Если…

Пробил час Х. Мы неспешно подходили к моему двору; по пути я старалась дать парню ценные наставления о том, как себя вести, хотя он всячески от них открещивался, воспринимая их как нравоучения. Такая самоуверенность злила и восхищала одновременно. Основная часть родительской квартиры, кроме одной моей комнаты, выходит на южную сторону, то есть на сторону парадной. Проезд во двор хорошо просматривается с балкона. В теплую погоду наша семья могла сутками напролет засиживаться там за чаепитием (чаще кофе под сигарету) и беседами о проблемах насущных. Я невольно подняла глаза. Из-за перил напротив друг друга высовывались две руки, точнее, локти, а в воздухе быстро растворялись клубы густого серого дыма. И было в этой картине что-то «устрашающее»… Мы незаметно прошли в подъезд и поднялись на третий этаж. Я мысленно перекрестилась и нажала на кнопку звонка. Не отсчитав и пяти секунд, за дверью послышались торопливые, но твердые шаги; только по их звуку я уже знала – это папа. Как и раньше, лицо Вовы, который стоял на лестничной площадке позади меня, по-прежнему имело выражение невозмутимой безмятежности. Но, когда дверь квартиры отворилась и на пороге выросла крепкая, широкоплечая, высоченная фигура моего отца, лик умиротворенности резко сменился нервозностью, а холод в глазах ошеломлением. (Сейчас этот эпизод вызывает у меня ехидный смешок, тогда же он вызвал жалость.) Вова еле-еле выдавил из себя заезженное: «Здравствуйте!». Мы вошли, разулись, гуськом проследовали в гостиную и расположились там на большом угловом диване в разных его концах. «Всем встать – суд идет!» – подумала я.

– Ну что? Будем знакомиться? – добродушно спросил папа, занимая место между нами. Интонация и тембр его голоса значительно помогли нам расслабиться.

– Владимир, – собравшись духом, как отрезал, проговорил молодой человек.

– Сергей Александрович, – в том же тоне продолжил родитель, протягивая руку для пожатия.

– Очень приятно! – с серьезной и важной физиономией, как на деловой встрече, сказал мой кавалер, вытягивая шею от нескрываемого удовольствия, что ему пожали руку как уже взрослому человеку, как Мужчине. От этого забавного зрелища отвлекла мама. Выйдя из кухни, она остановилась в дверном проеме зала и со слегка зловредной, «судейской» улыбкой на устах соответствующим тоном произнесла:

– Ну, здравствуйте, Владимир! Меня зовут Оксана Владимировна! Чай будете?

Честно признаюсь, мой дорогой читатель, что, к сожалению, не помню Володин ответ на столь заманчивое предложение испить чаю, и смею надеяться, что Вы меня простите за это, так как это и вовсе бесполезная информация.

Вскоре я покинула гостиную вслед за мамой, где вовсю уже шел мужской разговор. Мы ушли в мою комнату: я – переодеться, она – помочь мне прихорашиваться. А если начистоту, то поболтать, конечно же.

– И как он тебе? – воодушевленно поинтересовалась я.

– Мне не нравится! Он нехороший!

– Почему? С чего ты это взяла? Я ничего такого не замечала! – в моем голосе прозвучал протест.

– А ты повнимательней посмотри ему в глаза! Я пока еще не поняла что именно, но что-то очень нехорошее в нем есть. Он не тот человек, за которого себя выдает. Присмотрись!

Эти слова сильно задели за живое. Тогда они не заставили меня задуматься, только обидели до глубины души. Ведь как мама могла определить наверняка какой он, когда она знает его всего пять минут? Мне же виднее! Мы с ним уже почти два месяца встречаемся! (Примерно такие были у меня мысли.) Конечно, я не считала его идеальным парнем, – да и кто из нас идеален? – но достойным!

Было еще светло, когда мы снова пустились в путь. От лучей заходящего солнца листва имела настолько насыщенный желто-красный цвет, что создавалось впечатление, будто все деревья охвачены пламенем. Сумасшедшая жара, успевшая замести все следы давешней грозы, к этому часу наконец-то спала, и народ вновь ринулся на улицы города. Скоро спустятся первые мягкие сумерки. Идти на набережную еще рано; основное движение там начиналось после заката, когда ночь накрывала плотным черным покрывалом и вдоль всего побережья зажигались разноцветные огни всевозможных увеселительных заведений, наперебой разрывающих в клочья теплый морской воздух последними хитами сезона, пытаясь заманить в свои сети денежных меломанов.

