Своими словами. Режиссерские экземпляры девяти спектаклей, записанные до того, как они были поставлены

Хельга. Пошли ты внука, няня, к О-не-ги-ну.

Вылк. А, ну так бы сразу и сказала, что к Онегину. Этот который, что ли, ни рыба ни мясо?

На стол прилетает стул, кинутый Хельгой. Все пугаются: Урно роняет из рук указку, Вылк – письмо, Сюзон – луну.

Вылк. Тань, те, это, форточку открыть? (Поднимает письмо.) Что ж такое написала-то? Что же за любовь такая? (Читает.) Ох, ё… А! «Ожё… ожёль». Это по-французски.

Урно. Ох.

Вылк. По-французски никто не поймет. Давайте лучше послушаем, как наши русские девицы-красавицы собирали ягоды и пели, а я пока уберусь – я же няня! Господи… Пойте уже давайте! Три, четыре.

Урно, Хельга и Сюзон поют, изображая хор русских красавиц. Вылк оттаскивает стол, затем выбегает и становится перед хором.

Вылк. Итак, возвращаемся к нашей истории. Танька написала письмо и передала его няне. (Хельга передает письмо Вылку.) Няня – внуку. (Вылк передает письмо Сюзон, стоящей на коленях, изображающей мальчика.) Внук – Онегину. (Сюзон передает письмо Урно.) Онегин читает. Мы пошли.

Сюзон, Вылк, Хельга уходят. Урно остается один, пытается открыть письмо. Снимает с него розовые наклеечки, вытряхивает из него блестки, с трудом разбирает страницы, склеенные жевательной резинкой, в конце концов, расклеивая очередную страницу, взрывает хлопушку внутри письма.

Вылк. И он прочитал письмо.

Выходят Вылк в роли няни и Хельга в роли Тани, которая кокетничает с Урно, стесняется его.

Вылк. Танька, слушай, Танька. Тут на улице такая хорошая погода, я форточку открыла. Тань, говорят, вся неделя будет такой прекрасной, можно форточку не закрывать… Танька… твой приехал…

Музыка. Хельга поворачивается и бежит со сцены в противоположную от Урно сторону.

Вылк (к залу). И она побежала. Побежала она к нему, но фактически она бежала от него. (Пальцем показывает траекторию, по которой бежит Хельга.) Это тайна всех времен и народов: если девушка бежит к любимому человеку, она всегда бежит в другую сторону. Но фактически в конце концов все равно прибегает к нему. Это невозможно понять, это можно только запомнить и простить.

Хельга пробегает несколько раз через зал. Музыка усиливается.

Вылк. Она бежала, бежала, бежала, бежала. Через куртины, через лесок, через мостик, через все, что попадалось ей на пути. Она бежала, бежала, бежала, бежала и прибежала.

Хельга запрыгивает на Урно. Он уходит с ней за сцену, выходит с чемоданом.

Вылк. Ну он и сказал ей, что у него (Урно открывает чемодан с разбитыми яйцами) …сплин.

Хельга падает на пол, держась ногами за Урно. Затем сползает на пол совсем. Вылк перевоплощается в няню. Хельга убегает. Музыка усиливается.

Вылк. Тань, ну ты, вообще-то, не расстраивайся, слушай, Тань, особенно. Это у него просто сплин, это к тебе вообще никакого отношения не имеет. Таня, да если бы не сплин, он бы никогда в жизни… это же просто сплин, Танечка! Ты посмотри, ну он же чудесно поступил… Таня!!! Таня! Танечка! Ну Тань! Ну ты посмотри! (Начинает танцевать, затем обращается к музыканту.) Хватит, хватит, хватит! (Задыхается.) Я старый человек. Хватит!..

Урно успокаивает Вылка, тот поднимает очки, переводит дыхание.

Вылк. Что там дальше? А! Олечка, иди сюда. Иди сюда.

К Вылку подходит Сюзон, он скидывает с нее бейсболку.

