Пернатым не место во дворце

Наталья Буланова

Пернатым не место во дворце

Глава 1

– Ой! – на лесной опушке я споткнулась о что -то твердое и чуть не улетела носом вперед. Поймала равновесие, опустила голову вниз и вскрикнула от ужаса: – Великий Янус!

На земле лежал раненый мужчина в одежде торговца. Из груди у него торчал нож Полевок – жителей Долин, сверкая самоцветами в закатных лучах. Прошлой ночью именно с владельцами этого оружия сражался наш клан и одержал победу. Наш самый сильный воин, мой жених, убил в битве наследника Полевок – старшего принца Долин!

Сейчас Лесные играли пир в честь головокружительной победы, откуда я улизнула, не желая танцевать для победителя.

Кровь сочилась из раны бедолаги, и все выглядело так, словно стычка произошла совсем недавно.

Я оглянулась по сторонам, заметила краем глаза обоз, но ни одного человека рядом не было видно. Тишина…

Незнакомец застонал, веки задрожали, и я, как завороженная, засмотрелась на его глаза небесного цвета, такие яркие, словно небо отдало все самые красивые цвета им. Подернутые болезненным туманом и полуприкрытые, но все равно безумно невероятные! Мужчинам нельзя иметь такие глаза!

Он был молод, очень! И, судя по одежде, чужак.

– Что за крик? На тебя напали, Пернатая? – Вупи, мой верный крылатый друг, вырвался через преграду и сел мне на плечо.

– Не на меня, – я присела рядом с раненым, слушая возмущенное фырканье в правое ухо.

– Оставь его! Он не жилец! Пойдем! Ты не поможешь! – Вупи царапал мою кожу острыми коготками, и я дернула плечом, сгоняя птицу.

Молодой мужчина словно смотрел мне в душу. Молча, проникновенно, а в глазах столько эмоций и боли, что все внутри переворачивалось.

– Я не могу оставить его умирать!

– А что ты можешь сделать? Забыла, что твое имя не Спасительница, не Травница, не Лекарь? Ты всего лишь Пернатая, что водит дружбу с птицами, да еще дочь вождя. Не все тебе простят, ой, не все…

Если выну нож, то рана откроется, и чужак потеряет много крови. Что же делать? Я, правда, не смогу помочь… По крайней мере сейчас, с пустыми руками. Но я попытаюсь уговорить отца или Зубастого! На крайний случай, выкраду снадобья и целительные мази!

– Чужак может быть врагом! Лазутчиком! Не смей тащить его в клан! – Вупи недоверчиво поглядывал глазками-бусинками.

Я огляделась по сторонам и показала на телегу с ящиками:

– Посмотри что там!

Вупи стрелой метнулся к обозу и сунул юркую голову под грубую ткань, что закрывала коробки.

– Товары разные, – донеслось оттуда недовольное ворчание: – Посуда, украшения, соль.

– Он торговец. Посмотри на одежду, она принадлежит тем людям, что продают на гористом пути. Он нам не враг! – заверила я Вупи, решительно вставая.

– Ты куда так быстро встала? Это все не к добру! – возмущалась птица, глядя на то, как я подхожу к телеге: – Не трогай ничего, пошли в лес! Нас уже точно ищут!

– Пойдем! Только не одни! – я сдернула грубую ткань, прикрывающую товар и расстелила рядом с раненым. Тот лежал, прикрыв глаза, и становился все бледнее.

– Ты головой об дерево ударилась, пока летала по лианам за обелиской? Тащить чужаков на территорию леса строжайше запрещено! За это смертная казнь! Нельзя!

– Нельзя бросать умирающих, когда можешь спасти! – я пыталась подступиться к мужчине, примеряясь, как бы лучше перетащить его на ткань.

А торговец здоровый малый!

Схватила за светлую рубашку в районе плечей и потянула. Толку ноль! Кровь наполовину пропитала ткань, окрашивая в пугающе алый, и я заспешила. Просунула руки под подмышки и с кряхтением подвинула мужчину на пару десятков сантиметров. Выдохнула, оценила работу и поняла, что перенесла только верхнюю часть тела.

Ноги поддались куда легче. И вот так, мелкими рывками, перетаскивая то плечи, то ноги, дергая за талию, я перетащила мужчину на импровизированные носилки. Торговец стискивал зубы, но не проронил ни слова, лишь изредка приоткрывая свои невероятные глаза, от которых мне тут же становилось не по себе. Так и хотелось попросить мужчину закрыть их и не смотреть, чтобы я спокойно сделала свое дело.

