Незаконнорожденный. Книга 2. В мире птицы мохо

Пока готовилось решение, а это заняло не так уж и мало времени, Орагур из конца в конец ходил по залу, разговаривая с номархами, обговаривая с ними новую государственную политику.

Уже вечерело, когда, наконец, было объявлено, что работа над документом завершена. Номархи снова заняли свои места. Под барабанный бой в зал Собора внесли большой скрученный свиток. Председатель, правитель нома Кирионис, спустился с возвышения в зал, принял свиток из рук законников, развернул и стал зачитывать его.

Не будем повторять то, что в нем было написано. Нам все это уже известно из повествования. По окончании чтения Кирионису поднесли большую государственную печать. Он прижал ее к низу свитка, немного выдержал, а затем поднял свиток над головой.

– Церемония окончена, – провозгласил он, – еще раз поздравляю всех с новым энси!

Номархи опять окружили Орагура, поздравляя его снова и снова.

Кирионис еле успел передать свиток законникам на сохранение и внесение его в государственный реестр, как к нему торопливо подошел кто-то из слуг и что-то зашептал ему в ухо. Он остановил слугу, тут же бесцеремонно растолкал номархов и, выхватив из их круга нового энси, отвел его в сторону, куда подозвал слугу, который повторил все, что он до этого говорил Кирионису.

– Предатель и есть предатель! – вслух сказал Орагур и добавил, обращаясь к слуге: – а ты приводи их сюда, здесь мы и поговорим.

Слуга тут же удалился, а новый энси Орагур вышел на возвышение.

– Господа номархи, я прошу внимания! – голос его разнесся по всему залу.

– Энси говорит, новый энси желает что-то сказать! – пронеслось по залу.

Все присутствующие замолчали.

– Я благодарю всех присутствующих за оказанное мне доверие, – сказал новый энси, – но празднование ввиду некоторых только что открывшихся обстоятельств переношу на более позднее время. Об этом будет сообщено дополнительно.

Присутствующие в зале переглянулись – какие могут быть сейчас обстоятельства?

– Я прошу остаться в зале только номархов и высших государственных сановников. Всех остальных присутствующих гостей еще раз благодарю. Езжайте по домам. Скоро вы все узнаете. Поверьте, только чрезвычайные обстоятельства государственной важности заставляют меня просить вас сейчас удалиться.

Когда за посторонними закрылась дверь, номархи и сановники сгрудились вокруг возвышения.

33.

– Господа номархи и сановники! Первое испытание меня как энси, а государства на прочность, наступило очень быстро. Только что мне сообщили, что предатель Сарниус во главе кутиев и войска черных жрецов окружил Ларсу и требует ее сдачи.

– Смерть предателю! – закричали номархи, – на виселицу его!

– Тише, господа номархи! – успокаивал их Орагур, – я послал привести его посланников сюда, чтобы здесь, вместе с вами, поговорить с ними. Попрошу вас сесть на свои места и не забывать, что они все же послы, а, значит, не должны быть подвержены насилию.

Номархи расселись по местам. Дверь распахнулась, и в сопровождении вооруженной стражи в зал вошли три человека. Их привели и поставили лицом к залу. Двое крайних отличались от всех, сидящих в зале, кожей желто-красного оттенка, длинными усами, завязанными под подбородком, узкими разрезами глаз, широкими носами, круглыми лицами и множеством косичек на голове. Вороватые и вместе с тем боязливые взгляды бросали они по сторонам. Но средний, стоящий с независимым видом немного впереди… Шар-Карен!

– Предатель! – взревели номархи, – повесить его!

Напускное безразличие мигом слетело с Шар-Карена, когда он понял, что у них переход от слов к делу не займет много времени.

– Я посол! – испуганно завопил он.

У кутиев от испуга головы ушли в плечи и затряслись руки.

– Ты не посол, ты подлый предатель и убийца, которого надо повесить! – кричали ему.

– Господа номархи, прошу тишины, – обратился к номархам новый энси Орагур.

Они притихли.

– С чем ты пришел? Выкладывай! – это относилось уже к Шар-Карену.

Тому в результате чрезвычайных усилий все же удалось взять себя в руки.

