Незаконнорожденный. Книга 2. В мире птицы мохо

– Нормальным людям не стоит опасаться, – ответил энси и вскочил на коня.

Неясная тревога вдруг сжала сердце Орагура. То ли что-то важное он забыл сделать, то ли что-то еще – он не мог понять. Что-то ужасное должно было произойти в самое ближайшее время. Он чувствовал это, но что скрывалось за тревогой – не было дано ему знать. Орагур погнал коня по направлению к городу, следом бросились «бессмертные». Всадники покинули поляну, а на их место, каркая, опустились два больших черных ворона и боком, вприпрыжку, стали приближаться к неподвижному телу…

В городе все было тихо и спокойно. По площади у дворца прохаживались, беседуя, Имхотеп и поглаживающий длинную белую бороду Валирумм. Они с удивлением посмотрели на примчавшихся на взмыленных конях Орагура и сопровождавших его «бессмертных».

– Здесь все нормально? – спросил их энси.

– Да, правитель, – удивленно ответил секретарь, – а что случилось?

– Пока не знаю. Где скандинав?

– Во главе «бессмертных» преследует кутиев.

Орагур не пошел, а побежал во дворец. За ним неотступно следовали прискакавшие с ним «бессмертные». Взглянув друг на друга, следом быстро пошли Имхотеп и Валирумм.

Энси, не находя себе места, бегал взад-вперед по залу, пытаясь разобраться, откуда его захлестывает чувство тревоги.

– Я что-то чувствую, какую-то грозящую опасность, – рассказывал он по просьбе Валирумма, – но не лично мне, а всем нам. Опасность идет откуда-то издалека…

– Понял! – внезапно почти прокричал он, – черные жрецы! Они что-то затевают! Мне надо срочно назад, откуда меню перебросили сюда!

– Ты уверен в этом? – переспросил главный жрец, а когда Орагур утвердительно кивнул головой, предложил: – давай перебросим тебя с сотней солдат, на это потребуется время, но это безопасно.

– Сейчас, прямо сейчас! – потребовал Орагур.

Валирумм взмахнул руками. Малахитовый вихрь опустился на Орагура. И сейчас же в вихрь бросился Дарнаг. Когда остальные «бессмертные», никогда до этого не видевшие осуществление перехода, поняли, что к чему, вихрь уже рассыпался и исчез, унеся с собой энси и гвардейца.

38.

Великий Магистр вот уже полдня потратил на поиски места, откуда маги олиев управляют переходами. Он обнаружил уже множество свежих стоянок олиев, на которых была еще теплая зола костров, но не видел ни одного живого человека. После долгого блуждания он уже понял, что это были стоянки отдельных отрядов, переброшенных затем в Ларсу для отражения атак войска Демона ночи. Он сам там видел оружие, свидетельствующее об их прибытии. А раз так, то и маги должны быть где-то неподалеку. Не зря же войско сосредоточили именно здесь.

Знания по поиску места возмущения магического пространства, которыми умел пользоваться Великий Магистр, здесь, в этой части земли олиев, защищенной сильным магическим полем, помогали очень слабо. И он терпеливо обшаривал местность квадрат за квадратом.

Ближе к полудню удача все же улыбнулась ему. Перед ним была деревня олиев, совершенно пустая, если не считать большого строения в дальнем ее углу. Миркутянин всей кожей чувствовал магическую силу, исходящую от него. Там было средоточие жизненной силы, там были живые люди, обладатели магических способностей. Лишь несколько деревьев надо было миновать Великому Магистру, чтобы достигнуть здания и, расправившись с немощными стариками-магами, с избытком вернуть похищенные у жрецов Черной Змеи магические шары. Но у деревьев дорогу ему преградили. Там, в десятке шагов от него, стояла невысокая девушка с мечом в руке.

– Ты дальше не пройдешь, – с напряжением в голосе сказала она.

Ты знаешь, кто я такой? – спросил он и, сбросив капюшон с головы, уставился в ее глаза своими четырьмя рубиновыми глазами.

Она спокойно выдержала его взгляд.

– Да, я знаю, кто ты. И знаю, что ты хочешь сделать. Но у тебя ничего не получится. Однажды ты уже хотел выпить мой мозг. Попробуй сделать это еще раз.

И с удивлением Великий Магистр узнал в ней свою недавнюю пленницу.

