Незаконнорожденный. Книга 2. В мире птицы мохо

– А вы обещайте им, господин номарх, – вступил в разговор Шар-Карен, – обещайте как можно больше. И надо будет отдать им на разграбление какой-нибудь город, например, ту же Ларсу, как только корона украсит вашу голову. А пока надо бы дать им хотя бы немного денег.

Номарх скрипнул зубами от ярости. За эти несколько дней он уже немало личных средств потратил на кутиев, не приблизившись к своей цели. А теперь еще и этот болван Шар-Карен туда же – отдай еще денег. Куда уж больше! Хотя, по большому счету, он прав, главное сейчас – удержать кутиев, военную силу, на которую можно опереться в начале правления, а потом видно будет. А заполучи он трон – все затраченные денежки вернет с лихвой. Уж будьте уверены! Конечно, лучше было бы вообще не связываться с кутиями, этими продажными трусливыми шакалами. Но, во-первых, это была не его идея, а миркутян, во-вторых, три десятка тысяч воинов, как говорится, на улице не валяются, и, в-третьих, другого выбора все равно не было.

Сарниус перевел дыхание, немного постоял, рассматривая вышитые шелковые занавески на стенах, привезенные из страны Шан-Инь, расположенной у далекой загадочной Желтой реки, обошедшиеся ему в свое время в круглую сумму, немного успокоился и приказал Шар-Карену звать в шатер вождей кутиев. Шар-Карен удалился.

Кутии, по сути своей кочевые племена, устраивали деревни лишь на сезон дождей. И только в это время удавалось устраивать для них показательно-устрашающие мероприятия, такие, как уничтожения целой деревни с населением в случае отказа присоединиться к завоевательным планам миркутян. Сарниус знал о двух таких случаях в минувшем году и решил сыграть на них, освежив их в памяти кутиев и немного припугнув последних для пользы дела, рассчитывая также дополнительно снизить цену за их помощь.

Объединенная армия кутиев и черных воинов уже перевалила караванную дорогу через болото и вступила на землю Лагаша. Сарниуса всегда удивляло, как быстро среди народа распространяются слухи. Прошло всего несколько дней с тех пор, как где-то в горах сгинул Орагур и Сарниус с Шар-Кареном сбросили в пропасть выскочку Пиригона, а престарелый энси уже расположил свою штаб-квартиру в Ларсе и шлет оттуда депешу за депешей, запрашивая все новые сведения насчет пропажи Орагура, гибели Пиригона и движения чужой армии через болото в сторону Лагаша.

Невеселые размышления Сарниуса прервали слуги, вбежавшие в шатер и начавшие расставлять вдоль стен лавки, покрытые толстой ковровой тканью, и большой круглый стол.

Когда все было расставлено и слуги исчезли, шатер стал понемногу заполняться племенными вождями кутиев. Они имели кожу желто-красного оттенка. Среднего роста, безбородые, с длинными усами, считающимися у них племенной гордостью, причем длина усов строго регламентировалась в их среде. Простой воин мог носить только небольшую щеточку усов. У вождей усы могли достигать пояса, так что они их для удобства завязывали под подбородком. Волосы кутии заплетали во множество косичек, которые болтались при ходьбе по сторонам круглых лиц с узкими разрезами глаз и широкими носами. Одним словом, их внешний вид симпатии не вызывал. Если же добавить сюда их природную хитрость, жестокость – психологические свойства кутиев, никак их не красящие, получится почти полный их портрет. И, в завершение портрета, следовало отметить еще одну их черту – кутии никогда не нападали, если у них не было хотя бы трехкратного превосходства сил. В противном случае враг видел только крутящиеся веером хвосты уносящихся вдаль лошадей и зря глотал пыль в тщетных попытках догнать беглецов.

Вожди, а их было человек с двадцать, рассаживались по скамейкам, не глядя по сторонам, высоко держа голову, подчеркивая этим свою значимость в иерархии племен. Чтобы исключить возможные конфликты среди вождей, Сарниус шел на хитрость. Скамьи, на которых первоначально должны были расположиться вожди, ставились по кругу у стен шатра. Составной круглый стол, на который ставились закуски для последующего пира, был устроен так, что он располагался по середине шатра, а уже в центре стола было сделано отверстие для центрального столба, поддерживающего свод шатра. Сам Сарниус расхаживал вокруг стола, не задерживаясь надолго на одном месте, чтобы не дать повода вождям обвинить его в пристрастном отношении к кому-нибудь из них, и одновременно подчеркивая свое исключительное положение на совете.