– Я посол объединенного войска кутиев и воинов жрецов Черной Змеи. Город находится в кольце наших войск. Нам на помощь непрерывно подходят отряды непобедимого Демона ночи. Сам Демон будет здесь утром следующего дня.

Голос Шар-Карена окреп.

– Я уполномочен предъявить требование. Вы должны в течение этой ночи или к завтрашнему утру сдать город на милость победителей. Те из вас, кто пожелает перейти на службу жрецам Черной Змеи, будут обласканы и назначены на хорошие должности. Остальные могут просто удалиться по домам. Вновь избранный энси должен отречься от должности в пользу номарха Сарниуса, предводителя объединенного войска. В противном случае город будет взят силой и уничтожены все, кто в нем находится, без различий пола и возраста.

– Это все? – спросил Орагур.

– Да, – кивнул Шар-Карен.

– Что вы на это скажете, господа номархи? – обратился к ним новый энси.

– Вывалять в дерьме и отправить обратно! – самое легкое из предложений, в избытке посыпавшихся от номархов.

– Спасибо, господа номархи, – поблагодарил их новый энси, – а мое решение будет следующим. Передай своему хозяину: если он с веревкой на шее на брюхе приползет к моему крыльцу, а ты за ним, тогда я вас обеих помилую, только прикажу отстегать плетью и выгоню на все четыре стороны. А если нет, мы разгромим вашу свору, а вас после поимки я отдам господам номархам и поклянусь не вмешиваться, что бы они с вами не сделали. А уж они сумеют что-нибудь изобрести. Не правда ли, господа номархи?

Ответом ему был дружный угрожающий смех, прокатившийся по залу из конца в конец.

– Вышвырните их из города, – приказал Орагур, указывая страже на послов, и увидев, с каким остервенением стражники схватили их, тут же поправился: – я имею в виду, выведите их до городских ворот, а то вы и впрямь вышвырнете их, да еще и с самой высокой башни!

– Так бы и было, если бы властитель не исправил первоначальный приказ, – честно ответил седоусый начальник стражи.

Парламентеров вывели, довели до внутренних ворот крепостной стены, открыли их.

– Напомните-ка, ребята, что сказал правитель, – обратился к стражникам их начальник, – вроде бы, довести их до ворот?

– Точно! – ответили стражники.

Шар-Карен и двое вождей кутиев злобно поглядывали на них.

– Мы их довели?

– Точно, довели!

– Но ведь как провести через ворота не было сказано?

– Ни слова!

– Значит, это наше дело?

– Точно!

Ворота открылись, и десятки бичей впились в послов, гоня их сквозь проход в стене.

Стражники били изо всех сил, пока еле держащиеся на ногах Шар-Карен и вожди бежали до выхода. Боль от ударов была непереносимой, но они знали, что если упадут, их просто забьют до смерти.

Парламентерам удалось живыми выскочить за пределы стены, где они с трудом отдышались, немного отлежались, и, держась друг за друга, с трудом переставляя ноги, перебрались через перекинутый через ров мост и побрели в направлении лагеря кутиев.

Распустив номархов и призвав их явиться вооруженными и со своими людьми на площадь перед дворцом, новый энси собрал военных советников для разработки плана защиты города.

В совете принял участие и скандинав. После недолгого обсуждения был принят план, согласно которому город разбили на четыре участка обороны. Желательно было бы каждому участку выделить резерв, который надо пускать в ход только в случае чрезвычайных обстоятельств, таких, как прорывы противника сквозь стену, но для этого не нашлось достаточно людей. Удалось только наскрести тысячу всадников и сосредоточить их в центре города как стратегический резерв, чтобы оказать помощь в случае нужды на самом опасном участке. Кроме того, скандинав рассчитывал использовать стратегический резерв для внезапных вылазок и атак противника. Сил для обороны города явно не хватало, но на предложение послать просьбу к дружественным странам о присылке войск для отражения агрессии новый энси ответил отказом, решив, что об этом думать еще рано.

Ночью Орагур и скандинав, назначенный временно начальником «бессмертных», носились по городу, организуя его оборону. Вначале на скандинава косились с недоверием, но когда разобрались в его компетентности в военных делах, проблем у него не стало. Указания выполнялись с полуслова.