– Ну что ж, – протянул Великий Магистр, – как хочешь…

Через мгновение уже не было Великого Магистра, а на его месте стояло существо с телом огромного пещерного льва, мощными когтистыми лапами, сильно вытянутой вперед, как у гиены, мордой с мощными челюстями, длинным толстым хвостом и четырьмя рубиновыми глазами. Всего десяток шагов было до девушки. Существо одним прыжком преодолело это расстояние и обрушилось на нее. Девушка отпрыгнула в сторону и взмахнула мечом, поцарапав существу лапу. Существо крутнулось на месте – хвост с силой ударил по девушке, отбросив ее к деревьям. Она, выронив меч, упала возле них.

Великий Магистр с сожалением посмотрел в ее сторону – надо было бы прикончить ее, но есть более важная работа – уничтожение магов олиев. И он бросился было к дому.

Но еще одна фигура внезапно, как из-под земли, выросла на его пути и рубанула его мечом. Магистр еле успел отскочить назад, но небольшая рана все же появилась на плече. Сделав большой резкий прыжок, он подмял человека и попытался рвать его зубами и когтями. Но резкая боль заставила Магистра развернуться и броситься на следующего врага, атакующего сзади…

Дарнаг, когда зеленый вихрь отпустил его в незнакомой местности, увидел впереди спину убегающего энси и что было силы бросился за ним. Он был простой и немудреный человек и давно уже прописался в отряде «бессмертных». И вообще, если в боевом подразделении оказывался человек такого склада характера, как Дарнаг, такому подразделению, можно сказать, повезло. Возможно, он не всегда показывал чудеса фехтования, как другие в его сотне, но у него была редкая особенность – он никогда не обижался. И это являлось отдушиной для других в нелегкой солдатской жизни. Хорошо, когда под рукой есть предмет беззлобных солдатских шуток, который, к тому же, не обижается на них. Таким предметом и был Дарнаг. Это не значит, что он был плохим солдатом, конечно, нет. Просто у него был такой склад характера. Во всем остальном он был правильным и умелым гвардейцем.

Через считанные мгновения в стороне, где скрылся энси, раздалось рычание огромного зверя, и Дарнаг сломя голову рванул туда. Когда он выскочил из кустов, прямо перед ним огромный зверь подмял энси и пытался добраться до его горла. Не раздумывая, гвардеец, набежав, полоснул зверя сзади мечом по толстой шкуре. Зверь, отпустив энси и взвыв от боли, развернулся и бросился на гвардейца. Дарнаг, держа меч перед собой, сделал шаг назад. Но он не видел, что сразу за ним из земли выступает толстый корень. Он споткнулся об него, взмахнул руками, стараясь удержать равновесие, но все же упал на спину, выронив меч, настолько больно стукнувшись головой о землю, что в глазах у него потемнело. Встать ему было уже не суждено. Зверь был уже перед ним. Он рванул когтями передних лап грудь гвардейца и тут же впился в его горло зубами. Хлынула кровь.

Орагур, вскочив на ноги, видел, как огромный хищник лакал вытекшую кровь. Затем, подняв окровавленную морду, зверь, сильным движением лапы отбросив тело Дарнага в сторону, повернулся в сторону энси и сделал несколько шагов в его сторону. Затем припал к земле, злобно четырьмя рубиновыми глазами глядя не на энси, а немного в сторону.

Орагур, повернув голову, увидел сбоку от себя еще одного зверя. На четверть меньше хищника, припавшего к земле напротив, и с более изящными формами, этот зверь немигающими глазами смотрел на огромного хищника, скаля острые зубы, а на длинном когте левой лапы у него поблескивало колечко, подаренное Орагуром Олионе.

Огромный четырехглазый хищник сделал прыжок вперед, целясь в Орагура, но в воздухе столкнулся с другим зверем, также сделавшим прыжок навстречу ему. Оба зверя упали на землю, отскочили и начали кружить друг возле друга. Затем, яростно рыча, снова сшиблись друг с другом.

Могучий удар плеча четырехглазого зверя опрокинул второго зверя на землю. Он попытался вскочить, но в него уже уперлись большие лапы, а возле горла щелкнул, открываясь, огромный рот.