Вожди были разные по характеру – кто более покладистый, кто более подозрительный. Особенно трудно проходило общение с одним из них – Азуром, вождем небольшого племени, кочующего по юго-восточной окраине Персидских царств, вдоль границ с Лагашем. Всего-то полтысячи воинов привел он с собой в предстоящий набег, а спеси и гонору у него было столько, словно за ним стояла половина всего войска. Вот и сейчас, не дожидаясь, пока все вожди займут места на скамьях, он сразу же стал кричать, обращаясь к номарху, что их, кутиев, обманывают. Что им обещана была обильная добыча, а на самом деле они еще ничего не получили.

– Что я скажу своим воинам? – визгливым голосом кричал Азур, – им были обещаны новые одежды взамен изношенных, где они? Каждой женщине племени обещали по нитке жемчуга на шею – где все это? Мои жены за все эти дни не получили ничего, кроме головной боли, где раздобыть еды и достойно накрыть столы?

Сарниус чертыхнулся про себя – не далее, чем день назад, зная крикливый нрав Азура, именно в его походный шатер доставили подарки ему и его женам. Там были не только ткани, но и готовые красивые одежды, украшения из цветных камней, так любимые всеми женщинами племени. И – вот тебе благодарность – подлый Азур утверждает, что им ничего не дали! Мысленно послав на его голову проклятья, тем не менее насколько можно более почтительным голосом Сарниус попытался прервать его речь и завести разговор в нужное ему русло.

– Нам понятно волнение одного из вождей кутиев, Азура, – сказал он, останавливаясь напротив него и глядя в его глаза, – но я бы хотел напомнить уважаемому собранию вождей, что все взятые нами на себя обязательства по обеспечению войска продуктами мы выполняем в безусловном порядке. А все остальное будет после выполнения намеченных планов, поговорить о которых я и пригласил вас сюда.

– О каких планах ты собираешься говорить? – вскочил с места другой вождь, – войска миркутян покинули нас, исчезли без следа. Разве можем мы сами, своими силами, захватить целую страну с ее большой армией? Я считаю, что нам надо поворачивать домой!

С мест вскочили и другие вожди, крича и перебивая друг друга. Одни требовали продолжения похода, другие его прекращения и возвращения по своим кочевьям. Сарниус в бессильной злобе наблюдал всеобщую истерию, не в силах остановить ее. Наконец, вожди стали понемногу успокаиваться и снова рассаживаться на скамьи.

– Скажи, – обратился Азур к номарху, – что ты собираешься делать без исчезнувшего войска? И как собираешься рассчитываться с нами?

– Скоро, очень скоро я стану энси Лагаша. Для помощи мне в этом вас и призвали в поход. Тогда я сполна рассчитаюсь за ваши услуги.

– Раньше зайчиха выйдет замуж за льва, чем ты станешь энси! – с издевкой засмеялся Азур, – пока ты рассказывал нам сказки о своей царской будущности и о будущих наших богатствах, миркутяне предали и бросили тебя. Они такие же подлые и лживые шакалы, как и ты, и так же не заслуживают ничего, кроме смерти!

Сарниус отлично знал, с кем имеет дело. Он с самого начала не доверял кутиям, ожидая от них какой-нибудь каверзы. И если раньше их подлость сдерживалась наличием миркутянского черного войска, то с его исчезновением руки кутиев оказывались развязанными. Теперь ничего не мешало им рвануть в обратный путь, грабя по дороге города и деревни. Поэтому непосредственную охрану своего шатра он доверил только преданному Шар-Карену и его сотне, а немного поодаль расположил уже снятые с болот четыре другие сотни, принимавшие участие в недавней погоне за исчезнувшими беглецами.

Номарх уже готов был подать условный сигнал, о котором заранее договорился с Шар-Кареном, но события внезапно приняли иной оборот.

– Так ты говоришь, что мы не заслуживаем ничего, кроме смерти? – громкий бесстрастный голос, моментально дошедший до каждого присутствующего, раздался из–за откинутого в сторону полога двери, и у входа появилась высокая фигура в черном балахоне с низко надвинутым на лицо капюшоном, за спиной которой маячила еще одна такая же фигура.

