Незаконнорожденный. Книга 2. В мире птицы мохо

Удаленные от управления сановники, которых не пустили во дворец, понимали, что Сарниус, хитроумно отдалив их от власти и фактически став регентом, всеми мерами пытается предстать перед народом в лучшем своем обличье, и для этого не гнушается ничем, но также и понимали, что в данный момент сила на его стороне. Им оставалось только надеяться взять реванш на Большом Земельном Соборе.

Ближе к вечеру в город стали съезжаться номархи. Каждый вновь прибывший сначала отправлялся к гробу энси, немного стоял у изголовья, затем направлялся в апартаменты, заранее снятые для него слугами. После размещения ко многим из них прибыли гонцы с посланиями, в которых Сарниус в витиеватых фразах приветствовал очередного дорогого гостя, прибывшего на церемонию прощания с усопшим энси, и приглашал на званый ужин в свою резиденцию. Приглашения такие посланы были ко многим, но далеко не все явились к его столу. Подоплека приглашения была ясна с самого начала – он собирал своих сторонников для разработки плана по выбору его правителем.

Многие из прибывших не желали видеть Сарниуса на троне правителя, хватало и колеблющихся в свете того, что самый вероятный кандидат на престол – советник Орагур – погиб где-то далеко в горах и они не успели еще определиться с новой кандидатурой вместо него.

Вечер был заполнен переговорами, переездами, консультациями. За этими хлопотами как-то в сторону ушли проблемы, связанные с присутствием у стен войска кутиев. Впрочем, и немудрено – более двух сотен номархов явились в город, чтобы и участвовать и в церемонии похорон, и затем и в выборах нового энси. А с каждым из них жены, старшие дети, многочисленная челядь, охрана. Хотя и были известны заранее дома, в которых они остановятся, но хлопот все равно было выше крыши. Многие из них привезли с собой слуг значительно больше, чем намечалось заранее. Их надо было разместить, накормить, напоить. Постепенно заполнились постоялые дворы. Кроме этого, воспользовавшись моментом, к городу съехалась масса купцов со своими товарами. Город начал задыхаться от количества приезжих. И тогда Сарниус, к которому теперь стекались сведения о них, приказал очистить город от купцов и разместить их в пригороде, организовав там гигантское по своим масштабам торжище. Исключение было сделано лишь одной категории купцов – в городе оставили тех из них, кто по-крупному торговал украшениями из драгоценных металлов и камней. Сарниус опасался, что вид драгоценностей сведет с ума жадных кутиев, и тогда ничем не удастся усмирить их. А в город кутии, кроме их вождей, да и то без сопровождения гвардейцев, не допускались.

Уже ночь вовсю пыталась окутать своим темным покрывалом городские улицы, но до сих пор не могла преодолеть свет, лившийся из десятков окон. Переполненный город никак не хотел укладываться спать. Взад-вперед бегали посыльные, сновала челядь, продажные женщины переходили из трактира в трактир, предлагая свои услуги. Трактиры, несмотря на поздний час, под завязку были забиты теми же слугами и охраной номархов. Трактирщики сбивались с ног, поднося все новые и новые яства и втихаря благословляя смерть энси, сулящую им за несколько ближайших дней прибыль, соразмерную с обычным доходом за период от зимы до зимы.

Вовсю был освещен и дворец исчезнувшего из города правителя нома Кириониса, ставший резиденцией не утвержденного, но фактического регента номарха Сарниуса. В большом кабинете на мягких табуретах с подлокотниками расположились сам Сарниус, назначенный им начальником «бессмертных» Шар-Карен и с ними десятка полтора номархов. Они представляли интересы групп номархов, лидерами которых являлись, и сейчас отчаянно торговались с Сарниусом, продавая ему голоса номархов своих групп на предстоящих выборах и пытаясь при этом получить за них максимальную цену. В принципе, хотя пока еще окончательно и не договорились, их голоса Сарниус уже учитывал в своем активе, зная, что сейчас можно пообещать все, а потом урезать обещанное в связи с какими-нибудь непредвиденными обстоятельствами. Но и номархи знали про патологическую жадность Сарниуса, и выторговывали у него то, что потом трудно будет забрать назад. Среди его обещаний были такие, как отдать в аренду на длительный срок некоторые высокодоходные таможни с правом присвоения всех таможенных пошлин, и много времени среди номархов заняла дележка мест их расположения, кому какая достанется; обещаны были проценты с доходов серебряных и медных рудников; они получали право беспошлинно вести внешнюю торговлю и еще многое другое. Хитрые номархи уже сейчас хотели составить официальные документы обо всем этом, но на них они требовали поставить государственную печать, тогда бы Сарниусу никак не удалось в будущем откреститься от своих обещаний. У некоторых из номархов такие грамоты были даже заготовлены. Но прознав, что печать исчезла вместе Имхотепом, секретарем правителя, некоторые номархи стали крутить носами и призадумываться. Сарниусу пришлось не только пустить в ход все свое обаяние, но и обещать им в три раза больше, чем было первоначально, а чтобы это возымело действие, на столы подали лучшее гирсанское вино, в конце концов сделавшее номархов более покладистыми и сговорчивыми.