Но четырехглазый зверь ничего больше не успел сделать. Могучий удар отбросил его в сторону. Он покатился по земле и хотел вскочить на ноги, но ему не дали такой возможности. Существо, сравнимое величиной с самим четырехглазым зверем, похожее на человека и одновременно отличающееся от него, с сильной грудью, огромными руками, вытянутым вперед лицом и бешеным огнем в глазах, сидя сверху на его шее, тут же сломало зверю сразу две лапы, обездвижив его. Зверь бешено сопротивлялся, опрокидывался на спину, перекатывался, стараясь или раздавить противника, или сбросить его. Все было напрасно. Дикий рев далеко разносился вокруг. Скоро хрустнули кости еще двух лап хищника. Обездвижив и оседлав четырехглазого зверя, гигант одной рукой схватил его за нос, задрав голову кверху, а вторую засунул ему в рот, добираясь до языка. Полузадохнувшийся зверь грыз зубами руку, все глубже проникающую в его рот. Вот зверь уже не ревет, а воет, вот вой переходит в визг. Наконец, нащупав корень языка, гигант вцепился в него и резким рывком вырвал сам язык. Страшная боль и хлынувшая кровь, залившая легкие, моментально убили четырехглазого зверя.

Вышедшие на необычный шум седовласые маги олиев увидели у ближних деревьев растерзанного, с разорванным горлом солдата, заплаканную девушку, перевязывающую израненную руку молодому человеку, что-то ласково и успокаивающе говорящего ей, и труп высокого существа в черной одежде, которого нельзя было назвать человеком, с четырьмя широко открытыми темно-рубиновыми глазами на длинной голове без носа и ушей, с открытым ртом, заполненным начавшей запекаться кровью, рядом с которым на земле валялся вырванный с корнем большой язык.

Эпилог

I.

У подножия невысокого холма остановилась небольшая группа людей. Выползая из-за холма, мимо них нескончаемым потоком двигались войска. Пешие и конные воины, повозки, осадные орудия двигались, как казалось на первый взгляд, в беспорядке, но внимательный наблюдатель обнаружил бы, что всадники, например, двигаются определенным образом: по краям с большими дальнобойными луками, в центре вооруженные мечами, кривыми саблями, оставляющими страшные рубленые раны, и секирами. Осадные орудия, влекомые большим количеством запряженных мощных лошадей, доходящим иногда до нескольких десятков, сопровождались обслугой, неотлучно находящейся здесь же, у орудия. По бокам цепочкой двигалась пешая вооруженная охрана. Осадные орудия было сложно строить, еще сложнее двигать. А про использование в бою и говорить нечего – для обслуживания требовался в некоторых случаях целый гарнизон не только специально обученных солдат, но и мастеровых людей. Но обладание такой боевой техникой позволяло не тратить многие годы на осаду маленьких и больших крепостей, с избытком натыканных на всей территории, не бояться удара в спину сделавшего внезапную вылазку гарнизона, теоретически вроде бы оставшегося в тылу и осажденного со всех сторон, а практически имеющего полную свободу действий благодаря длинным разветвленным подземным тоннелям, выходящим на поверхность в самых неожиданных местах. Поэтому осадные орудия всегда тщательно оберегались, у каждого из них была собственная охрана.

Пройдя от холма расстояние в три полета стрелы, поток вливался в изумрудный столб света, растворяясь в нем без остатка. Столб был очень широк в нижней его части, занимая все пространство от далекой рощи с одной стороны до реки с другой. По столбу снизу вверх изредка пробегало нечто вроде светотеней – то более яркий, то более темный изумрудный оттенок. По мере поднятия вверх ширина столба шла на убыль не равномерно, а в виде раструба, сильно сужаясь в видимой, докуда хватало остроты зрения, верхней точке, и далее тоненькой ниточкой уходила куда-то в неведомые выси.

Небольшая группа, залитая изумрудным светом, располагалась небольшим кругом, рядом паслись оседланные кони. Поодаль остановились всадники охраны.

