Карьера требует жертв

«Вчера с известным бизнесменом Глебом Василевским произошло несчастье. На званом вечере, который он устроил для того, чтобы объявить об открытии ресторана сети «Vasilevs» в Москве, его отравили. Глеб едва не умер. Я хочу обратиться к жителям нашего города, к правоохранительным органам, которые наверняка будут интересоваться этим случаем ввиду моих резких высказываний в адрес Глеба Александровича. Не буду скрывать, что он стал моим самым главным конкурентом. Не буду также отрицать, что я резко отзывалась о нем в нескольких интервью и видеосюжетах. Но на прошедшем вечере мы дали понять общественности, что топор войны между нами зарыт. Ни о какой конкуренции больше не может быть и речи, мы – партнеры и товарищи, которые договорились поддерживать друг друга во всем. И сейчас я поддерживаю Глеба. Знай, мой дорогой друг, что я с тобой. Что те сволочи – по-другому я их назвать не могу – обязательно будут пойманы и получат по заслугам. Ты можешь обратиться ко мне по любому вопросу, просить любой помощи, и я помогу. Правоохранительным органам я сообщаю, что с удовольствием отвечу на ваши вопросы, пока уважаемые журналисты и блогеры не сделали из меня главную подозреваемую в убийстве. Тебе, Глебушка, я желаю здоровья и сил. Все будет хорошо, виновные будут наказаны».

– «Глебушка»? Серьезно? Да, в лицемерии и притворстве моей матери не откажешь.

– Теперь понятно, от кого это у тебя, – непроизвольно добавляю я, а Глеб отвечает мне удивленным взглядом, в котором читается претензия. – Надо сказать, я почти сразу поняла, что ты притворяешься наглым идиотом. Интеллект виден.

– И каким же образом он виден?

– Не знаю, виден, и все, не могу объяснить. Может быть, по глазам.

– Непоколебимая и мужественная Евгения Охотникова делает мне комплимент?

– Не дождешься, умник, – я слегка засмущалась. – Просто твои навыки при должном их совершенствовании могли бы сделать из тебя неплохого специалиста широкого профиля.

– Так обычно называют людей твоей профессии?

– Можно и так сказать.

– Расскажи мне немного о себе.

– О, нет, только не это.

– Почему, Женя? Давай, все равно нам еще до Калиновки полчаса езды.

– Мой рассказ не растянется на полчаса.

– Вот и приступай. Мне интересно знать хоть чуточку больше о своей телохранительнице.

– Знай, рассказчица из меня никудышная.

Я вкратце рассказываю Глебу свою биографию – от юных лет и учебы в Ворошиловке до самых интересных случаев в рабочей практике. Когда мы сидели на кухне втроем, я уже рассказывала одну из историй. Сейчас напрягла мозг, чтобы вспомнить еще одну – ту, которой можно поделиться с Глебом.

– Да, с такой жизнью, с одной стороны, не заскучаешь, а с другой…

– Что ты имеешь в виду?

– Ты никогда не хотела стабильных отношений? Не задумывалась о семье?

Мне хотелось ответить, что, конечно же, я задумывалась обо всем перечисленном, но такие, как я, женаты на своей профессии, в моем случае – замужем за ней.

От ответа на неудобный вопрос меня спасло то, что мы подъехали к Калиновке, и я связалась с другими:

– Ребята, проехала Калиновку, кто где едет?

– Проехали Калиновку три минуты назад, – отвечает Прусс.

– Еще парой минутой ранее, – говорит Кристина.

– Хорошо, разъезжаемся по объектам, не предпринимать решительных действий, пока все машины не займут свои места.

– Да, помню, – говорит Василий.

– Конечно, – отвечает Кристина.

Мы минуем вывеску, на которой написано «пгт Калиновка», минут через семь я замечаю один из дачных домиков, о которых говорил Кирилл. В вечернем свете он выглядит не то чтобы заброшенным, но точно малопосещаемым. Я благодарна Глебу, что он больше не донимает меня вопросами о личной жизни. Понимает, что скоро мы будем на месте, и морально готовится.

Мы занимаем позицию на приличном расстоянии от дома, чтобы люди, если они там находятся, не услышали звук мотора приближающейся машины.

Дом расположен в поле, которое примыкает к лесополосе. Здесь я и паркую джип, подобным образом должны сделать две другие группы, ведь мы заранее просмотрели местность на карте и определили, где оставим машины. Другие локации очень похожи – поле, дом, лесополоса. Все вокруг очень похоже.