Теперь в общем-то можно было подводить итоги.

За два дня до Большого Земельного Собора было зарегистрировано ровно двести сорок прибывших на него номархов, имеющих право голоса при выборах нового энси. Из них за Сарниуса на сегодняшний момент готовы были отдать голоса сто десять, чуть меньше половины. Не хватало еще ровно одиннадцать голосов, чтобы иметь простое большинство, достаточное, чтобы стать энси. И Сарниус не расстраивался, наоборот, был уверен, что наберет недостающие голоса. Во-первых, мелкие группы номархов или даже некоторые одиночки попытаются выдвинуть свою кандидатуру и будут отсеяны при первых же переголосованиях. И среди них наверняка найдутся и те, кто в дальнейшем будут голосовать за него. И, во-вторых, оставалось еще целых два дня из трех для продолжения работы с такими индивидуалами. Так что когда поздней ночью номархи в сопровождении слуг, освещавших им дорогу факелами, разошлись по домам, Сарниус довольно потянулся.

– А все не так уж плохо, – сказал он неразлучному Шар-Карену, – мои шансы растут с каждым мгновением. Надо только плотно, без срывов, поработать эти оставшиеся дни. Кстати, как идут дела по подготовке этих двух важных мероприятий?

– Для похорон энси уже все готово, а помещение для собрания номархов уже готовится. Украшается, расставляются табуреты, столы для секретариата и тех, кто будет вести Собор. К сроку, я думаю, успеем.

– Хорошо, – довольно кивнул Сарниус, – а теперь надо немного поспать. Завтра нас ожидает хлопотный день.

И каждый из них направился в свои апартаменты.

26.

Сегодняшним утром люди встали поздно. Вчерашний день, когда во второй его половине пиратские лодки с поредевшими экипажами, несущие на себе раненых, вернулись из похода, дался им все же нелегко. Сотни семей недосчитались кормильцев, еще в сотни они вернулись едва живыми, лежа на носилках, и требовалось длительное время для их лечения. Но армия и флот храмовников, желающих уничтожить пиратов и их семьи, были уничтожены значительно им уступающим численно пиратским отрядом при огромной помощи пришельцев, которым необходимо было дальше добираться до земли олиев. Пираты постановили, что семьи погибших моряков получат огромную по их меркам помощь, а лечение раненых и содержание их семей на это время также будут осуществляться на общинные средства.

Олиона с грустью узнала о героической гибели еще одного гвардейца из их небольшого отряда, к членам которого уже успела привязаться.

Все в городе понимали, что в уничтожении пятитысячной армии пиратами, которых было в пять раз меньше, при незначительных своих потерях – чуть более двухсот человек – основная заслуга пришельцев, и весь вчерашний вечер их только что на руках не носили. Бесплатное угощение за счет заведений, красивые девушки – все было к их услугам. Но они, невыспавшиеся и сильно уставшие, после нескольких скоротечных визитов ушли в выделенные им комнаты в одном из домов и легли спать. Ликование же в городе пиратов продолжалось всю ночь.

Во время завтрака, на котором присутствовали главный капитан Орсума и капитан Киацетума, скандинав объявил, что его группа должна как можно быстрее добраться до земли олиев. Орсума попытался было просить людей задержаться еще на денек, но узнав, что от быстроты их передвижения зависит жизнь многих тысяч жителей целой провинции, которых надо вывести из-под удара храмовников, тут же приказал приготовить несколько лодок для сопровождения, в том числе пополнить экипаж корабля, на котором люди приплыли к пиратам. Отчаянные матросы Киацетума, капитана их корабля, принимали самое деятельное участие в прошедшей битве, и почти половина из них нашла последнее пристанище в морских глубинах.