В середине ночи изумрудное свечение озарило город, на площади у резиденции энси возник огромный зеленый столб света, и из него потоком хлынули люди, одетые не так, как одеваются в этих местах, с короткими копьями с каменными наконечниками на них и каменными же боевыми топорами. Орагур выбежал из дворца и сразу же наткнулся на Телия, которому скандинав уже разъяснял, куда тот должен направить прибывших с ним людей. Их прибытие обсуждалось на военном совете, для них были заготовлены места, куда было уже переброшено для них взятое из городских арсеналов лучшее, чем у прибывших, оружие. Правда, на всех прибывших его все же не хватало, но и тем, что было, удалось перевооружить большую часть явившихся необычным способом помощников.

– Олиона и Гардис с Надом остались там, – на бегу объяснил Телий, – с магами изучают свитки. Пытаются найти, как бороться с Демоном.

Ночью непрерывно слышался шум передвижения больших масс людей вокруг города. Лошадиный топот и конское ржание, однако, было слышно лишь с западной стороны, оттуда, куда в свое время бежал из-под стражи скандинав. В этой стороне собирались кутии. Немного подумав, скандинав предложил план вылазки, который был без долгих раздумий принят.

Копыта лошадей, обмотанные тряпками, ступали тихо. Ворота на петлях, щедро облитых маслом, распахнулись без скрипа. Из них тихо выехала тысяча всадников во главе со скандинавом. Беспечные кутии, как он и предполагал, не привыкшие к правильной осаде городов, спали в деревянных кибитках и шатрах, даже не побеспокоившись о караулах. Осторожно обойдя огромный лагерь по его краю и зайдя ему в тыл, тысяча всадников спешилась и, растянувшись, осторожно подобралась к конским выпасам, где находились многие тысячи лошадей. Табунщики беспечно сидели и лежали у костров. Свистнули стрелы. Убитые кутии попадали в костры или остались без движения лежать на земле. Гвардейцы свистом подозвали своих лошадей и вскочили в седла. Через некоторое время огромные табуны лошадей, подгоняемые волчьим воем, издаваемым гонящими их гвардейцами, устремились на лагерь кутиев. Те проснулись, не понимая, откуда раздается лошадиный топот, а когда сообразили, что к чему, предпринимать что-либо было уже поздно.

Плотно сбитые конские массы, не разбирая дороги, ворвались в лагерь, сбивая шатры и кибитки, топча, убивая и калеча всех на пути. Следом за ними в лагерь влетела тысяча горящих стрел, затем еще и еще раз. Вспыхнули уцелевшие и растоптанные шатры и кибитки, высокие двухколесные возы. Лагерь превратился в ад. Кутии метались во всех направлениях, в темноте вступая в ожесточенные схватки друг с другом, думая, что перед ними неведомый противник.

Назад отряд скандинава вернулся без единой потери. Никто не был даже ранен. Город, ожидая нападения, ночью не спал, и весть о необычно удачной вылазке под командованием пришлого гиганта быстро распространилась среди защитников, поднимая их боевой дух. Со стен летели колкие фразы в направлении лагеря кутиев, а тем отвечать было нечем.

34.

Когда рассвело, ошибки кутиев, принимающие свои же отряды за врагов, стали очевидны. Схватки прекратились. Но их лагерь был практически уничтожен. Погибли тысячи людей, затоптанных конскими массами и перебитых по ошибке самими же кутиями. Было уничтожено множество шатров и повозок. Вожди кутиев совершенно растерялись, потеряв бразды правления. Люди слонялись по лагерю из конца в конец, не зная, за что браться и что делать. Лишь табунщики кутиев не волновались и не обращали внимания на сумятицу в лагере – они все были на месте возле своих уже потухших костров, утыканные вражескими стрелами. Ни одного убитого врага обнаружить так и не удалось.

Сарниус рвал и метал, но в связи с ужасающими потерями у кутиев атаку города, намечаемую на предрассветное время, поневоле пришлось отложить. К тому же ему не давали покоя воспоминания об огромном изумрудном столбе, появившемся среди ночи в городе и долго державшемся на месте. Столб по конфигурации напоминал вихри, из которых выходили жрецы миркутян, только был существенно больше.

Когда окончательно рассвело, едва ли третью часть кутиев наконец-то удалось более-менее привести в чувство и направить их к городу, еле-еле наскребя для них годных коней. Очень много лошадей в ходе ночной скачки через лагерь пришла в негодность – у них были переломаны ноги и были страшные раны, полученные от столкновения с повозками и кибитками.