В наступившем молчании все с затаенным страхом ожидали продолжения.

– Что же ты не продолжаешь, сын шакала, или такова твоя благодарность за оказанную тебе честь присутствовать в моем войске?

То бледнеющий, то краснеющий Азур стоял, мертвой хваткой уцепившись за рукоять меча, силясь вытащить его из ножен. Но ни рука, ни голос не слушались его, словно на все тело напало оцепенение.

– Смотрите все, так будет с каждым, осмелящимся не то, чтобы слово сказать, но и подумать о заговоре против нас!

Капюшон немного откинулся назад, и четыре парных рубиновых глаза в упор уставились на Азура. Страшная боль пронзила его голову. Руки обрели свободу, и он с мученическим криком схватился за нее. Боль опускалась все ниже, постепенно захватывая все тело. Из глаз, ушей, носа и рта потекла кровавая пена. Азур уже не кричал, а выл, изгибаясь и катаясь по коврам, обильно поливая их своей кровью. Наконец он затих, только тело его непрерывно дрожало. Вожди кутиев с ужасом смотрели на происходящие с телом Азура перемены. Оно дугой изогнулось назад, руки, на которых выросли огромные кривые когти, дотянулись до ног и начали рвать их, вырывая огромные куски. Лицо потеряло все человеческое, представляя собой оскал, напоминающий скорее морду какого-то бешеного животного. Наконец, огромные когти вспороли собственный живот, и окончательно потерявший человеческий облик Азур перестал шевелиться.

– Кто-нибудь еще желает высказаться? – бесстрастно спросил миркутянин.

Вожди в полной тишине замерли на скамейках, опасаясь за свою жизнь, боясь вымолвить хоть слово.

– Считаем, что договорились, – голос миркутянина звучал скорее удовлетворенно, чем бесстрастно.

С трудом придя в себя, Сарниус ударил в небольшой гонг, висящий над столом. На звук прибежали слуги, подхватили лежащее на полу тело и унесли его, тут же заменив окровавленный ковер на полу другим, чистым.

Высокая фигура с горящими глазами вышла к столу в центре шатра.

– Склонитесь перед главой веры Черной Змеи! – внушительно проговорил голос второй фигуры, оставшейся стоять у входа, – перед вами сам Великий Магистр, глава жрецов Черной Змеи!

Вожди кутиев сползли со скамеек, упали на дрожащие колени, согнув спины, и уткнулись лбами в ковер, боясь приподнять головы.

Сарниус же после мгновенного колебания принял позицию воина, отдающего честь – на согнутую в локте левую руку положил снятый шлем, а сжатую в кулак правую прижал к груди, вытянувшись и немного расставив ноги. В такой позе гвардейцы встречали и появление командиров, и послов с высокими полномочиями, и энси. Сарниус в данном положении умудрялся сохранить лицо – с одной стороны, он приветствовал Великого Магистра как высшее должностное лицо, с другой он не делал ничего больше, чем делают гвардейцы в случаях особой встречи. Таким образом Сарниус умело закамуфлированно демонстрировал независимость, оставляя за собой право свободного выбора.

Это не осталось незамеченным. Взглянув на согнутые спины кутиев и удовлетворенно хмыкнув, показав этим, что и миркутяне подвержены влияниям страстей, хотя и не демонстрируют это открыто, Великий Магистр четырьмя рубиновыми глазами впился в глаза номарха. Сарниусу показалось, что сотни иголок пронзили его мозг, и он чуть не вскрикнул от боли. Но болевые ощущения тут же прекратились.

– Я рад, что мы объединились в общем деле, – голос миркутянина, обращающегося ко всем присутствующим, не только к Сарниусу, снова звучал ровно и бесстрастно. Он уже отвернулся от номарха и стоял к нему боком.

Согнутые спины вождей кутиев понемногу распрямились, и они, не глядя друг на друга, но с опаской поглядывая на миркутянина, снова вскарабкались на скамейки.

– Вспомогательные войска, приданные вам в помощь, временно переброшены в другое место.

Миркутянин сделал тонкий намек на то, что кутии считались основным и лучшим войском. Намек был понят, вожди немного оживились.

– Когда необходимость там в них отпадет, они непременно сразу же вернутся сюда. Я надеюсь, никто из вас не думает так же, как та падаль, что только что выволокли отсюда?