Сам корабль был уже без бочек – кровь гор полностью использовали при сражении, пустые кожаные бочки аккуратной стопкой сложены были на его носу и закрыты просмоленной тканью. Осталось лишь несколько бочек с пресной водой и также сложенными в них для защиты от морской воды запасами продовольствия. Также в связи с отсутствием крови гор отпала необходимость иметь на борту громоздкое сооружение для метания огня, придающее ему большую парусность и этим усложняющее маневры корабля и снижающее его остойчивость.

Все припасы быстро погрузили на корабль, и, не успели оба солнца пройти по небосклону и десятую часть дневного пути, как он с людьми, укомплектованный двумя десятками гребцов и еще столько же имея в резерве, приняв на борт главного капитана Орсума, в сопровождении полудесятка лодок, в каждой из которых было по десять основных и столько же гребцов для их смены, под прощальные возгласы собравшегося на берегу народа на веслах вышел в море. Дул встречный ветер, парус поставить не было возможности.

Маленького Ацатеталя, несмотря на все его просьбы и мольбы, оставили на берегу.

– Мы не можем рисковать его жизнью, – однозначно сказал скандинав, когда к нему пришла целая делегация, возглавляемая Олионой, просить за него, – и вы это понимаете. Еще неизвестно, что из всего этого получится.

И попросил привести мальчишку к нему. Скандинав, Орагур, Гардис, Пирт, Над, два гвардейца, Лептах и Дарнаг, и оба капитана, Орсума и Киацетума, сидели вокруг стола, когда Олиона привела к ним нахмуренного Ацатеталя.

– Ты храбрый моряк, мы не раз убеждались в этом, – сказал ему скандинав под одобрительными взглядами всех присутствующих, – твердо смотри вперед, ты заслужил это. Но мы хотим, чтобы ты стал капитаном, настоящим капитаном. Ты ведь тоже хочешь этого, не так ли?

– Конечно, хочу, сильнее всего на свете! – поднял глаза мальчишка.

– Наше плавание будет опасным, как никогда. Мы не скрываем, что не все вернутся домой из него. А какая польза будет от того, что ты погибнешь с нами в море? Кто заменит тех, кто навсегда останется в его глубинах?

– Нам нужны будут отчаянные капитаны, вступил в разговор Киацетума, – но не те, кто бездумно рвется вперед, а умелые моряки, знающие свое дело. Как обойти стороной шторм? Как сражаться на море, чтобы победить противника, в несколько раз превосходящего тебя? Как ориентироваться в море, чтобы не потерять свой путь?

– Я знаю, и как обойти шторм, и как ориентироваться, а теперь узнал, и как побеждать противника! – твердо сказал Ацатеталь.

– Ты молодец, – похвалил его Орсума, – но этого мало. Разве все о море знаешь ты? Где находятся отмели и скалы? Куда и когда дуют ветры? Где находятся удобные бухты? Мы хотим, чтобы ты стал настоящим морским капитаном, без изъянов. А для этого первое, что надо сделать, это жить. И, согласись, тебе ведь есть чему учиться, да или нет?

Мальчишка сумрачно посмотрел на него и кивнул головой.

– Не слышу, – повысил голос главный капитан, – да или нет?

– Да, – уже тверже сказал Ацатеталь.

– Что самое главное на корабле, без чего он погибнет? – продолжал Орсума.

– Дисциплина, точное выполнение распоряжений капитана, – решительно ответил мальчишка.

– Ты правильно все понимаешь. Поэтому, как главный капитан, я приказываю тебе оставаться на берегу. И готовиться к последующим плаваниям.

– А они будут? – спросил Ацатеталь.

– Конечно! Ведь мы – морская республика. Море наш дом, мы в нем не плаваем, а живем.

Ты понял приказ?

– Конечно! – вытянулся мальчишка, – я сделаю все, чтобы стать таким же, как и вы все!

Повеселевший мальчишка ушел, и все с облегчением вздохнули, особенно капитан Киацетума, чувствующий особую ответственность за судьбу своего воспитанника…

– Как только берег скроется из вида, корабль поведет главный капитан, – пояснил людям Киацутума, – он знает самый короткий путь.