– Третья группа на позиции.

– Мы уже заждались, третья группа. Что, останавливались на закатное небо полюбоваться? – с небольшой насмешкой спрашивает Олег.

– Первая группа. Все чисто, – без всяких эмоций говорит Прусс.

– Вторая группа. Чисто, – это уже Кирилл сообщает, что у них без изменений.

– Итак, ведем наблюдение полчаса. При отсутствии активности в домах аккуратно подбираемся, заходим внутрь и ищем любые зацепки, – я проговариваю план еще раз, понимая, что в такой напряженной ситуации это необходимо, – всем ясно?

– Да, Женя, – отвечает Кирилл.

– Ясно, – сухо проговаривает Прусс.

Я беру бинокль и смотрю сквозь него в сторону дома. Ни движения, ни включенного света, ни собак на территории, ни других признаков жизни. Подождем. Внешний вид может быть обманчив.

Проходит полчаса, но никаких признаков того, что в доме кто-то есть, не наблюдается. У двух других групп то же самое. Мы еще раз переговариваемся, после чего каждая из пар выдвигается в сторону дома, за которым следила.

Мы с Глебом медленно идем сквозь высокую траву. Спешка в таком деликатном деле ни к чему. Уверена, наши компаньоны придерживаются той же тактики, потому что в каждой группе есть профессионалы. С Олегом идет Василий Прусс, для которого эта слежка наверняка не первая и даже не десятая, в еще одной группе вообще два спеца – и Кирилл, и Кристина обучены подобным вылазкам, хотя у Кирилла, несомненно, больше опыта.

Я иду первой с пистолетом в руках, Глеб – сразу за мной. Колосья травы достаточно высоки, чтобы скрывать нас. Надеюсь, у компаньонов такие же условия. Спрашивать об этом я не буду, потому что необходимо сохранять молчание. Вокруг царит тишина – из подлеска еле доносятся птичьи голоса. Звуки наших с Глебом шагов практически не слышны за счет того, что мы идем по земле.

Непосредственно перед домом я останавливаюсь, чтобы еще раз осмотреться. Никого нет, это точно. По крайней мере снаружи.

Я ступаю так же медленно, и вот мы уже на крыльце. Одинокий дом посреди поля, не окруженный забором, напоминает мне домики из американских фильмов. Пусть мы будем героями одного из таких фильмов, лишь бы внутри нас не поджидал недружелюбный хозяин с ружьем. Доски под нами слегка поскрипывают, но это ничего. Я жестом показываю Глебу открыть дверь и отойти в сторону, чтобы я стремительно могла войти, а сама включаю фонарик. Василевский понимает меня с полуслова, но дверь открыть не получается – заперто на ключ.

Не желая с ходу разбивать окно, я решаю обойти дом и говорю об этом Глебу опять-таки жестом, потому что все еще не могу дать стопроцентную гарантию того, что внутри никто не притаился. Если там такой же профи, как я, он способен вести себя практически бесшумно. Надеюсь, там пусто.

Мы обходим жилище и упираемся в заднюю дверь. Точно фермерский домик из американской глубинки – вторая дверь выходит на участок поля, предназначенный для засевания. Сейчас точно не рассмотрю, но, по-моему, на поле растет пшеница. Если оно не заброшено и дверь заперта, значит, сюда приезжают.

Задняя дверь оказывается запертой на амбарный замок. Что ж, хозяин дома, если ты не Александр Василевский, прости.

С этими мыслями я легонько разбиваю окно у второй двери. Оно старого типа, поэтому я могу достать до щеколды и открыть. Я показываю Глебу стоять на месте, а сама залезаю в окно и быстро открываю дверь изнутри. Мы оказываемся на кухне, в свете фонарика видно, как здесь пыльно.

Один стол, один стул, газовая плита, холодильника нет. В главной комнате, разделенной с кухней перегородкой, стоит диван, напротив – старый телевизор. Еще одна комната – видимо, спальня, завалена различным хламом – от старых магнитофонов до каких-то тряпок. Все в этом доме говорит о том, что здесь не живут, а просто бывают. Возможно, заезжают на время посевов и сбора урожая.

Мы с Глебом осматриваем все комнаты и подвал, в котором слышится писк мышей, после чего заключаем, что здесь никого нет.

– Наконец-то можно свободно говорить, а то я уж думала, что разучилась. Это точно не убежище Василевского. Здесь и близко нет комнаты, похожей на кабинет.