– Нет, нет! – нестройный хор голосов забился под сводами шатра, – конечно же, нет! Мы все рады, что у нас есть такой могущественный союзник! И выполним все, что вы не пожелаете!

– Ваши воины еще несколько дней пробудут здесь. До прибытия вспомогательных войск. Обустраивайте лагерь. Покидать его запрещается. Любые нарушения будут караться смертью.

– Конечно, конечно! – закивали головами вожди.

Миркутянин кивнул головой номарху, показывая, что официальная часть на этом завершена. Сарниус дважды ударил в гонг. В шатер вошли слуги, заставляя стол разнообразными яствами. Не было забыто и крепкое вино. Вожди кутиев посматривали на ломящийся от закусок стол и на наводящую ужас фигуру, не решаясь сдвинуться с места. Не обращая больше на них внимания, Великий Магистр вышел из шатра. Второй миркутянин, поманив номарха за собой, также исчез за пологом. Только тогда вожди, словно спущенные с цепи, все вместе, толкаясь, бросились к столу, не обращая внимания на Сарниуса, все еще находящегося в шатре. Тот презрительно скривился и направился вслед за миркутянами. Они остановились немного поодаль, так, чтобы никто не мог подслушать разговор.

– Отсюда до города, как его? – начал Великий Магистр, стоя вполоборота к номарху.

– Ларса, – подсказал второй миркутянин.

– Да, Ларсы, где сейчас находится энси, день пути. Ты сейчас же отправишься в дорогу. Вечером или в начале ночи будешь в городе. Ровно в полночь дорога к трону для тебя будет открыта. Вся стража уснет. Тебе останется только прервать нить жизни энси. Каким образом ты сделаешь это – зависит только от тебя. Ты можешь его убить кинжалом, повесить, наконец, утопить в ложке воды. Главное, чтобы утром его нашли мертвым. Дальше употребляй все свое влияние, если надо, то и военную силу.

– Я сделаю это, но сразу же я не стану энси. Его выбирает собрание номархов, которое назначается через три дня после похорон энси.

– Я знаю, насколько велики твои шансы на это. Поэтому мы остановились именно на твоей кандидатуре, поддерживая ее. Потрать это время с толком. Привлеки на свою сторону как можно больше номархов. Не жалей золото и обещаний. Что бы ты кому ни пообещал, это можно будет потом или сделать, или нет. А теми, кому ты пообещаешь особенно много за свою поддержку, займемся впоследствии мы. Тебе не придется ничего давать им. Ты понял меня?

Сарниус удовлетворенно согласно кивнул в ответ.

– Хорошо, – подытожил Великий Магистр.

– С этими, – он кивнул на шатер, из которого доносились уже пьяные выкрики, – мы уже разобрались. По крайней мере, дня три у тебя не будет с ними хлопот. Не позже, чем через эти три дня здесь будет и наше основное черное войско. Конечно, найдутся и такие, которые не захотят признавать твою власть. Они все будут уничтожены. Запомни – власть должна быть или неограниченная, или ее не должно быть вообще! Тебе поможет Второй Избранный брат, с которым ты входил в контакт до сих пор.

Великий Магистр указал на стоявшего рядом с ними второго миркутянина.

– Он в курсе того, что надо сделать, и в дальнейшем поможет тебе. В полночь же я сам буду присутствовать в покоях вашего бывшего энси. Не мешкай! Ты должен все успеть!

Миркутяне сделали несколько шагов в сторону и остановились рядом друг возле друга. Воздух начал сгущаться над ними. Вдруг Великий магистр повернул голову к стоящему невдалеке номарху.

– Не переживай, – сказал он голосом, в котором звучали не бесстрастные, а ехидные нотки, – придет время, ты еще попытаешься ударить в гонг три раза.

Быстро сгустившийся воздух, превратившийся в черный вихрь, накрыл обеих миркутян и рассыпался, ничего не оставив на своем месте.