– Это так, – утвердительно кивнул Орсума, – мы выгадаем два дня пути, но, не скрою, плавание может быть опасным. Может, не стоит все же рисковать? – повернулся он к скандинаву.

Тот отрицательно покачал головой.

– Мы уже говорили об этом, – твердо сказал скандинав, – и не будем возвращаться к этому вопросу.

– Я и не сомневался, – усмехнулся главный капитан, – но твои люди все же должны знать об опасностях, которые поджидают их на этом пути.

– Они не из пугливых, – усмехнулся скандинав, – мало кто может сравниться с ними в храбрости. И я это говорю без излишней лести. За последние десяток дней им пришлось пережить такое, что вам здесь и не снилось! Но ты прав, как известно, предупрежден – значит, вооружен.

– Вы желаете как можно быстрее попасть к земле олиев, – продолжил Орсума, – есть два пути. Один безопасный, в обход островов, которые скоро будут на пути. Тогда плавание заняло бы три дня. Второй путь идет между островами. И занимает всего один день. Не стану скрывать, это самый опасный путь. Лишь чрезвычайная важность быстро завершить вашу миссию заставила меня согласиться на него. Дело в том, что между островами обитают свирепые хищные создания, нападающие на лодки и топящие их вместе с экипажем. Они имеют большое туловище и множество конечностей, как у нас руки. Огромный вес позволяет, уцепившись за борт лодки, перевернуть ее и затем утащить под воду всех выпавших моряков. Размеры морских чудовищ, повторюсь, огромны. Частенько они, сами находясь в воде, длинными руками просто обшаривают лодки, хватая и унося всех людей. Бывало, находили целехонькие лодки без единого человека в них – всех утащили на дно морские чудовища. Их длинные и гибкие руки умеют присасываться к предметам с такой силой, что и оторвать нельзя. А после прикосновения к коже на ней остаются ожоги, как от кипятка, только значительно болезненнее и тяжелее заживающие. Если лодка перевернулась, шансов спастись практически нет, так как возле чудовищ обычно кормятся громадные веретенообразные рыбы, очень быстрые, с сильными челюстями и чрезвычайно острыми зубами. Они способны перекусить толстое бревно, не говоря уже о ноге или руке. Каждое плавание здесь отнимает чью-либо жизнь. Эти воды, как и жрецы Черной Змеи, без кровавой жертвы никогда еще никого не отпускали.

– Тогда зачем вы плаваете здесь? – спросила Олиона.

– Видишь ли, только здесь живут моллюски, раковины которых применяются у нас при расчетах за товары. И еще. Если удается поймать в сети и убить морское чудовище, то можно неплохо заработать. У него отличная кожа, очень дорого стоящая после правильной выделки. Ну и, как я уже говорил, это самый короткий путь до земли олиев, с которыми мы торгуем. А иногда надо спрятаться от преследователей – кораблей жрецов. Вот и приходится волей-неволей плыть сюда, – усмехнулся Орсума.

– Теперь, когда с вашей помощью мы стали ходить под парусами, плавание будет значительно легче и проще, – после длительной паузы продолжил он, – но часть пути мы пройдем на веслах, – пока не доберемся до островов, и между островами также, если не будет попутного ветра. Далее попадем в течение, которое проходит мимо земли олиев. Ветер к тому времени переменится и будет уже помогать нам.

– У нас мало времени, – вмешался в монолог главного капитана скандинав, – а то бы мы научили вас не только ходить по ветру, но и галсами против ветра, но для этого надо иметь другие паруса.

– Что, и такое возможно? – Орсума бросил на него быстрый заинтересованный взгляд, – в таком случае ваше присутствие и ваши знания, и без того уже принесшие значительную пользу, будут иметь просто колоссальное значение для нас. Пообещайте, что когда завершите то, за чем вы направляетесь к олиям, обязательно хоть на некоторое время вернетесь к нам.

– Мы обязательно вернемся к вам, нашим друзьям, я могу вас так называть? – улыбнулась Олиона.

– Я очень рад, что число моих друзей увеличилось, в том числе и таким прелестным созданием.

Олиона покраснела и смутилась, все вокруг засмеялись, а Орсума, главный капитан пиратской вольницы, благодарно улыбнувшись ей, склонил в поклоне седеющую голову.

Через четверть дня плавания Орсума, взглянув на красное солнце, круто повернул нос корабля.