– Покидая дом, отец и его люди могли специально обставить все так, чтобы мы подумали, что здесь фермерский домик.

– Не думаю, что они стали бы так заморачиваться. Ладно, сообщу остальным, – я перехожу на монотонный голос и говорю: – Третья группа. Осмотр дома завершен. Ничего примечательного. Отвечайте только в том случае, если завершили осмотр.

Ответа я не получаю. Видимо, наши компаньоны еще в процессе поисков. Ничего, подождем.

Я присаживаюсь на пыльный диван, Глеб расхаживает взад-вперед, держась за бронежилет. Ему идет этот образ. Конечно, никакой он не оперативник, просто собрался в нужный момент. Но я бы посмотрела на то, как он проходит спецподготовку.

Вдруг к нам подключаются другие:

– Первая группа. Осмотр закончен. Ничего, – отчеканил Прусс.

– Вторая группа осмотр завершила. У меня есть большие сомнения, – говорит Кристина.

Я переспрашиваю:

– Что ты имеешь в виду?

– Как выглядят дома, в которых вы находитесь?

– Фермерский дом, достаточно хорошо обустроенный, но по слою пыли видно, что давно не посещался. Во всех комнатах куча барахла, – отчитался Василий Михайлович.

– Фермерский дом, в котором практически ничего нет. Полно всякого хлама, как и в доме, где первая группа. Комнаты, похожей на кабинет, в которой ты общалась с Сан Санычем, нет.

– В доме, где мы с Олегом, подобная комната также отсутствует, – говорит Прусс.

– Что тебя настораживает, Кристина? – уточняю я.

– Дом, где мы с Кириллом, – это пустая коробка. Ни мебели, ни техники, ничего.

– Возможно, в нем действительно никто не бывает или только собираются въезжать, – предполагает Олег.

– Очень может быть. Замок новый, а больше нет ничего. Есть комната, которая похожа на кабинет, в котором меня принимал Василевский. Но я не уверена.

– Войди в ту комнату еще раз и попытайся представить, что перед тобой все то же самое, что и во время встречи с Сашей, – Прусс предпринимает попытку воссоздания воспоминаний. Классный прием, но не всегда действенный.

– Ты думаешь, я не делала этого?! – гневно переспрашивает Кристина.

– Хоть раз отбрось в сторону личные обиды и попробуй вести себя профессионально, – жестко отвечает отец девушки.

Конечно, он поступал с ней неправильно, но сейчас я с ним согласна. Кристине не нужно вести себя как ребенок ради успеха всего дела.

– Ладно, – неохотно соглашается Кристина. – Вошла.

– Теперь закрой глаза и попытайся вспомнить комнату, какой она бывала в момент встреч с Василевским. Если что-то не вспоминается, рисуй образы. Я попрошу всех, кто на связи, не перебивать меня и соблюдать полную тишину. Вспоминай и дорисовывай, Кристина.

Мы покорно ждем, пока Кристина издает какие-то звуки, похожие на приговоры ворчливого художника, наподобие «так-с», «угу», «черт, это не туда». Со стороны все происходящее выглядит забавно. Шесть человек, разбросанные по парам в трех разных домах, общаются друг с другом через ушные микрофоны и ждут, пока одна из них закончит психологическое упражнение и скажет, что вспомнила.

Кристина берет слово:

– По-моему, вот здесь стоял стул… А здесь стол, за которым он сидел. Один охранник рядом с ним, второй – за дверями. Окно, оттуда видно поле. Да, это оно. Кажется. Я все еще не уверена.

– Молодец, дочь. Мы едем к вам.

Все группы собираются в доме, который обследовали Кирилл и Кристина. То, что Крис узнала комнату, еще ничего не значит и не доказывает. Все указывает на то, что дом покинули, и никаких следов в нем не осталось – в этом мы с Пруссом еще раз убедились. Куда отправился Василевский, остается неизвестным.

– Что ж, господа, нарушу ваше молчание, – слово берет Глеб. – Сегодня мы не нашли моего отца, не собрали доказательства того, что он на самом деле жив, и не продвинулись в нашем деле. Но мы и не попали в его засаду, верно? Давайте опираться на то, что все мы живы и что сегодня была проведена слаженная работа. Будем ждать, пока мой отец сделает свой ход. Прохорова уже раздразнила его своим видео. Едем в особняк.

Мы расходимся по машинам, как вдруг Глебу звонят. Он останавливается и отвечает на вызов. Через секунду я замечаю, что парень замирает как вкопанный и молча ставит вызов на громкую связь.