– Брось бяку! – не прекращал настаивать Вупи.

– Ни за что! – я подхватила края грубой ткани и потянула. – Великий Янус, какой он тяжелый!

Я с трудом протащила бедолагу несколько метров и остановилась, обливаясь потом. Каждая кочка, каждая ветка, каждая яма, казалось, были против нас и чинили препятствия!

– Все равно умрет! Ты хочешь с ним?! – Вупи летал перед носом. – Смотри, там обелиска! Лови ее! Брось этого торгаша! Ранен, значит не просто так!

– А еще называешь себя дитем природы, – упрекнула птаху, оборачиваясь и оценивая состояние раненого.

Мужчина бледнел на глазах, а губы синели. Торговец потерял много крови, но раз до сих пор дышит, значит, не задето ничего жизненно важного! У нас есть шанс спасти беднягу!

– Ты зря тратишь силы! Даже если дотащишь, Зубастый первым прикончит его! – Вупи сел на раненого и стал осматривать карманы, поддевая клювом ткань. – Хотя, давай, тащи, хоть добьет, чтобы не мучился!

Я остановилась в сомнении.

– Задумалась? Вот и молодец! Брось эту идею и пошли! Пусть отправится к предкам с миром. Если хочешь, потом вернемся и похороним как следует! – Вупи сел на мое левое плечо.

– Нет, я так не могу, – покачала головой. – Я должна попытаться, иначе не смогу спокойно жить! Видно, из-за того, что ты маленький, у тебя и совесть тоже крошечная.

– Да? А вот твой жених самый большой в клане! Сейчас посмотрим какая у него совесть! -Вупи взмахнул крыльями, попав мне по лицу, и скрылся за пеленой защитной магии.

Чужаков стена пропускает только с Лесными, и только по доброй воле. Именно поэтому мы уже столько лет живем в мире и покое. А сражения, как ночью, происходят редко, лишь когда враг переходит все границы. А эти «полевки» убили достаточно соклановцев, когда те выходили за территорию леса, чтобы продать дичь, мясо, травы и ягоды. Мы должны были дать отпор!

Но этот торговец нам не сделал ничего плохого! Вылечим его да отпустим, может, даже пользу принесет. Наладим торговые отношения!

– Еще немного! Держись! – подбадривала и себя, и раненого мужчину.

И как я докатилась до этого? Ведь так все хорошо начиналось! Чтобы забыть о тяжести ношы, я окунулась в воспоминания:

– Пернатая, ты куда? Зубастый принес победу, не хочешь подарить ему танец? – путь мне преградил Ловкач, пошатываясь от выпитого нектара.

За спиной высокого и тощего, как палка, мужчины задорно порхала птичка-обелиска -моя цель вот уже год. Я не могла ни приманить ее, ни приручить. В народе говорят, что если поймаешь крылатую трюкачку, то будешь счастлив в любви. А я очень хотела испытать это чувство! Какие тут танцы?

– Ловкач, смотри, там без тебя разливают остатки выпивки! – я приложила ладошку к открытому в притворном удивлении рту, смотря на дальний стол.

– Без меня?! – заорал тот, мигом забыв и про моего нареченного с детства, и про танец.

– Я быстрее!

Ловкач так быстро испарился, что я покачала головой: ведется на одно и то же который раз! Головой бы подумал, как может кончиться нектарий в разгар пира в честь победы над полевками?! Да еще какой победы! Повержен старший принц Долин!

С гордостью посмотрела на свой ликующий в пиршестве клан Лесных и улыбнулась: никому не победить нас, никому не проникнуть на территорию, никому не захватить Огненное сердце!

Рядом с моим отцом – Диким, вожаком клана, сидел Зубастый. Его медвежья шкура, отороченная клыками животных по числу побед в боях, получила новое украшение – клык поверженного в ночном бою врага, а на голове на одну плетеную прядь стало больше, и теперь я задавалась вопросом: осталось ли у него место для новых? Или придется расплетать старые косы и делать новые, более тонкие?

С детства нас пророчили друг другу, потому что мы отлично ладили и были, как две противоположности: я – маленькая и хрупкая Пернатая, и он – большой и сильный Зубастый.

Мой жених встал, возвышаясь над толпой, и вскинул руку с пиалой вверх:

– За самый непобедимый клан! За Великого Януса, что хранит свой народ!