– Если бы мы шли прямо, – сказал он, то плавание продолжалось бы еще три дня. А теперь мы направляемся по короткому пути, но прямо к опасным островам. Через четверть дня вы их уже увидите. Кстати, в лодках, сопровождающих нас, находятся люди, специально готовящиеся к погружению за раковинами. Глубина там не просто большая, а очень большая. Далеко не каждый может добраться до дна, где находятся раковины, некоторое время собирать их и затем через всю толщу воды выбраться наверх. Для того, чтобы заниматься этим, надо много тренировать дыхание. Сегодня с нами всего четыре таких ныряльщика. Они находятся вон в тех ближайших к нам лодках.

– А не опасно ли мимо островов пробираться такой большой компанией? – спросил Пирт, – я бы точно оставил эти маленькие лодочки где-нибудь на подходе и не потащил их с собой.

– Ты совершенно прав, – улыбнулся Орсума, – так и будет. Но только они оставят нас не на подходе, а немного в глубине островного лабиринта, потому что именно там находится место, где растут раковины. Однако, и там можно столкнуться с морскими чудовищами.

Пиратские острова остались далеко позади. Гребцы сменяли друг друга, и корабль и лодки быстро приближались к цели. Когда ветер плавно сменил направление и стал боковым, главный капитан остановил работу гребцов. Корабль, пройдя по инерции еще какое-то расстояние, остановился и закачался на волнах. Лодки подтянулись к нему и приткнулись к его бортам.

Орсума поднялся и стал так, чтобы его все видели и слышали.

– Мы приближаемся к самому опасному месту плавания, – сказал он, – те, кто уже плавал здесь, а таких сегодня немного, знают правила плавания в этих водах. Для тех, кто не знает, я повторю. Самое главное правило движения здесь – это полная тишина во время движения. Морские твари прекрасно слышат и плывут на шум. Если упал в воду – молчи, сломал руку – молчи. Что бы ни случилось, звуков должно быть как можно меньше. Друг с другом обмениваться только знаками. В крайнем случае только короткий звук. Повторяю – только в крайнем случае, если тварь уже тащит вас с лодки. Чувствуете – ветер стал боковым. Это хорошо. У каждой лодки есть теперь то, что называется парусом. Когда подойдем к проходу в островах, ветер должен стать попутным. Там поднимем паруса и пойдем под ними. Раньше ходили на веслах, твари слышали плеск и шли на него. Приходилось, если помните, часами замирать и пережидать, пока они потеряют источник плеска и уплывут. Затем все повторялось. Парус не плещет, и идти будем тихо. Работает только рулевое весло сзади. Когда придем на место, где находятся раковины, корабль я остановлю. Вы подплываете и начинаете свою работу (это относилось уже к лодкам сопровождения). Если все спокойно, мой корабль уходит дальше, вы же выбираетесь назад на веслах, против ветра. Гребите изо всех сил. Если твари и услышат, у вас большой шанс уйти. Они никогда не выходят за линию прибоя. Если они нападут раньше, вы знаете, что делать. Вопросы есть?

Вопросов ни у кого не было, и движение возобновилось в прежнем порядке – корабль впереди, лодки сзади. Олиона подошла к главному капитану и тронула его за рукав.

– Вы сказали несколько странную фразу в конце своих инструкций, – сказала она, – они знают что делать, если твари нападут раньше. А что они должны делать?

Ее глаза серьезно в упор смотрели в его глаза.

– Если твари нападут раньше, – ответил он, – мы не сможем, не успеем выйти в пролив с течением. Ты увидишь, острова – это сплошные крутые скалы, выбраться на них из воды невозможно. Местами они подходят близко друг к другу, местами между ними приличное расстояние. Это большое скопление островов, их здесь многие десятки, больших и маленьких. Нам надо заплыть в известный проход между ними. Там есть сильное поверхностное течение, именно в него и надо попасть. Твари не любят течений. В нем мы и в безопасности, и направимся в нужную сторону. Но до него надо добраться. И если морские чудовища нападут раньше, чем мы сможем укрыться в течении, лодки начнут производить много шума и отвлекут их на себя.

– То есть люди, находящиеся в них, могут погибнуть ради нас? – с ужасом спросила Олиона.

– Могут и готовы на это. В тех лодках нет ни одного случайного человека, – ответил Орсума, – они все знают цель плавания и добровольно вызвались плыть в качестве прикрытия. Такой уж народ мы, моряки, – развел руками главный капитан, – ради благородной цели готовы отдать не только последнюю рубашку, но и жизнь.