Вылк. Это Олька – младшая сестра Таньки. Не переживайте, Танька сейчас на луну посмотрит и вернется. Сейчас все будет хорошо. Это Олька. Знаете, как она выглядела? Ну конечно, не так. Сейчас… Вот! (Накрашивает румянами щеки Сюзон.) Любой модный журнал откройте, так Олька и будет выглядеть. У нее, значит, была шляпа и любовь. (Подходит к Урно.) А это Володька. Володька Ленский. Урно был забором, он был Онегиным, дядей (Урно поддакивает), он был всем… он всем мог быть, а сейчас это Ленский.

Урно. Друг… Друг Онегина.

Вылк. Сосед, да. Мы о нем еще не говорили, запоминайте: это, значит, поэт, ему восемнадцать лет, у него черные кудрявые волосы. Ну, представьте себе! Он влюблен в Ольгу, и поэтому у него голова была не на месте. Танька! Кстати (обращается к залу), у Тани сегодня именины. Таня! Гости пришли! (Показывает на Урно и Сюзон.) Таня! Таня!

Входит Хельга с блюдцем слез.

Вылк. О, вот Танька пришла. Она еще, конечно, расстраивается, но уже по… поменьше. Итак, это – Танька (толкает Хельгу). Это – Олька (показывает на Сюзон). Это – Володька (показывает на Урно). Здесь должен быть Женя. Урно! А, Урно-Ленский…

Урно. Нет, нет, я уже Ленский.

Вылк. Господи! Я не могу быть Евгением, я могу быть только няней, я могу быть только… Сейчас мы найдем, сейчас мы найдем… Сейчас, сейчас мы найдем, сейчас мы…

Вылк подходит к залу. Обращается к выбранному зрителю.

Вылк. Можно вас попросить? Просто очень тяжело играть и рассказывать… Выходите, пожалуйста, помогите.

Вылк со зрителем выходят на сцену к остальным.

Вылк (зрителю). Что ж ты так пришел, не одевшись, на именины? Тебя кто собирал? Тебя кто учил? Француз? Так, сейчас, сейчас. Няня обо всем позаботилась. Так, большому человеку – маленький колпачок… (Берет у Урно маленький колпачок, надевает на зрителя.) Маленькому – большой. (Берет у Урно большой колпачок, надевает на музыканта.) Итак… (Зрителю.) Зачем сюда так пришел? Не переживай, няня обо всем позаботилась. (Берет у Урно подарок, дает его зрителю.) Это подарок. Вот… Не смотреть, это подарок! С ума сошел, что ли? Так, это цветы. (Берет у Сюзон цветы, дает зрителю.) Хороший вкус! Как денди лондонский одет…

Урно подает Вылку гирлянды. Вылк наряжает зрителя.

Вылк. Итак, это – Танька. Это – Женька. Это, значит, Олька. И – Володька.

Урно. Ленский!

Вылк. А я – няня. А это все – провинциальные именины.

Начинается музыка. Вылк достает перышко, дует на него. Все по очереди дуют на перо, не давая ему упасть. Темнеет.

Урно. Вот-вот-вот. Ленский, еще не зная про то, что Татьяна написала Онегину письмо, что у них был такой трудный, сложный разговор… Ленский приехал к Онегину, не зная про это, позвал его поехать в гости к Лариным, к Татьяне и Ольге. Как раз у Татьяны были именины.

Вылк. Таня, Таня, у тебя именины! Таня!

Сюзон. Ну, конечно, Онегин отказывался сначала, но потом согласился.

Вылк. Согласился, Таня!

Сюзон. И посадили Онегина, конечно, прямо напротив Татьяны.

Вылк. Таня, Таня, ты не расстраивайся, Таня!

Урно. Нужно, конечно, няне было догадаться, но луна была в стадии «О!» и няня была в стадии «О!», H2O…

Вылк. Таня, Таня, Таня!..

Урно. Посадили прямо напротив заплаканной Татьяны, прямо…

Сюзон. А удовольствие небольшое – сидеть весь вечер напротив расстроенной Тани и видеть ее красные глаза…

Вылк. Таня, Таня, ты не расстраивайся!

Урно. Вот, как раз Таня не расстроилась, но расстроился Евгений. Он так сидел напротив заплаканной Татьяны, и, чтобы так не сидеть больше, как дурак, он решил отомстить Ленскому и позвал его невесту Ольгу – отомстить – позвал невесту Ольгу на танец…

Вылк. Таня, Таня, позвал на танец!