Татуировки и шрамы слились в одежду триумфатора, оживая на теле при движениях. Сегодня даже защитная магия Лесных праздновала с нами. Искрила в нектарах, оживляла тату на телах, плясала в огне очагов, где жарили кабанов.

Благодаря запутывающей чарам ни один чужак не мог проникнуть на нашу территорию и выкрасть легендарное Огненное Сердце.

Подвесная площадка в кронах деревьев-исполинов скрипела от танцев, а листва шуршала в такт ритма шуншил. Столы ломились от яств, народ собирался веселиться до умопомрачения.

Зубастый наслаждался моментом победы и желал испить чашу удовольствий до дна. Я столкнулась с его требовательным взглядом и отрицательно качнула головой. Не хочу танцевать!

Чем ближе подходил день испытания силы, тем настойчивее и авторитетней вел себя Зубастый. Все больше предъявлял права на меня, все смелее распускал руки. Похоже, считал себя без пяти минут мужем, что вот-вот исполнит желание невесты, докажет, что достоин, и свяжет наши жизни вместе.

От одной мысли все внутри бунтовало и противилось. Я все четче осознавала, что не хочу такой любви, но отец и слышать не хотел, называя незрелой девчонкой. Видите ли, меня достоин только самый сильный и бесстрашный в клане, а это – Зубастый. И точка.

А я хотела любви, как в сказаниях и легендах. Да даже хотя бы как у соседей – Юркого и Глазастой, что влюбились, тайком встречались, а потом поженились. Между нами же с Зубастым не было никакой романтики – он был воином до мозга костей. В подарок притаскивал мне лося или кабана, а всем остальным девушкам парни таскали цветы, редкие камни, ловили радужных рыб в реке.

Обелиска, дразнясь, махнула крылом перед носом и дала деру. Хулиганка! Держись, я тебя когда-нибудь поймаю!

Преследуя пичужку, я легко преодолела череду подвесных мостов между деревьями, соединяющие дома соклановцев. Схватилась за лиану на краю поселения и пролетела над речкой, подставляя лицо свежему ветру.

Вот это я понимаю! Ощущение полета! Свободы! Словно могу распахнуть крылья и взлететь!

– Пернатая, осторожно! – рядом быстро-быстро замахал крыльями Вупи – мой птичий друг.

Вместе с этой голубой маленькой птицей мы заговорили впервые в жизни. Сначала лепетом, затем слогами, а теперь нас было невозможно заставить замолчать. Лесные удивлялись поначалу, шептались о таинственном духе, что жил в птице, а потом привыкли.

Теперь на Вупи никто не обращал внимания, пока тот в конец не донимал разговорами. Этот летающий дружок был тем еще упрямцем и спорщиком! Зато его всегда можно подкупить цветочным печеньем, и несколько секунд тишины обеспечены!

Когда в клане рождался ребенок, ему давали имя, производное от матери, пока он не заслужит свое. Так я была Смелой ланью за свои большие темные глаза и из -за имени матери – Смелая.

Настоящее имя я получила очень рано, все благодаря Вупи. Пернатая! И с гордостью оправдывала его каждый день!

Я подняла голову вверх и увидела, что лиану перегрызает мунг, который сослепу перепутал кору на ветке с толстой лозой.

– Спасибо, Вупи! – налету крикнула своему другу и ухватилась за другую растительную веревку как раз в тот момент, когда мунг сделал свое черное дело.

– Спасибо в клюв не положишь! Ты прихватила для Вупи вкусняшки?

– Пернатая на охоте! – раскачавшись, отпустила лиану, несколько секунд наслаждалась свободным полетом, а потом ухватилась за следующую. Нашла глазами лиловый хвост обелиски, что спряталась в листве и подтянулась вверх.

– Опять та кроха?

– Ой, а ты-то размером больше, что ли? – я смерила смеющимся взглядом присевшего на ветку Вупи.

– Тебе мало перьев в волосах? Хочешь редкое? – спросил со вздохом птаха. – Ты год за ней носишься, любой давно бросил затею! Я ревную!

В честь каждой прирученной птицы я украшала свои волосы и одежду ее пером. В прядях темных волос теперь переливались бирюзовые, зеленые, серые, коричневые и черные тона, а вот лилового не было. Как и на одежде! Я вплетала перья в серьги, пришивала к поясу и чувствовала себя ничуть менее гордо, чем Зубастый со всеми его клыками.

– Именно поэтому я хочу эту обелиску! И обязательно получу! Иначе я – не Пернатая! -рванула вверх, схватила ворох листвы и увидела, как лиловое крыло мелькает уже на другом дереве. Вот вертихвостка!