А немного позже защитники города у городских стен, кроме остатков войск кутиев, увидели большие массы стоящих ровными рядами одетых в черное странных одинаковых солдат. Солдаты пришли в движение и, не теряя равнение, пошли на штурм.

Но первые их атаки были на удивление легко отражены. Устилая подступы к стенам мертвыми телами, солдаты отступали назад, чтобы снова и снова идти на приступ. И снова и снова откатывались назад.

Сарниус от своего шатра, в котором лежал избитый и стонущий еле шевелящийся Шар-Карен, видел бесплодные атаки на городские стены, но ничего сделать не мог. Он отвернулся и направился было в шатер, чтобы не видеть избиение собственного войска, но рядом с шатром возник черный крутящийся вихрь, который быстро рассыпался, оставив на своем месте высокую фигуру.

Номарх, сумрачно взглянув на нее, сделал приглашающий жест и зашел в шатер. Следом за ним зашел миркутянин.

– Я приветствую Великого Магистра! Ничего не могут сделать, – с досадой махнул Сарниус рукой, – заговоренный этот город, что ли?

– Сейчас будет выход главного действующего лица, – раздался из под остроконечного капюшона бесстрастный голос, – не желаешь посмотреть? – и фигура вышла из шатра.

Номарх встрепенулся и почти выбежал за ней. Следом за ними, держась за отбитые бока, из шатра выковылял Шар-Карен.

Сарниус и Шар-Карен смотрели туда же, куда и было направлено лицо миркутянина – на большое пустое пространство между городской стеной и первыми шеренгами черных солдат, наконец-то прекративших бесплодный штурм и отступивших далеко назад.

Вначале там ничего не было видно, но затем по земле пробежало какое-то движение, и она на большом протяжении стала приподниматься вверх. Движение было медленное и неотвратимое; так растут некоторые грибы в лесу, за одну ночь достигая больших размеров. Поначану казалось, что это растет нечто лежащее, но затем вырисовались контуры согнутой и прижатой к груди головы, огромного изогнутого в спине туловища, спрятанных где-то под туловищем рук и согнутых в коленях ног. И все это непрерывно увеличивалось и увеличивалось в размерах. Постепенно начали выпрямляться ноги в коленях, одновременно с этим стала приподниматься и выпрямляться согнутая спина. И, наконец, огромное коричнево-черное чудовище предстало перед наблюдателями во всей красе. Высотой оно превосходило городскую стену. Существо задрало вверх морду и страшно заревело.

И у Сарниуса, и у Шар-Карена от страха мороз прошел по коже.

– Ну как, впечатляет? – не оборачиваясь, к удивлению Сарниуса, голосом, не лишенным гордости, спросила фигура, – но это еще цветочки! Ягодки будут, когда Демон перейдет к делу!

Тут Сарниус решился рассказать об изумрудном столбе, замеченном ночью в городе. Миркутянин отнесся к известию совершенно спокойно.

– Скоро этих столбов не станет, – бесстрастно сказал он, – когда мы сломим сопротивление этого города, затем этой страны и далее других стран, мы наведем порядок там, откуда появляются изумрудные столбы. Такой порядок, после которого вызывать столбы там будет просто некому.

В это время со стороны, где находились кутии, примчался всадник. После короткого разговора с охраной его привели к шатру. В руке он нес странные два копья – маленькие, с наконечниками из зеленого камня.

– Некоторые наши солдаты убиты со стен вот такими копьями, – пояснил всадник.

Номарх с удивлением рассматривал их.

– Что это? Разве у них не хватает бронзы, чтобы сделать наконечники? Но, признаться, я никогда не видел такой камень, как этот!

Стоявший спиной миркутянин повернул в их сторону скрытое капюшоном лицо, и вдруг, сделав несколько быстрых шагов, также подошел поближе.

– Ну вот, теперь все ясно. Олии перебросили сюда свое войско и повели бой в открытую.

– Кто такие олии? – спросил Сарниус.

– Те, у кого такие копья, кто вызывает изумрудные столбы и должны быть полностью уничтожены. Но они сделали ошибку, роковую для себя ошибку. Войско-то их здесь, а колдуны там, и, похоже, без прикрытия. И магические шары там, с ними, а не здесь. Отлично! Сейчас как раз самое время устранить это недоразумение.