Сюзон. А Оля ничего не знала и согласилась…

Вылк. Кто позовет, с тем и пойдет!

Урно. И тут, конечно, расстроился уже Ленский. Он молодой поэт, приехал из Германии – длинные волосы такие, яркие глаза, черные волосы. Он расстроился…

Вылк. Таня, Таня, он расстроился, но ты-то не расстраивайся!

Урно. Он расстроился из-за своей невесты Ольги и из-за своего друга Евгения Онегина…

Вылк. Таня, не расстраивайся, Танечка!

Сюзон. Ну вот, Олечка танцует с Евгением первый танец, второй танец, третий танец…

Вылк. Танец, Танечка. Танец танцует!

Урно. И тогда уже на третий танец Ленский так расстроился, что пошел и написал Онегину вызов на дуэль…

Вылк. Вот такой вызов, Таня, вот такой!

Сюзон. А Онегин, представляете, принял его и согласился…

Вылк. И согласился, Таня… И согласился, Таня… Согласился, Таня… Согласился… Согласился… Согласился…

Перо падает. Все замирают.

Вылк (зрителю). Ну, давай подарок, ты ведь согласился.

Зритель открывает подарок, в нем пистолет. Гремит выстрел. Урно падает. Каркают вороны. Зажигается свет. Все в недоумении.

Вылк (подходит к лежащему Урно). Ты посмотри, а. Ты посмотри, на кого ты похож. Ты на кого похож? Тань, смотри, на кого он похож. Знаешь, на кого ты похож?.. Ты похож на дом, который хозяйка покинула, форточку-то закрыла, свет потушила, а куда уехала, неизвестно. Танька, ты знаешь, куда уехала хозяйка? Олька, а ты знаешь? Женька, а ты знаешь?

Вылк снимает шарфик, с этого момента он говорит без акцента.

Вылк. С именинами, Таня.

Вылк забирает у зрителя пистолет и цветы, снимает с него шапочку и гирлянду. Отпускает его на место.

Сюзон. А потом наступила весна.

Лежащий Урно поднимает вверх цветы, затем поднимается сам.

Вылк. И вот теперь после того, как вы уже знаете, что такое театр, что такое балерины и что такое сплин…

Урно. Гусь на красных лапах…

Вылк. Что такое дядя на столе…

Сюзон. Правая и левая кулисы…

Вылк. Что такое русская зима, что значит быть похожим на дом, который хозяйка покинула, а куда уехала – неизвестно… Я хочу у вас спросить: вы когда-нибудь задумывались, почему взрослый человек не так рад приходу весны, как в молодые годы? Нет? Сейчас мы вам покажем. Урно, Сюзон, несите макет.

Урно и Сюзон выкатывают макет. Темнеет. Вылк становится за ним.

Вылк. Вот как устроена природа? Это – зима. (Кладет снежок на край конвейера.) Вот это – весна. (Ставит веточку.) После весны наступает зима. (Кладет на конвейер снежок.) После зимы – весна. (Вместе с Урно расставляют по конвейеру снежки и веточки.) После весны – опять зима. Потом весна, потом зима, потом весна и потом зима. Система работает как часы.

Музыка. Сюзон крутит механизм. «Зима» и «весна» сменяют друг друга.

Вылк. Весна, приходя со своими зелененькими листочками, не помнит прошлогодних листьев, которые коричневые и желтые лежат под сугробом и не участвуют в обновлении жизни. Она не помнит себя предыдущую – она радуется как бы с нуля. Есть в этом что-то детское: зима, весна, зима, весна… Никаких переживаний! Система работает как часы. С человеком все сложнее. (Берет в руки гаечный ключ.) Вернее, для человека все сложнее.

На сцену выкатывают еще один механизм. Его двигают Урно и Сюзон.

Вылк. Вот это маленький человек. Через год он становится больше. (Механизм движется, вместе с ним «растет» человечек.) Еще через год он становится еще больше, потом совсем больше и в конце концов совсем большой. И часто даже носит шляпу. Урно, давай на начало. (Механизм возвращает человечка в начало.) Сейчас мы вам покажем, как человек и природа работают вместе.