Среди группы своим ростом и мощью выделялся гигант-скандинав. Он задумчиво поглядывал в сторону проходящего войска. Голубые глаза уже не горели яростным огнем битвы – его стихии. Доспехи его, отливающие черным цветом, казалось, не коснулся своим оружием ни один из врагов, хотя он всегда был в самой гуще сражения. Руки спокойно лежали на рукояти огромного двуручного меча, воткнутого в землю перед ним. На расстоянии нескольких шагов прямо перед ним находился еще крепкий мужчина с темными волосами, уже подернутыми на висках дымкой. Обычно голубоватый цвет кожи на сей раз отдавал серостью из-за сильной усталости. Но вождь олиев Телий, а это был, конечно же, он, не обращал на свое состояние ни малейшего внимания. Его живые глаза непрерывно перебегали со скандинава на стоящего в шаге сбоку от него молодого человека в доспехах с золотистым рисунком, прикрытых плащом с вышитым гербом Лагаша. В молодом человеке можно было узнать бывшего хранителя печати, первого советника, а ныне полновластного энси Лагаша Орагура. В нескольких местах доспехи его были смяты сильными ударами, но выдержали и сумели защитить своего хозяина. Шлема на голове его не было. Правая рука висела через грудь на привязи, левой он нервно теребил эфес находящегося в ножнах меча. Глаза же не отрывались от невысокой девушки, стоящей рядом с Телием. Она также была в доспехах, только в более легких, чем у находящихся здесь же мужчин. Коротко постриженные волосы придавали ей задорный мальчишеский вид, но округлость форм, мягкость линий и неожиданный румянец на щеках, обычно не свойственный голубокожим олиям, сразу же выдавали ее с головой. Ее ультрамариновые блестящие глаза то поднимались вверх на Орагура, то длинные изогнутые ресницы опускались, голова понуро опускалась вниз, чтобы через миг снова и снова устремить взор на молодого человека. Сбоку от энси улыбался во весь рот всегда веселый неунывающий Пирт, рубившийся в сражении рядом с ним, прикрывавший его от неожиданных подлых ударов. Замыкала круг высокая фигура в голубых одеждах со снежно-белыми длинными до пояса волосами на голове. Хранитель веры, главный жрец Голубого бога олиев Валирумм, уходя в свой мир, также счел необходимым проститься с остающимися.

Все соответствующие моменту слова были уже сказаны. Приближался миг расставания, а расставаться с друзьями всегда тяжело. Слышен был лишь скрежет проезжавших мимо телег да топот десятков ног. Но вот хвост колонны вышел из-за холма, быстро прошел мимо и исчез в световом столбе.

– Известно что-нибудь, как погибли Гардис и Над? – по-прежнему глядя в сторону, спросил скандинав.

– Нет, – покачал головой Валирумм, – но они выполнили свой долг до конца. И красталл-ключ, и все магические шары, и сам ключ-змейка вернулись к нам. Возможно, мы никогда не узнаем все обстоятельства их гибели. Но каждый Хранитель знает, для чего живет. И если есть у него друзья, готовые отдать за него жизнь, то его жизнь, какой бы длины срок не был для нее отпущен, длинный или короткий, удалась. А такие друзья у него были… … И еще. Мы уже знаем, что в одной из провинций нашей земли родился мальчик с характерным шрамом. Родился точно в момент появления четвертого шара и магического кристалла с ключом-змейкой. На землю олиев пришел новый Хранитель.

Наступила тишина, которую никто не осмеливался нарушить первым. Наконец, Телий, глубоко вздохнув, произнес: – Пора, дочка, – и повернулся к Олионе. Та медленно сделала несколько нетвердых шагов по направлению к Орагуру и взяла его за здоровую руку. Его бронзовое лицо стало на мгновение темным, затем как-то сразу мертвенно побледнело. Зубы сжались с такой силой, что по сторонам челюстей появились большие желваки. Их глаза встретились и словно бы утонули друг в друге. На мгновение оба замерли.

Олиона, выпустив руку Орагура, которая, безвольно упав вниз, повисла, как неживая, повернулась к нему спиной и решительно подошла к отцу. Поглядев в его глаза, она обвила его шею руками, прижалась своей щекой к его щеке, затем подбежала назад к Орагуру и, обхватив его руками, всем телом прижалась к нему, спрятав лицо в складки плаща где-то у него на шее. Орагур, шире расставив ноги и, обняв ее здоровой рукой, прижал к себе.

Скандинав, понимающе улыбнувшись, перевел взгляд на вождя олиев, которого, казалось, такой поворот вовсе не удивил.

– Я все решила, – неожиданно твердым голосом, повернув лицо к Телию и не выпуская Орагура, произнесла она, – я остаюсь.

Орагур отстранил Олиону, повернулся лицом к ней, взял здоровой рукой ее руку и опустился на одно колено.

– Перед лицом твоего отца, хранителя веры народа олиев и моих боевых товарищей я прошу тебя стать моей женой. Ты согласна?

Слезы брызнули из ее глаз, спазмы перехватили горло. Она обхватила его голову, прижала к себе.

– Конечно, да! – с трудом выговорила она.