Перед зданием ЗАГСа, находящемся через дорогу от моего дома, каждый летний вечер работал большой музыкальный фонтан с красивой радужной подсветкой. Это главное место скопления людей, проживающих в микрорайоне. От него веяло приятной прохладой, а светящиеся струи, бьющие вверх на несколько метров, и приторный аромат, источаемый цветочными клумбами, даровали восторг и блаженство и приносили чувство легкости. Чтобы скоротать время, мы устремились туда. Нам очень повезло, что нашелся маленький участок свободного парапета, где можно разместиться; здесь обычно не протолкнуться – столько желающих полюбоваться этим рукотворным чудом ниспадающей воды. Музыка играет ненавязчиво, и тебе не приходится переходить на крик, дабы собеседник мог тебя услышать.

Едва мы успели опомниться, как уже стемнело. Часы вот-вот обнулятся. Пора уже двигаться дальше.

В курзале народа несметно – негде яблоку упасть. Гулянья в самом разгаре, и «градус веселья» достиг апогея. Уши закладывало от высоких децибел, а в глазах рябило изобилием красок, безостановочно и беспорядочно мельтешащих перед носом. Так, девушки во всевозможных длинных вечерних и коротких коктейльных платьях, с «опознавательными» ленточками через плечо, заносчиво извивались друг перед другом, словно состязаясь в конкурсе красоты, а громогласные, разгоряченные немалым количеством выпитого алкоголя парни, разбившись небольшими группами, то и дело искали приключений, то выказывая чрезмерное до неприличия внимание представительницам прекрасного пола, то до крови выясняя отношения между собой. Люди постарше, как местные жители, так и отдыхающие, пришедшие просто посмотреть или также поучаствовать в массовом движении, снисходительно относились к смелым выходкам изрядно опьяневшей молодежи; они держались в стороне и наблюдали, не встревая даже тогда, когда групповое празднование перерастало уже в «клановое» побоище. Чаще всего обходилось без серьезных травм и тем более трагедий, – и слава богу! – а любопытные зрители расходились в основном только после того, как в подобный беспредел вмешивались стражи порядка, патрулирующие улицы.

Глядя на переполненные бары и дискотеки всех мастей, мы с моим кавалером отказались от затеи где-нибудь посидеть или потанцевать и выбрали более романтическую, на наш взгляд, спокойную программу – пляж, шум прибоя, звездное небо… Сложности возникли и с этим, что, собственно говоря, было вполне ожидаемо: в поисках свободного клочка песчаного берега мы пятнадцать-двадцать минут безуспешно «колесили» вдоль морской линии, с каждым шагом все более теряя надежду и огорчаясь. Пляжный контингент был разнообразен: от компаний молодых почитателей бардовской музыки до семейных пар среднего возраста, встречающихся нам через каждый метр-полтора. Словом, вся территория здешних пляжей была «оккупирована», видимо, такими же любителями романтики, как мы двое. А те, кто посмелей, не отказывали себе в удовольствии и искупаться…

Удача нам все же улыбнулась. Обойдя по водной кромке ограждение закрытого пляжа, мы обнаружили его практически пустым, не считая сидящих кое-где нескольких влюбленных парочек, также, похоже, отличившихся «находчивостью». Наконец-то можно остановиться и, умостившись на бархатном песке, предаться своему любимому занятию – пофилософствовать о «несовершенстве мира сего»…

– Скажи честно, какая первая мысль у тебя возникла, когда ты меня только увидел? – спросила я заигрывающим тоном.

– Если честно… Я ожидал одну девушку, а не двух, поэтому, когда вы подошли, я начал про себя молиться.

– Почему? Зачем? – его ответ привел меня в недоумение.

– Мне очень хотелось, чтобы тобою была именно ты! Ведь… я влюбился в тебя в первую же секунду!

– Не подхалимничай! – недоверчиво произнесла я, не скрывая самодовольной улыбки.

– Я, между прочим, вполне искренне говорю! – обиделся мой собеседник. – Или ты считаешь, что это невозможно? Ты очень красивая девушка, умная, добрая, – словом, все при тебе…

(Ох уж эта приторная лесть! С горьким послевкусием… Порою она творит «чудеса»… Люди не в силах устоять перед нею, даже понимая, что им льстят, и даже четко осознавая, что делают это явно неспроста.)

