Время собирать камни

– А инопланетяне, случайно, не на таких же аппаратах прилетали к нам? –взбудораженный поездкой, решил пошутить Алексей.

– Да будет тебе. Им до таких технологий – как раком до Сатурна, – тут же отреагировал Вячеслав.

– Так, заканчивайте ваши межгалактические шуточки и помогайте разгружать эту телегу.

На что тут же и Вячеслав, и Алексей, не сговариваясь, отчеканили:«Сэр, йес, сэр!»

«И вечности покоя нет

Покуда сырой пепел

Покуда мысли пошлых лет

Звенят осколком цепи»

– Это типа вместо таблички «Осторожно, злая собака», что ли? – с нотками наивного детского задора послышался чей-то женский голос позади.

Процесс выгрузки на минуту приостановился, и озадаченная публика в полном составе устремила свой взгляд на завораживающий своей необъяснимостью предмет. Им являлась металлическая табличка размером, наверное, метр на метр, старательно прибитая к покосившемуся бесцветному деревянному забору, скрывавшему за собой приземистый домик какого-то аборигена.

Александр, наш гид, тут же выйдя навстречу этой достопримечательности, с абсолютным спокойствием и максимально ровно произнёс: «Это не табличка "Осторожно, злая собака", это табличка "Посторонним вход воспрещён!"»

– А ты, Маша, иди помогай разгружаться ребятам, – добавил он встык стоявшей возле забора и обнаружившей, собственно, табличку нашей соратнице. Не дав нам даже времени на размышления.

Когда весь наш скарб оказался на земле, а водитель шишиги, уезжая, посигналил нам пару раз в счёт прощания, мы получили новые инструкции от вожака стаи. Или Акеллы, как успела уже окрестить его наша сладкая парочка – Лёха и Славик.

– Смотрите, друзья мои, чуть ниже за деревьями течёт река, та же самая Катунь, кстати, но только поуже русло и побыстрее течение. Погрузив в неё специально приготовленную, как я просил, тару, вы сможете сделать запас чистейшей воды. А так как наш путь лежит вдоль её русла, то в дальнейшем пополнять эти запасы будет достаточно просто. Во избежание, так сказать, обезбоживания.

– Ты имел в виду обезвоживания? – тут же попыталась поправить его Настя.

– Ну да, и его тоже.

Солнце было уже достаточно высоко, когда мы закончили все приготовления и отправились в путь. Акелла, естественно, шёл впереди, а замыкать группу поставили всё-таки Никиту, воспитанного в семье потомственного военного и имевшего самую лучшую из всех физическую подготовку, а самое главное – выдержку. Просто люди подготовленные обычно идут гораздо быстрее остальных, – объяснял нам Акелла, –и если их ставить впереди группы, то образуется большой разрыв между авангардом и хвостом. Тогда как идя замыкающим, такие индивиды будут подгонять отстающих, а благодаря выдержке –стойко переносить тяготы бремени плетения в хвосте. Что, собственно, он, как и полагается военному человеку, с честью принял.

А тем временем тропинка, ведущая нас в горы, становилась всё круче и круче. Что вкупе с непривычно тяжёлым грузом за плечами оказывало деморализующее воздействие на неокрепшее сознание первопроходцев. Это мы уже потом узнали, что сложность выбранного нами маршрута равна 5 баллам и что для новичков в этом деле он достаточно экстремальный и сложный. Это потом некоторых из нас увозили на лошадях в базовый лагерь в связи с разладом всего организма и невозможностью продолжать восхождение. Это потом меня вытаскивали ребята из горной реки, в которую я по неосторожности рухнул с импровизированного мостика вместе с огромным своим рюкзаком. Да, всё это было потом, и относились к этому мы уже как к само собой разумеющемуся, а сейчас просто как дети пытаемся сопротивляться и капризничать, не желая так резко и бескомпромиссно становиться взрослыми. Мучительны, конечно, первые моменты столкновения с реальностью, разрывающие тебя надвое. Одна часть тебя твердит: «Ну, пока ещё не поздно, давай вернёмся, умоляю тебя. Ну посуди сам: это же только начало, а впереди ещё 10 дней, и круче подъёмы и сил будет меньше». И ты понимаешь разумность и обоснованность этих доводов, с которыми сложно, да и не хочется отчасти спорить. Но тут тебя одёргивает другая часть:«Братан, ты что, забыл свою основную заповедь по жизни? Ну-ка, скажи мне, как она звучит».

