Застенчивые кроны

– Что? Почему ты так смотришь?

– Я должен был догадаться, – покачал головой мужчина, возобновляя движение.

– Почему? Разве у меня на лбу горит неоновая вывеска? – ощетинилась Даша.

– Нет… Все гораздо проще – в период подготовки к съемкам я общался со многими детдомовцами… Отирался в их компании, наблюдал за ними, прислушивался к их разговорам. И знаешь, что понял? В таких людях есть некая индивидуальность. То, что их выделяет из серой массы других людей…

– И что же это? – женщина ещё сильнее нахмурилась.

– Аура недоверия.

Даше совсем не нравилось то, что ей говорил Герман. Она не хотела углубляться в анализ и раздумывать над тем, что он имел в виду.

– Чушь.

Герман искоса взглянул на неё и покачал головой:

– Мне так не кажется.

– Аура недоверия? Ты серьёзно?

– Детдомовцы – одиночки, факт. Всегда держатся особняком. Ни на кого на рассчитывают, и никого, по большому счёту, не любят.

Можно было бы поспорить, и Даша даже открыла рот. Но в тот самый момент, когда слова уже должны были сорваться с губ, поняла, что так и не нашла аргументов. Обладала ли она аурой недоверия? Черт, да какая там аура… Аура – это что-то эфемерное, бестелесное. А её недоверие можно было потрогать руками. Даша жила под ним, как под куполом, не боясь боли и потрясений. И её вполне устраивало, что эта жизнь была абсолютно стерильной. Недоверие и было тем самым стерилизатором. Дашка это понимала. Другое дело, что Герману вовсе необязательно было быть таким проницательным…

– А если все так, как ты говоришь, то почему же ты не вычислил меня сразу?

Герман поддел носком шикарной туфли камешек и сухо прокомментировал:

– Наверное, потому, что в то время мои мысли были заняты совсем другим.

– Да, извини… Я знаю о трагедии, случившейся с твоей семьей.

– Я потерял сына.

Теперь первой остановилась Даша. Было ужасно непривычно идти вот так… и просто разговаривать. Как будто и не было всей той неприязни между ними.

– Не представляю, как ты это пережил. Просто не представляю.

Герман не знал, что ответить. Он вообще не понимал, почему разоткровенничался. Не иначе, что-то повредило ему мозг. Или… дело было в том, что с течением времени Даша открывалась ему совершенно с новых сторон. Она была не только талантливой актрисой, но еще и удивительно непривередливым, организованным человеком. Все члены команды, которые сталкивались с Дашей в процессе подготовки к съемкам, отзывались о ней, как о большой трудяге. За все время до него не дошло ни единой жалобы. Хотя, если признаться, он довольно скрупулёзно отслеживал этот вопрос. Ну и, конечно, космической силы притяжение. Он не помнил, что так бывает. И не стал бы утверждать, а случалось ли с ним такое вообще… Когда любой жест, взгляд, движение ресниц пробуждали что-то низменное, возвращая к жизни. Герман столько лет жил работой, и только Даша совершенно непостижимым образом заставила его от нее оторваться. Заинтересоваться чем-то еще… Заинтересоваться ею. А ведь не делала для этого ничего. И не планировала даже…

– Как пережил? Не знаю… Тяжело пережил. Как сейчас помню день, когда сын родился. Как я впервые взял его на руки, удивляясь, почему все вокруг говорят, что он красивый. На самом деле Егор был красным, сморщенным и страшным… Господи, прости…

Дашка рассмеялась. Ей это было так знакомо! Ян тоже ей поначалу показался не слишком красивым. Но она постеснялась высказать свое мнение.

– Знакомая ситуация…

Зря она так редко улыбалась. Это было красиво. Даша вообще была невероятно, завораживающе прекрасна. Он тонул, потеряв ориентиры.

– Ты родила…

– В пятнадцать. Не считай…

– Не каждый бы на такое решился.

– А я бы и не решилась, если бы не Люба и Ставр. Я им по гроб жизни обязана.

Если бы кто-то месяц назад сказал Даше, что она будет делиться с Германом самым сокровенным, она бы рассмеялась ему прямо в лицо. Но сегодня… что-то навсегда изменилось.

– Ты куда сейчас?

– В гостиницу…

– Давай, подкину?

Даша пожала плечами. Если есть такое желание – почему нет? Они свернули к стоянке, прошли к черному двухдверному BMW. Как и следовало ожидать, Герман открыл для нее дверь, и помог устроиться на пассажирском сидении. Даша в восхищении осмотрелась:

– Красивая машина.