Он поднялся и, прижимая ее к себе, повернулся к Телию.

– Сейчас, в последний миг перед вашим уходов в свой мир, я осмеливаюсь просить руки вашей дочери, – голос Орагура был хриплым от переживаемого напряжения.

– Ты понимаешь, дочка, какой груз ты взваливаешь на свои плечи? – спросил Телий, – быть женой энси – это не просто. Быть женой энси, отбив его у красавиц всего царства – непросто вдвойне. Тебе придется выдержать за него еще не одно сражение, по накалу не уступающее или даже превосходящее сегодняшнее. Сможешь ли ты это, дочка?

– Я все смогу, ведь во мне течет твоя кровь, кровь вождя олиев! – справившись с собой, отвечала она.

– Жена энси – его помощник во всем. Даже если ей не нравятся его действия и решения, она должна поступиться своими интересами в пользу интересов энси. Сможешь ли ты это, дочка?

– Я все смогу, ведь во мне течет твоя кровь, кровь вождя олиев!

– Вокруг столько соблазнов. Переступить через них, оставаться всегда верной и любящей, красивой и желанной, понимающей и прощающей, сильной и смелой, доброй и ласковой. Сможешь ли ты это, дочка?

– Я все смогу, ведь во мне течет твоя кровь, кровь вождя олиев!

– В этом мире ты будешь другой. Ты лишишься дара преобразования в других существ, будешь жить столько, сколько живут другие люди этого мира. Вокруг не будет растений, дающих нам кров и пищу, животных, готовых поддержать и защитить в минуты опасности.

– Я это знаю, папа. Я люблю его, это превыше всего, сказанного тобой. Разве не так же было у тебя с мамой?

Телий, на мгновение потупив голову, тотчас вскинул ее.

– Да, с твоей мамой у нас была такая же любовь. Мы любили друг друга и в легкие годы, и в дни тяжелейших испытаний. Она отдала свою жизнь, защищая наш народ от врагов, хотя могла покинуть столицу олиев до начала осады.

– И последнее, – после паузы продолжил вождь олиев, – ты сумеешь отличить правду от неправды, добро от зла, прямодушие от коварства, любовь от ненависти?

– Мы это будем делать вместе, – прозвучал в ответ твердый голос Орагура, энси Лагаша.

– В таком случае я рад, что моя дочь сделала хороший выбор. Благородная кровь олиев, от которой ты получила свое имя, да сольется с благородной кровью шумеров! – воскликнул Телий, подняв руки к небу, – и я призываю Голубого бога олиев и Нин-Нгирсу, могучего бога лагашцев, благословить этот союз!

Хранитель веры, главный жрец Голубого бога олиев Валирумм также поднял вверх руки, благословляя союз двух сердец, после чего, прощально взмахнув рукой, также направился в сторону изумрудного света.

– Однако, Орсума, главный капитан пиратов, ошибался! – неожиданно изрек скандинав.

– Как ошибался, когда? – Олиона, а затем и все остальные недоумевающее уставились на него.

– Когда предсказал, что ты получишь предложение руки и сердца через три дня. С тех пор прошло не три, а два дня!

Олиона и Орагур посмотрели в глаза друг другу и счастливо улыбнулись, а все остальные присутствующие засмеялись. Сразу стало легче, напряжение спало. Телий подошел к прижавшимся друг к другу молодым людям, осторожно обнял их, помня о ранениях энси Лагаша, и крепко расцеловал одного за другим. Затем, сделав несколько шагов назад, он поклонился.

– Я кланяюсь энси Лагаша и благодарю его за огромную военную помощь, которую он мне оказывает. Теперь у нас появится новое оружие, с помощью которого мы сумеем не только взять приступом храмы жрецов у нас на родине, но и ликвидировать их на Миркутии. Где-то там сгинули наш Хранитель Гардис и Над. Возможно, удастся отыскать следы их последнего боя.

Орагур поклонился ему в ответ.

– И еще одно, – продолжил Телий, – оставляя ему самое дорогое, что у меня есть, я хочу просить его разрешения увезти его дар с собой.

– Какой дар? – удивился Орагур.

– Вот этот, – Телий показал на скандинава, удивленно уставившегося на него.

– Возьми, если сможешь. Правда, он мне не подчиняется, но препятствовать я не буду, – удивленно произнес немного ошарашенный неожиданностью предложения Орагур, по прежнему не выпуская из объятий Олиону, так же крепко уцепившуюся за него, – правда, интересно, как ты это сделаешь? Посадишь в мешок и повезешь? Попробуй!