Пораженная услышанным Олиона ушла в нос корабля и долго про себя, первый раз в жизни, призывала всех богов мирозданья сделать так, чтобы плавание обошлось без жертв. Но, как известно, боги всегда слишком заняты – то надо создать какой-нибудь новый мир, то вдохнуть в него новую жизнь, то бороться со своими антиподами в уже созданных мирах. Как правило, им нет дела до просьб отдельного маленького человека, каким, в сущности, и была для них Олиона. Им бы масштабы побольше и дело пошире. Вот и приближался к полным опасностей островам корабль в сопровождении пяти лодок безо всякой божественной опеки, отданный на волю провидения.

27.

Ровно в полдень зазвучали трубы, забили барабаны и началась церемония прощания с усопшим энси. Его забальзамированное тело должны были провезти от дворца правителя нома, где он скончался при странных обстоятельствах, до луга за городом, где приготовлен был погребальный костер. Толпы народа стояли вдоль всего пути следования траурного кортежа, ожидая его появления. Чтобы лучше видеть, люди торчали из всех окон, забрались на крыши и немногочисленные деревья. Под барабанный бой из ворот дворца выехала сотня «бессмертных», авангард шествия, сплошь состоящая из гвардейских офицеров. Все в парадных мундирах, на породистых гарцующих лошадях. Мечта многих городских кумушек, страстно желающих не только заполучить такого в зятья для перестоявших дочерей, но и бывших не прочь самим заполучить такого в любовники и жалеющих, что после похорон энси и отъезда всех сановников в столицу бьющая ключом жизнь города снова вернется в прежнее тихое и спокойное провинциальное русло, и снова потянутся скучные серые будни.

Во главе сотни был сияющий новый командующий «бессмертными» Шар-Карен, вчера вечером получивший указом регента – номарха Сарниуса – титул номарха, но категорически не принимаемый в среду гвардейских офицеров, кичившихся своей древней родословной, коей у Шар-Карена не было и в помине. В свое время он был простым, но угодливым солдатом, буквально стелился перед каждым начальником, что те очень любили и ценили, но за что бывал не раз бит самими солдатами. Заметив эти его отличительные черты, один из гвардейских офицеров взял его с собой, определив своим денщиком, а затем, уйдя на повышение и тщеславно мечтая о еще большей карьере, дальновидно зачислил его в «бессмертные», затем сделал десятником и вскоре сотником, чтобы иметь в случае чего поддержку в среде «бессмертных». Вскоре после этого благодетеля убили в пьяной драке, а Шар-Карен так и остался сотником у «бессмертных». Теперь уже не только он лизал зад вышестоящих начальников, а зад лизали и ему. Он и в сотню себе набрал исключительно преданных ему людей. Отсюда становилось понятно, почему между гарцующим впереди начальником «бессмертных» и двигающейся сзади сотней офицеров был неприлично большой просвет – офицеры не желали близко терпеть этого выскочку.

Шар-Карен слишком поздно понял это, когда, по его же просьбе, номарх Сарниус, устанавливающий порядок движения, поставил его во главе всего шествия и офицерской сотни. Офицеры специально отставали, когда он пускал вперед горячившегося коня, или ускорялись, натыкаясь на него, когда он сдерживал его. Шар-Карен то краснел, то бледнел, но сделать ничего не мог. Процессия то крайне замедлялась, то начинала чуть ли не бежать. Так продолжалось несколько городских кварталов, пока Сарниус не сообразил, в чем дело, и не прислал в помощь Шар-Карену старого заслуженного сотника. Тогда все пошло, как по маслу. Процессия обрела плавный ход, во главе ее ехал, подкручивая усы, убеленный сединами заслуженный сотник, а за ним, сбоку, как оплеванный, ехал Шар-Карен, которого Сарниус не догадался отозвать из головы колонны, всей спиной чувствуя насмешливые взгляды офицеров, стараясь сохранить на пылающем лице серьезную мину и про себя проклиная и гвардейских офицеров, и сотника впереди себя, и его коня, чей виляющий перед глазами хвост страшно раздражающе действовал на него. Доставалось и недогадливому номарху, коего, впрочем, Шар-Карен даже про себя поругивал очень осторожно и с опаской, ведь он был его единственной опорой и защитой в этом мире.