– Спасибо.

Богатая отделка кожей двух цветов, детали из ценных пород дерева и безупречный эргономичный интерьер создавали в салоне атмосферу изысканного благородства. А мерное урчание мотора просто кричало о феноменальной мощности двигателя… Автомобиль плавно тронулся и рванул вперёд, отчего в животе женщины взволновались бабочки. Дашка тихонько выдохнула, сжала ноги, в попытке с ними совладать, и искоса взглянула на Германа. Он внимательно следил за дорогой, нацепив на нос шикарные очки. Вроде, Gucci… Но она не стала бы спорить. Люба разбиралась во всех этих дизайнерских штучках. Даша – нет. Последовав примеру мужчины, она извлекла из своего рюкзака гораздо более демократичные Rey Ban. Спрятав глаза за непроницаемыми стёклами очков, почувствовала себя намного увереннее. Так можно было наблюдать за водителем, не выказывая своей истинной заинтересованности. Красивая широкая ладонь переместилась с руля на колено, тихонько заиграла музыка. Что-то из классики. Возможно, Вагнер.

– Какие планы на вечер?

– Да, никаких. Съем свой дерьмовый ужин и завалюсь спать.

– Дерьмовый?

– Угу… – Даша прикусила губу изнутри. Пожалуй, теперь ей следовало лучше следить за своим языком. Герман был большим интеллигентом, и девушке не стоило осквернять его слух. – Понятия не имею, как в достаточно хорошей гостинице может быть настолько паршивый ресторан.

Герман не стал комментировать ее слова. Аккуратно перестроился в крайний ряд, и на первом же перекрестке свернул. До гостиницы Даши оставался всего квартал.

– Эй, куда это мы?

– В одно хорошее место, где нас покормят.

Даша подняла очки на макушку:

– Я не напрашивалась, Герман.

– Я знаю. – Мужчина повернул к ней лицо. – Моя актриса не должна есть дерьмовый ужин.

– Это не настолько принципиально… – растерялась Дашка.

– А для меня – принципиально. И, на будущее, если тебя что-то не устраивает, сразу об этом говори ответственным.

– Господи, это всего лишь ужин…

– Дерьмовый ужин, заметь.

Ситуация была настолько абсурдной, что Даша нервно рассмеялась. Она не знала, что думать. Ей и без того оплачивали все расходы – гостиницу, еду, дорогу… Ей бы и в голову не пришло предъявлять какие бы то ни было претензии. Тем более, режиссеру. Но жалоба прозвучала. И вполне возможно, теперь кому-то влетит за то, что её не устроил ужин. Ведь за комфорт съёмочной группы кто-то, да отвечал. И теперь, у этого человека определенно будут неприятности…

– Герман, меня все устраивало. Правда. Никаких нареканий, все хорошо…

– Я понял… Приехали.

Ей показалось, или он действительно улыбнулся? Дашка была готова поклясться, что увидела его улыбку. Немного насмешливое движение губ, которое сделало что-то странное с её пульсом. Она все еще пыталась разобраться, что же, черт возьми, произошло, когда дверца машины распахнулась:

– Пойдем…

Ее дрожащие пальцы доверчиво скользнули в его ладонь. После прохладного салона автомобиля раскаленный воздух улицы удушающим жаром проник в легкие. В горле пересохло, и Даша сглотнула.

– Что это за место? – немного скрипучим голосом поинтересовалась она.

– Ресторан моей бабки. Ты, должно быть, слышала о нем.

Даша бросила на мужчину испуганный взгляд. Почему-то сам факт того, что Герман привез её именно сюда, взволновал. К входу в заведение девушка шла на подгибающихся ногах, не в силах разобраться, а что же, собственно, её так сильно взбудоражило. Возможно ли, что всему виной – идущий рядом мужчина? Наверное, да… А ведь много лет назад Даша дала себе зарок, что больше никогда не позволит такому случиться. Мужчины, подобные Герману – слишком большое испытание для любой женщины. Ей такое счастье было абсолютно без надобности.

– Вечер добрый, Герман Маркович… Ох, и обрадуется Маргарита Александровна вашему визиту…

– А что, Марго еще здесь? – удивленно вскинул брови Герман, пожимая руку швейцару.

– В кабинете. Она сегодня не в духе, – прошептал Василич в усы.