– Ревную, говорю! – прокричал Вупи вслед.

– Обещаю, что не буду учить ее разговаривать! – я последовала за обелиской вниз, к земле.

Лиловое пятно скакало по изумрудному мху, но, как только я приблизилась, птица взлетела и понеслась к опушке леса.

Вот, проказница! Держись, я тебя поймаю! Сегодня великий день, победа к победе!

Я выбежала на опушку леса и почувствовала, как прошла сквозь барьер защитной магии. Если бы отец или Зубастый узнали, что я покинула территорию клана, то заперли бы в подвесной клетке дня на три! Но мой дух не переносил ограничений, и сколько бы я не отбывала наказаний, им меня не удержать.

– Пернатая! – Вупи возмущенно летал вдоль кромки леса. – Назад!

– Отстань! – отмахнулась я, сосредоточившись на кустах, на которых присела обелиска.

– Ночью шло сражение. Тут могут быть солдаты… – не унимался Вупи.

– Сражение было в пятидесяти лярдов отсюда, не паникуй! Все враги зализывают дома раны! – я подкралась к кустам, а обелиска ловко соскочила и перелетела зелень.

Не уйдешь!

Я обошла кусты, не сводя глаз с лилового оперения, и споткнулась обо что-то…

И теперь это “что-то” сулило мне большие проблемы!

Вот что значит – вляпаться в неприятности! – пыхтела от напряжения я, качая головой. -Хоть обелиску поймала бы! Не так обидно было!

До стены защитной магии оставалось рукой подать, когда я заметила преграду посерьезней кочек, ям, колдобин и камней. Даже серьезней запутывающей магии. Зубастый!

Вупи мухой кружил вокруг его головы, прекрасно зная, что может влететь за предательство. Привел по мою душу!

– Маленький болтун! – бросила я обвинение в сторону птицы, и тот шмыгнул за спину мужчины.

Зубастый скрипел зубами и с ненавистью смотрел на раненого. На руках, сложенных на груди, пугающе надулись вены. Уверена, жених сжимал кулаки, стараясь взять себя под контроль.

Недавно Зубастый уже показал свой взрывной характер: наорал на меня из-за того, что я собирала ягоды на опушке. А после того как он в ярости стучал кулаками по деревьям, я пошла к отцу, чтобы сказать, что не выйду за нареченного.

Самый сильный воин клана поучил урок в виде серьезного разговора с вождем, а я не разговаривала с женихом неделю. И теперь Зубастый старался взять эмоции в узду, но было заметно, как он дико бесился от моего поступка.

– Иди ко мне, Пернатая, – процедил он сквозь зубы.

Я сделала два шага, таща за собой раненого сказала:

– Это всего лишь торговец. Он сильно ранен. Если мы вылечим его, то сможем наладить отношения с народом Гор. Мне кажется, он оттуда. Нашивки… Ай!

Зубастый дернул меня за руку и протащил несколько метров за собой. Ткань выскользнула из рук, а раненый остался позади.

– Стой! Отпусти! – но Зубастый будто не слышал. Шумно дышал, размашисто шел, не обращая внимания, что я не успеваю за ним. Как бы я не упиралась ногами, как бы не старалась притормозить – не выходило.

– Он умрет! – крикнула в отчаянии я, желая спасти беднягу, но мужчина словно оглох. Тогда я крикнула еше громче: – Зубастый, так нельзя! Он же умрет из-за нас!

– Он умрет из-за себя! – шикнул, оборачиваясь на ходу, жених.

– Мы можем его спасти!

Зубастый развернулся на ходу, подняв мою руку так, что я встала на мысочки и прижалась к мужчине вплотную. Тату все еще двигались на его теле, а кожа пахла магией. Нареченный наклонил ко мне голову и в красках описал мое будущее:

– Твой отец поместит тебя в клетку позора, если узнает, что ты собралась сделать. А если притащишь чужака на территорию клана, то нарушишь запрет, и вождь убьет несчастного! Так что, готова лишить торговца шанса выжить?

Зубастый еще раз окинул меня горячим, как угли, взглядом, а потом резко опустил руку вниз.

– Бестолочь! Сколько ты еще будешь доставлять проблемы отцу и мне? Никак не повзрослеешь?

– С каких это пор спасать жизнь – это доставлять проблемы?