Похолодевший Сарниус подумал, что он был на волосок от гибели. Как мог Великий Магистр узнать про три удара гонга? Если бы прозвучали три удара, в шатер ворвались бы вооруженные гвардейцы, ожидающие этот сигнал и имеющие приказ перебить всех вождей кутиев. Он в присутствии Великого Магистра думал про то, что неплохо было бы перебить вождей и самому стать их верховным вождем. Однако такие же мысли мелькали у номарха и в отношении миркутян, постоянно его унижающих, подчеркивающих его зависимое положение, с чем он никогда не смирится. По счастью, он не дал этим мыслям развития. Получается, что миркутяне, по крайней мере, их Великий Магистр, могут свободно читать его мысли. И, не задумываясь, растопчут его, обнаружив что-нибудь против себя даже в его мыслях. Придется не только держать ухо востро, но и следить за своими мыслями. Но также получается, что жрецы не прочь, чтобы он единолично возглавил и кутиев, передавив их вождей, А это уже что-то!

Тяжело вздохнув, Сарниус вызвал слугу и приказал как можно быстрее готовить лошадей для поездки в Ларсу и прислать к нему сотника Шар-Карена, которому дал инструкцию назавтра пораньше явиться со своей сотней в этот город.

17.

Громадное тело уже достигло внушительных размеров, но еще продолжало расти вверх. Когда оно закончило выпрямляться, перед глазами изумленных наблюдателей оказалось чудовище, более чем в два раза превышающее ростом городскую стену. Ноги его скрывались за стеной, но выше пояса оно было видно со всех концов города. Широкий огромный торс, могучая грудь, руки как у людей, только неимоверной толщины. На короткой шее сидела сплюснутая сверху голова без ушей с вытянутым вперед ртом, над которым были дырки вместо носа и выпяченные вперед красные глаза.

Существо запрокинуло голову вверх и издало рев такой силы, что местами с крыш попадала покрывающая их черепица. Снова волна неодолимого ужаса накрыла людей. Все закричали и, не разбирая дороги, побежали кто куда. Немногие смогли удержать себя в руках. Олиону, охваченную паникой и порывающуюся бежать, куда глаза глядят, схватил за руку Орагур. Она скоро пришла в себя и в недоумении посмотрела на него.

– Что это было? – схватившись за голову, спросила она.

Орагур, крепко держал ее за руку, не спуская глаз с огромного существа.

– Это самый опасный враг, которого нам надо победить. Не знаю, как мы это сделаем, но это надо сделать. Иначе весь мир покроется мраком и перестанет существовать. Перед тобой непобедимое и ужасное порождение колдунов миркутян, поднявших его из бездны мрака – сам Демон ночи. Я видел много описаний его в старинных рукописях, но видеть вживую не приходилось.

Тем временем Демон снова задрал морду вверх и снова заревел, поднял вверх руки, сжатые в кулаки, и с силой ударил по воротам. Во все стороны посыпались камни. Ворота разлетелись на кусочки, как трухлявые доски. Демон снова взмахнул кулаками, ударив по городской стене. И снова во все стороны полетели каменные обломки. Он сделал шаг внутрь города и обрушился на близлежащие дома. Даже отсюда, с другого конца в общем-то большого города, были видны разлетающиеся по сторонам, как пушинки под дуновением ветра, огромные глыбы камня. Длинный широкий язык пламени вырвался из распахнутой пасти Демона. Дома, на которые попал огонь, сразу же вспыхнули. А в образовавшийся в стене пролом уже вливался черный поток солдат, растекающийся по городским улицам.

Гардис в бессильной ярости сжимал кулаки.

– Лучше бы в твоих рукописях написали, как от него избавиться, – раздался сбоку голос скандинава – а то ведь этак снесет город до основания, и ничего не сделаешь!

– Ты куда? – Орагур едва успел схватить за воротник бегущего мимо Ацететаля, – капитана сюда, живо!

Олиона бросила мальчишке несколько фраз перевода, и он умчался искать Киацетуму, куда-то запропастившегося в поднявшейся суматохе. Через некоторое время капитан в сопровождении нескольких матросов подбежал к группе людей.

– Мы организуем сопротивление на улицах, будем строить баррикады, перегораживать улицы! – переводила Олиона быстро говорящего Киацетуму.

– Нет, – отрицательно покачал головой Орагур, – ты просто этим погубишь людей. Ты не понимаешь, с кем имеешь дело. Это не простое нападение на город. Они вытащили из преисподней самого Демона ночи. Значит, взялись всерьез. Можно воевать с людьми, но невозможно с колдунами. Скоро ни от города, ни от его защитников ничего не останется. Здесь уже не помогут никакие баррикады. Единственное, что надо сделать – уводить людей подальше от города. Его уже не спасти, но нужно спасти как можно больше его жителей.