– Разберемся…

Любезно пропустив спутницу вперед, Герман вошел в открытую дверь. Дашка осмотрелась. Ей пришелся по душе уютный интерьер ресторана. Выполненный в прованском стиле, он скорее напоминал загородный дом с просторной верандой, в окнах которой виднелась гостиная – главный зал ресторана. На стенах – открытый кирпич приятного белесого цвета. На полах – дубовый, с сединой, паркет. В тон ему – дверцы гардеробной и перила шикарной кованной лестницы.

– Гера! – Послышалось за спиной.

Даша медленно обернулась и встретилась взглядом с пожилой статной женщиной.

– Марго…

– Ты почему мне не сказал, что приедешь? Я бы приготовила что-нибудь вкусненькое…

– Нас прекрасно накормит твой шеф. А тебе бы следовало отдохнуть.

– Вот еще… – фыркнула Марго. – Он опять разговаривает со мной, как с выжившей из ума старухой, – пожаловалась Даше, будто бы они тысячу лет были знакомы. – Можете называть меня Марго…

– А я Дарья Иванова… Даша.

– Марго, девятый час… – вмешался в разговор Герман. – Ты обещала мне не задерживаться на работе так долго…

– Ай, Гера… Без меня здесь все идет кувырком, вот сегодня говядина… Из Новой Зеландии, Даша, представляешь… Мы ее так долго ждали, а она….

Герман шел за бабкой, которая, подхватив его спутницу за руку, вела ту в сторону своего кабинета, и не мог поверить тому, что видит перед собой. Абсолютно игнорируя внука, Марго сосредоточилась на Даше и довольно живо обсуждала с ней проблемы ресторанного бизнеса. Что-то спрашивала, рассказывала о чем-то своем, показывая той что-то в компьютере. Смеялась и спорила. Герман тысячу лет не видел бабку такой оживленной! А Даша? Немного освоившись в компании незнакомого человека, она вновь стала другой! Её изменчивость манила Германа со страшной силой. Заставляла хотеть большего – вызывала желание постичь до конца… Он тряхнул головой, но так и не смог избавиться от наваждения. Однажды он понял, что талант артиста – это не его умение петь или играть. Это, в первую очередь – сумасшедшая энергетика, которая затягивала окружающих, подобно тайфуну. Вот почему его притяжение к Даше в этом плане было вполне понятно… К чему он не был готов – так это к тому, что она затянет его совсем другим. Своими женскими тайнами, своей личностью, всей своей сутью…

Некоторое время спустя прямо в кабинете накрыли ужин, но женщин, похоже, он мало интересовал – настолько они увлеклись беседой. Хотя, нет… Даша получала истинное удовольствие от еды. И это выглядело чертовски сексуально! Герман взгляда не мог отвести! А Даша, не замечая его пристального внимания, аккуратно отрезала очередной кусочек телячьего медальона, окунула его в их знаменитый вишневый соус и аккуратно сняла губами с вилки. Капелька соуса сорвалась вниз. В нарушение всех правил этикета, Даша подхватила ту пальцами, облизала их и, как ни в чем не бывало, вернулась к беседе о новозеландской говядине. А у него земля ушла из-под ног.

– Гера… Ге-е-ер!

– А, что, прости? – вернулся в реальность мужчина.

– Уже поздно, а у Даши завтра тяжелый день… Отвези девочку домой.

– Я могу и на такси, Марго…

– Вот еще. Я отвезу.

В гостиницу ехали в полнейшем молчании. Но оно было уютным, и нисколько не портило впечатление о проведенном совместно вечере. Пожалуй, еще никогда в жизни Герман не был настолько растерян.

– Ты улетаешь завтра?

– Да, вечером… После репетиций.

Это хорошо… Это просто отлично. Ему нужна пауза, чтобы все обдумать, как следует. Сейчас слишком много эмоций в душе. Слишком много чувств. Плохие советчики – с какой стороны ни посмотри.

– Тогда, наверное, до встречи на вашей территории?

– Ага… К вечеринке все уже готово.

– Хорошо…

– До встречи.

– Спокойной ночи.

Даша прошла через полупустой холл гостиницы, поднялась в лифте на свой этаж и открыла дверь. С удовольствием скинула свои кеды, и наступила на какую-то бумажку. Поднесла ту к глазам, и едва не задохнулась.

«Я все о тебе знаю, грязная шлюха. Убирайся – не то пожалеешь!»

