Алиса не боится… Или Амазонка и Тимфок

– Какого Савелия? Чего хлебали?

– Го… го…

– Ваучеризанцы, что ли?

– Глубже копай.

– А пошевелить копытом не желаете?

– Копытом?

– Ну, клешнёй. Ну, языком. Пошевелитесь, в конце концов. А киваете всё на правительство мировое. А не будь его, совсем бы засахарились… Растопшоники.

– Что вы как ба-а!..

– Как кто? Бараны? Бароны?

– Ну не дурак ли ты?

– Да ты о чём хоть?

С другой точки зрения, страх, он не только биологичен, но и выковывается социально, то есть воспитывается. Вопрос: зачем? И нужен ли сей ингредиент? Может, когда-нибудь это станет не нужно. Когда? Интересно: в Эдеме он был, страх? Или рай предполагает… Или царство божие – всего лишь цель?.. Ох уж эти символы опять!

Что-то заканчивается и одновременно что-то начинается. Оптимисту хочется думать так.

Он не знает, что сказать и в какое время, – оттого молчит?

А молчит постоянно. Глуп?

Когда тот болтунишка ушёл, он сказал:

– Классический дура-чок-с.

Он мал-мал с ума упал. Ну не насовсем. Сейчас вроде подымаемся.

Это я о себе, что ли?

– Ты уверен, что понимаешь?

– М? – повернулся.

– В каком мирке живёшь…

– Почему вот эта баба в магазине злится – на меня, а не на того, кто всё устроил, почему не на него?

– Да ты философ, что ли?

– А баба не философ?

– Не философ. У неё другие задачи от…

– От кого?

– От природы. Умная баба и умный мужик – разные величины.

Такая вот незатейливая затея.

– Рад вас лицезреть, милейшее чмо!

– Взаимно. Чмоки-чмоки.

Эпитафия: Он хотел пристроить себе лоджию на первом этаже… Вместо склепа-саркофага…

Ты упёртый мужик. На любое чужое «а» ты начинаешь выпячивать своё «б», «в» и прочий алфавит, с припуском запаха на «г»…

Выправляющие осанку процедуры

Нина Васильевна, имея при небольшом росточке в объёме своём сто двадцать кило с граммами и миллиграммами, была подвижней и шустрей иных молодух. На цыпочках подкралась она к долговязой дочери и шлёпнула её ладонью по загривку: та мгновенно превратилась в оловянного солдатика со всей надлежащей выправкой и, быстро оборотясь, уставила на мать испуганные глаза.

– А не горбись, не гнись, не сутульсь! Тебя боженька статью наградил, чтоб ты стеснялась? Ишь ты! Я те покорежусь! Ка-аженый раз по хребтине двину – увижу, горбишься. Вот и сделаю горбатой, коли так!

Алиса после такой выправляющей осанку процедуры, завидев или заслышав мать, сразу выпрямлялась и расправляла плечики.

Летящей походкой

Спустя несколько годков материна муштра возымела плоды успеха (можно так выразиться?)…

Со швейной мастерской любила Алиса пешёчком до конечной остановки трамвая пропорхать, и там уже «пересесть» на автобус до своего совхоза. В общем, четыре остановки получалось – безбилетных. Обожала, короче, шажком-шажочком с подскоком танцевальным.

А в это время её мамуля, дородная наша Нина Васильевна, ехала вкругаля трамваем с мясокомбинатовского магазина, ей с двумя пудовыми сумками пешёчком не особенно улыбалось.

И вот едет Нина Васильевна в трамвае и замечает вдруг: все-то пассажиры до единого дружно повернули головы свои вправо. «Чаво?.. – Нина Васильевна вытянула шею, как могла, и увидала: дочь её марширует по эстакаде через железную дорогу. Высокая, стройная, летящей походкой. – Э-э-ва!»

– А это моя дочурка, Алиска, – шепчет она стоящему рядом хлипкому мужичку с длинным чубчиком на стриженой голове.

– О-о! – показывает попутчик большой палец. – Хорошего ей, тётка, женишка в потребление.

– Спасибо, дорогой. Дылда этакая. В отца, падлюка.

– У, – мотает мужичёк чубчиком вправо-влево, не соглашаясь с тёткиным определением. – Всё годится, мать. В натуре.

– Ну-у спасибочки. Етит твою налево! – И ещё задорнее, заострённее становится взор загордившейся матери: – Ать, твою мать! Как вышагивает! Пря-ям припляс! Шпарит!

Мужичок одобрительно щерится и понимающе кивает, роняя чубчик свой на нос:

– Дэ-эс, летит прямёхонько! Не свернёт?..

– Куды-ы ей ворочить! Моя выучка.

И, хитро улыбаясь, сжала кулачище.