С того конца трубки слышен голос:

– Я говорю: привет, сынок. Давно не общались, – все присутствующие услышали Александра Василевского и подошли к Глебу, который еле проговорил:

– Я похоронил тебя два года назад.

– Похоронил, не похоронил. Так бывает, понимаешь ли. Вася рядом?

– Я здесь, Саша. Хотел бы сказать, что рад тебя слышать, но это не так.

– А, мой старый друг. Как ты? Присматриваешь за моим сыночком?

– Присматриваю. А вот ты свое обещание нарушил и почему-то перестал быть ему отцом.

– Ах, это… Понимаешь ли, Васенька, на то были причины. Ты же знаешь, что я любил Глебушку так же сильно, как и ненавидел. То же самое касается Валечки. Я совмещал в себе эти два чувства…

– Ты болен, Саша. Позволь помочь тебе.

– Ха-ха. Василий Прусс, которого я знаю! Стремится помочь всем, но не может помочь себе!

– Что ты хочешь, Саша?

– Я-то? Тебя хочу, Васька! Башку твою на блюдечке хочу, пожалуй.

– О чем ты говоришь?

– Я говорю о том, что негоже, Васенька, у своего начальника сначала женщину уводить, а потом и сыночка на свою сторону переманивать.

Все застыли в ожидании продолжения разговора. Однозначно сейчас с нами говорила темная сторона Александра Василевского. Это значит, что он как-то узнал о романе Прусса с Прохоровой. Видимо, его вторая личность посчитала, что именно из-за Прусса Валентина бросила его. Но при чем здесь Глеб? Подождем и узнаем.

– Я повторю вопрос: что ты хочешь? Давай встретимся и все обсудим.

– О, вот это уже дельный разговор. Мы встретимся всей семьей! Как тебе идея? Валечка, а ну, поздоровайся с любимым и с сыночком, которого ты презирала еще до рождения, – Василевский совершенно безумным голосом обращается к Прохоровой, которая каким-то образом оказалась у него в заложниках.

Как он смог найти убежище Кирилла, о котором никто не знал? Пока я пребываю в шоке, но стараюсь думать, Прохорова говорит изможденным голосом:

– В-в-вася… П-п-приезжай…

– О, Валечка совсем устала, ну, ничего, пусть немного поспит, – после этих слов мы слышим звук глухого удара – это Василевский ударил Прохорову, чтобы она потеряла сознание.

Взбешенный Прусс говорит злостным, но ровным тоном:

– Клянусь, если она пострадает…

– Что же ты сделаешь, Вася? Будешь искать меня по всему свету, пока наконец не найдешь? Так может быть уже поздно. Лучше давай поступим вот так. Устроим семейный ужин! Ты приедешь с Глебом – место я скажу позже, – а мы с Валей будем с нетерпением вас ждать. Естественно, если ты сообщишь в полицию, то я сильно обижусь и убью Валечку, так и не рассказав тебе всего, что ты и Глеб так хотите знать. Потом я найду Глеба, где бы он ни прятался, и убью его. А потом настанет твоя очередь. Так что лучше соглашайся, Васька, на ужин!

Мы молча переглядываемся с Пруссом и взглядами соглашаемся, что вариантов нет. Похоже, полиция действительно не поможет, наверное, у Александра Василевского есть свой человек в органах, который сообщит ему, если мы решим обратиться к служителям закона.

Прусс говорит:

– Мы согласны. Ждем адрес.

– Вот и славно, парни! Семья в сборе. Скоро пришлю координаты, ведите себя хорошо и приезжайте вдвоем, без своих проворных помощников Женечки и Олежки. Тьфу ты, чуть не забыл! Почему же вдвоем? – На этих словах Василевского я насторожилась, сжав пистолет в руке. – Наша семья ведь недавно узнала о еще одном важном члене. Кирюша, действуем!

Кирилл достает пистолет, захватывает стоящую рядом с ним Кристину так, чтобы она не добралась до своего оружия, и приставляет дуло к ее виску.

Я целюсь в него, Прусс поступает так же, Глеб держит телефон, Олег также достает пистолет и направляет на Кирилла, делая это максимально неуклюже.

– Бросайте оружие, иначе я выстрелю, – Кирилл сжимает хрупкую Кристину так сильно, что она стонет. – Бросайте, я сказал!

У нас нет другого выбора, поэтому мы медленно кладем пистолеты на землю.

Кирилл продолжает:

– Ты тоже, Глеб, – Василевский-младший держит телефон в одной руке, а второй вынимает пистолет из кобуры у себя на поясе и кладет на землю.

