! Заодно попросишь воды, наверняка, пить хочешь! – слегка пихнув меня локтем в левый бок, сказала моя компаньонка.

– Очень хочу! – при слове «вода» мои глаза заблестели.

– Я так и думала… Прощу прощения, ребята, – обратилась женщина к постовым, – тут девушка заблудилась, не поможете?

Оба парня окинули меня оценивающим взглядом.

– Конечно! – выдержав небольшую паузу, ответил один. – Постараемся!

– Она ищет военный городок… Любимый ее там «затерялся»! – продолжила она и кратким монологом передала всю нашу недавнюю беседу.

– Есть здесь такой! Только вы рано свернули! Вам нужно было выйти на одну остановку позже, а потом просто подняться по ступеням к городку. Пятиэтажки снизу сразу видно, – подключился второй.

«Как я могла забыть!» – подумала я, вспомнив, что Володя когда-то описывал мне ту самую лестницу, ведущую через лесок наверх по холму к его двору. – «Это же надо столько времени потерять!»

– Теперь вам километра три возвращаться обратно, а там примерно еще столько же вперед!

…Не буду углубляться в перечисление всех «лестных» слов, которые я сама себе адресовала, – ни к чему объяснять то, что и так очевидно. Одно могу сказать, я, видимо, по дороге обратно настолько увлеклась этим занятием, что опомнилась уже на том самом повороте, откуда так долго в итоге удалялась от желаемого объекта; расстояние в несколько километров показалось лишь парой десятков шагов. К тому же добрые люди не дали мне все же умереть от жажды, а посему я ощутила еще и некоторый прилив сил. И все бы вроде ничего, да только время, увы, неподвластно ни гипнозу, ни мольбам: полтора часа на исходе…

Я вернулась туда, отколе и начинала свои поиски. «Одна остановка, всего одна остановка и я на месте!» – как мантру, повторяла себе, тем самым подначивая себя идти еще быстрей. Забавно, но я никогда не отличалась хорошей физической подготовкой, а в старших классах и вовсе была определена в спецмедгруппу в связи с моей близорукостью. Зато сейчас… поражаюсь… в постоянной гонке с Солнцем, я превзошла саму себя и побила уже не один личный рекорд. Порой складывалось такое ощущение, что часы явно что-то задумали против меня и ускоряли ход с каждым пройденным мной метром. Мороженое медленнее таит в жару, чем время, когда куда-то очень спешишь!

Промчав уже большую половину пути, из кармана юбки раздался новомодный хит. Эта мелодия играла только на один контакт – Володю – и превращала меня в «шизофреника». «Как так?» – спросите вы. Ну, согласитесь, сложно назвать психически здоровым человека, который под телефонный звонок умудряется попрыгать, потанцевать, покривляться и сам с собой поговорить! В данный момент меня просто раздваивало. Одна часть была готова упасть на колени перед «спасителем» от благодарности, другая – хладнокровно убить за столь долгое и нервное ожидание.

– Ну и где нас черти носят? – едва сдерживалась я, чтобы не перейти на крик. – Я тебе раз тридцать звонила на протяжении последних нескольких часов!

– Спал, – размеренным голосом ответил Владимир. – А что за истерика? И где ты?

– Не знаю… Где-то!

– Что это значит? – встревожился собеседник на том конце провода. – Как это не знаешь?

– По идее, я должна быть где-то недалеко от тебя…

– Ты все-таки приехала? Так чего молчала, сразу не предупредила? Посмотри по сторонам, опиши, что видишь!

– Трасса, частные дома… Было бы что описывать…

– Понятно… Стадион, когда проезжала, видела?

– Да! Я по нему и ориентировалась, такой километраж намотала…

– Естественно! Стой на месте! Я найду тебя! – едва Володя договорил, как тут же положил трубку.

«Мило!» – промелькнуло в голове – «Сказал бы хоть, сколько ждать!»

Минут десять я переминалась с ноги на ногу, как из-за ближайшего поворота вынырнул знакомый худощавый силуэт.

– И что ты можешь сказать в свое оправдание? – начала я, едва он подошел.

– Мне не за что оправдываться! Ты словом не обмолвилась, что появишься; я бы встретил! Вернулся с работы и лег спать спокойно! А сплю я крепко, не слышу телефон.

Я готова была поверить в его пояснение, если бы не одно большое НО: плотный, концентрированный запах перегара…

– Когда же ты успел тогда напиться? – как минимум пару дырок взглядом я в нем просверлила.