Записульки

Глаза распахнуты, душа открыта настежь, сладкое ощущение бытия. Как внезапный аромат. Ясный полдень в глазу, а не темень кромешная. При этом у тебя может болеть нога ли, голова даже. Но ты не обращаешь внимания – свет потому что сильнее тьмы…

Много чего зависит от случая. Вот встретилась бы мне книга такая в юности, я б, может, не пошёл в… (как там у Маяковского? «…пусть меня научат»), а в экономику ударился лучше…

– Либо газ по трубопроводу закопанному гонят втихаря (скажем, по секрету от всего свету), так что земля, и твой пол в квартире заодно, трясутся… Либо насос – зараза такая металлическая, знаете? – в подполе вибрирует, – водицу подгоняет в отопительных батареях (не учли, видишь ли, мощность на самой подстанции, и засунули тебе прямо в подвал тарахтелку, для уюта) … Либо уж – что так же верно – шум в голове твоей нарастает в виду одряхления плоти твоей… ну а это уже субъективность неотвратимая!

– Куда уж неотвратимей.

– Прежде чем опылить народы вокруг себя какой-нибудь очередной отравой, ты ведь взращиваешь у себя (вокруг, поблизости) эти самые сорняки с вреднючей пыльцой, так? Вот – и травишь сначала своих (своих!) людишек, мозги им набекрень поворачиваешь… То бишь тебе, по сути, нет никакого дела ни до чужих, ни до своих, получается. Пожива собственная тебя интересует и ничего более, и власть безграничная волнует кровь твою поганую…

А это про что?

Повезло, говоришь? Потому что предупредили? Не-ет, лучше б… Если б раньше этой глупой истории мне сделали предупреждение, дабы я, болван древесный, не вчухался в неё, предупредили – чтоб не погрязнуть я мог, не завязнуть… Когда б одёрнули вовремя, остерегли, – то да, тогда хорошо, конечно. А теперь чего ж…

– Слушай, почему все блогеры свалились в мистику? Даже так называемые производственники? Чуть ни в каждом учреждении местного разлива ищут теперь тайну вселенскую? А? Ты мне про это скажи лучше.

– Да-с, и давно-с всё идёт-с по единому-с руководству-с планетарному-с, к управлению-с?.. Но! Ума хватит ли? Кто будет управлять? Где эти личности? Прячутся? Почему? Мыслишки дрянненькие у них, может? Опять о чём-нибудь собственном, самом-самом подлом? Схарчить кого-нито? Короче, возведение в символ веры – добра и зла было всегда (опять рифма?) … это всё для удобства рассуждений. И не морочь мне голову.

– А как же царствие небесное?

– Да просто подрастает поколение людей – из хитрых в умные, из умных в мудрые…

– И когда?

– Что когда?

– Дорастут?

– Когда положено, тогда и дорастут. Спроси про эволюцию у Савелия…

(Опять этот Савелий в зубах у него навяз. Кто хоть таков? Уточнить.)

Вообще-то я читал уж где-то, что у каждого человека своя предрасположенность, личная, к пенсии, тут медик должен конкретно ему сказать: «Тебе, мол, надо на покой тогда-то – одному в столетнем возрасте, а тебе можно и в сорок семь, пора, а то натворишь дел по хилости…» Так что поторопись делать, чего там себе задумал… Поторопись!

Пытался организовать водоворот воды в природе.

– То есть?

– Писал, с вашего позволенья, на головы своих товарищей… сотоварищей-одногруппников!.. с крыши веранды, на которую взобрался непонятно каким способом.

– С моего позволенья? А сколько же ему?

– Четыре года.

– А-а. Будущий экспериментатор?

– Почему будущий? Уже начал… эксперимент начат экскрементом…

Жить совместно, а не вместе. Не мешая друг другу. И без претензий. Возможно такое?..

В голове возникла сбалансированность. Отрадно.

– Жюристы пришли?

– Кто-кто?

– Жюри члены.

– О! Им-то к чему спешить…

А потом подумал: не-е, она не дурочка! Стало быть, я дурак?

Как всегда! Обратной связи тю-тю.

Но это ж здорово, когда опасения есть. А то раз – по голове предметом. Не ждали? Плохо так то.

Чёрный занавес

Премию, с которой Тимофей собирался выплатить проценты по кредиту, не выдали. Объяснили, что в период пандемии предприятию необходимо экономить, поскольку-де не ясно, что будет дальше «в нашем реалити-шоу». А через две недели и вовсе уволили, сославшись на туманность андромеды.

«Не-е забудь… – напомнил он себе известный романс про шаль и калитку, – …потихо-оньку надуть!» – удручённо посмотрел на свой указательный палец с лохмотинкой заусеницы, с угнетающей проницательностью определил: витаминов не хватает для полного здоровья и счастья.

