Экспериментариум

Решительно войдя в «палату», Жан Боне подошел к крайнему столу и, переложив в лоток первую пару подопытных крыс, молниеносными движениями острого скальпеля превратил их в кровавый «биф-тартар» по собственному рецепту.

«Мне впервые придется отведать этот «деликатес» в таком количестве и без всяких специй…», – машинально подумал Жан.

Он без всякого отвращения пододвигал следующий лоток с надписью: «Елена Ложкина»…

* * *

Не успела Луиза – получив указания мосье Анри Адана во что бы то ни стало дозвониться до господина Боне – покинуть комнату заседаний, как дверь открылась, и на пороге появился сам Жан.

Анри Адан, укоризненно взглянув на торопливо занимающего место за столом опоздавшего, облегченно вздохнул и придвинул к себе папку.

– Господа! – доктор Соломон Кац встал. – Господа, тысячу извинений за нарушение протокола, но состояние моего здоровья не позволяет мне сегодня принять участия в совещании, да и, наверное, возглавлять клинику я уже больше не смогу.

Нависла гнетущая тишина, присутствующие переглядывались, а Томас Морель незаметно подмигнул Анри.

– Извините, господа, мне плохо, – доктор Соломон, пытался расстегнуть трясущимися пальцами воротничок рубашки и ослабить галстук. – Я задыхаюсь от этой едкой вони… Луиза… Позовите Луизу!.. Крысоволк… – хрипел он, падая на паркет…

* * *

Профессора – и его верную помощницу – хоронили в один день на кладбище около местной церкви. Все говорили, что Луиза повесилась от тоски после смерти шефа.

Месье Жан Боне, став главным врачом клиники, с успехом справляется с возложенными на него обязательствами.

Вот и все…

Если не считать, что – к радости шеф-повара «Sunny hill» – на территории учреждения пропали крысы, которые раньше – нет-нет! – да и подъедали съестные припасы…