И ты, не задумываясь, отчеканиваешь:«Главное умение по жизни – быть готовым ко всему».

– Ну! А что ты тогда тут кривляешься? Вытер сопли – и камон!

И ты, естественно, идёшь вперёд, больше уже никогда не оглядываясь и не пытаясь разжалобить себя.

Единственное, я думаю, тут нельзя забывать и о коллективной воле, которая всегда играет свою роль в такого рода испытаниях.

Понемногу привыкая к новым условиям существования, мы потихоньку продвигались к вершинам мироздания. Особенно всех удивила в этой связи маленькая хрупкая девочка-йог из Питера. Лена. Струячила она со своим рюкзаком, по размерам превосходившим её саму, бодрее всех нас вместе взятых. Отчего нашему гиду периодически приходилось возвращать её с небес на землю, чтобы она не растаяла в первые же дни. Так мы и брели то по небольшим горным лугам, залитыми полуденным светом, то по извилистым тропам возле горной реки, а то пробирались сквозь густой сумрачный лес.

– О! Всё! Кажется, теперь точно сеть пропала окончательно,–виновато промямлила психолог из Иркутска. Наташа, если я не путаю. В тщетных попытках протягивая руки с сжимаемым в них телефоном к небу.

Все, кто не выложил свои аппараты в базовом лагере, машинально потянулись за ними, чтобы удостовериться в истинности услышанного. Но эти потуги были моментально обезврежены чётким уверенным заявлением Акелы: «Да, действительно, связь теперь появится только в последний день нашего похода, когда мы будем возвращаться обратно. Так что можете забыть на эти десять дней о существовании другого мира, кроме этого. Теперь вы один на один с собой и идти отсюда можно только вперёд».

Повисло недолгое молчание, сопровождаемое короткими переглядываниями и натянутыми улыбками, разрушить которое фривольно решился Лёха, неимоверно вычурно и громко сглотнув ком в горле. Точно как делал кот из мультфильма про Тома и Джерри. Отчего увесистая лавина смеха тут же сошла на опешившую публику. Все разом выдохнули, но всё же осознание происходящего, свалившееся на не обременённые доселе этой мыслью умы присутствующих, отпечаталось на их лицах выражением тревоги. Суеверным трепетом перед неизвестностью. Нам явно нужно было резко взрослеть.

С этими мыслями мы приближались навстречу вечеру, самопроизвольно свыкаясь с врезающимися в плечи лямками рюкзаков и растёртыми до крови от ещё неразношенных ботинок ногами. А он тем временем поступательно вгрызался лазурной дымкой и покусывающей прохладой в залитые закатным солнцем просторы и в наши тела несмолкаемым урчанием в пустоте живота и ломотой мышц во всем теле.

– Внимание, внимание! –вдруг в наступившем умиротворении раздался голос Алексея, венчавшего собой высоту ближайшего большого камня.–Вы покидаете зону страха и ненависти! И в царстве уродов теперь станет на несколько уродов меньше.

– Во! Первый пошёл, – тут же окрестил Акелла душевный порыв.– Мощно, ёмко, нетривиально. Жаль только, плагиатом попахивает.

– Не ожидал что, здесь найдутся адепты гонзо-журналистики.

– Да уж, давно это было. И для справки, эта фраза есть только в фильме, книга же «Страх и ОТВРАЩЕНИЕ в Лас-Вегасе» заканчивается совсем по-другому. Но это так, лирическому отступление.

– Братан, ну ты мочишь!

– Не брат ты мне, гнида черножопая!

И тут уже все хором:«Мальчик, ты не понял? Водочки нам принеси, мы домой летим!»

Ну теперь точно привал.

Честно говоря, уже предельно невыносимо сохранять стилистическое самообладание. Хочется вырваться из контекста. Сорваться на крик души. Давай-ка, братец, не спеши. А лучше мы закурим по одной. Закат, луна, костёр. Прибой. Разложен стол и яства все при нём. Смотрел ли этот фильм? Откуда родом? Может быть, споём? Валерич, пока вот не дошёл, бывал там, тоже холостой. Закат луна костёр прибой и день отходит на покой.

– Так-то это всё, конечно, здорово!–расчленил Вячеслав непринуждённый разговор острым как скальпель языком, – но куда делась репа?

–Кто?

– Репа. Ну, помните, мышка за кошку, кошка за жучку, жучка за внучку…тащили они её.

– Аааа, – посыпались осознанные гласные со всех сторон.