Два механизма сдвигают вместе.

Вылк. Вот человек встречает свою первую весну. Он рад ее приходу. Она не помнит себя предыдущую, как мы уже сказали, и он не помнит себя предыдущего, потому что он только родился. Это практически единственный момент, когда человек и природа счастливы одинаково, потому что уже через год, когда человек будет здесь (механизм двигает человечка), а весна будет такая же… Ну, через год разница, наверное, будет еще не так ощутима. Но когда человек будет вот здесь (механизм двигает человечка до самого конца – из него вырастает большой человек), он будет другим, а весна будет такая же. Человек обязательно вспомнит что-нибудь оставленное под сугробом прошлогодней зимы… (Вынимает из сугроба игрушку.) …какую-то свою игрушку и опечалится, и чем старше он будет становиться, тем больше он будет оставлять игрушек под сугробами прошлых зим. (Достает все игрушки из сугробов.) Игрушки… Игрушки бывают разные.

Урно и Сюзон переставляют механизмы. Музыка. Вылк выносит на руках деревянную куклу, кладет ее на поверхность одного из механизмов.

Вылк. Бывает, игрушки – это люди. Вот это тело Ленского, убитого на дуэли. Это сугроб – он лежал под снегом. И вот, когда наступает весна и молодая всадница скачет в имение здесь недалеко… (По соседнему механизму движется куколка на лошади к лежащей перед Вылком кукле.) Останавливается (куколка останавливается), поднимает вуаль и читает, что здесь лежит Владимир Ленский – поэт в восемнадцать лет убитый – ну все, что вы знаете… И она оборачивается (Урно поворачивает куколке голову) и вспоминает о ком-то, также оставленном под сугробом прошлогодней зимы. И, как писал поэт, «слеза туманит нежные глаза».

Механизм запускается. Куколка на лошади проезжает до конца, падает. Тишина.

Урно (Сюзон). Давай, у нас там есть еще красивая лошадка.

Вылк. Слушай, давайте посмотрим. Антон позавчера сделал потрясающую лошадь, она без объяснений просто проедет.

Урно. Красиво проедет.

Вылк. Потому что очень хорошо сделана…

Урно. Давай еще раз.

Сюзон ставит лошадь на конвейер. Она проезжает так же, как и предыдущая. На середине пути Урно поворачивает всаднице голову. Затем лошадь доезжает до конца.

Урно. Но некоторые люди не оборачиваются. Никогда. Они идут прямо по жизни долго-долго, только вперед, только вперед… Потому что у них нет потребности повернуться. А отсутствие потребности обернуться может быть как врожденным, так и приобретенным.

Сюзон. Вот, например, няня Татьяны. (Ставит «няню» на механизм.)

Урно. Она шла по своей жизни долго, долго прямо, только вперед, не оборачиваясь. Только вперед. И даже здесь – практически в конце своей жизни – («няня» проехала на конвейере три четверти пути), когда Татьяна попросила ее рассказать о прожитых годах, няня запереживала, занервничала, закрутилась…

Страшный скрип.

Вылк. Таня, Таня, Танечка, Таня, ну не надо, Таня, Таня, Таня!

Урно. И попросила у Татьяны прощения и разрешения больше никогда не вспоминать свою жизнь. И снова пошла только вперед (конвейер довозит «няню» до конца), не оборачиваясь. Таким образом, няня Татьяны, имея возможность обернуться, не сделала этого, потому что не имела потребности, а соответственно, и способности оборачиваться.

Хельга (подходит с двумя куклами). Так и родители Татьяны – папа и мама. Они всю жизнь свою шли вместе в длинной узкой норке. И не оборачивались, потому что норка узкая и это неудобно, да и вообще им это было не нужно: они были вместе и просто шли вперед. Иногда это называется «синдром крота».

Фигурки «мамы» и «папы» проезжают подобно другим по конвейеру.

Хельга. Так и ушли вместе. Такая вот разновидность счастья. Между прочим, не самая плохая.