Номарх едва успел отскочить в сторону, чтобы не попасть в черный вихрь, унесший Великого Магистра, а затем, выругавшись, опять начал следить за могучей фигурой Демона, властвующей над окрестностями.

Демон сделал шаг по направлению к городской стене, снова задрал голову вверх и заревел. Вслед за этим огромный язык пламени вырвался из его рта и унесся в небо. Как по сигналу, черные солдаты рванулись к стенам, неся с собой лестницы.

Номарх с сожалением подумал, что слишком быстро развернулись события у стен Ларсы, и он не успел изготовить ни одной стенобитной машины. Даже простейшего тарана и то не было. Приходилось надеяться только на Демона и на чужое войско, о боевых возможностях которого он не имел понятия. Впрочем, они делали то, чего он желал – шли напролом. Так всегда поступал и сам Сарниус, если оказывался во главе солдат. Вперед, и все тут. Потери не страшны, главное – победа, любой ценой! Сейчас черные солдаты тоже придерживались того же любимого Сарниусом принципа.

Было видно, что в отдельных местах черным солдатам удалось по длинным лестницам подняться на стену и завязать там бой. Но вскоре они, уже убитые, мешками слетели вниз, перебитые и сброшенные защитниками. И снова отступили, расступаясь и освобождая дорогу Демону, который медленно и неотвратимо приближался к стене.

35.

– Демон приближается к стене, – Кирионис не вошел, а ворвался в кабинет, где Орагур, скандинав и Телий обсуждали план защиты города.

Они прекрасно понимали, что лучшая защита – это нападение. Поэтому с разных участков стены были сняты все «бессмертные» и добавлены к резерву, собраны в один кулак. Тысячи три их на лошадях ожидали на площади. Оставалось лишь сожалеть, что не весь корпус «бессмертных» взял с собой старый энси в свое последнее путешествие по стране…

Все бросились следом за тут же убежавшим Кирионисом наружу.

– Я туда, – махнул рукой скандинав, показывая в сторону возвышающегося над стеной чудовища, – а ты на вылазку?

Орагур кивнул, вскочил на коня и поднял его в галоп. Тут же с места сорвались находящиеся при нем неотлучно Пирт, Лептах и Дарнаг, и сразу же земля задрожала от топота тысяч лошадиных копыт «бессмертных», устремившихся следом за ними.

Ворота распахнулись и всадники, вырвавшиеся из них, опрокинули и погнали прочь черных солдат, штурмующих стены. Но им навстречу, подстегивая себя визгом, уже мчались низкорослые кутии. Две конные массы, набирая ход, столкнулись, и пошла рубка. Несмотря на понесенные потери, кутиев было значительно больше, но ни их снаряжение, ни оружие, ни выучка не шли ни в какое сравнение с «бессмертными», защищенными кольчугами, прошедшими прекрасную выучку, непрерывные тренировки и вооруженными бронзовыми мечами. Кутии бились каждый за себя, а «бессмертные» десятками, сотнями и тысячами.

Не понадобилось много времени, чтобы доказать превосходство «бессмертных». Устилая землю телами людей и лошадей, кутии развернулись и начали удирать. «Бессмертные» не стали преследовать их, а, перестроившись, ударили с тыла по черным солдатам на соседнем участке. Те сразу же развернулись лицом к ним. А из ближнего леска тут же выбежали многочисленные новые группы солдат в черном, окружая «бессмертных» плотным кольцом. Орагур огляделся. Черных солдат было много, очень много, слишком много для того, чтобы можно было прорваться. И «бессмертные» тоже понимали это. Но ни у кого в глазах не было страха, а, наоборот, была какая-то безумная смешинка в глазах. И отрешенность людей, привыкших смотреть в глаза смерти, понимающих, что пришел их час и готовых со смехом встретить его.

– Ну что, ребята, поработаем напоследок? – весело крикнул Орагур, – поддержим нового энси?