– Ну ты же не станешь отрицать, надеюсь, что я точно не одна такая «прекрасная» откликнулась на твое телевизионное объявление?

– Нет, не стану, потому что это неправда!

– И много нас было, претенденток на твое сердце? – иногда моя пытливость просто не знала мер.

– Ну чего ты пристала? Какое это уже имеет значение? – гневно выпалил Володя. Но меня было не унять.

– Имеет, и большое, если я спрашиваю! – настаивала я.

– Хорошо! Не считая тебя, мне пять девушек написали.

– И ты со всеми встречался?

– С тремя, помимо тебя. – Он даже и не пытался скрыть, что этот разговор ему не по душе. Такая реакция показалась мне неоправданной и потому весьма странной. – Две «сошли с дистанции» уже на второй день общения по собственной инициативе, ничего не объясняя.

– Хм-м… Это было до меня или уже при мне?

– Ты написала мне позже всех и к тому же единственная была из другого города, поэтому с тобой я встретился в последнюю очередь. И, как оказалось, все же не зря, хотя и долго сомневался в том, что стоит ехать.

– Неужто боялся? – съехидничала я.

– Нет. Просто свидание вслепую – это всегда сюрприз, но далеко не всегда приятный. А на дорогу сюда-обратно уходит немало времени, да и денег тоже.

– И как же так вышло, что ты именно мне достался? Неужели ни одна из тех трех девушек не смогла затронуть твое сердце?

– Я же сказал, заочное знакомство дает весьма размытое представление о человеке, и часто образ, нарисованный у тебя в голове с чьих-то слов, кардинально отличается от того, что есть на самом деле. Вообще, женщины по природе своей склонны к преувеличению, к плетению каких-то интрижек, к глупым, даже абсурдным, поступкам… А как вы щедры на всевозможные вымыслы и домыслы! Вам поверить – дураком остаться!

– Можно подумать, вы ангелы! – огрызнулась я, споткнувшись о камень, брошенный в мой огород.

– Ну, сама посуди! Расскажу тебе одну историю. Еще до нашей встречи я гулял пару раз с девушкой. Никой звали. Она из той троицы была, как ты говоришь, претенденток. Симпатичная, милая, без лишнего понта и фарса – мне нравилась, в общем. Ника тогда только рассталась со своим молодым человеком и очень болезненно это переживала. Я, как истинный джентльмен, как полагается, старался относиться с пониманием и подставить свое сильное плечо, об которое она вытирала нескончаемый поток слез; выслушивал жалобы на ее парня, «негодяя неблагодарного», и всячески пытался отвлечь и развлечь. Каюсь, я бы не заморачивался, если бы не имел на нее определенные виды. И у меня были хорошие шансы, ведь Ника признавалась, что я ей импонирую. Однако спустя неделю или чуть больше ее возлюбленный пришел на примирение; они воссоединились, но обо мне она, конечно же, промолчала так же, как и не удосужилась известить об этом меня. В итоге я, будучи ни сном ни духом о ее переменах в личной жизни, неожиданно позвонил ей в самый неподходящий момент. Ника не смогла придумать ничего умнее для своего «оправдания» перед ревнивым «Ромео», как бредовую историю о маньяке, который донимает ее с утра до ночи телефонными звонками и сообщениями, а она и понятия не имеет, откуда у меня ее номер. Парень взбесился, угрожал найти меня и переломать ноги, если еще раз объявлюсь, на что я от души посмеялся, – на том мы и разошлись. Я не стал ни в чем его переубеждать и что-либо доказывать, так как мне, по большому счету, все едино, но чисто по-мужски жалко пацана, что он такой легковерный, – словом, лопух.