– Я сделаю ему предложение, от которого он не сможет отказаться, – и вождь олиев повернулся к скандинаву.

– Ты прошел огонь и воду. Ты познал здесь жару и холод, день и ночь. Уже десять зим ты из конца в конец пересекаешь всю Шумерию, сопровождая торговые караваны. Ты всегда говорил, что это делаешь за золото.

– А разве нет? – возразил скандинав.

– Конечно, нет. Ты продаешь свой меч не за золото, а в вечной погоне за новыми приключениями. Золото никогда не кружило твою голову. Есть оно – отлично, нет – не беда. Главное для тебя – движение. И жизнь твоя – вечное движение от приключения к приключению. Ты просто не можешь существовать вне приключений. Я предлагаю тебе открыть для себя новый мир – наш мир. Он также построен на борьбе между добром и злом. И самое главное – там ты никогда не был, а сейчас имеешь шанс попасть туда. Я готов открыть наш мир перед тобой.

Скандинав расхохотался.

– Он опасный человек, – отсмеявшись, произнес он, обращаясь к Орагуру, указывая на Телия, – хорошо для твоего царства, что он покидает его. Он умеет играть на самых чувствительных струнах души. Я принимаю это предложение, ведь лучшее ты не предложишь?

– Да, лучшее для тебя, – подчеркнул Орагур, – я не предложу. Но не забывай нас. Знай, что здесь у тебя есть истинные друзья, ставящие дружбу выше золота.

Олиона, наконец-то выпустив Орагура, подбежала к гиганту-скандинаву, который наклонился, бережно прижимая ее к груди.

– Береги его, – произнес он, обращаясь к Олионе, – а ты береги ее, – это относилось уже к Орагуру, которому скандинав осторожно сжал ладонь здоровой руки.

– На тебя вся надежда, – закончил скандинав, обращаясь к Пирту, – видишь, эти влюбленные сейчас глупы, как новорожденные дети. Вытирай им носы, пока не придут в себя. Иначе, клянусь Одином, я приеду и разберусь с тобой!

Пирт засмеялся и на прощание крепко обнял скандинава.

– Не вздумай также облапить меня, как я тебя, – смеясь, воскликнул он, – ведь задушишь, и сам не заметишь этого.

Скандинав улыбнулся, дружески слегка ударил Пирта по плечу. Он был по своей северной сути чужд проявлениям сентиментальности, воспринимая все так, как оно есть. Мир прост – вот добро, вот зло, вот друзья, вот враги. И всегда поможет в трудных ситуациях хороший удар меча. Закинув огромный двуручный меч за спину, сделав несколько шагов к здесь же пасущимся лошадям, скандинав легко вскочил в седло своего коня и, не оборачиваясь, медленно направился к сияющему изумрудному столбу.

Телий, еще раз прижав к груди Орагура и дочь, также вскочил на коня. Догнав скандинава, он оглянулся и махнул рукой. Олиона ответила ему также взмахом руки и подняла мокрое от слез лицо вверх, навстречу Орагуру, который, прижав ее к себе, также прощально поднял руку.

Два всадника, один гигантского роста на огромном коне, второй кажущийся карликом по сравнению с ним, хотя на самом деле это было далеко не так, медленно погрузились в горнило изумрудного пламени, пока не растаяли в нем без следа.

Внезапная ярко-зеленая вспышка облила окрестности таким светом, что все присутствующие непроизвольно зажмурились. А когда они открыли глаза – только смятая трава зеленела на том месье, где до этого исчезло целое войско и куда ушли скандинав и вождь олиев.

II.

Через луну в столице Лагаша Урукуге, священном городе, при огромном стечении приглашенных лиц состоялась свадьба молодого энси.

Два посла соседних стран сидели на мягких табуретах неподалеку от новобрачных.

– Супруга энси, что и говорить, исключительно хороша! – говорил один из них, наклоняясь к уху другого, потому что перекричать непрерывно звучащие со всех сторон здравицы было просто невозможно, – и где это живут такие красавицы? И, посмотри, я знаю всего двух богачей у нас в стране, сумевших купить своим женам полдесятка таких перьев, как те, из которых полностью сделан веер, что лежит у нее на столе. Но, кроме этого, у нее вся прическа усыпана такими великолепными украшениями!