– Ты готова поставить весь клан под угрозу истребления из-за одной жизни? Возьмешь на себя ответственность, если он окажется предателем? Что будешь делать, если твой каприз повлечет за собой гибель всего клана? А если выкрадут Огненное Сердце? – мужчина орал с каждым словом все громче, наседая на меня.

Когда Зубастый говорил такие вещи, по коже пробегал холодок. Он точно сгущал краски, но от этого было так жутко!

– Даже мы не знаем, где Огненное Сердце! – я готова была завыть от отчаяния. – Как раненый торговец сможет его украсть?!

– А что скажешь про безопасность клана? Готова рискнуть? – Зубастый показал рукой назад на территорию Лесных.

– Мы только подлечим его немного, чтобы точно не умер! Он сейчас слишком слаб, чтобы навредить!

– Я сказал – нет! – рыкнул Зубастый, а потом зло прикусил щеку, говоря: – Я ради тебя ночью купался в крови врагов и даже танца не заслужил. А его ты готова тащить на своем горбу?

Мужчина рывком сорвал шкуру медведя со спины и показал исполосованную ранами спину:

– Ты меня спросила, Пернатая, не ранен ли я? Посмотри, мне тоже нужно лечение! Так что ты не скачешь вокруг? Что не мажешь мазями, не поишь снадобьями?

Спина была расчерчена красными полосами, пусть неглубокими, но уверена -болезненными. Я с горечью признала, что неправа, опустив голову.

– Ты бы сказал…

Зубастый вернулся ночью с победой, не показав ни малейшим жестом, ни мимикой, что ранен. Откуда я могла знать?!

– Настоящий воин никогда не скажет о своих ранах! – Зубастый накинул шкуру обратно и зашагал прочь, пиная по пути ветви и кочки. Затем вдруг остановился, и, не оборачиваясь, пригрозил: – Притащишь торговца, я убью его первым. Слово Зубастого!

Я проводила нареченного взглядом, а потом развернулась и посмотрела на раненого. Как я его оставлю умирать? Я же спать спокойно не смогу!

Но и на территорию клана тащить его тоже нельзя! Отец или жених убьют его! Тогда что же делать?

Внезапно мужчина открыл глаза и посмотрел на меня так, что внутри все перевернулось. Он не молил о спасении, ничего не просил. Не смотря на ранение в нем было столько внутреннего достоинства, что я лишь уверилась – такого человека нужно спасти. Не каждый на грани жизни и смерти будет так держаться!

Я опустилась рядом с ним на колени и пообещала:

– Я вернусь, ты только продержись. Принесу лекарства и вылечу тебя! Ты выживешь, верь в это!

– Ой, неразумная! – завопил Вупи.

– А ты, – я ткнула пальцем в голубую грудку пернатого друга, когда тот приземлился на ткань, – следи за раненым. Если что – найди меня. Я до Травницы и обратно.

– Травница эта – ведьма шаманская, не обещай ей ничего взамен, Пернатая! – проворчал Вупи. – Лучше иди к Лекарю.

– Не могу. Он дружит с отцом, а Травница… сам знаешь!

– Знаю! Поэтому и говорю: к Лекарю! – пытался достучаться до меня Вупи, и я прекрасно понимала его беспокойство. Но лекарства нужно точно получить, поэтому я не могу рисковать.

Травница, единственная из Лесных, кто жил в домике на земле. Ее боялись, сторонились, но, бесспорно, уважали. Снадобья женщины обходились дорого, но были чудодейственными.

В этот раз цена за снадобья показалась мне странной.

– Пришла? – требовательно спросила Травница, едва я ступила на порог ее дома. Звучало так, словно ждала уже несколько дней, а я все не приходила.

Впрочем, к странностям этой женщины все давно привыкли, но все равно обходили это место дальней тропой.

Сам домик оброс мхом со всех сторон и больше походил на треугольный холм с дверью. Высокая трава вокруг, едва примятая ногами одного человека, быстро оправлялась от давления и снова тянулась к солнцу. Сейчас она мягко перебрала мои свободные голубые штаны, коснулась голого живота, погладила кончиками край короткого топа, словно приветствовала редкого гостя.

Возраст загадочной женщины, закутанной в тряпье, определить сложно. Иногда она могла сойти за ведунью средних лет, а иногда за ведьму, что стоит на пороге смерти и еле дышит.

Сегодня Травница даже пританцовывала ногой, отчего я замерла в дверях с открытым ртом. Совсем свихнулась старуха?

– Г отова?

– К чему? – застыла настороженной птицей и внимательно осмотрелась.