Вижу, вопрос поставил его в тупик – воришку поймали на горячем.

– Почему сразу напился? Я разве пьяный? Ромка (лучший друг еще с детства – прим. автора) вчера ко мне приезжал, мы по бутылке пива осушили.

– Не пытайся вешать мне лапшу на уши! – тут я сорвалась. – По-твоему, я с Луны упала? Рядом с тобой закусить хочется! Какая бутылка пива? Декалитровая?

– Вот завелась! Хорошо! Да, мы с Ромой всю ночь пили! Я со смены специально отпросился! Месяц его не видел! Даже не помню, как мы домой добрались! Глаза открыл – телефона нет, думал, потерял уже третий по счету. А друг, какой молодец, приберег у себя! – Володя рассказывал это с таким самодовольством, что я взбесилась еще больше.

– Значит, меня порадовать своим приездом ты никак не мог, а для попойки до свинячьего визга даже работа не помеха!

– Чего ты орешь? Ты мне, конечно, нравишься, когда злишься, – такая смешная, – но сейчас мне нехорошо! И вообще! Молчи, женщина, твой день – восьмое марта!

От его борзости у меня пропал дар речи. Пока я думала, что мне ответить, мы подошли к его дому и поднялись на четвертый этаж.

Когда дверь квартиры распахнулась и моему взору предстал ее мрачный интерьер, я даже немного замешкалась. Первая же ассоциация, пришедшая мне на ум, вовсе не преувеличена: нет, это была не просто дверь, это самый настоящий портал в параллельный мир! Ощущение обманутого дитя, которому в яркий шелестящий фантик завернули… камешек. В довольно просторной, квадратной формы прихожей, несмотря на белый день, стоял полумрак и веяло пещерной прохладой. Темные деревянные полы, частично покрытые кусками старого, затертого паласа жуткого бордового цвета, и блеклые замусоленные стены с обоями в непонятный мелкий рисунок, местами ободранными; «раритетная» железная вешалка, до отказа заваленная, несмотря на летнюю пору, зимней верхней одеждой и всевозможной обувью, – все это сразу со входа придавало обстановке «мертвенности». Отсюда по кругу я насчитала семь проемов. По левую руку от меня – раздельный санузел, через низкий, недоделанный из пенопласта, арочный проход – большая кухня, после – комната Володи; прямо – кладовая и зал; справа – спальня. Убранство каждого помещения было настолько скромным и настолько изношенным, что незнающий человек с уверенностью заключил бы, что здесь проживает одинокая бабушка лет восьмидесяти. Уборная оставила впечатление бесплатного общественного туалета, кухня – советской столовой (еще и газ в баллонах), с нее – балкон, который, видимо, когда-то давно был застеклен. (Вид с него открывался, конечно, прекрасный. Он находился со стороны подъезда; напротив, через двор с детской площадкой, – пятиэтажка, а за ней… горы, покрытые лесами… Да, для жителя степной местности такие очертания притягательны!) Далее по часовой стрелке – «царство» Владимира… Ну что сказать? Неопрятная комната метров двенадцати, напичканная рухлядью, среди которой красуется главная Володина гордость – старенький компьютер, купленный на первые самостоятельно заработанные им деньги. К тому же, судя по расположению окна, здесь никогда не бывает солнца. Так как квартира угловая, а эта спальня, как и зал, собственно говоря, размещены в торце здания, оно выходило, как мне кажется, на север, да еще и на фасад близстоящего аналогичного дома. Отделяла эту комнату от гостиной кладовка, дверь которой было страшно открывать – риск быть засыпанным хламом. Сама гостиная уютом также не отличалась, хотя и являлась местом отдыха хозяйки – матери моего молодого человека. Она походила скорей на мебельный склад, причем мебели периода глубокого застоя. И даже здесь порядок не наблюдался. Третья опочивальня, наименьшая, но с выходом на небольшую лоджию, который я не сразу-то и заметила, вообще привела меня в оцепенение. Полностью все в ней было завешано белыми простынями; такое я видела только в фильмах – фильмах ужасов. Это действительно жутко; здесь даже воздух какой-то другой… тяжелый, сдавливающий… Хотите смейтесь, хотите верьте, но моя фантазия тут же до боли разыгралась и начала дорисовывать этим белым пятнам нечто мистическое. Мне мерещились то привидения, то монстры, которые только и выжидают подходящий момент, чтобы схватить тебя и утащить с собой в потусторонний мир.