Сюзон. А есть очень опасный синдром – синдром позднего оборачивания. Ведь если уж вы оборачиваетесь, если есть такая потребность и способность это сделать, это надо делать в свой час. Или, как говорят французы, «l’enfant doit grandir» – дети должны взрослеть вовремя.

Хельга. Это как скарлатина – надо переболеть один раз в детстве, и все! Потому что во взрослом возрасте можно и не выздороветь даже.

Ребята переставляют механизмы.

Вылк. Давайте рассмотрим ту же самую ситуацию, только в масштабе.

Хельга. А масштаб – это как бинокль в начале спектакля, только там он все увеличивал, а здесь наоборот: оно было большое, а здесь стало маленьким.

Вылк. Это тело Ленского в масштабе. (Кладет маленькую куклу на конвейер.) Это сугроб в масштабе. (Кладет на куклу сугроб.) Это могила няни в масштабе. (Ставит могилку.) Это могила родителей Татьяны в масштабе… Снега было мало. (Кладет на могилку остатки снега.) Это сад, в котором Онегин сказал Татьяне, что у него сплин. (Ставит на конвейер деревце.) А это (выносит бюст куклы) – Татьяна. (Ставит бюст на конвейер.) Давайте посмотрим.

Сюзон крутит механизм. Бюст Татьяны проезжает мимо деревца и сугроба.

Вылк. Практически сразу после смерти Ленского она обернулась. (Поворачивает бюст.) И шла по жизни вперед, но в позе обернувшегося человека. Она все время смотрела назад.

Бюст Татьяны доезжает до конца конвейерной ленты, останавливается.

Вылк. А это Ольга. (Достает куколку.) Она после смерти Ленского вышла замуж, поэтому обернулась она или нет, мы не знаем. (Выкидывает куколку.) Она нам не интересна. А вот Евгений нам интересен. (Достает Чебурашку, сажает его в начало конвейера, двигает фигурки на ленте.) Вот это в масштабе театр. (Ставит маленький театр на конвейер.) Это в масштабе балерина. (Ставит на конвейер балерину.) Это Урно в масштабе и Сюзон в масштабе тоже. Это начавшийся сплин в масштабе. (Ставит на конвейер чемодан со сплином.) Это дядя на столе в масштабе. (Ставит на конвейер уменьшенную версию лежащего на стульях дяди.) Это сад, в котором Онегин сказал Татьяне, что у него сплин. Давайте посмотрим, обернулся ли Евгений, и если обернулся, то когда.

Конвейер запускается, Чебурашка едет. Над столом с дядей Вылк зажигает зажигалку.

Вылк. Смерть Ленского – не обернулся. Прет, как крот. А в конце жизни – обернулся!

Сюзон. И увидел Татьяну уже взрослую, жену другого человека… (Ставит на конвейер высокую сухую палку.) …седого генерала, которая все это время смотрела назад в свое прошлое, на их разговор с Онегиным в саду, на гибель Ленского, на няню, на родителей. И Онегин через Татьяну вдруг увидел весь этот пейзаж.

Урно. И вот именно здесь и произошел эффект мгновенного сближения, как с биноклем, который мы вам давали. Эффект мгновенного приближения, а вот именно эффект мгновенного приближения – это и есть эффект позднего оборачивания.

Вылк. И он влюбился, но не в ту девочку, которой в саду сказал, что сплин, а в эту взрослую Татьяну – замужнюю. И написал ей письмо. Не той девочке, а этой взрослой Татьяне.

Сюзон. Ну, промахнулся!

Вылк. Ну да, на дуэли не промахнулся, а сейчас промахнулся. И Татьяна прочла письмо, обернулась (поворачивает бюст Татьяны к Чебурашке) и сказала ему…

Хельга. А что она сказала, мы сейчас покажем.

Хельга выносит стул, просит Вылка, Урно и Сюзон уйти.