Захватчик резким движением вынимает пистолет из кобуры Кристины, откидывает его, не отпуская заложницу, и вновь занимает ту же позу, на этот раз слегка ослабив хватку. За эту долю секунды никто из нас не успел поднять пистолет.

Александр Василевский нарушает недолгое молчание:

– Кирилл, друг мой, все под контролем?

– Да, Саша, Кристина у меня.

– Вот и замечательно. Ну, не мог я, Васенька, не пригласить на ужин твою доченьку. Удивлены, что Кирилл работает на меня? О, так это давно. Еще с того момента, как я рассказал ему о твоей интрижке с Лерой Ольховой и о вашей доченьке. Я всегда знал о ней и специально подстроил все так, чтобы она работала на меня. Понимаю, у тебя, Вася, много вопросов, но я отвечу на каждый. За ужином, разумеется. Кирюша, работаем.

Кирилл резким движением достает из-за пояса две шашки, которые бросает на землю, и все заволакивает дымом. Мы начинаем кашлять, я ничего не вижу, но нащупываю пистолет. Толку нет, ведь стрелять, когда ничего не видно, нельзя – можно ранить своих.

Я успеваю крикнуть «Не стрелять!», после чего закашливаюсь сильнее и теряю сознание под звук уезжающего джипа.

Я прихожу в себя так же резко, как вырубилась. Дым от шашек почти рассеялся, Олег еще кашляет, потирая глаза. Глеб сидит на земле, пытаясь осознать, что произошло. Прусс нервно ходит взад-вперед.

– Кирилл. Это всегда был он. Черт подери, я убью его.

– Василий Михайлович, давайте сохранять трезвость ума. Кирилл и меня обвел вокруг пальца. Я слишком часто ошибаюсь, но в финале противостояния мы не имеем права допустить ошибку.

– Я не понимаю. Саша давно знал, что у меня с Валей роман? И не сорвался на меня в гневе сразу же?

– Возможно, когда он узнал, то его вторая личность решила не нападать на вас сразу, а отомстить изощреннее – продумать хитрый план, как разрушить жизнь человека постепенно, чтобы ему было больнее, – предположила я.

– Тогда почему он сказал, что я переманил Глеба на свою сторону?

– Потому что, дядя Вася, ты проводил со мной много времени. Хранил тайну отца, чтобы уберечь меня, – в разговор вступает Глеб. – Был ли у вас разговор, в ходе которого отец, точнее, его вторая личность давала понять, что ревнует меня к тебе?

Прусс задумывается, а потом с осознанием говорит:

– Такое было, и не раз. В эти моменты я прямо говорил Саше, что все хуже вижу грань между ним и его темной стороной. Но я до последнего не хотел верить, что она стирается…

– Теперь она стерлась, и мы знаем, какая из сторон взяла верх, – констатирует Глеб. – Он пригласил только нас, Женя и Олег сразу под прицелом. Как же нам поступить?

Действительно, как же поступить, зная, что совсем скоро нам предстоит отправиться в логово опасного и расчетливого врага? Валентина и Кристина уже у него в заложниках. Наверняка место, куда он пригласит Глеба и Прусса, будет хорошо охраняться.

Наконец я говорю банальные слова, которых все ждали:

– У меня нет другого выхода, кроме как идти с вами. Конечно, Василевский будет ждать меня, но мне нужно постараться не попасться.

– Нам нужно постараться, – говорит Олег. – Я, может, и не боец, но тебя не брошу.

– Олег, я очень это ценю, правда, но я не могу просить тебя о таком.

– Тебе и не нужно. Это мое желание.

Наш разговор прерывает эсэмэс-сообщение на телефон Глеба, отправленное с номера Прохоровой. Ранее Василевский звонил именно с него.

В сообщении указано: «Село Краеугольное, улица Центральная, строение № 24». Вот и адрес. Сейчас отправить бы его в полицию, сказав, что там может находиться опасный криминальный элемент. Но этим действием мы рискуем потерять Валентину и, что более важно лично для меня, – Кристину.

– Женя, Олег, где будете располагаться? – спрашивает Прусс.

– Думаю, что заходить будем издалека, – отвечаю я. – Почти наверняка Василевский выставит охрану по периметру. Надо прикинуть по карте, как расположено здание и что это.

– Какой-то заброшенный склад, судя по фото со спутника, – Глеб показывает на телефоне фотографию. – Расположен на приличном расстоянии от дороги. Идти нужно будет вниз. Наверняка спуск будет просматриваться.