Глава 15

Трясущимися руками Даша сложила записку пополам и запихнула ту в сумочку. Хотя больше всего ей, конечно, хотелось выбросить эту мерзость в мусорное ведро, предварительно разорвав на мелкие кусочки. Или сжечь… Но тогда бы она уничтожила единственную улику. А этого женщина допустить не могла. Медленно выдохнув, Даша проверила замки на двери и окнах. Воспоминания о прошлом нахлынули с новой силой, и все страхи, которые она прятала глубоко-глубоко в себе, ожили, устремляясь по нервам. И стало страшно… Дико, парализующе. Убедившись, что все, как следует, закрыто – резким движением задернула шторы и съехала на пол по стене. Почему-то эти последние суетливые движения отняли остатки сил. Прошедший день, такой интересный и насыщенный, сейчас казался далеким и ненастоящим. Будто бы в её жизни вообще не было места положительным эмоциям… Будто бы она совершила преступление – позволив их себе. Даше совершенно не стоило забывать, что её действительность – грязь. Из которой, похоже, не стоило и высовываться. Но ведь высунулась – мелькнула мысль. И что теперь? Черт, ведь у нее даже не было оружия, чтобы за себя постоять! Женщина вскочила на подгибающихся тонких ногах и кинулась к столику, на котором стояли стаканы и бутилированная вода. Открыла мини бар, пошарила в ящике. Ничего, что можно было бы использовать, как оружие… Ни канцелярского ножа, ни обеденного!

Поднялась. Уперлась обеими руками в стол, опустила низко голову, делая короткие рваные вдохи. Ей просто нужно успокоиться. Почему она вообще решила, что ее жизни хоть что-то угрожает? Из-за записки, которую кто угодно мог подбросить под дверь? Разве мало у нее завистников? Обычное дело в шоу-бизнесе. Так почему её так сильно накрыло? Только потому, что тринадцать лет назад, точно так же, ей угрожал Керимов?

Даша выпрямилась, прошла через комнату и, не раздеваясь, упала на кровать. Ей казалось, что она вернулась туда, куда ни за что на свете не хотела возвращаться. Во времена паранойи, вызванной приемом кокаина. Она так явно ощутила заново все те давно обузданные страхи… Глупая. Когда в первый раз Керимов предложил ей нюхнуть, Даша согласилась. Была уверена, что запросто сможет остановиться в нужный момент. Получить нужный эффект, расслабиться, отыграть, как следует, и… отказаться от допинга. Тогда она не понимала, что это самообман. Остановиться Дашка не смогла. Кокаиновое опьянение сопровождалось ощущением легкости и счастья. Она была на десятом небе. Ей так не хватало удовольствий в её прошлой жизни! А под кайфом казалось, что она испытывала весь их спектр… Но этот эффект сохранялся недолго. Максимум – полчаса в самом начале, и всего лишь четверть часа – в конце. На смену эйфории пришла депрессия. Вместо повышенной выносливости и работоспособности – упадок сил. У нее абсолютно пропали аппетит и сон, зато появились тахикардия, конвульсии и, самое страшное – паранойя. У Дашки возникли навязчивые идеи. Ей стало казаться, что все вокруг желают ей зла. Каждого человека она теперь рассматривала сквозь кривые стекла очков своей наркозависимости. У нее начался настоящий психоз. Стыдно признаться, но даже Люба и Ставр воспринимались врагами. Единственным человеком, которому она доверяла в тот момент – был Керимов. Плотно подсев на один из самых дорогих наркотиков, она впала в зависимость от его поставщика. Это была не столько финансовая зависимость, сколько психологическая. И он использовал свою власть, как мог.

Кокаин, помимо всего прочего, еще и сильнодействующий возбудитель. В первый раз она переспала с Керимовым под кайфом. Дашке казалось, что она этого даже хотела. А потом… А потом её трахали все, кому не лень. Все дружки Керимова падкие на молоденьких девочек. За дозу. Она продавала себя за дозу.

Как-то Даша отказалась обслужить парочку престарелых ловеласов с явно нездоровыми пристрастиями в сексе. Видела однажды, как те обращались с женщинами. И то ли страх в ней взыграл, то ли остатки гордости, но – отказалась. Её решительности хватило ровно на полдня. Пока не началась ломка. И потом еще ровно сутки её держали на сухом пайке в качестве профилактики на будущее. Могли бы и дольше продержать. Да только на следующий день ей нужно было появиться на озвучке. Охота сопротивляться пропала совсем. Даже, когда на нее надели поводок, и использовали в качестве домашней зверушки.