– А ведь и правда, куда она делась? –справедливо насторожилась Лена.

– В смысле,«куда»? У нас в России никогда и не было настоящего репа.

– Да хватит тебе, Лёх. Ты же понимаешь, о чём я. Вроде бы хиханьки-хаханьки, а репу просрали, променяли на картошку заморскую. И мало того, что по полезности эти две Культуры даже сравнивать смысла нет, так ещё и поколениями горбатимся бездумно – выращиваем эту потату никчёмную.

– Не кажется ли вам, что где-то нас неплохо так поимели?

– Однако.

– Вот вам и «однако». И, я надеюсь, можно не объяснять, что это явление уже давно вышло за рамки агрономии. Подмена понятий и ценностей везде и во всём.

После этих слов, естественно, повисла непроизвольная пауза, напоминающая больше собой минуту молчания по погибшей в неравном бою самобытной Культуре.

– А вы знали, что у абхазов есть очень интересные традиции, связанные с походами в горы? – решился Акелла на выход из крутого пике извечной больной темы всех здравомыслящих.

– Ну-ка, ну-ка, это должно быть очень интересно,–подыграла ему Наташа, что из психологов.

Понемножку все зашевелились и начали ближе подтягиваться к огню, чтобы было теплее и лучше слышно.

– Так вот, – начал свой ликбез Акелла, когда эта миграция народа устаканилась. – В Абхазии есть обычаи, видимо, оставшиеся ещё с языческих времён. Они, например, не берут с собой в горы воду. А набирают её только из определённых источников по пути. Причём из некоторых источников нельзя набирать воду руками. Также нельзя купаться на открытой местности, только под водопадом в гуще леса обмыться допускается. Ну, и главное, с чистыми мыслями и добрыми помыслами идти. Всё это делается, чтобы не прогневать духов гор. А иначе может резко испортиться погода и духи не дадут идти дальше. Вот так.

– Однако. – Послышалось снова, но уже в другом, более дружелюбном контексте.

– Да. Тут, на Алтае, кстати, в этом плане примерно такая же история. С местом надо сродниться, настроиться на него и примириться со своими внутренними демонами, а иначе не видать удачи. Это сейчас только первый день и идёт осмотр, вам даётся возможность показать себя, а дальше по содеянному, как говорится, воздастся каждому, –натягивая неопределённого рода улыбку, закончил рассказ наш проводник.

– Как-то слишком много мистификации на один квадратный метр, не находите? Мы в поход идём или на тайный масонский обряд у нас контрамарки? – язвительно подытожил Лёха, чем растопил окаменевшие от напряжения наши сердца и души. Кровь жадно растеклась по затёкшим частям, соединяя их воедино, и наконец-то наступило умиротворение.

Лучшей концовки сложно придумать для первого дня в новой роли. Когда ничего ещё толком не понятно, но главное, чтобы ни происходило, не вешать нос. Отбой.

*****

Барабанная дробь стучащего по палатке дождя возвестила о наступлении утра. И пусть время было ещё совсем раннее, спать под этот капающий на мозги стук было невыносимо. Разлипая заспанные глаза, один за одним все показались из своих укрытий. И, как ни хотелось в тот момент нам клясть всевышнего за такой босяцкий подгон, было со всеобщего молчаливого согласия решено отложить это до более весомого повода. А вместо этого, смиренно протирая лицо от капель дождя, быстро собраться и двинуться дальше в путь. Правда, это нисколько не помогло в борьбе со стихией. Дождю хотя и хватило совести не усиливаться, но всё же у него хватило и наглости увязаться за нами и брести по пятам весь день.

Когда полдень был уже позади, а наша тропа к вершине превратилась в сплошную кашу из грязи и камней, всё это перестало казаться забавной детской игрой в казаки-разбойники. А с учётом того, что чем выше мы поднимались, тем холоднее и холоднее становилось, отчаянно хотелось начать просто выть или ныть. Подбадривания друг друга разного рода шуточками постепенно сменились на тусклые немые пантомимы. Холод, голод и вода, тёкшая отовсюду – вот чем мы были сыты по горло в тот день. Забавно, конечно, но, по словам Акеллы, мы сами были тому виной. Видимо, кто-то расценил их как просто страшилку, которую по обычаю рассказывают, собравшись у костра. Блин, да мы все даже точно знали, из-за кого это конкретно! Но что нам теперь оставалось делать? Только стиснуть сильнее зубы и вот теперь уже молить бога, чтобы наказание быстрее закончилось.