– А если обойти с другой стороны? – интересуется Олег.

– Там железнодорожные пути. Обход займет дольше времени.

– А вы с Василием Михайловичем постарайтесь подольше поговорить с психом, – предлагаю я. – Знаю, Михалыч, что вы не любитель разводить полемику, но нам с Олегом нужно будет время обойти склад и пересечь пути. Будем надеяться, что никакой товарняк не преградит нам дорогу.

– Сделаем все возможное, – отвечает Прусс.

– Что ж, выдвигаемся. Координаты я тебе отправил, Женя, – Глеб направляется в сторону одного из внедорожников вместе с Пруссом, мы с Олегом идем к другому.

Открыв пассажирскую дверь, парень останавливается и обращается к нам:

– Мы ведь можем и не вернуться. Знайте, что для меня было честью знать вас и работать с вами, друзья.

– Это взаимно, – отвечает Олег, а мы с Пруссом лишь одобрительно киваем.

«Было честью». Эти слова хоть и звучат немного пафосно, в этой ситуации были как раз кстати. Мне не хочется, чтобы это была наша последняя встреча с Глебом, не хочется, чтобы я последний раз видела ворчуна Прусса, который, хоть и оказался очень противоречивым по натуре, продемонстрировал, что является человеком чести. Я не хочу, чтобы убили Кристину, не хочу, чтобы свою смерть встретила Прохорова – она должна сесть за решетку. И я не хочу, чтобы мой нынешний напарник Олег словил шальную пулю.

В пути мы не разговариваем, только думаем. После броска дымовых шашек Кирилл спешно затащил Кристину в машину и уехал. У него не было времени искать в дыму оружие, которое он попросил нас бросить на землю, поэтому пистолеты сейчас при нас. Это хорошая новость. Плохая новость в том, что он в принципе работает на Василевского. И как же прекрасно он сыграл свою роль, когда я рассказывала ему, кто такая Кристина Ольхова. А ведь к тому моменту он уже все знал. Наверняка сразу после нашей беседы Кирилл сообщил боссу, что Кристина сотрудничает со мной. Филигранный обман, мой еще один провал. Кирилл, конечно, спас мне жизнь, но тогда он играл роль верного союзника Василия. Если бы у него не было такой установки, он бы без раздумий убил меня.

Внезапно меня осеняет. Главной причиной, по которой Кирилл работает на Александра Василевского, наверняка является жажда мести Василию Пруссу за то, что он испортил жизнь его любимой женщине. Кирилл любит Валерию Ольхову, поэтому вряд ли причинит вред ее дочери. Впрочем, этот человек доказал, что от него можно ожидать чего угодно. Поэтому ничего удивительного в том, что я не проанализировала все это, когда он держал Кристину на мушке. Он может не хотеть ей навредить, а может быть, ему на нее все равно, и для него важна только Валерия, а не дочь его главного врага.

Ладно, не буду углубляться в гипотезы, нужно упростить миссию – она заключается в спасении Кристины и Валентины и помощи Глебу и Василию, которые идут прямиком во вражеское логово.

Когда машина Прусса и Глеба достигает места назначения, мы проезжаем мимо. Теперь им нужно сворачивать с основной дороги направо и двигаться вниз по холму прямиком к заброшенному складу. Нам же предстоит сделать внушительный круг, чтобы объехать всю территорию по правой стороне и обойти склад через четыре ряда железнодорожных путей.

Я прибавляю газу, и мы устремляемся вперед.

Мы добираемся до своего пункта высадки. Связи с Глебом и Василием нет, но люди Василевского и так забрали бы у нас наушники и телефоны. Придется действовать вслепую или, если быть точнее, вглухую. Перед нами – четыре ряда железнодорожных путей, за которыми на приличном расстоянии виднеется тот самый склад. Расположение удобное – склад расположен практически в овраге. Отсюда шум выстрелов будет едва различим, а если во время перестрелки будут двигаться поезда, то его вообще не услышат. Да и потом – кому прислушиваться к этим звукам, если на многие километры практически никто не живет?

Я продумываю все это, искренне надеясь, что до перестрелки все-таки не дойдет. Конечно, мы с Олегом берем пистолеты и бинокли – миновав железнодорожные пути, нужно будет выбрать подходящее место для наблюдения за складом. Еще я обматываюсь веревкой, которой планирую связать охранников. Все же хочется надеяться, что до убийств дело не дойдет.