– Да, бывают, безусловно, и подобные случаи, не спорю! Но у всех явлений в мире, если копнуть, имеются причинно-следственные связи! В данной ситуации девушку, конечно, не оправдываю. Но понять могу! – попыталась я выступить в защиту. – Поведение женщины реакционно, то есть, по сути, это отражение поведения мужчины. К примеру, он безучастен, уделяет мало времени, скупится на ласку. Что с женщиной происходит? Она становится нервной, злобной, капризной и часто устраивает концерты лишь для того, чтобы привлечь к себе его внимание. Если любимый человек ревнив до умопомрачения, как здесь, она будет всячески оберегать себя от малейших его подозрений, хотя это фактически и невозможно в общественной жизни. Я не вижу ее «греха» в том, что она несколько раз прогулялась с тобой, когда думала, что отношения с парнем закончены. Также не вижу ее подлости в том, что она об этом ему не поведала в первую же минуту примирения. Во-первых, и рассказывать, собственно говоря, не о чем. Во-вторых, безумному ревнивцу что-либо объяснить все равно, что разъяренного красной тряпкой быка пытаться успокоить вежливой просьбой. Как по мне, все, в чем ее можно упрекнуть, что она не догадалась сообщить тебе заранее, что отныне ваше общение прерывается, чем и упростила бы самой себе задачу. Но опять же! Нужно смотреть по обстоятельствам, а нас там не было. Мое предположение, что девушка просто не чувствовала за собой никакой вины, вот и не вспомнила сразу о тебе. Кстати, еще неизвестно, чем ее парень занимался все это время их, так сказать, разрыва! Никто не дает гарантию, что он ничем нигде не отличился. И я думаю, он тоже не стал посвящать ее в такие подробности!

– Видишь, ты же за нее заступаешься! Значит, в какой-то мере, одобряешь поступок и при схожей ситуации сделала бы то же самое! Хотя это неудивительно! Не зря же возникло понятие «женская солидарность»! Заметь, именно женская! К нам относят нормальные понятия: «честь», «доблесть», «железная логика», «каменная стена», «сильное плечо» и еще куча подобных! А у вас? «Интуиция», «сентиментальность», «коварство», а вся ваша дружба основана на все той же пресловутой «солидарности». Да все вы такие! Без исключений! Вне зависимости от возраста и причинно-следственных связей! Имею удовольствие наблюдать на примере сестры и матери. У них привычка создавать себе лишние проблемы и хлопоты по глупости, а потом хвататься за головы и причитать, какие они бедные-несчастные. У вас бытует мнение, скорее даже закон, что все мужики – козлы, а у нас есть свое, равносильное: все бабы…э-э…как бы помягче сказать…в общем, дурехи!

Впервые в жизни Татьяна поймала ступор и более не смогла привести ни один весомый аргумент, чтобы апеллировать. Сначала я злилась на весь мужской род, затем – на весь женский. Я отвела глаза в небо и мысленно чертила линии по звездам, соединяя их в различные фигурки. Каким-то волшебным образом это успокаивало, более того, в какой-то мере, гипнотизировало, полностью завладевая тобой: ты абстрагируешься от окружающего мира, теряя ощущение течения времени и своего местонахождения. Оторвать взгляд едва было возможно. Звезды уже не представлялись такими далекими, недостижимыми; казалось, до них реально дотянуться рукой. Бриз ласкает нежными прикосновениями, – незримая невесомость, – ты вот-вот воспаришь… Вмиг все исчезло: я больно «шлепнулась» о землю, как только Володя вновь заставил обратить на себя внимание, неожиданно проявив интерес к моему эмоциональному состоянию.

– Любимая, ты обиделась? – прозвучало так, словно сюсюканье.

– Нет. С чего бы мне обижаться? – как-то неестественно жестко ответила я, что явно противоречило самим словам. – Я просто не вижу смысла продолжать нашу дискуссию, ибо дебаты на данную тему приведут лишь к скандалу, и каждый в любом случае останется при своем мнении.

– Это правильно! Со мной спорить бесполезно, тем более мы оба знаем, что я прав! Только твое упрямство не дает честно в этом сознаться!

– Не нарывайся на грубости! Иначе сейчас ТЫ будешь губы дуть! – моя эмоциональная планка резко сорвалась с «креплений», и хотя на полпути к земле все-таки была подхвачена, незамеченным это не осталось.

– А давай! Попробуй!

Всегда знала, что азарт до добра не доводит, однако «вызов» все равно приняла.