В действительность Дашку вернул звонок телефона. Она прикрыла неживые, будто бы стеклянные, глаза и мазнула пальцем по сенсору. Что угодно, только бы не вспоминать.

– Дашуля, привет. Извини, что поздно… Вот только освободилась. Без тебя тут такая круговерть…

Дашка внимательно слушала теплый ласковый голос приемной матери, и даже что-то ей отвечала. Вполне возможно, что невпопад. Но, если бы кто-то её спросил, о чем они разговаривали, Даша вряд ли бы сумела ответить. Она так и лежала на краю постели, не сводя воспаленных стеклянных глаз с шевелящихся на потолке теней. Они тянули к ней свои неласковые руки, разгоняли лунный свет по углам, усугубляя все её страхи. Эта ночь была бесконечно долгой.

Едва забрезжил рассвет, женщина спустила ноги с кровати. Из наконец-то разжатой ладони на пол упала чайная ложка. Её единственное оружие… Смешно… Даша встала и покачнулась – в комнате было невыносимо, удушающе жарко. Пот прозрачными капельками собирался на коже и стекал по спине и между грудями. Даша забыла включить кондиционер…

Жутко хотелось пить. На негнущихся ногах женщина прошла в ванную и встала под душ. Подставила лицо под прохладные струи, открыла рот, ловя их губами, смывала с себя соленый пот и вязкий кошмар этой ночи. Вышла из душа, уставилась на себя в зеркало. Лихорадочно горящие щеки, пустые глаза, мокрые, сосульками свисающие волосы, искусанные до крови губы… Первые морщинки вокруг широко посаженных глаз и беспокойная складка между широкими ухоженными бровями. Помнится, Елена из-за них величала Дашку Брежневой. И надо же было такому случиться, что именно сегодня ей предстояла репетиция с этой особой? Как насмешка судьбы.

На секунду мелькнула мысль – отказаться. Сослаться больной, или придумать какую-то другую уважительную причину. Но гордость не дала смалодушничать. Даша быстро собралась, не утруждая себя макияжем, и поехала на студию.

Репетиция прошла не то, чтобы гладко, но и не так паршиво, как она поначалу думала. Елена вела себя… сносно. Не иначе, с заслуженной кто-то провел беседу. И Дашке даже казалось, что она знает, кто именно это был. Только один человек на площадке обладал подобного рода властью – Герман. А их разговор лишь только подтвердил все её догадки.

– Не отвлекаю?

– Нет. Я уже закончила. – Даша остановилась у выхода из павильона, опустив небольшой чемодан на землю. Она решила, что не будет возвращаться в отель, поэтому на репетицию поехала уже с вещами.

– Ну, как тебе? – поинтересовался режиссер.

– Вам лучше знать.

– Мы снова на «вы»? – удивился Герман.

Что она могла на это ответить? Сказать правду? Что им просто не стоит сближаться? Что вчерашний вечер был прекрасным, да… Но он был ошибкой? И нужно ли что-то объяснять, если Герман не хуже её самой знает обо всех тех причинах, по которым им не по пути?

– Рабочие отношения… – такая себе полуправда.

Герман смотрел на нее сквозь затемненные стекла очков. И она даже не догадывалась о том, что эти стекла скрывают.

– Рабочие, значит… Ладно. Только… давай все же на «ты».

Даша пожала плечами.

– Так, что скажешь по поводу репетиции?

– Скажу, что мы уже вывихнули весь мозг, но до сих пор так и не поняли, как снимать Долгих… В каком бы гриме она не была, и какой бы ракурс мы не выбрали – у нее все равно видны послеоперационные рубцы. Её кожа натянута, как презерватив на…

– Герман! – шокированно выдохнула Даша, не в силах поверить в то, что ОН это произнес. С его королевскими манерами и безупречным воспитанием…

– Ты сама спросила, – криво улыбнулся мужчина.

– Но… я ведь не это имела в виду! Меня интересовала моя игра – и только.

– Ну, если так… То мне ты сегодня показалась несколько дерганой. У тебя ничего не случилось?

Дашка невольно вздрогнула.

– У меня все в полном порядке. Хочу поскорее домой. К сыну, и родне…

– Ты любишь их, да?

– Тебе ли не знать, как это бывает.

– О чем это ты?

– О Марго, конечно. Она совершенно удивительная женщина. И очень любит тебя. Спасибо, что познакомил нас.

– Ты ей тоже понравилась.