Хельга (распускает хвостики, забирает волосы в пучок). Я… должна вам… объясниться… откровенно. (Надевает парик, превращается в зрелую женщину.) Онегин, помните ль тот час, когда (ей подают сад в масштабе) в саду, в аллее нас судьба свела, и так смиренно урок ваш выслушала я? Сегодня очередь моя. Онегин, я тогда моложе, я лучше, кажется, была. И я любила вас; и что же? Что в сердце вашем я нашла? Какой ответ? одну суровость. Не правда ль? Вам была не новость смиренной девочки любовь? И нынче – боже! – стынет кровь, как только вспомню взгляд холодный и эту проповедь… Но вас я не виню: в тот страшный час вы поступили благородно, вы были правы предо мной. (Надевает котурны.) Я благодарна. Всей душой… Тогда – не правда ли? – в пустыне, вдали от суетной молвы, я вам не нравилась… Что ж ныне меня преследуете вы? Зачем у вас я на примете? Не потому ль, что в высшем свете теперь являться я должна; что я богата и знатна, что муж в сраженьях изувечен, что нас за то ласкает двор? Не потому ль, что мой позор теперь бы всеми был замечен и мог бы в обществе принесть вам соблазнительную честь? Я плачу… если вашей Тани вы не забыли до сих пор, то знайте: колкость вашей брани, холодный, строгий разговор, когда б в моей лишь было власти, я предпочла б обидной страсти и этим письмам и слезам. К моим младенческим мечтам тогда имели вы хоть жалость, хоть уважение к летам… А нынче! – что к моим ногам вас привело? какая малость! Как с вашим сердцем и умом быть чувства мелкого рабом? А мне, Онегин, пышность эта, постылой жизни мишура, мои успехи в вихре света, мой модный дом и вечера, что в них? Сейчас отдать я рада всю эту ветошь маскарада, весь этот блеск, и шум, и чад за полку книг, за дикий сад, за наше бедное жилище, за те места, где в первый раз, Онегин, видела я вас, да за смиренное кладбище…

Вылк. Все, все!.. У нас есть еще буквально минутка…

Хельга. Ну подожди, там немножко совсем осталось!..

Вылк. Давайте… У нас буквально минутка, мы вам покажем…

Хельга. Про счастье… Там самое важное…

Вылк. Очень хорошо ты все сделала. У нас есть буквально минутка, мы вам покажем, как Пушкина убили.

Хельга. Все себе…

Вылк. Сейчас…

Вылк вытаскивает живот, снимает галстук, снимает парик.

Вылк. Сейчас, сейчас… Парик… Сейчас.

Хельга. Может, я пока дочитаю?

Вылк. Не надо. Сейчас…

Хельга. Ни себе ни людям.

Вылк. Сейчас. (Взлохмачивает волосы, надевает шляпу, перевоплощается в Пушкина.) Сейчас… (Заправляет рубашку в брюки, надевает жилетку.) Сейчас мы вам покажем, как Пушкина убили, сейчас… Сейчас, сейчас мы вам покажем… Господи, жилет…

Урно заряжает револьвер.

Вылк. Сейчас покажем, сейчас. Сейчас… Сейчас покажем, сейчас… Сейчас покажем, сейчас-сейчас… Сейчас.

Вылк стоит лицом к зрителям, готовится. Урно подходит к Вылку, поворачивается к нему спиной, поднимает револьвер, шагает вглубь сцены, направляет револьвер на Вылка. Сюзон дает сигнал. Выстрел, Вылк падает, каркают вороны. Из Вылка течет кровь.

Хельга. Ну вот, а потом его привезли домой, на кровать положили, одеяло хорошее дали.

Сюзон. Подушку под голову. И дали ему… Друзья ему приносили морошку.

Урно. Морошка – это такая маленькая ягода.

Сюзон. Это такая ягода вроде клюквы.

Хельга. Да, они принесли ему, а он весь заляпался.

Урно. Ну, он ел ее прямо руками, заляпал рубашку, жена ему и говорит, тебе, говорит, кто рубашку стирать будет, Пушкин, что ли?

Сюзон. Да, они много ему приносили. Вообще, у него было много друзей.

Хельга. И детей у него было много.

Сюзон. И детей тоже много.

Урно. А дети приходили к нему, он дарил им подарки. Сейчас мы вам покажем… (Предлагает детям в зале подойти к лежащему Пушкину и получить конфетку.)

Сюзон. И сказки им рассказывал.

Урно. Рассказывал им сказки.

Хельга. Днем они шли, шли, брали подарки…