Ничего нового: пучки трав, банки с сыпучим содержимым, мешки с нарисованными рунами. Бревенчатые стены дома усыпаны трещинами, потолок опутывали цветущие вьюнки, приводя меня в недоумение.

Ну как можно цвести там, где почти нет света?

Цветущая гибкая лоза, оплетала обезвоженные до капли тушки животных. Невероятный контраст жизни и смерти, от которого становилось не по себе.

Я боялась этого места!

– Расплата за спасение чужака высока, очень высока!

– Насколько? – плохое предчувствие змеей обвило шею.

– О-о-очень дорого! – старуха повернулась ко мне и заглянула в лицо. Ясные и яркие зеленые глаза так противоречили глубоким бороздам морщин, что казались позаимствованными. – Ты готова?

– Я хочу знать, что это! – ноги так и норовили сбежать, мыски уже развернулись в сторону выхода, но я силой заставила себя стоять ровно. Язык прилипал к небу.

– Ты заплатишь полную цену только после полного спасения чужака. А пока… – старуха посмотрела на природу через вырубленное в стене окно без ставней и сказала: – приноси мне ежемесячно по редкой птице.

– Но.

– Не согласна? Тогда выметайся отсюда! – старуха махнула скрюченной левой рукой в сторону открытой настежь двери. А правой, без единой морщинки, взялась за банку с травами. – Брысь!

Я не спрашивала, откуда она знает о чужаке. Так же, как не задавала вопросов несколько лет назад, когда отца лихорадило. В тот раз Травница молча кинула в меня пузырьком с зельем, едва я ступила на первую ступень крыльца, и сказала:

– Это мой должок твоей матери.

Тогда я голову ломала от мыслей, что бы это значило? Но расспрашивать духу не хватило. Моя мама умерла от лихорадки, когда мне было всего пять. Тогда Травница отказалась помочь, из-за чего отец чуть не выгнал ее из клана.

После слов старухи я задумалась о том, почему та не помогла, и пришла к двум вариантам: либо старуха недолюбливала Смелую – мою мать, либо мама ценой своей жизни спасла моего отца в будущем.

Невероятно? С Травницей не было ничего невозможного!

– Цена настолько высокая? – я вспомнила прошлое. Моя расплата тоже будет такой страшной? Всего лишь за жизнь чужака?

Старуха взяла высушенную тыкву, открыла крышку и понюхала снадобье:

– Годное! – потом повернулась ко мне и сказала: – Уверена, что сможешь избежать судьбы?

– Вы меня пугаете! Я что, должна заплатить своей жизнью за его?

– Нет, – удивила меня старуха. – Нисколько.

Она медленно подошла ко мне и ткнула пальцем в грудь:

– Твое сокровенное желание сбудется!

– Тогда какая это плата? Птиц жалко, конечно, но принесу… – пробормотала я.

– Так ты согласна?

Цела останусь в итоге, сокровенное желание тоже сбудется. Птиц только надо приносить старухе да потом еще что-то попросит. Ну, так ладно, справлюсь, достану!

Тыква легла в мою руку, а Травница заглянула в глаза:

– Берешь?

– Беру! – кивнула я с готовностью, а потом спросила: – Когда принести первую птицу и какую?

– Принеси. – старуха посмотрела в окно, – обелиску.

Нет! Только не она! Вот же, ведьма, знает, что просить!

– Не согласна? – Травница протянула руку к тыковке.

– Нет! Согласна! – я сжала сосуд со снадобьем в руке. – Что с этим делать?

– Дай выпить. А рану мажь вот этим, – Травница провела рукой над головой, словно выбирая, какой пучок травы сорвать. Сдернув один, добавила в котелок с бурлящей смесью, что стоял на огне. Размещала палкой, которая растворилась в жидкости, загребла половиной тыквы получившееся зелье и перелила в банку.

– Вот этим. Дай остыть, затвердеть и мажь.

– Хорошо, благодарю.

– Благодарю? – хрипло засмеялась над моими словами старуха. – Ну-ну, Пернатая, лети! Принеси мне обелиску как можно быстрее!

Я выскочила из дома и понеслась в сторону опушки, словно за мной гнались волки. Прижимая к груди снадобье и мазь, я старалась как можно быстрее убежать от этого давящего ощущения капкана.

«Чужак, как ты там? Держись, только продержись еще немного!» – сосредоточилась я на другом, чтобы побыстрее забыть визит к Травнице.

Я чуть не пробежала мимо раненого торговца и, запыхавшись, опустилась около него на колени.