Герман хотел еще что-то добавить, но его кто-то окликнул, и мужчина был вынужден прервать разговор. Чему Даша даже обрадовалась. Полученная накануне записка с угрозами отрезвила женщину. Напомнила лишний раз о том, что ей нельзя заводить какие бы то ни было отношения. А тем более – отношения с известным, публичным человеком. Даже если закрыть глаза на то, что у него была официальная пассия… Даже если допустить, что они расстанутся… Связаться с Германом – значит подставить его под удар. Даша до сих пор не знала, куда подевались фотографии и ролики, которыми Керимов её шантажировал. У неё не было никакой гарантии, что они когда-нибудь не всплывут. Рано, или поздно. Дашка уже даже привыкла жить под этим дамокловым мечом. Хотя, казалось бы, разве можно к такому привыкнуть? Одно она понимала абсолютно отчетливо – ей не стоило марать в этой грязи кого-то еще.

Даша лишь на мгновение, лишь на сотую долю секунды позволила себе мечту… Зря, конечно. Потому что сейчас, прямо у нее на глазах, эта сверкающая прекрасная мечта разрушалась, разваливалась на миллионы сверкающих осколков, оставляя вместо себя лишь пустоту. Пустоту, с которой Дашка уже срослась.

В родных горах Дашу встречали Костя и Ян. Измученная дорогой и бессонной ночью женщина обняла сына, наплевав на любопытных, прижала его худющее тело к себе, каждой клеткой впитывая исходящее от него тепло. Когда-то давно, она могла зарыться носом в его русые волосы, вдохнуть тайком их детский аромат. С тех пор прошло много времени, сын вытянулся, и стал пахнуть далеко не так сладко, как в детстве. Одно не изменилось – обнимая Яна, Дашка испытывала чувство умиротворения и покоя.

Выдержки сына хватило ненадолго. Ян не слишком любил обниматься. Он вообще не любил терять время понапрасну.

– Мам Даш, ну, пойдем… Сколько можно тут стоять? Ты будто год меня не видела. А прошло всего-то четыре дня.

Даша покосилась на Костю, которому, наконец, сняли гипс:

– А кажется, будто вечность прошла.

Мужчина нахмурился:

– Что-нибудь произошло?

Дашке хотелось рассказать. Очень хотелось поделиться с кем-то случившимся, чтобы не чувствовать себя такой одинокой и напуганной. Но… Что, если это была просто чья-то глупая шутка? Зачем волновать близких? Ведь Костя обязательно все расскажет Ставру, а тот… Тот не молодеет, несмотря ни на что. Ему и без Дашки забот хватает – Любина болезнь никому не дает расслабиться. Нет. Она не будет спешить. Вот если угрозы повторятся – другое дело!

– Нет, Костя, все хорошо. Я только устала сильно. Эти примерки и походы по магазинам доконают, кого хочешь.

– Угу. Прямо дьявольские пытки. Как ты только выжила.

– Смейся-смейся. Ты ведь знаешь, как я это все не люблю.

– Святая женщина!

Впервые за долгое время Даша улыбнулась. Бросила на Костю многозначительный взгляд, обогнала его, прихрамывающего, и двинулась к выходу.

Глава 16

Дашка ужасно волновалась. Она уже тысячу раз пожалела о том, что киношный корпоратив решили провести на её территории. Ведь, как главный менеджер гостиничного комплекса, именно она несла полную ответственность за организацию мероприятия, и все в группе знали об этом. Поэтому ей ужасно не хотелось ударить лицом в грязь. Ситуация осложнялась еще и тем, что гости мероприятия были достаточно разношерстными. Начиная от простых ребят из техперсонала, заканчивая далеко не такими простыми продюсерами и режиссёром. И всем им нужно было как-то угодить. Задача, скажем прямо, не из легких, ведь Даше приходилось совмещать несовместимое. Радовало только то, что Люба изъявила желание помочь.

Вечеринка организовывалась сугубо для членов съемочной группы. Ни о каких мужьях или женах речь даже не шла. Поэтому Даше не пришлось ломать голову над тем, кто ее будет сопровождать. Этот факт её откровенно порадовал. Так же, как и отсутствие спутницы у Германа. Режиссер, видимо, решил не противопоставлять себя всем остальным. И Даше это его решение понравилось даже больше, чем она была готова признать. Одна беда – чем больше она себя убеждала, что радуется исключительно демократичности такого подхода, тем меньше в это верила сама. Дашка вообще не умела себя обманывать…