На время отвлекаться от тягостной нашей судьбины помогали, конечно, местные ландшафты. Когда тропа вышла из леса на открытое пространство, наши глаза тут же впились в умопомрачительные пейзажи. Родство которых с фильмом «Властелин колец» все отметили тут же. Это были поросшие мхом и мелким кустарником холмы и долины. Естественно, мы с парнями начали представлять себя хоббитами, несущими Кольцо Всевластья в Мордор, а отстающую группу девчонок – орками, идущими по нашему следу. Эта минутная шалость вселила в наши сердца надежду на благоприятный исход дня, и даже на какое-то время дождь прекратил свою погоню. Но то была лишь мимолётная блажь, милосердие палача, комплимент, блин, от шеф-повара. Короче говоря, остаток дня до захода солнца мы также безутешно провели в компании старого Перуна.

И для справки. В условиях горного похода ты не можешь просто дойти до места очередной стоянки, разбить палатку и спрятаться там от непогоды. Сначала придётся растянуть огромный тент, припасённый специально для таких случаев, чтобы укрыть вещи от дождя. Потом найти каким-то чудом дрова в горной местности. А к тому моменту мы поднялись уже почти на две тысячи метров. Напилить их при помощи ленточной пилы. Это вообще отдельный вид извращения, скажу я вам. Затем развести из насквозь сырых дров костёр и только после этого поставить свою палатку и переодеться в сухое, параллельно пытаясь всеми возможными способами согреться. Так как температура на такой высоте к вечеру даже летом становится близкой к нулю. Так мало того. Самая весёлая задача после всего этого – высушить промокшую одежду и ботинки. Это в Бразилии плохая погода является уважительной причиной неявки на работу, а тут с наступлением утра мы двинемся в путь несмотря ни на что. В общем, после ужина, очень позднего ужина. Поесть нам удалось только с наступлением темноты, часов в десять вечера. Вооружившись палками, мы дружно начали готовить шашлыки из наших ботинок. В мокрой одежде идти ещё терпимо, а вот в мокрой обуви – точно не стоит. Поэтому, нанизав её покрепче на различные палки, мы торжественно открыли сезон горных шашлыков, как заметил всё тот же неунывающий наш Алексей.

– А кто хочет горячего киселя? – как раскалённый нож входит в масло, вошёл в наш кружок по интересам Акелла. А интерес у нас был один: высушиться и наконец-то согреться. В связи с чем его предложение, попав в резонанс с нашим интересом, вызвало колебательные движения участников в сторону своих кружек. Которые молниеносно были подставлены под источающий приятный малиновый запах и тёплый заигрывающий паром котелок.

– Прэлэстно. Это просто прэлэстно! Ничего вкуснее и лучше за свою жизнь я, пожалуй, не пил, – отвёл душу Никита.

Все тут же дружно закивали головами. Добавить к его словам было нечего. Только лишь единогласно принять в первом чтении.

Атмосфера потихоньку стала оживляться: кисель начал действовать. И вскоре к уже почти опустевшему котелку потянулись руки с просьбами о добавке. Но Акелла, как опытный дилер, бескомпромиссно отверг все притязания на остатки колдовского зелья. Окрестив во всеуслышание его неприкасаемой аббревиатурой «НЗ».

Публика отнеслась с понимаем к такому решению и даже поддержала его во имя света и добра. Лозунгу этому мы, естественно, были обязаны товарищу Алексею. За что он был удостоен возможности собственноручно высечь эти слова на камне.

Такими незатейливыми афоризмами мы постепенно добрались и до полноценного диспута. На повестке дня оказалась каким-то образом всплывшая тема вектора движения общечеловеческой метакультуры. Видимо, это был единственно возможный недостающий элемент, наряду с киселём и шашлыком из ботинок.

– Есть у меня острое ощущение, – начал рубить канаты Вячеслав, – что единственный возможный путь для развития Культуры в целом – это провернуть круг и вернуться к истокам.

– То есть ты хочешь сказать, что нам надо отбросить все достижения Культуры за последние, сколько там, 5000 лет? – решил я вступить в диалог. –И снова начать жить в пещерах и охотиться на мамонтов?

– В метафизическом смысле – да! Ведь сейчас человечество так сильно разорвало связь с природой и ушло в другую сторону, что если не наладить заново эту самую связь, не начать опять с бубном прыгать, вызывая дождь…

– Ага, не начать приносить девственниц в дар богам,–перебил его Лёха.