Дружный рев тысяч глоток был ему ответом, и серебряная игла конных гвардейцев вонзилась в черную материю солдат Демона, перемалывая и раздавливая ее, продвигаясь все дальше вперед…

Скандинав, подскакав к стене, влетел на ее верх по винтовой лестнице, прыгая через две-три ступеньки. Немного сбоку от него к самой стене уже подходило покрытое чешуей огромное туловище Демона на четырехпалых лапах с длинными когтями, с приплюснутой драконьей головой и огромными сжатыми в кулаки руками. Стена верхней своей частью была ему по грудь.

На Демона посыпались стрелы, а он даже не обратил на них внимания. Следом ударили копья. Но что непробиваемому созданию преисподней эти изобретения маленьких людишек?

Длинный язык пламени, исторгнутый из его рта, ударил в стену. Она выгнулась и пошла трещинами. Видны были пылающие фигуры защитников, мечущихся от невыносимой боли по верху стены, срывающиеся вниз и разбивающиеся там о камни. Но со стены все же летели стрелы и копья. Демон, ни на что не обращая внимания, приблизился к стене, поднял огромные кулаки и нанес удар. Во все стороны полетели каменные обломки.

Скандинав метнул кинжал. Было видно, как он, ударившись о могучую грудь, сломался. Обломки отлетели в сторону, а на темно-коричневом теле не осталось никакого следа.

– Проклятье, – выругался скандинав, и в следующее мгновение едва успел отскочить в сторону.

Демон, повернувшись в его сторону, ударил кулаками сверху по стене, как раз по тому месту, где за мгновение до того находился скандинав. Снова полетели камни и большие куски стены. Один из кусков попал в зубец стены сбоку от скандинава, отскочил и ударил его с такой силой, что он не удержался и упал на спину. Что-то хрустнуло под его спиной, и затем сильная боль полоснула бок. Скандинав тут же вскочил на ноги и взглянул на то, что нанесло ему рану. На камнях, острием погружаясь в них, лежал коготь птицы мохо, про существование которого все давно забыли и который сам скандинав таскал в заплечном мешке, завернутым в какую-то тряпку. Упав на спину, он раздавил верхний защитный чехол, который когда-то сделал ему Над. Освободившийся коготь легко прорезал тряпку, заплечный мешок и добрался-таки до его бока.

Но долго размышлять скандинаву не пришлось. Огромная фигура с драконьей головой уже снова возвышалась над ним. Огромные кулаки поднялись для удара. И тогда скандинав, инстинктивно схватив коготь за еще державшуюся на нем рукоятку, изо всей силы метнул его в грудь Демона.

36.

Гардис и Олиона совместно с Валируммом и еще десятком самых знающих магов всю ночь разбирали принесенные свитки, пытаясь докопаться до сведений о том, каким образом древние Хранители устраняли опасность нападения, а Над подремывал, сидя на полу у стены. Едва забрезжил свет, они начали подводить итоги поисков.

– Ну что ж, – вздохнул и поднял покрасневшие глаза Валирумм, – больше того, что мы знаем, уже не узнать, просто нет времени. Мы знаем, что должны быть в сборе все четыре магических шара.

Все присутствующие посмотрели через широкий проем двери в соседнюю большую комнату, посередине которой висели в воздухе, легонько покачиваясь и медленно вращаясь, отбрасывая разноцветные блики, три ограненных шара.

– Мы знаем, – через паузу продолжил Валирумм, что есть управляющий кристалл, который должен запустить защитный механизм. Знаем, что это поможет избавиться от нашествия пришельцев в виде войск Демона. Мы определили, что Демона надо убить. Но не знаем как это сделать. И у нас нет ни четвертого шара, ни кристалла-ключа.

– Зато мы знаем, – вступил в разговор Гардис, что Демон ночи и его армия сейчас у стен Ларсы, значит, они были переброшены туда с помощью магического шара. Он у них один, это заняло много времени и вызвало сильное возмущение магического пространства, и вы могли определить место возмущения.

– Да, мы сделали это и определили место. Оно находится на Миркутии, мы не знаем, какое оно и что там есть. Можно только предположить, что это обязательно укрепленный храм, один из первых храмов жрецов Черной Змеи, куда они сносили найденные артефакты и где изучали их действие.

– В таком случае, проникнуть в храм не составит труда, ведь первые храмы не рассчитывались на огромную охрану. Кроме того, он на Миркутии, в их логове, а там уж точно не ждут никого из нас в гости. И, самое главное, у Нада есть опыт хождения по внутренним помещениям храма.