– Честь, доблесть… Для большинства из вас это лишь красивые слова из устаревших книжек, не имеющие под собой никакого веса! Вымерли рыцари, как мамонты! Едва осталась малая толика тех, кто сохранил хоть какие-то намеки на моральные ценности! Твои же слова, что ты бы не заморачивался с поддержкой и пониманием, если бы не имел виды на ту девушку! То есть… выходит, иная просто не достойна твоего внимания и сочувствия? Все твое «сильное плечо», по сути-то, есть самый обычный блеф! Игра! Давай возьмем факты из истории! Не лишним будет нам припомнить, что практически за каждым великим мужчиной, – будь то король, полководец, иная историческая личность, – стояла женщина! Мать ли, жена ли, или фаворитка! Нередко, кстати, именно последняя правила страной, негласно, руками венценосца! Попутно заметим, сама природа – женщина! А вы такие же ее творения, как собаки, кошки, деревья и так далее! И, между прочим, все та же женщина производит вас на свет и растит! Мужчина что? Коснись что, он отряхнулся, встал и вышел! Зачастую к следующей пассии! Каменная стена – бац! – и рухнула! А все проблемы ложатся на плечи той самой «дурехи», что ошиблась в выборе отца своих детей! На всю жизнь! И, как ни странно, во многих случаях именно вся такая сентиментальная женщина оказывается сильнее духом! Все закономерно! С вами разве можно быть действительно «слабым полом», хранительницами очага, как это было задумано силами мироздания? Я вижу тут только два выхода – быть или полной дурой, или блаженной. Мой тебе совет – замолчи! От греха подальше! Дай мне успокоиться! – выдала я грозную тираду, будто на одном вдохе.

– Ой, напугала она! Смотри, как поджилки затряслись! Поражаюсь, откуда в юной головке могли взяться такие бредни? Ты же рассуждаешь, как сорокалетняя брошенка, пытающаяся саму себя убедить в том, что ее, такую всю замечательную, незаслуженно предали потому, что кругом одни подлецы, только и мечтающие ее извести! Ну смешно же! Ладно тебе, не кипятись! Все у нас будет супер!

– Я так и поняла, – последовал уже равнодушный ответ. Весь наш диалог я прокручивала, словно кассету, вновь и вновь, от начала и до конца, после каждой фразы нажимая на паузу и анализируя, что к чему. У меня возникало двоякое чувство: вроде и хотелось отправить парня на все четыре стороны и забыть о нем навсегда, но вторая моя половина уверяла меня, что не следует делать поспешных выводов и что-либо предпринимать под всплеском адреналина. Катастрофично ли произошедшее? И где эта грань между катастрофическим, то есть абсолютно неприемлемым для меня, и допустимым? Многое ли в действиях человека я могу оправдать? И надо ли? И снова моим попыткам «докопаться до истины» помешал Володя. Видимо, его очень угнетало мое долгое молчание. На этот раз он выбрал другую тактику. Вместо тысячи слов – поцелуи. «Боже, как же я от него устала за сегодня! Сил уже нет никаких! Несносно тянет домой… Скорей бы рассвет!» – снова и снова повторял сонный голос в моей голове…

До восхода солнца оставались считанные минуты. Мы вышли с пляжа, отряхнулись от песка и двинулись в сторону пристани. Музыка значительно приутихла, а город заметно осиротел. Кое-где еще встречались небольшие компании «проветривающихся» после бурного празднования будущих абитуриентов: видимо, это те немногие, кто оказались «крепкими орешками» и передвигались на своих ногах без какой-либо посторонней помощи. Лица у всех такие же «помятые», как и их наряды. Правда, девушек уже явно не заботили ни потрепанные волосы, некогда уложенные в красивые сложные прически, ни слегка потекший макияж под припухшими веками, а в парнях и вовсе едва ли можно было разглядеть вчерашних школьников. В общем, все свидетельствовало о том, что эта ночь запомнится им надолго (а судя по количеству мусора на улицах, будто на свалке, не только им, но и работникам городского хозяйства)… Мы свернули к пирсу и заняли там обозревательную позицию…

Тихо-тихо горизонт заливался: лиловые, алые и оранжевые тона, небрежно набросанные на небесный холст, и огненный шар, разрезающий вспыхнувшую позолотой водную гладь, завораживали как никогда. Легкая дымка с восходом понемногу рассеялась, и мир приобрел свои четкие очертания. Утренняя прохлада и соленый влажный воздух бодрили: разум просветлел, неприятный осадок в душе, вызванный недавним разговором с Володей, прошел, и я с улыбкой встречала новый день, а вместе с ним и новый виток своей жизни, который будет, как мне виделось, самым интригующим и самым ценным.

Глава третья

– Здравствуй, радость моя! Поздравь меня! Я поступила! – немного горделиво промолвила я, как только в трубке послышалось заветное «алло».