– Ну, не без этого,– отвечал Слава. – Но если вдруг Боги их не примут, то я готов взять их на себя.

– Короче, – решил пресечь дальнейшие поползновения на животрепещущую тему тот. – Если вы не в курсе, то уже с годов этак двухтысячных в Европе, а у нас с ближе к 2010 году в авангард творческой мысли вышел по сути своей шаманизм или его разновидности. Что в аудиальном, что в визуальном искусстве, таком, например, как перформанс; эта тема муссируется уже не один год и является таким хрупким мостиком, связывающим отживающую свой век вербальную цивилизацию и новую эпоху, потихоньку проникающую в наш мир и наше сознание. Оно, конечно, может, и совсем ещё не заметно в массе происходящих событий, но, поверьте, это единственный верный путь, единственный шанс человечества на выживание как вида.

– Базаришь! – добавил Акелла веса словам Славы, и публика сразу заметно потеплела к его речам.

– Я, конечно, могу начать приводить примеры, подкрепляющие мою теорию. Но тут такое дело: понимание этих вещей должно идти от сердца. Либо вы принимаете на веру, потому что чувствуете, что это Правда. Ну, а если нет, то увещевания головы не помогут достучаться до сердца.

– Как трогательно, –расчувствовалась Лена. Видимо, йога открыла ей какие-то чакры, помогающие в понимании такого рода вещей.

Однозначно ясно всем было одно: человечество и вправду нуждается в другом векторе развития и само оно до него не допетрит. Слишком далеко уже всё зашло, и потуги отдельных прозревших адептов нового мира – всего лишь крупинки мудрых мыслей, из которых каши, увы, не сварить.

Дальше по законам жанра следуют занавес и титры, а недоумевающая публика сидит в театре, боясь двинуться с места. Не понимая, аплодировать стоя в этот момент или решить больше никогда в жизни не ходить на такие представления. Но как бы то ни было, а Вячеслав в этот вечер перебирался спать в палатку к девчонкам, в ту самую, где спала и Лена. Уж дюже холодную ночь предстояло пережить нам сегодня – было официальным на то заявлением. И, в общем-то, наверняка каждый в эту ночь думал примерно об одном и том же.

Гораздо проще любоваться живописными пейзажами из тёплого уютного угла плацкартного вагона, а не хлюпать по размытой от затяжного дождя горной тропе замёрзшими от сырости ногами, чтобы, наконец, увидеть спекающий мысли и перехватывающий дыхание эпический пейзаж поднебесной обители. Как найти эту золотую середину в жизни? Поймать баланс и грациозно мчаться на волне, сверкая своей счастливой улыбкой на солнце. Сомнения длиною в жизнь, отбросить которые предстоит здесь и сейчас. Выбор-то уже сделан. Я же тут. Целиком и полностью. И лишь архаичное желание комфорта, помноженное на такой же страх перед неизвестностью, будоражат разум остатками былых сомнений. Плюнуть и растереть. Может быть, даже три раза через левое плечо, на всякий случай. Ведь смотря прямо сейчас в лицо мириадам звёзд, понимаю, как глупы и бессильны мои отговорки, как велик и прекрасен мир, что ждёт впереди и как бывает трудно человеку поверить в обретённое им счастье!

******

Наутро показалось солнце, и не просто показалось, а прямо-таки навязчиво напросилось к нам на огонёк, отчего ночные сомнения нашей маленькой группки улетучились без следа. Все дружно выдохнули. Будучи на волоске от протяжных выкриков нависший дилеммы посиневшими от холода губами.

Но, слава Богу, это уже в прошлом. А сейчас нас ждёт самый важный день – восхождение на пик и перевал и, видимо, это будет долгий, долгий день.