В своё время он закончил факультет журналистики, имел публикации по газеткам. То бишь не совсем, чтобы никчёмным человеком слыл. Поездил, кстати, по горячим местам спецкором и собирался написать сценарий, но в последнюю свою командировку был выбит из седла, как выражаются медики… Ещё прыгая на костылях, он пытался сочинять сюжет-историю и с ужасом обнаружил, что утратил творческие способности: не получалось ничего из того, что раньше давалось без особого напряжения. И он вдруг потерял смысл своего существования – как занавес чёрный опустили перед ним. Не в театре, а в самой жизни. Ослеп. Это было жутковато. Тем не менее, изо дня в день он пытался наладить голову и что-то прочкнулось, будто по мере постоянных усилий, в мозгу пробивались прежние связи (или новые налаживались?), однако это было бледным отблеском прежнего куража и не приносило удовлетворения, скорее, приводило в отчаяние и бесило. Время от времени он видел один и тот же сон: нечаянно рассыпает он ящик с вилками и ложками, хочет собрать, но что-то ему постоянно мешает – то звонок в дверь, то телефон. Он оббегает эту россыпь ложек-вилок на полу, чтобы взять трубку или открыть дверь, и всегда не успевает: за дверью никого уже нет, а звонок обрывается буквально перед нажатием на приём.

Ему предлагали группу, но поразмыслив, он отказался – мизер… да и маневра меньше… на калеку смотрят у нас с жалостью, да без сострадания, повторял дружище Арт: «Особенно чиновники – им сочувствие не положено по определению… да и верно… зачем?»

Он же, Арт, допытывается иногда: «Червь ты сплюснутый, не пора ли выползать из кризиса?» На что Фокус ответствовал стандартно: «Можешь не пукать? Не пукай. – И с саркастической улыбочкой: – Я, др-руже, весь вышел. Вон!» Потом обстоятельства житейские сложились так, что… Впрочем, теперь это не важно и не имеет значения – успокоился… Как говаривал его мудрый девяностолетний дедуля: «Ка-ажны два десятка годов – нова жизь! Как в сказке, внучок. Радуйся и всё». Перефразируя наш персонаж, скажем: «Можешь не болтать лишнего – не болтай… как шалтай».

Странно, но по нашим временам цифровизации интеллекта, Тимофей был слабо искушён в сетевых хитросплетениях и всеобщего лохотрона. Он и пишущую машинку освоил когда-то лишь потому, что в редакциях не принимали тогда написанное от руки. Тем не менее, теперь, когда большинство потребителей инета отправлялось на боковую, он, после дневного и тщетного поиска дополнительного заработка, рыскал по виртуальному пространству. Пробовал и то и сё из предлагаемой удалёки. Но там не потянул (как говорят в провинции: тямы не хватило, то бишь необходимой сообразительности), от иного натурально тошнило, как от приставучей жвачки. Правда, набрёл зато на соученицу по далёким школьным годам. Вначале не поверил… Но – знакомые черты и манеры никуда не засунешь, тем паче, в общем-то, был в неё влюблён, втюрен на тогдашнем сленге. Да! – то была Вероника, с кем он сидел за одной партой с пятого класса по десятый включительно. Ныне она проживала в присоединившемся Крыму и предлагала научить желающих фокусу, не без иронии: «…забрать положенное на достойное интимное и социальное прозябание». Тимофей записал её координаты: «Будешь спасительницей в случай чего…» И, размечтавшись, сочинил ей незамысловатое вместо изначального порыва «излить фибры души»: «Привет от неровно дышащего суседа по школьной парте! Помнишь «тили-тили-тесто»? А дразнилку свою? «Будет Фокусу – получи по носу!» Впрочем, помечтать подольше об эдемских кущах не пришлось – подвернулся много-много-много обещающий сайт: руководитель Газпрома предлагал акции населению России. Щёлкнул Тимофей мышкой по заманчивому сообщению и вбил свои данные. Но вдруг засомневался и закрыл… Вскоре, однако, последовал звонок: «Вы только что заходили к нам, да, очевидно, некий сбой помешал закончить сеанс правильно, то есть рационально. Возможно, вы желаете не простых акций, а настоящей игры? В таком случае мы готовы предложить вам беспроигрышный вариант… вернитесь к…» Тимофей слегка опешил, дал телефону отбой и вновь навёл мышь на «завершить сеанс», но затем, хоть и в смутной настороженности, решил порулить до конца и… увлёкся. Ему предлагалось поработать на финансовом рынке, под началом опытного брокера, в так называемом сопровождении. Главное, говорилось убедительным слогом, преодолеть психологический барьер-тормоз – скучную боязнь неизвестности и неудачи. Словом, обещали действительно много-много-много всего: помимо бесперебойного кураторства постоянный и крупный выигрыш, роскошную и безоблачную жизнь, прекрасный дом, шикарную машину, поездки по экзотическим странам и так далее. Нужно было всего лишь внести незначительные денежные средства на депозит и – приступить… Он так и не обратил внимания, что нацелившись на Газпром, попал на сайт некой «Аксиомы»… Или обратил? И, стало быть, в отношении института государства у него имелись сомнения? Кое-какие?.. Ай-яй-яй. Впрочем, сомнения его понятны. Такой ли государственный этот ваш Госпром, как внушают, – во-первых. А во-вторых, земляк Бакунин (или Кропоткин?) … Минутку. Мимо какого домика ходит Тимфок на работу (ходил до недавнего времени), его до сих пор реставрируют… впрочем, оставим исторический экскурс…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.