Капитан согласно кивнул головой, и несколько матросов, получив нужные инструкции, помчались в разные концы города.

– Жители покинут его, – сказал капитан, – теперь дело за вами. Вероятно, мы проиграли этот бой. Но независимо от того, как пойдут здесь дела, вы должны покинуть это место и отправиться туда, где вы сделаете больше для освобождения от храмовников. А нужны сейчас вы там, за проливом. Сейчас мы все уходим в порт. Там ждет наготове моя лодка. Надо успеть, пока есть возможность.

Капитан, десяток матросов, мальчишка и все люди быстрым шагом направились в сторону порта.

– Вот только есть ли возможность? – на ходу негромко рассуждал Орагур, – зная, что это портовый город, я бы непременно в первую очередь закупорил выход из порта.

Скандинав быстро взглянул на него: – Будем надеяться, что у миркутян нет своего Орагура!

В порту лодок почти не было, лишь несколько легких посудин сиротливо покачивались у пристани на легкой зыби, поднятой небольшим ветерком. Но капитан повел свою группу в самый конец порта. Там оказался еще один небольшой затон, скрытый от посторонних глаз нагромождением портовых сооружений. Уже на подходе к нему в нос ударил уже знакомый людям специфический запах крови гор.

– Понятно. Здесь контрабандисты наполняют лодки этим специфическим товаром, – сказал скандинав.

– И, небось, при полном попустительстве властей. Вернее, за достаточную мзду, – добавил Орагур, – вон даже пакгаузы для контрабандного товара стоят. Все это мгновенно могли бы прикрыть, будь на то желание.

У деревянного причала стояла большая лодка, вернее, даже не большая лодка, а маленький корабль. Он раза в три превосходил по длине лодку, на которой люди сбежали из храма, но был шире ее всего лишь раза в два. И опять же никакого намека на парусное вооружение. Капитан быстро направился в его сторону.

Ровной палубы у корабля не было. На корме сложены были какие-то деревянные брусья и часть корабля занимали чем-то заполненные кожаные емкости, напоминающие большие бочки. Вдоль бортов лежало несколько деревянных труб. Люди быстро переглянулись между собой.

– Найдется большой кусок ткани? – спросил Над.

Капитан недоумевающе взглянул на него и указал рукой на рулон грубой промасленной материи, лежащий в носу лодки.

– Этим мы закрываем и крепим груз, – сказал он, – на корабль уже была загружена партия груза крови гор – вон в тех кожаных емкостях, и небольшое количество дерева. А под тканью лежат пустые кожаные емкости для крови гор. По счастью, их не успели заполнить. Даже имеющихся и то многовато для размещения всех нас. Кто же знал, что надо будет везти и вас? Придется терпеть определенные неудобства. А через эти трубы мы заполняем емкости.

– Ничего, мы народ терпеливый, – засмеялся Гардис, – и не такое видели, особенно в болотах.

– А более легкая ткань есть? – снова спросил Над.

Капитан махнул рукой в сторону ближайшего здания, вокруг которого суетилось несколько фигур, вытаскивая из него свертки и нагружая несколько стоявших рядом альп, пугливо приседавших при каждом мощном реве громящего все вокруг себя демона: – Там есть. Скажи, что для меня, дадут в долг. Поторопитесь, времени у нас уже не осталось.

Над сказал несколько слов Гардису, и они бегом бросились к альпам. Через короткое время они, неся с собой целый рулон ткани, уже бежали к кораблю.

– Отплываем, – скомандовал капитан.

Матросы разобрались по бортам корабля и, умело работая веслами, отвели его от причала. Медленно и лениво тяжело груженый корабль, подталкиваемый веслами гребцов, набрал ход. Капитан, стоя на свободном пятачке на корме, ворочая длинным рулевым веслом, вывел корабль из контрабандистского затона и направил его к выходу из бухты. Отсюда, из бухты, хорошо просматривался весь город. Громадная фигура демона возвышалась над городскими строениями и крушила все подряд, извергая из пасти языки пламени. Путь демона отмечали многочисленные пожары. Большая часть города была в дыму.

Олиона тяжело вздохнула, глядя, как демон уничтожает очередные препятствия на пути.