Собирались мы с нарастающим воодушевлением. Как будто кто-то наигрывал задорную мелодию, темп которой постоянно ускорялся, а мы подстраивались под её ритм. К тому же, неплохим бонусом оказались местные красоты, выбранные нами для ночлега. С вечера мы их, естественно, не вкусили в полной мере, точнее, вообще не увидели из-за дождя, темноты и усталости. Но вот теперь им было от нас не скрыться. Мы сполна взяли реванш за измывательство над нами накануне. Поблизости оказалась небольшая горная речушка, в которой мы обновили запасы питьевой воды. А за ней, вверх по течению, расстилались те самые альпийские луга и почти отвесные склоны гор, взобраться на которые нам и предстояло сегодня. Нас разбирало любопытство, что же там, за этими громадами? Хотелось скорее сняться со стоянки и тронуться в путь. И мы тронулись. Но пройдя, наверное, с километр по узкой тропинке между холмов, наткнулись на небольшое препятствие. Оказалось, что речка, ранее так радушно поделившаяся с нами питьевой водой, была до прошедшего дождя всего лишь ручейком, который мы свободно бы перешли, не задумываясь. А теперь она бурным потоком преграждала путь, и единственное, что нам оставалось – найти брод и форсировать его. Что мы, естественно, и сделали. Правда, это оказалось не так просто, учитывая скорость течения, рельеф дна, температуру воды и вес наших рюкзаков. А всё потому, что скорость была большая, рельеф – каменистый, температура воды – под ноль, ну, и рюкзаки, ещё пропитанные влагой от вчерашних излияний –тяжеленные. В общем, затормозило это нас прилично, и главное, выбило из набранного темпа, так что пришлось всё начинать сначала. Хорошо, что к этому времени солнце уже вовсю поливало жаром с небес, делая нашу жизнь и любые препятствия лёгкими и радужными. Многие даже разделись догола, вопреки здравому смыслу и наставлениям Акеллы. На какое-то время гармония наполнила наши тела, и мы в этом полуэйфоричном состоянии покоряли первые вставшие на пути горные кручи. Со стороны мы были похожи на улиток, ползущих вверх по склону со своими рюкзаками-раковинами. На удивление, все шли молча, занятые впитыванием открывшихся с высоты красот и своими внутренними размышлениями. Через пару часов такого восхождения окружающая картина начала сильно видоизменяться. Заметно похолодало, прежней растительности уже почти не было видно, впереди замаячили снежные склоны и шапки. Ну, а обедали мы уже в окружении сплошного снежного покрова, где-то в густом тумане, одетые во всё тёплое, что было припасено. Но это, как говорилось, говорится и я, надеюсь, больше никогда не будет говориться, только цветочки. После приёма пищи и непродолжительного отдыха нам оставалось преодолеть до вершины всего каких-то двести-триста метров из уже преодолённых трёх тысяч. А это значило лишь одно: привет горянке. И, к сожалению, горянка – не какая-то женщина, как хостес в отеле, встречающая тебя при входе, вся такая длинноногая, привлекательная и учтивая. Горянка – это горная болезнь, проявляющаяся как раз где-то на трёх километрах высоты. Кислорода становится мало, давление падает, и продолжать путь к вершине становится делом совсем нелёгким, особенно с учётом никуда не девающейся нашей поклажи. Каждый метр многим из нашей группы теперь давался с трудом. И я не стал исключением. Приходилось делать шагов 15–20 и останавливаться переводить дыхание, и так на протяжении ещё пары часов, пока вся группа не достигла вершины. Хорошо, конечно, что в этот момент у Лёхи не отказало его чувство юмора. Ведь подниматься в таких условиях без возможности получить по затылку снежком было бы куда гнуснее. Мы даже слепили с ним небольшого снеговика и поставили его охранять без того неприступную эту обитель. Три тысячи триста метров было под нами, когда мы достигли вершины. А над нами – бесконечность. Захватывающая, невиданная и прекрасная. Затерянный, первозданный мир во всей своей непостижимой красоте. Такой простой, кристально чистый и родной. Как несгораемая сумма, как билет в один конец. В памяти лет это, скорее, самое начало, безбожно мать когда кричала, и причащалась каждый час, пока не вышел плод. Смотри, как всё же он похож на нас. И в профиль, а особенно анфас. Пусть дарит свет и мыслей чередою пусть мир создаст из смеха, правды и добра. Зарёю укрывая тело. Багровый тот наряд снимая лишь для зачатья очередного дня.

Небольшое замешательство или большое умопомешательство? За глазами тянется рука пушистые пощупать облака или, может, починять рукава… На чьи бока? Моей невесты – обретения свободы места. Подбираю слова скрупулёзно и прошу прощения за это слёзно. За глазами тянется рука, надо быть уверенным наверняка. Шутки в сторону, бок-о-бок и день ото дня жизнь приходит ради меня. Дайте больше огня. Становитесь в круг. Ты будешь мне враг, а ты мне друг. По батареям стук. В большом городе ты маленький Мук. Стыд тебе и позор, живей расширяй кругозор. Открывай соседям дверь – в тебе проснулся Вильгельм, мать его, Телль.