– Умница! Я в тебе и не сомневался! – колючими льдинками просыпалось с Володиных уст.

– Тебе это абсолютно безразлично, вижу… Или ты чем-то очень важным занят, а я не вовремя? – мои слова прозвучали хладнокровно.

– Вовсе мне не безразлично! Я действительно очень рад за тебя! Просто меня это не удивило. Я был уверен, что иначе быть не может!

– Правда? – умиленно спросила я, расплываясь в улыбке.

– Да правда, конечно! Я знал, что ты сделаешь все, чтобы быть ко мне ближе. Ведь теперь ты будешь жить в моем городе! А значит – мы сможем чаще видеться! – как-то самоуверенно и самодовольно произнес он, что меня крайне смутило.

– Так ты думаешь, что я только для тебя и старалась?

– Нет, почему же только для меня? Для нас обоих! – в том же стиле закончил свою мысль Владимир.

Увы, но за три месяца наших отношений я так и не свыклась с его манерой общения. Это часто становилось причиной ссор. Где надо быть серьезным, он глупо отшучивался, когда шутила я – обижался или злился, придираясь к словам и переиначивая их, во всем подозревая что-то «неладное». Он был груб и небрежен в постановке фраз, вспыльчив, если ему перечили или спорили с ним, и ко всему прочему – довольно злопамятен. Право пойти первой на примирение он «великодушно» предоставлял мне, и лишь в единичных случаях извинялся сам, при этом очень много времени затрачивая на то, чтобы признать свою неправоту. Да, только ему удавалось так мастерски доводить меня до «горячки» за какие-то несколько минут. Спустя годы, после неоднократного дотошного разбора и осмысления тех событий и той меня в тех событиях, я пришла к странному выводу: пожалуй, мне тогда это даже нравилось… Нравилась его способность вызывать у меня такую бурю эмоций, от которой голова ходила кругом и бурлила кровь. С ним приходилось всегда держать руку на пульсе, ни минуты покоя, и его неукротимость затягивала настолько, что я и не заметила, как попала в воронку «владимирозависимости».

На сей раз, хоть его дерзость и зажгла меня, словно спичку, пожара все же не случилось. Во-первых, если честно, в его словах была доля правды, хоть и сложно было в этом тогда самой себе признаться. До нашего знакомства я действительно планировала поступать в другой университет и совсем в другом городе. Однако на момент получения школьного аттестата тот вариант мною уже не рассматривался. А во-вторых, я была слишком счастлива, слишком довольна собой, чтобы попросту зацикливаться на этом. Мир вокруг казался еще прекрасней: небо глубже, солнце ярче, а птичьи трели слаще… Никак иначе! Ведь меня зачислили в самое престижное высшее учебное заведение полуострова!

Август пролетел молниеносно, но не поскупился на «сенсации» для меня. Провожая Володю в телефонном режиме до самого дома после очередного его приезда, мне неожиданно открылась «страшная тайна»: а мой парень-то курящий… (Я случайно услышала в трубке, как он покупал пачку сигарет.) А ведь ранее я даже запаха табака от него не улавливала, не говоря уже про то, чтобы он при мне курил. Нет, это не было великой трагедией, но сам факт того, что он это скрывал столько времени, добавил еще больше горечи. Из каких соображений он это делал? Хотел выставить себя в лучшем свете? И не скрывал ли он еще чего? Володя, конечно же, не колеблясь, дал мне торжественное обещание исправиться, а я, конечно же, ему поверила. Но эту тему я рано посчитала закрытой. Ко всему прочему, как оказалось вскоре, это было еще и меньшее из зол… Однако мы вернемся к этому в данной книге чуть позже…

В ту пору мой возлюбленный работал на южном берегу – в туристическом центре нашего края. Расстояние между нами удвоилось, да и график его не позволял надолго отлучаться. Мы реже виделись и реже стали созваниваться. Наши расписания полностью расходились: ночью Володя трудился, а днем отсыпался, я же – наоборот. Один свой злосчастный выходной он никак не мог поделить между домом, друзьями и мной, а мне хотелось быть рядом. Такой расклад никому бы не понравился, но я всегда была девушкой чуткой, по крайней мере, старалась. Так, в неизменном режиме ожидания и проходила большая часть последнего летнего месяца, пока однажды я все-таки не выдержала и сорвалась…